Хлоя ожидала возвращения Китти в палатку со смешанным чувством волнующего предвкушения и недовольства. Она ощущала в себе такой прилив жизненных сил, как никогда в жизни. Недавно она осмотрела наскоро лагерь в обществе Китти, но это было глубокой ночью, а она до сих пор чувствовала, что не в состоянии усидеть на месте.

Ее джинсы и блузка пропотели насквозь, их требовалось постирать, так что она переоделась в юбку с длинными разрезами по обеим сторонам — чтобы девушка могла легко дотянуться до кобуры на бедре, объяснила Китти, — и в новую блузку из какой-то легкой, но грубой на ощупь материи. Ни кобуру на бедро, ни какого-либо другого оружия Хлое не дали, зато она получила пару очень высоких поношенных ботинок из коричневой кожи, походивших, по словам Китти, на пароходные трубы. Они почти подходили Хлое по размеру, и когда в носки набили тряпок, пришлись как раз. В юбке с разрезами чуть не до пояса она чувствовала себя неловко, зато ботинки годились для этой местности гораздо лучше, чем туфли-лодочки на низком каблуке, в которых она угодила сюда. К тому же, по словам Китти, эта обувь защитит ее ноги от любых змей и ящериц, которые в изобилии водились в пустыне, если им приспичит кусаться. В этом отношении туфельки, бесспорно, не шли ни в какое сравнение с сапогами.

Дожидаясь Китти, Хлоя пыталась заставить себя усидеть неподвижно хотя бы столько времени, сколько нужно для того, чтобы зашнуровать ботинки. У них имелся лишь один серьезный недостаток: чтобы продеть шнурки сквозь многочисленные дырочки, следовало сидеть на месте, в то время как ее тело вибрировало от переполнявшей его энергии. Когда Китти вошла, Хлоя еще раз перевела дух, рассчитывая, что после этого ее голос перестанет дрожать, и спросила:

— Скажите, я здесь пленница? Или все-таки мне можно пойти погулять и осмотреться?

Китти закрыла глаза, потерла виски и лишь потом ответила:

— Нет, Хлоя, ты не пленница. Но тебе все же следует понять, что ты здесь новенькая и пока еще не слишком ясно соображаешь. А чувствуешь себя так — из-за веррота. Это ведь нечто вроде наркотика, но только опаснее, потому что получить его можно, только убив кровососа или если он даст его человеку добровольно. Нужно только перетерпеть первоначальный эффект, и все будет в порядке. Я думаю, чем раньше начать осваиваться, тем скорее поможет.

— Да. Поможет. Конечно. — Хлоя принялась кивать — так торопливо, что у нее зубы застучали. — Дома, в моем настоящем мире, я была алкоголичкой на излечении. Я уже проходила через такое. Может быть, вашего мира я и не понимаю, но нажираться в хлам мне не впервой.

Она с силой передернула плечами, поскольку попытка сохранять неподвижность оказалась все же непосильной. Ее тело стремилось к движению, при содействии сознания или без него, и она хотела — ей было необходимо! — по меньшей мере как-то контролировать это стремление.

— Вы только скажите, куда мне можно пойти, — попросила она самым спокойным тоном, на какой была способна.

Китти присела на корточки, отодвинула дрожащие руки Хлои и сама дошнуровала ей ботинки.

— Попозже, когда ты успокоишься, я попрошу у тебя прощения за поступок брата. Но пока повременю с этим. А ты иди. — Она выпрямилась, заставив тем самым Хлою посмотреть ей в лицо, и внушительно произнесла: — Помнишь, что я говорила насчет изгороди? Не прикасайся к ней.

С этими словами Китти направилась к выходу и откинула клапан палатки. Хлоя последовала за нею.

— Ты должна оставаться в лагере, — добавила Китти. — Здесь, в ограде, только наши. Снаружи, — она обвела жестом темную пустыню, — столько всяких чудовищ, что сейчас, когда ты даже на месте устоять не можешь, я и пытаться не буду перечислить их. Там города, леса, реки, океаны. Там и жители есть, они так и говорят: мы, дескать, из Пустоземья. Ты должна оставаться в лагере и выйти сможешь только с кем-нибудь из нас. Понятно?

Повинуясь неожиданному порыву, Хлоя кинулась к Китти, крепко обняла ее и так же быстро отпустила.

— Обещаю!

Может быть, Китти и ответила что-то, но произнесла она это так тихо, что Хлоя не услышала бы, даже если бы ждала ответа. А она его не ждала. В мгновение ока она выскочила из палатки и оказалась под небом, с которого светили две очень яркие луны, озарявшие маленький палаточный лагерь, который на первый взгляд показался ей безлюдным. Все это ничуть не походило на округ Колумбию, и, пусть Хлоя и не знала, как оказалась здесь и каким образом выяснить это, она твердо намеревалась понять мир, который отныне ей, судя по всему, предстояло называть своим домом.

Она внимательно огляделась по сторонам, решая, куда же ей пойти. Впервые попав в лагерь, она почти не разглядела подробностей. И сейчас принялась осматривать его, стараясь идти как можно медленнее, насколько позволял поющий в крови веррот. Палаток оказалось около дюжины; все они стояли поодаль одна от другой, так что их обитатели не могли случайно нарушить уединение друг друга. На земле чернело несколько кострищ; ей показалось странным увидеть их в пустыне. Подойдя поближе, чтобы рассмотреть одно из них, она обнаружила, что это яма, укрепленная металлическими обручами, на дне которой лежали головешки и какие-то мелкие кости, чуть присыпанные песком. Миновав яму, она увидела очень крупного мужчину, одетого в черное, который вышел из одной из палаток, и поспешила отвести от него взгляд. Ей казалось, что видела его, когда попала в лагерь, и даже поздоровалась, но уверенности в этом у нее не было. Так что она уставилась в землю и прибавила шагу, рассчитывая, что он решит, будто она не заметила его. Стоять и разговаривать — это же было бы для нее пыткой, пусть довольно гуманной, но все же…

Хлоя сделала еще несколько шагов и осознала, что лагерь имеет очень четко обозначенный периметр. На земле было закреплено что-то вроде троса из разноцветных металлических проволок, в который были вплетены какие-то кристаллы. Этот трос тихо гудел. А сразу за ним возвышалась ограда из металлической сетки.

Она направилась к ограде, но чей-то голос заставил ее остановиться.

— Если дотронешься, он убьет тебя. В смысле, забор.

— Я знаю, — ответила Хлоя, смутно понимая, что об этой мелочи она, кажется, забыла. Веррот вселил в нее ощущение, будто ее тело способно на что угодно. Позже, когда опьянение пройдет, ей потребуется… потребуется что-то сделать, чтобы можно было добывать его и впредь. Если это снадобье не разрушает человека, как наркотики или спиртное, может быть, ей удастся впредь наслаждаться подобным самочувствием. Может быть, оно и привыкания не вызывает… Она подумала, что кто-то уже говорил именно эти слова. Ну а сейчас она постаралась выбросить все это из головы и повернулась к человеку, который принес ей веррот.

Джек выглядел жилистым, каким она ощутила его, когда он нес ее на руках; его глаза были широко раскрыты, и рот тоже приоткрыт. И виду него был обалденный: мышцы, осанка, понимающий взгляд, манящие губы, в общем, сплошная опасность, от которой все сторожевые системы Хлои сразу пришли в действие.

— Ты ведь только что попала сюда. Думаю, вряд ли ты захочешь умереть так рано.

— А есть здесь хоть что-нибудь такое, что меня не убьет? — Она попятилась от ограды, поближе к нему, и сама не понимала, в меньшей опасности оказалась или, напротив, в большей. — Я точно помню, что той ночью видела дракона. Ваша сестра дала мне юбку, скроенную так, чтобы можно было достать оружие, которого она мне не предложила, — очень разумно с ее стороны, учитывая то, что я вся как на иголках после того, как вы опоили меня вампирской кровью.

— Это не вампиры. Их просто называют кровососами. Китти их не любит, вот и зовет вампирами. — Он переминался с ноги на ногу и раскачивался, будто ему тоже трудно было стоять на месте. — Может быть, я поторопился и дал тебе веррот, не объяснив что к чему, но он придаст тебе сил. Ты выпила его и теперь быстрее отойдешь от последствий перехода. Ты уже, в общем-то, выздоровела.

Она облизала губы, думая о верроте, а взгляд Джека остановился на ее губах. От этого Хлоя почему-то почувствовала себя неловко. Она вдохнула как можно медленнее, потом так же выдохнула, пытаясь расслабиться. Забор представлял смертельную опасность, поэтому она не могла отступить, а сделать шаг вперед означало еще больше приблизиться к человеку, который за непродолжительное время, что она провела здесь, несколько миль нес ее на руках по пустыне и без всякого предупреждения напоил ее опасным наркотиком.

— Входить в наш отряд означает доверять моему суждению. — Джек перевел взгляд на пустыню за спиной Хлои.

— Там, за мною, что-нибудь есть?

— Нет. А если бы и было, то забор убил бы что угодно. — И после короткой паузы Джек добавил, глядя ей в глаза: — Просто я привык всегда ожидать неприятностей.

Он не сводил с нее взгляда, и Хлоя поневоле задумалась: считает ли неприятностью ее самое или предвидит какие-то неприятности для них обоих. Так они стояли, словно в тупике, стояли долго, и Хлоя уже почти решилась поинтересоваться, что же держит их в этом положении, но тут Джек резко повернулся и зашагал прочь.

Сама не понимая почему, может, из любопытства, а может, просто по глупости она рванулась за ним.

— А что вы делаете?

— Хожу.

— Вы тоже пили это? — Она шла следом за Джеком, немного стесняясь того, что выданная ей юбка слишком уж много оставляет на виду, но втайне надеялась, что он все же хоть мельком глянет на ее ноги.

Он вдруг остановился так резко, что ей пришлось вскинуть руку и упереться в него, иначе она или наткнулась бы на Джека, или упала бы. Под своей ладонью она ощутила каменную мышцу, пожалуй, тверже, чем у боксера-любителя, с которым она некоторое (весьма короткое) время встречалась; рельефность мышцы вызвала у Хлои нехорошее желание погладить Джека по спине. Но, конечно, она этого не сделала и отдернула руку так же быстро, как и выставила ее.

Джек снова повернулся к ней.

— Да, я пил тот же самый веррот. Я должен обеспечить всем нашим безопасность. Я патрулирую окрестности. Охочусь. Как, впрочем, и почти все мы. — Он положил руку на кобуру, висевшую у его бедра. — Мы делаем здесь все что можем, поддерживаем порядок, пытаемся быть силой добра. Так мы зарабатываем себе на жизнь и искупаем грехи, которые и привели нас сюда.

— Что? — удивилась она и снова отступила на шаг.

— Кто-то выбирал нас поодиночке. До того как нас засосало в Пустоземье, каждый из Прибывших убил кого-нибудь или сделал еще что-то ужасное. Вот единственное, Хлоя, что всех нас объединяет. — Джек взмахнул рукой, и она, вслед за его жестом, снова обвела взглядом залитый лунным светом и испещренный тенями лагерь. — Все эти люди — убийцы. Скорее всего, что и ты — тоже.

Вряд ли он мог найти еще какие-нибудь слова, которые так резко погасили бы искру желания, которая начала было разгораться в Хлое. Убийца? Хлоя уставилась на него, не отвечая на вопрос, который он косвенным образом задал. Вернее, даже не вопрос — он ведь довольно ясно намекнул: ей следует сознаться в том, что она тоже убийца. А вот тебе! То, что было у нее в прошлом, никого не касается. У каждого есть секреты, о которых не следует распространяться, тем более перед человеком, с которым ты только что познакомилась. Что было, то было; она никогда ни с кем не обсуждала это и впредь не будет. Жизненное правило номер один: никогда и ни с кем об этом не говорить. Тайны бывают опасными, делиться такими ни в коем случае не следует. Может быть, преступления, которые она совершила в прежней жизни, здесь не наказуемы, а то и вовсе не считаются за преступления, но все это еще не повод для того, чтобы болтать о них.

Она направилась было прочь от Джека, но едва успела сделать несколько шагов, как он окликнул ее:

— Ты умеешь стрелять?

— Что? — Она снова повернулась и уставилась на него.

— Стрелять, Хлоя, стрелять. Если ты останешься с нами, тебе придется обороняться. Пользоваться ружьями и пистолетами проще, чем ножами и разным местным оружием.

— Иной раз случалось попадать в мишени, — уклончиво ответила она.

— Я собираюсь наружу. Все равно нужно по-быстрому обойти окрестности. — Он ткнул рукой в безжизненный пейзаж, расстилавшийся за пределами лагеря. — Если захочешь остаться с нами, тебе придется показать мне, что ты умеешь.

Это не было оправданием, даже нисколько на него не походило. Однако в этих словах явственно звучала готовность не докапываться до ее грехов, как выразился Джек. Для нее же это было вполне достаточной уступкой — тем более что сопровождалась она приглашением осмотреть местность вокруг лагеря.

— Предложение заманчивое, — сказала Хлоя. В памяти, правда, назойливо всплывало требование Китти оставаться в лагере, но ведь она собиралась выйти не одна. С ней был Джек, главный местный босс. Так что все, без сомнения, будет в порядке. Она попыталась подойти к нему не торопясь, но в душу к ней закрадывалось подозрение, что сейчас замедленные движения у нее не очень-то получались. Пока она стояла на месте во время разговора, в ней накопилось неимоверное количество энергии. И продолжительная прогулка, да еще и с перспективой пострелять, казалась ей очень привлекательной.