Сон с теплым комком под боком оказался настолько сладким, что просыпаться и вовсе не хотелось, не говоря уже про то, чтобы выбраться из уютной постели и куда-то идти. Однако ровно в восемь пришла горничная и передала распоряжение супруга: появиться через полчаса в столовой. Девушка заплела мне тугую косу, хоть с этим я и сама великолепно справилась бы, и помогла со шнуровкой на бледно-сиреневом платье, которое я намеревалась снять сразу после завтрака и надеть вместо него тренировочный костюм.

За пять минут до оговоренного Тонли-старшим времени я уже спускалась по мраморным ступеням, оставив щенка под присмотром служанки. Этим утром на моих губах сияла улыбка, ведь ждать подвоха было неоткуда — Памир Тонли уехал из замка. Несложно было догадаться, что под важными делами значился брак его отца. Кто бы сомневался, что он продолжит копаться в моем прошлом. Однако чего мне бояться?

Едва была выпита чашка кофе и съеден кусочек яблочного пирога, я торопливым шагом поднялась в свои покои, сменила платье на непривычные брюки и тунику и пришла в бальный зал, где меня уже дожидался муж.

Он не стал читать вводных лекций, как это делали в пансионе, а сразу приступил к делу:

— Сперва нужно определить, какая стихия тебе больше подвластна. Ту и будем развивать, — звучный голос бывшего советника разносился по просторному помещению, отбивался от стен, увешанных зеркалами, и эхом возвращался ко мне.

— Только одну? — растерянно посмотрела на серьезного Тонли-старшего.

— Маги могут пользоваться всеми стихиями, но лишь одна расходует мало сил. У меня это воздух, у Памира — огонь.

— А разве отец и сын не должны владеть одинаковыми стихиями?

— Необязательно, хотя чаще всего они схожи. Но Памиру, как дознавателю, это только на руку. Давай сперва ты покажешь свои умения, а потом будем действовать по ситуации. Но не забывай, Айрис, я не алхимик, не целитель, а боевой маг. Следовательно, тебе многое придется осваивать самой. Я покажу не только некоторые основы, но и научу защищаться и атаковать.

— А вам приходилось убивать? — мое сердце замерло в ожидании ответа.

— Да, Айрис, приходилось. Я ведь до советника тоже долгое время работал главным дознавателем, а там с разными людьми приходится сталкиваться: чаще всего с убийцами, ворами, шпионами… — в зале повисла тишина, но вскоре супруг ее нарушил более бодрым голосом: — Ну что, за дело!

Мои навыки были ничтожны. Хоть я и стыдилась их, все же смогла оторвать от начищенного до блеска пола несколько листков бумаги, создав небольшой вихрь, сделать снежок из воды, заранее приготовленной в кувшине. Супруг, заложив руки за спину, молча наблюдал за моими потугами. За маской отчужденности, которую он нацепил еще в начале занятия, сложно было понять его настроение. Спустя полчаса, когда моя спина покрылась испариной, словно я пробежала не одну сотню метров, лэр Тонли-старший вынес вердикт:

— Похоже, вода и воздух — не твои стихии. Или же силы столь малы, что опять же странно…

— говорил он себе под нос. — Ты мучаешься, а не работаешь с магическими потоками. Давай попробуем огонь. Хотя для девушек — это редкость.

— Почему? — озадаченно посмотрела на бывшего советника, вытирая платком пот со лба.

— Требуется большой резерв магии, чтобы управлять этой стихией, а его наследуют, как правило, мужчины. Твой отец был магом?

— Если да, то очень слабым. По крайней мере я не помню, чтобы он когда-либо ею пользовался дома.

— Ладно, сперва попробуем, потом продолжим разговор.

— Что мне делать? — я не смогла скрыть горечи, которая мной овладела, едва подумала об окончании занятия, не успевшего толком начаться.

— Повторяй за мной, — безэмоционально отозвался бывший советник и стал проговаривать заклинание.

Я смотрела ему в глаза и шептала за ним странные слова, не замечая, как сперва на указательных, а затем и на всех остальных пальцах появились едва заметные огоньки. Лишь когда муж замолчал, я проследила за его взглядом и вскрикнула, сильно испугавшись. Мои руки полыхали в голубоватом, слегка подрагивающем пламени. Однако я не ощущала ни жара, ни боли.

— Ты не чувствуешь ничего, да? — озадаченно проговорил Тонли-старший, и я замотала головой, словно тряпичная кукла. — Значит огонь… На сегодня все! Мне нужно подумать! — он развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу.

— А… — я со страхом смотрела на пальцы, не зная, что теперь делать. — А как же?.. — бросилась вдогонку за мужем, но тот, казалось, не слышал меня и едва ли не перед самым носом хлопнул дверью. Оставшись одна, тряхнула руками, и пламя исчезло, позволив мне вздохнуть с облегчением.

Вечером, когда часы показывали уже начало десятого, супруг принес стопку книг и дал задание: выучить к завтрашнему утру с десяток заклинаний. Понимая, что это только в моих интересах, молча кивнула, взяла перо и стала выписывать их в тетрадь, купленную на всякий случай в Сельтауне. Мужчина понаблюдал за мной пару минут, а затем ушел. К сожалению, к разговору о подвластной мне стихии маг так и вернулся, а меня тем временем неустанно снедало любопытство.

С того момента многое изменилось: после ужина бывший советник объяснял правила игры в шахматы, затем указывал на новые заклинания, которые к утру следовало выучить наизусть, чтобы уже завтра испытать их на практике. Тонли-старший нещадно гонял меня по пройденному материалу и, проверив знания, переходил к новой теме. Правда, невзирая на старания, пока мне не очень-то удалось продвинуться в освоении огня. Хотя и делать какие-то выводы было слишком рано.

Компанию мне по вечерам помимо книг составляла моя одноименница. Она лежала на коленях, как кошка, и сладко спала, иногда поскуливала или забавно причмокивала, видимо, когда ей снилось что-то приятное.

В таком бешеном темпе незаметно пролетело два дня. Неожиданно настала пятница. Понежиться в кровати снова не удалось. Еще не было и семи, как горничная постучала в дверь и передала очередной наказ супруга. Все началось по уже налаженной схеме, однако, к моему удивлению, в пять вечера бывший советник отпустил меня, позволив отдохнуть.

Я не захотела сидеть в душной комнате и решила немного прогуляться по парку. Едва почувствовала слабость в ногах, спряталась подальше от посторонних глаз, усевшись на той же скамейке, на которой в понедельник состоялся непростой разговор между мной и Памиром. Прихватив с собой книгу, погрузилась в любимый роман. Одна страница сменилась второй… десятой… двадцатой… Я по привычке увлеклась чтением и не заметила, что в какой-то момент мое уединение было нарушено.

— Айрис, моя прекрасная Айрис, — манящий голос был подобен ветру, шелесту трав и листьев, а стоило заглянуть в глаза его обладателя, осень для меня отступила и ей на смену пришла весна.

Чарующая улыбка Росмана вновь стала самой прекрасной. Я противилась изо всех сил паутине лжи: которой он стремительно оплетал мое сознание, но с каждой секундой все быстрее вязла, словно в топком болоте. К моему несчастью, вокруг не было ни единой живой души, которая могла бы протянуть мне палку и вытянуть из этой грязи.

— Пойдем со мной, моя дорогая… Ты моя и только моя, — он протянул руку и улыбнулся еще шире. Я поднялась со скамейки и вложила пальцы в раскрытую мужскую ладонь, не обратив внимания на упавшую с колен книгу, что развалилась на части, едва ударилась о землю. — Я никому не позволю тебя отнять у меня! Ты моя…

Мужчина без остановки что-то шептал. Он не замолкал ни на секунду, и его слова все сильнее проникали в кровь, заставляя сердце с бешеной скоростью колотиться о ребра. Медленно накатывала обреченность.

Мы неторопливым шагом удалялись от замка к высокому ограждению, оплетенному в нескольких местах виноградной лозой. Незатуманенная часть разума усиленно пыталась бороться, но ей не удавалось зацепиться за какие-нибудь, отрезвляющие воспоминания и она все сильнее вязла в сетях коварного паука. Когда я мысленно распрощалась с надеждой на спасение, на глаза попался флаг Тонли. Такой же синий, как глаза у моего мужа… как две льдинки у Памира. Воспоминание о дознавателе, о его пронизывающем и замораживающем душу взгляде сняло пелену смирения, подобно холодному душу, смывающему остатки сна.

Я резко вырвала руку, подобрала длинные юбки до колен и бросилась прочь со всей мочи. Однако внезапно тысяча болезненных игл разом впились в голову — Росман догнал меня, схватил за косу и с силой дернул на себя, добавив при этом несколько крепких ругательств. Я громко закричала и рухнула на землю. Очередная волна боли пронеслась по телу. Из глаз брызнули слезы.

— Ну что ты, дорогая, — мужчина снова заговорил приторно-сладким голосом, от которого на этот раз затошнило. Он небрежно схватил меня за локоть и вынудил подняться, а другой, свободной рукой намотал волосы на кулак, лишая возможности сбежать.

— Пустите! — я ни на секунду не оставляла попыток вырваться, вертела головой, невзирая на мучения, лишь бы не слушать Росмана, — боялась, что он снова одурманит разум. Мужчина, отбросив в сторону все церемонии, куда-то меня волок, не обращая внимания на мои сопротивления.