К тому времени, когда половина отряда устроилась в таверне «Промоина», Хлоя почувствовала себя заметно спокойнее, как будто веррот, насыщавший ее кровь, уже не гнал ее бежать, драться, изучать неизвестное, заниматься сексом, а превратился в ровный энергетический фон в глубине организма. Словно огненный ад вдруг ужался до размеров скромного лагерного костерка. А она могла заставить его вновь бурно разгореться или же позволить ему и дальше гореть ровно и устойчиво.

Оказаться в таверне для Хлои было все равно что попасть домой: питейные заведения в ее родном мире имели очень много общего, и это сходство, как ни удивительно, распространялось и на Пустоземье. Слабое освещение, исцарапанные, покрытые пятнами столы и подозрительные взгляды — все это казалось очень знакомым, невзирая даже на то, что лица людей, а может быть существ, которые бросали эти самые взгляды, были очень непривычными на вид. Официантка, телосложение которой должно было приковать к себе глаза мужчин в любом мире, несколько минут назад подала по стакану с водой и крупные продолговатые плоды кактуса, и Хлоя разглядывала фрукт, пытаясь сообразить, каким образом его можно съесть, не получив серьезных повреждений.

— Смотри, — окликнул ее Гектор, вытаскивая откуда-то из-под одежды довольно чистый с виду нож. Не метательный, а скорее поварской. Сделав два пересекающихся диагональных надреза, он кончиком откинул колючую кожицу, открыв доступ к мягкой части плода. — Вот, — сказал он, ткнув для наглядности острием. — Это съедобно. Скажи Джеку, что тебе нужен ножик.

— Спасибо. — Хлоя взяла кусочек кактуса и положила в рот, пытаясь выгадать еще несколько секунд, а потом все же подняла голову и посмотрела на Мелоди, которая наблюдала за процессом. Улыбающаяся женщина разглядывала ее всю дорогу и продолжала разглядывать здесь, когда они уже расселись за столом в таверне, чтобы подождать Джека, Китти и Эдгара.

Как только Хлоя все же подняла глаза и встретилась взглядом с Мелоди, та спросила:

— А чем ты занималась дома? Я была женой и секретаршей.

— Я не замужем, — сообщила Хлоя. Ничего сверх этого она сообщать не намеревалась. Не хотелось ей и меряться чем бы то ни было с этой сдвинутой (в прямом и переносном значении этого слова) бывшей домохозяйкой, обожавшей стрелять по людям. Хлоя попыталась изобразить самую дружелюбную улыбку, на какую была способна.

Мелоди ответила точно такой же улыбкой, но продолжала следить за тем, как Хлоя ела кактус, да еще и взялась барабанить по столу пальцами с идеальным маникюром. Гектор очистил плод для себя и для Фрэнсиса, который прижимал к продолжавшему кровоточить глазу испачканную кровью тряпку. Мужчины, похоже, были склонны предоставить женщинам возможность определить свои взаимоотношения, и Хлоя не видела возможности винить их в этом. Мелоди была не из тех особ, с которыми люди охотно идут на конфликты. Пусть она выглядела как олицетворение самой обычной — хотя и очень ухоженной — женщины, но можно было, даже не обладая большой проницательностью, увидеть, что за лощеным фасадом скрывается безумие.

Гектор и Фрэнсис принялись обсуждать перспективы ночлега; из услышанной части разговора Хлоя сделала вывод, что решать, остаться здесь или вернуться в лагерь, будет Джек. Фрэнсис не собирался просить предводителя остаться в Виселицах. Судя по всему, в отряде существовала несложная иерархия, на вершине которой находился Джек. Его помощниками являлись Китти и Эдгар, а этим троим подчинялись все остальные. Возможно, Мелоди просто пыталась разобраться, поняла ли Хлоя порядок вещей.

— Ловко ты подстрелила этого монаха, — непринужденно заметила Мелоди.

Хлоя кивнула.

— И ты тоже. Монахи разные, а получилось хорошо, насколько я могу судить.

Фрэнсис и Гектор вдруг умолкли. Ноготки Мелоди застучали чаще.

— Новички так не могут. — Мелоди вдруг умолкла, даже пальцы ее остановились. — Я имею в виду: стрелять, — добавила она после выразительной паузы.

Хлоя пожала плечами.

— Я умею обращаться с оружием.

Напряжение ощутимо нарастало, и Хлоя вдруг подумала: интересно, вмешаются ли мужчины, если эта сумасшедшая бросится на нее? Если не полезут, ей, скорее всего, удастся справиться. Я думаю. У Мелоди, правда, было преимущество: она имела явную склонность к насилию и получала от него удовольствие, чего Хлое не было дано. С другой стороны, Хлоя все еще испытывала могучий прилив энергии. Конечно, победы он не гарантировал, но Хлоя не собиралась сдаваться. Она вообще никогда — ни в прошлом, ни теперь — не соглашалась уступать нахалам, даже в таких простых вроде бы вещах, как ответы на вопросы, которые она совершенно не хотела слышать.

— Хлоя, мы убийцы. — Ногти Мелоди все быстрее барабанили по столу, как маленькие пульки. — Перед тем как попасть сюда, ты тоже была убийцей.

— Джек так и сказал. — Хлоя откинулась на спинку стула, пытаясь говорить и выглядеть непринужденно.

Зато во взгляде, который бросила на нее Мелоди, не было и намека на непринужденность.

— Так, сколько народу ты убила?

— Мелли! — Гектор с силой вонзил нож в стол. — Не устраивай ерунды.

— Я просто поддерживаю разговор. — Мелоди даже на секунду не отвела взгляд. — Ты показываешь свое, я показываю свое. Что скажешь, Хлоя?

— Спасибо, но я лучше воздержусь. — Хлоя заставила себя произнести эту фразу легким тоном. Она не говорила об этом. Никогда. И уж конечно, она не собиралась, как это называют мужчины, меряться членами с этой злобной домохозяйкой. — Я вроде как в новом мире, с новыми бумагами и так далее. Ты же меня понимаешь, да?

— Не очень, — ответила Мелоди.

Но прежде чем разговор вышел на новый уровень накала, в таверну вошли Джек, Эдгар и Китти. Хлоя осознала, что где-то в глубине ее души крылась искорка тревоги, лишь в тот момент, когда эта искорка угасла — при их появлении. А сама она, при виде обвешанных оружием брата и сестры, почувствовала себя почти в полной безопасности. Фрэнсис казался ей вполне приличным парнем, но он был практически слеп. Мелоди — просто сумасшедшая, а как относиться к Гектору, она еще не поняла.

— В любую минуту здесь может появиться Аджани, — сказала Китти. — Мы видели поблизости нескольких его лакеев.

— Отведите Фрэнсиса в номер, — приказал Джек.

— Мы еще не сняли номера, — ответил Фрэнсис.

— Ну так снимите. — Джек обвел таверну взглядом и снова повернулся к своим людям.

— Вы трое останетесь здесь.

Мелоди кивнула, Фрэнсис пожал плечами. Гектор поднялся и громко позвал официантку, которая приносила им фрукты. Эдгар извлек пистолет и взглянул на Китти.

— Ты же сам знаешь ответ, так что незачем и спрашивать. Я — с тобой.

Джек почему-то глядел на Хлою, а та старалась не поежиться под его взглядом. Она сомневалась, что могла допустить какую-нибудь ошибку, но почему-то он смотрел на нее и молчал. В конце концов Джек все же нарушил молчание.

— А ты… тебе придется пойти с нами.

— Ладно. — Хлоя понятия не имела о том, чего следует ожидать, но сразу решила, что останется рядом с теми людьми, которые нашли ее и взяли к себе, тем более что троих бойцов почему-то с собой не берут. С легким чувством, которого она никак не ожидала бы еще несколько дней назад, когда она еще находилась в родном мире, она откинула подол юбки и вынула из пристегнутой к бедру кобуры револьвер.

— Сейчас это не понадобится, — негромко сказал Джек. — Он явится, чтобы поговорить… вернее, лгать.

Хлоя кинула вопросительный взгляд на откровенно вооружавшегося Эдгара и вскинула бровь.

— Он защищает мою сестру, — сказал Джек.

Кое-кто из посетителей подался к окнам, но никакой более заметной реакции не последовало. Китти наклонила голову и прошептала несколько слов. Гектор, вернувшийся, чтобы помочь Мелоди довести Фрэнсиса по лестнице на второй этаж таверны, несмотря на недавно полученные раны, глядел на оставшихся внизу с откровенной завистью.

— Если начнется стрельба, я выйду.

Мелоди пригладила прическу.

— А я буду смотреть в окно сверху, даже если стрельбы не будет.

— Стрельбы не будет, — заверил их Джек. — Пойдемте.

Он первым направился к выходу. Все четверо остановились на небольшой галерее, проходившей вдоль фасада гостиницы. Дорожка была плотно вымощена каким-то камнем, а сверху ее прикрывала от солнца и непогоды узкая крыша, сделанная, похоже, из сушеных кактусов, обмазанных глиной. На улице, прямо перед ними, стоял изящный и богатый портшез, в котором сидел человек. Его было плохо видно, но даже то немногое, что Хлоя рассмотрела, сразу заставило ее вспомнить о бесчисленных исторических кинофильмах. Дома она сказала бы, что одежда этого человека относится к другой эпохе. Здесь же, возможно, это была всего лишь мода другой части Пустоземья.

Впрочем, по такому средству передвижения, как портшез, можно было судить о богатстве и надменности Аджани, даже не видя его одежды. Оно походило на крытую повозку, правда, не имело ни колес, ни лошадей, а лишь длинные шесты, за которые носильщики поднимали кабинку вместе с седоком. Себя Хлоя даже не могла представить в таких носилках, сидящей в тяжелом кресле, за занавесками, но, возможно, здесь такой способ передвижения мог считаться нормальным делом. Она слишком мало времени прожила здесь, для того чтобы иметь какое-то суждение на этот счет. В этом мире она видела лишь небольшую часть пустыни и маленький городишко под странным названием Виселицы, который, казалось, притулился на самом краю диких земель. Пограничные поселения могут быть нетипичными. Не исключено, что где-то вдали отсюда имеются и более цивилизованные города.

Аджани отодвинул одну из белых занавесок и откровенно рассматривал Прибывших. У него были темно-русые волосы, голубые глаза и нечеткие, но приятные черты лица. Одет он был в прекрасно скроенную синюю рубаху из какой-то тонкой ткани. Пуговицы, похоже, были сделаны из каких-то серых камней. Ни в его лице, ни в одеянии не было ничего чрезмерно броского, но даже из того, что Хлоя успела узнать о Пустоземье за прошедшие дни, было ясно, что этот человек располагает довольно-таки приличными деньгами.

Слуги держались скованно, как преступники, старающиеся казаться не столь опасными, какие они есть на самом деле. Их было около дюжины, преимущественно мужчины. Все были облачены в серые брюки и куртки, представлявшие собой нечто среднее между ливреями и военной формой. Однако хорошо скроенная одежда не могла скрыть сущности, и Хлоя, глядя на мужчин и женщин, окружавших портшез, думала: без еще одной стычки, пожалуй, не обойтись.

Если нынешний день типичен для жизни в Пустоземье, то отдыхать мне будет некогда.

Аджани повел рукой.

Один из слуг открыл дверцу, и седок вышел из кабинки.

— Джексон… — Он слегка наклонил голову, а затем отвесил поклон Кэтрин. — Мисс Рид. — Его взгляд переместился на Эдгара, но ни кивка, ни тем более поклона не последовало. — Кордова.

Хлоя замерла; до нее вдруг дошло, что она даже не знает фамилий этих людей. Она сражалась рядом с ними, убивала вместе с ними, но знает только их имена.

— Не помню, чтобы имел удовольствие… — произнес Аджани, заставив ее вернуться вниманием к нему.

Китти издала какой-то странный звук, и Хлоя взглянула на нее. Китти закатила глаза, дернула подбородком в сторону Аджани, и напряжение, владевшее Хлоей, сразу пошло на убыль. После нескольких реплик, касавшихся этого человека, Хлоя ожидала увидеть настоящее чудовище, но практически неприкрытое отвращение, которое Китти испытывала к нему, сразу заставило этот образ резко потускнеть.

Она снова посмотрела на него, ничего не говоря и выжидая.

Аджани тоже выждал — всего секунду-другую — и поинтересовался:

— Как же вас зовут?

— А кто спрашивает мое имя?

На лице мужчины промелькнуло изумление, но он тут же склонился в поясном поклоне.

— Я Аджани, мисс…

— Хлоя.

Он кивнул.

— Благодарю вас за то, что вы позволили мне обращаться к вам по имени.

На секунду ей показалось, что ее обвели вокруг пальца. Дома она старалась не называть лишний раз своей фамилии. В мире полным-полно женщин по имени Хлоя, а вот Хлой Маттисон гораздо меньше. Поэтому она при встречах с незнакомыми людьми не произносила вслух фамилию Маттисон, чтобы обезопасить себя от попыток отыскать ее адрес, телефонный номер, электронную почту и тому подобное. Интернет был битком набит информацией, о которой она совершенно не желала говорить, но ту простую прежнюю Хлою было очень непросто разыскать. Она лишь пожала плечами в ответ на подразумеваемый вопрос.

— Не хотите прогуляться? — Он указал на улицу, лежавшую у него за спиной. — Или, может быть, прокатиться? Подозреваю, что вы утомились от пешего похода.

— Аджани, лучше уж говорите прямо то, что хотите сказать, — вмешался Джек. Резкий тон его голоса вроде бы не должен был заставить ее содрогнуться, но не зря же чуть ли не вся ее жизнь определялась неверно выбранными ею мужчинами.

— Джексон уже объяснил, какой перед вами имеется выбор? — Аджани не отводил от нее взгляда. — Я знаю, что вы только что прибыли в этот мир и, вероятно, все еще поражены случившимся. Не сомневаюсь, что Джексон подобрал вас, доставил в свою банду неудачников и они изо всех сил стараются показаться не такими… грубиянами, какими являются на самом деле. Позвольте мне показать вам иную возможность.

При этих словах Джек шагнул поближе к Хлое с таким видом, будто собирался защищать ее, но не сказал ни слова.

— Жизнь, полная лишений, вам не подойдет. Я могу предложить вам куда лучшую обстановку и перспективы, — широким жестом указал на слуг, настороженно стоявших неподалеку от него. — Все они тоже пришли из вашего мира, но выбрали работу на меня. Мне хотелось бы, чтоб вы поступили так же.

Китти, в отличие от Джека, явно не была настроена позволить своему неприятелю говорить все, что тому заблагорассудится.

— Аджани не говорит одной мелочи: что уйти к нему означает записаться в число его громил.

— Ах, мисс Рид, ваши высказывания, как всегда, полны изящества. — Аджани наградил Китти взглядом, в котором покровительственность сочеталась с чем-то вроде подчеркнутого восхищения, но опровергать обвинение не стал. — Что касается вас, моя дорогая, мое предложение вам остается в силе. Вы заслуживаете жизни среди благоговения, заслуживаете того, чтобы вас ценили как драгоценнейшее сокровище.

— Катился бы ты куда подальше, мой дорогой! — Китти демонстративно взялась за рукоять револьвера, который лежал в кобуре, свисавшей на ее бедро. — Лучше я умру насовсем, чем останусь хоть на минуту рядом с тобой.

Аджани прищелкнул языком и вновь уставился в глаза Хлое.

— А вы? Неужели вы не хотите посмотреть, что могут предложить вам другие части этого мира? Или вы собираетесь так и сидеть в пустыне, прячась за юбками Кэтрин и Джека?

Хлоя слишком плохо знала Прибывших, чтобы решиться с ходу принять окончательное решение, но и Аджани тоже не произвел на нее приятного впечатления.

— Я совершенно не уверена, что останусь в пустыне, но не собираюсь и прямо сейчас принимать ваше предложение. Сомневаюсь, что мой выбор ограничивается только этими двумя вариантами. Возможно, я стану швеей.

Взгляд, который бросил на нее Аджани, разгадать не удалось.

— Они будут рассказывать вам чудовищные вещи, после которых вы сочтете меня бессердечным негодяем. — Он шагнул ближе и снова слегка поклонился. — Мне кажется, будет только справедливо, если мне будет позволено сказать что-нибудь в свою пользу. Хлоя, неужели я хочу слишком много?

— Сегодня? Пожалуй, что, действительно, слишком. — Хлоя не собиралась отступать. Она вскинула голову и твердо посмотрела в глаза Аджани. — Сегодня я успела встретиться с кинантропами, кровососами и кусаками. И совершенно изнемогаю от усталости.

Аджани ответил ей столь же твердым взглядом, но вдруг его лицо расплылось в широкой улыбке, сделавшей и без того довольно привлекательное лицо очаровательным.

— Вы ловко врете.

— Простите?..

— Вы совсем недавно прибыли сюда, но уже участвовали в бою. А ведь вы должны себя так плохо чувствовать, что не смогли бы даже дойти до Виселиц, а не то что участвовать в уличных стычках со всяким сбродом. — Аджани перевел взгляд на Джека. — Я полагаю, веррот?

Джек пожал плечами.

Аджани вновь обратился к Хлое.

— Это зелье понравилось вам. Оно всем нравится. Хлоя, я тоже могу добывать его для вас. Вы сможете получить и веррот, и много всего другого.

Одни лишь слова о том, что она будет иметь свободный доступ к верроту, заставили Хлою сжать опущенные руки в кулаки. Она сразу подумала о том, что веррот может вызывать привыкание и о том, сможет ли она, получив свободный доступ к вожделенному напитку, наслаждаться им без вредных последствий. Он все еще бурлил в ее теле — приход был продолжительнее, чем все, что ей доводилось испытывать за свою жизнь, — но сейчас это был мощный, но спокойный гул, а не то всепоглощающее стремление, которое она испытала, когда мчалась по пустыне вместе с Джеком.

Потом она вспомнила, как целовалась с Джеком, и ее щеки вспыхнули огнем. Если бы Джек тогда не остановился сам и не остановил ее, они разделись бы донага прямо посреди пустыни. Она поспешила взять себя в руки, чтобы не посмотреть ни на Джека, ни на кого-нибудь другого. Пусть Аджани думает, что она покраснела от воспоминания о верроте. Прежде чем заговорить, она облизала губы.

— Такое впечатление, что вы пытаетесь подкупить меня.

Аджани коротко рассмеялся, впрочем полностью контролируя свое поведение.

— Нет. Я всего лишь пытаюсь убедить вас выбрать для себя более привлекательную жизнь.

— И они позволяют вам вести свое убеждение, хотя совершенно очевидно, что вы им не нравитесь. — Хлоя посмотрела на Эдгара, у которого был самый зловещий вид. Китти выглядела немногим лучше. Лишь один Джек все время казался относительно спокойным.

— Знаете, Аджани, — сказала Хлоя немного помолчав, — дела обстоят так: я не знаю ни вас, ни их, ни вообще ничего. Наверняка я знаю лишь одну вещь — что сегодня я не стану принимать никаких решений, кроме, может быть, выбора, что сделать сначала: поесть или поспать. А потом милости прошу: уговаривайте меня, подкупайте меня, а они, если захотят, пусть рассказывают мне страшные сказки о ваших пороках и злодеяниях. А сейчас мне не до этого.

Хлоя ожидала, что он возобновит уговоры или что в разговор ввяжется кто-нибудь еще. Когда Аджани взглянул на своих слуг, Джек подобрался, но повисшее в воздухе напряжение разрядилось через обмен неприязненными взглядами.

Уже через несколько секунд Аджани отступил и поклонился.

— В таком случае, Хлоя, до новых встреч. — Взглянув на Китти, он отвесил ей такой же поклон. — Джексон. Кордова.

Затем он вернулся в свой портшез. Хлоя долго провожала глазами эту странную процессию, казавшуюся поразительно медлительной в сравнении с невероятной скоростью передвижения кровососов и кинантропов.

Выждав, пока он удалится за несколько домов, Китти повернулась к Хлое.

— Хлоя, ты не обязана доверять нам. И вообще, подозрительность — вещь полезная. Но я все же скажу тебе, что за время жизни в Пустоземье определила для себя несколько истин. И одна из них, которую я установила двадцать с лишним лет назад, состоит в том, что доверять Аджани смертельно опасно. Пусть с виду он и не кажется чудовищем, но в этом мире я только его могу назвать безусловным злом.

Хлоя попыталась как можно аккуратнее подобрать слова для ответа. Китти выхаживала ее во время болезни перехода, и вся группа отнеслась к ней как нельзя лучше.

— Я не настроена верить ему. Но, как я уже сказала, сейчас мне нужно прежде всего отдохнуть.

Китти коротко кивнула и в сопровождении Эдгара вошла в «Промоину», оставив Хлою и Джека снаружи. Джек стоял, прислонившись к стене, и Хлоя подошла поближе к нему, чтобы можно было говорить, не повышая голоса.

— Отдохнуть, говоришь? — В голосе Джека отчетливо звучало сомнение, и смотрел он не на Хлою, а на удалявшийся портшез.

Она промолчала.

— Веррот редко бывает столь крепким, как тот, какой достался нам прошлой ночью, или вчера, или когда это было, но для человека непривычного шансы заснуть после веррота очень малы, а уж после такого крепкого… — Джек повернул голову и лукаво улыбнулся.

Хлоя кивнула.

— Не знаю, смогу ли я заснуть, но немного отдыха мне все равно не помешает.

— В одиночку или с компанией?

Не раз и не два в жизни Хлоя делала выбор под влиянием выпитого. К счастью, худшими последствиями этих поступков для нее оказывались только смутные воспоминания. Ей повезло, что она ни разу не подверглась насилию и не подцепила нехорошую болезнь; покончив с алкоголем, она дала себе зарок избегать ситуаций, грозящих подобными вредными решениями. Она не ожидала со стороны Джека физической опасности, но в нем имелся потенциал для ее поступка, который мог бы оказаться очень дурным решением в другом смысле.

— Я совсем не знаю вас, да и весь этот мир, — уклончиво ответила она.

— Это верно. — Джек указал на таверну. — Если у тебя есть вопросы, я готов ответить на них. Гектор снял несколько комнат.

Хлоя взглянула на все еще не скрывшиеся из вида носилки Аджани, а потом снова на Джека.

— Вы и правда подразумеваете именно это? Просто поговорить?

Взгляд, который бросил на нее Джек, говорил яснее любых слов.

— Похоже, сейчас ты соображаешь куда лучше, чем в пустыне.

— Достаточно хорошо для того, чтобы не пойти в комнату, где мы останемся наедине.

Джек несколько секунд молчал, и Хлоя задумалась было, не увидел ли он в последней фразе оскорбления. Она совсем было собралась объяснить, что не имела в виду ничего обидного, как он вдруг шагнул к ней.

— Иногда мне хочется всего лишь на несколько часов перестать думать о чудовищах, в том числе об Аджани, и перестать гадать, почему мы все здесь очутились, — негромко сказал Джек. Опасной нотки, которую Хлоя угадывала в его голосе раньше, сейчас не было вовсе, но то, что слышалось — неподдельная откровенность — искушало еще сильнее. А он взглянул на нее и добавил: — Когда мы с тобой были в пустыне, у меня случилось несколько таких минут. Хотелось бы побольше. Рядом с тобой я чувствую… что-то такое, что мне нравится. Вот и все.

— Понимаю, — кивнула Хлоя. Год за годом она так или иначе теряла себя. К сожалению, бутылки и тела только отодвигали страхи; но ответов, увы, не давали. В то же время она никак не могла отогнать от себя инстинктивное ощущение, которое почувствовала еще на улице, когда шла сюда: желание защитить и помочь. Джексон Рид нравился ей, она испытывала к нему доверие, не имевшее, в общем-то, разумного обоснования, и ей хотелось проводить с ним время. Возможно, это была всего лишь скрытая тяга к образу ковбоя или ей просто нравилась его внешность. Так или иначе, ей хотелось больше узнать о нем, но она не намеревалась позволить так запросто уложить себя в постель и поэтому дала единственный ответ, который пришел ей на ум: — Поговорить — это хорошо.