В их забытье вторглись звуки ночи. Плеск океана, пение цикад, шорох длинных листьев на ветру. Джек был рад этому вторжению. Он не хотел думать о случившемся. Не хотел вспоминать о бешеной страсти и странных словах, которыми он обменялся с Дженни. Не хотел вспоминать ее тихий плач.

— Это правда, Джек?

Он чувствовал ее ладонь на своей груди и слабый трепет, все еще пробегавший по ее телу. Борясь с болью в плече, которой прежде не замечал, Бреннен наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Правда ли это, что я люблю тебя? Правда, Дженни. Я никогда в жизни не говорил ничего более серьезного. — Он провел по ее щекам дрожащими пальцами. Что-то произошло между ними, что-то настолько сильное и настолько глубокое, что даже страстная любовь не могла успокоить его дрожь. Это пугало его, но было так естественно, что Джек понял: теперь он никогда не уйдет от Дженни.

Рука Дженни нащупала пластырь на его плече.

— Ты снял повязку, — нежно сказала она. — Напрасно. Наверное, тебе было больно, когда мы… когда мы…

Он нежно улыбнулся:

— Ему уже лучше. А теперь и вовсе все пройдет.

Дженни поднялась и села. Ее большие карие глаза изучали лицо Джека.

— Не могу поверить, что ты приехал. Не могу поверить, что мы любим друг друга. Я размышляла над тем, что случилось, и решила больше не видеть тебя.

Она намекала на женщин. У него все похолодело внутри. Джек вспомнил о том, что пришлось ему испытать, когда он представлял себе Дженни с Говардом Маккормиком, и понял, какую боль причинил ей. Если бы он понял это раньше!

— Я бы поехал за тобой куда угодно. Поехал бы только ради того, чтобы ты выслушала меня.

— Не нужно ничего объяснять. Ты такой, какой есть. — Ее глаза были печальными и не по годам мудрыми.

— Прости меня, Дженни! За все, что случилось. Если бы я мог изменить это! К сожалению, это невозможно. Но зато я могу обещать тебе, что отныне все будет по-другому. Если ты дашь мне еще одну, последнюю возможность, я докажу тебе.

Дженни отвернулась, пытаясь скрыть слезы, застилавшие глаза.

— Ничего не выйдет, Джек. Сначала ты устанешь от меня, а потом уйдешь.

— Ты не права, Дженни. Я убежал, потому что испугался. Я никогда не чувствовал ничего подобного… никогда не любил. И не знал, что с этим делать. Боялся даже попробовать. Но больше не боюсь.

Она посмотрела на него с удивлением:

— Что может напугать такого человека, как Джек Бреннен?

Он вздохнул и посмотрел на воду. Над берегом летали светлячки и вспыхивали неоновыми огоньками.

— Наверное, жизнь. Точнее, опасность не прожить ее. Боязнь состариться, так и не узнав, что это такое… как было с моими родителями. Но теперь я понимаю, что жизнь без тебя была бы тем же самым — хождением в потемках. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы поженились.

От этих неожиданных слов у Дженни перехватило дыхание. Она никогда не думала, что услышит их, и не верила, что Джек способен на это.

— Н-не знаю, Джек. Столько всего произошло… — Что-то ей хотелось стереть из памяти. Осталась саднящая рана. Слишком многое осталось нерешенным, слишком многое их разделяло.

Джек провел пальцем по ее щеке.

— Это произошло, потому что я был слишком глуп, чтобы признаться в своих чувствах. А как только я это сделал, все стало ясно. С тех пор у меня было время подумать. — Его лицо просветлело, в голосе зазвучала надежда. За мой корабль наконец уплачено. А деньги, которые я получу за остальную медь, обеспечат наше будущее. В проливе полно работы. Мне не придется надолго уходить из дома. Ты сможешь вести хозяйство. Если хочешь, мы будем жить в твоей квартире или переедем куда-нибудь. У нас все получится, Дженни, я знаю!

— Мы никогда не говорили о браке. Я никогда не думала, что ты этого хочешь. — Дженни начинала понимать, что этого хотела она сама. Больше всего на свете. Но даже если сложности с Джеком разрешимы, как быть с ее собственными трудностями? А вдруг она действительно жила другой жизнью? Вдруг она действительно та самая злобная, порочная женщина из ее снов? Если она на самом деле такое вытворяла, то как она может жить в ладу с собственной совестью?

Но после того, что Дженни узнала сегодня вечером, она вновь обрела надежду.

В прекрасной юной девушке, которая любила Джейсона Соммерса, не было ничего порочного и злобного. Она была переполнена любовью, мечтами и надеждами на будущее. Возможно, Энни Патерсон вовсе не была ужасной женщиной из ее кошмаров. Наверное, произошла ошибка. Возможно, это совсем разные люди. Может быть, Энни Патерсон была ее родственницей? Кузиной или сестрой?..

Ей хотелось верить в это. Отчаянно! И хотелось выйти замуж за Джека Бреннена.

Словно прочитав ее мысли, Джек протянул руку и повернул Дженни к себе лицом.

— Однажды ты сказала, что я ничего не обещал тебе. Тогда это было правдой. Но теперь я даю тебе обещание. Я обещаю любить тебя. И не на время, а до конца наших дней. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть тебе хорошим мужем. И постараюсь быть хорошим отцом нашим детям. Вот мое обещание. Дженни, я могу быть кем угодно, но слова своего не нарушу.

По щекам Дженни вновь покатились слезы. Разве она сама не говорила этого? Правда, сейчас в ней не было прежней уверенности. Лейтенант Джейсон Соммерс обещал то же самое и нарушил слово.

Дженни снова вспомнила эту девушку — умную, смелую, безраздельно преданную любимому человеку.

Она познакомилась с Джейсоном во время своего первого приезда на Ямайку, после смерти родителей. Энни было всего шестнадцать лет, но ее отец был уважаемым плантатором, а белых женщин на острове не хватало. Местное высшее общество приняло ее с распростертыми объятиями. В тот вечер, когда Энни встретилась с лейтенантом Сом-мерсом, она приехала на вечеринку к знакомому плантатору. Джейсон был офицером флота его величества и плавал на парусном корабле «Вояджер». Судно встало на Ямайке для ремонта. Ни один мужчина на острове не мог поспорить с Соммерсом красотой и статью.

— Это вальс, — сказал Джейсон, когда музыканты на балконе заиграли другую мелодию. — Вы когда-нибудь вальсировали, мисс Патерсон?

Она улыбнулась:

— Всего несколько раз. И должна вам сказать, что не считаю этот танец неприличным.

— Я тоже, — улыбнулся в ответ Джейсон. Это была самая прекрасная улыбка, которую она когда-либо видела, — но боюсь, вы уже приглашены.

Она посмотрела в свою крохотную записную книжечку, прекрасно зная, что там нет ни одного свободного танца.

— Как ни странно, нет.

Он едва заметно усмехнулся, зная, что это неправда.

— Тогда прошу оказать мне честь.

За плечом Энни стоял толстый коротышка, который должен был стать ее партнером, но девушка думала только о том, как приятно, должно быть, танцевать с самим Джей-соном Соммерсом.

— С удовольствием, лейтенант.

Они вальсировали вместе так, словно делали это тысячу раз, а потом Джейсон проводил ее на поздний ужин. На следующий день Соммерс нанес ей визит, посетив очень приличный пансион, в котором жила Энни, и с этого времени они встречались постоянно. Она была невинна и доверчива. Джейсон признался ей в любви, а она потеряла голову от любви к нему.

В тот день в горах, на берегу уединенного пруда, она подарила ему свою девственность, и он принял подарок с величайшей благодарностью. Потом он сделал ей предложение и пообещал вернуться, как только «Вояджер» достигнет Англии и он сможет выйти в отставку.

И вот корабль отплыл.

Неделю за неделей она ждала его возвращения, вглядываясь в морской горизонт, надеясь, молясь и веря, что он приедет. Но вестей все не было.

Джейсон так и не вернулся…

— Дженни… — Низкий голос Джека вырвал ее из прошлого. — Я знаю, что ты не была готова к этому, но прошу тебя выйти за меня замуж. Пожалуйста, скажи «да».

У нее защемило сердце. Было время, когда она молилась, чтобы услышать от Джека эти слова. Но теперь она не была так наивна. Джек уже оставлял ее. Так же, как Джейсон.

Правда, на этот раз все может сложиться по-другому.

Кажется, в конце концов он вернулся к ней.

— Ты как следует подумал, Джек? — спросила она, всматриваясь в красивое смуглое лицо. — Ты уверен, что хочешь этого?

— Я люблю тебя, Дженни. И хочу, чтобы ты любила меня. Вот и все.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Я люблю тебя, Джек. Всегда любила и буду любить.

— Так ты выйдешь за меня?

Дженни улыбнулась, отгоняя воспоминания и убеждая себя в том, что ничто на свете не сможет изменить ее чувства.

— Я выйду за тебя, Джек Бреннен.

Бреннен встал, ничуть не стесняясь своей прекрасной наготы, и потянул ее за собой. На него снова нахлынула волна желания, и его неистовство заставило Дженни тоже почувствовать вожделение. Курчавые черные волосы прикоснулись к ее соскам, отчего по позвоночнику Дженни пробежала горячая волна. Она ощутила прикосновение упругой мужской плоти, и в ее чреве вспыхнул пожар.

Джек взял ее за руку, негромко засмеялся и потянул в воду. Неожиданно для себя Дженни тоже рассмеялась. В ней снова проснулась надежда. А значит, и мечта.

Влюбленные вошли в воду, и океан обдал их солеными брызгами. Джек целовал ее еще нежнее и откровеннее, чем прежде. Дженни поняла, что он перестал сдерживаться. Джек отдавал ей себя полностью и безраздельно. Надежда стала крепнуть, давая дорогу мечтам о самом счастливом на свете браке.

Стоя по горло в воде, Джек приподнял ее и велел обхватить ногами его талию. Когда он опустил Дженни на свою возбужденную плоть, женщина задохнулась от наслаждения. Они занимались любовью медленно, не спеша, как будто отныне никуда не торопились, а затем, мокрые, вернулись под сень листвы и стали натягивать на себя одежду.

— Наверное, пора возвращаться, — неохотно призналась Дженни, — на утро у меня намечена куча дел.

Джек остановил ее, не дав застегнуть блузку.

— Я надеялся… что сейчас, когда мы обо всем договорились… ты забудешь об Энни Патерсон. Мы сможем провести вместе несколько дней, а потом вернемся домой.

Если бы она могла!.. Боже милостивый, как она мечтала об этом!

— Мне необходимо все выяснить, Джек. Я должна узнать, существовало ли на самом деле то, что я помню. — В глубине души она уже знала это, но должна была понять, что произошло с Энни Патерсон и была ли Энни исчадием ада из ее снов.

Синие глаза Джека изучали ее лицо, озаренное серебряным лунным светом.

— Хорошо, если ты так хочешь, я помогу тебе. Мы останемся здесь до тех пор, пока ты не узнаешь правду. Но попрошу кое-что взамен.

— Что именно?

— День для нас. Один день в раю. Я хочу, чтобы в этот день ты забыла прошлое и подумала о будущем. О тебе и обо мне. Я хочу искупаться в океане, подняться к водопадам, взять лодку и поплавать по реке. Хочу пить ром и любить тебя на берегу пруда, заросшем орхидеями. Ты сделаешь это, Дженни? Ты подаришь мне этот день?

«Заниматься любовью на берегу пруда, заросшем орхидеями». Неужели Джек тоже помнит это? В тот момент, когда они лежали вместе, ей почудилось, что воспоминания у них общие.

— Что ж, — тихо сказала она, — пусть завтрашний день будет только нашим. Что бы ни случилось, мы запомним его на всю жизнь. — Внезапно она содрогнулась. Воспоминания, опять воспоминания!..

Они оставят ее. Или убьют.

Одно из двух. Но что именно?

* * *

Один день в раю… Он начался с завтрака в постели, состоявшего из крепкого черного кофе «Блю Маунтин», из сока из свежего ананаса, из кормления друг друга кокосами и манго и взаимного облизывания сладких, липких пальцев. Это занятие закончилось очередным приступом страстной любви. Дженни вспоминала прошлую ночь со смущением, которое, однако, бесследно исчезло, когда Джек довел ее до головокружительного пика блаженства.

Потом он сорвал с Дженни простыню, которой та тщетно пыталась прикрыться, и играючи стащил женщину с кровати.

— Пойдем, пирожок с вареньем, пора принять хороший горячий душ. На сегодня у меня есть планы, и долгий сон в них никак не входит:

— Пирожок с вареньем?

Он хитро улыбнулся:

— А что тут такого? Я не знаю ничего слаще, чем вкус… — Тут в него полетела подушка. Дженни спаслась от Бреннена бегством и заперлась в душе. Правда, через несколько минут Джек все же присоединился к ней.

Пока она одевалась и сушила волосы, Джек взял напрокат принадлежавший отелю автомобиль. В десять часов они выехали на шоссе и отправились в город, сделав остановку у портового рынка, где торговка вплела в волосы Дженни красивые стеклянные бусы. А потом они решили исследовать местные достопримечательности.

Немного нервничая из-за необходимости соблюдать левостороннее движение, они поехали на запад вместо востока и очутились вдалеке от привычных туристских маршрутов. Проехав несколько миль по дороге в Негрил, они заметили указатель к птичьему заповеднику «Рокландс».

— Давай посмотрим, Джек. Всего несколько миль в сторону.

— Как скажешь! — На лице Джека блеснула ленивая, простоватая улыбка, счастливая и беспечная. Таким его Дженни еще не видела.

Как только они добрались до заповедника, Дженни узнала, что на Ямайке обитает двести пятьдесят видов птиц. Тут были четыре вида колибри, включая крошечную пчелиную, одну из самых маленьких птиц на свете; кроме того, здесь водились такие уникальные создания, как плоскоклювы, устраивающие гнезда на земле, а не на дереве. Но, конечно, самое роскошное зрелище представляли собой полчища ярко раскрашенных попугаев.

Дженни и Джек понаблюдали за тем, как их кормят, а потом отправились на берег реки, которую тут называли Большой в отличие от множества мелких.

— Как ты нашел это место? — спросила Дженни.

— Прочитал в путеводителе. Мы с тобой станем плотовщиками.

— Ой, Джек!.. Я не знаю… Я не так уж хорошо плаваю.

Он протянул руку и сжал ее запястье.

— Это совсем другие плоты. Кроме того, ты же не боялась ездить со мной на «харлее». Ты плавала со мной на корабле. Тебе нравилось, а это почти одно и то же.

— А как твое плечо?

— Не волнуйся, грести нам не придется.

Дженни усмехнулась, внезапно почувствовав азарт.

— Ладно, плоты так плоты. Все равно это не идет в сравнение с гонкой, которую ты устроил, когда катал меня на «мустанге»!

Джек только посмеивался, загоняя маленький «форд-эскорт» на стоянку. Полчаса спустя они плыли вверх по Большой реке на маленьком деревянном плоту. Тощий чернокожий проводник, отталкиваясь шестом, вез их к заброшенной делянке в тропическом лесу. Он должен был оставить их одних, а к вечеру вернуться и отвезти обратно.

Усевшись на скамью, украшенную цветами, влюбленные опустили пальцы в неторопливо струившуюся реку. На берегу они бродили по укромным тропинкам, карабкались на кручи к водопадам и нагими купались в укрытых от посторонних глаз прудах с изумрудной водой.

Конечно, как и обещал Джек, они занимались любовью у тихого пруда, в зарослях гигантских папоротников. Лежа в его объятиях, Дженни не могла не припомнить предыдущую жизнь, когда они так же любили друг друга. Только было это давным-давно.

Она чертила на груди Джека круги, обводя пальцем плоский сосок.

— Я тут подумала… Имя Джейсон Соммерс тебе ничего не говорит?

Джек уставился на зеленый покров над их головами, сорвал длинную травинку и принялся крутить ее в руках.

— Нет. А что?

— Я… Просто пришло в голову, что ты мог помнить его.

— Откуда он?

— Из Англии… Он жил сто шестьдесят лет назад.

Беззаботность Джека сразу исчезла. Он приподнялся на локте.

— Нет, Дженни. Не сегодня. Ты обещала посвятить день нашей любви. Я не хочу вторжения какого-то мужчины из далекого прошлого.

— Это не какой-то мужчина. Он был… тобой.

— Мной! — Лицо Джека помрачнело еще сильнее. — Я не хочу говорить об этом! Тем более сейчас. — Чтобы доказать это, он наклонился и поцеловал ее. Только не нежно, а жадно и неистово. Тело Дженни принадлежало ему, и он не собирался позволить ей забыть об этом. Руки Бреннена потянулись к ее грудям, сжали их и превратили соски в твердые тугие пики. Он поцеловал Дженни еще более страстно, и женщина застонала и забилась под ним. Она распростерлась на толстом, мягком мху. К ее бедрам прижимались твердые, мускулистые бедра Джека. Ее тело оставалось влажным и легко приняло Джека, когда тот обхватил ее бедра и вонзился в нее.

Он овладел ею бешено, страстно, ожидая от Дженни того же, а потом задвигался сильно и быстро, доводя ее до ощущений неслыханной силы. Она вновь почувствовала сжимающуюся пружину и горячий, сладкий миг блаженства. Вскоре Джек последовал за ней.

— Это наш день, — прошептал Бреннен, прижимая ее к себе, — я не позволю вторгнуться в него никакому завтра.

Она не могла с этим спорить. Все, что касалось завтрашнего дня, было слишком неопределенно.

Ближе к вечеру они вернулись к машине и отправились на пляж в Негрил. По дороге Дженни и Джек осмотрели маяк, а затем остановились у кафе Рика на холмистом берегу, чтобы полюбоваться закатом. Вид отсюда открывался прекрасный и был знаменит на всю округу.

Здесь они ели печеного краба и пепперпот, высасывали из раковин свежих устриц для подкрепления сил, как выразился Джек, и окончательно объелись, завершив трапезу вест-индским омаром.

— При таких темпах я скоро не влезу в купальник, — пожаловалась Дженни, еле поднимаясь с кресла.

— До сих пор ты в нем не нуждалась. — Страстный взгляд Джека заставил Дженни покраснеть. Пыл Бреннена ничуть не остыл за тот час, который они добирались до отеля.

Все вышло именно так, как и обещал Джек. Настоящий день в раю. И Дженни захотелось забыть, что она прилетела на Ямайку по делам.

Ей захотелось провести с ним еще один день.

* * *

Клиффорд Тернер-Смит, регистратор пляжного клуба «Полумесяц», одновременно выполнял обязанности портье. Именно этот пост он занимал, сидя за покрытым стеклом темным ротанговым столом, когда заметил шедшую к нему рука об руку красивую пару.

«Великолепен!» — подумал он, изучая высокого смуглого мужчину и узнавая в нем того, кого собственноручно зарегистрировал в тот вечер, когда сидел за стойкой. Конечно, девушка тоже была красива, но более простой, мягкой, неброской красотой.

— Доброе утро! — любезно сказал он при их приближении. — Я вижу, вы нашли друг друга. — А жаль! Может быть, синеглазый красавец… Но что толку в пустых мечтаниях? С самого начала было ясно, что у него с этим мужчиной разные вкусы. — Чем я могу вам помочь?

Ответила женщина:

— Я подумала, не знаете ли вы, где здесь поблизости книжный магазин или место, где можно найти список старых плантаций? — Белая хлопчатобумажная юбка до щиколоток и простая крестьянская блуза с кружевами делали ее очень женственной. Светло-русые волосы, подчеркивавшие темно-карий цвет глаз, были зачесаны набок и скреплены заколкой. Рост немного выше среднего, тоненькая, гибкая, а грудь высокая и полная…

Он улыбнулся:

— Значит, вас интересует история нашего острова?

— Более или менее, — отозвался высокий мужчина. — Мы интересуемся главным образом первыми плантациями.

Улыбка Клиффорда стала шире.

— Какие могут быть затруднения! Уцелевшие плантации так и притягивают к себе туристов. — Он достал бумажную простыню, где были перечислены все достопримечательности острова. Места, наиболее посещаемые туристами, были отмечены красным. Он разложил карту на стойке и стал тыкать ручкой в маленькие красные звездочки, обозначавшие плантации. — Как видите, здесь их предостаточно.

— Та плантация, которая вызывает у меня особый интерес, могла не сохраниться до наших дней, — промолвила женщина, — но я не сомневаюсь, что эта карта подскажет нам, с чего начать.

Клиффорд начал перечислять названия, стараясь не коситься на высокого красавца.

— Вот, смотрите… Гринвуд. Это в Фалмуте, недалеко отсюда. Он был возведен двоюродной сестрой знаменитой поэтессы Элизабет Барретт-Браунинг. Хармони-Холл — старая викторианская постройка. На этой плантации выращивали пимент, то есть гвоздичный перец. Исключительно ценная пряность! Есть еще «Плантация будущего» недалеко от Очо-Риос и Бриммер-Холл в Порт-Мария. На противоположной стороне острова — Колбек-Касл… Да, чуть не забыл! Самая знаменитая плантация находится всего в семи милях отсюда. Это Роуз-Холл.

Пальцы женщины, лежавшие на богатырской руке мужчины, задрожали.

— Роуз-Холл? — прошептала Дженни, внезапно побледнев.

— Ну да!.. Тот самый, в котором жила Энни Палмер. Его еще называют домом с привидениями. — Туристов эта чушь буквально зачаровывала. Впрочем, Тернер и сам любил такие места. — Подозревают, что Энни занималась черной магией. Она воспользовалась своим искусством, погубив трех мужей, а заодно и пару любовников. Она мучила своих рабов, пока те не задушили ее в 1831 году. Они называли ее «белой ведьмой из Роуз-Холла».

Дженни качнулась.

— Спокойнее, малышка. — Джек удержал ее за талию.

— Энни П-палмер… — повторила Дженни, у которой мурашки побежали по спине. — Не Энни Патерсон?

Портье нахмурился.

— Патерсон… Что-то знакомое.

Покопавшись в своих папках, он достал несколько рекламных брошюр с изображением плантации Роуз-Холл на обложке. Дженни тут же узнала в нем место действия своих снов. У нее подкосились ноги. Тернер открывал брошюры, бегло просматривал их и откладывал в сторону.

— Ага, вот оно! Тут немного рассказывается об Энни. Она была наполовину англичанкой, наполовину ирландкой. Вышла замуж за Джона Палмера в 1820-м. Девичья фамилия — Патерсон… Да, это она и есть.

Энни Палмер. Энни Патерсон. К горлу Дженни подкатил комок. Эти имена стучали у нее в голове как два молота. О Боже, ее опасения подтвердились эти две женщины оказались одним и тем же существом! Внутри у нее все похолодело.

— Дженни… — Джек пытался ее растормошить. Она потянулась к нему, но в глазах завертелись темные круги, и комната поплыла. Все затянуло чернотой, словно опущенной шторой. Ноги подкосились, и Дженни провалилась в беспамятство.

— Дженни! — Джек подхватил ее, не дав упасть на пол. Когда он поднял Дженни на руки, раненое плечо полоснуло болью.

— Ах, Боже мой! — Портье прижал ладони к своим пухлым щечкам.

— Вызовите доктора, — сказал Джек, опуская Дженни на ближайший диван. Он подложил подушку ей под щиколотки, приподняв ноги, опустился на колени и стал растирать безжизненно повисшие, ледяные руки. Она тихонько застонала и зашевелилась. Когда Дженни попыталась сесть, он бережно уложил ее обратно.

— Подожди минутку, малышка. Сейчас придет доктор.

— Доктор? М-мне не нужен доктор, — она все же села, — э-это был простой обморок, вот и все.

Джек снова уложил ее.

— Осмотр тебе не повредит.

Но Дженни упрямо покачала головой.

— Теперь все в порядке. Честное слово! — Она спустила ноги на пол, осторожно села, но вставать не пыталась. — Через минуту я приду в себя.

Тут портье заволновался:

— Доктор Мило уже идет. Он будет здесь через несколько минут.

— Думаю, теперь мы в нем не нуждаемся, — неохотно сказал Джек, извините за беспокойство.

— Вы уверены? — Толстяк озабоченно посмотрел на Дженни. — Она ужасно бледная! Надеюсь, причиной тому не страшные истории, которые я рассказал. Мне было бы очень неприятно думать, что я стал причиной ее обморока.

— Вы ни в чем не виноваты, — заверила его Дженни, — я уже чувствую себя намного лучше. Не могу представить, как это случилось. — Она покосилась на Джека и увидела, что эта ложь заставила его нахмуриться. Он помог ей подняться на ноги. — Извините, что доставила вам столько хлопот. Возможно, в этом виновата перемена погоды.

— Вы твердо уверены, что все в порядке? Знаете, отель несет ответственность за здоровье гостей.

— Все в порядке! — Она посмотрела сначала на Джека, а потом на портье. — Если вы не возражаете, я хотела бы взять кое-какие брошюры. Наверное, в них указано, как добраться до Роуз-Холла?

— Я уже сказал, это всего в нескольких милях отсюда.

— Дженни… — Но предупреждающий взгляд Джека остался без внимания.

— Я поеду, Джек. Ради это я сюда и прилетела. Я должна все разузнать. Но правда заключалась в том, что она никогда не поймет, как прекрасная молодая девушка вроде Энни Патерсон могла превратиться в злобное, порочное создание, которым была Энни Палмер.

Возможно, в Роуз-Холле найдутся ответы на все эти вопросы. Конечно, если у нее хватит смелости их задать.