Тот дальний родственник, что явился в замок покойного адмирала де Курси заявить свои права, был троюродным кузеном адмирала, растратившим все состояние и наделавшим за последнее время, в расчетах на богатое наследство после смерти адмирала, огромных долгов, занимая повсюду под чудовищные проценты. Когда же оказалось на проверку, что он обманулся в своих ожиданиях, то маленький, скромный, невзрачный господин, сопровождавший его в его поездке в поместье адмирала де Курси, вдруг изменил тон и весьма ясно дал ему понять, что намерен принять некоторые меры против него.

Рейнскорт, так звали претендента на наследство, не имел ничего, кроме своего старого замка в бывшем своем поместье в Ирландии, где, лишившись земель, удержал за собой только право владеть замком и безграничную привязанность окрестного населения, смотревшись на него как на своего феодального господина, которого они готовы были отстаивать в случае надобности ценою жизни. Для Рейнскорта в настоящем его положении не было иного спасения от бесчисленных кредиторов, которые, конечно, не задумаются засадить его в долговое, как решиться немедленно бежать в Ирландию и укрыться в своем замке, где никакие власти не сумеют добраться до него.

Вернувшись в Лондон и выходя из своего дормеза у подъезда занимаемого им хорошенького отеля, он развязно простился со своим спутником, который при этом весьма многозначительно намекнул ему, что завтра около полудня будет у него, чтобы поговорить с ним кое о чем. Рейнскорт утвердительно кивнул головой и поспешно поднялся в гостиную, где его ожидали с нетерпением его жена и единственная дочь, девочка лет шести.

Мистрис Рейнскорт была и сейчас еще чрезвычайно красивой, изящной и элегантной женщиной, а в молодости своей это была первая красавица ирландской столицы. Рейнскорт в то время был одним из красивейших молодых людей своего времени и славился изяществом своих манер, знатностью своего древнего рода и непомерной расточительностью и мотовством. Женился он не по любви, а единственно для того, чтобы выиграть довольно крупное пари, что, несмотря на его репутацию мота и кутилы, красавицу отдадут за него, если он захочет этого.

Действительно, Рейнскорт выиграл свое пари и стал мужем красавицы. Первое время все шло благополучно. Но вскоре кто-то сообщил молодой мистрис Рейнскорт о том, что она была предметом заклада, и это глубоко оскорбило ее. Кроме того, Рейнскорт вскоре стал сожалеть о том, что связал свою жизнь с женщиной, которая не принесла ему ничего, кроме своей красоты, а та, в свою очередь, сожалела, что не встречала в муже того восхищенного поклонения своей красоте, к которому она успела привыкнуть и которое стало для нее необходимым.

Вскоре между супругами, кроме едкого чувства горечи, не осталось ничего, — и взаимная жизнь их была томительно пуста. Единственным утешением для мистрис Рейнскорт была ее маленькая дочь.

— Ну, что же, мистер Рейнскорт, — спросила она вернувшегося мужа, — все обстоит благополучно, и я могу поздравить нашу дочь, что она теперь одна из богатейших наследниц Англии?

— Можете, мадам, если хотите, я ничего против этого не имею! — ответил Рейнскорт, кидаясь на диван.

— Если хочу? Вы шутите, мистер Рейнскорт! Разве адмирал де Курси еще не умер?

— Он умер, мадам, но его внук жив!

— Его внук? Так у него есть внук? Как же вы не удостоверились в этом прежде, чем промотать все свое состояние и истратить последние крохи?

— Я полагаю, мадам, что вы также помогали мне тратить эти последние крохи! Кроме того, я прожил свое, вы же, сколько мне помнится, не прибавили к нему ни гроша!

— Но я и не обманывала вас, а вы… — и она горько заплакала.

Ее маленькая девочка, прижавшись к ней своей щечкой, заметила:

— Ты опять плачешь, мама, а говорила мне, что мы теперь будем счастливы, что у нас будет прекрасный дом в Лондоне, и что мы не вернемся больше в наш старый замок, и это было очень грустно для меня! Куда же мы теперь поедем, мама?

— То знает один Бог! Спроси у своего отца!

— Папа молчит, но я надеюсь, мы вернемся опять в ваш старый замок?

— Да, детка моя! Да, твое желание осуществится, я еду туда сегодня же ночью!

— А мы? Должны отправиться с вами, или вы оставите нас здесь? — осведомилась мистрис Рейнскорт.

— Как вам будет угодно, мадам! Но я должен ехать, иначе завтра явится сюда этот Т. и, вероятно, не один, а в сопровождении двух-трех приятелей… Понимаете? Вы можете ехать со мной или несколькими днями позже: ведь вас они не могут арестовать!

— Так как у меня может не быть возможности приехать к вам, то лучше ехать с вами!

— У вас есть драгоценности и бриллианты, я бы советовал вам собрать все это, уложить и захватить с собой без ведома вашей прислуги. Прикажите заложить карету, оденьтесь для вечера леди Г., к которой мы с вами званы сегодня, и поезжайте на этот вечер. Я оставлю Роберту записку, чтобы он пересылал мне все письма, и напишу ему, что адмирал еще не скончался, хотя его ждут с часа на час. Затем прикажу подать себе карету, посажу в нее Эмили, захвачу все, что есть ценного и что можно увезти незаметно, и затем заеду за вами к леди Г.!

Все было сделано так, как решил мистер Рейнскорт, и спустя несколько часов он, вместе с женой и ребенком, был уже на пути в Ирландию, оставив всю квартиру, прислугу и все счета неоплаченными.