Мне снился кошмар.

Я сидела на самом краю утеса и расчесывала волосы. Ярко светила луна, внизу отчего-то плескались русалки. Их звонкие голоса далеко разносились в тишине ночи. На небе танцевали звезды, складываясь то в одни, то в другие причудливые созвездия.

— Ника! — внезапно раздался сзади голос Реджинальда.

Я подскочила и обернулась, чтобы увидеть его таким, каким он был в первую нашу встречу. Одет в просторную белую рубашку, кожаную куртку, темные кожаные штаны, а на ногах обычные сапоги. Волосы его казались черными. Только вот серые глаза смотрели на меня не удивлением, а с ненавистью.

Будто из воздуха сзади меня возник Драгомир. Я не могла повернуться — меня сковал ледяной ужас, как лед сковывает реку зимой. Но я знала, каждой частичкой тела чувствовала, что это он. Лес угрюмо насупился, как будто готовясь к чему-то важному. Снизу, от реки, раздался особо громкий взрыв визгливого хохота русалок, и от него мурашки поползли по спине.

— Ты предала и обманула меня! — в один голос прошипели мужчины.

Реджинальд сделал шаг вперед, а руки Драгомира крепко схватили меня за плечи, не давая пошевелиться, убежать, сделать хоть что-то…

В руках Реджа серебристой змеей сверкнул кинжал, и на землю красным потоком полилась кровь. Я упала на колени, зажимая рану на животе… А вокруг меня все закружилось, завертелось, под издевательский басовитый хохот Реджинальда и Драгомира, к которому примешивалось тонкое хихиканье русалок…

А кровь всё лилась и лилась на землю, издевательски красная, как будто её было целое озеро… Человек! Предатель и тех, и других, никому не нужная, замершая между двумя мира! Златеника Болотная, какая жестокая ирония, какая злая насмешка судьбы…

Я проснулась так же резко, как и заснула, как будто что-то выдернуло меня из сна. Первым делом, что я сделала — это откинула тяжелое одеяло, чтобы убедиться, что рваная рана на животе отсутствует, после чего откинулась обратно на подушки и лениво уставилась в полоток, который был разрисован под летнее небо.

Я бы испугалась незнакомого места, но в памяти копошились воспоминания о том, как меня сморило в пару мгновений, с чем дело абсолютно нечисто, и о том, как Редж меня куда-то нёс. Наверное, это и есть тот самый дворец, куда мы ехали столько времени.

Золото, слишком много золота, и преобладающие в обивке бордовые тона.

Я перевернулась на бок и осторожно села, опустив ноги на потрясающе мягкий ковер на полу. Сон до сих пор тек по моим венам, страх до сих пор окутывал меня своим ядовитым туманом. Мыслей, мыслей было слишком много. Реджинальд, кровь, снова Реджинальд… Шайсэас, крылатый ящер и опять кровь, кровь, кровь, которая заливала все и к которой всё вновь и вновь сводилось.

— Миледи, вы позволите?

Я резко обернулась на прозвучавший сзади молодой голос. У тяжелых дверей, скромно потупившись, стояла девчушка лет пятнадцати, с россыпью веснушек на лице. На ней было полностью черное платье, доходившее до щиколоток, но воротник был белым.

— Эммм… Да, конечно.

Естественно, никто не предупреждал меня о том, что, собственно, я должна ей позволять, а что нет. Да и вообще, кем была эта смертная особа, и что она вознамерилась сделать.

Оказалось, что девочка просто просила разрешения войти — она коротко засеменила в мои сторону и остановилась четко передо мной.

— Милорд прислал меня проследить, чтобы вы были готовы к поездке во дворец, миледи.

Эту фразу девочка оттарабанила быстро и скомкано, и вновь уставилась куда-то вниз. Так получается, что это не дворец? Если это место, где одна комната поражает своим тяжеловесным роскошеством, не дворец — то сама обитель королей должна быть воистину потрясающей.

— Милорд? — переспросила я.

— Да, миледи, милорд Ристанский.

Я пару раз непонимающе моргнула, а потом до меня, наконец-то, дошло. Хлопнув в ладоши, я рассмеялась:

— Реджинальд!

Я уже и забыла, что к нему можно обращаться не только как «ваше высочество», или «Редж, слушай!». Реджинальд, Принц Ристанский и Златеника, Принцесса Болотная. Чем только судьба не шутит.

Тихо посмеиваясь своим мыслям, я отдалась на милость служанке. Та прикасалась ко мне очень осторожно — как будто боялась. Ну что ж, я не против подобного отношения. Гораздо хуже было бы, если бы мне попался кто-нибудь говорливый. Вот Стефку слушать было просто невозможно — но косы она заплетала лучше всех на болоте.

Девочка сняла с меня платье, после чего потянула в соседнюю комнатку, в которой стоял огромный чан, полный горячей воды. От неё поднимался пар, заполнявший комнатку белесыми клубами. Девочка было дернулась мне помочь, но я отказалась, в точности повторив изящный жест Реджинальда, каким он отваживал назойливых торговцев в городе.

Вода оказалась убийственно горячей. Люди были просто одержимы идеей варить все — неужели, начинали с себя?

Прикоснувшись двумя пальцами к воде, я остудила её и с наслаждением опустилась в чан. Вода смывала мысли, от которых мне хотелось избавиться, вода успокаивала и забирала с собой накопившуюся усталость — но всё же это никогда не сравнится с ледяной водой прямо у устья, где бьют родники. Да и спокойная, теплая вода с привкусом тины — и то лучше, чем это издевательство. Кое-как смыв грязь, я поспешила покинуть это людское изобретение, которое абсолютно убивало идею купания.

Девочка в тот же момент ворвалась в комнатку с полотенцем и халатом, так, что это даже было немного подозрительно. На всякий случай, я высоко подняла подбородок и одарила её задумчивым взглядом… Похоже, девочка решила, что я размышляю, съесть её, или не съесть, потому что мигом задрожала ещё больше, и ретировалась обратно в ''золотую'' комнату.

Когда я выходила в коридор через полчаса, на голове взгромоздилась нелепая высокая прическа, которая покачивалась при ходьбе. Грудь мне стянули каким-то адским приспособлением, которое, по уверениям этой девочки, делало талию уже. Не то, чтобы это мне было нужно — на болотной еде особо не разжиреешь. Юбки — да, да, именно юбки, потому как их было несколько — так вот, юбки были просто огромными и какими-то негнущимися. Кора, и та мягче на ощупь.

Коридор был длинным и, опять же золотым. На стенах висели портреты каких-то по-дурацки разряженных людей, закованные в тяжелые рамы.

Если это дом Реджинальда, то мне определенно страшно за его вкус. Нет, это всё было, вне сомнения, богато, расставлено по своим местам и в каком-то смысле красиво, но не хватало простой, природной красоты. Бардак может быть в сто раз прекраснее порядка — для тех, кто умеет видеть.

Морщась, я ступила на мягкий ковер. Туфли были непривычными, жесткими и нещадно жали — давать такое тому, что никогда не носил обуви, это жестоко.

Я шла, придерживаясь за стену, и рассматривала картины. Люди на них были изображены с удивительным искусством, так, будто они были живыми. Но что меня поразило — это их глаза. Они неотступно следили за мной, все и разом. Как будто я нарушила их покой, как будто посмела войти в святая святых этого человеческого мира, и этим привела их в бешенство. По спине пополз холодок, и я, не в силах больше выносить этого, перевела взгляд на зеркало, чтобы хоть чем-то отвлечься. Увиденное заставило меня резко остановиться.

Это была не я. В самом худшем смысле, какой только можно вложить в эту фразу.

Я была потеряна в огромном платье, которое было лишено красоты уже после четвертого слоя материала и кружев. Волосы были заплетены в косы и уложены в неустойчивую башню. На шее, в волосах, на руках были бессмысленные аляповатые пластинки золота. На лице мне намалевали красные щеки, а глаза подвели какой-то черной гадостью. Это было неестественно, мерзко, слишком по-человечески. Смертная по крови, в душе я осталась дочерью болот.

Покачав головой, я рванула плечо платья от себя. Надеюсь, это была идея не Реджа, иначе… Утоплю.

Туфли были безжалостно выброшены первыми. От платья я избавилась в доли секунды — с магией это было легче легкого. Две юбки тоже улетели на пол, вслед за ним. Пыточное изобретение, призванное утончать талию, присоединилось к остальной одежде вместе со всеми завязочками, веревочками и прочей ерундой.

Я осталась стоять в длинном белом платье, которое девочка назвала нижним, только мне оно таким не показалось. Пару взмахов рукой — и благодаря искусству иллюзий на моей голове воцарился, будто корона, красивый венок из осенних листьев и ягод, а талию обвила тонкая змейка. Здесь я постаралась на славу — если кто-то пытался до меня дотронуться, змея поднимала голову и громко шипела. Решив не сильно шокировать население, я сотворила видимость плаща, разумеется, с капюшоном, и, разумеется, из осенних листьев. Распущенные волосы мягко упали на плечи. Оглядев себя в зеркало, я была довольна результатом — именно так должна выглядеть настоящая принцесса Болотная.

К тому же, главное ведь — убедить отца Реджа в том, что я абсолютно не подхожу на роль жены его высочества? Что может быть лучше наряда, подчеркивающего мое неприятие человеческих традиций?

Остаток коридора я проделала с достоинством настоящей принцессы — суровые короли и королевы на стенах больше не имели надо мной власти — они просто принадлежали к другому, не к моему миру.

По гигантской лестнице я сбежала уже легко и непринужденно — а внизу меня ждал Реджинальд. При моем появлении его брови полезли на лоб, и мой дражайший принц мигом растерял всю присущую ему вальяжность.

— Ника! — раздраженно выдал он.

Я слетела вниз по ступеням и улыбнулась ему. Реджинальд-то был одет нормально. Белые штаны с золотыми швами, высокие черные сапоги, туника, расшитая «огненными цветками», а дополнял образ изящный короткий полуплащ с гербом, какие одеваются только по торжественным поводам и не имеют никакой реальной пользы. Вся вышивка была выполнена опять же золотом…

— Редж, можешь ответить мне на один вопрос?

— М?

— Что у вас здесь такое с этим золотом?

Редж ухмыльнулся и потянулся было взять меня под руку, как змейка, о которой я уже успела забыть, пробудилась к жизни и с громким шипением взметнулась к лицу Реджа. Пока я не усыпила её обратно быстрым жестом руки, она успела клацнуть клыками перед лицом удивленного мужчины.

— А вот это, кстати говоря, полезно. Иллюзия? — поинтересовался он. Стало даже немного обидно, что представление произвело на него так мало эффекта.

— Да, полная, — гордо пояснила я. В своё время мне пришлось над ними здорово попотеть.

Но Редж просто кивнул, снова взял меня под руку, справедливо рассудив, что вновь на него покушаться на станут, и повел к огромным дверям с красивейшими росписями. И я бы подумала, что они ведут в какой-нибудь зал, если бы не окна, через которых был виден двор.

Мои брови непонимающе съехались на переносице.

— Редж, а куда мы идем, собственно говоря?

— В замок, — улыбнулся он, распахивая дверь одним легким движением руки, даже не прикоснувшись к створкам.

— А разве это…?

— Нет, это загородная резиденция. Я посчитал, что нам нужно было отдохнуть, переодеться, — он ухмыльнулся. — И въехать как подобает.

— Ааа, — понимающе кивнула я. Краем глаза я заметила, что змейка тоже кивнула вместе со мной — иллюзия оказалась на удивление прочной.

Двор был широк и вымощен плоскими серыми камнями, на каждом из которых был вырезан какой-то непонятный мне узор.

— Герб королевского дома, — пояснил Реджинальд.

— Это как символ? — на всякий случай уточнила я.

— Именно. И, отвечая на твой предыдущий вопрос. Белый и золотой — это официальные цвета королевской семьи. Тебя обрядили именно в них, как я понимаю.

Редж подвел меня к огромной коробке на колесах, на дверях которой красовался тот же символ королей, этот герб. Коробка был белой, и спереди её должны были тащить две лошади. Сверху сидел мужчина, который держал огромный кнут. Я поняла, принцип как у телеги — их я видела в мелких городах. Уже потом я узнала, что это чудо называется каретой, и что это — привилегия знати, но пока что это была для меня коробка на колесах, ничем не замечательная и не примечательная.

Внутри всё опять же было золотым.

— Нет, Редж, официальный или не официальный — это уже переходит все границы.

Реджинальд хмыкнул, влез следом за мной и плотно закрыл дверцу, но задергивать шторку на ней не стал.

— А мне нравится, — пожал плечами он, усаживаясь передо мной. — Достаточно выдержанно.

— Выдержанно? — я фыркнула и под укоризненным взглядом Реджа закинула ноги на сиденье напротив, справа от него. — Если ты называешь это «выдержанно», то что для тебя «невыдержанно»?

— Есть здесь один храм — но ты его не увидишь, дорогая, в нем должно будет состояться наше венчание, — подмигнул Редж, вытаскивая откуда-то из внутреннего кармана плаща маленькую книженцию.

— Ох, такая жалость, что я не смогу насладиться видами твоего города в полной мере, — иронично улыбнулась я.

Редж ещё раз усмехнулся и углубился в чтение, я же уставилась в окно. Карета ползла медленно, а дорога была неровной — её мотало из стороны в сторону и подбрасывало на мелких камнях. Я недовольно морщилась, а Реджинальд не обращал ни малейшего внимания. Вот она, сила привычки. Вид за окном был крайне однообразен — сначала рощицы, потом небольшие каменные дома с фронтонами, затем опять рощи, и так до бесконечности.

Было скучно — я бы предпочла выйти и прогуляться пешком, но, разумеется, это было «не по статусу». Да что угодно, хоть прогулка верхом была бы лучше, чем этот кошмар!

Я задумалась о бренности бытия людского, и даже не заметила, как маленькие домишки сменили деревянные дома, потом совсем уже высокие четырехэтажные каменные строения — мы въехали в город.

Реджинальд среагировал не сразу — только заметив, что я приклеилась носом к окошечку, он оттолкнул меня обратно в сиденье и тщательно задернул занавесочку.

— Эй! — возмутилась я. — Мне уже смотреть нельзя?

— Нет, — отрубил Редж. — Здесь недавно был ограблен герцогский экипаж — будет лучше, если различные неподобающие персоны будут думать, что карета пустая.

— Не поняла. А смысл пустой карете тащиться по улицам?

— Её перегоняют, — раздраженно пояснил Редж, уткнувшись обратно в книгу. — Во Дворце лучшая мастерская, салон иногда обивают заново.

— Ааааа, — знающе протянула я с идиотским видом, ничего не поняв.

Реджинальд разозлился, причем причин для этого я не видела. Брови были нахмурены, пальцы сминали бумагу книги, когда Редж резко переворачивал страницы.

Мне потребовалось пару минут созерцания моего бессменного спутника, чтобы понять, что он просто-напросто нервничал.

— Редж, ты чего, пе-ре-жи-ва-ешь? — не удержалась я от подкола.

Реджинальд бросил на меня острый взгляд и, вздохнув, отложил книгу. Сцепил руки в замок и внимательно уставился на меня. Так, что сразу стало не по себе.

— Ника, помнишь, я тебе рассказывал о войне между людьми и болотными жителями?

— О резне? — не удержалась от исправления я. — Конечно, помню.

— Ты этого не застала, но большинство людей помнит те времена. Сегодня между нашими народами мир, но это устраивает не всех. До сих пор есть люди, которые призывают к полному уничтожению всех жителей болота.

— То есть ты хочешь сказать… — медленно проговорила я. — Что ты притащил меня сюда зная, что мне могут быть совсем не рады?

— И я тебе об этом говорил, — сощурился Редж. — Дело не в этом. Тебе и так будут не рады тысячи претенденток на мою руку. Тебя могут попытаться использовать в качестве орудия в войне против Болот.

— Эммм… — неясно промычала я, осмысливая полученную информацию.

— Ну, или тебя могут попытаться убить, уверен, осталась пара-тройка полоумных фанатиков.

— О, отлично. То, о чем я мечтала. Жизнь становится всё интереснее и интереснее, — пробормотала я.

— И среди обитателей болот найдутся существа, которые выпотрошили бы смертных наизнанку только из принципа. Ты уже видела — кикимор считают самыми опасными на болоте. Я дам тебе детектор ядов — на первое время это поможет. Потом сменишь личность и проблемы исчезнут.

— Но я человек, — вздохнула я. Этот аргумент мне приводить не хотелось до последнего.

— Это вскроется только когда тебе перережут горло. Не думаю, что тебя устроит такой расклад.

Нет. Вообще не устроит. Я нахмурилась, барабаня пальцами по обивке кареты. Настроение быстро тонуло глубоко в омут.

— Кстати об этом, — Реджинальд упорно не желал отпускать этот вопрос. — Что ты знаешь о своих родителях?

— Ну, мама была дриадой… — я задумалась. — Папа был кем-то из болотных. Человек не мог наследить у меня в родословной, ну никак.

— Почему ты жила с Ивайло?

— Они ушли, — поморщилась я. — У нас это называется «слиться с миром». Когда существо чувствует полное единение с каким-то местом, оно может слиться. Стать им. Дриады срастаются с деревьями и засыпают, теряя разум. Кикиморы сливаются с дном, их волосы извиваются водорослями. И прочая, и прочая.

— Хммм… Лучше быть осторожней. Никто не должен знать, что ты человек, пока я с этим не разберусь.

Я сглотнула.

— И как ты… Планируешь разбираться?

Редж все-таки усмехнулся и покачал головой:

— Нет, все-таки, ты неисправима. Для начала, подберу заклинание. Я где-то видел одно, помогает узнать предков до третьего поколения.

— Зачем такое заклинание создавать вообще? — выпучила глаза я. Ну хоть убейте, в жизни не поверю, что в мире куча кикимор, которые вдруг узнали, что они люди.

— В нашей истории был весьма, когда королевский род пресекся. Нужно было поставить на трон человека… Подходящей крови. Без примесей эльфов, дриад и прочего. Многих претендентов заподозрили в фальсификации документов происхождения, в итоге и было создано это заклинание.

Меня напрягла оговорочка «подходящей крови». И то, каким странным тоном Редж произнес фразу о том, что на трон требовался именно человек. Так, как будто я тоже что-то не понимаю, и что не только у меня неразбериха в родословной.

Тут же вспомнилось, как красными огоньками загорелись глаза Реджа. Его вспышки гнева, сила… Это не говорило мне абсолютно ни о чем. С моими познаниями о людях, это вполне могло быть обычное человеческое поведение.

Но в голову упорно пролезала мысль, что все-таки здесь что-то не так.

Карета резко остановилась. Так резко, что я едва не улетела в объятия к Реджинальду, что было бы весьма неловко, учитывая змейку на моем поясе, которая весьма болезненно реагировала на прикосновения.

— Приехали, — уточнил Реджинальд.

Дверца кареты отворилась. Мне услужливо подали руку, от которой я вежливо отказалась, помня о змейке. Слишком качественная иллюзия могла довольно больно укусить. Редж только покачал головой.

Босые ноги больно укололи мелкие камешки, которыми был усыпал двор. Подул резкий ветер, который заставил меня зябко поежиться. Но я тут же распрямилась и гордо обвела взглядом присутствующих.

На широком дворе перед громадным зеленым дворцом собрались, похоже, все его обитатели. И они, в отличие от меня, были разодеты должным образом.

Они блистали. Яркие, но бессмысленные, как ещё не облетевшие осенние листья, они воспринимались единой массой, среди которой невозможно выделить кого-то более или менее красивого. Они безлики. Они одинаковы.

Ближе всех ко мне стоял полный мужчина, нацепивший на себя столько золота, сколько я была бы не в силах поднять даже на пару мгновений. Довершала картину общей бессмыслицы золотая шпага, вещь абсолютно непрактичная. От рассказов Реджинальда в дороге я уже узнала — золотом не пофехтуешь. Но за спиной этого дородного смертного высились два человека, оружие которых было самым настоящим из всех, что я видела. Поэтому, видимо, свой меч ему был без надобности.

Краем глаза я заметила, как слуга стаскивает маленький сундучок — мои скромные пожитки. Там покоилась моя дорожная одежда, амулет, купленный в Ночь Духов и пара других безделушек. Реджинальд расценил это как мой каприз, нежелание расставаться с вещами, к которым я уже привыкла, но настоящая причина крылась не в этом.

На самом дне сундучка покоилась свеча, данная мне Шайсэасом. Даже если я никогда не соберусь приводить в исполнение план помощи великому и могучему, то выбрасывать её было бы просто-напросто глупо. В крайнем случае, пойди что не так — это стало бы моим зароком неприкосновенности. Шайсэаса ненавидят и боятся, но тех, кого он защищает, тронуть не посмеют.

С этими мыслями я растянула губы в презрительной полуулыбке. Мы с Реджинальдом не оговаривали линий поведения, но в данные конкретный момент мне хотелось всех унижать. А кто я такая, чтобы противиться зову своего сердца?

Двор погрузился в пораженное молчание. Так и подмывало усмехнуться, показать всем язык и поинтересоваться: «Что, не ожидали?». Но, увы и ах, зову сердца нужно следовать не всегда.

— Лорды и Леди Ристании, — Редж будто бы материализовался рядом со мной. На лице — вежливая скука, ничто не выдает недавнего волнения в карете. — Позвольте представить вам мою избранницы — её высочество Златенику, Принцессу Северных Болот.

Лорды и леди Ристании пораженно промолчали ему в ответ. Первым от шока опомнился тучный лорд с золотой шпагой. Он низко поклонился сначала Реджинальду, а затем мне, и мастерски контролируемым голосом произнес:

— Мой лорд, весь двор радуется вашему возвращению, а также тому, что выбор наконец сделан, и он пал на столь… Достойную избранницу.

Взгляды всех присутствующих говорили о том, что если они и радуются, то делают это очень сдержанно. И если чувства девушек я могла понять, то мужчины-то почему яростно глазами сверкают…?

И если меня и счел кто-то достойной, то только в качестве главного блюда на пир, только и всего. Я оперлась о руку Реджинальда, который абсолютно спокойно, даже чуть иронично рассматривал собравшихся, и с тоской подумала о праздниках на болоте. Эх, были времена.

— Я хотел бы представить леди Златенику отцу. Он отдыхает?

— Нет, милорд, его величество с нетерпением ожидал вашего прибытия, он примет вас немедленно в тронном зале, — тучный мужчина поклонился ещё раз и развернулся к огромным дверям, которых я сначала не заметила из-за скопления народа.

Теперь весь сброд спешно отодвигался в сторону, чтобы дать нам пройти.

Меня уже даже не впечатляла грандиозность и помпезность дворца, не удивляло золото, которое, как и предупреждал Редж, было просто повсюду. Мне просто хотелось куда-нибудь скрыться от назойливых глаз придворных… И одеться потеплее. Но нельзя ведь — это разрушит образ. Стоит только пару часов потерпеть, и потом в моем распоряжении будет всё, что я захочу — лужа, пруд, болото, всё, что душе угодно.

Зал этого дворца во многом напоминал зал в ''загородной резиденции'' Реджа — много золота, зеркала, потолки с картинами. Единственным бальзамом мне на раны, причем в буквальном смысле этого слова, стал потрясающий гладкий пол. После грубого камня двора он был просто идеальным.

Если в резиденции Реджинальда я не встретила почти никого, то здесь люди попадались на каждом шагу. Залы сменяли комнаты, комнаты сменяли холлы, а мы всё шли и шли. Точнее, я практически повисла на руке Реджа, предоставляя ему право практически волочь моё августейшее высочество к тронному залу. Мужчина, к моему удивлению, не особо возражал.

— Ника, мы пришли, — тихо шепнул Редж мне на ухо — я развлекалась тем, что считала количество досок в блестящем орнаменте на полу.

Я тут же распрямилась, откинула волосы на спину. Змейка по мановению моей руки ожила и теперь любопытным взглядом смотрела на присутствующих, то и дело облизывая клыки раздвоенным язычком.

Тяжелые дубовые двери перед нами распахнулись, тучный суетливый лорд куда-то исчез, а мы с Реджинальдом рука об руку выступили вперед, готовые изображать влюбленную пару.