Земную жизнь за середину перейдя, Я оказался в поле сиротливом. Ни солнца нет, ни снега, ни дождя… Вергилий был, но убежал за пивом.

Шербак творит – всё время начеку — Он не жалеет творческих усилий. Вергилий мог помочь бы Щербаку, Но снова глушит пиво тот Вергилий. Писал Щербак и несколько иссяк — Он к Пушкину желает обратиться. Теряет время попросту Щербак — Ведь гений сам не прочь опохмелиться. Свой негатив не в силах превозмочь, Пусть ничего Щербак не скажет впредь им. Коль не желают гении помочь, Он сам примчится к ним и будет третьим.

Широка страна моя родная; Так люблю тебя я, что по телу дрожь! Я другой такой, как ты, не знаю, Но и ты, как я, второго не найдёшь…

Конечно это не пустяк — Писать тома стихов и прозы. Один у Родины Шербак — Один, как во поле берёза. Пути поэта нелегки, Поверить этому несложно: Придут другие Щербаки Когда-нибудь, вполне возможно. Сегодняшний расклад таков, Но, если всё же верить слухам — То будет много Щербаков, И Родина воспрянет духом!

В метро пассажиры боятся заразы, Повязки на мордах мелькают повсюду А я иду с синяком под глазом, И что мне вся ваша простуда!

Щербаком соперник сразу Был повержен наповал — Это так Щербак заразу Кулаками выбивал!

Вот вышло солнце — Словно на нити — Снова на небо, Словом – жара… И я, как солнце, Снова в зените…

Поэт, как солнце, и мыслит мудро. Стихи нахлынули, как жара. Едва глаза открывает утром — Осознаёт: в небеса пора! Звезда кричит: «Щербака уймите!» Его по жизни влечёт зенит. Схватив стихов золотые нити, Он прямо к солнцу в сердцах летит. Давно известны проделки эти: Едва светило опять поманит, Щербак забудет про всё на свете — Глядишь, вторым Маяковским станет!

Как-то утром с бодуна Повстречал я колдуна… …………………………. Тут, брат, практика нужна — Похмелил я колдуна.

Как-то утром после пьянки Протрезветь не мог никак — Шёл куда-то спозаранку Разгулявшийся Щербак. Как обычно, с бодуна Повстречал он колдуна. Тут колдун, узнав поэта, Начал ёрзать и юлить, И решил поэт при этом Колдуна опохмелить. С колдуном поэт напился — Наши тяжкие грехи! — С той поры приноровился С бодуна писать стихи!

Я шёл, терзаемый похмельем, Точнее пробовал идти, Я был влеком конкретной целью, Ничто не видя на пути. Похмельный, он не то, что пьяный — В своём страдании велик, И лик святого Себастьяна Его напоминает лик.

Поэт влеком конкретной целью, Знать, потому-то и велик! Будь пьяный он иль будь с похмелья, Но чист и трезв иконный лик. Понаписал о чём-то спьяну, И вмиг – отрадно и легко! И ясно – лику Себастьяна До Щербака-то далеко! Когда идёшь к конкретной цели, Понятно даже под хмельком — Любые лики Рафаэля Ничто в сравненье с Щербаком!

… Кто знал, что будет крокодилом? Кто знал, что станет страшным львом? Что будет жить, зарывшись илом, Иль с дерева смотреть кругом? Или, как слон, трубить в саванне? Как носорог, пугать народ?

Кого-то, может быть, смутило, Что, выпив чарочку до дна, В себе увидел крокодила Иль носорога, иль слона. Смутило, может быть, кого-то, Что он, однажды протрезвев, В себе увидел бегемота, Поняв, что он совсем не лев. По жизни кто-то стал верблюдом, Мечтая только об одном: Плевать на всех и отовсюду, А кто-то вовсе стал слоном. Кто попугаем стал, по слухам, Кто – мышкой или хомяком! Ну а поэт – ни сном, ни духом — Вдруг оказался Щербаком.