На следующее утро я проснулся совершенно здоровым и поспешил выйти из хижины. М-с Рейхардт еще спала. Я заметил, что во время моего сна она снова повесила занавеску. Утро был чудное. Солнце ярко светило. По морю пробегала легкая рябь. Я чувствовал себя счастливым. Я развел огонь, чтобы зажарить к завтраку оставшуюся рыбу и захватил свои удочки, чтобы наловить еще. Надо было возобновить запас в садке. М-с Рейхардт вскоре присоединилась ко мне.

— Доброго утра, дорогая мама! — сказал я. Сердце мое было полно нежности к ней.

— Доброго утра, мой милый мальчик, ты здоров?

— Совершенно здоров. Я приготовил удочки; ведь до прилета птиц нам придется питаться одной рыбой, а ловить ее можно только в хорошую погоду. Нам не следует терять времени!

— Конечно, нет. Как только мы позавтракаем, пойдем вместе ловить рыбу. Я отлично умею удить; я привыкла к такого рода занятиям. Мы должны оба серьезно приняться за работу. Но прежде всего ты должен принести свою Библию; мы немного почитаем!

Я исполнил ее желание. Прочитав главу из Библии, она начала молиться; я стоял на коленях возле нее. Затем мы позавтракали и отправились к садку.

— Не оставили ли они чего-нибудь, Франк?

— Да, — ответил я, — кажется, они оставили несколько весел и длинную удочку, а наверху у нас есть молоток и лопата.

— Хорошо, — ответила она, — мы сейчас увидим, нет ли еще чего-нибудь?

Когда мы дошли до садка, то я увидел лежащий на берегу железный котел. Это меня страшно обрадовало.

— Посмотрите, посмотрите! — воскликнул я. — Они оставили котел. Как я рад! Мне так надоело есть сухую птицу; она была несравненно вкуснее, когда они варили ее в котле с картофелем!

— Я также очень рада, Франк, потому что не люблю сырого мяса. Посмотрим, что еще они выбросили из лодки?

— Они оставили на берегу три бочонка с водой, — сказал я. — Как же это? Я видел, что они все их поставили в лодку?

— Вероятно, они нашли, что лодка слишком нагружена, а с ромом им не хотелось расстаться. Безумцы! Им хватит воды, не более, как на шесть дней. Они страшно будут страдать от недостатка ее!

Осмотрев все, что валялось на утесах, мы увидели, что они оставили: котелок, три бочонка, пять весел, большой железный крюк, толстую удочку для ловли китов, старую пилу, мешок с толстыми гвоздями, и два куска листового железа.

— Пила нам пригодится, — сказала м-с Рейхардт, — у тебя в сундуке есть напильники, мы можем распилить ее пополам и из одной половины ее сделать ножи.

— Ножи? Каким образом?

— Я покажу тебе. Для этих кусков железа, я также найду употребление. Оно предназначалось для починки лодки, в случае надобности, а они выбросили его вместе с молотком и гвоздями. Удивляюсь, что Джон Гоф допустил это!

— Я слышал, как они спорили с ним, когда я пошел вчера за вами. Они его не слушались!

— Очевидно, нет, иначе бы нас не бросили здесь. Джон Гоф хороший человек и помешал бы этому, если бы мог. Эти железные листы будут нам очень полезны, чтобы жарить на них рыбу. Нам придется загнуть края с помощью молотка. А теперь не надо терять времени. Мы должны усиленно удить до самого ужина!

Мы закинули удочки. Рыба хорошо шла на приманку, и вскоре мы поймали двенадцать больших рыб. Я всех их пустил в садок.

— Что мы будем делать с толстой удочкой, которую они оставили?

— Мы сделаем из нее несколько тоненьких удочек, когда нам понадобятся новые!

— Но каким же образом? Она такая толстая и тяжелая!

— Я научу тебя. Ее можно раскрутить. Не забывай, Франк, что я была женой миссионера и следовала за своим мужем повсюду. Иногда нам было хорошо, а подчас и очень плохо, также плохо, как нам с тобой теперь. Миссионеру приходится переживать большие лишения и проходить через большие опасности. Ты бы убедился в этом, если бы знал всю историю моей жизни, или вернее — жизни моего мужа!

— Расскажите мне ее!

— Расскажу когда-нибудь. Теперь я хочу, чтобы ты понял, что, будучи его женой и разделяя с ним опасности, и лишения, мне часто приходилось исполнять тяжелую работу для добывания пропитания. В Англии женщины занимаются только домашней работой, но жена миссионера вынуждена разделять тяжелый мужской труд. Вот почему я научилась многому, о чем женщины обыкновенно не имеют понятия. Понимаешь ты меня?

— Да, я уже не раз думал о том, что вы знаете гораздо больше, чем знал Джаксон!

— Этого я не думаю, но Джаксон не любил трудиться, а я люблю. А теперь скажи-ка мне, Франк, думал ли ты, когда на днях сажал картофель, что сажаешь его в свою собственную пользу? Видишь ли, как верно то, что доброе дело иногда приносит за собою вознаграждение, даже и в этой жизни?

— А разве это не всегда так бывает?

— Нет, дитя мое, в этой жизни — не всегда, но зато в будущем человек уже наверное получит вознаграждение за добрые дела свои!

— Этого я не понимаю!

— Конечно, тебе трудно это понять. Когда-нибудь я тебе все объясню!

Мы продолжали удить до вечера и поймали всего двадцать восемь больших рыб, от семи до восьми фунтов весом каждая. Одну из них мы отложили себе на ужин, и, собрав удочки, начали переносить в хижину те вещи, которые нашли на берегу. Мы снесли котел, пилу, мешок с гвоздями, и затем я вернулся за остальными вещами и к ужину перенес все, за исключением бочонков, которые нам были пока не нужны. Мы оба сильно устали и после ужина с удовольствием легли спать.