Проснулась я где-то в обед, вернее, меня разбудили ласковые солнечные лучи, осторожно щекочущие лицо. Ощущать тепло вместо холодных водяных пощечин было приятно. Приподнявшись на локте, принялась разминать затекшую руку. Хотелось выйти на поляну, погреться, но прекрасно понимала, чем мне это грозит. Стряхнув мусор, направилась вглубь леса. Вскоре наткнулась на черничник, усыпанный спелой и крупной ягодой. Сразу же вспомнились пироги Тирры, которые сестренка частенько готовила. На глаза навернулись слезы.

«Как она там без меня? Переживает поди. Обязательно что-нибудь придумаю, чтобы передать ей весточку, если благополучно доберусь до укрытия. Надеюсь, Кристоф позаботится о ней».

Наевшись вдоволь ягод, вернулась на прежнее место и стала дожидаться сумерек. Только тогда можно будет продолжить свой путь, чтобы не попасться в лапы инквизиторов. И позже я в этом убедилась – мой чутких слух не раз улавливал крик сапсанов, явно отправленных по моему следу.

Путь предстоял неблизкий, однако с рассветом мне, наконец, удалось добраться до секретного места без происшествий. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы отыскать его. Что тогда говорить про охотников на ведьм? И эта мысль грела душу.

Жилье на вид казалось мрачным и неуютным – густо разросшиеся кусты вокруг старого дома скрывали его от посторонних глаз, крыльцо поросло травой, а мощные стебли вьюна оплели стены и добрались до крыши. Но тем лучше было для меня. Заприметив однажды этот домик, сперва долго присматривалась к нему, а затем позаботилась о различных вещах.

Ближайшее селение находилось в километрах двадцати, не меньше. По правилам инквизиции при смене места жительства, пусть и на короткое время, мне следовало явиться к местному инквизитору, который внес бы мое имя в списки и доложил об этом в Управление. Но делать этого, естественно, не собиралась, как и приводить дом снаружи в приемлемый вид.

Я взобралась по хлипким деревянным ступеням, прогибавшимся под моими ногами, и открыла скрипучую дверь. Тщательно осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, подошла к небольшому ящику, в котором лежало несколько новых платьев, шаль, единственная пара обуви, и торопливо оделась. Несмотря на усталость, первым делом вымела пол веником, сделанным из березовых прутьев, а после хорошенько вымыла его водой из родника, бьющего неподалеку из-под земли. Твердый деревянный настил сослужит мне в ближайшее время постелью, ведь никаких кроватей или хотя бы лавок здесь не имелось – стол, табурет, но самое главное – печь, пусть небольшая, но была.

О магах огня я практически ничего не знала, не так часто они встречались. Мог ли Элан использовать пламя, чтобы оно рассказало ему обо мне, или в его отблеске увидеть свое будущее, как я в зеркале? В любом случае, отказываться от горячей пищи не собиралась. В углу лежала небольшая связка сухих дров. Ими-то я и растопила печь. Пришлось затратить немало магических сил, чтобы пропустить дым через водный купол, установленный в дымоход, чтобы никто его не заметил и не учуял запах.

Когда вода закипела в металлической кружке, заварила травы и устало опустилась на табуретку. Внезапно я ощутила неприятное жжение на левой щеке и потерла ее рукой. Казалось, она горела огнем. Впервые за многие годы метка мешала, ужасно раздражала. Одновременно с этим услышала в голове манящий голос великого инквизитора. Захотелось немедленно свести клеймо, но я превратила воду в лед и приложила ее к полыхающей коже. Постепенно все прошло. Не стоило даже надеяться, что Элан смирится с моим исчезновением. И то, что произошло считанные секунды назад, повторится не раз и не два. Я прекрасно понимала, что рано или поздно он найдет меня. Вопрос времени. С каждым днем его силы будут таять, и инквизитор сделает все, что в его силах, лишь бы ускорить мои поиски.

С каждым часом становилось все жарче, и даже лес не спасал от духоты. Хотелось искупаться, но несколько дней стоило пересидеть в хижине, не показываться на открытой местности в светлое время суток, а после следовало запастись продуктами. Правда, прежде нужно приготовить одно зелье, которое на время скроет метку на лице.

Теплый отвар сморил меня окончательно. Постелив на пол отрез ткани, свернула одно из своих платьев в рулон, положила его под голову и улеглась спать. Вечером, как стемнеет, тайком проберусь к озеру и поймаю рыбу, а потом ее зажарю в печи или сварю уху. Желудок жалобно заурчал, рот наполнился слюной, но я закрыла глаза и, невзирая на голод, вскоре уснула.

* * *

Домой мне удалось попасть лишь на следующий день ближе к вечеру, уставшим и изможденным. Следовало подпитать тело силами, но ничего так не хотелось, как завалиться в кровать и забыться мертвецким сном. Едва я улегся, как дверь распахнулась и в комнату вошла Мэри. Судя по выражению ее лица, настроена она была решительно.

– Элан, мы можем поговорить?

Я приподнялся на локте и протер глаза, пытаясь прогнать сонливость.

«Нет. Не готов, не сейчас, не сегодня…».

– Мэри, я… – она не стала меня слушать, а подошла и присела рядом.

– И долго ты еще будешь избегать со мной встреч? Неделю? Месяц? Год? Или, может, решил увидеться на своих похоронах? – было видно, что говорить спокойным тоном ей стоило больших усилий.

– Мэри, у меня был тяжелый день. Я очень устал и хочу спать. Поговорим позже, – напористо отозвался, надеясь, что жена покинет комнату.

– Ты только и делаешь, что либо отсутствуешь, либо спишь. На жену у тебя вообще не хватает времени. Что с тобой, Элан? – в ее голосе прозвучало неподдельное беспокойство. Однако упрек я тоже расслышал.

На мгновение в комнате воцарилась спасительная тишина. Мэри потянулась к моей руке, но я ее отдернул.

– Это ведь из-за проклятия ты не можешь ко мне прикасаться? – она никогда не была глупой и быстро все поняла.

В серых глазах зародилась печаль. Захотелось обнять ее, утешить. Но так и не смог. Скрывать подобное от нее, на мой взгляд, больше не имел права, поэтому ответил честно:

– Да.

– Что с ведьмой? Удалось с ней договориться? – она немного помялась, прежде чем решилась на этот вопрос.

– Откуда тебе об этом известно? – я нахмурился, пристально посмотрев на нее.

– Подслушала ненароком твой разговор с отцом. Она схвачена?

– Нет, ей удалось уйти, – поведал с досадой.

– Зачем ты все так усложнил, Элан? Не проще ли было согласиться на ее условие? Она ведь тебе протянула руку помощи. Сама.

– Ты, моя жена, предлагаешь мне лечь в постель с ведьмой? – на мгновение она выбила у меня почву из-под-ног.

– Да! – она выдержала мой гневный взгляд.

– Разве тебе не будет больно? – я не мог поверить в услышанное.

– Будет, – ее голос стал гораздо тише. – Но если такова цена за твою жизнь, я готова пожертвовать одной ночью ради нашего будущего. А чем готов пожертвовать ты не только ради меня, но и всей империи? Думаешь, твоя смерть принесет пользу? Кому? Мне? Твоему отцу? Простым людям, гибнущим от рук сумасшедших ведьм?

– Неужели не понимаешь, что в ее дочери будет течь моя кровь?! – вспылил я.

– И пусть! Это будет ее ребенок. Зато у нас появятся наши дети – сыновья, которые унаследуют твои черты, твой дар и такие же прекрасные глаза, так полюбившиеся мне при первой встрече, – она смотрела на меня со всей теплотой, ее глаза заблестели, выдавая появившиеся слезы.

– Мэри…

– С каждым днем в тебе будет все меньше сил, и однажды ты не сможешь сразиться даже со средненькой ведьмой, не говоря уже про сильнейших. Так к чему тогда все это геройство? – она пристально смотрела на меня, ожидая услышать ответ. Но так и не дождалась. – Помни, что бы ты не выбрал, я всегда буду тебя любить. Однако очень надеюсь на твое благоразумие, – Мэри поцеловала меня в лоб и молча вышла, оставив меня одного.

Покрутившись еще немного в раздумьях, уснул, не смог противостоять усталости, взявшей надо мной верх.

Проснулся посреди ночи, резко сев на кровати. Тело покрылось испариной, а сердце бешено колотилось в груди. Все, о чем говорила Мэри, явилось мне в кошмаре. И сейчас, пытаясь отдышаться, не мог понять – был то сон или явь. Все казалось настолько реальным – ее манящие губы, от которых не мог оторваться, нежная кожа, напоминавшая бархат, темно-синие глаза, в которых тонул до беспамятства, и ночь, полная страсти… Я до сих пор испытывал неутоленное желание, разгорячившее кровь, несшуюся теперь по венам обжигающей лавой.

Спать расхотелось – боялся, что сон повторится снова. Быстро надев штаны, вышел из комнаты и направился в гостиную. Я бросил в камин искру, подождал, пока разгорится пламя, а затем поднес к нему руки. Огонь аккуратно, не обжигая, лизал мои ладони, наполняя тело живительной энергией. Раздались тяжелые шаги сапог по мраморному полу, и вскоре мое одиночество было нарушено. Может, оно и к лучшему. Устал от переосмысливания приснившегося кошмара.

– Не спится? – судя по голосу, он изрядно напился.

«Странно, что он не спросил меня первым делом о моей ночной вылазке. Или ему уже обо всем доложили?».

– Как видишь, – я обернулся и увидел, что отец едва держится на ногах. Видимо, осознавая свое состояние, он плюхнулся в кресло.

– Что тебя тревожит?

Отец был настроен на разговор, и я решил воспользоваться случаем:

– Почему ты поставил Колгомери метку именно на лицо? Из мести? В наказание?

– Нет.

– Тогда ничего не понимаю, – вопросительно посмотрел на него.

– Пытался обезопасить тебя, – он громко икнул.

– От чего?

– От тех чувств, которые обуревали мной не одно десятилетие. Я ведь знал, что рано или поздно ты займешь кресло великого инквизитора. Пусть и не по своей воле. Если дочь Айрис хотя бы наполовину столь же красива, как ее мать, то она запросто могла завладеть твоим сердцем. И я безумно рад, что тебе удалось избежать этой участи. Ненависть – чувство далеко неправильное, но пусть лучше так, чем страдать всю жизнь.

– Ты поставил Колгомери метку на лицо из страха, что я влюблюсь в нее? – мой голос выдал искреннее удивление.

– Да, – казалось, он не видел в этом ничего предосудительного.

– Но это же глупо!

– У тебя не единожды был шанс все исправить? Почему же не воспользовался им, если считал, что я поступил неверно? – на его губах появилась язвительная ухмылка.

У меня не имелось ответа на этот вопрос. Я и сам никогда не задавался им.

– Почему тебя вдруг стало это заботить? – он подался вперед и оперся локтями о колени.

– Так просто спросил. Ради интереса, – отмахнулся от него, снова подставив руки огню.

– Смотри, Элан, пустит она свои чары в твое сердце, и уже ничем их не искоренишь. Ни объятия других женщин, ни спиртное, ни одурманивающие травы – ничто не позволит тебе забыться. Она станет твоим наркотиком… Зависимостью. Ты будешь нуждаться в ней, как в воздухе, воде, еде. Будешь гореть, но не сгоришь ни разу. И поверь, как бы ни пытался бороться с чувствами, знай наперед – ты проиграешь.

Отец никогда не открывал передо мной душу.

– Так говоришь, будто любил ее до потери памяти.

– Как верно, сын, ты подобрал слова. Только не надо использовать прошедшее время. До сих пор стоит мне закрыть глаза, – он сделал то, о чем говорил, – и я вижу ее лицо, будто и не было последних восемнадцати лет.

– Зачем ты тогда еее убил? – недоуменно уставился на отца.

– Думал, со смертью Айрис колдовские чары развеются, но стало только хуже. Каждую ночь я ложусь спать, чтобы проснуться через пару часов в холодном поту. Еще ни дня не прошло с тех пор, как умерла Колгомери, чтобы она не явилась ко мне во сне и не позвала к себе. Теперь ты понял, от чего я тебя избавил?

– Зачем тогда подталкивал меня в ее объятия, если боишься, что я повторю твою участь?

– С одержимостью, как видишь, жить можно, а с твоим проклятием – нет.

– Не волнуйся, отец, со мной такого не случится, – убежденно заверил его.

– Надеюсь, – он вальяжно развалился в кресле, медленно выдохнул и прикрыл глаза. Я думал, отец уснул, но не прошло и пяти минут, как он снова заговорил: – Что намереваешься делать?

– Ты о чем?

– О твоем проклятии, – его веки по-прежнему были опущены.

– Искать Колгомери и тех, кто меня им наградил.

– Оставь ведьму ненадолго в покое. Дай ей расслабиться. Пусть думает, что ты забыл о ее существовании. Займись пока другими.

– А если она изменит свое решение? – на мгновение сердце больно кольнуло.

– Не изменит, – нараспев ответил отец. – Наводка есть хоть на одну из ведьм?

– Нет. Пока только предположения.

– Что с селением? – сложилось впечатление, что он забылся, кто из нас великий инквизитор, и вынуждал меня отчитываться.

– Уничтожили. Сожгли дотла. Никого не пощадили, – я сжал кулаки до побелевших костяшек, едва вспомнил ужасающую картину, представшую перед моими глазами.

– Кто-то пытается развязать войну и сосредоточить власть в своих руках, – уверенно заявил отец, слегка приподнявшись в кресле. – Розалия?

– Не похожа она на ту, кто способен строить такие коварные планы и заманивать остальных на свою сторону.

– Тогда кто?

– Это и пытаюсь выяснить, – я тяжело выдохнул.

– Не допусти, чтобы ведьмы захватили власть. Прольется еще немало крови, прежде чем ты их остановишь. Большего всего в этой войне пострадают обычные люди.

– Я и так делаю все, что в моих силах.

– Иди поспи. До рассвета еще есть время. Возможно, сон скоро тебе покажется роскошью.

Я задумчиво посмотрел на него, молча кивнул и направился в спальню, где улегся на холодную простынь и уснул на этот раз до утра.

* * *

Следующий день был не менее утомительным, чем предыдущий.

«Нескончаемый поток лиц! Как же я от них устал. Хоть бы толк был какой, а то все впустую!», – злился про себя.

Оповестив ведьм, ожидавших в коридоре, о небольшом перерыве, подошел к окну и уставился перед собой. Из головы никак не выходил вчерашний разговор с отцом. Я никогда не считал его образцовым, но то, что открылось вчера, не давало покоя. Мне было невдомек – как можно убить человека, которого любишь? Пусть он и осознал позже, что это наваждение, одержимость. Не важно. Судя по словам отца, он сам вынудил Колгомери свести метку, спрятаться от него, а потом еще и убил? Я пытался понять его поступок, принять, но у меня не получалось. Казалось, ему нет оправдания.

Мне часто приходилось участвовать в судебных разбирательствах над ведьмами и магами. Не самое приятное мероприятие, но, невзирая на свою ненависть к ним, никогда не пользовался властью. Порой народ требовал смертную казнь, однако и тогда я заменял ее пожизненным заключением. Хоть они и недолго проживали в тюрьмах, редко кто просил изменить решение суда. Случай с Колгомери – едва ли не единственный, когда мне пришло в голову поступить нечестным образом. За что и поплатился. Будет урок на будущее, если оно у меня, конечно, есть…

В дверь раздался предупредительный стук, отвлекший от раздумий, и в кабинет вошел Авалон.

– Разрешите, господин Лонгинистер? – прозвучал бодрый голос помощника.

– Проходи. Давай без этих формальностей? Устал уже от них. Еще и ты туда же. Хорошо, что глянул, мне как раз нужен твой совет.

– В чем? – заинтриговался он.

– Отец предлагает приостановить поиски Колгомери, чтобы она потеряла бдительность. Что на это скажешь? – я вопросительно изогнул бровь и сомкнул руки на груди. Авалон приподнял слегка голову вверх и возвел взгляд к потолку, словно там можно было прочесть ответ.

– Думаю, стоит продолжить. Дорога каждая минута. Ты пытался ее призвать? – проговорил он, когда снова посмотрел на меня.

– Да, – коротко ответил, хотя знал, что за ним последует уточняющий вопрос.

– И как результат?

– Сильная головная боль. Никакого отклика, – я повернулся к окну.

Город жил своей жизнью. Никого из жителей не волновала моя участь, тем временем как мне приходилось заботиться о их.

– Плохо. Мысли есть какие-нибудь, где ведьма могла затаиться?

– Колгомери – долго не протянет без воды. Значит, она прячется рядом с рекой или озером.

– Круг поисков сужается. Ведьма свела метку?

– Нет. Я ее чувствовал при обряде. Колгомери неглупа, понимает, что чиста перед законом и не пойдет на поводу у эмоций. По сути, мне нечего ей предъявить. Если только проникновение в мою спальню. Может, отец прав – оставить ее пока в покое? – проговорил мысли вслух. – Вдруг сама вернется?

– Элан, давай я сперва отмечу на карте наиболее подходящие места, где ведьма может прятаться, а после и решим, как поступить?

– Хорошо.

В коридоре послышался шум. Черные магини напоминали о себе. Помощник встал и направился к двери.

– Авалон, скажи мне, друг, ты бы смог убить любимую женщину?

– Элан?.. – мой вопрос поверг его в искреннее изумление.

– Просто ответь, – с мольбой взглянул на него.

– Только если бы она сама кого-то лишила жизни, – чуть помедлив, проговорил помощник.

– Спасибо.

Он оставил меня одного. Еще немного побыв в тишине, пригласил ведьму на проверку.

* * *

Июльское солнце почти мгновенно растворило утреннюю дымку. Сегодняшний день обещал стать жарким. Я настолько обессилила за время побега, что проспала до рассвета, лишь пару раз вставала попить загодя приготовленного отвара. Теперь же следовало позаботиться о еде, несмотря на светлое время суток. Одним питьем сыт не будешь.

Я мечтала ступить босыми ногами в прохладную воду, но момент был упущен. Надев неудобную, еще не разношенную обувь, вышла на улицу и прислушалась. Тишина. Ничего подозрительного. Стараясь издавать как можно меньше шума, направилась вглубь леса. На одной траве долго не протянуть, следовало позаботиться и о мясе. Силки когда-то меня научила ставить мама, а после ее смерти тетя Хельга частенько заставляла практиковаться в этом нелегком деле.

Пришлось просидеть ни один час, замерев, чтобы в установленную из подручных средств ловушку попался заяц. Я занесла свою добычу в дом, растопила наскоро печь, освежевала тушку и занялась приготовлением обеда, который станет и ужином. К мясу добавила горсть съедобных кореньев и отправила запекаться. Вскоре по дому стал растекаться такой аромат, что мне стоило больший усилий дождаться, пока мясо приготовится.

Заяц оказался сухим и жестким, корешки – горьковатыми, но я радовалась и этому. На день, а то и два можно было расслабиться, позабыть о поисках провизии и отправиться в лес за травами, чтобы приготовить маскирующее зелье. В ближайшее время следовало выбраться в селение – разведать обстановку, а заодно прикупить кое-какие вещи. Деньги с момента моего последнего визита в этот дом остались нетронутыми – это значительно облегчало жизнь.

Я безумно скучала по Тирре. Хотелось обнять ее, заверить, что со мной все хорошо, но возвращаться было нельзя. Кто знает, что у Элана на уме? Судя по вчерашнему жжению на щеке, он не прекратил мои поиски. Я прекрасно понимала, что если великий инквизитор задастся целью, то ему не составит труда найти меня. Однако что-то в сердце подсказывало, что все будет иначе.

* * *

Очередная вылазка по анонимному доносу не дала никакой пользы. Ведьмы клеветали друг на друга, словно желали поразвлечься за наш счет. Я вернулся в кабинет и застал там свою жену. Она держала в руках портрет магини, который мне так и не хватило мужества порвать.

– Это Колгомери? – Мэри обернулась, вопросительно посмотрела на меня и перевернула рисунок ко мне лицом.

– Да, – мой голос прозвучал резче, чем следовало. Он больше походил на рык.

– Красивая… – с восхищением вымолвила она, словно не заметила моего недовольства.

На секунду я задался вопросом – не странно ли это, что моя жена спокойным тоном обсуждает другую женщину, чей портрет нашла у меня в кабинете? Неужели ни капельки не ревнует?

– Многие ведьмы красивы. В них заложено это природой, чтобы очаровывать мужчин, – я забрал рисунок и спрятал его в верхний ящик стола.

– Она и добрая к тому же.

– Ты ни разу ее не видела, а уже делаешь поспешные выводы.

– Но глаза – зеркало души. Они никогда не лгут, а они у нее добрые, – в кабинете воцарилась тишина. Я чувствовал на себе ее изучающий взгляд. – Почему ты на нее злишься? Что она тебе сделала?

– Лично мне – ничего, – ответил, не раздумывая.

– А другим?

– Мэри, к чему все эти вопросы? – вспылил я и тут же мысленно одернул себя. – Ты зачем пришла в Управление?

– Соскучилась. Решила украсть тебя у империи хоть на пару минут, – на ее губах появилась теплая нежная и обезоруживающая улыбка.

Жаль, но мое сердце после проклятия стало билось ровно рядом с ней. От этого чувствовал себя полным чудовищем. Я пристально посмотрел на жену и нахмурился.

– Какая-то ты бледная сегодня.

– Простыла немного. Ночью лил дождь, а я окно оставила открытым. Не хотелось вставать, вот и результат, – Мэри потупила взгляд, словно была виновата, что заболела.

– Тогда тебе просто необходимо соблюдать постельный режим, – встав из-за стола, взял жену за руку и активировал портал.

Через мгновение мы стояли в моей комнате. Я задержал ее руку, наклонился и оставил на щеке легкий поцелуй. От меня не укрылось, что ей хотелось большего, и не смог отказать. Приподняв бережно пальцами подбородок, нежно поцеловал Мэри в губы, невзирая на всколыхнувшуюся силу.

– Спасибо, – благодарно вымолвила она, когда я отстранился от нее.

Улыбнувшись, командным тоном велел:

– А теперь марш в кровать!

– Как прикажете, господин Лонгинистер, – звонко рассмеялась Мэри и со счастливой улыбкой направилась к себе в комнату, а я вернулся в рабочий кабинет в Управление.

Однако жене не стало лучше ни на следующий день, не через день, ни через неделю. Она начала медленно угасать, и никто не в состоянии был ей помочь. Я ощущал свою вину, приходил в ее комнату далеко за полночь и сидел рядом подолгу, держа за руку, пытаясь хоть как-то приободрить.

Моя жизнь превратилась в кошмар наяву – продолжавшиеся нападения ведьм на селения, болезнь Мэри. Собственное проклятие на фоне всего этого отошло на дальний план.

Я перестал призывать Колгомери, велел Авалону прекратить ее поиски и сосредоточить все свои силы на поимке черных магинь, устроивших в империи бунт.

Но красивая ведьма с добрыми глазами по-прежнему являлась мне во сне…

* * *

Постепенно я привыкала к новому жилищу и образу жизни. Наличие уймы свободного времени подталкивало на грустные мысли, от которых порой нелегко было отделаться. Просидев неделю в хижине, решилась показаться на людях. Я нанесла на метку приготовленное загодя зелье, дождалась, пока оно подействует, надела красивое платье и пошла в сторону проселочной дороги. Стук лошадиных копыт послышался еще до того, как я выбралась из густых зарослей. Прибавив скорости, едва не угодила под колеса. Путником оказался обычный человек, скорее всего, фермер, судя по клеткам с различной птицей, стоявшими в телеге.

Магией пользоваться не пришлось, чему сильно обрадовалась – подчинять своей воле, влиять на сознание – не самое приятное дело, да и черное к тому же. Мужчина не спрашивал меня ни о чем, а сам без умолку рассказывал то про участившиеся нападения ведьм на селения, то про плохой урожай вишни в этом году. Вероятно, ему просто хотелось выговориться. Чуть позже выяснилось, что нам по пути – ему, как и мне, надо было на рынок. Путник любезно предложил подвезти обратно, если быстро распродастся.

Молва о темных деяниях черных магинь доносилась со всех сторон. Кто-то радовался, а кто-то печалился, ведь понимали – час расплаты все равно однажды настанет.

Я накладывала в корзину овощи, когда ненароком подслушала разговор трех немолодых ведьм.

– Слышали последние новости?

– Какие?! – с азартом воскликнула одна из собеседниц.

– Жена нашего душегуба слегла.

– Вот это да!

– Поговаривают, на нее напала хворь Розалинды, и та совсем плоха. Близится час, когда наш узурпатор овдовеет, – в ее голосе было столько радости, что на меня накатил приступ тошноты. Сколько же ненависти в них!

– Так им и надо. Жаль, правда, девицу, так и не познала мужика, – она наиграно покачала головой, словно на самом деле сочувствовала несчастной.

– С чего ты взяла? Он что, немощен?

– А ты разве не знаешь, что ему наши за свадебный подарок отправили?

– Не-е-ет, – нараспев ответила немолодая ведьма, встрепенувшаяся в предвкушении очередной ошеломительной сплетни.

Больше слушать этих злорадствующих трещоток не было сил. Безумно стало жаль Элана – на него столько всего навалилось в последнее дни, что собственная обида умолкла. Наверное, именно поэтому он и забросил мои поиски. Или на то имелась другая причина?

В свое убежище мне посчастливилось быстро вернуться благодаря тому же добродушному мужчине. За время, что я лазила по рынку, он распродал всю живность и любезно дожидался меня. На обратной дороге мужчина вновь о чем-то без умолку рассказывал, но слушала его вполуха – не давала покоя сплетня о жене великого инквизитора. Я не сомневалась в ее правдивости и терзалась желанием помочь, пока не поздно. Скорее всего, Элану было невыносимо больно видеть мучения любимой и осознавать свою беспомощность. Ведь он ее любил, не так ли? Иначе зачем женился на ней?

Я металась из угла в угол по своему небольшому жилищу, не зная, как же поступить? Разум кричал ничего не предпринимать, а сердце рвалось помочь. После длительных внутренних противоборств решение было принято – лететь!

Дождавшись вечерних сумерек, отправилась в дорогу. Охраны в городе с момента моего последнего появления в столице значительно увеличилось.

Отыскать нужную комнату мне не составило труда. Она располагалась рядом со спальней великого инквизитора. Я влетела в открытое окно и приняла истинный облик. Крадучись, подошла к постели больной и положила ладонь на лоб, оказавшийся неестественно горячим. Девушка издала облегченный вздох. Вид у жены великого инквизитора был крайне нездоровый, замученный. Она сильно похудела. Я направила в ее тело темные потоки магии, чтобы оценить ситуацию. В это время несчастная открыла глаза. Она ни капельки не испугалась, увидев меня.

– Простите, что потревожила ваш чуткий сон. Хотела помочь, – выпалила на одном дыхании.

– И как? – на мгновение в ней поселилась надежда, но быстро угасла после моего вердикта:

– В вашей ситуации никто не в силах уже что-либо изменить, могу лишь облегчить боль.

– И на том буду благодарна, – казалось, она нисколько не удивилась этой новости.

Снова прикоснувшись к ее пылающему лбу, закрыла глаза и прочла заклинание. Темная магия устремилась исполнять мое повеление. Постепенно дыхание жены инквизитора стало более ровным и не таким частым, как ранее.

– Спасибо, мне намного легче, – она благодарно улыбнулась.

– Это временно, – мой голос дрогнул от сожаления.

– Я ждала тебя, Лея. Специально просила не закрывать окно. Ни дня не теряла надежды, что ты прилетишь, – ее слова заставили меня замереть. – Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы он не проник сюда хотя бы ближайшие пять-десять минут?

Молча кивнув, направила магические потоки на комод, который, повинуясь моей силе, сдвинулся с места и заблокировал дверь. Это позволит мне уйти, как только Элан почует мою магию.

– Присядь, разговор будет недолгим, но неприятным, – она похлопала рядом с собой по кровати. Я немного поколебалась, однако присела на самый краешек мягкой постели. – Ты ведь любишь его? Да? – в комнате воцарилась тишина. – Лея, у нас нет времени. Ты и сама знаешь, насколько силен Элан.

– Да, – еле слышно ответила.

На сухих и бледных губах жены инквизитора появилась довольная улыбка.

– Прошу, сделай его счастливым.

– Что? – переспросила, не поверив в услышанное. – Почему я?

– Только твое огромное сердце, наполненное добротой, способно искоренить ту тьму, что сидит в нем.

– Я сниму с него проклятие, – хриплым, прерывающимся голосом вымолвила, отводя в сторону взгляд.

– Дело не в нем, Лея, – она взяла меня за руку, оказавшейся на удивление холодной. – Я про тьму, что в душе. Помоги ему найти путь к свету. Я верила, что смогу его изменить. Надеялась, моей любви хватит на нас двоих, но не рассчитала своих сил, – девушка горько усмехнулась. – А у тебя хватит, – абсолютно уверенно заявила жена инквизитора. – Вижу, как меняется его взгляд, когда заходит о тебе речь.

– Он ненавидит меня, – уверенно отозвалась я, тяжело вздохнув.

– Не обижайся, я и вправду хотела бы, чтобы так и было, – серые глаза госпожи Лонгинистер наполнились слезами. По выражению ее лица я поняла, что она не шутила. Девушка всхлипнула и собиралась продолжить, но за дверью раздались торопливые шаги, и мы обе замерли. – Уходи, тебе пора. Элан не в духе последние дни. Береги его.

Утвердительно кивнув, бросила прощальный сочувственный взгляд, обернулась совой и полетела прочь…

* * *

Несмотря на позднее время, я не спал, а читал доклады начальников инквизиции в селениях и различные доносы, когда отчетливо ощутил где-то поблизости темную силу.

«Мэри!», – всполошился я и со всех ног помчался в соседнюю комнату. Нажав на дверную ручку, столкнулся с препятствием.

– Только попробуй ее тронуть! – прокричал со всей мочи, поднимая на уши весь дом.

– Элан, успокойся, со мной все в порядке, – ровный и спокойный голос еще больше заставил встревожиться.

Я бросился к окну и никого не увидел. Ведьма успела ускользнуть.

– Не поднимай тревогу. Она хотела помочь, – я неверующе смотрел на нее. На впалых щеках Мэри появился румянец. – Это правда. Однако и ей не под силу что-либо изменить. Слишком поздно. Мне недолго уже осталось. Да ты и сам все прекрасно понимаешь.

– Не слушай никого! Ты выздоровеешь, – проговорил, как можно увереннее. – Завтра снова придет господин Ингхольт, принесет новую настойку.

– Кого пытаешься обмануть, Элан – себя или меня?

– Это была та, о ком я думаю? – сменил тему разговора, хотя знал ответ. У ее магии особый запах.

– Пусть она и ведьма, но добрая. Посиди со мной, – она протянула ко мне истощенную руку и широко улыбнулась.

«Может, она права? Может, Колгомери и правда хотела помочь?», – задумчиво глянул в окно, а после оттолкнулся и подошел к Мэри, так и не подняв тревогу.