Истребительный авангард противника связал боем наши воздушные патрули. По радио был вызван резерв, но он ещё не успел подойти к переднему краю, когда в поле видимости показались «Юнкерсы» — штук сорок, не меньше.

Одновременно авиационному генералу сообщили, что пехота поднялась.

Представляете ли вы себе, что значит свободный бомбовый удар сорока «Юнкерсов» по неприкрытой пехоте? Генерал слишком хорошо знал, какие надежды возлагаются на эту атаку, чтобы оставаться спокойным.

Всего несколько минут оставалось до развязки: две-три, а резерв мог подойти только через четыре-пять. В какую цену должны были обойтись эти минуты?

Никто не заметил, откуда над командным пунктом появилась пара истребителей. Может быть, это были «охотники»? Может быть, разведчики? Во всяком случае, судя по контуру и окраске, это были наши гвардейские истребители.

Генерал включил микрофон:

— Я «Светлый». Кто надо мной, кто надо мной?

— «Светлый», я «Волна-9», я «Волна-9». Приём.

«Волна-9» был позывной Пети Краснова, скромного, никому, кроме товарищей однополчан, не известного лейтенанта.

— «Волна-9», справа, ниже — противник. Сбейте ведущего, сбейте ведущего! — И, сделав небольшую паузу, нажимая на последние слова, генерал закончил: — Пехота поднялась, лейтенант! Как понял? Приём.

Он всё понял: и приказ генерала и что значит «пехота поднялась».

— Понял, — ответил Петя комдиву, а машина его уже неслась вниз.

Бомбардировщики ближе, ближе, он под ними.

Боевой разворот, и Петя врывается в их строй.

Теперь секунды, доли секунд решают, кому жить.

Попутный курс замедляет сближение. Вокруг частая сетка огненных трасс.

Откуда-то издалека приходит голос «Светлого».

— «Волна-9», — зовёт он, — держись, бей только ведущего!

Петя и сам знает, что бить надо обязательно ведущего — тогда остальные сломают строй и сбросят бомбы куда попало. А это самое главное: «пехота поднялась»!

Петя замер — крест прицела лёг на ведущего.

— Не торопись, «Волна-9», ближе подходи, ближе!

Машина вздрагивает. Щепки летят с плоскостей — избит фюзеляж Петиного истребителя. Осколки в кабине, брызгает стекло приборов, ранит лицо и руки…

Противник рядом. Петя видит теперь только деления прицела и машину ведущего.

Огонь — «Юнкерс» летит.

Опять огонь — по-прежнему летит ведущий. Таранить? Рано.

Ещё огонь. По-видимому, очередь приходится по лётчику, — машина неуклюже сворачивает с курса, переходит в беспорядочное падение.

Петя не видит, как в панике сыплют бомбы остальные «Юнкерсы», как грохочут разрывы на чужом переднем крае. Его израненная машина лезет круто вверх, к облакам: хозяин высоты — хозяин боя.

— «Волна-9», «Волна-9», я «Светлый», я «Светлый»! Благодарю тебя, герой!

Петя слышит комдива. Петя видит: над передним краем появляется наш резерв — шестерка… нет десятка истребителей. Он знает — теперь всё правильно: пехота поднялась, идёт, с нею идут самоходки и танки…

Началось наконец. Началось наше наступление!