Этим утром мне понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок. Недостаток сна сказался на внешности: кожа на лице лишилась естественного сияния и потускнела, выдавая накопившуюся усталость. Да и прическу я попросила горничную сделать по последней моде, но не слишком вычурную. Следовало хоть немного придать себе весомости в глазах незваной гостьи.

Однако, к моему удивлению, Ламир завтракал в полном одиночестве. Прошла минута… две… десять, но брюнетка все не появлялась. Меня так и тянуло поинтересоваться у мага, куда запропастилась обольстительница, но не осмеливалась, поэтому решила зайти издалека:

— Ваше предложение отправиться в Дельтаун сегодня все еще в силе?

— А разве для этого возникли какие-то преграды?

Дознаватель был неглуп. Хоть его широкая бровь и округлилась вопросительно, несомненно, он понял, чего я добивалась. Вряд ли от Тонли укрылось, сколько раз мой взгляд устремлялся ко входу в ожидании очаровательной брюнетки.

— Не покажется ли лире Элоизе наш внезапный отъезд верхом неприличия?

— Отчего же? — мужчина неторопливо сделал глоток кофе, словно собирался с мыслями, и продолжил: — Она и сама уже покинула замок.

— Когда? — удивленно посмотрела я на Ламира, остановив занесенную ко рту ложку с шоколадным пудингом.

— Час назад. Наша гостья вспомнила о неотложных делах в столице. Карета к тому часу была готова, вот она и умчалась. Просила передать вам свои извинения и наилучшие пожелания.

В правдивости последней фразы я сильно сомневалась, но с наигранным сожалением поблагодарила мужчину и со спокойной душой продолжила завтракать. Одной проблемой стало меньше. Зато появились другие: как отнесется к нежданному визиту лэр Хотдженс? Удастся ли незаметно выкопать шкатулку? А главное, не следил ли за нами Джонатан?

Ровно к одиннадцати к парадному входу был подан экипаж, и мы отправились в волнительную поездку. Мне показалось немного странным то, что маг взял с собой двоих охранников. Будто Ламир чего-то опасался. Хотя с тех пор, как ко мне вернулись воспоминания, я и сама начала бояться будущего, но постоянно отгоняла прочь тревожные мысли.

К вечеру следующего дня карета замерла у особняка Хотдженсов. Хоть я и родилась в этом доме, провела здесь почти все детство, с некоторых пор он стал чужд мне, что не могло не удручать.

Стоило кучеру остановить лошадей, вся семья в составе четырех человек высыпала на крыльцо поприветствовать гостей. Если отчим и удивился моему внезапному приезду, к тому же в сопровождении бывшего дознавателя и двух стражников, то не подал и виду. Со дня нашей последней встречи, наполненного отчаянием и горькими слезами, казалось, Томас снова поправился. Черные глазки нынче походили на узенькие щелочки, живот увеличился, из-за чего нижние пуговицы на рубашке того и гляди норовили посыпаться на пол при малейшем резком движении, а щеки свисали едва ли не до плеч. Возможно, сыграли роль уроки, преподанные Аароном, либо придало уверенности наличие собственной крыши над головой или же тому виной было присутствие Ламира, с которым чувствовала себя защищенной, но я больше не боялась бывшего опекуна. Правда, отношение ко мне и отчима, и мачехи разительно изменилось: они начали лебезить, чего я терпеть не могла.

Поскольку мы приехали незадолго до ужина, то чуть ли не сразу были приглашены к столу. Я быстро приняла ванну, сменила дорожное платье на простое, но дорогое, одно из тех, что купила уже после смерти Аарона, спустилась в столовую и облегченно выдохнула. Ламир уже стоял у окна и о чем-то беседовал с Томасом. По легкому прищуру и сжатым в тонкую линию губам бывшего дознавателя я поняла, что ему был крайне неприятен разговор, но магу приходилось терпеть назойливого хозяина дома, который всячески хотел проявить радушие. Его супруга же не осмеливалась подойти к мужчинам, лишь бросала на них короткие встревоженные взгляды, общаясь тем временем с еще одним своим гостем — лэром Колиста, который, видимо, давно здесь обосновался. Детей этим вечером к столу не допустили, что сильно меня удивило. Возможно, Тэйлана очень боялась Ламира, вернее, его замечания относительно схожести детей с семейным целителем и убрала их с глаз долой.

Вечер тянулся мучительно долго. Мне с трудом удавалось усидеть на стуле. Хотелось поскорее отправиться в парк и удостовериться, что артефакт по-прежнему лежит у раскидистого дуба, а не смотреть на раскрасневшегося от вина Томаса, который начал сетовать на жизнь.

Я зачастую украдкой поглядывала на часы, дожидаясь возможности сослаться на усталость и отправиться в свою комнату. Едва они пробили десять, я вскочила с кресла, пожелала всем доброй ночи и покинула гостиную, где мы коротали время после сытного ужина. Попросив горничную помочь снять платье, улеглась при ней в постель — следовало создать видимость сна.

Как только девушка выключила свет и закрыла за собой дверь, я тихонько встала, в кромешной темноте надела тренировочный костюм, высокие сапоги, а волосы, заплетенные в тугую косу, уложила с помощью шпилек в незатейливую прическу, не позволяя из нее выбиться ни единой прядке, и снова принялась ждать. На этот раз Ламира. Мы еще в пути условились, что операция по вылазке в парк ляжет на него. У мужчины имелось много опыта в подобном деле. Мне же и сбежать не удалось накануне свадьбы. Чему теперь была весьма рада, ведь не окажись я тогда под защитой Аарона, непременно попалась бы в лапы негодяю.

Когда в доме смолкли голоса, а из коридора перестали доноситься шаги, бесшумно приоткрылась дверь, проложив на полу длинную полоску света, и в комнату вошел Памир. Он напоминал сейчас своими тихими и осторожными движениями хищника, крадущегося к добыче. Мужчина также был одет в кожаные штаны и черную рубашку. В любой другой момент я непременно залюбовалась бы им, но не сейчас, когда так много стояло на кону: начиная с моей репутации и заканчивая жизнью. Щелчок пальцев — и крохотный светлячок осветил его серьезное лицо.

— Вы готовы? — раздался еле слышный шепот.

Я нервно сглотнула, затем кивнула, и маг взмахнул несколько раз руками, после чего в коридоре погас свет. Выждав пару минут, Тонли схватил меня за запястье и. немного помедлив у двери, рванул к лестнице. Я едва поспевала за ним.

Спустя четверть часа, показавшиеся бесконечно долгими, мы очутились на улице, так и не попавшись никому на глаза. Хоть охраны у Хотдженсов и не прибавилось после разбойного нападения на особняк, до раскидистого дерева нам пришлось добираться короткими перебежками. Благо не ползком. Но ради артефакта я бы и на это решилась, ведь в душе затаилась надежда на маленькую весточку от любимой матери.

Пока Памир ковырял висевшим до этого у него на поясе ножом заледенелую землю, порой разогревая ее магией, я непрерывно вертела головой по сторонам. Все шло уж слишком гладко, как по подтаявшему сливочному маслу, и это сильно настораживало. Когда все так хорошо складывается, непременно начинаешь задумываться, что что-то не так, поэтому вздрагивала от малейшего шороха.

Тихий лязг металла о металл отвлек меня от тягостных мыслей и заставил сердце набрать обороты. Я торопливо присела на корточки около Памира, продолжавшего высвобождать шкатулку из оков замерзшей почвы. К сожалению, за широкими плечами мага ничего не было видно, поэтому я снова поднялась и прикоснулась пальцами к шершавой коре, вскоре нащупав надпись, сделанную много лет назад. На губах тут же появилась улыбка. На миг показалось, что ночь сменилась днем, и я увидела маму наяву, такую же молодую и красивую, какой и запомнила ее.

Я едва не вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала на плече горячую ладонь. Видимо, настолько ушла в себя, что не расслышала, как маг меня позвал. Обернувшись, увидела в руках дознавателя коробочку. На миг мне показалось, что это другая шкатулка, но присмотревшись к резьбе, узнала ее. Правда, она сильно потемнела от времени и условий хранения. Я мечтала поскорее открыть шкатулку, увидеть артефакт, найти послание от матери, но разум тревожно настаивал поскорее покинуть это место и спрятаться в стенах особняка.

Памир не стал медлить, он сам принял решение: положил клад, пролежавший в земле целых десять лет, в небольшую сумку, переброшенную через плечо, снова схватил меня за руку и двинулся к особняку. Теперь в его движениях появилось еще больше напряжения. Мужчина, как и я, ожидал каждую секунду подвоха. Никто из нас не верил, что все пройдет без сучка без задоринки, ведь уже два близких мне человека поплатились жизнями за крохотное круглое зеркальце, обладавшее неимоверной силой.