Девлин продирался через скопление смертных, разыскивая среди посетителей «Вороньего гнезда» Сета. Ждать его здесь было менее обременительно, чем отправляться к Темному двору. Общение с Темным королем таило непредсказуемые сложности. Нынче этим двором правил Ниалл — ганканах, некогда живший в Стране фэйри, а теперь перебравшийся в мир смертных. Время, проведенное с Айриэлом, плюс те девятьсот лет, что он состоял в советниках у короля Лета, и, наконец, восшествие на Темный трон — все это сделало из него правителя, которому нельзя доверять.
«Сету тоже нельзя доверять», — пронеслось в голове Девлина.
Сет был любим королевой Лета. Королева Зимы даровала ему магическое зрение, а Темный король провозгласил его своим «братом». Сорше следовало бы попросту убрать опасного смертного, разгуливающего между всеми дворами, однако вместо этого Высокая королева превратила Сета в фэйри и ввела его в состав своего двора. Девлин не мог не удивляться странной логике (или полному отсутствию оной) в решениях, принимаемых с недавних пор его сестрой.
Смертные толкали Девлина. Ему несколько раз наступили на ногу. Естественно, он мог с легкостью расшвырять их, но в мире смертных это считалось агрессивным поведением, а он сюда явился вовсе не за тем, чтобы на него обращали внимание. Девлину не оставалось ничего иного, как терпеливо продираться к барной стойке.
Оглушительная, негармоничная музыка, мерцание огней, уродливые тени, мечущиеся по стенам. «Воронье гнездо» напоминало Девлину о второй стороне его природы.
— Я ищу Сета, — сказал он барменше.
— Пока не приходил.
Барменша покосилась на его запястье, высматривая там так называемый возрастной браслет, позволявший отпускать посетителю спиртные напитки. Девлин развеял ее сомнения, чуть задрав рукав и показав белую пластиковую полоску. Стойка освещалась лампами «под старину», а проще говоря — конусными абажурами, выкрашенными с внешней стороны в черный цвет.
— Вина. Белого, — сказал Девлин и выложил на стойку денежную купюру.
— Сдача?
Девлин покачал головой. Он так и не мог привыкнуть к существованию в мире смертных денег. В Стране фэйри денег не существовало; все, что требовалось тамошним обитателям, доставлялось без всякой платы.
Барменша сняла с полки бутылку шардоне, наполнила бокал для коктейля и поставила перед Девлином. Конечно, белое вино в таких бокалах не подают, да и марка была плохонькая, но чего еще ожидать в «Вороньем гнезде»? Пальцы барменши еще сжимали бокал, когда Девлин коснулся их своей рукой.
— Я — Девлин.
Барменша прищурилась, словно вспоминая.
— Я тебя помню.
— Вот и отлично. Скажешь ему, что я здесь.
Она кивнула и занялась следующим посетителем.
Ни вышибала, ни барменша еще не видели сегодня Сета, но теперь Девлин не сомневался: стоит Сету переступить порог, кто-то из двоих обязательно скажет, что его ищут.
С бокалом в руке Девлин отошел от стойки. У него вдруг возникло желание с кем-нибудь сцепиться.
Он оглядел собравшихся. В зале не было ни Сета, ни Ниалла. Зато он увидел Бананак, стоявшую в тени. Ага, вот почему ему захотелось расшвырять мешавших смертных! Присутствие второй сестры всегда провоцировало Девлина на насилие, равно как нахождение близ Сорши действовало успокаивающе.
Знай Сорша, что ее безумная сестрица толчется в любимом заведении Сета, беспокойство Высокой королевы получило бы логическое подкрепление. Если Бананак вдруг покалечит Сета, то Сорша… Не стоит гадать, каким тогда будет ответ Сорши. Однако Девлин чувствовал: ему нужно уговорить Бананак покинуть «Воронье гнездо» раньше, чем сюда явится Сет. А лучше всего, если бы Сет вернулся в мир фэйри; по крайней мере, пока нынешнее положение дел, чреватое настоящей войной, каким-то образом не разрешится. Если Сет пострадает, Сорша почти наверняка ввяжется в сражение с Бананак, а это не кончится добром ни для кого.
Девлин двинулся в сторону Бананак. Теперь ему было не до любезностей. Он набросил на себя магический покров, делавший его невидимым для глаз смертных, и бесцеремонно распихивал всех, кто попадался ему на пути.
«Необходимая и вполне логичная агрессия», — мысленно объяснил себе Девлин.
— Здравствуй, брат!
Бананак улыбнулась ему и будто невзначай сбила с ног какого-то смертного.
Возникла небольшая потасовка: двое парней о чем-то заспорили. Затем один из них двинул второму по физиономии. Смертный, опрокинутый Бананак, покачиваясь, вставал на ноги.
— Как поживаешь, сестра?
— Прекрасно.
Она махнула рукой и до крови расцарапала руку другого смертного. Не сказать, чтобы это нанесло ему ощутимый вред, но ее пальцы с когтями вместо ногтей были в крови. Возможно, не будь здесь Бананак, не было бы и этих потасовок. Хотя вряд ли она явилась сюда наслаждаться зрелищем стычек между глупыми смертными. Цель ее прихода была иной. Война может начаться и с какого-нибудь нелепого и безумного поступка, но чтобы пламя ее не потухло — тут нужен расчет. А Бананак была олицетворением войны.
Она входила в силу, и скачки ее безумия становились менее заметными. Зримым доказательством растущей силы Бананак служили ее призрачные крылья. Теперь уже не призрачные. Их мог видеть каждый, кто имел магическое зрение. Бананак черпала силу из нарастающих конфликтов между дворами, из недоверия, а получаемая сила позволяла ей еще больше раздувать эти конфликты. Возник замкнутый круг, и Девлин не знал, как его разорвать. Бананак манипулировала дворами, фракциями внутри дворов и своей сестрой, пока они обе не оказались на грани войны. Девлин сотни лет наблюдал за интригами Бананак, однако сейчас его страшили возможно безмерные потери в грядущей войне. В прошлый раз махинации Бананак привели к тому, что Бейра, прежняя королева Зимы, убила прежнего короля Лета Миака. Миак был ее противником, любовником и отцом ее ребенка. Последствия его гибели на целых девятьсот лет нарушили равновесие между дворами. К слову сказать, Бейры тоже уже не было в живых.
Девлин вытащил из-под стола стул для сестры. Когда Бананак села, он выдвинул второй стул и сел рядом.
— Захотелось устроить свару? — спросил он.
— Только не с тобой, дорогой братец.
Она рассеянно потрепала Девлина по руке. Внимание Бананак было поглощено разраставшейся дракой между смертными.
— Если бы Темный двор смог получать пищу от эмоций и смертных, и фэйри… представляешь, как бы это изменило привычное положение вещей? Эх, вот бы мне научиться!
— Они этого не смогут. И ты тоже, — напомнил ей Девлин.
Времена раздоров были золотой порой для Темного двора, но его обитателям не давали постоянно кормиться эмоциями смертных.
— Наверное, — вздохнула Бананак, царапая когтистым пальцем одной руки другую. — А может, мне просто нужна подходящая жертва.
Она протянула руку и повернула ладонь так, чтобы кровь капала в бокал Девлина.
— Кровь делает мир фэйри сильнее. Сорша об этом забывает или притворяется, что она не такая, как мы.
Девлин обхватил пальцами бокал, где кровь успела перемешаться с вином.
— Сорша — не ты, а ты — не Сорша, — отрезал он, поднимая бокал в честь Бананак.
Бананак ткнула рукой в проходящего смертного.
— Все мы похожи: фэйри, смертные и другие существа.
Она встала и еще раз ударила смертного.
— Мы сражаемся. Мы проливаем кровь.
Потом обвела взглядом зал и улыбнулась.
— И кто-то из нас умирает.
Смертный зажимал рукой рану в боку, но кровь продолжала хлестать.
— Бедняга. Как он торопился поесть.
Бананак наклонилась к Девлину и окровавленными пальцами ущипнула его за щеку. Потом выпрямилась.
— Привет, мой милый ягненочек.
Подошедший Сет сердито взглянул на Бананак.
— Уходи. Сейчас же!
Девлин встал между ними и кивком указал на лежащего смертного:
— Человек истекает кровью.
— Из-за нее, — буркнул Сет, потрясая кулаком.
— Ты можешь или помочь ему, или вести споры с Бананак, — сказал Девлин. — Два дела одновременно невозможны.
— А ты — в стороне от обоих, — нахмурился Сет.
— Это не входит в мои обязанности.
На какое-то мгновение Девлин засомневался, как поступит Сет, этот странный парень, который был фэйри в мире смертных и смертным в мире фэйри. Девлин надеялся, что сегодня ему не придется вытаскивать Сета из когтей Бананак.
«Что в нем перевесит? — думал Девлин. — Если логика, тогда он пожертвует этим смертным и сцепится с Бананак. Если сострадание — он спасет смертного, а стычку с Бананак оставит на потом».
Сет одарил Девлина презрительным взглядом, затем нагнулся над раненым и поднял его.
— Хотя бы помоги дотащить его до двери.
Бананак стояла в стороне и с довольной улыбкой наблюдала. Несомненно, она тоже прикинула возможное развитие событий. Поведение Сета нужно будет учесть, выстраивая следующий маневр. Чтобы максимально раздуть конфликт, требовалось умение и терпение. У Бананак хватало того и другого.
Девлин расчистил Сету путь к двери. В общем- то, события вечера развивались не так, как он надеялся, но главная цель была достигнута: Сет не пострадал. Учитывая все прочее, совсем неплохо.
И тогда он увидел ее.
На мгновение Сет, волочивший раненого, загородил ему обзор.
— Подождешь меня? — спросил Сет, подхватывая смертного поудобнее. — Я вызову…
Но Девлин его уже не слушал. Он смотрел на веселую, раскрепощенно смеющуюся девушку. Потом рассеянно кивнул Сету и направился в сторону Эни.
Эни.
Она изменила прическу. Теперь ее подстриженные волосы обрамляли лицо. Спереди длинные прядки, выкрашенные на концах в розовый цвет, почти лезли в рот. Черты лица Эни были слишком заурядными, чтобы счесть ее по-настоящему красивой, однако в ней чувствовалась фэйри. Не знай он, что она полукровка, достаточно было взглянуть на ее огромные глаза, скулы и строение лица, чтобы задуматься о наследии фэйри.
«Вот уж где не ожидал ее встретить».
Рядом с Эни стоял ее брат — татуировщик, с помощью магических чернил привязывавший смертных к Темному двору. К чести его сказать, он был заботливым братом и растил сестер-полукровок точно родных дочерей.
— Кролик! А ты откуда появился? — спросила улыбающаяся Эни.
— Ты еще час назад должна была мне отзвониться.
— Серьезно?
Она наклонила голову и посмотрела на брата умоляющими глазами.
— Наверное, забыла.
— Эни! — Кролик бросил на сестру сердитый взгляд. — Мы об этом говорили, причем не раз. Когда Тиш с тобой, ты должна мне звонить.
— Знаю.
В позе Эни не было и намека на раскаяние. Она вздернула подбородок, распрямила плечи. В стае она наверняка была бы лидером. Даже сейчас, разговаривая со старшим братом, не желала подчиняться установленному им правилу.
— Мне хотелось, чтобы ты повеселился здесь с нами. Поэтому и не позвонила. Я знала: ты обязательно примчишься.
— И выволоку тебя отсюда, — сердито бросил ей Кролик.
Эни привстала на цыпочки и чмокнула брата в подбородок.
— Я соскучилась по тебе. Останься. Потанцуем.
Кролик перестал хмуриться.
— Только один танец. Мне сегодня еще работать надо.
— Годится!
Эни схватила за руку свою сестру Тиш. Вдвоем они подтолкнули к Кролику какую-то девицу, себе нашли смертных парней, и все отправились кружиться и извиваться на танцевальный пятачок. Они держались так свободно. Им было весело, и этот нехитрый танец восхитил Девлина.
«Я бы не прочь подергаться вместе с ней», — вдруг подумал Девлин.
Потом начал анализировать свою мысль. Гончая Темного двора. По сути — хищница. Тут же смертные — ее жертвы. И он танцует вместе с ними? Подобная мысль не должна была даже возникать у него в мозгу. Но возникла, и Девлин, удивляясь себе, любовался Эни.
«Она прекрасна».
Свобода и напор делали Эни подобной множеству прекрасных фэйри, когда-либо ему встречавшихся. На мгновение он захотел очутиться в ее мире. Опасное желание, уводящее в сторону от возложенной на него миссии. Эни вообще не должна была привлекать его внимание.
«Но ведь я стою и глазею на нее вопреки всем правилам».
Когда музыка смолкла, смертная девушка что- то шепнула Кролику на ухо. Он обнял ее за плечи, но, прежде чем покинуть заведение, обернулся к сестрам.
— Ведите себя хорошо. Слышите?
Обе дружно закивали.
— Если понадоблюсь, звони, — добавил Кролик, обращаясь к Эни.
Затем он куда-то повел прилипшую к нему девицу.
Музыка загремела вновь. Тиш шлепнула Эни по плечу:
— Чего застыла, дурочка? Танцуй.
Эни скорчила ей рожу, и обе захихикали.
Девлин во все глаза смотрел на Эни и ничего не мог с собой поделать. А ведь она не должна была жить. Если бы он выполнил приказ Сорши, Эни давным-давно была бы мертва. Но девушка веселилась, живая и возбуждающая.
После того, первого, раза он не пытался встретиться с ней. Смотрел издали и мысленно спрашивал себя, не следует ли ему исправить свое упущение.
«Рей тогда просила лишь пощадить Эни. О сохранении ей жизни навсегда не было и речи».
Вот она, увертка; там же, где и была. В танце кружилось живое доказательство совершённого Девлином обмана, его потакания чужим просьбам и… самая потрясающая фэйри, какую ему доводилось встречать.