На меня накатывало волнами.

Я сидела на балконе, любуясь на лес, хотя Реджинальд уже пару часов как психанул и запретил мне выходить на эту сторону. Я осталась отчасти именно потому, что мне запретили. Лес… И море. Огромное бескрайнее море. Как озеро. Как река. Как болото.

Прелесть самоистязания заключается в том, что никто не ограничивает тебя рамками. Ты можешь упиваться собственными страданиями сколько угодно, а, учитывая, что ты в них повинен — то можешь как будто лежать в яркий солнечный день и смотреть на солнце. Поверьте, для кикиморы нет ничего хуже.

Сейчас солнце только поднималось над городом — я просидела здесь всю ночь, проливая слезы над погубленной молодостью.

Лес в моем сознании яростно шелестел, бросая в меня ветки и листья, а потом маленький ураган возносил меня к небесам. И леса горели, объятые пламенем. Деревья кричали от невыразимой боли, они корчились в огне и я знала, что это только моя вина, что лишь меня можно винить в этом отвратительном происшествии. Реджинальда не было нигде — но леса горели, подожженные его сферой огня, который он швырнул туда из-за меня.

Где-то внизу, на одной из полян, в огне изнывал бывший король, отец Реджа, на чьи похороны до коронации я даже не удосужилась прийти. Он был где-то внизу, где-то там, я могла бы его спасти — но ветер, ураганный ветер нес меня дальше, ввысь. Пламень становился черным вместо ярко-красного, и на губах тлело проклятое имя Шайсэаса.

Никто толком и не знал, что он, собственно сделал. Но все знали, что он могущественный, все боялись его по привычке.

Теперь я тоже боялась. Все пошло наперекосяк лишь только я подожгла свечу. Хотя нет… Ещё раньше, едва я согласилась уйти с Реджем.

К тебе подходит незнакомый мужчина, представляется принцем, хочет увезти с собой и особо отмечает, что он не горит желанием взять тебя в жены? Почему бы и нет, действительно.

Я уронила голову на руки. Идиотка. Чем я думала?! Оставаться в болоте было не вариантом, но я могла хотя бы сплавать до реки. А там может и до моря… Оно было удивительно бескрайним, там мне обязательно нашлось бы место.

Когда я в запале страстей наорала на Реджинальда, что было абсолютно неправильно, он рявкнул в ответ, что он и впрямь надеялся укрепить через меня отношения с моим народом. Но кто же мог подумать, что народ это отнюдь не мой. Да ещё и претендентка дура попалась… Взял бы он Стефку — думаю, проблем было бы гораздо меньше. Да и Драгомир бы не нервничал.

Я ударила затылком о холодную стену. Дура. Идиотка. Полная и абсолютная.

Я проиграла все, что угодно. Свободу. Лес. Хорошее расположение Реджинальда. Свою репутацию, которую я бесповоротно испортила расхаживанием по дворцу с рассеченным лбом.

— Миледи, его величество настоятельно рекомендует вам поесть, — проговорил Байтс и поставил рядом со мной чашу с сырыми лягушками.

Я прикрыла глаза и покачала головой.

— Блюдо вам не по вкусу, миледи? — вежливо поклонился дворецкий. — Я принесу что-то ещё.

Нотка удовлетворения в его голосе заставила меня выйти из замученного состояния. Правда, возможно, это был отнюдь не его голос — в последнее время я ощущала чужие чувства ещё лучше, и мне казалось, что они часто выражаются материально. Самоистязания самоистязаниями, а вот ситуация грозила выйти из-под контроля.

— Спасибо, Байтс, — вежливо кивнула я и протянула руку, посылая приказание лягушке.

Та послушно скакнула мне на руку, и я мысленно попросила прощения, прежде чем отправить зеленую красавицу в рот и спокойно захрустеть.

— Что-то ещё, Байтс? — приподняв бровь, поинтересовалась я.

Дворецкий сглотнул. Самоуверенность и довольство вновь сменил липкий страх, и сейчас мне это нравилось.

— Нет, миледи, — поклонился он. — Не смею больше мешать.

Я кивнула и откинулась обратно, продолжая поглощать лягушек одну за другой — благо, их всего в чаше насчитывался пяток. Кто знает, вдруг Байтс притаился за колонной и наблюдает, чтобы проверить, на самом деле ли я жестокая и кровожадная.

Я закрыла глаза. Люди снова начинали меня бояться. Я уже не знала, зачем это делаю — должно быть, просто по привычке. С самого первого дня я обращалась с ними так, и теперь остановиться было чрезвычайно трудно. Да мне и не хотелось.

Я отложила пустую чашу и, кряхтя как старый пень, поднялась с пола. Как я и думала, Байтс тут же оказался рядом, чтобы убрать чашу. Старый интриган.

— Где я могу найти его величество? — спросила я дворецкого.

— Сейчас его величество у себя, — поклонился тот. — Он велел не беспокоить.

— Хорошо, — кивнула я. — Прекрасно. Значит, нам никто не помешает. Ведите, Байтс.

Мужчине хватило ума и не хватило смелости возразить. Он поклонился и, неловко запихнув чашу под мышку, выбежал впереди меня.

Когда мы проходили мимо дверей моих апартаментов, я поежилась. Они больше не были уютными. Я больше не хотела жить там, истязая себя воспоминаниями. Я не хотела дать тому, кто властвовал в лесу, удовлетворение видеть меня сломленной и цепляющейся за воспоминания.

К тому же, там была Змейка, Румяна. Я все не могла взять в толк, какие чувство она у меня вызывает. То, что она меня пугала — это и без всего остального ясно. Но змей боятся многие, даже болотные, я же всегда с ними ладила. Тут было что-то другое. Что-то недоступное пока что моему пониманию. Может, все дело в темной силе, которую вкачали в мою Змейку…

И тут, к своему величайшему удивлению, я обнаружила, что покои Реджинальда находятся практически рядом с моими.

— Спасибо, Байтс, это все, можете идти, — улыбнулась я ему, без стука входя внутрь. Реджинальд переодевался, но меня это мало смутило. За время нашей совместной поездки я уже успела насмотреться на его обнаженный торс. Правда, Байтсу было о таком только мечтать — и он изумленно вылупил глаза. Не дав ему налюбоваться, я захлопнула дверь.

— А если бы я был полностью не одет? — с укоризной спросил Редж, натягивая рубашку и начиная завязывать сапоги. Я махнула — мелочи какие…

Мой острый слух не уловил звука удаляющихся шагов, поэтому я распахнула дверь и практически проорала.

— Спасибо, Байтс, это все, можете идти!

Теперь удаляющийся топот, сопровождаемый звоном упавшей чаши, услышали все.

— Ваше величество, у вас дворецкий, кажется, глуховат, — церемонно улыбнулась я, закрывая дверь.

Редж кивнул и взмахнул рукой. Я почти увидела легкую вуаль, которая была наброшена на дверь и растворилась в ней.

— Теперь можешь говорить свободно, — кивнул мне Редж. — Нас никто не подслушает.

Я села прямо на пол у двери, усиленно делая вид, что не замечаю гневных взглядов Реджинальда.

— Я хотела извиниться за свое поведение, — честно призналась я. — Если бы ты меня не вытащил, меня разорвало бы на мелкие кусочки.

— Рад, что ты это понимаешь, — иронично отозвался Редж, скрепляя волосы кожаным шнурком.

— Я видела гнев леса много раз, но ещё ни разу он не был направлен на меня, — честно призналась я. — И мне попросту было непонятно, что делать.

Редж прищурился и обернулся ко мне.

— Тебе оборвали с ним связь? — напрямую спросил он.

— Нет, — выдохнула я. — Нет, слава всему сущему, нет. Просто лес будет противиться каждому моему шагу, даже моему дыханию в своих пределах. Стоит мне ступить на лесную тропу, — я сглотнула, пытаясь не разрыдаться. — И, в общем-то, меня ждет мучительная, но, надеюсь, быстрая смерть.

— То есть ты все ещё чувствуешь лес?

— Да, — кивнула я, утирая все-таки скатившуюся слезу тыльной стороной ладони. — А что?

— Мне нужно знать об этом Лихо. Где оно. Куда направится. Что предпримет. Опасно оставлять в черте столицы одноглазого демона, — четко объяснил Редж, присаживаясь за стол.

— Ты не видел? — удивленно моргнула я. — Его больше нет. Лес убил его.

— Лес? — нахмурился Реджинальд.

— Да, — кивнула я. — Лес.

Редж кивнул, но ничего не сказал. Похоже, мои слова побудили мыслительный процесс, который прервется совсем не скоро.

— Это Лихо было из чужих мест. Лесу нужна была энергия, и он выпил наше Лихо, приняв за что-то инородное, — предположила я.

— Возможно, — кивнул Редж, но у меня сложилось впечатление, что он о чем-то недоговаривает. Реджинальд начал писать что-то в бумаге.

— Редж, а что с нашей… Мм… Ситуацией? — осторожно осведомилась я.

Реджинальд вздохнул и отложил перо:

— Ты говоришь о нежелательном замужестве, которое навязывалось отцом, а теперь — всем советом министров?

— Нет, разумеется о другом, — приторно улыбнулась я.

— А, ну о другом, так о другом, — кивнул Редж и снова начал писать.

— Реджинальд! — если бы не завеса тишины, мой крик услышали бы во всем коридоре.

— Ладно. Хорошо, — вздохнул Редж. Он откинулся на спинку стула и уставился на меня испытующим взглядом, будто проверяя на прочность. — Это касается твоей генеалогии.

— Это… болезнь? — рискнула предположить я. — Смертельная?

— Почти, — усмехнулся Редж. — Это твоё происхождение.

— Ты что-то узнал?

На самом деле, мне было уже немного все равно, кем являлись мои родители. Там успели побывать уже кикиморы, дриады, русалки… Люди — они и есть люди. Они, в большинстве своем, одинаковые. Что дадут мне имена или фамилии? Помогут вытащить из того муравейника, в котором я, похоже, прочно окопалась? Не похоже на то.

— Узнал, — кивнул Редж. — Помнишь, я говорил тебе о заклинании, которое помогает определить принадлежность к определенной расе и к определенному роду?

— Что-то припоминаю, — задумчиво пробормотала я. Да, действительно, Редж о чем-то таком говорил, но у меня вылетело из голову. — Там было связано с кровью, нет?

— Именно. Я тебя проверил пару дней назад.

— Откуда ты… — я внезапно осеклась, вспоминая, с какой осторожностью Редж промокал губкой рану на моей голове. — Ты смертный засранец, вот ты кто! — воскликнула я. — Спросить нельзя было?!

— А зачем? — пожал плечами Реджинальд, будто это было само собой разумеющееся. — Ты бы все равно мне разрешила.

— Может быть нет, — возмутилась я, складывая руки на груди. — Редж, это хамство!

— Да, дорогая, — кивнул его величество. — И ты бы все равно мне разрешила. Я просто не стал попусту тратить твое время и твои надежды. Если бы ничего не получилось — ты бы не узнала.

— И ты говоришь мне это сейчас?! Уже после того, как ты попытался спровадить меня из столицы? Редж, — я с некоторым трудом поднялась на ноги. Энергия природы помогает, но не спать все же чревато. — Мне, безусловно, интересно, кто мне родня. Особенно если они живы. Но ты представь себе реакцию моих новых родственников, когда меня им представляют?! Я не была зла на Лихо за то, что они не сказали мне правды — действительно, иногда соврать проще, чем объяснять. Но даже когда я попросила сказать мне правду, оно продолжало лгать. Я надеюсь, что ты не поступишь со мной так же.

— Я тебя услышал, — через десяток ударов сердца кивнул Редж. — А теперь сядь, на тебя смотреть страшно. Стоит, дрожит тут.

— Холодно, — пожаловалась я, плюхаясь обратно на каменный пол.

Реджинальд закатил глаза и взмахнул рукой — пол тут же потеплел. Я чуть благодарно улыбнулась.

— Ты обещал рассказ, — напомнила я.

— Да. Ты помнишь… — Редж чуть запнулся и перевел глаза на окно. — Ты помнишь смерть моего отца?

Я вздрогнула, не ожидавшая этого вопроса. Я лишь кивнула. Ну разумеется, как я могла забыть это… Черное пламя, черные нити… Впрочем, было бесполезно вспоминать об этом ещё раз.

— Да, — хрипло произнесла я, когда до меня дошло, что Редж на меня не смотрит, и мой кивок головой мало что ему даст.

— Самое его последнее слово. Самое последнее.

— Ну, он благословил нас…

— Позже.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить.

— Али… Что-то на А. Я думала, это что-то вроде закрепителя клятвы, такие часто встречаются вот у нас, к примеру, на болоте.

— Аалира, — медленно проговорил Редж. Казалось, что каждый звук давался ему с трудом. — Это не закрепитель.

— Что это?

— Это имя.

— Имя… Имя моих родителей? Твой отец знал моих родителей?

Реджинальд медленно кивнул.

— Я тоже их знал, просто не помнил. Отец… Он говорил, что ты напоминаешь ему кого-то. Он был сильным эмпатом и чувствовал что-то, но я не прислушивался к нему, — в голосе Реджа скользнула боль, но мужчина тут же откашлялся и продолжил как ни в чем не бывало. — Проклятия развеиваются только тогда, когда человек умирает. Когда надежды больше не было, отец прозрел и увидел твое лицо, — Редж покачал головой. — Я понятия не имею, почему не подумал об этом раньше. Твои темные волосы, золотые глаза… Человеческая кровь.

— Редж, — попросила я. — Можно без длинных вступлений?

Реджинальд перевел на меня взгляд и усмехнулся:

— Когда-нибудь твое нетерпение не доведет тебя до добра.

— По-моему, этот день уже давно настал, — пожала плечами я.

Редж кивнул — дескать, справедливо.

— Помнишь я рассказывал тебе о начале войны между людьми и болотными жителями?

— Да. Кажется, кто-то исчез… Какие-то графины или герцоги, я, если честно, не очень разбираюсь в титулах, — и тут до меня дошло. — Стой, ты не говоришь, что…

— Во-первых, — поправил меня Редж. — Не графины, а графы. Графин — это сосуд, из которого разливают вино или воду.

— А во-вторых?

— Да. Только я сказал не совсем точно. Правящая ветвь нашего дома сейчас младшая, — Редж встал, подошёл к столу сбоку и оперся на него, внимательно наблюдая за мной. — Старшая ветвь оборвалась около двадцати лет назад, когда король с королевой не вернулись из длительной поездки. Наследника они не оставили.

Я часто-часто заморгала, должно быть, напоминая сейчас сову, которую вытащили средь бела дня из уютного дупла и заставили соображать.

— Женщины не могут наследовать престол, — с нажимом произнес Реджинальд. — Однако союз со старшей ветвью…

Я не выдержала и расхохоталась.

— Вы издеваетесь!

— К сожалению, дорогая, об издевке тут не может идти и речи.

Я запустила руки в волосы и крутанулась на пятках. В голове несколько ичатиков били в медный гонг.

— Обещай мне, что ты к этому непричастен! — воскликнула я.

— Что?! — нахмурился Редж.

— Иллаур кое-что мне рассказал, обещай, что ты не способствовал этому делу! — ещё громче крикнула я и осеклась.

Лицо Реджинальда потемнело и исказилось. Глаза сверкнули.

— А вот с этого момента поподробнее, — четко, негромко проговорил он. Лучше бы это был крик…

Я ощутила острое чувство, что это уже происходило. Только тогда между мной и Иллауром. А сейчас Иллауром была я. Сердце кольнул страх.

— Что он сказал? — ещё раз повторил Редж.

— Он сказал, что ты разнес свою спальню после того, как мы спланировали мой побег, — прошептала я. — Что ты не хочешь, чтобы я уходила…

— Я разберусь с мальчишкой, — чуть заметно усмехнулся Реджинальд. — И что же ты себе надумала в своей превосходной головке, дорогая?

— Н… Ничего! Я просто… Это действительно правда? Здесь есть хоть капля истины?

Последовало молчание. Ветер пронес за окнами смех, чуждый и неприемлемый сейчас.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, Ника? — наконец, устало поинтересовался Реджинальд.

— Правду, — попросила я. Впрочем, я не была уверена, что готова услышать её.

— Правду? — хмыкнул Редж. — Правда в том, что я бы предпочел, чтобы ты осталась.

Я мгновенно вспыхнула, одарив Реджинальда возмущенным взглядом и отступила на шаг. Ответом мне стал тихий смех мужчины.

— Но я, в отличие от некоторых, — у меня было стойкое ощущение, что он говорит о брате. — Способен себя сдерживать.

— Реджинальд, я… — тихо пробормотала я. — Я не знаю, что сказать.

— А тебе и не нужно, — пожал плечами монарх. — Я могу определить женщин, которых я ни за что не смогу удержать. К сожалению, в этом мире они единственные, с кем стоит иметь дело.

— Просто пообещай мне, что ты не имел к этому делу со свадьбой никакого отношения, — прошептала я.

Реджинальд жестко усмехнулся. Он в пару шагов оказался возле меня, схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на себя.

Его губы были обжигающими. Они опаляли подобно пламени лесного пожара, крушащего все на своем пути. Я не могла дышать, голова закружилась… И меня отпустили. Я легко покачнулась, схватившись за стоявшую рядом тумбочку, чтобы сохранить равновесие.

Через секунду громко хлопнула дверь.