Приближаясь вместе с родственниками к городским воротам, Мелфаллан обернулся и увидел, как закованную в кандалы Брилли сводят с корабля на берег. Его сердце сжалось от боли и беспомощности. Он не мог поступить иначе, но видеть это светлое создание в цепях невыносимо. Тетка незаметно для других ударила его веером по руке.

— Следи за своим поведением, дорогой мой племянник. За нами наблюдают сотни глаз, — сказала она, едва заметно кивая в сторону стражников на крепостной стене замка и толпы народа на улицах. — А вот и Стефан! Где ты был?

Молодой человек с льняными волосами поспешно присоединился к процессии, заняв место позади хозяйки на расстоянии двух шагов от нее.

— Простите меня, леди Ровена. Выполнение вашего поручения заняло у меня больше времени, чем я предполагал.

— Что ты говоришь? — строго спросила Ровена, но тут же сдержанно улыбнулась. — Ты помнишь Стефана, Мелфаллан? Это сын моего управляющего.

— Еще бы! В детстве мы облазали с ним все холмы в Аирли! — Мелфаллан окинул старого приятеля дружелюбным взглядом. — Здравствуй, Стефан.

— Здравствуйте, ваша светлость! — Стефан отвесил грациозный поклон. Ровена требовательно относилась к подчиненным, а на соблюдение хороших манер обращала особое внимание. — Я прекрасно помню наши совместные прогулки!

Мелфаллан и Стефан обменялись понимающими взглядами и оба рассмеялись, вспоминая детские шалости, которые до сих пор оставались для Ровены тайной.

Боковым зрением Мелфаллан увидел, как нахмурился Роберт. Дружеские отношения с прислугой выходили за рамки его понимания. Он был убежден, что оставил предрассудки, привитые ему отцом, в Мионне, но это ему лишь казалось. Мелфаллан сомневался, что у его шурина имелся хотя бы один настоящий друг.

«Интересно, что бы он сказал о дружбе с простой девушкой-колдуньей?» — с тревогой размышлял ярваннетский граф. Поддержка Мионна в предстоящем испытании ему была просто необходима.

Они неторопливо шли вперед, а встречные почтительно уступали им дорогу.

Ровена опять ударила веером, на этот раз Стефана.

— Перестань строить глазки девушкам Сари, Стефан. Я не потерплю ничего подобного. Что скажет Кристина?

— Я никому не строю глазки! — воскликнул Стефан с видом оскорбленной добродетели. — Я смотрю только на Кристину, единственную свою отраду, и она об этом знает.

— Милое дитя твоя Кристина! — продолжала ворчать Ровена, качая головой. — К сожалению, я должна ее разочаровать.

— Но, леди Ровена…

Стефан слегка запаниковал. Предсказать действия его хозяйки было невозможно, иногда она без колебания выполняла свои мелкие угрозы. Мелфаллан с трудом сдержал улыбку.

— Ладно, ладно, не переживай. Наверное, мне это просто показалось. — Ровена хитро посмотрела на Стефана. — Хотя брюнетка довольно симпатичная. — Она повернулась к Сари. — Где ты ее взяла, дорогая?

— Вы имеете в виду Натали? Эта девушка родилась в Ярваннете и приходится родственницей нашему придворному правоведу. Она — дочь его племянника. Вам ее представить? — Сари с готовностью обернулась.

— Нет-нет, моя дорогая. Мне вполне достаточно. Я просто хотела узнать ее имя.

Категоричный отказ Ровены навел Мелфаллана на размышления. Что успела заметить его тетка в поведении Натали? Почему эта девица вызвала в ней интерес? Он с радостью передал бы Натали в подчинение Ровены, освободив тем самым Сари от ее общества.

Они прошли через ворота под тенистой аркой и очутились на людной улице, залитой солнечным светом. Народ зааплодировал, увидев Ровену. Здесь ее любили. За справедливость и благоразумие, которых так не хватало герцогу.

Сари крепче сжала руку Мелфаллана и вздохнула, и Мелфаллан оглянулся на солдат с портшезом.

— Тетя, ты позволишь Сари сесть в твое кресло? Она еще не совсем оправилась после рождения нашего сына, — обратился он к Ровене.

— Конечно, дорогие мои! — Ровена всплеснула руками. — И как я сама не подумала об этом? Прости меня, Сари. — Она засуетилась, и Сари улыбнулась. Женщины прекрасно ладили с тех самых пор, когда Ровена занялась организацией свадьбы Сари и Мелфаллана. — Кстати о ребенке! Могущественный Океан, я до сих пор не спросила о нем! — Ровена слегка ударила себя ладонью по лбу. — Когда мы получили радостное известие о рождении наследника для Ярваннета, я неделю не могла прийти в себя от радости.

Мелфаллан проводил Сари к портшезу, помог усесться на мягких подушках и расправил пышные юбки. Она одарила его светлой улыбкой. Муж улыбнулся ей в ответ, надеясь, что выглядит искренне.

— Мы назвали его Одриком, — с гордостью сообщила Сари и со вздохом откинулась на подушки.

Ровена одобрительно кивнула.

— Очень хороший выбор. Мой отец ужасно обрадовался бы, узнав об этом. Вы привезли малыша с собой?

Она обернулась, окидывая внимательным взглядом тянувшуюся вслед за ними вереницу прислуги, выискивая взглядом няньку со свертком в руках.

Сари покачала головой.

— Мы так долго ждали этого ребенка! И не решились брать его с собой в утомительное путешествие. — Она опять улыбнулась — радушно, светло.

На мгновение их с Мелфалланом взгляды встретились, и радость по поводу рождения сына мимолетно сблизила их.

Быть может, ребенок поможет нам устранить отчуждение — подумал Мелфаллан и с испугом почувствовал, что давняя тщетная надежда уже ослабла в нем. Он знал, что тому виной вспыхнувшие в его душе чувства к морской колдунье с чистой душой, бледным лицом и упрямым, стойким характером. Его лицо слегка покраснело, и от Сари не укрылась эта перемена. Она всегда чутко улавливала настроения мужа, хотя никогда не догадывалась о причинах. Мелфаллан улыбнулся жене, пытаясь казаться как можно более естественным. В конце концов, они у всех на виду.

Торжественно и важно прошествовав через широкую площадь, они подошли наконец к замку Теджара, где у центральных ворот их встретил главный управляющий. Пройдя по многочисленным коридорам, свернули, следуя за управляющим, к собственным постоянным апартаментам Ровены. Сари отдавала распоряжения вносившим ящики и сундуки людям. Ровена, дождавшись, когда платья, шляпки и перчатки будут разложены по местам, приличия ради поболтала с Сари, потом кивком пригласила Мелфаллана следовать за ней.

Обстановка уютной гостиной Ровены, куда они пришли, располагала к дружеской беседе: вдоль стен тянулись полки с книгами, тут и там стояли изящные невысокие статуи из белого мрамора и вазы с цветами, в углах горели свечи. Стефан принес поднос, выпроводил двух служанок и сам, раскланявшись, удалился. Ровена налила вино из серебряного кувшина в кубки и уселась в кресло напротив племянника.

— Итак? — спросила она, отхлебнув ароматного вина.

— Что? — Мелфаллан вопросительно поднял брови.

— Мелфаллан, прекрати прикидываться, что все в порядке. В твоем послании герцогу не было ни слова о колдуне. Теджар восполнил этот пробел! Он решительно осуждает эту девушку, созвал всех Верховных лордов и считает, что ее ждет одна участь. Кто она?

Мелфаллан проигнорировал вопрос Ровены.

— Мне всегда казалось, что приговор выносится после судебного процесса, а не до него, — спокойно сказал он. — Ингалские лорды уже здесь? А мионнский?

— Ингалские лорды прибыли. А Мионн будет представлять Роберт. Граф Гайлс очень занят: осенние штормы начались в Мионне слишком рано в этом году. Два портовых города затоплены. Граф должен быть дома, чтобы контролировать ситуацию.

— Граф Гайлс не приедет? — Мелфаллан уставился на тетку. — А я рассчитывал…

— Я догадывалась, на что ты рассчитываешь. Я не вполне понимаю твою тактику, если таковая у тебя вообще имеется. Почему ты так безропотно согласился явиться на этот суд, почему не захотел потянуть время? Ты мог бы выиграть месяцы, ссылаясь на различные причины! — Голос Ровены стал жестким от волнения. — Ты понимаешь, что теперь будет? Герцог обвинит в страшном зле не только твою колдунью, но и тебя, и сделает все возможное, чтобы отобрать у вас с Сари Ярваннет! А ты своим поведением лишь способствуешь осуществлению его планов!

— Брилли Мефелл — не зло, — спокойно произнес Мелфаллан, — а я не дурак. — Он подался вперед. — Ты не очень хорошо обдумала ситуацию, тетя. Неужели я кажусь тебе настолько глупым? А граф Мионна? Ты считаешь, ему не важно, что произойдет с его дочерью? Думаешь, меня не волнует судьба моей супруги?

Ровена нахмурилась.

— Ты такой же упрямый, как дед. Похоже, ты перенял у него слишком многое. Судебные разбирательства, связанные с колдовством, грозят не только смертью несчастным женщинам но и бедами той земле, где поймали колдунью. Однажды я убедилась в этом на собственном опыте. — Она с поставила кубок на столик, поднялась с кресла и нервно прошла к окну. — Тогда мы с мужем едва не лишились Аирли. И ради чего? Бедняжка покончила с собой, а наши отношения с герцогом безвозвратно испортились. Если бы не случай с Джоналин, мы с Теджаром до сих пор могли бы притворяться, что нормально относимся друг к другу. И умерли бы, так и не узнав о взаимном презрении. — Она злобно стиснула зубы. — Я до сих пор считаю, что в скоропостижной смерти моего мужа виноваты распущенные герцогом грязные слухи.

— Теджар хотел, чтобы ты вышла за него замуж, насколько я знаю, и до, и после твоей свадьбы с Ральфом.

— Я стану его женой, когда все холмы в Аирли растают, как сосульки весной! — гневно заявила Ровена.

— Думаю, тетя, Теджар давно понял твое отношение к нему, — заметил Мелфаллан.

Ровена тряхнула головой.

— В любом случае появление Джоналин чуть было не закончилось захватом Аирли. Колдуньи — страшная угроза для любого правителя, для любой земли и для тебя, Мелфаллан!

— Джоналин ушла из жизни из-за тебя, не желая вредить тебе, Ровена, — воскликнул Мелфаллан.

— Она сделала это, стремясь облегчить свою участь. Какая женщина согласится гореть на костре на глазах у беснующейся толпы? Твоя Брилли знает, что ее ждет?

Волнение Ровены передалось Мелфаллану. Он встал с кресла.

— Решение еще не принято. И потом, закон гласит…

— Закон, мой дорогой, — возбужденно сверкая глазами, перебила племянника Ровена, — отклоняется в ту сторону, в какую пожелает герцог. Так было всегда, по крайней мере при этом герцоге. И граф Мионна прекрасно знает об этом, поэтому-то не явился сюда. — Она принялась нервно расхаживать по комнате, ее юбки мягко зашелестели. — Графу Гайлсу страшно представить, что станет с его дочерью. Еще больнее от того, что он не в состоянии ей помочь!

Мелфаллан сглотнул. Настроение Ровены ему совсем не нравилось. В сильном волнении его тетка напоминала бурю весеннего Перехода. Иногда эмоции достигали в ней такого накала, что мешали рассуждать здраво. Скорее всего нечто подобное происходило с ней и сейчас.

— Почему ты считаешь, что на решение графа Гайлса и в самом деле не повлияли осенние штормы? Разве он может покинуть землю в такой опасный момент? К тому же Роберт — парень очень толковый.

— Верно, но он не граф!

Мелфаллан вновь опустился на кресло.

— Решение еще не принято, — упрямо повторил он.

— Мне кажется, дорогой мой племянник, ты слишком наивен!

— Мне кажется, дорогая тетя, ты сгущаешь краски. И я очень хочу узнать, с чем это связано. Сядь, выпей еще вина и давай поговорим спокойно. — Он с уважением и вниманием относился к мнению тетки и ценил силу ее характера.

Ровена остановилась, но на место не вернулась, а осталась стоять у окна. Выдержав паузу, она неожиданно улыбнулась.

— Ты очень повзрослел, Мелфаллан. После того как ты стал графом, я тебя почти не видела. — Она засмеялась. — Сейчас, чувствую, ты назовешь меня истеричкой.

— Истеричкой? Тебя? — Мелфаллан хмыкнул. — Никогда!

Ровена сцепила пальцы.

— Ты слишком добр ко мне. Я сама знаю, что веду себя недостойно, и мне стыдно. Вот уже три недели я не могу найти себе места, Мелфаллан. Повторяется история, которая оставила однажды неизгладимый след в моем сердце. И закончится она тем же самым — страданием невиновных и торжеством подлецов. — Ровена закусила губу и отвернулась к окну. — Я любила Джоналин, любила всей душой. Ты никогда не встречался с ней, ты был в ту пору несмышленым ребенком. Джоналин обладала невероятно тонкой душой, чистотой, редкой неподдельностью.

— Я знаю, — тихо ответил Мелфаллан.

Ровена, изумленная его уверенным тоном, резко повернула голову.

— Она такая же, твоя колдунья?

— Я никогда в жизни не встречал ей подобных. — Мелфаллан с восторженной печалью покачал головой. — Эта женщина… Упряма…

— Такой же была и Джоналин, — грустно сказала Ровена. — Она признает, что является колдуньей?

Мелфаллан замешкался с ответом, и Ровена укоризненно заметила.

— Дорогой мой, я — твоя союзница. Ты должен быть честен со мной. Она признает это?

— Все зависит от того, что вкладывать в понятие «колдовство». Закон… — Ровена шумно фыркнула, и Мелфаллан метнул в ее сторону строгий взгляд. — Дай мне возможность закончить то, что я хочу сказать, тетя. Является ли Брилли колдуньей согласно зафиксированным в законе определениям. Я сам не знаю. Раньше я думал, что ведьм не существует, что все они были уничтожены Рахорсумом несколько столетий назад. Многочисленные легенды, как мне казалось, давно исказили былую действительность под влиянием страхов и суеверий. Сейчас же я в полном замешательстве. Кого истребил Рахорсум? Таких женщин, как Джоналин и Брилли? Или страшное зло, описанное в исторических очерках?

Ровена вздохнула.

— Вопрос не простой.

— Мне нужна твоя помощь, тетя, не паника и не волнения. Кто сказал, что произошедшее двадцать лет назад непременно должно повториться? Нельзя опускать руки раньше времени. — Он замолчал и пристально взглянул в глаза Ровены. — Ты поможешь мне?

— В младенчестве я меняла твои пеленки! — ответила она, качая головой.

— Не сомневаюсь. — Мелфаллан улыбнулся. — Но признаюсь честно: я этого не помню.

Ровена тихо засмеялась, вернулась на место и, взяв в руки кубок, сделала большой глоток.

— Понимаешь, когда не стало Джоналин, что-то безвозвратно умерло во мне, в душе поселилась пустота и страх. И я никак не могу прийти в себя. Все остальные опасения и переживания я способна преодолеть, у меня получается, а эти живут во мне по сей день. — Она поставила кубок на стол и опустила плечи. — Что ж, следует принять ситуацию такой, как есть. Ты здесь, и время не повернешь вспять. Я должна встретиться с Брилли.

— Ты непременно увидишь ее, — ответил Мелфаллан.

— Времени у нас не так много. Суд через несколько дней. Надо действовать незамедлительно. Стефан может быть нашим посыльным.

— Отлично.

Тетка окинула его внимательным грустным взглядом.

— Ты очень повзрослел. Я смотрю на тебя, и мне кажется предо мной Одрик. Я вижу в тебе его черты, его движения, его интонации. — Мелфаллан взял ее руки в свои и крепко пожал их. Лучшего комплимента ему еще никто никогда не говорил. — Одрик не раз одерживал победу над низкими замыслами Теджара. Будем надеяться, что и эту его особенность тебе удалось унаследовать, — добавила она.

— С твоей помощью я выиграю в этой битве.

Ровена не была вполне уверена, но кивнула:

— Время покажет.

Мелфаллан помолчал, глубоко вздохнул и поведал тетке о том, кто отравил Одрика, и о том, как ему это стало известно. Глаза Ровены вспыхнули злобным огнем.

— К сожалению, обвинение Ландрета в нападении на Брилли не произведет должного эффекта в суде, — продолжил Мелфаллан. — Поэтому я привез с собой четырех служанок, изнасилованных им. Одной из них всего тринадцать лет. После того, что этот мерзавец с ней сделал, бедняжка забеременела, и у нее случился выкидыш. Теперь ей не суждено иметь детей. Так говорит Марина. Если бы ты видела глаза этой девочки.

— Такие выходки — не частое явление среди лордов. Держу пари, Ландрет унаследовал эту страсть у папаши. По крайней мере страсть к наблюдению за чужими страданиями и страхом. Садон — надушенная болотная крыса с бегающими глазками. Это его тебе следует уничтожить.

— Я собираюсь уничтожить не Садона, а его сыночка. Не только за отравление Одрика. Изнасилование — непростительный грех.

Мелфаллан лично беседовал с перепуганной девочкой-служанкой, и его сердце сжималось от жалости.

— Ты говоришь так, потому что никогда не испытывал жажды насилия, мой хороший, — заявила Ровена, изрядно удивляя его. — Никакой другой способ не может столь эффективно и действенно продемонстрировать женщине власть над ней мужчины. Только при помощи угроз такого рода. А видеть безумный страх своей жертвы, слышать ее истошные крики доставляет ему огромное удовольствие. Еще большее наслаждение приносит удовлетворение, полученное от такой связи. — Ровена отхлебнула вина. — Ввиду всего вышеизложенного должна сообщить о появлении у Теджара нового правоведа, Гаммеля Хагана. Встреча с ним, вероятно, поможет тебе понять тех мужчин, которые находят насилие привлекательным. О Хагане ходят слухи, наводящие на весьма тревожные размышления.

— У Теджара новый правовед? А что случилось со старым? — поинтересовался Мелфаллан.

Ровена махнула рукой.

— Я не знаю, что стало со старым. Его больше нет. Этого Хагана, достаточно молодого человека с бесцветными глазами, предложил Теджару правитель Лима. Кстати, остерегайся лимского лорда: он слишком многое скрывает. И будь бдителен с Хаганом: этот тип должен допросить Брилли по указанию герцога. Необходимо, чтобы сэр Джеймс в это время находился где-нибудь поблизости: Хаган не знает ограничений.

— Твои рассказы пугают и тревожат меня, тетя, — медленно произнес Мелфаллан.

— Я должна подготовить тебя.

Брилли проследила взглядом за чайкой, пролетавшей мимо зарешеченного окна. Конечно, при замке герцога Теджара имелась темница, но Брилли поместили в комнатку в восточной башне. Сюда проникал свежий воздух, стены обиты вышей тканью, и стояла довольно удобная кровать. Днем в комнату проникал свет двух солнц, Брилли могла радоваться рассвету по утрам, а вечером любоваться закатом. Иногда окна пролетали птицы, внося разнообразие в ее монотонное существование.

Два последних дня Брилли провела в полном одиночестве. Нарушали его лишь мимолетные визиты молчаливого стражника с едой. Клару и Гармона к ней не пускали. Здесь царили законы герцога, а не лояльного графа Мелфаллана. Мелфаллан приходил несколько раз, но соблюдал крайнюю осторожность: появлялся в сопровождении человека герцога и ни на секунду не задерживался дольше необходимого времени. Однажды с ним пришел и сэр Джеймс, главный правовед Ярваннета. Брилли он понравился: она почувствовала, что этот человек — сторонник справедливости и порядка. Все дело в определении, сказал во время их визита Мелфаллан, и они с сэром Джеймсом обменялись понимающими взглядами.

Брилли поднялась с кровати, взволнованно прошлась по комнате и, остановившись у окна, поднялась на цыпочки, чтобы увидеть как можно больше. Долину, окружавшую Дархель, пересекали многочисленные поля. Река блестела в лучах солнц. По ней вниз и вверх плыли многочисленные суденышки, группа мулов тянула небольшой корабль с белоснежными парусами по направлению к столице герцогства Теджара. Где жила когда-то ее мать? В долине или в этом белокаменном городе? Знала ли она Джоналин из Аирли? Быть может, эта Джоналин и была ее двоюродной сестрой, о которой упоминала Тора? Есть ли в данный момент в Дархеле хотя бы одна колдунья шари'а?

Брилли печально улыбнулась. Одна-то, конечно, есть, только эта колдунья не собирается признаваться кому бы то ни было в своей принадлежности к колдовству. Она должна превратиться в само олицетворение осторожности, хотя теперь эта осторожность ничего не может исправить.

Услышав громкие шаги в коридоре, Брилли повернула голову. Звякнул ключ в замочной скважине, дверь распахнулась, и к ней в комнату вошел здоровый стражник. Его лицо было скрыто опущенным забралом, огромная рука лежала на рукояти меча.

— На выход, — резко сказал он.

— Куда, сэр? — спросила Брилли, надевая шляпу и расправляя волосы на плечах.

В ответ — напряженное молчание. Этот стражник совсем не походил на того, с доброжелательным лицом, который приносил ей еду. От него веяло жестокостью. Брилли пожала плечами и последовала за воином, но сердце беспокойно затрепетало.

Они спустились по лестнице и оказались на сторожевом посту. Второй человек, которого она тоже никогда не видела раньше, понравился ей еще меньше. Он окинул ее злобным взглядом и передал первому кандалы.

Брилли отступила на шаг.

— Я непременно должна быть в этих штуковинах?

Она возненавидела цепи еще тогда, когда их надели впервые, в день отплытия из Ярваннета.

— Добровольно или насильно, выбирайте сами, мисс, — прорычал стражник. — Но эти браслеты будут на ваших руках.

Второй человек неприятно оскалил зубы. Брилли внимательно посмотрела ему в глаза.

— Зачем это? — спросила она раздраженно. — Я не собираюсь сбегать. Если бы даже собиралась, не смогла бы это сделать. И куда бы я побежала?

— Нам поступил приказ от самого герцога Теджара, — терпеливо ответил ей тот, что стоял на посту, а второй шагнул к ней и Брилли отступила дальше, охваченная внезапным желанием опять взбежать наверх и скрыться в своей комнате.

Ее временное жилище казалось ей самым безопасным местом в герцогском замке, хотя она сознавала, что впечатление это весьма обманчиво.

— Зачем мне наручники? — повторила Брилли, смело глядя на воина.

— Чтобы вы не могли воспользоваться своими проклятыми заклинаниями, неужели не понятно? — Он угрожающе вытащил наполовину меч из ножен. — Насколько мне известно, ведьмы для этого выделывают какие-то фокусы руками.

— Интересная теория, — ответила Брилли. Стражник ждал, проявляя удивительное терпение, хотя его глаза горели беспощадным огнем. Неумолимый и жестокий, этот человек редко сталкивался с сопротивлением, особенно с женским. Упрямая. А какая худышка!.. — уловила Брилли его мысль. Потом узнала, что у него есть жена, женщина полная, им обожаемая, и маленький сын. И почему лорды считают ее ведьмой? Вообще-то это не мое дело…

— Добровольно или насильно, мисс, но мы наденем на вас кандалы. Таков приказ герцога, — пробасил стражник.

— Спасибо, что так терпеливо уговариваете меня, сэр, — воскликнула Брилли и неохотно протянула руки.

Он с подозрением оглядел ее, настороженный такой неожиданной покорностью, и застегнул замок на наручниках. Потом проверил, насколько крепко сцеплены звенья.

— Ты оставайся на посту, — обратился он ко второму стражнику. — Я сам ее отведу.

— Но мне приказали… — запротестовал тот.

— Сейчас приказываю я, — резко оборвал его первый. — Идемте, мисс.

Брилли последовала за ним. Они спустились по лестнице, вышли в широкий двор с бьющим посередине фонтаном, пересекли его, войдя в какую-то дверь, оказались в затемненном коридоре, поднялись по лестнице, расположенной справа, и опять очутились на улице — в более широком дворе. Дневная звезда еще не согревала. Брилли шла по вымощенной булыжником дорожке, слушая шелест крыльев птиц, проносившихся над головой, жужжание пчел в саду, жадно вдыхала воздух и улыбалась.

У высокой деревянной двери стражник остановился и повернулся к пленнице.

— Ждите здесь, — приказал он, отворил дверь и зашел внутрь.

Брилли огляделась по сторонам. Во дворе суетились занятые делами люди. Полная женщина преклонного возраста трясла ковры на противоположной стороне двора, другая женщина с сосредоточенным лицом несла куда-то кипу белых полотенец. У входа в арку играли двое мальчишек, весело смеясь и громко разговаривая. Первая женщина, отрываясь от дела, окликнула детей и пригрозила им кулаком.

У дальней стены девочка лет пяти-шести набирала в ведро воду из деревянного корыта. На ее платье из грубой ткани тут и там темнели пятна, на неимоверно тонких ножках были разбитые туфли неопределенного цвета. Спутанные черные волосы завивались и могли бы выглядеть очень красиво, если бы за ними ухаживали. Даже с такого расстояния Брилли видела синяки на ногах и щеке девочки — страшные метины жизни, слишком рано показавшей ребенку, что такое страдание.

Неожиданно откуда-то сверху послышалась переливчатая трель морского жаворонка, и девочка подняла голову, потом повернулась, и ее взгляд встретился с взглядом Брилли, стоявшей под галереей. У Брилли кольнуло в сердце: внезапное узнавание пронзило ее острой стрелой, и она шагнула вперед.

По изумленному выражению глаз девочки было понятно, что она испытывает те же самые чувства.

— Дитя мое! — Брилли радостно вскинула руки, не в состоянии думать о чем-то другом. — Я так долго ждала тебя…

Девочка выронила ведро из онемевших рук, ее губы беззвучно зашевелились, а лицо стало неестественно бледным. Испугавшись, Брилли отступила назад, вспоминая, что она находится во внутреннем дворе герцогского замка, окруженная недоброжелателями и ненавистниками.

— Дитя мое, я так ждала тебя все эти годы! — осмелилась она послать еще одну мысль сознанию ребенка.

Ответом девочки был внутренний панический крик, немой вопль. Она закрыла уши руками и истерично затопала ножками. Брилли почувствовала нахлынувший на детское сознание поток мыслей других людей.

«Ей не удается окружить собственный мозг защитными стенами, — поняла Брилли. — Как она выжила здесь?»

На другой стороне двора женщина, трясущая ковры, повернула голову.

— Меган! Что опять с тобой происходит? Ты утопила в корыте ведро! — крикнула она. — Несносный ребенок!

Женщина отложила в сторону ковер и направилась к девочке. Та отпрыгнула и принялась бегать вокруг каменного колодца.

— Иди сюда! — раздраженно крикнула женщина.

Брилли отвернулась, понимая, что подвергнет страшной опасности и себя, и маленькую колдунью, если станет в открытую знакомиться с ней. Она чувствовала, как бешено мечутся беспокойные мысли в голове девочки, и страстно желала подбежать и утешить ее, но держала себя в руках.

— Я люблю тебя, дитя мое!

Мысль Брилли, мгновенно преодолев расстояние, разделявшее их, вновь достигла мозга девочки. Та ответила бессвязным внутренним возгласом — смешением непонимания, страха и смятения, близким к умопомешательству. Меган не знала, от кого исходят сигналы, и растерянно осматривала двор. О встрече с взглядом Брилли она уже не помнила, потрясенная переживаемыми эмоциями.

— Достань ведро из корыта и набери воды, только спокойно, — осторожно велела Брилли девочке.

Она видела боковым зрением, как Меган, растерянно покрутив головой, подошла к корыту и повернулась к полной женщине, с хмурым видом наблюдающей за ней.

— Ведро утонуло, Сара! — тонким звонким голоском воскликнула девочка.

— Я вижу, — ответила Сара. В ней не было истинной злобы по отношению к ребенку. Покачав головой, она направилась к оставленным коврам. — Так достань же скорее ведро и набери наконец воды.

— Эмили будет на меня кричать! — обиженно заявила Меган и махнула маленьким кулачком в направлении кухонь. Перед глазами Брилли появился образ пожилой женщины, главной поварихи, грубой и требовательной. — Она всегда злится и сильно бьет меня.

Девочка, надув губы, потерла плечо, потом повернулась и посмотрела прямо на Брилли.

— Ты моя мама? — бесхитростно спросила она.

Брилли, не поворачиваясь, закрыла глаза.

— О какой маме ты ведешь речь, Меган? — крикнула Сара. — Что с тобой, детка? Твоя мать умерла, когда рожала тебя. Ты сегодня утром опять ведешь себя странно. Имей в иду о тебе уже болтают всякие гадости.

— Я тебе не верю! — с чувством воскликнула Меган. — Моя мама не умерла, я это точно знаю. Когда я сплю, она разговаривает со мной! — Девочка вызывающе выставила вперед тонкую ножку и подбоченилась, явно кому-то подражая — И вообще это не твое дело!

— Попридержи язык! — с напускной грозностью ответила Сара, пряча улыбку. — А не то я покажу тебе, где мое дело, а где не мое! — Меган продолжала стоять в дерзкой позе. — И не копируй повариху Берту, — предупредила Сара, — если не хочешь получить еще синяков!

— Нет, она не побьет меня больше! — писклявым голосом заявила Меган. — Зачем ей понадобилось обвинять меня в том, что я не делала? Это несправедливо!

В своей ярости девочка уже не помнила о странном общении с Брилли. Она была слишком юной, чтобы понять это общение, слишком раздосадованной, чтобы думать о чем-то другом, кроме обиды.

— Это несправедливо, несправедливо, — притопнув ножкой, повторила она.

— Меган! — крикнула Сара. — Ну-ка успокойся и набери воды. Будь хорошим ребенком!

— Нет! — упрямо ответила Меган.

Из-за деревянной двери появился стражник. Он окинул безразличным взглядом сердитую девочку, отвернулся и дернул Брилли за рукав.

— Идемте, мисс.

— Будь смелой, Меган, — спокойно подумала Брилли, добавляя свою мысль как лечебный бальзам к ярости Меган. — Верь в то, чем ты являешься.

Меган встрепенулась.

— А чем я являюсь? Ты знаешь?

Ответное послание было создано неуклюже и неумело, но в нем чувствовалось с невероятной четкостью колдовское начало.

«Девочка-колдунья в герцогском замке! — с тревогой подумала Брилли. — Такая маленькая и незащищенная… Настолько упрямая и непокорная!»

— Ты знаешь? — настаивала Меган.

— Быстрее набирай воду, Меган, — поторопила ее Сара. — И не веди себя так странно, детка! Будь хорошей девочкой! — с грубоватой нежностью в голосе добавила она.

— Это несправедливо… — промелькнуло в голове Меган.

— Дождись меня…

Брилли и стражник направились под арку. Брилли изо всех сил старалась выглядеть спокойной, хотя в душе ее кипели эмоции и противоречивые чувства.

Они спустились на другой уровень и вышли на широкую аллею, разделявшую два здания с балконами, затем сошли вниз по винтовой лестнице, проникая в недра замка герцога. Стражник открыл дверь, располагавшуюся справа от лестницы, и втолкнул Брилли внутрь какого-то помещения.

— Ждите здесь, — рявкнул он.

— Спасибо, — ответила Брилли.

Стражник окинул ее мимолетным злобным взглядом, захлопнул дверь и щелкнул замком.

Брилли огляделась по сторонам. Комната обставлена просто: вдоль одной из стен стояли два шкафа с ящиками. Посередине — стол и стул, у второй стены — скамья. Ее так и подмывало заглянуть в шкафы или посмотреть в маленькое окошко, расположенное высоко в двери, соединявшей эту комнату с другой, но Брилли не стала этого делать. Наверное, эти помещения принадлежали страже, возможно, тут обитали охранники темницы.

Беспокойно обойдя комнату, Брилли сосредоточила мысли на девочке-колдунье. Перед ее глазами возник образ жирной женщины у плиты с хмурым лицом, расплескавшаяся из ведра вода, удар рукой, крик. Брилли моргнула и снова заходила по комнате. Ей нестерпимо захотелось выбежать отсюда, крепко сжать в объятиях маленькую девочку и улететь, взмыв в синюю высь, подобно морскому жаворонку. Она слышала, как Меган забралась на свою кроватку, потирая руку, как засунула в рот большой палец, закрыла глаза и задремала. Брилли села на скамью под окном и тяжело вздохнула.

К сожалению, сейчас у нее не было ни малейшей возможности помочь маленькой Меган. Брилли сидела неподвижно на протяжении получаса, слушая мерное посапывание девочки, сжимая кулаки от отчаяния и беспомощности.

Как оказалось это дитя народа шари'а в Дархеле? Доводилась ли родственницей ее матери Джокатер? Имела ли кого-нибудь из близких? Вопросы и предположения потянулись нескончаемой вереницей. «Дитя мое!» От нахлынувших эмоций у девушки закружилась голова! Она приподняла руки и резко опустила их, звеня ненавистными цепями.

В замочной скважине внутренней двери щелкнул ключ. Брилли вздрогнула и подняла голову, в изумлении глядя на появившегося в комнате довольно высокого молодого человека в черном камзоле с серебряной брошью на воротнике. Он с презрением посмотрел на пленницу, запер дверь изнутри и с каким-то странным удовольствием извлек из ящика шкафа книгу; перо и чернильницу. Брилли сидела тихо, пристально наблюдая за его действиями.

— Вам следует встать, — воскликнул человек неприятно пронзительным голосом и уселся на единственный стул за столом.

Брилли почувствовала, что оказалась в ужасной ситуации. С этим типом не имело смысла бороться, как с Ландретом. К тому же на этот раз вокруг не было ни стражников, ни слуг. Этот мужчина представлял собой гораздо большую опасность, чем Ландрет, от него веяло злобой и неумолимостью. Брилли увидела расплывчатые образы его многочисленных жертв — со вспотевшими лбами, с обезумевшими от страха глазами. Он приказывал издеваться над людьми и действовал втайне. Если у толстяка Ландрета находились причины для проявления жестокости, то этого человека не волновали причины. Ему нравилось доставлять страдания другим. Брилли собралась с духом и встала.

— Имя? — спросил мужчина, держа наготове перо.

— Брилли Мефелл из Назеби, города в Ярваннете, — ответила Брилли. — А вас как зовут? — простодушно поинтересовалась она.

— Вопросы здесь задаю я, вы должны только отвечать, — жестко ответил он, обмакнул перо в чернила и принялся записывать ее имя.

…Гаммель Хаган, правовед нашего дорогого герцога… — прочла Брилли его мысли, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.

«Будь осторожна, — предупредила она себя. — Начинается самое страшное!» Являясь правоведом герцога, Хаган не имел права допрашивать ее в отсутствие сэра Джеймса. Все это подробно объяснил ей сэр Джеймс. Ее делом должен был заниматься правовед Ярваннета, никто другой. Это положение подтверждалось законом и служило для сохранения власти лордов над народом, проживающим на территории их собственных земель. Ее привели сюда тайно, и, по всей вероятности, Мелфаллан, ни сэр Джеймс не знают об этом допросе. Итак, герцог уже нарушил правила, правила, предусмотренные его собственными законами.

«Начинается настоящая борьба за жизнь, — думала Брилли. — За мою жизнь, за жизнь Меган и, может, за жизнь графа Мелфаллана тоже».

— Когда вы начали заниматься колдовством?

Хаган поднял голову и уставился на нее своими жестокими глазами.

Брилли моргнула, притворяясь, что ничего не понимает.

— Заниматься чем?

— Вы должны рассказать мне обо всех, кому вы причинили вред, о том, каким способом вы отравляли скот.

Брилли округлила глаза и приоткрыла рот. Ее колдовство активно заработало.

Итак, по мнению Хагана, женщины должны жить в постоянном страхе. Он обожал издеваться над людьми, а над представительницами слабого пола в особенности, чувствовала она. Этот мерзавец — прирожденный садист — применял, насилие как заключительную стадию допроса, и насиловал с извращенной жестокостью. Потом зверствовал над подсудимыми повторно — после вынесения приговора, когда несчастные находились в двух шагах от смерти. Проникнув глубоко в его сознание, Брилли с ужасом узнала, что недавней забавой правоведа стало совокупление с только что снятой с виселицы женщиной. Ее тело тогда еще не остыло, но сильно обмякло.

У Брилли все сжалось внутри. Неужели герцог Теджар может держать у себя на службе подобного негодяя? Знает ли он о нездоровых пристрастиях Хагана? Или ему нет до них дела?

Никогда раньше она не сталкивалась лицом к лицу с настоящим злом, и вот этот момент настал. Ей захотелось испариться, исчезнуть отсюда, выпорхнуть в окно, выскочить наружу сквозь дубовую дверь…

— Я жду подробностей, — потребовал Хаган.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Брилли как можно более спокойным тоном. — Я не ведьма.

— Думаете, это так важно? — Правовед омерзительно улыбнулся. — Исход будет одним. В этом я могу вас уверить.

Он принялся бесстыдно осматривать ее. Взгляд остановился на ее груди, потом скользнул ниже, и она против своей воли покраснела.

— Худая, — отметил Хаган. — Вообще-то какая разница?

Он свободно откинулся на спинку стула, продолжая лениво разглядывать ее.

— Я нахожусь под защитой графа Мелфаллана, — холодно сказала Брилли. — Вам лучше этого не делать.

— Не делать чего? — язвительно спросил Хаган. — Как ты смогла прочитать мои мысли? Ты сама себя выдала, ведьма.

— Вы так смотрите на мое тело, — иронично заметила она. — И еще удивляетесь, что я угадала, о чем вы думаете.

— Мой взгляд возбудил тебя? — Хаган усмехнулся.

— Ваш взгляд? — автоматически переспросила Брилли и тут же упрекнула себя. Она не должна ни словом ни делом провоцировать его.

— Итак, Брилли Мефелл призналась, что двенадцать раз отравляла скот фермеров, тем самым уничтожив его, — медленно произнес Хаган, записывая свои слова в книгу.

— Я ничего подобного не говорила, — воскликнула Брилли.

Хаган невозмутимо продолжал писать.

— Четыре раза она, согласно ее признанию, воровала младенцев. — Он поднял голову. — Что ты делала с детьми?

Брилли поджала губы.

— Говори, женщина. Нам важно это знать, чтобы оградить людей от таких, как ты. В детском теле содержится нечто такое, что можно использовать для приготовления яда? Или ты съедаешь несчастных малюток?

Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

— Брилли Мефелл признает, что при помощи колдовства проникает в умы благородных лордов, в том числе лорда Мелфаллана, графа Ярваннета, — гадостно улыбнувшись, продолжал записывать Хаган. — Она помогала ему в подготовке преступного заговора против нашего уважаемого лорда герцога Теджара Ингальского.

«Наконец-то мы добрались до самого главного! — с ужасом подумала Брилли. — Вот, оказывается, что происходит! Хаган следует четким инструкциям герцога!»

— Почему, интересно, герцог Теджар хочет отобрать земли у графа Мелфаллана? — стараясь казаться как можно более спокойной, полюбопытствовала она. — Собирается передать их в руки лорда Садона? — Хаган резко вскинул голову. Его зрачки расширились. — Я полагаю, — невозмутимо продолжила Брилли, словно разговаривать о политических делах Верховных лордов являлось для нее, простой акушерки, привычным занятием, — что герцогу Теджару было бы выгоднее отдать Ярваннет кому-нибудь из более близких ему северных лордов, какому-нибудь льстецу, которого в нужный момент с легкостью можно опять заменить. Вы согласны?

Хаган нервно захлопнул книгу и приподнялся со стула, страшно побледневший.

— Откуда…

— Я слышала, как об этом болтали в порту, — поспешила добавить Брилли. — Я в этих вещах не очень разбираюсь, они меня просто не интересуют. — Она отвела взгляд в сторону и принялась игриво наматывать на палец прядь волос. — Все лорды хороши, особенно в постели. Но что касается меня, то я предпочитаю рыбаков: им нравится, чтобы все происходило бурно и быстро. — Она посмотрела на Хагана и улыбнулась. — Мне тоже.

Правовед моргнул, медленно опустился на стул и облизнул бледные губы. Брилли еще раз улыбнулась и качнула бедрами, привлекая к ним его внимание.

— А вы что любите, милый лорд? — тихо проговорила она, смело глядя на правоведа.

Хаган ухмыльнулся.

— И граф Мелфаллан является одним из твоих завоеваний, верно?

— Может быть, — лукаво ответила Брилли, продолжая играть с прядью волос. — Он красивый мужчина, а красивые мужчины знают себе цену. Ваши женщины не говорили вам подобных вещей?

Она бесстыдно строила ему глазки, вспоминая, как описывала Натали свое поведение перед зятем дворецкого, и пытаясь подражать ей.

Хаган покачал головой, склонился над столом и опять открыл книгу.

— Брилли Мефелл признается в том, что при помощи своего грязного искусства соблазнила множество лордов.

Брилли чуть было не выпалила вертевшееся на языке: «Почему это грязного?», но смолчала. Теперь Хаган уже и так что раскусил ее, считал, что она — такая же, как все остальные, ненавистные ему женщины. Ей удалось обхитрить ввести в заблуждение, в некотором роде обеспечивая себе безопасность. Герцогу понравится эта новость… Хаган пиал что-то на протяжении еще нескольких минут, самодовольно улыбаясь, уверенный, что понял свою жертву, а закончив, протянул перо.

— Подпиши.

Брилли скрестила руки на груди.

— Нет. Подписываться под ложью я не стану. Я — честная женщина, не колдунья и не делала ничего, что вы здесь понаписали.

— Подпиши, — настаивал Хаган, но она чувствовала, что ему не нужна эта подпись.

Почему? Какую подлость задумал герцог против Мелфаллана? К чему клонил? Сам Хаган мало интересовался политикой. Он выполнял все пожелания Теджара и считал, что этого вполне достаточно для его спокойной жизни при дворе.

Хаган встал со стула, медленно обошел вокруг стола, приблизился к Брилли и обхватил ее за талию. Брилли стиснула зубы, когда он принялся ощупывать ее и поглаживать, а когда полез под платье, она не выдержала и отскочила в сторону.

— Я закричу!

— Отсюда часто раздаются крики, — сказал, усмехаясь, Хаган и шагнул к ней.

— Но в моем случае это может дорого вам обойтись. Где сэр Джеймс? Вы не имели права устраивать этот допрос!

Брилли осторожно наблюдала за ним и почувствовала его сомнения. Конечно, герцог мог позволить себе нарушить любой закон, но ему, Хагану, он не давал особых распоряжений. Принятие самостоятельных решений в столь опасной ситуации могло привести к весьма неприятным для него последствиям. Стиснув зубы, он шумно прошел к двери, распахнул ее и кликнул стражника. Через несколько мгновений ее уже вели обратно.

Оставшись одна в своей комнате в башне, Брилли опустилась на кровать и прижала ладони к пылающим щекам, которые, казалось, вот-вот загорятся.

«Значит, я люблю рыбаков, потому что они быстрые и бурные? О святой Океан! Что бы сказала на это Клара? — думала она, ужасаясь. — И еще намекала, что занимаюсь этим с лордами…»

Многие женщины — простые горожанки и живущие при дворе — именно так себя и вели, Брилли прекрасно об этом знала из их собственных мыслей. Ее колдовские способности позволяли ей обладать обширными знаниями в области любовных похождений, хотя сама она была девственницей.

«Как мне действовать дальше? — Брилли беспокойно прошлась по комнате. — Продолжать играть эту роль перед остальными лордами? Перед графом Мелфалланом? — Ее лицо еще сильнее покраснело. Брилли вдруг обозлилась на себя. — Прекрати психовать! Ты должна спастись. Во что бы то ни стало. Теперь еще и ради Меган».

Девочка до сих пор спала в стороне от кухни и ее работниц. Она не видела снов.

Брилли проводила взглядом пролетавшего мимо окна морского жаворонка и страстно захотела очутиться на свободе.

Что я стану делать со свободой, если вновь обрету ее? И смогу ли добиться освобождения? — подумала она. — Я должна постараться».