ДЖЕННАРО опрыскивает специальной ароматической жидкостью внутренность шкафов. Раздается стук в главную дверь. Появляется рассыльный с огромным букетом роз. ДЖЕННАРО берет букет и делает рассыльному знак подождать. Проходит через сцену и скрывается в своем закутке. КОНЧЕТТА, которая притаилась за дверью в ожидании подходящего момента, быстро входит в комнату и скрывается в шкафу, прикрывшись висящим там платьем. ДЖЕННАРО выходит из коморки, дает рассыльному чаевые, выпроваживает его и открывает дверцу шкафа, обильно прыскает туда из пульверизатора и закрывает. Затем посреди комнаты опускается на колени и, кладя поклоны, начинает молиться. Молится он богу Вишну. В этот самый момент распахивается дверь и входит КУВЬЕЛЛО с огромным пакетом. По сравнению с первым действием он очень округлился, одет добротно и отлично выбрит. Вид молящегося Дженнаро повергает его в изумление.
ДЖЕННАРО. Великий Аллах и Магомет, пророк его! (И без всякой паузы.) «Отче еси на небеси…»
КУВЬЕЛЛО (от удивления не в силах сдержаться). Дон Дженнаро! Что с вами?
ДЖЕННАРО. Будто не видишь? Совершаю ежедневную утреннюю молитву.
КУВЬЕЛЛО. Всем богам сразу? К какой же религии вы принадлежите?
ДЖЕННАРО. И ты еще спрашиваешь? Конечно к римско-католической…
КУВЬЕЛЛО. А при чем тут Вишну и Магомет?
ДЖЕННАРО. Сын мой, не задавай дурацких вопросов. В мире триста восемьдесят миллионов конфуцианцев и двести шестьдесят миллионов индусов. Мне лично сдается, что они заблуждаются, но ведь как знать? Если такая прорва людей убеждена в чем-то, значит, для этого есть основания. Как это говорится? Глас народа, глас божий. Стало быть, крепко держась христианской веры, я в предвидении возможных случайностей — ведь чем черт не шутит! — держу ухо востро. Таким образом, как бы дело ни обернулось, спасение мне обеспечено.
КУВЬЕЛЛО. А вдруг правы краснокожие?
ДЖЕННАРО. Чепуха! Пустой народец. Всякую мелочь я в расчет не беру… Скажи лучше, что ты там приволок?
КУВЬЕЛЛО. Фарфорового Христа в яслях от вдовы Линьямма и массивную вставную челюсть с уймой золота ее покойного супруга. А еще дон Гульельмо Фрустачи вернул мне туфли, которые вы продали ему вчера. Уверяет, что они вроде бы и красивы, но надеть их никак нельзя.
ДЖЕННАРО (разглядывая туфли). Не понимаю, чем они ему не понравились?
КУВЬЕЛЛО. Он сказал: «Хотел бы я знать, кто носил эти проклятые туфли? Разве тот, у кого были две левых ноги?»
ДЖЕННАРО. Знаешь, быть может, он и прав. Сейчас я припоминаю, что у дона Антонио Куомо была и в самом деле какая-то странная походка. Впрочем, черт с ним. Оба ботинка на левую ногу, говоришь? Ладно, рано или поздно мы загоним их двум инвалидам, у которых осталось только по одной левой ноге.
КУВЬЕЛЛО. Это мысль!
ДЖЕННАРО. Поверь мне! В Неаполе ничто не пропадает. Рано или поздно любая дребедень находит сбыт. Неаполь — это фабрика случайностей, Ты помнишь, как провоняла дона Роза Сгуэлья? Так вот нашелся-таки безносый, который скупил ее вещи и до сих пор счастлив и доволен.
КУВЬЕЛЛО. Честное слово?
ДЖЕННАРО. Не будем отвлекаться. Какие новости?
КУВЬЕЛЛО. Только одна, зато серьезная. Это чудо, дон Дженна. И зовут это чудо донной Феличита Куакилья.
ДЖЕННАРО. Куакилья?
КУВЬЕЛЛО. Куакилья. Представьте себе бабенку тридцати лет, красивую пышную и еще до вчерашнего дня голодранку? Представили?
ДЖЕННАРО. Представил.
КУВЬЕЛЛО. Ну а теперь представьте себе американского родственника, который оставляет Раймондо Куакилья триста миллионов, три-ста… представили?
ДЖЕННАРО. Представил.
КУВЬЕЛЛО. Теперь представьте себе нотариуса, который идет с этим сообщением к Куакилья. Я говорю ему: ради Бога, осторожнее! Называйте цифру не сразу! А этот болван возьми и ляпни сразу! Дон Раймондо, понятно, падает как подкошенный и больше уже не встает, хотя и хохочет: ха-ха-ха … Дон Дженна, это прямо-таки жуть. Он хохочет и по сию пору, сомкнуть челюсти он уже не мог. Помер, но хохот так и застыл на его лице. Пройдоха монах никак не хотел напутствовать его. Это еще как — говорил он — этот тип хохочет мне в лицо, а я должен давать ему отпущение?
ДЖЕННАРО. А вдова Куакилья плачет?
КУВЬЕЛЛО. Черта лысого! Пыталась заплакать, да не смогла. Хохочет! Вся в слезах, а живот надрывает от смеха. Клянусь вам, такого я и в кино не видел!
ДЖЕННАРО. Боже, чего только не случается на белом свете!
КУВЬЕЛЛО. А где дон Эдуардо? Тут надо спешить.
ДЖЕННАРО. К сожалению, дон Эдуардо в настоящее время решительно недоступен…
КУВЬЕЛЛО. Куда-нибудь ушел?
ДЖЕННАРО пальцем показывает на соседнее помещение.
Так мадам все же решились?
ДЖЕННАРО. Да, час тому назад. Эх, Кувьелло, госпожа Каммарота редчайшая женщина. Когда скончался ее супруг, она сказала: три месяца полного траура. И вот три месяца ее никто не видел и никто не слышал. Все почтительнейшие звонки дона Эдуардо оставались без ответа.
КУВЬЕЛЛО. Вы думаете, что она и в самом деле была безутешна?
ДЖЕННАРО. Кто ее знает! Женское сердце — тот же бездонный колодезь.
КУВЬЕЛЛО. Как вы сказали?
ДЖЕННАРО. Не я, Шатобриан.
КУВЬЕЛЛО. Но отчего же все-таки умер дон Джачинто?
ДЖЕННАРО. Заражение крови, знаешь…
КУВЬЕЛЛО. Грибы?
ДЖЕННАРО. Может, и грибы. Ведь микробы это те же грибы, только невидимые… Кстати, наш долг воздвигнуть этим микробам памятник! Страшно подумать, сколькими вдовами они нас одарили.
КУВЬЕЛЛО. Бедняжки… Из объятий мужей попадают в объятия фирмы Палумбо!
Последние слова Кувьелло слышит ЭДУАРДО, вошедший в этот момент в комнату.
ЭДУАРДО. Кувьелло, кого ты обзываешь бедняжками? Уж не вдов ли? Ты не понимаешь, что говоришь! Бог мой, да знаешь ли ты, что такое вдова? Вдова — это раса из рас. Можно подумать, что природа только и трудилась, что на вдов. Вдова — это пчелиная матка всего сущего. Ты думаешь, что вдовы умирают? Как бы не так! Вот скажи, кому принадлежит Америка, самое что ни на есть могущественное государство? Трестам? Банкам? Форду?.. Фига! Она принадлежит вдовам. Сегодня дона Грациелла Каммарато — это моя Америка! (Потирает руки и пританцовывает.) Надо, однако, сначала покончить с делами. Дженнаро, сбегай и скажи Грациелле: «Увы, дон Эдуардо не может никак согласиться». Сказав это, забери все, что она тебе передаст. Мадонна! Костюмы Камаротты! Из лучших английских материалов! Королевская шерсть!
ДЖЕННАРО уходит.
Грациелла хочет все обновить. Она требует воздуха, свободы!
КУВЬЕЛЛО. Как вы ее нашли? Сильно исхудала?
ЭДУАРДО (восторженно). Она? Исхудала? Да побойся бога, Кувье, окстись! Грациелла только выиграла! Прежде ее телесные стати умели еще только кое-как объясняться, теперь же они стали ораторски совершенными, и аргументация их неотразима. Бедняжка, ведь одно присутствие покойного дона Джачинто нагоняло тощищу смертную… Нынче… Нынче совсем другое дело …
Короткая пауза.
КУВЬЕЛЛО (с нескрываемым интересом). Это вы о чем?
ЭДУАРДО (возбуждаясь). Ты только представь… Я прихожу и застаю ее в полном еще трауре, во всем черном. Она говорит: «Эдуардо, это последние секунды моего траура. Если позволишь, пойду переоденусь». «Прошу, прошу», — отвечаю я, закуривая сигарету и жду. Вскорости она входит и говорит; «Как я выгляжу в этой блузочке цвета чайной розы и в этой вот темной юбке? Ладно, говорит, — а теперь обожди ещё». С этим словами исчезает и через минуту появляется в блекло-зеленой ночной рубашке… такой прозрачной… Ну, как тебе сказать, Кувье, ты видел когда-нибудь стриптиз? Так вот впечатление такое же, только еще сильнее…
КУВЬЕЛЛО (у которого даже горло пересохло от услышанного). А дальше, дальше что было?
ЭДУАРДО (нахмурясь). Тебе зачем знать? Ты тут при чем?
КУВЬЕЛЛО. Я понимаю, дон Эдуа… Вы не сердитесь, мне это интересно в той мере, в какой это полезно усердному служащему вашей фирмы.
Входит ДЖЕННАРО с ворохом всякого платья и шляпной коробкой в руках.
ДЖЕННАРО. Кувье, прими барахло, а я сделаю еще один рейс.
КУВЬЕЛЛО принимает вещи у Дженнаро, и последний немедленно убегает.
ЭДУАРДО, открыв шкаф, очищает там место. Начинают развешивать принесенные костюмы, которые ЭДУАРДО один за другим предварительно ощупывает.
ЭДУАРДО. Вот это великолепие! Подкладка — чистый шелк! Пуговицы ручной работы! (Открывает шляпную коробку и вытаскивает прозрачную женскую рубашку.) Э, да здесь какая-то ошибка!..
КУВЬЕЛЛО (с бюстгальтером в руках). Я бы сказал…
В этот момент появляется ДЖЕННАРО с очередным грузом.
ДЖЕННАРО. Никакой ошибки! Просто донна Грациелла пожелала избавиться от своего старого белья.
ЭДУАРДО. Боже милостивый, этак мы вынуждены будем открыть женское отделение?…
В этот момент из вороха платья, развешенного в шкафу, появляется, словно призрак, КОНЧЕТТА МЕЛЕ.
КОНЧЕТТА. Вот видите, дон Эдуардо, без меня вам будет не обойтись!
ЭДУАРДО (пятясь). А эта ведьма откуда еще взялась? Кто ее туда засунул?
КОНЧЕТТА. Никто меня туда не засовывал… Предоставьте это дело мне. (Вырывает у него из рук рубашку Грациеллы). Этот товар я вам пристрою в пять минут! (Вырывает бюстгальтер из рук Кувьелло, засовывает то и другое в шляпную коробку). Сейчас вернусь!.. (С этими словами мгновенно исчезает.)
ЭДУАРДО. Сущий дьявол, а не женщина. Кто бы мог меня от нее избавить?
КУВЬЕЛЛО. Чего ей надо?
ЭДУАРДО. Ровнехонько ничего. В этом-то вся загадка! Она ровным счетом ничего не хочет. Вот которая хочет и ты ей отказал — сама убирается подобру-поздорову. А когда выискивается такая, которая ничего не хочет? Тут уж только руками развести.
ДЖЕННАРО (к Кувьелло). Ты сказал дону Эдуардо о трехстах миллионах?
ЭДУАРДО (вздрагивает). Трехстах миллионах?
КУВЬЕЛЛО (стукнув себя кулаком по лбу). Ах, простите, дон Эдуардо! Совсем забыл главное! Замаячила вдова объявленной стоимостью в триста миллионов!
ЭДУАРДО. Как фамилия?
КУВЬЕЛЛО. Куакилья.
ЭДУАРДО. Вико Терцо Алабардьери, пятьдесят?
КУВЬЕЛЛО. А вы откуда знаете?
ЭДУАРДО. Птенчик, ты должен еще подрасти. Неужто ты не унюхал, что эта свинья еще при жизни мужа имела по меньшей мере трех любовников? Да она сперва овдовеет от половины Неаполя, прежде чем станет достоянием фирмы Палумбо!
КУВЬЕЛЛО. Боже, вот уж не ожидал…
ЭДУАРДО. Пулей лети к резчику по мрамору и скажи ему, что он болван. Он высек «прискорбием» с одним «и». В то время, как в этом слове их целых два!
КУВЬЕЛЛО. А почему там нужно два?
ЭДУАРДО. Да потому, что одно «и» — в знак прискорбия как такового, а еще одно — по личному желанию семьи.
КУВЬЕЛЛО. Понял, бегу…(Поспешно удаляется.)
ЭДУАРДО. Дженна, розы купил?
ДЖЕННАРО. Да, они там…(Жест рукой)
ЭДУАРДО. Принеси.
Покуда Дженнаро ходит за розами, ЭДУАРДО приводит себя в порядок, расчесывает волосы, поправляет галстук. Возвращается с розами ДЖЕННАРО.
(Идет к двери.) Пойду поработаю! Привет…(Выходит.)
Раздается стук в запасную дверь, ДЖЕННАРО отворяет. Появляется вдова ПАЛЬЯРУЛО.
В ее одежде уже никаких следов траура, как это было в цене «спиритического сеанса» Вид у нее цветущий и очень моложавый. Одета в нарядное цветистое платье.
ДЖЕННАРО (холодно). Что угодно, сударыня?
ПАЛЬЯРУЛО (тихим голосом, но с доверительной интонацией сообщника). Хочу видеть дона Эдуардо…
ДЖЕННАРО. Извините, госпожа Пальяруло, но мне кажется, что вы выбрали не тот день… Разве вам было назначено?
ПАЛЬЯРУЛО. Нет, но мы с Эдуардо… Я проходила мимо…
ДЖЕННАРО. Напрасно. У дона Эдуардо сегодня чрезвычайно напряженный день…. Очень насыщенный… Ведь он деловой человек…
ПАЛЬЯРУЛО. Ну и что? Куда он пошел?
ДЖЕННАРО. Он здесь рядом, в соседнем подъезде, у одной свежеиспеченной вдовы.
ПАЛЬЯРУЛО. Вдовы? Свежеиспеченной? В каком же смысле? В смысле стажа или в смысле молодости?
ДЖЕННАРО. И то, и другое.
ПАЛЬЯРУЛО. Ах, так! (Топнув ногой). Позовите его немедленно!
ДЖЕННАРО. Не могу. Он занят.
ПАЛЬЯРУЛО. Вы сказали, что он тут рядом? Тогда я сама пойду.
ДЖЕННАРО. Нет-нет! Сейчас позову! (Выходит на балкон.) Дон Эдуардо! Дон Эдуардо!
ЭДУАРДО (голос). В чем дело, Дженна?
ДЖЕННАРО. Можно вас на минуту? Тут один поставщик…
ЭДУАРДО (голос). Скажи, чтобы зашел попозже. Лучше всего завтра…
ДЖЕННАРО (на ходу придумывая). Пришел этот…Пальяруло…знаете?
ЭДУАРДО (голос). А…понял….понял. Сию минуту.
ДЖЕННАРО (возвращается к вдове, на лице которой играет победная улыбка). Прошу вас, садитесь.
ПАЛЬЯРУЛО (садится, подкрашивает губы, поправляет прическу и вдруг замечает Дженнаро). Не смотрите на меня так, дон Дженна…Честное слово, я почти боюсь вас…Кто знает, что вы можете со мной сотворить!
ДЖЕННАРО. Я? С вами? В моем возрасте?
ПАЛЬЯРУЛО (с истерическим смешком). Ну, не прямо, а…через подставное лицо! (Смеется; быстро меняя интонацию.) Скажите мне, пожалуйста: вы способны читать чужие мысли?
ДЖЕННАРО. Понятное дело, способен.
ПАЛЬЯРУЛО. О чем я сейчас думаю?
ДЖЕННАРО. О том, о чем думаете всегда.
ПАЛЬЯРУЛО. Вы заставляете меня краснеть!
Появляется ЭДУАРДО. При виде вдовы Пальяруло он приветливо улыбается и, подойдя к ней, целует руку.
ЭДУАРДО. Рад вас видеть, Филумена … Однако вы не должны меня монополизировать…
ПАЛЬЯРУЛО. Я?
ЭДУАРДО. Вы же знаете, что я…свою преданность и уважение…стараюсь распределять с образцовой беспристрастностью.
ПАЛЬЯРУЛО. Эдуардо, но ведь еще недавно мы обращались друг к другу на «ты»?
ЭДУАРДО. Смотря по обстоятельствам. Ведь «ты» я говорил вам не от своего имени…Вы же понимаете, что рассыльному ничего не платят за доставку.
ПАЛЬЯРУЛО. Как? Разве вы уже обо всем забыли?
ЭДУАРДО. Да, забыл. Это было как легкое облачко. Заслуга целиком должна быть отнесена на счет покойного…
ПАЛЬЯРУЛО. Вы это серьезно? Ладно, допустим. Но ведь оно всегда может возвратиться…
ЭДУАРДО. Что?
ПАЛЬЯРУЛО. Облачко. Вы… можете снова… (В возбуждении.) Я буду с вами откровенна! Мне этот спиритический сеанс крепко запал в душу, он не выходит у меня из головы! Прямо наваждение какое-то! Вы должны помочь мне!..
ЭДУАРДО (озабоченно). Каким образом?
ПАЛЬЯРУЛО. Мы должны повторять эти спиритические сеансы по меньшей мере два раза в неделю!
ЭДУАРДО (даже привскочив). Сколько? Да вы с ума сошли! Мы же с вами договорились тогда: уна тантум…А кроме того, и это самое главное, как можем мы договариваться за других людей? Тут ведь все зависит от дона Паскуале! А если дон Паскуале не может?… Разрешения на такие вещи дают раз в три или четыре…
ПАЛЬЯРУЛО. …недели?
ЭДУАРДО. Года!..
ПАЛЬЯРУЛО (упрямо). Не может быть! Три месяца назад, когда я уплатила ваш карточный долг, вы говорили другое!
ЭДУАРДО. При чем тут долг? (Спохватившись.) Со всем уважением и всей признательностью… какое отношение имеет этот долг к тому, о чем мы говорим?
ПАЛЬЯРУЛО (решительным тоном). Эдуардо, бросьте! Неужто вы считаете меня такой дурочкой?
ЭДУАРДО. Ну, а по- вашему, как это выглядело?
ПАЛЬЯРУЛО. Вы разыграли дурацкий спектакль, которому я вот на столечко не поверила!
ЭДУАРДО (пораженный). Вы видели все…ясно?
ПАЛЬЯРУЛО. Яснее ясного.
ЭДУАРДО. И вы не верите в материализацию? В переселение? В эктоплазму?
ПАЛЬЯРУЛО. Ни капельки.
ЭДУАРДО. Так, по-вашему, это не дон Паскуале действовал в моем обличье?
ПАЛЬЯРУЛО. Никоим образом.
ЭДУАРДО. А почему?
ПАЛЬЯРУЛО. Да потому что в таких делах дон Паскуале гроша ломаного не стоит.
ЭДУАРДО (против воли польщенный). Возможно… Однако…со всей признательностью… хотел бы вам заметить…что дон Паскуале не видел вас давно… Второе, что в загробном мире он очень окреп…Откуда нам знать, как это там делается?
Условный стук в запасную дверь. ЭДУАРДО вздрагивает и подает знак Дженнаро, чтобы тот пошел проверить, кто там.
ПАЛЬЯРУЛО. Пустые слова, дон Эдуардо! Скажу прямо: я вас очень и очень полюбила! (Пододвигается с опаской к нему.) Вспомни…
ДЖЕННАРО придерживает дверь и делает знаки Эдуардо.
ЭДУАРДО (который все понял, встает). Донна Филуме, вы должны тотчас же уйти. Речь идет о чрезвычайном важном для фирмы деле. Строго секретном.
ПАЛЬЯРУЛО. С места не сдвинусь.
ЭДУАРДО (в полном смущении). В таком случае…прошу вас сюда… вам придется немного подождать… (Уводит ее в закуток Дженнаро и запирает дверь снаружи на ключ.)
Входит вдова СОРРЕНТИНО.
СОРРЕНТИНО (протягивая обе руки). Эдуардо! Дон Эдуардо!
ЭДУАРДО (целуя ей руки). Ваш слуга… Какими судьбами в наших краях, донна Адальджи?
СОРРЕНТИНО (с нескрываемым удивлением). Как?.. Странный вопрос, Эдуардо…
ЭДУАРДО. Что- нибудь случилось?
СОРРЕНТИНО. Эдуардо, милый!.. Разве сегодня не вторник и не шестое октября?
ЭДУАРДО. Кажется, шестое… Дженна, сегодня шестое октября?
ДЖЕННАРО. Шестое, вторник.
ЭДУАРДО. Что же из этого следует, Адальджи?
СОРРЕНТИНО. Разве не на сегодня назначен… (в нерешительности) … этот сеанс?
ЭДУАРДО. Какой сеанс?
СОРРЕНТИНО. Как можно было забыть…вы тянули целых три месяца…откладывали то на один день, то на другой…
ЭДУАРДО. Объясните лучше, Адальджи, я что-то не понимаю.
СОРРЕНТИНО. Ну, этот… спиритический сеанс.
ЭДУАРДО (в отчаянии). Нет-нет! Никак невозможно! (Опомнившись, с обычной изворотливостью.) Нужно пролонгировать…
СОРРЕНТИНО. Как? Еще? Почему?
ЭДУАРДО (словно на иголках). Потому….
ДЖЕННАРО (приходя на помощь хозяину). По высшим соображениям. Причина пролонгации — известная туманность…
СОРРЕНТИНО (сухо). И это причина?
ДЖЕННАРО (разводя руками). Я не в форме.
СОРРЕНТИНО. Вы-то тут при чем? Это он должен быть в форме!
ЭДУАРДО. Кто он?
СОРРЕНТИНО. Мой бедняга Чезаре.
ДЖЕННАРО. Верно…. Я уже дал заказ, но подтверждения еще не получено… Вероятно, некоторые непредвиденные обстоятельства…
Из закутка доносится грохот.
ПАЛЬЯРУЛО (голос). Откройте!.. Немедленно откройте!
СОРРЕНТИНО вопросительно смотрит на Эдуардо и Дженнаро, но оба будто окаменели.
Тогда СОРЕНТИНО сама решительно направляется к двери в закут.
ЭДУАРДО преграждает ей путь.
ЭДУАРДО. Туда нельзя!
СОРРЕНТИНО. Пустите меня!
ЭДУАРДО. Будь я на вашем месте, я бы не пошел!
СОРРЕНТИНО. Я сказала, пустите меня!
ЭДУАРДО с помощью Дженнаро пытается удержать ее, но СОРРЕНТИНО вырывается и подбегает к двери. Понимающе взглянув друг на друга, ЭДУАРДО и ДЖЕННАРО направляются к главному выходу и уходят.
(Вдове Пальяруло, которая в этот момент появилась на пороге). Что вы здесь делаете?
ПАЛЬЯРУЛО. Принимаю солнечные ванны, а вы?
СОРРЕНТИНО. Простите? Я вдова Соррентино. С кем имею честь?
ПАЛЬЯРУЛО. Вдова Пальяруло. Давно вы знакомы с Эдуардо?
СОРРЕНТИНО. Уже год.
ПАЛЬЯРУЛО. А я — три. Это побольше, не правда ли?
СОРРЕНТИНО. Календарь в расчет не принимается.
ПАЛЬЯРУЛО. Принимается, милая моя, и еще как принимается! Я слышала ваш разговор с Эдуардо…
СОРРЕНТИНО. А, так вы подслушивали?
ПАЛЬЯРУЛО. Против своего желания… и при этом крестилась и плевалась. Но как же вы, зная Эдуардо всего лишь год, смеете требовать от него спиритических сеансов? Я сколько с ним знакома, и то он заставил меня ждать целых три года! А вы, не успели овдоветь, и нате! Подавай вам спиритический сеанс!.. Бесстыдница!
СОРРЕНТИНО. Как вы смеете так разговаривать со мной? Каждому свое, милочка!
Вдовы готовы схватиться врукопашную. Но вдруг с балкона появляется могучего сложения, грузный мужчина лет пятидесяти, в белой куртке мясника и с револьвером в руках.
Женщины в страхе замирают.
КАРМЕЛО. А! Вы тут!
СОРРЕНТИНО. Дон Кармело!
КАРМЕЛО (наставляет револьвер на перепуганных соперниц). Да! Это я!
СОРРЕНТИНО. Чего вы от меня хотите? Вы с ума сошли?
КАРМЕЛО. Угадали! Я псих! Я им стал… Раз уж ты сказала «да», то твердо держись слова! Нельзя заставлять страдать сердце влюбленного!
СОРРЕНТИНО. Я сказала вам «да»?
КАРМЕЛО. А что же?
СОРРЕНТИНО. Наше знакомство только в том, что я беру у вас мясо!
КАРМЕЛО. И при этом показываете свое! Клянусь, я с ума схожу по нем! Стоит вам наклониться к прилавку, блузка оттопыривается… И я готов черт знает на что!
СОРРЕНТИНО. Слишком вы много себе позволяете, дон Кармело! Я ведь вам прямо ответила на ваше предложение? И хватит!
КАРМЕЛО. Не могу я вас видеть в объятиях такого подонка, как дон Эдуардо Палумбо. Лучше уж вас убить!
Обе женщины в ужасе кричат. КАРМЕЛО наставляет на них револьвер, и они инстинктивно пятятся: в конце концов обе оказываются у двери закута Дженнаро.
Сейчас я наведу порядок! (Закрывает дверь на ключ.) Не вздумайте только предупредить его своими криками! Пристрелю сквозь дверь! Я обожду его тут! (Кладет ключ в карман, затем спокойно усаживается в кресло, закидывает ногу за ногу и поигрывает револьвером, словно заправский ковбой. Ждет)
ЭДУАРДО (голос). Милые дамы!.. Вы еще здесь? Нет? Тем лучше…
Он входит улыбаясь и пританцовывая. При виде направленного на него револьвера останавливается как вкопанный. Пытается бежать, но голос Кармело пригвождает его к месту.
КАРМЕЛО. Повернись!
ЭДУАРДО. Лучше уж вас не видеть.
КАРМЕЛО. Тебе пришел конец.
ЭДУАРДО (крестится). Святая дева Мария! За что?
КАРМЕЛО (хватает его за локоть и поворачивает к себе как вещь). Первая причина: ты мне глубоко противен как личность. Вторая: занятие твое омерзительно!
ЭДУАРДО. С полным к вам уважением… но чем же ваша профессия чище?
КАРМЕЛО. Сравнить нельзя!
ЭДУАРДО. И тем не менее?.. То есть в каком-то смысле … Так сказать, сделав скидку на некоторые особенности… вы …
КАРМЕЛО. Кормлю людей, а вы их раздеваете. (Пауза.) Ты знаешь вдову Соррентино?
ЭДУАРДО. Имею честь.
КАРМЕЛО. С сегодняшнего дня ты ее больше не знаешь.
ЭДУАРДО (разводя руками). Буду очень рад
КАРМЕЛО (с угрозой). И вообще ты ее никогда не знал!
ЭДУАРДО. И никогда не видел?
КАРМЕЛО. Кому принадлежит вдова Соррентино?
ЭДУАРДО. Конечно, вам. От пяток до волос на голове. Вас это устраивает?
КАРМЕЛО. Нет, не устраивает. Ты мне должен заплатить за все страдания, которые ты мне причинил! (Свирепо смотрит на него.) Танцуй!
ЭДУАРДО. Я должен …танцевать?
КАРМЕЛО (угрожая револьвером). Танцуй, говорят тебе!
ЭДУАРДО делает какое-то странное па.
Нет! Не так! Танцуй босым!
ЭДУАРДО (сбросив ботинки). Ча-ча-ча?
КАРМЕЛО (грозно). Мамбо!
ЭДУАРДО начинает танцевать; КАРМЕЛО насвистывает соответствующий мотив, аккомпанируя ударами рукоятки револьвера о колено.
Танцуя ЭДУАРДО пытается приблизиться к двери.
Еще один шаг и ты — покойник!
ЭДУАРДО кружится в танце.
Пой!
ЭДУАРДО поспешно запевает: «Я мужчина не дурак…»
Гадость! Давай повеселее!
ЭДУАРДО послушно запевает начало песенки: «Двадцать тысяч поцелуев»
(Смеется.) Шут гороховый! Олух! (Вдруг снова приходя в ярость.) Целуй башмаки!
ЭДУАРДО. Как? Что я должен сделать?
КАРМЕЛО. Поцеловать мои башмаки!
ЭДУАРДО (всхлипывая, протестует). Не хочу! Не хочу целовать ботинки! Это не гигиенично!
КАРМЕЛО (хватая Эдуардо и приставляя к его боку дуло револьвера). Целуй башмаки, как если бы они были двумя твоими сыновьями, которые уезжают за границу. Вложи в эти поцелуи всю свою страсть!
ЭДУАРДО (с отвращением становится на колени). Хорошо, хорошо…. Сейчас попробую…
КАРМЕЛО. Говори: любезные мои дети!
ЭДУАРДО (на коленях). Любезные мои дети!..
Он уже вот-вот готов поцеловать башмаки Кармело, но тут появляется КОНЧЕТТА МЕЛЕ.
КОНЧЕТТА (озадачивается). Дон Эдуардо! Что вы делаете?
ЭДУАРДО. (все еще на коленях). На помощь! Скорее! Он рехнулся!
КОНЧЕТТА (отнюдь не испуганная револьвером, бросается между Кармело и Эдуардо). В чем тут дело? Чего от вас хочет этот тип?
ЭДУАРДО. А черт его знает! Уверяет, будто я знаю вдову Соррентино… Заставляет меня петь и танцевать… Клянется, что его ботинки доводятся мне сыновьями… и что сыновья уезжают в Венесуэлу… (Кричит, но уже бодрым голосом.) Псих! Идиот!
Кармело пытается схватить Эдуардо, но Кончетта дает ему две затрещины и отталкивает к двери.
КОНЧЕТТА. Вон! Вон отсюда! Убирайся! Уродина! Обезьяна!
КАРМЕЛО. Ладно… Уйду… Но будьте уверены, я еще вернусь.
КОНЧЕТТА. И найдешь меня! (Дает ему еще одну затрещину.)
КАРМЕЛО спасается бегством. КОНЧЕТТА, преисполненная достоинства, запирает дверь и, обеспокоенная, подходит к Эдуардо, который откинувшись в кресле, старательно утирает носовым платком холодный пот.
(Подсаживается к нему, отбирает платок и сама обтирает ему лоб; поглаживая и утешая его.) Ну, будет, будет… А может, холодный компресс? Можно даже с уксусом?
ЭДУАРДО. Спасибо… Не беспокойтесь. Вы очень добры!.. (Надевая ботинки.) Бог мой! Вот профессия! Где предусмотришь, где не предусмотришь — тут сам черт ногу сломит!
КОНЧЕТТА (обнадеженная). Хоть поняли — и то хорошо! Не таков ваш возраст, чтобы…
ЭДУАРДО. Что? И кто это говорит? (Смотрит на нее, словно впервые увидел.) Кто вас звал? Откуда вы взялись? С потолка? Со стен? Выползли из-под пола? С помощью каких бесовских чар?
КОНЧЕТТА. Да нет же, нет… (Тихо.) Я просто принесла вам деньги, которые я выручила за проданные вещи … Вот… Здесь четыре тысячи лир.
ЭДУАРДО (смягчившись, опускает деньги в карман). Честное слово, вы для меня тайна! Гонишь вас в окно, вы влетаете в дверь! Правду говорят, что в любовной войне выигрывает беглец… Но ведь какая же между нами любовь?
КОНЧЕТТА (раздумчиво). Дон Эдуардо… Без взаимности. Одна сторона любит, и… ладно! Конечно, взаимность была бы еще лучше. Но на нет и суда нет… Как вам кажется?…
ЭДУАРДО. Донна Кончетта… склонность без… цели… вы понимаете меня?.. подобна тележке без колес…
КОНЧЕТТА. Вы думаете, тележек без колес не бывает? Я вот помню, что в детстве я и мои подружки очень даже любили забавляться в тележках без колес. Дон Эдуа, каких только путешествий в них мы не совершали. В них путешествовали на край света!
ЭДУАРДО (обрывая ее). Будет… будет… знаете, как бы я поступил на вашем месте? Я бы усыновил ребенка.
КОНЧЕТТА. А если он с возрастом не будет походить на вас?
В дверь, ведущую в закуток Дженнаро стучат.
ЭДУАРДО. Кто может быть в той коморке? (В сопровождении Кончетты подходит к двери.) Кто там?
СОРРЕНТИНО (голос). Нас тут заперли!
ЭДУАРДО. Кого вас?
СОРРЕНТИНО (голос). Меня и эту … как ее зовут Пальяруло…
ЭДУАРДО. Милые мои… Тотчас отопру… Господи, что же это такое?…. Где ключ? Куда его запропастили?
ПАЛЬЯРУЛО (голос). Его забрал дон Кармело, мясник, влюбленный в эту… как ее Соррентино!..
ЭДУАРДО. Так чего же ждать? Позовите его! Кончетта, будьте добры, сходите к нему…
КОНЧЕТТА (направляясь к двери). Бегу…
ЭДУАРДО (возле двери, ведущей в закуток). Милые мои дамы… Прошу набраться терпения… Сейчас все будет в порядке … Впрочем, все обернулось даже к лучшему. Я уже давно подумывал, а не пора ли представить госпожу Пальяруло госпоже Соррентино? И вот на… они сами познакомились… Пусть лед будет сломан, вам надо подружиться. Там полно всяких напитков, крепких и некрепких… наливайте… пейте….
Стук в главную дверь. ЭДУАРДО идет открывать. Входит ГРАЦИЕЛЛА.
ЭДУАРДО отвешивает ей поклон в лучшем испанском стиле.
Вы, Грациелла? Вот радость! Проходите! Располагайтесь! (Взгляд в сторону закутка.) Пяток минут для вас у меня всегда найдется.
Присаживаются на диванчик.
ГРАЦИЕЛЛА. Спасибо, дорогой профессор…
ЭДУАРДО. Что? Какой я профессор?
ГРАЦИЕЛЛА. Изящных манер. Я еще не поблагодарила тебя за великолепные розы. Может, продолжим разговор, начатый прежде?
ЭДУАРДО. С удовольствием… Значит, я вам говорил…
ГРАЦИЕЛЛА. Нет, это я говорила тебе…Эдуардо, поцелуй меня…
ЭДУАРДО (смущенно). Поцелуй? Э, нет, Грациелла, значит, мы друг друга не поняли… О поцелуе не может быть и речи!
ГРАЦИЕЛЛА. Почему?
ЭДУАРДО. Что за вопрос! Прежде я должен был относиться к вам со всевозможным уважением, хотя бы потому, что вы были замужем. Нынче — я должен относиться с еще большим уважением, поскольку вы — вдова.
ГРАЦИЕЛЛА. Но я же люблю тебя! Кто требует от тебя такого уважение? Ни вчера, ни сегодня я вовсе не хотела, чтобы меня так уважали! Давай быстро отказывай мне в уважении!
ЭДУАРДО (отстраняясь). Нет, нет и нет! … Напротив, я должен уважать вас всеми фибрами моей души. Я должен привить вам чувства гордости и достоинства, сопряженные с вдовством! Если будете следовать моим советам, то наступит час, когда вы будете произносить: «Я вдова Каммарота», как иные произносят «Я мисс Европа».
ГРАЦИЕЛЛА. Эдуардо!
ЭДУАРДО. Предоставьте все это мне! Я знаю, как достигается подобное благочиние. Возвращайтесь домой и соберитесь с духом. Потом слегка поужинайте… Я составлю вам компанию, мы с тоской будем вспоминать бедного Джачинто и посадим деревце верности в садике воспоминаний. И так, с течением времени, дон Джачинто станет в наших сердцах живее прежнего.
ГРАЦИЕЛЛА (слушая Эдуардо со все возрастающим удивлением, схватывает его за плечи и встряхивает, словно желая разбудить). Уж не рехнулся ли ты? Верность? Воспоминание? Деревце? А о моей молодости ты забыл? Куда ты ее денешь?
ЭДУАРДО. Позаботимся и о ней… (Глядя на соблазнительные формы Грациеллы.) Время от времени спиритический сеансик… Ну, скажем, раз в неделю… (Хихикает.)
ГРАЦИЕЛЛА. Не болтай чепухи! Уж не принимаешь ли ты меня за одну из твоих дурочек-клиенток?
ЭДУАРДО (закрывая ей рот ладонью и бросая быстрый взгляд в сторону закута). Тсс! Ты права! Два раза в неделю… (Смотрит на Грациеллу.) А может, и три! Ну, как?
ГРАЦИЕЛЛА. Дело не в количестве, а в качестве!
ЭДУАРДО. Ну, тут уж ничего не поделаешь! А ты что можешь предложить?
ГРАЦИЕЛЛА. Право полной собственности.
ЭДУАРДО. Полной собственности… то есть как?
ГРАЦИЕЛЛА. Абсолютно полной, без всяких там исключений….
ЭДУАРДО. Мне крайне досадно, Грациелла…. Я польщен… но по известным причинам вы не можете получить этого полного права…
ГРАЦИЕЛЛА. Ох, и ребенок же ты! Тебе и пятнадцати лет не дашь! (Гладит его руку.) Предоставь Грациелле быть твоим поводырем… Не упрямься… так… помаленьку … расслабься…
ЭДУАРДО ребячливо заелозил на диване, как бы выражая протест. Но ГРАЦИЕЛЛА перехватила его руку и ею стала водить по своей ноге. ЭДУАРДО, охваченный волнением, придвинулся к Грациелле, которая перехватив его вторую руку, положила ее себе на талию.
ЭДУАРДО (моргая). Ничего не пойму… совсем ничего…
ГРАЦИЕЛЛА. Вот это-то ты и должен делать: ничего не понимать… Сойди с рельс, Эдуа… Не упорствуй… сойди с рельс…. Поцелуй меня!
Следует продолжительный горячий поцелуй. Отдышавшись, ЭДУАРДО снова тянется к ней с поцелуем, но на этот раз отстраняется ГРАЦИЕЛЛА и вскакивает с дивана.
ЭДУАРДО (тоже вскакивает с дивана и пытается ее обнять). Грацие….
ГРАЦИЕЛЛА (бегает от него вокруг дивана). Эдуа!
ЭДУАРДО. Грацие… умоляю тебя… еще разок…. Один единственный раз…
ГРАЦИЕЛЛА. Нет!
ЭДУАРДО. Ну прошу тебя…
ГРАЦИЕЛЛА. Сказала — нет!
ЭДУАРДО. Как милостыни прошу… Пошли туда… к тебе….
ГРАЦИЕЛЛА. Нет, останемся тут и поговорим.
ЭДУАРДО. Поговорим? В такой момент…
Пытается перепрыгнуть диванчик и поймать Грациеллу, но она снова выскакивает из его рук.
ГРАЦИЕЛЛА. Ты меня любишь?
ЭДУАРДО. Да!.. Еще как! Разве ты не видишь?
ГРАЦИЕЛЛА. Очень любишь?
ЭДУАРДО. Очень!
ГРАЦИЕЛЛА. Тогда женись на мне.
ЭДУАРДО (овладевая собой). Да-вай по-же-ним-ся!
ЭДУАРДО опускается на диванчик и закрывает лицо руками.
ГРАЦИЕЛЛА садится рядом.
Пауза.
ГРАЦИЕЛЛА. Отвечай мне! Молчишь теперь? Вбей себе крепко в башку: месяцы траура прошли. Теперь решай: да или нет?
ЭДУАРДО. Нет, нет и нет! Сколько раз я должен тебе повторять? От своих занятий я не откажусь как по житейским причинам, так и из суеверия. Сегодня больше, чем когда-либо прежде, брак стал смертельным риском. Мужчина женился и уже тем самым порождает потенциальную вдову. А вдов я не поставляю — заруби себе это на носу! — я утешаю. Для этого и создана моя столь уважаемая фирма!
ЭДУАРДО. Это мысль! (С гордостью.) Я смогу создать еще одного Эдуардо Палумбо!
ГРАЦИЕЛЛА. И ты создашь его! А мне нужен муж. Джачинто оставил пять миллионов…
ЭДУАРДО (слушает с очевидным интересом). Это верно… конечно, пять миллионов… Но моя фирма…. Моя работа это работа художественная… так сказать, работа другого, высшего плана.
ГРАЦИЕЛЛА. Поразмысли хорошенько!
ЭДУАРДО провожает ее до дверей.
Другого пути ко мне нет!
ЭДУАРДО. Подумаю со всей серьезностью!
ГРАЦИЕЛЛА выходит, предварительно поглядев на Эдуардо в упор; ЭДУАРДО погружается в размышления и вдруг вспоминает о запертых и комнатушке вдовах.
Он подбегает к двери.
Милые дамы…., прошу вас не нервничать….
ПАЛЬЯРУЛО (голос). Может быть, вы наконец, откроете?
СОРРЕНТИНО (голос). Откройте!
Появляется КОНЧЕТТА МЕЛЕ, потрясая ключом. Видно, что она в ярости.
ЭДУАРДО. Ключ?
КОНЧЕТТА. Вот он. Я заставила этого бандита отдать его!
ЭДУАРДО. А он как?
КОНЧЕТТА. Да хоть бы у него было сто ключей, я бы отобрала у него все сто. Он даже не пикнул.
ЭДУАРДО (открыв дверь, с поклоном к недавним узницам). Прошу простить меня, прелестные дамы… Но прежде всего я должен был поставить на место этого нечестивца! (К Соррентино.) Больше он вас не будет беспокоить…
Поведение вдовушек довольно странное: больше они уже не соперницы. Напротив, они ведут себя как союзницы. Их тон по отношению к Эдуардо холоден и суров.
СОРРЕНТИНО. Ну как ваша возлюбленная Грациелла, вдова Каммарота?
ПАЛЬЯРУЛО. Как? Поставили ее на место?
ЭДУАРДО (сердито). Вас это не касается!
СОРРЕНТИНО. Очень даже ошибаетесь!
ПАЛЬЯРУЛО. Еще как касается! Так значит, вы должны подумать и дать ответ этой… бабище?
КОНЧЕТТА присутствует при этой сцене, но молчит, и даже кажется, что происходящее доставляет ей известное удовольствие.
ЭДУАРДО. Вы много позволяете себе!
ПАЛЬЯРУЛО. Так дадите вы ей ответ или нет?
ЭДУАРДО. Я обещал.
СОРРЕНТИНО. Очень плохо сделали.
ПАЛЬЯРУЛО. Женитьбе вашей все равно не бывать!
СОРРЕНТИНО. Мы ее расстроим даже на ступенях алтаря!
ЭДУАРДО (обеспокоенный). Да это целый заговор!
ПАЛЬЯРУЛО. Называйте как хотите!
СОРРЕНТИНО. Скандал мы вам устроим!
ПАЛЬЯРУЛО. Мы предупредили вас!
ОБЕ (вместе). Будьте здоровы!
Обе разом горделиво покидают дом. На пороге они сталкиваются с Дженнаро.
ЭДУАРДО (не обращая на Кончетту никакого внимания). Дженна, слыхал этих двух?
ДЖЕННАРО. Частично. Вас это заботит?
ЭДУАРДО. А как же! Ты еще не знаешь обиженных, разъяренных вдов! Они хуже тигра! Эти две способны нарушить самую благочестивую церемонию! Они могут потрясать взятым напрокат ребенком и вопить: «Мерзавец! Это твой ребенок!» Нет уж, избави Бог!.. Беги и скажи донне Грациелле, что решение мое отрицательное.
ДЖЕННАРО. Как знаете. (Уходит.)
ЭДУАРДО. Фатальная неизбежность! Против силы — и разум ничто!
КОНЧЕТТА (смеясь). Да вы серьезно поразмыслите, дон Эдуа. Пусть только эти две вертихвостки появятся в церкви, уж я их там встречу! Можете быть спокойны, мой красавчик… Я буду там, наготове, с кирпичом в руках вместо требника.
ЭДУАРДО. Знаю! Знаю, что вы способны на все! Стоит вам пройти — и трава сохнет… (Задумывается.) А не можете ли вы заранее отбить у них охоту?
КОНЧЕТТА. Каким образом?
ЭДУАРДО. Так, небольшое предупрежденьице… Если вы посмеете… то я…. И так далее, понятно?
КОНЧЕТТА. Все поняла! Бегу сей же час, будьте уверены! Все будет в порядке!.. (Уходит, сталкиваясь в дверях с Дженнаро.)
ДЖЕННАРО. Сказал.
ЭДУАРДО. Возвращайся к Грациелле и скажи, что решение положительное!
ДЖЕННАРО (который никогда ничему не удивлялся). Будет исполнено.
ДЖЕННАРО уходит, пропуская в дверях застенчивую, но весьма примечательную юную женщину. Это ДЖУЛИЯ. Поведение ее несколько странно: она все время оглядывается назад, словно опасаясь погони. Озабоченно как бы вскользь оглядывает обстановку в комнате и хозяина дома. Несколько раз пытается начать разговор, но всякий раз от волнения замолкает
ЭДУАРДО (подбадривая ее). Прошу вас… Вы кого-нибудь опасаетесь?
ДЖУЛИЯ (по-прежнему оглядываясь). Нет…. Нет…
ЭДУАРДО. Вы тут в надежном укрытиии… (Вспомнив недавние события, даже вздрагивает.) Конечно, время от времени случается….
ДЖУЛИЯ. Простите мою смелость… Вы дон Эдуардо Палумбо?
ЭДУАРДО (смотрит на нее с нескрываемым восхищением). Он самый. Прошу вас, девушка, присаживайтесь… (Показывает на стул.)
ДЖУЛИЯ (в нерешительности и опасливо поглядывая на дверь). Я не девушка… вот уже четыре года, как я замужем.
ЭДУАРДО (оглядев ее взглядом знатока). Иначе и быть не могло. Однако садитесь … будьте моей гостьей.
Подходит к двери, чтобы закрыть ее, но ДЖУЛИЯ опережает его и останавливает.
ДЖУЛИЯ (с беспокойством). Пожалуйста, не закрывайте. Он может войти с минуты на минуту. Он направляется сюда.
ЭДУАРДО. Кто он?
ДЖУЛИЯ (скороговоркой, не сводя глаз с лестницы). Дон Карло Фигурелла… мой муж. Он хочет сделать вам одно предложение… Дон Эдуа, умоляю вас… не слушайте его…. Скажите ему, что я уже все вам рассказала, что вы согласны… но только не давайте ему рта раскрыть, ради Христа…. Человек в любом возрасте остается человеком и не должен унижаться…. Поклянитесь мне, что, что….
ЭДУАРДО (выразительно). Клянусь вам…. Но я не понимаю!
ДЖУЛИЯ (вздрогнув, показывает на дверь). Слишком поздно!
На пороге возникает широкоплечий старик, дон КАРЛО ФИГУРЕЛЛА.
Он немного задыхается.
Вот он! Карло!
ФИГУРЕЛЛА (протягивает руки). Джулия!
ДЖУЛИЯ (подбегая к нему поспешно). Можем уже идти. Все в порядке. Я все объяснила дону Эдуардо, и дон Эдуардо совершенно со всем согласен. Он будет действовать согласно твоим желаниям. До свидания дон Эдуа, будьте здоровы!
ЭДУАРДО (вполголоса). Бог отец, Бог сын, Бог дух святой!
ФИГУРЕЛЛА (мягко выговаривая жене). Нет, Джулия, ты не должна была так поступать. Это наше дело с доном Эдуардо… дон Эдуардо, могу я…
Все усилия Джулии напрасны. ФИГУРЕЛЛА входит в комнату и садится на диванчик. Жене не остается ничего другого, как сесть рядом с ним. Тыльной стороной ладони она утирает набежавшую слезу. ЭДУАРДО тоже садится.
(Внимательно глядя на Эдуардо.) Вы именно такой…
ДЖУЛИЯ (перебивая его). Будет, будет… Давай лучше я скажу…
ФИГУРЕЛЛА (протестуя). Нет, душа моя. Ты молчи и не раскрывай рта. Это чисто мужской разговор. (Нежно зажимает ей рот рукой. К Эдуардо.) Вы именно такой, каким мне вас описали.
ЭДУАРДО (с подозрением). То есть?
ФИГУРЕЛЛА. Милый, с благородными чувствованиями.
ЭДУАРДО. Спасибо.
Пожимают друг другу руки.
ФИГУРЕЛЛА. Стало быть…
ДЖУЛИЯ (делая отчаянную попытку заставить его молчать). Не надо!
ФИГУРЕЛЛА. Нет, надо!
ЭДУАРДО. И именно сейчас, так срочно?
ФИГУРЕЛЛА. Да. Говорить об этом трудно, но приходится. Вероятно, вы уже были поражены огромной разницей в возрасте между мною и моей Джулией? Однако до тех пор, пока мир стоит… такие случаи будут встречаться. Ну да ладно! Четыре года тому назад, когда я остался вдовцом после второго брака, мне потребовалась женщина, гувернантка… (Джулии.) Извини меня, милая, но я должен быть точен. (К Эдуардо.) Я поместил в «Маттино» объявление. В ответ получил несколько предложений…
ЭДУАРДО (разглядывая фигуру Джулии). И вы, понятно, выбрали ее?
ФИГУРЕЛЛА. Да, ее! Ну, постоянная близость… взаимная симпатия… знаете, как бывает… в конце концов мы влюбились друг в друга и поженились.
ЭДУАРДО. Сердечные поздравления!
ФИГУРЕЛЛА. Старость не радость. Примерно год назад я начал сдавать.
ЭДУАРДО. Грустно слышать
ФИГУРЕЛЛА. Особенно стало пошаливать сердце… того и гляди наступит конец…
ДЖУЛИЯ. Нет! Нет!
ЭДУАРДО. Ну в самом деле, это еще бабушка надвое сказала!
ФИГУРЕЛЛА (убежденно). К сожалению, это так. Вот почему я все время себя спрашиваю: «Что-то станется с моей Джулией?»
ДЖУЛИЯ всхлипывает.
Родственников у нас нет, близких друзей тоже. К счастью мне рассказали про вас.
ЭДУАРДО (несколько озабоченным тоном). Не стоит брать на веру досужие людские россказни. Я…
ФИГУРЕЛЛА. Меня заверили, что вы благородный человек. Вы совершенно бескорыстно помогаете вдовам.
Машинально, помимо своей воли ЭДУАРДО ощупывает материю на пиджаке Фигуреллы.
Вы лучший их советник, утешитель и покровитель…
ЭДУАРДО. Пытаюсь по мере сил. Так значит?
ФИГУРЕЛЛА. Я пришел просить вас…. Не терять из виду мою Джулию (закрывает ей рот рукой), когда бы ни постигла меня печальная развязка. Будьте ей опекуном… Я вам поручаю ее с этой минуты…. Если хотите, письменно… В мире столько мошенников и негодяев, что страшно даже подумать, в какие руки может она попасть. (Утирает жене слезы носовым платком.) Под вашей же опекой никакая опасность не может ей грозить. Если же когда-нибудь природа возьмет свое, заявит права — вы меня понимаете, ведь Джулии всего двадцать четыре года, — то позаботьтесь об этом вы и подыщите ей хорошего молодого парня… Обязательно молодого. Ибо некоторые опыты (тычет пальцем в себя) не стоит проделывать дважды.
ЭДУАРДО. Да-с, вы совершенно правы!
ФИГУРЕЛЛА. А теперь слово за вами, дорогой дон Эдуардо.
ЭДУАРДО. Что я могу сказать? Ничего подобного в моей практике еще не случалось… Простите однако…. У Джулии есть средства?
ФИГУРЕЛЛА. Об этой стороне дела не беспокойтесь. У меня девять собственных квартир на Вомеро, да еще кое-какое недвижимое в Маркольяно.
ЭДУАРДО. Я это спросил так, в интересах вашей супруги. Можете на меня рассчитывать, дон Карло. Когда бы оно не случилось, можете быть спокойны…. Достаточно телефонного звонка…
ДЖУЛИЯ (сквозь рыдания). Нет! Нет! Этого не может случиться!
ЭДУАРДО подымается, за ним встает и ФИГУРЕЛЛА.
ЭДУАРДО. Ясно, что не должно случиться. Но как бы то ни было, вот вам моя визитная карточка… (Протягивает ее Фигурелле, который целует ее и опускает в карман.)
Супруги направляются к двери, сопровождаемые Эдуардо.
ФИГУРЕЛЛА. Уж не знаю, как вас благодарить!
ЭДУАРДО. Какие пустяки! Всегда к вашим услугам, в любой момент, самый отдаленный момент… (Тихо, к Карло Фигурелла, знаком показывает ему на фигурку Джулии.) Прошу вас заботьтесь о ней!
Супруги уходят. ЭДУАРДО сияет, как факел в ночи. Он горд и счастлив.
Входит ДЖЕННАРО.
(К Дженнаро.) Понимаешь, как идут наши дела? Стали поступать предварительные заказы! А почему? За нас общественное мнение! Имя мое в ходу, оно утверждается и побеждает! Прежде я наивно думал, что фирме не нужны никакие филиалы. Выходит, я ошибался. Я сам себе подрезал крылья, чтобы не летать! А теперь знаешь, что я сделаю? Открою филиал в Риме…
ДЖЕННАРО. Как? Разве вы не собираетесь жениться?
ЭДУАРДО. Я? С таким попутным ветром? За кого ты меня принимаешь? Беги, лети и скажи Грациелле, что я безумно расстроен, но взвесив все и учтя приговор судьбы, я принял окончательное решение, и оно — отрицательное!
ДЖЕННАРО (направляясь к двери). Бесповоротно?
ЭДУАРДО. Раз и навсегда. Считай, что оно высечено в мраморе.
ДЖЕННАРО. Короткое, сухое «нет»?
ЭДУАРДО. Конечно! Пойми, Дженна… (Охваченный проектами, даже приплясывает.) Я открою филиал в Риме! Другой — в Милане. Почему же не открыть? Потом в Генуе…Турине… Болонье… Дженна! Все вдовы Италии у нас в кулаке! (Приплясывает.)
Занавес падает.