Я сглотнула, чтобы увлажнить пересохшее от волнения горло, и, не сводя глаз с документов, произнесла:

— Когда приступим?

— Этим вечером. Вас устроит?

Мне хотелось начать немедленно, не терпелось поскорее узнать, что в себе таят старые бумаги. С трудом переведя взгляд на мужчину, кивнула. Ламиру все же удалось заставить меня думать лишь о кожаной папке и прекратить неустанное самобичевание. Даже упоминание о Марвеле померкло на фоне предстоящей игры. Я уже догадалась: в случае выигрыша документы перейдут в мои руки, но что он попросит при проигрыше?

Едва покинула комнату дознавателя и вернулась в свои покои, принялась разбирать письма, присланные на мое имя после смерти Аарона. Их было немного, всего три: от Элании, отчима и Молли. Последнее сразу полетело в камин. Моя обида на девушку еще не сошла на нет. Казалось, наоборот, из-за горечи утраты любимого человека она вспыхнула с новой силой. Еще раз на ее уловки я не поддамся.

Поскольку письма Томаса Хотдженса всегда больше походили на записки, я начала именно с его послания. И, как всегда, угадала. Он не стал тратить свое драгоценное время и черканул лишь пару строк, в которых выразил искренние соболезнования по поводу столь ранней кончины лэра Аарона Тонли и пригласил в ближайшее время провести хоть неделю в отчем доме, дабы сменить обстановку и заглушить боль, поселившуюся в моем сердце.

Я не сразу отправила письмо в огонь, а постояла немного в раздумьях. Не давали покоя его внезапная любезность и забота. Благо сам в гости не напрашивался и не извещал о своем прибытии.

Конверт, подписанный подругой, я не скоро решилась открыть, знала, что ее слова затронут струны души, которые заставят пролить слезы, хоть и выплакала их уже немало. Так и произошло. От первых же строк, выведенных аккуратным почерком, на щеках появились мокрые дорожки. Элания выражала не только сочувствие, но и негодование. Как оказалось, воспитанницы пансиона разделились на два лагеря: одни мне просто завидовали, а другие нисколько не сомневались, что это я позаботилась о скорейшем уходе из жизни немолодого супруга и вскоре меня непременно настигнет расплата. Подруга просила не обращать внимания на беспочвенные слухи. Она нисколько не сомневалась, что их источником был не кто иной, как Молли. Рыжеволосая соблазнительница безустанно плевалась ядом с тех пор, как Элтон Мольер, один из самых завидных женихов и ее запасной вариант, внезапно обручился с другой девушкой.

Едва я прочла последнее слово, горько усмехнулась и отправила это письмо вслед за остальными. Просидев в удобном кресле около получаса, понаблюдав за кружащимися в воздухе снежинками, глянула на часы и направилась в столовую. Пришло время обеда.

Когда я вошла в просторное светлое помещение, Ламир стоял у окна, заложив руки за спину. Услышав мои шаги, мужчина тут же обернулся и двинулся к столу, но тень печали, поселившейся в синих глазах, я успела уловить еще до того, как он спрятал ее за маской равнодушия.

Дознаватель, как и полагалось главе рода, занял место Аарона. Ели мы в полной тишине, нарушаемой лишь стуком столовых приборов. И для него, и для меня эти перемены были тягостными, но жизнь, невзирая на беды, продолжалась. Ужин, после которого мы сразу же переместились в гостиную, прошел в точно такой же молчаливой обстановке. К тому времени папка с таинственным содержимым уже лежала на каминной полке.

— Каковы правила? — полюбопытствовала я, ощущая дрожь в кончиках пальцев, пока Ламир расставлял шахматные фигуры.

— Очень просты, — отозвался он, даже не взглянув на меня. — Вы выигрываете партию — получаете несколько листков вон из той папки. Если победа на моей стороне — вы переписываете на мое имя что-нибудь из своего имущества. Многое будет зависеть от того, что поставлено на кон.

— Хотите оставить меня ни с чем? — я сжала руки до боли в костяшках пальцев и судорожно вздохнула.

— Что же вы обо мне, лира Айрис, такого плохого мнения? Нет, я не собираюсь лишать вас ни крова над головой, ни состояния, а всего лишь хочу научить думать головой, когда эмоции будут брать верх над разумом. Не стану обнадеживать, вначале вам придется нелегко, но со временем ситуация изменится.

— Зачем? — озадаченно посмотрела на мужчину, опускаясь в удобное кресло.

— Вы богатая вдова. В скором времени у вас появится много ухажеров. Кто-то на самом деле заинтересуется исключительно вами, однако основную их часть привлекут именно деньги. Они будут заливаться соловьем, говорить вам такие слова, что вы можете не устоять под их давлением и совершить необдуманный поступок.

— Вам-то какое дело? — недовольно фыркнула, наблюдая за каждым движением дознавателя. — Деньги же не ваши.

Ламир подошел к каминной полке, вынул из папки несколько листов бумаги и устроился напротив меня за мраморным столиком, на котором уже были расставлены все шахматные фигуры. Сердце тотчас затрепетало от волнения. Мне хотелось поскорее узнать, что там написано.

— Согласен. Но принадлежали моему отцу. И мне небезразлично: пойдут они по ветру или приумножатся. Итак, чтобы подогреть интерес, я сделаю вам небольшой подарок.

Лэр Тонли положил передо мной один пожелтевший лист, и я торопливо взяла его в руки. К сожалению, ничего нового из него узнать не удалось. В нем говорилось, что моя мама, Лиадна Телания, двадцать два года назад была зачислена в Высшую академию магии на факультет алхимии. Я с толикой разочарования покосилась на стопку бумаг, лежавшую перед мужчиной.

— Сперва на кону будут только кладовые и подобные им комнаты. Если победа за мной, вы отписываете мне приз и лишаетесь возможности узнать что-нибудь о своем прошлом. К тому же игра приостанавливается на неделю.

— Почему так надолго?! — изумленно воскликнула я.

— Чтобы не оставить вас ни с чем и подготовить за эти дни к новой партии. На тренировках я буду учить не только магии, но и концентрации. Лира Айрис, если бы я не видел в вас достойного соперника, не затеял бы все это.

— Зачем вам тратить на меня столько свободного времени?

Ламир медлил с ответом, заставляя мое сердце еще сильнее забиться в тревоге, однако спустя пару секунд все же произнес:

— Я пообещал отцу подготовить вас к будущему. Хватит на сегодня разговоров. Приступим! — он потер в предвкушении победы ладони и позволил мне выбрать цвет фигур.

Получалось, Аарон, уговорив сына дать слово, попытался в очередной раз таким образом нас сблизить. Однако дознаватель был молчалив, погружался после каждого моего хода в долгие раздумья, а я тем временем только и делала, что косилась на стопку бумаг под крепкой мужской рукой. Она отвлекала, мешала сосредоточиться, подталкивая совершать необдуманные поступки. Конечно же. тем вечером я проиграла и ужасно расстроилась. Не столько из-за потерянной кладовой, сколько из-за шанса приоткрыть хоть маленькую тайну своего прошлого. Но сдаваться было не в моих правилах…

Спустя три недели…

Дни перестали проноситься незаметно, они начали тянуться мучительно долго, оттягивая момент истины. И хоть я знала, что время вспять не повернуть, умоляла его ускорить бег. Во-первых, супруг по сравнению с Памиром оказался очень терпеливым и щадящим преподавателем. Дознаватель же не давал мне ни поблажек, ни продыху. Он учил атаковать огненными шарами и стрелами, ставить защитные барьеры, быстро реагировать на выпады противника. Моя радость, что мы будем проводить бок о бок много времени, быстро сменилась желанием взмолиться о пощаде.

Уже после второй тренировки я весь вечер пластом лежала на животе. Икры, спина полыхали жгучим пламенем. И не только они. Дознаватель, в случае промедления, подгонял меня небольшими разрядами, которые каждый раз почему-то попадали в одно и то же место, на котором сидеть стало не очень-то приятно. Но спустя неделю я научилась уворачиваться и от них.

Однако совместные занятия, казалось, нас не сближали, а, наоборот, отдаляли. Памир все время был чем-то озадачен, а я обижалась на дознавателя за его жесткие методы обучения, пусть и приносящие плоды.

Этим вечером победа впервые замаячила на горизонте. Прошлые две партии остались за молодым мужчиной, обладавшим завидной выдержкой и умом. Едва мой ферзь побил его короля, я вскочила с места и радостно воскликнула «ура!». На губах дознавателя на мгновение возникла улыбка, явившая на свет очаровательные ямочки, и он без промедления протянул мне несколько пожелтевших листов.

Я опустилась на диванчик и стала жадно вчитываться в неровные строчки. Однако моя радость быстро померкла. На втором документе я на мгновение оторвала взгляд от текста и озадаченно посмотрела на Памира. На его лице отразилось сожаление. Он знал, что эта информация не принесет мне счастья. Зачем тогда показал? Я была не просто удивлена внезапно открывшимися сведениями, а ошарашена и возмущена до глубины души. Как выяснилось, мой дед до сих пор находился в прекрасном здравии. А дядя со своей женой и несколькими детьми жили всего в пяти-шести часах езды от Дельтауна.

Так и оставив на мягкой обивке потрепанные временем листы, я подошла к окну и обхватила себя руками. Держалась в шатком спокойствии до тех пор, пока не подошел Памир и не положил горячие ладони на мои опущенные плечи. Он постоянно так делал, когда хотел меня поддержать. От него всегда исходило приятное тепло, которое мое тело жадно вбирало в себя.

— Почему они так с ней поступили?! Что она такого могла сделать, что ее имя навсегда было вычеркнуто из их жизни? — негодуя воскликнула я и резко обернулась. Пришлось почти запрокинуть голову, чтобы взглянуть мужчине в лицо.

— Понятия не имею, — мягкий голос Памира 8 сочетании с приятными древесными нотками его парфюма слегка охладил мой пыл. Он заправил мне за ухо выбившуюся прядь, заставив сердце и вовсе замереть. — Уверен, мы еще разберемся во всей этой истории. Хотите их проведать?