25 мая 2010 года

Его руки очень медленно, неторопливо расстегнули мой бюстгальтер. Никакой спешки. Никакого нетерпения. Я знала, что он любил созерцать меня такой, загадочной и хрупкой. Когда он расстегнул обе лямки, опустил их по моим плечам и розовый кружевной бюстгальтер бесшумно упал на ковер, он прижался грудью к моей спине, уткнулся носом в мой затылок, я чувствовала его теплое дыхание, его разгоряченные ладони будто вырывали мои груди.

– Я не хочу отсюда уходить, – шептал он мне на ухо.

– Знаю… Я тоже.

Противореча тут же самому себе, он отпустил мою грудь и схватил мои бедра, чьи округлости, казалось, надувались от удовольствия и желания при каждом прикосновении его рук. Каждый мужчина – скульптор. Мы, женщины, не замечаем этого. Мы недооцениваем эту способность их объятий. Я так и не похудела настолько, насколько нужно за прошлый год. Все дело в сидячем образе жизни и в том, что за меня все делал Исиам. Но мои полные формы, которые Луи ощупывал с таким жаром, казались мне более сексуальными, чем прежде. Я не чувствовала никакого дискомфорта по этому поводу. Его ласки придавали им новый смысл. Они больше не цвели бесплодно. Они жили для него и давали мне взамен несказанное удовольствие.

Сначала я ненавидела их, потом смирилась и, наконец, полюбила. Они были якорем, на котором держались желания Луи. Источником его вдохновения и фантазий и моего удовольствия. Его рука скользила по выпуклостям моих ягодиц, опустилась в щель между ними и бережно раздвинула мои набухшие и уже чуть влажные губы. Его большой палец погрузился внутрь меня, очевидно, для того чтобы узнать, что же происходит сейчас в моей вагине. Готова ли она уже к большему? Достаточно ли там влажно?

Он потрогал стенки моего влагалища, чтобы проверить, насколько широко они могут раздвинуться и принять внутрь себя другой объект. Он покрутил там пальцем, как будто для того, чтобы еще немного расширить их, нажимая на самые нежные, самые чувствительные точки.

Незаметно для себя я повернулась к нему спиной и выгнула ее так, что мои ягодицы оказались перед ним. Мы знали это уже раньше, так как не раз экспериментировали с позой, которая нам обоим очень нравилась. Наш рост и телосложение позволяли свободно заниматься подобного рода акробатическими фигурами. Табу на это существует для некоторых пар, даже для тех, где люди позволяют себе всевозможные эксперименты: бывает так, что тела не сочетаются друг с другом, не подходят идеально друг к другу, и в таком случае некоторые позы им просто невозможно осуществить.

Луи однажды мне рассказал: в «Кама Сутре», где объясняется искусство любви, есть теория, утверждающая, что каждый мужчина и каждая женщина принадлежат своему тотемному животному, согласно чему и устроены их тела и половые органы. Бык, лошадь или заяц для мужчин; слон, кобыла или олень для женщин. Среди девяти возможных между ними комбинаций есть две откровенно неудачные, потому что соединяют двух полных противоположностей (лошадь и олень, заяц и слон), четыре, более или менее подходящие друг другу, и три пары, которые сочетаются лучше всего. Была ли я кобылой или оленем? Ничего не знаю. Но его член, такой длинный и тонкий, идеально входил в меня в любых позах, даже когда войти было не так-то просто.

Он резко вставил в меня член. Одна его рука лежала у меня на талии, другой он держал меня за плечо. Он входил в меня и выходил с полной уверенностью, что его здесь всегда ждут и рады, когда он входит сюда, как хозяин в свои владения. С каждым сильным толчком он все глубже входил в меня, но любое грубое движение могло вмиг разрушить хрупкое соединение наших дрожащих от наслаждения тел. Однако я не желала, чтобы он был нежен со мной. Не потому, что не хотела его разочаровывать, а потому что мне самой хотелось получить неземное наслаждение. Я любила чувствовать, как он проникает в меня все дальше, глубже. Его проникновения никогда не были достаточно горячими, достаточно глубокими. Мне всегда было мало.

– Давай еще, – просила я его вполголоса.

Я почувствовала, как он сильнее раздвигает мои ноги, разводит колени, для того чтобы перед ним открылся нужный угол, под которым можно будет бесконечно далеко проникать вглубь меня. Дальше, еще дальше, во влажную и горячую темную ночь моей вагины.

Я не могла больше сдерживать крик, который был реакцией на его действия:

– Да! Да!

Он добился того, что я начала кричать «да», а еще «люблю», начиная это слово с буквы «л», первой буквы его имени, которое стало для меня уже синонимом наслаждения. Со мной бывало подобное неоднократно. При приближении оргазма меня начинало так сильно трясти, моя вагина вся горела, и этот огонь быстро перекидывался на все вокруг: на живот, ноги. В скором времени я вообще теряла всякую способность сопротивляться. Мои ноги становились будто ватными, и я падала всем телом на кровать, абсолютно выпотрошенная своим партнером, отчаянным жестом пытаясь закрыться от него. Луи не давал мне, однако, ни одной секунды отдыха. Он подбирался к моей попке, которая была совершенно перед ним беззащитна. Он смачивал свой большой или указательный палец и засовывал его в мой анус, дрожащий от страха, несмотря на то, что дырочка уже немного расширилась с нашей первой попытки. Другую руку он просунул мне под живот и начал ласкать клитор, спрятанный между густыми волосами на лобке и складками простыни. Подобная атака с двух сторон сразу очень быстро дала свои результаты, и буквально через несколько минут я уже была не в силах сдерживать сладких стонов.

– О… Луи…

Воспоминания наподобие этих были подробно расписаны в нашем дневнике «Сто раз на дню» и сегодня оказались доступны всем и каждому в блоге – я снова заглянула в него сегодня вечером. Меня потрясывало от злости, желания и зависти – ведь у нас с Луи случилось все это здесь. Если бы было возможно, мы бы заменили пурпурные драпировки на стенах огромными зеркалами, на блестящей поверхности которых день за днем пылкие любовники смогли бы выцарапывать свои имена. Эль & Луи. Вот как можно бы было соединить наши имена. А не при помощи отвратительной выставки, на которой в одиночестве мастурбируют на весь мир в режиме онлайн несчастные люди.

Мне кажется, что я ласкала себя в полусне, вспоминая обо всех наших прошлых безумствах. Только у меня одной было право это делать.

Поздно вечером на меня внезапно напал сильный голод, и я позвонила вниз. Исиам взял трубку и спустя десять минут сам принес сэндвич, который я ему заказала.

– С вами все хорошо, мадемуаз’Эль? Вы рады вернуться домой?

Это было так очевидно? Выражение моего лица, наверное, выдавало явное удовлетворение от того, что я снова нахожусь здесь, в нашей комнате. Милый молодой лакей уладил все вопросы, и я смогла вселиться в «Жозефину», несмотря на то что она была уже кем-то предварительно забронирована. Думаю, если бы я попросила на завтрак жареную луну, как часто говорила мама, то он бы попытался сделать все возможное, чтобы мне ее достать. Однако сделать что-то с дневником «Сто раз на дню» Исиам, увы, был не в силах. И мои собственные поиски ни к чему не привели.

– Да, я очень рада, что вернулась, – сказала я. – А сейчас просто умираю от голода!

Я набросилась на сэндвич и жадно впилась зубами в его хрустящую корочку и сочную вкусную мякоть. Исиам всегда щедро клал в это блюдо авокадо, к которому я питала особую слабость.

– Я принесу вашу почту. Пользуясь случаем, – сказал он с сильным акцентом. Несколько минут спустя Исиам уже протягивал мне конверты из плотной бумаги.

– Месье Жак интересуется, сколько вы намерены здесь пробыть?

– Пока не знаю, – рассеянно ответила я.

Я уже успела распечатать и просмотреть счета и многочисленные рекламные объявления, когда вдруг мой взгляд упал на конверт, на котором стояло следующее:

Мэлль Лебурде

«Отель де Шарм»

Улица Жана-Баптиста Пигаля, дом 55

75009 Париж.

Снова эта женщина. Снова та же самая ошибка…

– Очевидно… кто-то упорно путает меня с этой женщиной.

– Ах… прошу прощения.

Он взял из моих рук конверт с несколько виноватым видом.

– Вы знаете, кто это?

– Нет, – искренне ответил он. – Мне кажется, что эта женщина занимается счетами. Но я никогда не видел ее.

Его ошибка вызвала улыбку на моем лице. Так же иногда нарочно говорил Луи.

– Исиам, могу я попросить вас еще об одном последнем одолжении?

Он решительно кивнул, выражая свою преданность.

– Да.

– Если вдруг месье Луи позвонит или подойдет на ресепшен… Не говорите ему, что я здесь.

– А если он захочет взглянуть на комнату?

– Скажите, что ее уже занял кто-то другой.

И он исчез точно так же, как и появился, отказавшись при этом взять у меня купюру в десять евро, которую я протянула.

Когда-то в прошлом я уже писала и любовные письма, и письма расставания. Не очень много, но все же достаточно, чтобы знать, по какому принципу они составляются. Туда можно было включить и коротенькую записку, которую я написала Дэвиду в Нантре в тот самый день, когда решила, что у нас с ним не может быть совместного будущего.

Письмо, что я писала этой ночью, нельзя было отнести ни к одному типу писем, которые были написаны за всю мою жизнь. Я просто хотела рассказать Луи о своей любви. Получилось и не признание, и не прощание. Конечно, я все еще его любила и совсем не хотела, чтобы недавние наши беды разрушили те отношения, которые вот уже больше года связывали нас. Но что сейчас ляжет в их основу? «Мы никогда особо не думаем о том, из-за чего готовы разделить нашу жизнь с тем или иным мужчиной или женщиной», – писала я не так давно своему бывшему жениху. Задумывалась ли я об этом теперь, анализировала ли наши отношения с Луи или просто позволила унести себя той сильной волне, что рождается у меня между ног? Какая теперь основа есть под моей любовью к нему? Из какого источника она питается? Была ли я способна разрезать все, что у меня имелось, на маленькие кусочки и тщательно исследовать их под микроскопом в поисках причины? Или все этого ничего не стоит и первый же оргазм унесет прочь мои сомнения? Была ли я просто хорошенькой куколкой, которой легко вскружить голову, просто дотронувшись до ее пространства между ног? Секс занимал такое большое место в моей жизни, что мне оказалось очень сложно, даже теперь, когда мы жили вместе, ответить на вопрос, что же еще может нас связывать с Луи. «Секс – это, конечно, очень важно, но иногда наступают такие моменты, когда даже самый головокружительный оргазм не даст забыть о том, что у тебя лежит куча неоплаченных счетов», – по-своему высказалась как-то на этот счет Соня. Но даже если она рассуждала достаточно просто, в ее мыслях имелась определенная доля правды. Наши проблемы, конечно, были не в том, как заплатить по счетам, но в тех чувствах, которых нам не хватало. Сейчас это мне казалось весьма важным. Потому что, если цемент потихонечку будет рассыпаться со временем – блог «Эль & Луи» только первый для этого повод, – что тогда останется от нас, что останется между нами? Весьма мутные воспоминания о нашей первой встрече, о том, с чего все начиналось? Вряд ли этого хватит, чтобы поддержать огонь. У каждой пары есть своя история, у которой свой восход, расцвет и закат. На чем же тогда держится любовь?

У меня не было вдохновения, и я наспех набросала несколько строчек для Луи, это был почти бессвязный набор предложений.

«Любовь моя.

Если ты получил это письмо, значит, тебя выпустили из-под стражи. Я очень прошу, не принимай, пожалуйста, эти несколько слов и мое отсутствие близко к сердцу, я не бросаю тебя. Ты знаешь, я до последнего готова поддерживать тебя в твоей борьбе. Но все, что произошло за последние несколько дней, заставило меня почувствовать, что мне необходима небольшая передышка. Мне нужен глоток воздуха. Мы были с тобой неразлучны с 18 июня прошлого года, когда в первый раз вошли в «Шарм». Я думаю, что мне просто не хватает воздуха. И ясности. Я не хочу тебя ни в чем обвинять, но между нами осталось еще столько неясностей, столько стен нас разделяет. Столько в твоем прошлом осталось темных пятен, которые бросают тень и на нашу жизнь сегодня. Получить новое образование и стать идеальной любовницей? Зная, что ты при этом не открываешь мне полностью своего сердца? Я люблю тебя. Я рядом с тобой. Будь и ты тоже моим. Не бойся открыться мне, так как я не откажусь ни от малейшей частички тебя. Твоя бесконечно тебя любящая Эль».

На следующее утро я запечатала конверт и доверила его Исиаму. Он пообещал уже через час доставить письмо в Особняк Мадемуазель Марс. Я пыталась всеми силами не заглядывать в блог «Эль & Луи». Слишком больно. Слишком откровенно. Объяснения на эту тему должны происходить в реальной жизни, когда двое глядят друг другу в глаза.

В ожидании…

– Добрый день, с вами говорит мадемуазель Лоран. Я смотрела вашу квартиру-студию на улице Трезор несколько дней назад… Я хотела бы спросить, возможно ли подписать сегодня договор о покупке?

– Сегодня? Но… вас устраивает цена?

– Да, да.

– Знаете, мы сегодня получили одно предложение…

– Сколько?

– Еще семь тысяч евро сверх указанной суммы.

– Без проблем. Я беру ее по этой цене.

– По этой цене? Вы уверены?

– Совершенно, – твердо и решительно сказала я.

После этого последовало еще несколько телефонных звонков, и меньше чем через полчаса мне подтвердили, что договор может быть заключен прямо сегодня. Продавец согласился, и так как он уже заранее подготовил все необходимые бумаги, сертификаты и документы, ничего нам не мешало быстро завершить формальности.

Контора нотариуса находилась на улице Вей дю Темпль, в нескольких десятках метров от моей будущей квартиры. Я пришла на час раньше назначенного времени и посидела на террасе уютной пивной «ТрезОр», которая находилась на этой прелестной улочке. Совсем скоро эта улица станет моей. Через несколько минут ко мне присоединилась Соня, на хорошеньком личике которой почему-то застыло недовольное потерянное выражение.

– Все в порядке? – спросила я. – Такое ощущение, что ты неважно себя чувствуешь.

– Я только что разговаривала с твоим парнем по телефону.

С того момента как Исиам отнес в Особняк Мадемуазель Марс мое письмо, Луи не прекращал изводить и меня. Он оставлял мне голосовые сообщения, слал эсэмэски, он требовал объяснения, и это ему казалось вполне естественным и закономерным. Он умолял меня встретиться с ним. Я ничего не отвечала. Я была готова выслушать его объяснения, но встретиться пока еще не могла. Как я могу быть уверена в его искренности? Как мне устоять против его чар, перед которыми все мои принципы разлетятся как хрупкий карточный домик?

– И что?

– Ну что, нельзя сказать, что он очень рад тому, что ты исчезла в тот момент, когда на него накинулись полицейские.

– Когда его освободили?

– Сегодня, рано утром.

Значит, Луи должен был получить мое письмо, чтобы начать волноваться и закидывать меня тревожными, а подчас даже мстительными сообщениями.

Я также очень удивилась, что Зерки не известил меня о том, что его подзащитный выходит на свободу. Очевидно, этот человек закона мало значения придавал тому, какое место я занимаю в жизни Луи.

– Они провели расследование? – поинтересовалась я.

– Нет, пока нет. Но его адвокат считает, что оно не заставит себя ждать. Наш друг Антуан Гобэр продолжает свою кампанию.

На соседнем столике я заметила свежий выпуск ежедневной газеты, оставленной здесь для того, чтобы посетители кафе смогли при желании ее пролистать. Я взяла ее и рассеянно проглядела пару страниц.

– Послушай, Эль… Я ничего не вижу такого во всей этой вашей истории. В самом деле…

– Да, действительно, ничего такого, – крайне холодно ответила я.

– …Мне даже кажется, что ты должна вернуться домой. Почему ты вот так собралась и ушла? Я думаю, Луи заслуживает того, чтобы ему хотя бы объяснили причину, ты не считаешь?

Что он ей такого, интересно, сказал, что она согласилась столь откровенно защищать его? Может, Луи пообещал Соне новую работу танцовщицей? Я не стала задавать ей этих горьких вопросов, а просто изложила все произошедшее простыми словами, все мои недавние переживания и заботы: видеозаписи, откровения Дэвида… и в конце этот чертов блог.

– Даже когда я работала в агентстве, ни один клиент со мной так не обращался…

– Ты ж сама это говоришь: там были клиенты. Отношения – совсем другое.

– То есть ты хочешь сказать, что, так как Луи мой мужчина, он мне не платит и поэтому имеет полное право делать все, что ему вздумается, с моей репутацией? Рассказывать всему свету, как именно и отчего я становлюсь мокрой или о том, как умею сосать? Ты это хочешь сказать?

Я должна была говорить немного тише, за соседним столиком сидели супруги с ребенком, которые сверлили меня глазами, явно до глубины души возмущенные моими скандальными речами.

– Конечно же, нет, – чтобы меня успокоить, согласилась Соня. – Но мне почему-то кажется, что он это расценивает просто как еще одну игру между вами.

– Ты говоришь, игра? Но, по меньшей мере, меня можно было предупредить, что она уже началась!

– Думаю, это часть его плана.

– Он рассчитывал, что я совершенно случайно наткнусь на блог в интернете?

– Да…

Такая стратегия действительно была вполне в стиле Луи. В прошлом году он уже пытался ввести меня в подобную игру. Прятался под маской и комбинезоном из черного латекса, растягивал до бесконечности и заставлял тысячью красками играть все струны моего тела, даря ему незабываемое наслаждение во время наших свиданий в «Шарме».

Но я отныне хотела другого мужчину. Того Луи, с которого, как мне казалось, мне удалось снять маску, того настоящего Луи, которого я узнала лишь в последние несколько месяцев, обнаженного, отбросившего прочь все искусственное, выдуманное, напускное. Мужчину, которого я любила.

Я вся дрожала. По моей коже бежали мурашки. Я так явно, так отчетливо ощущала на себе прикосновение его рук, что иногда мне казалось, что вот они, скользят у меня под одеждой.

– Кстати, он попросил кое-что тебе передать…

Но я ее уже не слушала: мой взгляд упал на экономический раздел газеты, здесь на целом развороте была размещена статья о слиянии группы Барле и GKMP (GlobalKoreaMediaGroup). Слухи, рассказанные Маршадо, уже больше не были секретом. В статье даже рассматривались такие детали, как предполагаемая сумма сделки: два миллиарда евро. Журналист также добавил от себя, что благодаря столь удачно заключенной сделке у финансиста Дэвида Барле появится неплохой шанс удвоить свое личное состояние. Сделка была выгодна не только предприятиям. Руководители обеих сторон, слева кореец и справа француз, явно имеют от этого еще и личную выгоду.

– О! Ты меня слушаешь?

– Подожди…

Я подняла вверх палец, прося тем самым минутку тишины, и быстро пробежала глазами строчки этой бульварной газетенки. Потом взглянула на портрет Дэвида и задержалась на небольшой рамочке около него, где была приведена краткая биографическая справка. В первой строчке указывалась дата его рождения. Здесь было указано 5 января 1970 года. Официальная дата рождения. На тот вопрос, который интересовал меня, никто не мог дать вразумительного ответа. Луи, а потом и Франсуа Маршадо, подтвердили мне то же самое, когда я их об этом расспрашивала.

– Что? – переспросила я, наконец оторвав взгляд от газеты. – Что он просил тебя мне передать?

– Он хотел бы встретиться с тобой сегодня вечером. Не дома. Где-нибудь в другом месте.

– Он тебе сказал где?

– Нет. Он сказал, что ты сама знаешь место и время.

В 22 часа в «Шарме», где же еще?

– Я не приду, – без колебаний ответила я.

Глаза Сони заметно округлились от удивления. Она умела здорово управлять своей мимикой, но сейчас, я прекрасно видела, подруга удивилась совершенно искренне.

– Почему? Ты не хочешь с ним объясниться?

– Хочу, но не там. Не так. Я не хочу, чтобы Луи снова пустил в ход то эротическое влияние, которое он имеет надо мной, не хочу, чтобы все мои вопросы улетучились еще до того, как я успею их задать. «Шарм»? Нет, это будет его шарм, его власть, благодаря которой он может делать со мной все что захочет, как только мы остаемся наедине.

Поставить подпись у нотариуса оказалось короткой и простой формальностью, я заполнила все бумаги, находясь будто в полусне. Здравствуйте, спасибо, прекрасно, замечательно, в самом деле, как только появится возможность, очень рада, до свидания – вот, собственно, и весь наш разговор. Наверное, подписание этого договора было одним из самых важных за всю мою жизнь, но я плохо запомнила тот момент, просто как скучную административную формальность, которая не влекла за собой никаких особых последствий.

Я находилась далеко отсюда. В Мальмезоне. Среди бесчисленных розовых кустов, запечатленных на века в картинах Пьера Жозефа Редуте. Среди изумительных переплетений стеблей, листьев и цветов, где мы обручились с Луи несколько дней назад. Еще я была в Нантре. Это ведь благодаря деньгам моей мамы, ее жертвам и усердным трудам я сегодня стала хозяйкой своей собственной квартиры. Деньги – это такая вещь, которая накапливается с трудом, терпением и упрямством, на протяжении многих и многих лет, а растратить все можно за пару секунд.

Так как Луи должен был прийти в «Шарм», я запретила себе туда возвращаться раньше часа ночи. Я сходила в кино и посмотрела два фильма подряд, но даже не помню, какие именно, я настолько была поглощена своими мыслями, что едва глядела на экран. Потом съела кебаб и оставшееся время провела в интернет-кафе на Севастопольском бульваре. Кафе находилось по соседству с баней.

С моего места было отлично видно, как туда заходили пары самого разного возраста, и я наблюдала, как несколько часов спустя они выходили оттуда со все еще немного влажными волосами и радостными улыбками. Одна такая пара меня особенно тронула: молоденькая девушка с темными волосами была чем-то немного похожа на меня, мужчина выглядел явно старше нее, как Луи.

Мы бы тоже могли очутиться на их месте, сидеть рядышком и дышать влажным паром.

Формула их счастья казалась такой простой, такой общеизвестной. Может, мне тоже стоит задуматься об этом? Наблюдая за уличным спектаклем, я искала в интернете информацию про слияние групп компаний Барле – GKMP. На сайтах либо была представлена чисто экономическая информация, либо, наоборот, исключительно светские сплетни о помолвке Дэвида и Алисы. Я случайно перешла по одной из ссылок и снова наткнулась на то самое знаменитое видео, которое вызвало столько шуток в социальных сетях. Сейчас шумиха вокруг него уже несколько поутихла, но мое сердце стало биться чаще, когда рядом с видео я увидела фотографию, а под ней подпись: «Еще только жених, но уже неверен?» Эта шутка характеризовала всю личную жизнь Дэвида Барле. На фотографии, сделанной исподтишка на камеру смартфона, размытой и темной, можно было узнать нас, меня и Дэвида, как мы сидели за столиком в Pizette. Судя по тому, под каким углом она была сделана, по тому, что было на переднем плане, я поняла, что фотографировали из-за столика, ближнего к стойке. Не думаю, что Луи стал бы сердиться, если бы это творение автора-любителя ненароком попалось ему на глаза.

Я решила сменить место и сесть в таком углу, откуда никому не был бы виден экран моего ноутбука. Интуитивно, я полагаю.

Я напечатала в поисковой строке адрес блога, и почти тотчас же передо мной открылась главная страница сайта. Я заметила, что его оформление, с тех пор как я последний раз сюда заходила, изменилось. Название было оформлено в эротичных черно-белых тонах, буквы представляли собой силуэты двух полностью обнаженных тел на фоне белой простыни. Но больше мое внимание привлекла новая красная кнопка, под которой была подпись «онлайн». Что это? Скрытая реклама? Одна из тех ссылок, после нажатия на которую с вашей банковской карты автоматически снимают деньги или вирус попадает в компьютер? Нездоровое любопытство, которое всегда заставляло меня ломиться в закрытые двери, та «журналистская» часть моей натуры, как всегда говорила мама, заставили меня нажать на эту кнопку. Сразу же всплыло второе маленькое окошко. По центру появилась символика сайта, буквы которой быстро увеличивались. Через несколько секунд появилась картинка, сначала она была очень темной, но постепенно на ней начали различаться смутные очертания. На этот раз мне не нужно было никаких подписей, чтобы понять, где происходит действие: комната «Мария Бонапарт». По крайней мере, Исиам хотя бы помнил мою просьбу не осквернять нашего святого места, «Жозефину», нашу комнату номер один. Наш дом.

Два тела, блестящие и влажные от пота и наслаждения. Я без труда узнала их, мужчину и стоящую перед ним на четвереньках женщину. Эта великолепная, округлая, упругая и загорелая попа, в которой, казалось, не было ни малейшего изъяна, бесспорно, принадлежала Саломее. Она удивительно плавно и грациозно двигалась, это я еще отметила тогда, во время нашего новоселья. Мужчина, который так ритмично входил в нее и который, судя по его виду, получал неземное наслаждение и был готов продолжать вновь и вновь… Это был мой будущий муж. Да. Это был он. Луи.