Разговор с Бананак совершенно выбил Эни из колеи. Несколько часов она кружила по улицам, поскольку дома ей сейчас было бы еще хуже. Впрочем, плохо ей было и на улице, поскольку за ней постоянно ехала какая-то машина.
«Может, Бананак нарочно отпустила меня, чтобы выведать, куда я пойду?»
Этот вопрос Эни задавала себе не раз. Она резко меняла маршрут, забиралась в узкие переулки, пыталась затеряться в толпе на широких улицах. «Плимут» модели «Барракуда» неизменно следовал за ней. Тонированные стекла не позволяли ей увидеть водителя, но он явно отличался настырностью. Эни терялась в догадках. Кто он? Смертный на службе Бананак? Или фэйри? Такая манера преследования не была свойственна фэйри. Фэйри вообще предпочитали все делать тише и незаметнее. И потом, разве фэйри может выдержать несколько часов езды в машине, где полно металла? Вряд ли нашелся безумец, реконструировавший машину и заменивший все металлические части пластиком или чем-то там еще.
Правда, среди фэйри существовали любители техники, которой пользовались смертные. Их так притягивали автомобили, что они делали себе машины без единой металлической детали. Но никто из них не пошел бы в услужение к Бананак. Среди фэйри была и другая категория. Эти придавали облик машин и мотоциклов своим коням. Бензин заменяла магия. Однако «барракуда» была довольно навороченной моделью. И потом, машины фэйри лишь имитировали шум двигателя. А у этой двигатель работал так, что дрожал весь корпус.
Эни свернула в очередной переулок. Нет, все-таки это не фэйри. Смертный. Что ж, со смертным она справится.
Естественно, «барракуда» тоже въехала в этот переулок. Хуже всего, что впереди был тупик. Эни понимала, что ей никак не обогнуть машину. Та остановилась и выжидающе замерла. Странно: от двигателя, работающего на холостом ходу, не пахло выхлопными газами. Окна оставались закрытыми. Водитель не собирался вылезать наружу.
И тут Эни всерьез разозлилась. Она пошла к машине.
— Не хочешь показываться — я сама на тебя погляжу, — громко произнесла она.
Ей все еще было страшновато, но злость начинала перевешивать. Проучить бы этого идиота, посмевшего связаться с дочерью Охоты. Однако правила требовали сделать последнее предупреждение.
— Может, хватит за мной ездить? — спросила она.
Машина не сдвинулась с места. Водитель не вылезал и глушить мотор тоже не собирался.
Эни схватилась за ручку дверцы и… замерла. Ручка не была металлической. Окна вдруг стали прозрачными. Эни заглянула внутрь салона. Пусто. Перед ней была не машина, собранная из неметаллических материалов, а нечто куда более редкое; что-то пришедшее из сказок, в которые она уже не верила, но по которым тосковала до сих пор.
Это был конь без седока!
Стоило Эни взяться за ручку, как машина мягко запульсировала. Даже замурлыкала, будто кошка, которую погладили. Пульсации передавались и Эни.
— Ты мой? — спросила она.
«Ничей», — послышалось у нее в мозгу.
С ним можно говорить! Когда она ездила на чужих конях, общение с ними было ей недоступно. А этого она услышала как свой внутренний голос.
«Теперь я твой».
Голос коня не был ни мужским, ни женским. Он не имел рода.
«Больше ты не будешь ездить на чужих конях».
— Ни за что. Только на тебе, — пообещала Эни.
Она провела рукой по элегантному капоту. «Барракуда» сочетала в себе все, что должно быть в классической модели: силу, красоту, строгость линий и мощный мотор.
Под рукой Эни конь сменил облик, превратившись в мотоцикл «дукати-монстр» с блестящими спицами.
— Ого! — воскликнула Эни и вспомнила, как буквально пускала слюни от желания прокатиться на таком мотоцикле.
Но «дукати-монстр» уже превратился в крепкого коня, способного растоптать всякого, кто окажется у них на пути. Он поднял ногу и ударил копытом по щербатому асфальту, добавив трещин. Подобно самым совершенным обитателям Темного двора, он был ужасающе прекрасен.
— Ты великолепен, — сказала Эни.
«И смертельно опасен, Эни».
— Да. Это я и хотела сказать. Смертельная опасность бывает великолепна.
Она погладила конскую шею. После встречи с Бананак мало что было способно унять ее беспокойство. А конь смог. Он ее успокоил.
«Ты нуждалась во мне».
— Да, — прошептала она.
«Я почувствовал твою нужду, и вот я здесь».
Конь закрыл глаза и опустил голову ей на плечо.
«Мы можем уехать отсюда».
Он выбрал ее. Ее! Теперь у нее есть свой конь. И не надо выклянчивать у Челы разрешение покататься. У полукровок коней не было. А ничейные кони в мир смертных обычно не забредают. И тем не менее этот прискакал.
«Поехали, Эни. — Конь вновь превратился в автомобиль и сам открыл дверцу. — Садись. Уедем отсюда подальше».
Эни плюхнулась на водительское сиденье. Мотор радостно заурчал. Дверца захлопнулась. Машина выкатилась из переулка с такой скоростью, что у Эни заколотилось сердце.
«Берись за руль. Я тебе доверяю».
— Ноя могу и не справиться. Тогда помоги мне.
За рулем настоящей машины Эни сидела раза
два, не больше. Явно мало, чтобы уверенно чувствовать себя на дороге.
«Я тебе всегда помогу, Эни. Со мной ты в безопасности. Ты теперь моя».
— А ты… — Она не договорила.
«А я — твой. Навсегда».
Они катались несколько часов. Головокружительных часов, заставивших Эни забыть о мерзостном утре. Затем она направила коня в переулок неподалеку от тату-салона, где работал Кролик. Езда помогла Эни совладать с чувствами, однако разобраться с требованиями Бананак в одиночку ей было не под силу. Ей никогда не приходила в голову мысль убить своего короля. Эни знала: этого она не может сделать, даже если бы и захотела. У нее не было желания отдавать Бананак свою силу и делиться кровью. Вот Сета Эни действительно недолюбливала, но все равно сомневалась, что способна его убить.
«Может, Бананак хватило бы исполнения одного требования?»
Этого она не знала, зато была уверена: Ниалл не простит ей убийства Сета.
«А если он не узнает, кто убил его так называемого брата?»
Такое возможно. Конечно, можно просто игнорировать Бананак, но это не выход, учитывая ее безумие, силу и опасность.
«Могла бы я убить Сета?» — мысленно спросила себя Эни.
По сути, он чужак, пригретый Ниаллом. Вот если бы Сет что-то значил для Айриэла — тогда другое дело. Хотя, с другой стороны, он — подданный Высокого двора. Королева Лета его любит. Разозлить оба двора — не самый умный план.
«А злить Бананак — занятие еще более небезопасное».
Двигатель заглох. Эни вылезла из «барракуды» и осторожно закрыла дверцу. За своего прекрасного коня она не боялась. Этот переулок был тихим и практически безлюдным. Конечно, какой-нибудь смертный идиот, позарившийся на роскошную машину, рисковал быть съеденным. Но конь устал. Вряд ли ему сейчас захочется проливать чью-то кровь и пачкать решетку радиатора.
Эни наклонилась к капоту и прошептала:
— Я скоро вернусь.
Мотор что-то проворчал. Свет в салоне погас.
Эни прошла по дорожке, ведущей к салону «Иголки». На крыльце она остановилась. Стоит переступить порог, и начнутся расспросы. Если ответить на них, последует лекция. Не будь у ее брата стального характера, он бы не выжил здесь — на пограничной полосе между Темным двором и смертными. Он и Эни научил настоящим приемам выживания, и его не оттолкнули нечеловеческая сторона ее личности и ужимки смертной девчонки, присущие Тиш. В общем-то, Кролик любил их обеих, невзирая на различия.
— Раздумываешь, стоит ли входить?
Кролик стоял возле окна. В его черной бородке-эспаньолке мелькали яркие оранжевые пятна. В ушах у него торчали костяные затычки. Эни сама вырезала их после одной из первых Охот. Одевался брат неброско; такую одежду найдешь в любом магазине эконом-класса. Темные брюки, рубашка, какие носят механики на станциях обслуживания и подобный им люд. Его вполне можно было принять за обычного парня из автосервиса.
Родной дом.
Эни приложила ладони к стеклу двери, закрыв табличку с указанием времени работы салона.
Кролик молча смотрел. Это потом он обрушит на нее лавину вопросов. А сейчас он видел то, в чем ей не хотелось признаваться: ее испуг. Он умел найти слова утешения, когда она влетала домой в слезах или в ярости. Он учил Эни находить общий язык с миром, бесившим ее и доводившим до слез. Кролик показывал ей сильные и слабые стороны мира, объясняя, как обратить их себе на пользу.
Эни открыла дверь и попала в объятия брата.
Он обнимал ее осторожно, как тогда, в детстве. Тогда ему казалось, что она больше смертная, чем фэйри. Как Тиш.
— Хочешь мне что-то рассказать? — спросил Кролик.
— Там видно будет.
Эни прошла в дальний угол и уселась на красный пластмассовый стул.
Кролик перевернул табличку обратной стороной, где значилось «Закрыто», и щелкнул задвижкой.
— Ну?
— Я видела Бананак.
Эни ощупью нашарила дырку в сиденье, залепленную полосками черной изоленты. Край одной полоски отклеился. Эни взялась за него двумя пальцами и стала отдирать.
— Оставь стул в покое. Хорошо, видела ты Бананак, и что?
— Ей кое-что нужно от меня.
— От нее одни только беды.
Кролик опустил жалюзи, чтобы случайные прохожие не заглядывали в окна якобы закрытого салона.
— А от нас, Кролик, разве нет бед?
Действительно, брат казался ей воплощением всего неправильного. Похоже, им всем для полного счастья нужно было нарушать или изменять под себя любые правила. И они нарушали законы смертных и законы фэйри. Кролик прятал сестер от мерзавца, убившего Джиллиан; прятал от фэйри Высокого двора, да и от большинства фэйри Темного двора. Кролик крал у смертных их волю и свободу, привязывая их через магические татуировки к Темному двору.
— Мы сейчас говорим о Бананак, — напомнил Кролик.
Он уселся на чистый пол комнаты ожидания. Везде, даже здесь, он старался поддерживать чистоту. В детстве, когда у Кролика была вечерняя работа, Эни играла на этом полу, строя из конструктора «Лего» машины и небоскребы.
— Она требует, чтобы я сделала для нее…
Эни вцепилась в края сиденья, потом все-таки заставила себя поднять голову и встретиться глазами с братом.
— Не хочу говорить.
— Мы не причиняем никому неприятностей ради забавы. Я имею в виду настоящие неприятности. Всегда есть какая-то причина. Я тебе не раз это объяснял. Надеюсь, ты усвоила?
Кролик подвинулся ближе к стулу, где она сидела.
— Теперь, когда ты живешь при дворе, я уже не могу тебя прикрывать. Ты «засветилась», показала, кто ты на самом деле. Они не позволят тебе жить среди смертных. Во всяком случае, в ближайшие годы.
Эни дерзко сверкнула глазами.
— Айриэл мне доверяет.
— И я тоже, — сказал Кролик и вдруг посмотрел на дверь.
Снаружи кто-то дергал ручку, будто не обратил внимания на табличку и опущенные жалюзи.
— Что бы она от тебя ни требовала, это надо внимательно обдумать, — уже тише добавил он.
— Я… мне страшно. Если я не соглашусь…
Эни замолчала, опасаясь, что Бананак умеет подслушивать на расстоянии.
— Мы всё как следует обдумаем.
Кролик встал и протянул ей руку.
— Не здесь. За обедом поговорим. Я приготовлю десерт.
Он обнял сестру за плечи.
— Мороженое до обеда десертом не считается.
Эни пыталась произнести эти слова как можно беззаботнее. Умница Кролик: он всегда давал ей время прийти в себя, более или менее успокоиться и только потом начинал расспросы.
— Сделай что-нибудь вкусненькое, — попросила Эни, глотнув воздуха.
— Договорились.
Кролик открыл дверь в жилую часть здания, где Эни прожила большую часть своей недолгой жизни.
— Я позвоню Айриэлу.
Эни поморщилась. Ей не хотелось рассказывать Айриэлу о встрече с Бананак. Она поняла, что Кролик взял эту неприятную миссию на себя. Брат неизменно делал все, что в его силах, стараясь уберечь ее от опасностей. Вот и сейчас: пусть возросли опасности, уменьшились его возможности, однако желание защитить ее осталось прежним.
— Слушай, я ему сама расскажу. Ну зачем еще тебе в это встревать?
Сейчас Кролик выглядел старше своих лет.
— Если она втягивает тебя в свои делишки, Айриэл должен об этом знать. Новый король — тоже. А тебе, мисс Импульсивность, нужен более надежный защитник, чем я. Выбирай: или сама позвонишь, или я.
Эни прислонилась к стене, вытащила мобильный телефон и нажала кнопку с «шестеркой». После нескольких гудков Айриэл ответил.
— Привет. Давно с тобой не болтала.
По нервозности в ее голосе Айриэл поймет, что звонит она не от скуки.
— Где ты сейчас?
— Дома.
Эни закрыла глаза, чтобы не видеть обеспокоенного лица брата.
— Мне нужно что-то передать Гейбу? — спросил Айриэл.
— Пока нет.
Эни слышала тяжелые шаги Кролика, прошедшего в кухню. Глаз она по-прежнему не открывала. Эни ждала, когда пискнет включенная плита, зашумит вода (Кролик будет мыть и без того чистые руки) и захлопают дверцы кухонного шкафа. Наконец она сказала:
— Мне нужно поговорить с тобой. Тут, я так думаю… возникла проблема. Что за ситуация? Я не знаю. Помоги мне.
— Никуда не уходи. Я скоро буду.
Он не нажал кнопку отбоя. Невидимая линия казалась Эни спасительным тросом. Эх, лучше бы не было ни троса, ни этого разговора.
— Тебя никак покалечили?
— Нет. Внешне я в превосходном состоянии.
Эни села на пол, упершись в стену, чтобы страх не сковал ей язык.
— Сейчас я готовлю обед.
— Я помогу.
Она улыбнулась.
— Изысканных блюд, какие ты любишь, я готовить не умею.
— Может, ты кого-нибудь поцарапала? — спросил Айриэл.
— Нет.
— Тогда все будет в лучшем виде.
Голос Айриэла она помнила со времен своих детских страхов. Он был ее спасителем. Это он забрал ее и Тиш из того ужасного дома и отвел сюда. Айриэл надежно спрятал их от жестокости Высокого двора и той мрази, что убила Джиллиан.
— С тобой все будет в лучшем виде, — повторил Айриэл.
— Сейчас я в этом сомневаюсь.
Эни встала и побрела в их кухоньку. Кролик поцеловал ее в лоб.
— Я вдруг понадобилась Бананак, — произнесла Эни в трубку.