КУВЬЕЛЛО в новой должности управляющего фирмой Палумбо разговаривает по телефону.
КУВЬЕЛЛО (подражая интонации своего патрона). Что?.. Скверно ночь провели? Занятно, занятно, донна Роза… Тут надо поразмыслить… Позвольте дать вам один совет… искренний… Да-да! Примите-ка валериановых капель… да-да! Я еще вчера вам советовал… Как?.. Да, конечно… Эх, с какой бы радостью я лично накапал бы их вам в ротик, как… (Прикрывает ладонью микрофон, жестом просит у Дженнаро подсказки.)
ДЖЕННАРО (вздыхая). … как в клюв голубки…
КУВЬЕЛЛО (в трубку). …как в клюв голубки… А тут, как назло, прорва всяких дел… да-да… Если только попозже… Возможно… Может, вам чего надо? Аспирина, или там лакрицы, или ревеню?.. Ну, целую ваши бархатные ручки… (Вешает трубку.)
ДЖЕННАРО. Это еще кто такая?
КУВЬЕЛЛО. Новенькая. Откопал в прошлый вторник. А тебе-то какое дело?
ДЖЕННАРО (высокомерно). Прежде всего прошу не «тыкать».
КУВЬЕЛЛО. А вы какого черта говорите мне «ты»?
ДЖЕННАРО. Мне можно! Я служу этому дому двадцать лет, а ты тут без году неделя. Когда б не дон Эдуардо, который вытащил тебя из грязи, ты бы так и продолжал валяться в ней!
КУВЬЕЛЛО. Поосторожней на поворотах!
ДЖЕННАРО. Нет уж, изволь выслушать все до конца! И как это только дону Эдуардо взбрело в голову жениться на Грациелле и доверить тебе место управляющего!
КУВЬЕЛЛО. Дай срок, приятель! Вот стану тут полным хозяином, и ты получишь такой пинок в зад, что мигом очутишься в тридевятом царстве, в тридесятом государстве!
ДЖЕННАРО. Ты, хозяином? (Разражается саркастическим смехом.) Знаешь, рылом не вышел, да и росточком мал! Вот начнешь плешиветь — считай, что местечко в приюте для нищих тебе обеспечено!
КУВЬЕЛЛО. Вы что же, оскорблены, что не вас сделали управляющим?
ДЖЕННАРО. Оскорблен? Да знаешь ли, что слуга не может быть оскорбителем и что на него даже обижаться нельзя?
КУВЬЕЛЛО. Вы так думаете?
ДЖЕННАРО. Не я, а Сенека так думал.
КУВЬЕЛЛО. А что думает этот ваш синьор Сенека о возвращении супругов Палумбо? Разве не собирались они вернуться сегодня в девять утра?
ДЖЕННАРО. В девять? (Смотрит на часы.) Значит, через две минуты.
КУВЬЕЛЛО. А это их свадебное путешествие затянулось порядком.
ДЖЕННАРО. Ровно месяц.
КУВЬЕЛЛО. И дон Эдуардо ни разу вам не написал?
ДЖЕННАРО. Один-единственный разок.
КУВЬЕЛЛО. Что же он там сообщил?
ДЖЕННАРО. Распорядился проделать прямой ход из конторы на их личную супружескую половину. (Показывает рукой на новую дверь.)
Слышится автомобильный гудок.
КУВЬЕЛЛО. А разве это была не ваша идея?
ДЖЕННАРО. Нет, не моя.
ЭДУАРДО (голос). Дженна, Дженна!
ДЖЕННАРО. Приехали хозяева! Вот они! (Выбегает на балкон.) С благополучным возвращением, дон Эдуа!
ЭДУАРДО (голос). Спустись и помоги мне!
ДЖЕННАРО. Сейчас! Сию минутку! (Поспешно выбегает.)
КУВЬЕЛЛО, оставшись один, любовно поглаживает узел нарядного галстука, приглаживает щеткой волосы снова садится, закинув ногу на ногу; расправляет складку на брюках, словом, приводит себя в порядок, стараясь выглядеть как можно элегантнее. За дверью топот ног, голоса. Входит ЭДУАРДО с двумя внушительных размеров чемоданами, которые ставит на пол. За ним появляется ДЖЕННАРО с другими пожитками и, наконец, ГРАЦИЕЛЛА с дорожной сумкой в руках. Взаимные приветствия и рукопожатия.
КУВЬЕЛЛО. Со счастливым возвращением! Здравствуйте! (Целует руку Грациелле.) Будьте счастливы. Все, наверно, уже поцеловались с прелестной новобрачной…
Тянется к щеке Грациелле, но ЭДУАРДО предупреждает его.
ЭДУАРДО. Э,э! Никто мою жену не целовал… (Отстраняет Кувьелло.) Ну и расфрантился же ты…
КУВЬЕЛЛО. Ведь это вы, дон Эдуа, наказали мне…
ЭДУАРДО. В самом деле? (Берет Грациеллу за руку и показывает новую дверь.) Вот сюрприз, о котором я тебе говорил. Теперь можно проходить на нашу половину прямо отсюда.
ГРАЦИЕЛЛА. Здорово. Просто замечательно. (В ее веселом тоне можно уловить иронию.)
ЭДУАРДО (к Дженнаро, который уже успел отнести вещи на жилую половину). А не попросить ли нашего дорого Дженнаро сварить знаменитого его кофейку? Он ведь по этой части великий мастак.
ДЖЕННАРО. Мигом будет! (Удаляется в свой закуток.)
ГРАЦИЕЛЛА. Дженна, на меня не рассчитывай, уж извини меня. Нынешней ночью я даже глаз не сомкнула в этом распроклятом спальном вагоне. Пойду вздремну часок, иначе ведь и постареть можно.
КУВЬЕЛЛО. Постареть? С виду вы мне в дочки годитесь!
ГРАЦИЕЛЛА (польщенная). Уж прямо в дочки?
КУВЬЕЛЛО. Клянусь вам…
ЭДУАРДО. Ого! Из молодых, да ранний! Оставлял я его в детском саду, а по возвращении нахожу студентом.
КУВЬЕЛЛО. Спасибо, дон Эдуа! Вы путаете меня с…
ЭДУАРДО. Ладно, ладно. Послушаем-ка лучше, чего ты понапридумывал тут за время моего отсутствия?
КУВЬЕЛЛО. Дать вам полный отчет… Прямо сейчас?
ЭДУАРДО (усаживается на диванчик рядом с Грациеллой, берет ее за руку). Сейчас, сейчас…от Грациеллы у меня секретов нет…
КУВЬЕЛЛО принимается шагать по комнате, втянув живот и расправив плечи. Заметно, что он хочет произвести на Грациеллу максимум впечатления своей осанкой и молодостью. ГРАЦИЕЛЛА подкрашивает губы, не спуская глаз с прохаживающегося взад и вперед Кувьелло.
КУВЬЕЛЛО. С тем, что вы оставили на складе полный порядок. Синьоре Аверсано свой должок я уплатил сполна… Вдова Кинтьери поставила нам восемь пиджачных костюмов пятьдесят четвертого размера, шесть пар обуви и портрет покойного супруга работы Бранкаччо… буде он подлинным — назначьте цену сами.
ЭДУАРДО. А вдова Пальяруло?
КУВЬЕЛЛО (не без гордости). Свыклась с переменой управляющего.
ГРАЦИЕЛЛА (которую явно забавляет эта сценка). А Кармело, мясник?
КУВЬЕЛЛО. Вполне успокоился. А вот с вдовой Соррентино просто сладу нет.
ЭДУАРДО. Как так?
КУВЬЕЛЛО. Заладила свое: или вы, или никто.
ЭДУАРДО (с очевидным сожалением). Охо-хо… вот уж поистине, когда нет направляющей руки мастера…
ГРАЦИЕЛЛА. А теперь расскажите о новых приобретениях.
КУВЬЕЛЛО (смешавшись). Дон Эдуардо, могу я говорить откровенно?
ЭДУАРДО. Конечно. Управляющий ты или нет? Моя жена — без предрассудков… не правда ли, Грацие?
ГРАЦИЕЛЛА. Рассказывайте… Говорите все…
КУВЬЕЛЛО (начинает издалека). Так, значит…
ЭДУАРДО. Давай, давай, ближе к делу…
КУВЬЕЛЛО. У нас в запасе пять вдов.
ГРАЦИЕЛЛА. Пять?
КУВЬЕЛЛО. Под трех из них мы еще ведем подкоп… Прошло всего несколько дней, как мы напали на их след… Но с другими двумя…
ДЖЕННАРО (возвращаясь с кофе) …мы уже ежедневно занимаемся спиритическими сеансами!
ЭДУАРДО и ГРАЦИЕЛЛА (одновременно, но с разной интонацией). Да ну!
КУВЬЕЛЛО. Без лишней скромности… это святая правда.
ГРАЦИЕЛЛА смотрит на Кувьелло с нескрываемым восхищением.
ЭДУАРДО поспешно вскакивает на ноги.
ЭДУАРДО. Нет, нет! Ни в коем случае! Этак нельзя…
КУВЬЕЛЛО. Прошу прощения, дон Эдуардо… почему же?
ЭДУАРДО. А потому что нельзя!
КУВЬЕЛЛО (искренне). Но если есть силы…
ЭДУАРДО (вспыхнув). Что значит — есть силы? А плановый расчет! Взять, к примеру, банк: даже на чеках указывается, допустим, «Капитал пятьдесят миллиардов»! Но разве выдадут кому-нибудь эти пятьдесят миллиардов? Они лежат в сейфах, в банковских подвалах. Они номинальны! В противном случае что стряслось бы? А стряслось бы следующее: вот является некий тип и просит ссуду в пятьдесят тысяч лир. А ему отвечают: «Наберитесь, сударь, терпения… у нас нет таких денег».
КУВЬЕЛЛО. Да вы не сумлевайтесь, дон Эдуа. Я всегда пожинаю урожай, для меня посильный…
ГРАЦИЕЛЛА хохочет, закинув голову, выставляя напоказ соблазнительные формы.
ЭДУАРДО (с неподдельным раздражением). Брось чепуху молоть! Ты еще желторотый птенец в нашем деле, молок на губах не обсохло, а туда же, пускаешься рассуждать о вещах серьезных! (Хватает шляпу.) Пойду-ка я лучше по делам… Надо заглянуть в лавочки. А ты, Грациелла, кажется, поспать хотела? Пойди ляг, отдохни…
ГРАЦИЕЛЛА. Не забудь заглянуть в аптеку!
ЭДУАРДО кивает головой и в ярости поспешно удаляется. Кувьелло, поигрывая связкой ключей, посматривает на Грациеллу. Дженнаро перехватывает его взгляды и тихо уходит в закуток, пожимая плечами и покачиваясь как бы в знак молчаливого понимания.
Эх, Кувьелло… (Снова заливается смехом.)
КУВЬЕЛЛО (улыбаясь). Сударыня…
ГРАЦИЕЛЛА. Должна я верить?..
КУВЬЕЛЛО. Чему?
ГРАЦИЕЛЛА. Тому, что вы только что сказали?..
КУВЬЕЛЛО. Дорогая хозяйка, решайте сами… Со своей стороны… Ну какие я могу вам дать доказательства? Как это говорится? Кому бог дал ротик, даст тому и кусочек…
ГРАЦИЕЛЛА. Вот-вот… А я хоть и была дважды замужем, а все ж по этой части не сильно опытна
КУВЬЕЛЛО (глядя на нее все с большим интересом). Возможно ли? Вы это правду говорите?
ГРАЦИЕЛЛА. Увы… Впрочем, какой-то внутренний голос мне подсказывает, что вам можно верить… (Пауза. Разглядывает его.) Вы много занимались спортом?
КУВЬЕЛЛО. Боже меня упаси. Это непроизводительно.
ГРАЦИЕЛЛА. Вы думаете? Скажите, однако… Как это вы умудряетесь проводить эти… эти спиритические сеансы… без личной, что ли, склонности или заинтересованности?
КУВЬЕЛЛО. Без того, чтобы личная тяга, хотите вы сказать, перевешивала заинтересованность материальную?
ГРАЦИЕЛЛА. Ну, материальная сторона дела понятна. Я о другом… ведь вы же не корзинка и не бочонок, наполненный всякого рода нежностями и сладкими словами, так сказать, «на случай»…
КУВЬЕЛЛО. Ничего не поделаешь, проходится.
ГРАЦИЕЛЛА. И вы никогда не испытывали потребности в настоящей привязанности, чувстве… ну, например, сказать кому-нибудь: я люблю тебя, хочу, чтоб и ты меня полюбила… сердце мое… душенька моя…
КУВЬЕЛЛО (слащаво-сентиментальным тоном, свойственным романам и повестям «в картинках»). Увы, понимаю… И мне вы будете говорить о чувствах? Да знаете ли, Грациелла, что сердце мое исполнено сладости, что твоя ромовая баба… Я, к примеру, не могу видеть без слез восход луны над Везувием. Когда б вы знали, как хочется мне шептать кому-нибудь: «Только ты и я… вдвоем, вместе… по гроб жизни!»
ГРАЦИЕЛЛА. Так шепчите же, шепчите!
КУВЬЕЛЛО. Как могу я осмелиться! Разве я не помню доброго, которое мне сделал дон Эдуардо? Ведь это он обул, одел и накормил меня? Как это говорится…
ГРАЦИЕЛЛА (упоминание о муже обратило ее к другим мыслям, с сарказмом). Эх, Эдуардо, Эдуардо… Да он вроде нас… слабенек в чувствах… Подумать только! Мы возвращаемся из свадебного путешествия, должны впервые переступить порог нашего нового жилища, а он (об отсутствующем Эдуардо), даже не обнял меня, не взял на руки, чтобы согласно доброй примете перенести через порог!
КУВЬЕЛЛО. Верно, черт возьми! Он этого не сделал… А взял и тут же удрал по каким-то делам…
ГРАЦИЕЛЛА (встает, смотрит на Кувьелло, улыбается; неожиданно). Так сделайте это вы! (Подходит к Кувьелло с тем, чтобы тот поднял ее на руки.)
КУВЬЕЛЛО. Я… (В некотором смущении.) Простите, я не очень… Я должен…
ГРАЦИЕЛЛА. …взять меня на руки и перенести через порог… Ради доброй приметы…
КУВЬЕЛЛО. А собственно, в качестве кого я должен это сделать?
ГРАЦИЕЛЛА. В качестве посредника.
КУВЬЕЛЛО. Ах, раз так — я готов!.. (Поднимает ее, явно испытывая удовольствие от осязания столь приятной ноши. Ногой распахивает дверь.)
ГРАЦИЕЛЛА хихикает.
В момент, когда КУВЬЕЛЛО уже перешагнул порог, из закутка появляется ДЖЕННАРО.
ДЖЕННАРО. Перышко колибри и то будет посолиднее и понадежнее иной бабенки… Что я сказал? Не я сказал, а один знакомый, большой друг животных.
С жилой половины доносятся глуховатые, чувственные смешки Грациеллы. ДЖЕННАРО прикрывает дверь, ведущую на половину супругов Палумбо. Устанавливается тишина. Вскоре появляется ЭДУАРДО. За ним — вдова КОНЧЕТТА МЕЛЕ. Они продолжают разговор, очевидно, начатый еще до появления в комнате.
ЭДУАРДО. Вас это не касается, донна, Кончетта!
КОНЧЕТТА (не менее энергично). Касается, и еще как касается! Вы мой от начала и до конца! И если я вам говорю, что по сравнению с тем, каким вы были месяц назад, вы превратились в ветошку, — вы должны мне поверить!
ДЖЕННАРО. Еще бы, донна Конче! За медовый месяц кто только не ослабеет.
ЭДУАРДО, насупившись, со все большей угрюмостью, разворачивает пакет и выкладывает на стол всякие лекарства.
КОНЧЕТТА. Да разве можно развозить свою любовь повсюду, подобно уличному торговцу? В мое время никаких этих свадебных путешествий не практиковали. Поступали проще: едва обвенчавшись, супружеская пара запиралась у себя в доме и только через семь дней и семь ночей делала первый выход…
ДЖЕННАРО. Скажи лучше: выезда в коляске, ибо на ногах молодожены уже не держались. Именно так оно и бывало.
ЭДУАРДО (который до тех пор стоял к ним спиной, в ярости поворачивается). Если будете продолжать говорить гадости — изобью обоих! Видите вот это? Это всякие снадобья, которые мне присоветовала Грациелла! Каких только лекарств тут нет… Читайте: фосфор, кальций, витамин А, витамин Б, витамин В, витамин Г…
ДЖЕННАРО. На все буквы алфавита?..
ЭДУАРДО. Порошки и тестостерон. Понятно?
КОНЧЕТТА. Это еще что такое?
ДЖЕННАРО. Восстановитель мужской силы. Когда нету своей, одалживают у аптекаря.
КОНЧЕТТА. Боже милостивый! И сами остаются без нее?
Тем временем ЭДУАРДО, совсем обессиленный, снимает пиджак и усаживается на край постели, обхватив голову руками. ДЖЕННАРО и КОНЧЕТТА с испугом переглядываются.
(Подходит к Эдуардо.) Дон Эдуа, простите за нескромный вопрос: какого рожна нужна вам эта мужская сила?
ЭДУАРДО всхлипывает.
(Подсаживается к нему на постель и участливо, с тревогой восклицает.) Ангелы небесные! Не иначе, как его довели до этого всякие наговоры да сглазы! (Кричит.) Дон Эдуа! Дон Эдуа!
ЭДУАРДО разражается слезами.
Что с вами? Ну скажите же вашей Кончетте, откройтесь ей! Быть может, я смогу вам помочь?
ЭДУАРДО. Нет… Никто мне не сможет помочь.
КОНЧЕТТА. Почему же — никто? А я?
ЭДУАРДО (взорвавшись). Никто не сможет помочь мне! Никто!..
КОНЧЕТТА (положив голову Эдуардо себе на колени). Не надо… Что с вами? Что с вами случилось во время этого проклятого свадебного путешествия?
ЭДУАРДО (жалобно плача). Ничего!.. (Всхлипывает еще сильнее. К Дженнаро.) Ты понимаешь меня, Дженна? В этом-то вся беда: ровнешеньки ни-че-го!
КОНЧЕТТА. Ну разве это беда?
ДЖЕННАРО. Еще какая! Заткнись, безмозглая! (Ударяет ее по руке.)
ЭДУАРДО прячет лицо в подушках.
Ничего не сотворить с женой — это, по-твоему не беда?
КОНЧЕТТА (заикаясь от удивления). То есть как это, дон Эдуа… извините за любопытство… Вы приняли меры? Постарались использовать…
ЭДУАРДО (садится на постели, смотрит на нее в упор, жалобным, словно ребенок, голосом). Еще бы! Чего я только не глотал! И все без толку! Я говорил себе: Эдуа, ты хотел ее? Ее, которая так тебе нравилась? Так вот она! Она перед тобой, она твоя! Чего медлишь? Давай! Спеши! Лети!
ДЖЕННАРО (тоном доктора). И вместо этого?
ЭДУАРДО. И вместо этого — ни черта. В Позитано — ничего, на Капри — ни черта, в Таормине — ни черта…
ДЖЕННАРО. А на Сардинии пробовал?
ЭДУАРДО. Нет… в гостинице не было мест… Беда заключалась во мне… Полное бессилие… Представляете? Нахлынет — и хоть тресни! В момент, когда я был уже у цели, счастливый, воинственный, словно античный герой в рукопашной схватке… и говорил ей: «Ты любишь меня? Сильно любишь? Ну скажи, как ты меня любишь?..» и тут меня окутывал какой-то туман, черный покров… Я приходил в такое отчаянье, что готов был кричать: «Грациелла, вон отсюда! Убирайся! Если не уйдешь — позову директора гостиницы!»
ДЖЕННАРО. А дальше?
ЭДУАРДО. А дальше — под разными благовидными предлогами приходилось откладывать все до следующего дня.
КОНЧЕТТА. А на следующий день?
ЭДУАРДО. Страх сменялся страхом. Я трепетал: а вдруг меня снова окутает туман? Вдруг снова на меня накинут черное покрывало? И на тебе! Именно так все и случалось! О, что за мучительные ночи! Что за ночи!.. В Агридженто я даже к аптекарю сбегал… Говорю ему: «Дайте какого-нибудь снадобья, дайте яду, чего угодно… только избавьте меня от этого ада!» А он отвечает: «Лучше уж вы дайте мне чего-нибудь, чтобы я не лопнул от смеха. Дело, видать, в том, что вы ошиблись женой… либо…» Либо? — говорю я. «Либо ваша жена ошиблась мужем. Спасибо за доставленное веселье. Желаю счастья». Да разве этот паршивец не плюнул мне в лицо, не сказал, что во мне есть что-то от бабы?
КОНЧЕТТА. Кто этот подонок? Ах он вонючка проклятый! И он смел это сказать вам, моему красавцу, моему льву. Бросьте, дон Эдуа, выкиньте это это из головы!
ЭДУАРДО (несколько ободренный грубой лестью Кончетты). Так, значит, вы меня понимаете? А ты что скажешь, Дженнаро? Ведь ты был всегдашним моим сводником! Сколько женщин прошло через мои руки? Сколько спиритических сеансов я выдержал в пору, когда создавал свое дело?
ДЖЕННАРО. Несть числа.
ЭДУАРДО (встает с постели и хватает Дженнаро за отвороты пиджака). Стало быть? Стало быть?
ДЖЕННАРО (мягко высвобождается из рук Эдуардо. Вдруг, словно озаренный неожиданной мыслью). Все понял! Дон Эдуа, сейчас объясню, что с вами происходит. Вас подкузьмила ваша профессия.
ЭДУАРДО. Как так?
ДЖЕННАРО. Мне неловко говорить, но у вас… (скандируя) комплекс вдов.
ЭДУАРДО. Какой комплекс? Ничего не понимаю!
ДЖЕННАРО. А между тем все яснее ясного. Вот уж два десятка лет, как вы не видите, не слышите и не дотрагиваетесь ни до кого, кроме вдов. Зрение, слух и осязание ваши привыкли к этой особой породе женщин.
ЭДУАРДО. Не валяй дурака! В постели все женщины одинаковы!
ДЖЕННАРО. Нет, нет и нет! Дон Эдуа, поймите, что соитие невозможно без участия сознания, мозга. Шпага дырявит тело, но щитом ему служит разум. Короче, не идете же вы спать с женщиной просто так, но обязательно с положительным или отрицательным мнением, которое вы предварительно о ней составили.
ЭДУАРДО (пораженный рассуждением Дженнаро). Куда ты клонишь?
ДЖЕННАРО. Вы сами подсказали мне конечный вывод. За двадцать лет вашей профессиональной деятельности вы всегда выступали в качестве «посредника». Теперь же, дон Эдуардо Палумбо, вы уже не «посредник», а хозяин, так сказать, «обладатель» вожделенного предмета… и вот — в прямой схватке — вы не сработали!
КОНЧЕТТА. Господи Иисусе… (Обеспокоенная.) Что же делать?
ЭДУАРДО (в отчаянии). Тут уж ничего не попишешь! Не могу же я покончить с собой, отнять мужа у своей жены только для того, чтобы дать ей другого мужа! Порочный круг замкнулся!..
ДЖЕННАРО. Не будем спешить, дон Эдуардо. Выход найти можно…
ЭДУАРДО. Какой?
ДЖЕННАРО. А на что существует дезинтоксикационная терапия? Как поступают врачи в подобных случаях? Постепенно уменьшают дозу яда, ибо, если это сделать разом, пациент неминуемо погибнет.
ЭДУАРДО. Да при чем тут врач, дезинтоксикация и прочая чепуха?
ДЖЕННАРО. А вот послушайте и поймете. Конечно же, донна Грациелла должна была любезно помочь вам…
ЭДУАРДО. Каким образом?
ДЖЕННАРО. Стоило ей надеть полный траур по несчастному Каммарота — и все было бы в порядке! Вы бы сразу оказались в своей тарелке. Затем мало-помалу Грациелла должна была расстаться сначала с черным покрывалом, накидкой, потом должно была бы надеть украшения и так, постепенно, развдовелась бы. Этак, незаметно для себя, вы полностью избавились от своего недуга. И все бы пошло как по маслу!
КОНЧЕТТА (которая просто упивалась словами Дженнаро, прижимая к себе руку Эдуардо). Вот-вот… Послушайте Дженнаро, и все образуется, вы увидите! Чего не случилось сегодня, может случиться завтра… Как это говорят? Утро вечера мудренее.
Новая дверь, ведущая на половину супругов Палумбо, при этих последних словах приоткрывается и показывается голова КУВЬЕЛЛО. Увидев вернувшегося Эдуардо, он снова притворяет дверь.
ЭДУАРДО (слегка успокоившись). У меня появилась слабая надежда. (Встает.) Дженнаро, Бог с ними, с твоими рассуждениями. Комплекс или не комплекс — мы еще поборемся. Одно ясно: я сдаваться не собираюсь!
КОНЧЕТТА. Браво! Вот таким вы мне нравитесь! (Гладит Эдуардо.) Мой красавчик! Мой лев!
Эдуардо вдруг почувствовал неуместность присутствия Кончетты. К тому же в дверях появился КУВЬЕЛЛО, при котором Эдуардо не хочет признаваться в своей слабости.
ЭДУАРДО. Донна Конче, я устал, и мне бы хотелось немного отдохнуть! Пойдите займитесь чем-нибудь, сходите…
КОНЧЕТТА. Куда например?
ЭДУАРДО. Куда хотите! На городскую виллу или там на набережную Караччоло..
КОНЧЕТТА. Если вместе с вами, то я готова…. Я не оставлю вас…. Ни за что не оставлю. (Выходит.)
КУВЬЕЛЛО, который явно добился у Грациеллы полного успеха, горделиво посматривает вокруг. ДЖЕННАРО смотрит на него так проницательно, будто без труда читает его мысли. КУВЬЕЛЛО, желая придать себе в глазах хозяина больше весу, подходит к письменному столу и вытаскивает из ящика листок с надписью «Краткие визиты». Показывает его Эдуардо.
КУВЬЕЛЛО. Что скажете? Это моя идея.
ЭДУАРДО. Прекрасно.
КУВЬЕЛЛО берет молоток и начинает вбивать гвоздь в стену.
Ты что? Грациелла спит!
КУВЬЕЛЛО. Ах спит! …. Извините, я не знал. (Кладет гвоздь и молоток на стол.) К вашим услугам.
ЭДУАРДО. Сходи-ка на кладбище и посмотри, что там делается. Иди
КУВЬЕЛЛО. С удовольствием… Всего доброго. (Уходит.)
ЭДУАРДО (совсем отошедший от недавней истерики. Прохаживается по комнате, несколько раз приседает, расправляя плечи, как на зарядке). Дженна, ты сотворил чудо. Знаешь, я чувствую себя немного лучше. Авось на этот раз дело пойдет как надо. Главное настроиться на тот лад, о котором ты говорил. Покамест же попробуем пособить природе. Прежде всего надо привести себя в должный вид… Ну-ка, подай роскошный спортивный пиджак бедняги дона Джачинто. Быть может он подвигнет…
ДЖЕННАРО (подходит к шкафу и достает пиджак, который был на доне Джачинто в первом действии). Не исключено… вдруг и впрямь подвигнет… (Помогает Эдуардо надеть его и берет платяную щетку.) Минуточку… разрешите, пройдусь разок щеткой…
ЭДУАРДО (расфуфырившись павлином). Отличный покрой! Вот что значит — от Рубиначчи…
ДЖЕННАРО (чистит пиджак и вдруг замечает, что в кармане пиджака что-то есть). А это что еще такое? (Вытаскивает записку.)
ЭДУАРДО. Что там?
ДЖЕННАРО. Записка!
ЭДУАРДО. Читай!
ДЖЕННАРО (читает). «Вокруг меня происходит что-то неладное…» Подпись: «Джачинто Каммарота»
ЭДУАРДО. Боже! И больше никаких пояснений? А ну покажи… Уж не о рогах ли идет речь? Посмотри в других карманах…
ДЖЕННАРО (шарит). Пусто… Пусто…
ЭДУАРДО. Взгляни, нет ли чего в другой его одежде.
ДЖЕННАРО подходит к шкафу, снимает четыре или пять костюмов покойного Каммарота и кладет их на постель. Вместе с ЭДУАРДО начинают обшаривать один карман за другим. Находят несколько записок и складывают их стопкой.
Теперь читай все подряд… О чем там?
ДЖЕННАРО (читает одну за другой короткие записки). «Чувствую себя все хуже и хуже. Ни в чем не уверен», «До сих пор селезенка еще не болела. Теперь болит и она. Интересно, что это движется в темноте?», «Грациелла во что бы то ни стало хочет сделать мне укол тестостерона…»
ЭДУАРДО (леденеет от страха). Дальше…Дальше..
ДЖЕННАРО (читает). «Кому выгодна моя смерть? Кто наследует мне?»
ЭДУАРДО. Кто может наследовать? Разумеется, вдова!
ДЖЕННАРО (продолжает читать). «Внимание! Я слег… Нет сил пошевелиться… Чувствую, что умираю и моя смерть неестественна. Пусть расследуют!»
ЭДУАРДО (от страха подвывает). У — ууу — ууу… Повтори!..Нет, нет, не повторяй! Уууу-уу… Его спровадили на тот свет? Жена обманщица? Преступление? Уууу — уу… О, пресвятая дева Мария! Спаси и помилуй мя! Ууууу — уу… Так это, должно быть, Грациелла?..
ДЖЕННАРО. Здесь не сказано!
ЭДУАРДО. Но побудительная причина? У кого она могла быть? О, святая троица! (Сбрасывает с себя пиджак Каммароты и зашвыривает его в дальний угол комнаты. Шатаясь доходит до постели и в изнеможении бросается на нее.)
ДЖЕННАРО. Успокойтесь!.. Успокойтесь!.. Отдохните и возьмите себя в руки. Не так страшен черт, как его малюют…
ЭДУАРДО (распаляясь). Подумать только, в такой небесной оболочке такая черная душа! Ну и Грациелла! Это ты уверял, будто мое невезение с ней объясняется комплексом вдов? Так вот, черта лысого! Дело не в комплексе, а в здоровом инстинкте самосохранения!
ДЖЕННАРО. Дон Эдуа, прошу вас, успокойтесь… Этак вас хватит удар… Отдохните малость… Обождите… Примите успокоительного…
ЭДУАРДО. Успокоительного? В моем-то положении?… Нет, это не пойдет! (Словно в бреду.) Расследовать? Это мысль! Но как? Надо эксгумировать его! Однако кто же это сделает? Я? А если эта стерва и меня отправит на тот свет?
ДЖЕННАРО (дав хозяину таблетку). А лучше бы две… теперь вытяните ноги…так. полный покой… Между прочим, дон Джачинто собирался оставить номера спортлото…
ЭДУАРДО (вытянувшись на постели, продолжает бормотать). Кто может быть заинтересован в моей смерти?… Яснее ясного… селезенкой я еще не страдал… Слег в постель… Нет сил двигаться…
ДЖЕННАРО тем временем спускает жалюзи на балконной двери, и в комнате воцаряется почти полный мрак. Тишина. ДЖЕННАРО, проверив, спит ли Эдуардо, удаляется в закуток. ЭДУАРДО спит. Пауза. Из темноты выплывают одна за другой фигурки сказочных картинок: рыбак, охотник, танцовщица, фея. На шее у них висят картонки с крупно написанными номерами. Фигурки движутся балетными па. Они располагаются вокруг постели, наблюдая за спящим Эдуардо. Но вот из темноты возникает уже знакомая зрителю фигура: это дон ДЖАЧИНТО КАММАРОТА в позе благолепного покойника; правда, он бос, в одних только носках, поддерживаемых резинкой на икрах ног; на теле старая рваная рубашка. КАММАРОТА знаками показывает стоящим вокруг постели фигуркам, что желает остаться наедине с Эдуардо.
КАММАРОТА (наклоняясь к Эдуардо). Дон Эдуа! Дон Эдуа!
ЭДУАРДО (во сне). Кого я вижу! Дон Джачинто Каммарота!
КАММАРОТА. Собственной персоной!
ЭДУАРДО. Ну, что касается персоны, то это сильно сказано.
КАММАРОТА. Оно кончено…но, так или иначе, это я. Как поживаете?
ЭДУАРДО. Благодарю, вашими молитвами. А вы?
КАММАРОТА. Похвастаться не могу. Однако и не жалуюсь.
ЭДУАРДО. Одежонка-то ваша оставляет желать лучшего.
КАММАРОТА. Что делать. Это она отправила меня в таком виде на вечное жительство в Поджореале.
ЭДУАРДО. Кто «она»?
КАММАРОТА. Грациелла. Она наверняка рассудила: какого черта ему наряжаться? Для тамошних знакомств и так сойдет… кто знает, куда подевались мои вечерние костюмы.
ЭДУАРДО. Туда же, куда и ваши спортивные пиджаки и брюки.
КАММАРОТА. Куда же, интересно? Дома я их больше не видел. А в самом деле, куда они могли подеваться?
ЭДУАРДО. А вы не догадываетесь?
КАММАРОТА. Нет.
ЭДУАРДО. Тем лучше.
КАММАРОТА. Нас там держат в полном неведении, и я решительно ничего не знаю. Единственно, о чем меня уведомили..
ЭДУАРДО. О чем?
КАММАРОТА. О том, что я умер… Но как и отчего это произошло — ума не приложу!
ЭДУАРДО. Серьезно?
КАММАРОТА. Окажите любезность, дон Эдуа, просветите меня на этот счет.
ЭДУАРДО. А как я могу просветить? Сказать по совести, я ведь не присутствовал при сем. Слышал только истошные крики Грациеллы: «Дон Эдуа, на помощь! Джачинто приказал долго жить!» Короче, когда я прибежал, вас уже не было.
КАММАРОТА. И у вас не явилось по этому поводу никаких соображений? Ну, может, какое легкое подозрение? Как вам кажется, дон Эдуа, чья тут рука?
ЭДУАРДО (с содроганием). Откуда мне знать? Успокойтесь, дон Джачинто, не надо так волноваться. Скорее всего, это была рука Божья.
КАММАРОТА. Нет… Нет и нет… Это невозможно. Неужели вы не можете дать мне вот хоть такусенькую (показывает кончик указательного пальца) зацепку?
ЭДУАРДО. Увы!
КАММАРОТА (двусмысленно). Ну, а как поживает Грациелла?
ЭДУАРДО. Крепится.
КАММАРОТА. Новым супругом не обзавелась?
ЭДУАРДО. Ммм. мм…не знаю…возможно…
КАММАРОТА. Кто бы ни был ее новый муж — не хотел бы я оказаться в его шкуре.
ЭДУАРДО. Не хотели бы?
КАММАРОТА (поглядывая на воображаемые ручные часы). Теперь я должен попрощаться с вами… Мне пора… (Идет к двери).
ЭДУАРДО. Обождите! Ради Бога, еще минуточку!.. Расскажите мне о ваших подозрениях… (Повышает голос, как бы пытаясь удержать исчезающего во мгле Каммароту.) На кого вы думаете?… Грациелла? Она помогла вам покинуть этот мир? Скажите! Заклинаю вас!
Каммарота качает головой, делает прощальный жест рукой и растворяется в темноте.
(Сидя на постели, корчась от страданий, кричит.) Остановитесь! Дон Джачинто! Ради всего святого, остановитесь!
Испуганный криками ДЖЕННАРО бежит на помощь хозяину.
ДЖЕННАРО. Дон Эдуа, что с вами?
ЭДУАРДО (хватаясь рукой за горло). Задыхаюсь…воздуха… Во сне мне примерещился дон Джачинто! Вот он только что вышел! Позови его! Он еще на лестнице!..
ДЖЕННАРО. Хорошо, хорошо! Не спешите! Да будьте же мужчиной! Вы ведете себя словно ребенок!
ЭДУАРДО. Шкура не имеет возраста. А сейчас речь идет о моей шкуре. О моей любимой, незаменимой шкуре!
ДЖЕННАРО. Это вам дон Джачинто сказал?
ЭДУАРДО. Да. Он выразил мне соболезнование. (Драматически.) Дженна, мне угрожает смертельная опасность!
ДЖЕННАРО. Ну?
ЭДУАРДО. Да, Дженна, я погиб. Открой окно. Надо действовать, что-то предпринимать!
ДЖЕННАРО. Что вы собираетесь делать?
ЭДУАРДО. Прежде всего хочу освободиться от этой женщины!
ДЖЕННАРО. Но вы же в браке?
ЭДУАРДО. Освещенном, но не материализованном. Дженна, этот брак можно расторгнуть мигом. А едва он будет расторгнут — я переселяюсь на конец Неаполя!
ДЖЕННАРО. А, понял вас. Вы хотите снова обрести свободу?
ЭДУАРДО. Свободу и жизнь!
ДЖЕННАРО (таинственно). Вы родились под счастливой звездой…
ЭДУАРДО. Я?
ДЖЕННАРО. Судьба благоприятствует вам… Она позаботилась о вас еще до того, как это потребовалось…
ЭДУАРДО. Ну-ка объясни…Ничего не понимаю…
ДЖЕННАРО. Не ломитесь в открытую дверь.
ЭДУАРДО. Господи, да ты говоришь, словно Сивилла Куманская!
ДЖЕННАРО. Дон Эдуа, имя вашей судьбы — Кувьелло.
ЭДУАРДО. Как так?
ДЖЕННАРО. Покамест вы бегали за лекарствами, Кувьелло обтяпал ваше дельце.
ЭДУАРДО. С кем обтяпал дельце?
ДЖЕННАРО. Простите, Дон Эдуа, с вашей супругой.
ЭДУАРДО (глухо). Быть того не может! (Однако тут же его лицо озаряется улыбкой, будто его посетила счастливая мысль.) Быть не может!.. Неужели правда?
ДЖЕННАРО. Даю слово.
ЭДУАРДО. Спи… Спиритический сеанс при живом муже?
ДЖЕННАРО. Хотите, называйте это спиритическим сеансом. Он поднял ее на руки, унес на вашу половину и… что вам еще сказать…
ЭДУАРДО. Экая грязная скотина! (Пауза.) Молодец, браво! Он наверняка станет моим заместителем в душе и теле Грациеллы. Долго он, понятно, не проживет, но… волков бояться — в лес не ходить!
Открывается дверь, и на пороге появляется ГРАЦИЕЛЛА, освеженная и сияющая после сна и любви.
ГРАЦИЕЛЛА. Эдуа… А я-то думала, что тебя нет дома… (Смотрит на смятую постель.) Ты спал?
ЭДУАРДО. Да. (Обменивается понимающим взглядом с Дженнаро.) Да, но не вечным сном, на который ты, быть может, рассчитывала.
ГРАЦИЕЛЛА. Эдуа, как тебе не стыдно? Уж не пьян ли ты?
ЭДУАРДО (величественным жестом показывает ей на кушетку). Сядь. Я в здравом уме и трезвом рассудке. Хочу задать тебе несколько личных вопросиков.
ГРАЦИЕЛЛА. Слушаю. (Садится.)
ЭДУАРДО. Для начала я бы хотел получить кое-какие сведения о твоем прошлом.
ГРАЦИЕЛЛА. Сведения какого рода?
ЭДУАРДО. Супружеского. Я имею в виду покойного дона Джачинто.
ГРАЦИЕЛЛА. Как? Ревность к прошлому?
ЭДУАРДО. Хочу знать все, от начала до конца. Где ты с ним познакомилась?
ГРАЦИЕЛЛА. В трамвае.
ЭДУАРДО. Вы поженились?
ГРАЦИЕЛЛА. Конечно.
ЭДУАРДО. Тебе было хорошо с ним? Ты понимаешь — хорошо во всех смыслах: и днем и ночью?
ГРАЦИЕЛЛА. Не скрою, хорошо. Какое-то время я была очень довольна,… что там говорить!
ЭДУАРДО. А потом?
ГРАЦИЕЛЛА. Потом — знаешь, как это бывает… Джачинто рано состарился. Как-то сразу сник… По вечерам не хотел выходить… Казалось, что его гложет какое — то предчувствие…
ЭДУАРДО. А вот мы и приехали! Так, значит, предчувствие?
ГРАЦИЕЛЛА. Потом я познакомилась с тобой… остальное мы знаем оба…
ЭДУАРДО. На сей раз, дражайшая Грациелла, речь идет о другом. (Пауза.) Предположим, что и я однажды утром просыпаюсь постаревшим, изменившимся… не хочу больше выходить по вечерам, прилипаю к телевизору и газетам, у меня появляется бронхиальная астма и прочая дрянь…
ГРАЦИЕЛЛА. Почему это ты так торопишься ставить телегу впереди быка?
ЭДУАРДО. А потому, что бык хочет жить. Он хоть и рогат, а жить хочет. Стоит позади телеги и в ус не дует! Грациелла, ты дорожишь своей жизнью? Я тоже дорожу. К жизни у меня настоящая страсть. В семейной жизни есть защита против всего, даже против рогов. Единственное, против чего нет защиты, — это против смерти!
ГРАЦИЕЛЛА. Ну и что?
ЭДУАРДО. Я хочу жить!
ГРАЦИЕЛЛА. Кто же тебе мешает?
ЭДУАРДО. Ты.
ГРАЦИЕЛЛА. Я?
ЭДУАРДО. Ты. Однажды ты уже… Впрочем, читай вот это. (Показывает ей записку дона Джачинто.)
ГРАЦИЕЛЛА. Дай сюда.
ЭДУАРДО (колеблется. Затем, вспомнив что еще есть и другие записки, протягивает записку Грациелле). Узнаешь подчерк дона Джачинто?
ГРАЦИЕЛЛА. Еще бы! (Молниеносно рвет записку и делает жест, словно хочет проглотить ее.)
ЭДУАРДО (тоном торжествующего Шерлока Холмса). Приятного аппетита! Мне эта записка не нужна. У меня еще штук двадцать.
ГРАЦИЕЛЛА (в испуге подымается). Врешь?
ЭДУАРДО. Клянусь. Вот они. (Показывает записки.) Одна страшнее другой. Меня и сейчас еще мороз подирает по коже!
ГРАЦИЕЛЛА (укрощенная). Что ты с ними собираешься делать?
ЭДУАРДО. Сперва я хочу узнать все! От «а» до «я». Когда и в связи с чем тебе явилось эта жуткая мысль?
ГРАЦИЕЛЛА (почти детским лепетом). Когда ты начал мне нравиться…
ЭДУАРДО. Я? Заруби себе на носу, что во всей этой жуткой истории я решительно ни при чем! Замужней я никогда тебя не хотел, как, впрочем, не хотел тебя и вдовой. Это ты силой женила меня на себе. Признаешь это?
ГРАЦИЕЛЛА. Верно… Ты лично тут ни при чем… Но я-то думала о тебе…
ЭДУАРДО. Чтобы накормить… толченым стеклом? Подмешать яду? Каустической соды?
ГРАЦИЕЛЛА (нерешительно). Нет… Нет..
ЭДУАРДО. Не нет, а да. Только уж слишком это вульгарно… Подыскала бы способ поизящнее!
ГРАЦИЕЛЛА (погружаясь в прошлое, как будто вновь переживая случившееся). При чем тут способ!.. Случилось то, что и должно было случиться… с теми, кто прибегает к восстанавливающим уколам, так случается нередко…
ЭДУАРДО (охваченный страшным подозрением). А что это за уколы?
ГРАЦИЕЛЛА. Гормонные…витамин А…
ЭДУАРДО (сраженный ее словами, вздрагивает). Все ясно. Можешь не продолжать. Это то самое, что ты советовала мне! Тысяча чертей! Восстанавливающие средства хороши… когда они безвредны! Что еще ты подливала в шприц, чтобы добиться своего?
ГРАЦИЕЛЛА. Решительно ничего более… конечно, случается, что, покамест ты готовишься к уколу, игла выскользнет из рук и упадет на пол… Тогда снова надо ее кипятить… Больной в это время ждет обнаженным…
ЭДУАРДО (в полном смятении). Септицемия! (В сильном возбуждении обращается к отсутствующему Каммароте.) Дон Джачинто! Дон Джачинто! Наконец — то мы узнали всю правду! Вы умерли от септицемии!!
ГРАЦИЕЛЛА, глядя на него, начинает улыбаться. ЭДУАРДО этого не замечает. Он расхаживает взад и вперед, боясь приблизиться к Грациелле.
Твое присутствие стало для меня невыносимым. Необходимо прийти к какому-то соглашению. (Пауза.) Поскольку наш брак, в сущности, не состоялся…
ГРАЦИЕЛЛА (перебивая). По моей вине?
ЭДУАРДО. По моей, и мне во спасение. Брак наш мы можем расторгнуть по нашей доброй воле. Если будешь упорствовать, то дело закончится для тебя каторгой, а брак все равно будет расторгнут. Стало быть, решай: либо ты соглашаешься на немедленный развод, либо я подаю на тебя в суд. Выбор простой: адвокат или полицейский комиссар? (Размахивает перед носом Грациеллы записками, найденными в пиджаке Каммароты.) Обожди! Обожди отвечать! Скажешь в присутствии свидетеля! Дженна, Дженна!
ДЖЕННАРО (входит с магнитофоном). Все в порядке, дон Эдуа, весь ваш разговор записан.
ЭДУАРДО (Грациелле). Ну, теперь отвечай!
ГРАЦИЕЛЛА. Предпочитаю адвоката.
ЭДУАРДО. Молодец. Вот это деловой подход.
ГРАЦИЕЛЛА внезапно меняет поведение и заливается веселым смехом.
Гиена! Подлое ты животное! Чего тут смешного!
ГРАЦИЕЛЛА. Как чего? Да ведь дело-то все в том, что я сама не умею делать уколы. Уколы делала медицинская сестра. Что касается несчастного Джачинто, то самые знаменитые профессора могут подтвердить его болезнь. Он страдал манией преследования и повсюду видел убийц. Сколько записок Джачинто ты нашел? Штук двадцать? Ну, а я их находила сотнями. Среди них есть такая: «Дон Эдуардо Палумбо все врет и скрывает. Однажды он спустит меня с лестницы».
ЭДУАРДО. Что ты болтаешь? Быть того не может?
ГРАЦИЕЛЛА. Спроси районного полицейского комиссара, он подтвердит. Все записки Джачинто я отнесла ему, приложив заодно и дневник, который, по правде говоря, больше смахивает на детективный роман! (С хохотом заваливается на диван; к Дженнаро.) Адвокат, полицейский комиссар, расторжение брака… Дженна, раз уж вы здесь… запишите и это! (Хохочет прямо в микрофон.)
ДЖЕННАРО. Не столько звезд на небе, сколько лиц у истины.
ЭДУАРДО. Что ты сказал?
ДЖЕННАРО. Не я, Юрий Гагарин.
ЭДУАРДО (Грациелле). Так как же порешим?
ГРАЦИЕЛЛА. Как договорились. Обратимся к адвокату: подадим на расторжение брака. Во всей этой кутерьме я одна затронута…
ДЖЕННАРО. Прошу прощения… Ради пущей точности я бы сказал, что одна только вы не тронуты даже…
ГРАЦИЕЛЛА. Вот-вот! (Примирительно.) Не понимаю, зачем нам портить друг другу кровь? Ты ошибся, ну а я ошиблась еще больше… Мы оба совершили ошибку. Что касается меня, то я желаю тебе всяческого счастья…
ЭДУАРДО. А я тебе. Думаю, что не пройдет и полугода (подмигивает Дженнаро), как ты обзаведешься новым мужем… Пусть Господь сохранит его тебе подольше… Однако в случае чего… я здесь… К твоим услугам…
ГРАЦИЕЛЛА (смотрит на него, улыбается). Ну, Господь с тобой… (К Дженнаро.) Дон Дженна, потрудитесь замуровать эту дверь…
ЭДУАРДО вздрагивает.
За мой счет понятно. И будьте здоровы. Вы всегда были мне симпатичны. Может, поцелуемся на прощание? (Раздвигает бородку Дженнаро и целует в обнажившийся пятачок подбородка.)
Когда ГРАЦИЕЛЛА собиралась уже уходить, на пороге главной двери появился КУВЬЕЛЛО. Она одаряет его приветливой улыбкой и машет рукой. Напетушившийся КУВЬЕЛЛО отвечает ей взаимным приветствием, каким-то напыщенным балетным жестом. ГРАЦИЕЛЛА выходит.
ЭДУАРДО (придравшись к позе Кувьелло). Вольно! Подойдите сюда. (Подходит к письменному столу, садится в свое кресло и жестом приглашает сесть Кувьелло.) Садитесь.
КУВЬЕЛЛО. Я побывал на обоих кладбищах, и Поджореале и Анаграфе. Никаких новостей.
ЭДУАРДО. Зато у меня есть новость для тебя. (Играет карандашом с видом президента какой-нибудь крупной промышленной компании.) Считай, что ты уволен.
КУВЬЕЛЛО. А почему?
ЭДУАРДО. Излишества в кадрах. Непроизводительные расходы..
КУВЬЕЛЛО. Но ведь я… я должен был заменить вас….
ЭДУАРДО. Правильно. А теперь ты уже не будешь меня заменять. Я отбираю у тебя полномочия и снова становлюсь полновластным хозяином.
КУВЬЕЛЛО. Разве это справедливо, дон Эдуардо? Ещё недавно вы были мною довольны, а теперь вышвыриваете на улицу?
ЭДУАРДО. Настоящий промышленник не должен считаться с такими мелочами. Сегодня девятое число, получай за полмесяца и убирайся.
ДЖЕННАРО. Все, что имеет начало, имеет и конец. А из конца может родиться начало.
КУВЬЕЛЛО. Вы сказали?
ДЖЕННАРО. Не я, Чехов.
КУВЬЕЛЛО (в сильном раздражении и запальчивости). Так вот этот ваш Чехов совершенно прав. Послушайте меня внимательно, дон Эдуа. Вы мне за это заплатите!
Эдуардо передаёт ему подписать расписку и вручает деньги. Кувьелло расписывается и засовывает деньги в карман.
И знаете, каким образом? Я открою в Неаполе ещё такую же фирму, а с опытом, который я получил, я разорю вас… Срок — три месяца!
ЭДУАРДО. Ты? Разоришь меня?
КУВЬЕЛЛО. Я разорю вас.
ЭДУАРДО (смеётся). Мокрая курица… Ничтожество…..
КУВЬЕЛЛО. Вы так думаете? Да по части спиритических сеансов я вам дам тысячу очков вперёд! (Быстрыми шагами направляется к двери.)
ЭДУАРДО. Вот тут-то и настаёт тебе конец. Знаешь, как ты кончишь? Могу предсказать: став мужем.
КУВЬЕЛЛО (в дверях). Как? А вы разве не стали?
ЭДУАРДО. Я спасся in extremis чудом! (Идёт вслед за Кувьелло; с порога.) Хочешь основать конкурирующую фирму? Изволь, изволь! Рожа твоя мигом превратится в сморщенный старый блин! Подохнешь от толченого стекла!..
КУВЬЕЛЛО исчезает. На пороге появляется дон КАРЛО ФИГУРЕЛЛА. Выражение лица грустное, унылое, но вид преуспевающий. Весьма элегантен.
Кого я вижу? Какими судьбами? Присаживайтесь, Фигурелла, прошу вас!
ФИГУРЕЛЛА (показывая на диванчик). Можно тут?
ЭДУАРДО. Прошу, прошу вас, будьте как дома.
ФИГУРЕЛЛА (садится, тяжело дышит). Спасибо. Знаете, лестница…
ЭДУАРДО. Ещё бы! Лестница и …. Молоденькая жена. (Посмеиваясь, садиться рядом и непроизвольно, по укоренившейся привычке, ощупывает материю пиджака Фигуреллы.) Ну, вообще-то как дела?
ФИГУРЕЛЛА. Какие уж там дела! Старость не радость!
ЭДУАРДО. И всё-таки, дорогой мой, не вам клеветать на жизнь! Взгляните на себя! Свеженький! Сияющий! (Обнюхивает гостя.) А запах? Что это? «Табак Аррар»? Надо признать, что у донны Джулии отличный вкус.
ФИГУРЕЛЛА (вздрагивает). У донны Джулии?
ЭДУАРДО. Простите, а разве вашу супругу зовут не донной Джулией?
ФИГУРЕЛЛА не отвечает. Заёрзав на диване, испускает два глубоких входа. Чтобы прервать неловкое молчание, ЭДУАРДО забарабанил пальцами по его спине.
Вы меня слышите?
ФИГУРЕЛЛА. Слышу. Но как вам сказать…я…хоть и три месяца прошло с тех пор, как бедная Джулия ….
ЭДУАРДО (вздрогнув). Бедная?
ФИГУРЕЛЛА (возводя глаза к небу). … как бедная Джулия померла.
ЭДУАРДО. Что вы говорите? Такая здоровая женщина …
ФИГУРЕЛЛА. Врожденный порок.
ЭДУАРДО. Смотрите-ка… а вы, который, казалось, уже больше там, чем здесь…
ФИГУРЕЛЛА. Внешность обманчива. Все мы ходим под богом, дон Эдуа. А потому я пришёл просить вас…
ЭДУАРДО. Об утешении?
ФИГУРЕЛЛА. При чем тут утешение? Мы же мужчины. Я пришел сказать, что мое предложение все еще остается в силе.
ЭДУАРДО. Боже милостивый! В каком же это смысле?
ФИГУРЕЛЛА. Сейчас объясню. Когда с Джулией случилось это несчастье… Боже, дон Эдуа, какие это были страшные для меня дни!.. Друзья приняли во мне участие. Семья моего соседа дона Артуро Панталео пришла мне на помощь, всячески поддерживала меня. Ласковые слова, бульоны, сабайоны… В особенности внимательна была Нунциатина…
ЭДУАРДО. Какая Нунциатина?
ФИГУРЕЛЛА. Племянница моего соседа… Для меня она была как спасительный круг для утопающего. И знаете, как это случается?.. Постоянное соседство, взаимная симпатия ….Короче говоря…Мы влюбились друг в друга…
ЭДУАРДО. И поженились!
ФИГУРЕЛЛА. На прошлой неделе.
ЭДУАРДО. Поздравляю!
ФИГУРЕЛЛА. С чем тут поздравлять! Старость…
ЭДУАРДО. … не радость!
ФИГУРЕЛЛА. Но, учитывая огромную разницу в возрасте, снова возникла та же проблема… Иначе говоря, отныне же я хотел бы поручить Нунциатину вам…
ЭДУАРДО. Вы это всерьёз?
ФИГУРЕЛЛА. Абсолютно всерьёз. Сейчас я вас познакомлю. (Кричит в открытую дверь.) Нунциатина!.. Нунциатина!
Входит поразительной красоты молодая женщина.
ЭДУАРДО (разглядывая её). Вот это да! Поздравляю! Поздравляю! Боже милостивый! Да вы поглядите только! Дон Карло, как мужчина мужчине, ответьте мне на один вопрос.
ФИГУРЕЛЛА. Хоть на два.
ЭДУАРДО. Брак ваш платонический или конкретный?
ФИГУРЕЛЛА. Конкретный. А вы как думали? Наиконкретнейший.
ЭДУАРДО. В таком случае выслушайте меня, дон Карло, внимательно: никакой вы не старик, вы совершенно здоровы! Вы просто павиан! И от вас и никогда не буду принимать никаких вдов.
ФИГУРЕЛЛА. Это ещё что такое? Я пришёл сказать: ждите, надейтесь!
ЭДУАРДО. Убирайтесь вон! А вы, сударыня, будьте осмотрительны! Этот тип опасен…Будьте осмотрительны, очень осмотрительны!..
ЭДУАРДО запирает за молодоженами дверь. Он в полной прострации, взволнован, разговаривает сам с собой.
И это жизнь! Что ещё свалится на мою голову? Ох, мама, мама…Мне сдается, что меня укутали в рубашку ужасов…(Ощупывает себя.) Неужели свалится ещё что-нибудь … я…О, как мне плохо… (Шатается.) Дженна! Дженнаро! На помощь!
ДЖЕННАРО и КОНЧИТА МЕЛЕ выбегают из соседней комнаты, на ходу отталкивая друг друга. Успевают поддержать Эдуардо, который вот-вот упал бы.
ДЖЕННАРО. Дон Эуа, дон Эдуа….(Кончетте.) Ничего не попишешь….слишком много волнений…Сюда, сюда…..уложим его в постель…
ЭДУАРДО подчеркнуто изображает полное изнеможение.
КОНЧЕТТА (ухаживает за Эдуардо). Сейчас все пройдет…уже прошло… (Усаживает его, снимает пиджак, пытается стянуть брюки.)
ЭДУАРДО, продолжая сидеть с закрытыми глазами, тем не менее энергично сопротивляется этому.
ДЖЕННАРО. Вам надо хорошенько поспать…
КОНЧЕТТА укладывает Эдуардо, подсовывает под голову подушку.
ДЖЕННАРО закрывает ставни.
КОНЧЕТТА. Бедненький мой, несчастный сыночек…Дженнаро, оставьте его, я сам всё сделаю. (Снимает со стены гитару, усаживается у изголовья Эдуардо и начинает напевать колыбельную, которой неаполитанские матери успокаивают грудных детей.) «Э нона, нона, нона Нунарелла….Тутти со брутте э дон Эдуардо э белло..»
Свет постепенно гаснет. КОНЧЕТТА делает знак Дженнаро, чтобы тот уходил.
ДЖЕННАРО на цыпочках выходит. КОНЧЕТТА продолжает играть и напевать.
ЭДУАРДО (борясь со сном). Вы? Всё ещё вы?.. Вас что??? Огнеметом гнать?.. Огнемётом?..
Засыпает под медленно падающий занавес