— Да что же за вечер сегодня такой? — бывший советник провел рукой по волосам, отвернулся от меня и подошел к окну, у которого я и сама недавно стояла. — Почему ты решила, что я твой отец?

— Вы относитесь ко мне не как к супруге. Мужчина, записанный моим отцом в свидетельстве о рождении, вероятнее, им не является, да и с вашим сыном у нас одинаковые магические стихии, — озвучила все мысли, забредшие в голову.

— Думаешь, мне не хватило бы смелости признать тебя своей дочерью, будь ты ею на самом деле? — Тонли-старший развернулся на каблуках и впился в меня пронзительным взглядом, таким же тяжелым, как и у Ламира. — После рождения сына, который стал продолжением рода, я неустанно мечтал о дочери. Пусть мне и не часто доводилось бывать дома, всегда отдавал указания воспитывать Ламира в строгости, не потакать его желаниям и капризам. Хотелось, чтобы он вырос крепким духом мужчиной, которым будут в будущем гордиться его жена и дети. А вот девочки как розы. От безграничной заботы и нежности они распускаются и благоухают. Я хотел бы баловать дочь, задаривать подарками и хоть раз в жизни услышать от нее слова любви, которые никогда не скажет Ламир. Нет, Айрис, как бы этого ни желало мое сердце, ты не моя дочь.

— И вы даже не знали мою маму? — нарушила я повисшую в комнате тишину после длинного монолога Тонли-старшего.

— Нет, не знал. Да, в курсе, что она училась в академии в то же время, когда и я порой читал там лекции по просьбе друга. Сегодня об этом мне уже поведал Ламир, устроив перед этим самый настоящий допрос. Однако, если и встречал ее в коридорах академии, не имел представления, кто она.

— Тогда зачем вы на мне женились? — озадаченно посмотрела на хмурого супруга.

— Айрис, я ведь уже говорил, что всему свое время. Настанет час, и я непременно обо всем расскажу, но сейчас своим откровением лишь усугублю ситуацию. Она и так часто обостряется благодаря моему сыну. Тебе же придется набраться терпения и ждать. Осталось не так-то уж и долго… А пока позволь любить тебя как родную дочь, — на его губах появилась грустная улыбка. Я кивнула, а глаза стала застилать набежавшая влага. Взвинченные нервы, не дававшие покоя весь вечер, все же сдали, и я не смогла сдержать предательских слез, хоть и старалась часто моргать. Они полились по щекам, прокладывая дорожки. — Ну что ты… Иди ко мне, — он раскрыл руки для объятий, и я не стала медлить, а спешно пересекла разделяющее нас расстояние и уткнулась лицом ему в грудь. — Все будет хорошо, Айрис. Я не дам тебя никому в обиду, будь то мой сын или кто-то чужой.

Этой ночью он не остался ночевать в моей комнате, а ушел, как только я немного затихла. По его указанию горничная принесла успокоительный отвар, после которого я тут же забралась в постель и забылась крепким сном. Этой ночью мне впервые за долгие-долгие годы приснилась мама. Она подхватывала меня на руки, кружила, целовала в обе щеки и неустанно говорила, что любит.

* * *

К завтраку Ламир так и не спустился, интересоваться же у мужа причиной его отсутствия не стала. Я выпила кружку ароматного чая с лимоном, съела пару вкусных блинчиков с медом и решилась выйти в парк, но далеко заходить не собиралась. Слишком свежи были в памяти события прошлой недели.

Едва на глаза попалась дорожка, по которой мне не доводилось гулять раньше, свернула на нее. Она все петляла и петляла, уводила куда-то вдаль. Я уже хотела вернуться, когда в тени деревьев увидела сооружение из стекла и металла, напоминавшее распустившийся цветок, который сиял и переливался разными бликами, отражая лучи яркого солнца. Увиденное настолько впечатлило меня, что я не удержалась от желания рассмотреть его поближе и ускорила шаг.

Дверь в странное сооружение удалось отыскать не с первого раза, однако любопытство взяло надо мной верх. Она поддалась со скрипом. Едва я переступила порог, влажный теплый воздух окутал тело, словно осязаемое облако. Повсюду было столько зелени и экзотических цветов, что, казалось, я попала в настоящую сказку. Где-то в глубине оранжереи журчала вода. Затаив дыхание, нерешительно зашагала по плитняку. В центре здания стоял небольшой фонтан в виде девушки с наклоненным кувшином. Ее окружало водное кольцо, поверх которого плавали разноцветные кувшинки: белые, розовые, сиреневые.

За одним из кустов шаровидной формы я увидела плетенный из лозы диванчик с множеством подушек. К моему удивлению, на нем с моей книжкой в руках и прикрытыми веками сидел дознаватель. Стараясь ступать как можно тише, направилась к выходу.

— Лира Айрис, не уходите, пожалуйста, — донесся в спину голос дознавателя, все-таки заметившего меня. Я судорожно вздохнула, стараясь унять вспыхнувшее волнение, и неторопливо повернулась к Ламиру, уже поднявшемуся на ноги. Под синими глазами снова залегли тени, словно ему этой ночью так и не удалось уснуть. — Я хотел принести вам свои извинения за вчерашнее. Можно пытаться переложить вину за случившееся на Патрика, отца, искать оправдание своему поведению, но его нет. Вы не могли бы составить мне компанию, если у вас не предвидится в ближайшее время срочных дел?

Я немного помедлила, прежде чем опустилась на край диванчика. Ламир тут же устроился рядом. Мы сидели и молчали. Никто из нас не решался произнести ни слова. Сперва тишина угнетала, но в какой-то момент она перестала казаться давящей.

— Эту оранжерею когда-то построили по указанию матери. В десять лет отец отправил меня в школу для военной подготовки, и она осталась совсем одна. Заботиться ей стало больше не о ком, а неиссякаемую энергию нужно было куда-то девать. Вот тогда она и направила свои силы на строительство, а потом и поиски редких растений. Только с ее смертью со временем все придет в запустение. Пусть многое и держится здесь на магии, без любви и ухода некоторые виды скоро погибнут. Весь ее труд пойдет прахом. Признаюсь, лира Айрис, когда я узнал, что отец повторно женился, даже не выждав положенного срока, мое негодование не знало предела. Казалось, причина этого странного поступка кроется именно в вас. «Осколки памяти», — Ламир протянул мне потрепанный томик, на котором не было и следа от падения. — Я даже эту книгу прочел, надеясь найти в ней разгадку, вы ведь почти не выпускали ее из рук. Но с каждым днем все отчетливее понимаю, что дело в моем отце, а не в вас. Его поступки уже давно стали вызывать у меня недоумение. Сперва он не приехал на похороны первой жены, хоть у него была на то возможность, потом внезапно заявляет об отставке и лишает при этом единственного сына возможности занять пост советника.

— Ваш отец любит вас: лэр Тонли. И если он так поступил, значит у него имелись на то весомые причины. Вы и сами слышали от своего друга, что жизнь стала проходить мимо него. Так, может, стоит посмотреть на поступок отца под другим углом, а не только со стороны тлеющей в вас обиды? — я заступилась за супруга, а затем и вовсе осмелилась намекнуть на некую Элоизу, бросившую мужчину, едва он не получил повышения. — Благодаря ему вам удалось избежать непоправимой ошибки.

— Я вчера послал срочное письмо секретарю с указаниями разобраться с разбойным нападением в Дельтауне. Мой заместитель возьмет это дело под личный контроль. Как только будут какие-либо новости, я непременно вам сообщу их. А теперь позвольте откланяться, — похоже, мои слова все же задели Памира за живое, хоть на его лице и не отразилось никаких эмоций.

Молодой мужчина быстрым шагом покинул оранжерею, а я еще долго сидела и любовалась окружающей меня зеленью и цветами, давая себе зарок, что сохраню труды умершей лиры Тонли, если это будет в моих силах.