– Нам скоро уезжать. Уже поздно.

Мора открыла глаза и увидела, что Росс голый стоит у окна. Шторы подняты, и на горизонте появилась полоска серебристого света. Наступало утро.

Мора потянулась, зевнула и улыбнулась почти робко, когда Росс повернулся и взглянул на нее.

От его ответной улыбки замерло сердце. Прежде чем погрузиться в сон прошлой ночью, она гадала, как это будет, когда она проснется в присутствии мужчины, так жарко любившего ее накануне.

Момент оказался куда более бурным, чем она ожидала. Он бросился к кровати, наклонился к Море, опершись на руки по обеим сторонам ее головы, и Мора вновь ощутила тяжесть сильного мужского тела.

– Ты покраснела.

Его дыхание щекотала ей ухо.

– Ничего подобного. Я никогда не краснею.

Он наклонился ниже. Жесткие волосы на его груди коснулись ее кожи.

– Ты, как всегда, противоречишь, моя прекрасная Мора. Когда же твоя воля подчинится моей?

Она замурлыкала, как кошка, когда он опустился на нее всем своим весом, дав ей почувствовать меру своего возбуждения и силу желания. Страсть начала разгораться у нее в крови, но вдруг она подняла на него серьезные глаза:

– Скажи, что ты любишь меня.

Пораженный, он слегка отпрянул.

Она взяла его лицо в ладони, нежно удерживая.

– Это нетрудно, Росс. Мир не рухнет, если ты это сделаешь.

Он откашлялся. Обожаемый мужчина. И вот сейчас он в самом деле начнет смущаться.

– Я никогда не говорил... этих слов ни одной женщине.

Она прикусила губу, чтобы скрыть усмешку. Ни разу за все время страшных приключений она не видела его таким неуверенным в себе.

– Это так просто. – Большими пальцами она обвела сильную линию его подбородка. – Я тебя люблю. – Голос Моры задрожал от полноты чувств. – Я люблю тебя больше и сильнее, чем могла себе представить. Наверное, с той минуты, когда ты смеялся надо мной на бомбейском вокзале. Тогда я считала, что это злость.

– Мора. – Склонившись над ней, он взял ее руку в свои. Поднял с подушек и приблизил к себе, так что их губы почти соприкасались. – Я тоже считал, что это злость.

Минуту она молча смотрела на него, потом начала смеяться, весело и беспечно.

– О, Росс, никто не признавался мне в любви таким образом!

– Надеюсь, что нет.

Он снова уложил ее на простыни, поцеловал, и жар его губ сказал ей лучше всех слов, как сильно он любит, как нежно любит... как он хочет ее.

Покоренная, она позволила ему увести себя снова в мир сокровенных восторгов, какие приносят прикосновения, ласки и нежные слова, произнесенные так тихо.

– О Росс...

Внезапно она села.

– Что с тобой, любимая?

– Я не понимаю. Я почувствовала... Кажется, мне нездоровится.

Он поцеловал ее в ладонь, посерьезнел, но Мора снова откинулась на подушку, приступ дурноты прошел.

– Нет, все в порядке.

Его лоб разгладился, и он снова потянулся к ней. Но к его удивлению, Мора опять вскочила.

– Да что такое, любовь моя?

– Не знаю, мне как-то... нехорошо.

Охнув, она босиком побежала в ванную. Секундой позже Росс услышал, как ее вырвало остатками вчерашнего ужина.

Когда он появился в дверях ванной комнаты, Мора умывала лицо.

– Все прошло? – ласково спросил он.

Мора слабо улыбнулась и кивнула.

– Что-то не помню, чтобы хоть одна женщина так реагировала на мои поцелуи, – поддразнил он ее.

Потом он помог ей лечь в постель, скрывая тревогу. Она была слишком бледна, чтобы продолжать любовные игры.

– О, Росс, извини, но мне так плохо.

Он внутренне содрогнулся от страха, но твердо напомнил себе, что сейчас не сезон холеры или других опасных болезней, из-за которых в Индии каждый год появляется множество свежих могил.

– Это пройдет, милая. Может, позавтракать?

– Нет, я не могу. Боюсь, что меня опять затошнит.

– Тогда полежи спокойно. Все хорошо. Подожди.

Он принес попить, но сразу после того, как она глотнула воды, ей снова пришлось бежать в ванную.

– Должно быть, я съела что-то несвежее вчера вечером, – еле слышно проговорила она, когда Росс нес ее в постель второй раз. – Мне ужасно неловко.

– Да перестань. Испорченное мясо – не такая уж редкость в Индии, ты же знаешь.

– От тебя ли я это слышу? – простонала она, пытаясь улыбнуться, но то была последняя попытка поддразнить его.

Росс неутомимо ухаживал за ней в последующие тяжелые часы. Давний обитатель Индии, он получил свою долю подобных недомоганий и был достаточно опытен, но сердце у него щемило всякий раз, как Мора вздрагивала и стонала. Болезнь набирала силу, и Мора, казалось, перестала замечать присутствие Росса, но он ни на минуту не отходил от нее.

Не имело смысла посылать за врачом. Никакому деревенскому хакиму Росс не доверил бы уход за женой, а здесь больше некому было облегчить ее страдания.

Росс смачивал Море лоб, чтобы уменьшить жар лихорадки, а когда наступило прохладное время, укутал ее потеплее и всячески увещевал, словно она была капризным ребенком.

К счастью, с наступление ночи Мора почувствовала себя лучше. Тошнота прошла, и веки молодой женщины смежились.

Убедившись, что она крепко заснула, Росс вызвал одну из служанок. Его глаза горели на осунувшемся лице.

– Присмотри за ней.

– Слушаюсь, сахиб.

В холле дожидался чуппрасси.

– Я послал за твоей лошадью, сахиб. Но уже очень поздно и...

– Так запри двери и ложись спать, – отрезал Росс. Несмотря на усталость, он сел в седло и поскакал по пустынной дороге.

Звуки сердитых слов на хинди разбудили Мору много часов спустя, когда заря давно уже прогнала звезды с небосклона. Она чувствовала себя слабой, но боли не было. Попыталась сесть, но в эту минуту дверь спальни распахнулись, и средних лет индианка в ярко-красном сари бурей влетела в комнату.

– Мира!

– Ва! – воскликнула айя и уперла руки в бока в манере, ужасно напоминающей о доведенной до высшей степени раздражения Дафне Карлайон. – Я ехала всю ночь, потому что узнала о твоей болезни, и что же я здесь нахожу? Эта глупая обезьяна меня не впускает!

– Мэм-сахиб, пожалуйста! – Служанка умоляюще сложила руки. – Перед отъездом сахиб приказал, чтобы никто тебя не беспокоил.

Удивленная, Мора обратилась к айе:

– Росс привез тебя из Симлы?

– Нет. Я выехала по вызову бегумы Кушны Дев, которая написала, что ты остановишься здесь. А потом пришло известие о болезни.

– Плохие новости путешествуют быстро, – проворчала Мора, но втайне была рада, что Мира приехала. Как добра Кушна Дев, что подумала об этом! Мора повернулась к служанке: – Где сахиб?

– Уехал больше часа назад. Девушка не знала, куда он уехал.

Мора чувствовала себя немыслимо слабой, но настаивала на том, чтобы ей помогли одеться. Мира была этим не слишком обрадована.

– Ты же больная!

– Мне стало лучше.

– Я этому не верю! – фыркнула Мира. – Ты держишься на ногах как новорожденный ребенок. Отчего ты заболела?

– Кажется, от несвежего мяса.

– Так я и думала! У тебя и вид такой, будто тебя отравили. Понятно, почему твоего мужа нет дома! Он уж найдет торговца, который посмел продать сахибу испорченное мясо!

– Поговорим о чем-нибудь другом, – вздрогнув, попросила Мора.

Мира смягчилась и хлопотала возле Моры, пока та купалась, переодевалась и потом выпила чашку жидкого супа. Затем айя потребовала, чтобы ей показали дом.

Мора была рада обществу Миры, но чем дальше, тем с большим нетерпением ждала возвращения Росса. Время шло, а его все не было. По ее просьбе чуппрасси расспросил жителей деревни, но вернулся очень скоро и сообщил, что сахиба никто не видел весь день.

– Куда же он уехал? – капризно спрашивала Мора. – Как он мог отлучиться так надолго и не прислать о себе весточки?

– Возможно, он не хотел тревожить твой покой.

– Разве ему не хочется узнать, как я себя чувствую?

Айя погладила ее по руке и ничего не сказала.

«Он хочет, чтобы я тут сидела, ничего не делала и дожидалась его возвращения, – сердито размышляла Мора. – Но я не стану! Я никогда не была особенно терпеливой, и мне не нравятся его игры! Довольно того, что он так поступал очень часто, пока мы не были женаты».

– Куда это ты собралась? – спросила через минуту Мира.

– Хочу выйти.

– Искать сахиба, когда вся деревня не может его найти? Бегать по темноте без саиса?

– Почему бы и нет?

– Хай-май! – Мира рассердилась по-настоящему. – Потому что ты теперь мэм-сахиб, а не своенравная девчонка! Ты должна вести себя как следует в твоем положении и не позорить имя мужа!

Мира никогда не разговаривала с ней так резко, но Мора не могла не признать справедливости ее слов. Раздраженно взмахнув подолом юбки, она уселась в ближайшее кресло.

Но только на минуту. На веранде послышались тяжелые шаги. Мора кинулась к двери и распахнула ее.

– Росс, слава Богу! Где, во имя неба, ты...

Но вовсе не Росс стоял перед ней, запыленный и усталый с дороги. Мора прижала руку к губам:

– Исмаил-хан! С какой стати...

Патан низко поклонился:

– Я привез письмо от бегумы.

Мора повернулась к нему спиной, распечатывая послание. Оно оказалось коротким и написанным с явной поспешностью. Росс, говорилось в нем, появился без предупреждения в розовом дворце вчера поздно вечером и попросил для себя отдельную спальню на ночь. Он немедленно послал за своей бывшей любовницей Синтой Дай. Знает ли об этом Мора? Разрешила ли она ему это?

– Что такое? – спросила встревоженно Мира. – Куда ты собираешься?

Мора не ответила и резко повернулась к чуппрасси:

– Пошли за моей лошадью!

Мира кинулась за ней и схватила Мору за рукав:

– Не смей уезжать в это время! Твое здоровье...

Мора сбросила ее руку.

– Исмаил-хан, ты поедешь со мной обратно в Бхунапур? Ты уже проехал сегодня это расстояние, я могла бы избавить тебя от поездки и взять с собой саиса.

Но Исмаил-хан не намерен был доверять свою хозяйку какому-то ничтожному конюху. Одному Аллаху ведомо, что может случиться, если у мэм-сахиб так горят глаза. Ой, да она прямо как разъяренная тигрица! К тому же он знал, что ждет ее в доме Валида Али. Ее встреча с сахибом вряд ли будет мирной.

– Я еду с тобой.

– Ты никуда не уедешь, пока не вернется сахиб! – выкрикнула Мира.

Но Мора никого уже не слушала. «Я убью его, – в бешенстве думала она, пока бежала к себе в комнату. – Или ее. Или обоих! Вырву у них сердца и брошу в пыль у себя под ногами!»

Захлопнув дверь спальни, она сорвала с себя платье, которое надела в ожидании Росса. Несколько жемчужных пуговиц отлетело и покатилось под кровать, но она этого даже не заметила.

Значит, ложь? Все, что он говорил ей прошлой ночью, все, что доказывал своими поцелуями и ласками?

Нет! Она сердцем знала, что так быть не могло.

Она заболела. Внезапно и сильно. И Росс оставался возле нее, пока худшее не миновало.

«Я дура! Дура!» Ясно, что ее болезнь вызвала у него отвращение.

– Ну почему я не отослала его из комнаты? – простонала она. – Почему не настояла, чтобы он оставил меня?

Она с трудом проглотила комок в горле. Чистым идиотизмом было думать, что его так легко завоевать, что он любит ее так же сильно, как она его. Ведь он даже не смог сказать об этом вслух!

Мира, должно быть, заметила ее слезы, потому что у нее самой увлажнились глаза.

– Что случилось, пиари? Что сказано в письме?

– Что он вернулся к ней.

– К кому?

Мора беспомощно подняла плечи.

– К танцовщице, которая исполняет катхак и живет в занане в доме Валида Али. К опытной жрице любви с черными, как ягоды терна, глазами, в сари из надушенного шелка.

К сопернице, которая никогда бы не допустила, чтобы ее вырвало в присутствии Росса. Мира в ужасе смотрела на нее.

– И ты едешь назад в Бхунапур, чтобы... убить его?

Мора вдруг рассмеялась – коротко, резко. Бросилась на постель.

– Нет, я не собираюсь его убивать.

– Тогда что же?

– Я хочу отвоевать его.

– Так подожди до утра. Ты очень слаба, чтобы долго ехать верхом.

– Я не могу ждать! Утром будет поздно!

Если уже не поздно теперь...

Мора смахнула слезы и схватила Миру за руку.

– Покажи мне, как отвоевать его, вернуть ко мне. Ведь ты можешь? Говорят, ты выросла в занане и еще девочкой училась способам любви.

– Чепуха! Камасутра? Кто тебе сказал?

– Айя Лидии.

– Ее голова забита всякой чушью.

У Моры вытянулось лицо.

– Значит, это неправда?

– Моя мать хорошо знала, как доставить удовольствие мужчине, – неохотно призналась Мира, – но это было много лет назад.

– Но ведь если ты росла в том же доме, способы любви не оставались совершенно незнакомыми тебе.

– Ну хорошо, – поморщилась Мира. – Ты права. Я немного помню.

Глаза у Моры засияли надеждой.

– Пожалуйста, Мира, ну пожалуйста! Научи меня тому, что ты помнишь. Я учусь быстро. Пожалуйста! У нас так мало времени...

– Лучше бы мне остаться в Симле, – проворчала айя, но губы ее сложились в чуть заметную улыбку.