На планете Вуо, на космодроме Бро… На том самом космодроме, который находится на окраине небольшого городка для колонистов. На старой, давно потерявшей цивилизацию планете… Назревал бунт.

Мужчина, с виду много поживший и еще больше повидавший (а еще больше пропустивший, находясь в состоянии далеком от памяти), взгромоздил объемное свое тело на бочку из-под воды и двинул речь. Говорить красиво он не умел, его зажигательный призыв к восстанию был полон междометий и красочных ругательств, но тех, кто слушал, не интересовали ораторские способности толстяка, главное: идея покинуть зараженную, скованную карантином планету — пока еще живы.

Каждое слово сопровождалось подбадривающими криками, каждая неумело построенная фраза взывала к действиям.

Командир корабля-госпиталя Лэнора Приорол прибежала на космодром, когда толпа бунтарей с криками бросилась на малочисленную вооруженную лучевыми ружьями охрану. Лазерные ружья — оружие, несомненно, смертельное, но маломощное, и неподходящее для сдерживания даже такой немногочисленной толпы.

Лэнора, девушка умная и решительная (иначе бы не командовала кораблем в пятьдесят лет), связалась с дежурным по лагерю и приказала, чтобы все свободные от дежурства люди немедленно прибыли на космодром для усмирения бунта.

Болезнь, за неделю положившая в могилу половину колонистов и свалившая с ног вторую, очень опасна. Хватало прикосновения, и человек заражался вирусом под звучным названием Юд.

Люди, бунтовавшие в данный момент, были торговцами, курьерами и простыми космическими бродягами: насмешливый случай занес их на Вуо в столь неподходящий момент.

Толстяк и пьяница, уже в третий раз затеял возню с революцией под лозунгом: «Долой врачей! Давай свободу! Улетаем, братцы, пока живы, нас хотят убить!»

Но он еще ни разу не получал столь массовой поддержки.

Медперсонал собрался на космодроме, вооружившись спортивными битами, лопатами и кирками. Как оружие собирались использовать даже молотки и ломы. (Лом — как известно, оружие, против которого не поможет ни один прием, но лазерное ружье, говорят, помогает). Назревала драка.

Лэнора сняла с предохранителя свой маленький лазер, (ей, как капитану, полагалось носить оружие) и настроилась на бой, сердце рвалось из груди от страха, она укоряла себя: «Я ведь доктор и должна спасать людей, а не убивать их».

В момент — страшно-критический и жутко-комический, буквально на головы бунтарей и малочисленных защитников мирового здоровья плавно опустился матово-серый двухкилометровый сигарообразный военный корабль с большими крыльями-стабилизаторами на хвосте. Под днищем и вокруг его борта закрутились пылевые вихри.

Люди, которые были на поле, присели, опасаясь быть раздавленными. Люк на темно-сером, матовом корабле открылся, из него, темные и страшные, выскочили калтокийцы.

Лэнора уже неделю как просила поддержки военных. Уже и потеряла надежду дождаться этой поддержки. И даже не поверила, что дождалась… удивилась, военные прибыли вовремя.

Увидев вооруженных калтокийцев, бунтари оцепенели. И даже призывы толстяка на бочке не зажигали больше кровь. Никто не хотел попасть под горячую руку легендарно-страшного наемника.

Высокий мощный парень с густой шевелюрой длинных светлых, как солома, волос, вскинул тадо на плечо и неторопливо пошел в сторону бочки, где продолжал орать оратор. Оратор был пьян, иначе бы уже слетел со своей бочки пугливой птицей и затерялся в толпе потерянных слушателей.

Светловолосый калтокиец подошел к бочке впритык, застыл, как статуя освободителя, и тихо приказал:

— Слезай…

Толстяк обратил свой взгляд на стоящего рядом с бочкой воина. Его обуревали пары свободы, и страх — ведь спиртное в городке закончилось, уже завтра он начнет безвозвратно трезветь, это казалось недопустимым, и прямо-таки угрожающим для его души и тела. В негодовании толстяк попытался пнуть калтокийца короткой толстой ногой. Он еще не понял что, бунт бесславно закончился.

Светловолосый воин видимо не привык повторять свои приказы дважды, сдернул бунтаря с пьедестала за непредусмотрительно выставленную ногу и, мало заботясь о здоровье последнего, не слушая вопли и угрозы, поволок его к своему темному кораблю.

Лэноре показалось что она не дышала до этого момента. Вот и все… теперь на базе все займутся своими делами, никто не будет подбивать людей покинуть зараженную планету.

Командир корабля-госпиталя спрятала лазер в кобуру и подошла к светловолосому воину. Ее интуиция определила в нем капитана.

Подходя ближе, капитан корабля-госпиталя внимательно присмотрелась к наемникам, пока те изучали территорию вверенного им космодрома. Колоритная группа калтокийцев не была похожа на военных, к которым привыкла Лэнора. Не было на них однотипной и строгой формы. Наемники одевались, кто во что горазд: кожаные, или полотняные штаны, свитера, майки, полотняные рубашки, и все черное. Да еще эти длинные волосы: хвосты по пояс. Солдат в них определить можно было лишь по ботинкам и оружию. Лэнора забеспокоилась, справиться ли она с этим необузданным, диким, опасным сбродом. Тем более в группу входили представители всех древних рас, о которых она могла вспомнить. Единственный плюс — эти солдаты не восприимчивы к болезням смертных. Но неужели у нее мало было хлопот с колонистами? Неужели необходимо будет усмирять еще и штрафников.

Лэнора представилась, как и надлежит командиру любой воинской, или спасательной операции:

— Лэнора Приорол — капитан корабля-госпиталя, руководитель операции.

— Джаргалд — первый помощник капитана.

Она удивленно спросила:

— А где капитан?

— Болеет, — последовал короткий ответ.

Капитан корабля-госпиталя улыбнулась, мол, знаю я, как болеют, подобные вам, военные, и предложила:

— Так давайте мы его вылечим.

— Вы не сможете, — уклончиво ответил Джаргалд, он закинул назад светлые пряди волос, открывая красивое мужественное и юное лицо.

— Почему? — изумилась Лэнора. — Вы же не знаете моей квалификации, а смеете утверждать, что я не справлюсь с похмельем вашего командира, — но уступила, — Вечером я жду вашего капитана на совещании. И предупредите его — командую на этой планете я.

Она ушла. Джаргалд мрачно посмотрел вслед властной, красивой женщине с короткими серебристо-пепельными волосами, странной ему показалась эта мальчишеская прическа. А вот светло-желтый комбинезон врача ей очень подходил.

Она была красивой, стройной, изящной. И все же резкой — как переменчивый морской ветер. Она командовала на космодроме. Ей сейчас тяжело. И все же: стоит ли так резко ставить на место людей, с которыми предстоит работать?

— Гэл, она хочет, чтобы ты пришел на собрание, — сообщил Джаргалд, войдя в рубку управления.

Капитан лежал на диване, закинув ноги на высокую спинку, дремал. Раскрытая книга лежала на его груди. Услышал голос Джарка, открыл глаза. Белые, почти прозрачные зрачки блеснули из-под бесцветных ресниц. Спросил равнодушно:

— Почему ты не представился капитаном?

— Не знаю, — Джарк и сам удивился, — капитан у нас ты.

— Скажи ей, что ты временно исполняющий.

— Прогулялся бы, — помощник сел на диван рядом с Гэлом, — вечером пыль уляжется. Тут есть красивые женщины, капитан Приорол — ргодкасонка…

— Такой призрак, как я, сейчас должен очень понравиться ргодкасонским девушкам. А доктора, заинтересуются…

— Капитан уже определила твое заболевание, — усмехнулся Джарк.

— Не говори… Я уже догадался — похмелье? — улыбнулся Гэл.

Помощник кивнул и пошутил:

— Фамилия у нее, как название лекарства, Приорол.

— У них там, на Ргодкасон, имена такие, — сказал Гэл, и тут же с любопытством спросил, — А как ее зовут?

Вечером никто никуда не пошел. Какое совещание?! После ТОЙ войны карантин на Вуо воспринялся как шикарный курорт.

Что такое болезнь сотни колонистов в сравнении с гибелью миллионов людей? По сравнению с горящими мегаполисами, с разрушенными планетами?

Джарк расставил часовых на малых гравитаторах по периметру космодрома. А свободные от вахты калтокийцы собрались у костра, пустили по кругу первую бутылку вина, настроили гитары, вытащили с трюмов запыленные барабаны.

Толстый бунтарь прихромал к костру просить выпивку, ему не отказали.

Лэнора решила подчинить капитана калтокийцев. Молодая, горячая, она уверенна — неповиновение капитана наемников необходимо пресечь сразу.

У Гэла начался очередной приступ. Он был в беспамятстве, ему казалось, тело его выворачивает наизнанку. Джарк и Риа — второй помощник, укрыли капитана одеялом, уже не надеясь его согреть. Так же, как болезненно пульсирует гаснущая звезда, превратившись в белый космический камень, затихало сердце в лишенном звездной энергии теле Гэла. Он стонал, метался в беспамятстве, срывая с себя теплое одеяло, сшитое из овечьих шкур. Джарк, навалившись всем весом, удерживал капитана на диване, ругаясь с ним. Риа ощущая свою беспомощность пыталась укрыть его в моменты когда он проваливался в свой странный обморок более напоминавший смерть.

Лэнора, с легкостью тайфуна преодолевая посты и ленивый отпор калтокийцев, ворвалась в рубку управления военного корабля. Вошла и застыла.

Джарк, увидев Лэнору в рубке, глупо улыбнулся ей, вежливо, сквозь зубы, поздоровался:

— Добрый вечер.

Лэнора кивнула головой, а ее взгляд прикован к незнакомцу на диване.

Джарк почувствовав, что капитан уже не сопротивляется, отпустил его, встал. Риа — высокая лэлитка* с медной шевелюрой густых волнистых волос и приятным белым лицом кинозвезды, укрыла Гэла одеялом, отступила, села в кресло пилота.

Лэнора подошла к дивану и наклонилась над незнакомцем:

— Это ваш командир? — Положила руку на холодный серо-пепельный лоб, — Вы что-то скрываете от меня? Это не белая горячка, и отнюдь, не эпилепсия.

— Поверьте, эта болезнь незаразна, — поспешил ответить Джарк.

Гэл вздохнул и открыл белые глаза с черными змеиными зрачками. Лэнора поймала его взгляд и отпрянула. Отступила назад, села в свободное кресло пилота. Гэл со стоном сел, одеяло сползло на пол, он поднял его дрожащими руками, попытался улыбнуться. Попробовал завернуться, не смог, Джарк набросил одеяло ему на плечи. Гэл не мог согреться.

Лэнора и удивилась и испугалась. Гэл бесцеремонно ее рассмотрел, и хриплым голосом представился:

— Гэлард да Ридас… капитан.

— Я пригласила вас на вечернее заседание, — сказала она первую глупость, и растерялась, будто забыла все слова вместе и порознь.

— Извините, но я не смог прийти, — его все еще лихорадило, он прятал руки.

— Я вижу, вы больны. Настаиваю на обследовании: у нас хорошая аппаратура и умелый персонал, — она встала.

— Я наверно, пройдусь с вами, — проговорил Гэл, но встать, не смог, — Джарк, помоги мне подняться.

— Ты с ума сошел? Капитан! — возмутился помощник, — ты же на ногах не стоишь.

— Ваш помощник прав, — поддержала Джарка Лэнора.

— Я скоро забуду, как ходить, — разозлился Гэл, — Помогите мне встать… обращаетесь как с беспомощным ребенком.

Риа с сочувствием смотрела на Гэла. Джарк театрально вздохнул, обратив взгляд к потолку, махнул рукой и помог капитану встать на ноги. Риа, грустно улыбаясь, подала Гэлу его кожаный плащ. Джарк помог Гэлу надеть плащ, но ворчал:

— Ты в своем уме? Куда тебя несет?..

— Где мои ботинки? — Гэл резко повернулся, голова закружилась, он едва не упал и схватился за плечи Джарка:

— Что-то палуба твоего тезки шатается.

Послышался возмущенный треск, и отозвался Джарэк-старший — корабельный компьютер:

— Ну, вот, оказывается, ты едва не падаешь, а виноват опять я. Тебе нельзя вставать…

Почему корабельный компьютер считали старшим, никто и не знал. Помощник капитана Джаргалд — бессмертный, и осознал он себя задолго до сборки корабельного компьютера Джарэка.

— Хоть ты бы помолчал, — попросил у компьютера Гэл, сжимал дрожащие руки кулаки, чтобы унять дрожь.

— Я защищаюсь, — возмущался Джарэк, — и я ему не тёзка.

Лэнора пожалела, что потребовала от ненормального капитана, ненормального корабля прийти на вечернее заседание. Пожалела, о том, что сама пришла на борт такого гостеприимно открытого корабля. А ведь еще удивилась, как легко ее допустили, почти проводили, освещая только нужные лестницы и коридоры двухкилометрового, гигантского военного крейсера, в котором так легко заблудиться. Поняла: проводником ей был именно корабельный умный, хитрый компьютер, не считающий себя тёзкой помощника капитана. Она почувствовала себя глупой девчонкой в доме для психически больных и покраснела.

— Здравствуйте капитан-доктор, — поздоровался корабельный компьютер, — рад приветствовать столь очаровательную женщину на борту себя. Очень попросил бы повлиять благосклонно на моего капитана, он хороший…

Лэнора покраснела еще сильнее:

— Извините, я наверное пойду. Господин да Ридас, я рекомендую вам сегодня остаться в постели, вы действительно больны, извините меня. Простите. Завтра я попросила бы вас, господин помощник, привести вашего капитана на обследование, — и она выскочила из рубки. Ботинки застучали по металлической лестнице, ведущей на нижние ярусы, где выход, где теплая ночь, где пели веселые песни калтокийские воины.

Джарк и Риа засмеялись. Гэл грустно улыбнулся, с трудом сделал шаг в сторону дивана, почти упал, откинул беловолосую голову на высокую спинку, закрыл глаза и тихо попросил своих помощников:

— Можно я побуду один. Тебя, Джарэк, это тоже касается.

Гэл вспомнил большой ангар на временной военной базе, где сидел на тюках, впервые ощущая, дрожь в руках, и непривычную постоянную боль. Милэн накинула на его плечи теплый замшевый плащ. Не покидала боль утраты — вчера он потерял друга, а ведь если бы, не стремился победить Зэрона, Варко был бы жив. Хотел завыть — как воют дикие багки*.

Краг Дип — старый зверь, выросший на Калтокийи и воспринимающий Гэла как самого близкого друга, прижимался огромной головой к побелевшей руке и тихо скулил как щенок, делился энергией, как мог.

Джарк прикурил сигарету, отдал Гэлу и заговорил:

— Милэн, я считаю, что добровольцев пора распустить. Они очень переживают за свои семьи. И еще… Капитаны решили собраться в команду. Я думаю, где-то есть тихая полезная работа для калтокийцев. Слишком много призраков вокруг. Полетим на Джарэке. Гэла заберем с собой. Вы тут уже разберетесь без него.

Дип заинтересовался.

Милэн смотрела в призрачные глаза брата:

— Это шанс тебя спрятать. Ты, сейчас, слишком уязвим.

— Но ты останешься одна…

— Да… И буду защищая только себя, не отвлекаясь на тебя… — язвила она.

— Вредная, жестокая девчонка… — в шутку обижался он.

Она улыбнулась и ответила Джарку:

— Хорошо, я согласна… Распускаем, и не только добровольцев, домой вернется личный состав. Я здесь оставлю регулярную армию и патруль… Но мне интересно: ты справишься с Гэлом? Ты же понимаешь, какой он сейчас?

Дип оскалился в ухмылке.

— И какой же я сейчас? — спросил Гэл, с вызовом глядя на сестру и друга.

— Слабый, неуправляемый, с деактивированной кровью, — ворчала Милэн.

Джарк улыбнулся. Гэл оскалился в ответ. Джарк поскреб затылок:

— Милэн, тебе также нужен отдых. Полетели с нами. Ты с Гэлом справишься. Точно, точно… а то он нас поубивает… Не хочешь?.. Ну почему ты улыбаешься? Ладно, тогда, когда все здесь уладишь, лети к мужу, Рол будет рад, — Джарк заметил ухмыляющуюся морду Дипа и, ткнув ему пальцем в черный нос, — Ты с нами не летишь.

Дип, обижено, клацнул клыками, Джарк едва успел одернуть руку.

В ангар вошел Нэйл. Его волосы белели, как пепел сожженных городов. Лицо потемнело, умыться он не успел:

— Милэн, пора. Все собрались. Они сейчас напуганы и готовы на любые условия, — Нэйл посмотрел на Гэла, — ты ужасно выглядишь.

— Как и ты, — Гэл улыбнулся. — Что, Джаргалд, не боишься взять на борт, ушибленного на всю голову тэйла? А я неадекватен сейчас.

— Я знаю, как тебя успокоить, — неуверенно, но решительно возразил Джарк. — Я тебе напомню, что даже в таком состоянии ты остаешься капитаном, вот и будешь соответственно держать себя в лапах. А если что — дубиной по голове!

— Ты большой дурак, — улыбнулся Гэл.

Дип поддел руку Гэла головой, с мольбой заглядывая в его белые глаза. Гэл погладил умного зверя по голове:

— Извини Дип. но ты остаешься с Милэн, — А потом взял в руки бутылку с прозрачной густой жидкостью и с горечью проговорил, — политика подождет, помянем Варко…

Доктора обсуждали проблемы прошедшего дня и планы на день грядущий.

Лэнора уже и не слушала привычные доклады, от усталости слова сливались в шумовой поток, теряя смысл. Однообразные операции по удалению воспаленного аппендицита у больных привели ее в состояние угрюмой сонливости. Одно она поняла из тех докладов: никто сегодня не умер, это уже победа.

Медсестра по имени Кри, веселая толстушка с румяным кукольным личиком, принесла крепкий фирго*, поставила чашку перед капитаном. Лэнора посмотрела на темный напиток в белой чашке, перед глазами размазанной линией поплыли ее очертания… Пора отдохнуть. Сейчас, когда количество больных уменьшилось, нужно дать персоналу возможность выспаться, пока они не начали падать. А еще спросить военных, нет ли среди них докторов на подмену.

В палатку вошел Капитан военного корабля, посмотрел на докторов своими жуткими белесыми глазами и поздоровался.

Доктора застыли, как завороженные, до неприличия внимательно изучая незнакомого им человека. Гэл улыбнулся. Лэнора спохватилась, встала, подошла к капитану наемников и пригласила его войти:

— Добрый вечер. Заходите, капитан да Ридас.

Гэл по-юношески смущенно улыбнулся.

Лэнора взяла его за руку, и помогла сесть в одно из кресел за столом, как будто боялась, что он упадет, а Гэлу была приятна ее помощь…

Доктора, присутствующие на собрании, продолжали изумленно смотреть на призрачного капитана. Лэнора кашлянула, привлекая внимание к себе. Люди смутились, все как по команде отвели взгляды, кто в потолок, кто на стол, кто на Лэнору. Пора было подвести итог рабочего дня и отпустить подчиненных.

Гэл прислушался к словам Лэноры, она называла цифры. А за каждой цифрой стоял человек. Те, кто заболел, и те, кто выздоравливал, те, которые остались носителями болезни, но, ни слова о коренных жителях, упоминались только колонисты и команды, застрявших на зараженной планете, кораблей. Потом доктора и медсестры расходились, прощались и желали спокойной ночи. Расходились медленно, им любопытно, они впервые увидели калтокийского наемника, они пробовали задержаться, но Лэнора всех выгнала.

Когда Гэл и Лэнора остались вдвоем, он попросил ее:

— Проводите меня к кораблю.

Лэнора не восприняла шутку:

— По законам этикета мужчина провожает женщину.

— Вы доктор, а я едва держусь на ногах, и, причем здесь законы этикета? — объяснил Гэл.

— Я все же настаиваю на обследовании, — Лэнора верила в свою правоту и в силу ргодкасонской медицины.

— Я согласен пройти обследование, но если его будете проводить именно вы.

— Почему именно я? — смутилась она. — Я хирург, я не занимаюсь заболеваниями.

— Тогда, увы, обследование меня не интересует. Я и так знаю, чем болен.

— Зря, — она пожала плечами. — Подождите, а почему именно я вас интересую как врач?

— Как врач вы меня не интересуете? — Гэл остановился, рассматривая ее лицо. Его глаза белели в полутьме.

— Я попрошу вас не продолжать, — остановила она его. — Мы работаем вместе, я не допускаю подобных отношений. Я вообще сейчас не допускаю отношений, — она смутилась и пошла вперед.

Гэл догнал ее. Шел рядом и молчал. Она прервала молчание, налаживая светскую беседу:

— Вы разговариваете, как хорошо образованный человек, а выглядите, извините, как пират.

— Вы, к счастью, не встречали пиратов. Среди них бывают и образованные, и аристократы, — ответил Гэл.

— Я не могу определить вашу расу.

— А, это военная тайна, — загадочным голосом ответил Гэл. — Мы все калтокийцы.

— Вот уж, умение военного ответить на вопрос, без ответа.

Ему было приятно видеть, как она улыбается, и нравилось идти рядом с ней. Наступила густая темная ночь. Такая густая тьма бывает только на средних широтах планеты. Космодром освещался прожекторами, искажались цвета, углублялись тени. Что может быть сказочнее воображения?..

Гэл уже вечность не влюблялся, он хотел представить себе, что они просто прогуливаются по городской аллее, тихой ночью. А почему бы и нет?

По аллее мирного города.

По пешеходной дорожке старого пассажирско-транспортного космодрома.

В мире, где о войне не слышали.

Где и представить себе не могут, что такое взрывы силовых снарядов.

Где никогда не знали, как сгорают города.

Не слышали о магических ударах и о боевых мутантах.

Где только в страшных книжках есть рисунки зомби, а оборотни никогда не трансформируются для убийств.

Все эти воспоминания должны сегодня померкнуть.

Пускай будет только дорожка света и девушка, идущая рядом легкой походкой танцовщицы. И он будет шутить, читать стихи, а она будет улыбаться.

В хирургической палатке сломался кондиционер. На больных надели кислородные маски. Врачи задыхались. Лэнора выскочила из шатра, сухой воздух пустыни показался свежим. Молоденькая медсестра сидела на ящике возле палатки, грелась на «солнце». Увидав капитана, испуганно вскочила: говорили, сегодня Лэнора не в настроении, но бежать было поздно.

На улице было так хорошо, «солнце» клонилось к горизонту, и стало ласковей. Легкий ветерок сдувал пыль и мух, которые своей назойливостью вошли в поговорки колонистов. Лэнора остановилась у дверей палатки, глядя на заунывный желтый пейзаж. Голые холмы и странные курганы, увенчанные мелким колючим кустарником. Она вздохнула: так много прекрасных планет, красивейших пейзажей, сказочных развалин, а врачи, как правило, работают на невзрачных планетах, без истории и чудес.

— Кира! Позови Райта! — крикнула сердито Лэнора, обращаясь к юной медсестре. — Сколько можно его ждать? Мы же задохнемся!

Райт, молодой долговязый сутулый дангардец, смуглый и черноволосый с карими большими и почему-то всегда печальными глазами, возник из-за палатки как пустынный дух:

— Госпожа капитан, я же говорил, кондиционер в хирургической палатке починить уже нельзя. Его необходимо менять.

— Здравствуйте, я пришел просить о помощи: мои люди выспались, и их нужно чем-то занять.

Лэнора обернулась, услышав знакомый голос. При свете дня он казался едва ли не прозрачным.

— Понимаете, у нас сломался кондиционер. Райт не может его починить. Дышать нечем, — Лэнора говорила и удивлялась себе. Она никогда не жаловалась ни на что. Почему она жалуется ему?

Капитан калтокийцев нажал маленькую кнопочку на кожаной наручи, помолчал, унял невольную дрожь пальцев, нажал второй раз:

— Спасибо, механика вы уже заняли… Теперь нужно еще несколько задач, а то они сопьются…

— Да вы не понимаете, господин капитан, — Райт набросился на калтокийца, — это рухлядь, а не техника, это нельзя починить!

Лэнора удивилась, даже разгильдяй Райт знает, что этот юный призрак калтокийский капитан.

— Молодой человек, — призрачный калтокиец невозмутимо посмотрел на дангардца сверху вниз, — вы слишком цивилизованы для этой глуши…

— Давайте поспорим, — не унимался Райт, — на бутылку пива, что ваш механик не заставит работать тот гроб в хирургической палатке.

— Я не спорю, — очень тихо ответил калтокийский капитан, — хотите выпить, приходите вечером к костру.

Развернулся уходить.

Лэнора едва решилась его остановить:

— Капитан да Ридас, вы вчера говорили, что хотите поговорить со мной, — она почувствовала, как начинают предательски пылать ее щеки, — Вы так вчера говорили…

Он остановился. Оглянулся. Пепельно-белые прямые волосы ветер бросил на лицо. Черный свитер еще больше подчеркивал болезненную белизну кожи.

Лэнора подумала, что этот парень зря носит черное. При его внешности лучше носить светлую одежду. Но что поделать, он был калтокийцем, а они почему-то все в черном. Лэнора прервала сугубо женские размышления, вспомнила о способностях многих калтокийских наемников читать мысли, понадеялась, что это неправда.

— Да, — кивнул он головой, — меня интересуют некоторые вопросы.

— Я вас слушаю.

— Желательно, чтобы мы поговорили без свидетелей.

— Давайте пройдемся, — предложила она и мысленно выругала себя за свою растерянность. «Ну, нет, — говорила себе Лэнора, — жалость и сочувствие это не любовь, ты просто пожалела его, но это не значит, что ты должна глупо влюбиться».

Он остановился, посмотрел на нее:

— Я хотел спросить вас, почему вы не выяснили, как отразилась эпидемия на здоровье местных жителях?

— Что? — Лэнора покраснела и разозлилась. — Эти вопросы не входят в вашу компетенцию. Вас наняли охранять космодром, вот и охраняйте.

Хотела уйти, он схватил ее за руку. Она с вызовом посмотрела в его змеиные глаза, он тихо сказал:

— Местные племена существуют.

— Да как вы смеете мне указывать на мои ошибки? — сердито шептала она.

— Я разговариваю с вами без свидетелей, как капитан с капитаном. Если вы отбросите глупые мысли о моем бунте и собственной безошибочности, вы поймете меня. Поверьте — это не первый мой карантин, я видел, как вымирали народы.

— Вы, — Лэнора не находила слов, — вы… Вы… Каждый должен заниматься своим делом.

— Тогда простите меня, — он отпустил ее руку, развернулся и пошел к космодрому.

Лэнора пыхтя, как рассерженная ежиха, едва сдерживая слезы, почти с ненавистью смотрела в спину калтокийского капитана. Он оглянулся и с улыбкой совершенно по-детски проговорил:

— А легенды о том, что калтокийцы обладают телепатическими способностями — правда.

Она едва не сделала совершеннейшую, не свойственную ей ребяческую глупость, возникло желание снять с ноги тапок и запустить в этого наглого и такого необычного живого призрака, но ограничилась только детской фразой:

— Я просто посочувствовала вам. И ненужно делать глупых выводов на основе моих глупых мыслей.

Они стояли в двух метрах друг от друга. Он улыбался, она пыталась сдержать улыбку. Он решился:

— Приходите вечером к костру, — и добавил неожиданно, — но это еще не приглашение на свидание…

Она быстро сняла со своей ноги тапок и зашвырнула его в калтокийца. Гэл поймал тапок из замши, подошел к Лэноре, опустился на одно колено, протягивая ей ее брошенную обувь. И руки его сейчас не дрожали:

— И незачем кидаться в меня обувью.

— Все калтокийцы так плохо воспитаны? Или только их капитаны? — спросила она, обуваясь с видом царицы.

— Я — исключение.

— И вы?..

— И я, кажется, действительно ухаживаю за вами.

— Я запрещаю вам читать мои мысли.

— Никогда больше, если вы придете на свидание сегодня вечером.

— Все-таки свидание? — улыбнулась она. — Вы совершенно бестактны…

— Вот и займетесь моим светским воспитанием, — он рассмеялся.

Лэнора смотрела на него удивленно, не понимала, почему так легко с ним, как будто она знала его раньше, как будто он всегда был родным, близким, любимым. Опомнилась, фыркнула:

— Такие, как вы, не поддаются перевоспитанию. Я не буду тратить на вас свое время.

— До встречи… — улыбнулся калтокийский капитан.

Воины Калтокийи сидели вокруг яркого и жаркого костра на затасканных, линялых подушках и матрасах.

Такие подушки можно купить на стихийных рынках космодромов разных планет, где техническое недоразвитие местных жителей мирно сживалось с техническим прогрессом залетных гостей. И хоть технический прогресс ежедневно напоминал о себе «приземляясь» на космодроме, и взмывая ввысь. Но на этих планетах еще свободно летали драконы, уступая воздушную дорогу идущему на посадку кораблю. А еще маги, пролетая по транспортному коридору над посадочным полем на ковре самолете, тихо посылали проклятия железным исполинам. В ответ маги из кораблей отправляли проклятия обратно. Кому было хуже, разбирали журналисты, ведущие хронику происшествий.

Но возле костра мало кто вспоминал происхождение мягких подушек. По кругу пошла бутылка вина. И не одна. Молодой, лицом и телом, парень играл на гитаре, пел песню: о боях, о смерти, тенью преследующей тех, кому не суждено умереть. О друзьях, погибших на войне, о душах мертвых воинов, сражающихся за призрачную победу над призрачным врагом, а выжившие победители снова пойдут в новый бой вместе со своими бессмертными товарищами. И все кто был у костра, на разные голоса подхватывали куплет. Слушая эту песню, механик Райт с планеты Дангарт ощущал, как шевелятся его волосы и щиплет глаза… О войне пели воины.

Бунтарь и пьяница — толстяк Пруг лежал счастливым полным бурдюком в ногах калтокийцев, тихо посапывая.

Джарк пришел, сопровождая капитана. Воины уступили им место у костра. И протянули первому помощнику гитару. Джарк возмутился:

— Я думал, вы сначала вином угостите.

Вином угощали капитана. Гэл осмотрел темную бутылку из стекла, радуясь, что это не пластик, вдохнул приятный хмельной запах и с удовольствием отпил, и передал бутылку своему помощнику. Джарк не вдавался в созерцание, и запах приложился к горлышку, влил в себя едва ли не половину вина из бутылки.

— Ты дикарь Джарк, кто же пьет вино, как спирт? — спросил, как обычно, Гэл.

— Я, — ответил первый помощник и засмеялся.

Откуда-то взяли кубок из ирида* и, наполнив его вином из подвалов планеты Поргасла*, протянули драгоценный кубок капитану. Команда, состоящая из бессмертных и долгожителей, рожденных на древнейших планетах, капитанов и командиров эскадр, ожидала. И Гэл заверил их:

— Я буду сегодня петь.

Джарк тронул струны, гитара в его руках исполняла мелодии, неподвластные иным, даже на самых лучших инструментах. Джарк играл мелодию, и команда притихла. Риа подхватила старый кубок. Капитан пел песню о любви. Редкий тот вечер, когда Гэл поет о любви.

Лэнора услышала этот голос, когда вышла за границу палаточного городка и подошла к космодрому. Подумала, неплохо бы такому талантливому певцу выступать где-то на большой сцене, но певец поет у костра, и кто их поймет, этих калтокийцев, помешанных на войне. Слушала, и звезды засверкали ярче, и странный озноб холодил спину. Она шла на этот голос. Мимо прожекторов, мимо кораблей которые, казалось, вскоре пустят корни обиды в прозрачные посадочные плиты. К костру. Что же жгли калтокийцы? Ведь на Вуо не было деревьев, лишь ветки без листьев на курганах, а в этом костре полновесные поленья.

Она подошла, когда певец закончил петь, он так и сидел, закрыв змеиные глаза, юный и грустный. А когда открыл глаза и увидел ее — улыбнулся.

Риа смотрела на беловолосую, тонкую ргодкасонку, с грустью, и уступила Лэноре место возле Гэла, сама села возле Джарка и прижалась щекой к его широкой спине. Риа наслаждалась тишиной и покоем, завтра не будет боя, завтра она не бросит свою команду в мясорубку межпланетной войны, завтра она выйдет утром под жаркое солнце Вуо и спокойно вдохнет пыльный воздух, наслаждаясь запахами пустыни, наслаждаясь чистым небом, наслаждаясь, простой жарой, природной жарой и тишиной, пронзительной, чистой, оглушающей тишиной.

Риа помнила горящий город. Дома пылали.

Пожар остановить невозможно.

Людей спасти невозможно.

Слишком поздно.

Она успела дать приказ команде отступать из города, когда ее гравитатор был подбит силовым снарядом и потерял управление, автопилот не запускался, кибернетика молчала. Риа оттолкнулась в воздухе от вмиг отяжелевшей машины, подключила гравитационные браслеты, гравитация хоть и медленно, тянула ее вниз, в горящий город.

Гэл увидел ее и пустил свою машину с ограничителей, поймал Риу в капкан силового поля своего гравитатора и умчался, на предельной скорости. Риа потеряла сознание, прочувствовав все прелести скоростных перегрузок.

Когда очнулась, увидела над собой главного доктора Коре:

— Что, девонька? Очнулась? Сейчас смоем кровь с лица, и все будет хорошо. Эта же зверюга, — кивок в сторону Гэла, — не понимает что подобные перегрузки несоизмеримы с жизнью даже такой бессмертной барышни, как ты.

Гэл стоял рядом и удивленно смотрел на ворчащего доктора. Доктор Коре — личный доктор Верховных, в мирное время. А в военное время — капитан калтокийского корабля-госпиталя. Дядька двух с половиной метров роста, с длинным светло-рыжим хвостом на могучем затылке. Он помог подняться своей нечаянной пациентке, не переставая ругать своего командира:

— Ты же мог просто скрыть себя за голограммой. Ну, до чего ж ты свою подчиненную довел, она только завтра сможет вернуться в бой.

— Да некогда было, с голограммой возиться, там стреляли… — Пожал плечами Гэл и вышел, закрыв за собой дверь каюты.

— Я ему очень благодарна, — проговорила Риа. Жуткая слабость сковала ей даже губы, она чувствовала металлический приступ крови во рту, — сгореть гораздо хуже.

— Да знаю я, — улыбнулся Коре. Подмигнул как заговорщик, склонил крупное, вытянутое, как у мага, лицо, будто высеченное из камня, к круглому личику Рии и прошептал. — Не волнуйся, он знает, что ты ему благодарна.

— Я мысли блокирую, — изумилась Риа.

— Блокируй, блокируй, — согласился мудрый доктор Коре.

Лэноре протянули бутылку с вином. Она не решилась пить, передала вино Гэлу, он взял, отдал Джарку, а Лэноре протянул кубок:

— Выпейте — это очень хорошее вино. Я спою еще одну песню и буду просить вас о прогулке под местной «луной».

Лэноре было страшно и хорошо рядом с этим призраком, но просто вот так согласится: «А если я не соглашусь? Что ты будешь делать?» — подумала она.

Он не ответил, ведь он пообещал никогда больше не читать ее мысли.

Она попробовала вина.