Едва наступило утро, Ириал направился в «Прокол», по пути с новым интересом наблюдая за смертными на улицах. Лесли будет достаточно, чтобы он смог питаться от людей, становиться сильнее. Это уже сработало на нескольких садовых фейри, сработало на Дженни Зеленые Зубы и на ее сестрах. Он не мог стать слабым. Не мог позволить своим фейри ослабеть и быть убитыми руками смертных. Не мог. Он получит свою смертную, насытиться через нее, чтобы накормить свой Двор. Если они оба — и он, и его смертная — достаточно сильны, они переживут это. Если в ней не так много сил, как он думал, она умрет или сойдет с ума. А он будет умирать от голода, превратится в тень или, что еще хуже, подведет свой Двор.

Но она сильная смертная. И он надеялся, что они оба выживут. Ему всегда было наплевать на смертных. Было всего несколько полукровок, вроде Рэббита, которые что-то значили для него, но ни один настоящий смертный его не заботил.

— Ири. — Лицо Рэббита осветилось необъяснимым счастьем, которое, судя по всему, он испытывал всякий раз при встрече с Ириалом.

— Пушистик.

Рэббит нахмурился:

— Дружище, тебе надо бы перестать так меня называть. Эни и Тиш где-то поблизости. Ты же их знаешь.

— Знаю, — ухмыльнулся Ириал. Он никак не мог воспринимать Рэббита как взрослого мужчину несмотря на очевидное доказательство перед глазами. — Как поживают эти щенята?

— Сплошные проблемы.

— Я же тебе говорил. Это у них в крови. — Ириал достал книгу, которую принес с собой. — Габриэль передает привет.

— Он точно с приветом. Хорошо бы, если бы сестры это не унаследовали. — Рэббит взял книгу и с нетерпением открыл ее, как было и тогда, когда Ириал впервые принес ему изображения фейри-отшельников. Символы и наброски представляли собой основу того, что станет потом татуировками, способными связать смертных с Темным Двором. Рэббит восстановит их так, как не смог бы ни один фейри, соединив красоту с недостатками, пока они не начнут пульсировать на странице в ожидании смертного, который мог бы выбрать их. Это умение Рэббита было тревожащим, и ни один из них не хотел об этом говорить.

Тут в комнату влетели Эни и Тиш, визжа со свойственной им жуткой громкостью:

— Ири!

— Как папа?

— Он что-нибудь передал? Он был здесь.

— Он виделся с Лесли.

— Рэббит запрещает мне ходить на площадь.

— Ты видел новых королев? Мы знаем одну, Летнюю.

— Мы не знаем ее, мы видели ее. Это не одно и то же.

— Ничего подобного.

— Дайте же Ириалу сказать, — вздохнул Рэббит. Может, он и хмурился немного, но смотрел на девчонок с такой заботой, которой никогда не проявлял и не проявит их отец. Полукровки были слишком хрупкими, чтобы жить в Темном Дворе, слишком смертными, но Высший Двор сломал бы их дух, установив неестественные ограничения для проявления их природных страстей. Двор Сорчи забирал к себе всех, кто был одарен Видением, и всех полукровок без ведома Зимнего и Летнего Дворов, но Темный Двор старался держать своих смертных потомков подальше от этого сурового мира. Рэббит поддерживал эту тайну, заботясь о полукровках, которых удавалось разыскать Ириалу.

— У меня тут пара безделушек от Ищеек, — Ириал протянул им сумку, — и одна из родственничков Дженни передала одежду, которую вы хотели.

Девчонки схватили сумку и унеслись со скоростью звука.

— Никаких нервов не хватает, — подытожил Рэббит и потер лицо. — Сегодня никаких клубов! Слышите? — прокричал он вдогонку сестрам.

— Обещаем! — послышался в ответ вопль Тиш.

Эни прибежала обратно и, ухмыляясь, остановилась в миллиметре от Ириала.

— Тебе понравилась Лесли? Держу пари, так и есть. Она супер. — Ее слова сыпались одно за другим. Потом она показала язык Рэббиту. — Если так, то мы пойдем завтра. Договорились?

Рэббит прикрыл глаза рукой, а Ириал предложил:

— Я возьму их с собой.

Рэббит жестом прогнал Эни и перевернул табличку на двери стороной «ЗАКРЫТО».

— А теперь давай займемся делом.

Комната была такой же, как всегда — без изменений и безупречно чистой. Менялся Рэббит, не так быстро, как смертные, но теперь он выглядел уже не подростком, а молодым человеком — на двадцать с небольшим.

Он указал на стул, на котором сидели его клиенты.

— Ты в порядке?

Ириал сжал руку Рэббита и признался:

— Устал.

Отдав Рэббиту веревки, переданные Габриэлем, Ириал сел на стул и вытянул ноги.

— Я слышал о Гвин, — сказал Рэббит, доставая три иголки и три пузырька.

— Габриэль уже отослал нескольких Ищеек патрулировать улицы; они думают, что все еще неуязвимы. Линан-ши должны быть защищены. — Ириал откинулся на спинку стула и закрыл глаза, пока Рэббит привязывал его веревками. Ему всегда было легко говорить с Рэббитом. В мире, пронизанном ложью и обманами, было очень мало людей, которым Ириал мог безоговорочно доверять. Рэббит унаследовал преданность своего отца, но, кроме того, и способность смертных обдумывать вещи и ситуации, он предпочитал разговаривать, а не бросаться в драку.

— Думаю, чернильный обмен поможет. — Рэббит закатал рукава Ириала. — Будет больно.

— Мне или девушке? — тут же открыл глаза Ириал. — Я видел ее, видел смертную.

— Больно будет тебе. Лесли просто будет чувствовать татуировку. Я так думаю. Она отлично справилась с нанесением внешних контуров. Она приспосабливается к слезам и крови других фейри легче, чем можно было ожидать. Какое-то время ее эмоции будут нестабильными, изменчивыми. И все же она справляется. С твоей кровью будет куда сложнее… — Он замолчал и поднял коричневый стеклянный пузырек, в котором смешал странные чернила для обмена. — Я не знаю, что с ней будет, поскольку это именно твоя кровь. Она хороший человек.

— Я позабочусь о ней, — пообещал Ириал. Она будет связана с ним, но он убедится, что она под присмотром, что она удовлетворена. Это он мог сделать.

Рэббит повязал еще одну веревку вокруг руки Ириала, чтобы найти вену. В отличие от веревок, которыми Ириал был привязан к стулу, эта была обычной, резиновой лентой, как в больницах смертных.

— Все будет замечательно. — Ириал проверил свои путы на прочность и кивнул Рэббиту. Только нескольким созданиям он мог доверить удерживать себя привязанным.

Рэббит молча нашел вену на внутреннем сгибе локтя Ириала.

— Она сильнее, чем ты думаешь, иначе она не выбрала бы меня.

Рэббит воткнул толстую полую трубку в руку Ириала:

— Готов?

— Да. — Он почувствовал, будто его ужалило насекомое, совсем не так болезненно, как он опасался.

Затем Рэббит добавил крошечный фильтр, который только он мог сделать для такой трубки.

Спина Ириала выгнулась, глаза закатились. Это сделает меня сильным. Накормит мой Двор. Защитит моих фейри. Но извлечение крови и сущности оказалось таким кошмарным, будто внутри него пробегали тысячи крошечных зубцов, разрезающих и разрывающих его тело в таких местах, которых не должны были касаться острые предметы.

— Не пускай ко мне щенят, — задыхаясь, выдавил Ириал, когда его зрение начало затуманиваться. — Мне нужно… — Живот Ириала свело судорогой. Легкие сжались, как будто разом высосали весь воздух, который он вдохнул.

— Ириал? — послышался голос Эни со стороны двери. Достаточно далеко, чтобы он не дотрагивался до нее, но и слишком близко, слишком.

Он сжал руки:

— Рэб…

— Уходи, Эни. — Рэббит встал перед Ириалом, закрыв ее от его глаз.

— Это пройдет, Ири. Всегда проходит. Скажу ему, Рэббит, скажи, что все будет хорошо. — Эни уходила, и голос ее становился все тише и тише.

— Она права.

— Я умираю от голода. — Ириал вцепился пальцами в стул так, что лопнула кожаная обивка. — Ты убиваешь меня. Мой Двор.

— Нет. Все проходит. Эни права. Все проходит. — Рэббит вытащил трубку с хлюпающим звуком. — Теперь отдохни.

— Еда. Секс. Позови Габриэля.

— Нет. До тех пор пока не закончу татуировку. Так что и не мечтай. Иначе все впустую.

И Рэббит ушел, закрыв за собой дверь и оставив Ириала не способным пошевелиться.