Иден ехала по проселочной дороге, петляющей по моховому болоту, с удовольствием подставляя лицо свежему встречному ветру. Утро выдалось туманное и довольно прохладное, но солнце, поднимаясь все выше и выше, разогнало облака, и в его лучах покрытые вереском косогоры и открытые вересковые пустоши заискрились так, что Иден не могла себе представить подобного даже во сне. В высокой траве кивали головками колокольчики, во влажных молодых лесных зарослях под возвышающимися лиственницами разворачивали свои перистые листья папоротники. В голубой выси и в густой листве звенели птичьи голоса, пара грациозных рыжих олених испуганно кинулась прочь, когда Иден приблизилась к каменистому берегу ручья.

Конь под Иден, казалось, наслаждался этой красотой не менее всадницы. Девушка отдалась на его волю и не подгоняла. Они пересекли ручей и очутились в густом лесу. Толстый слой опавшей сосновой хвои поглощал звуки шагов коня. Высокие деревья отбрасывали плотные тени, и Иден казалось, что она едет по темно-зеленой густой аллее. «Как это не похоже на скачки по равнинам Индии с закрытым от удушающей пыли лицом!» – подумала Иден. Не следовало вспоминать Индию. Она бесконечно далеко, совсем в другом мире, где нет места уединенной жизни Фрезеров в Тор-Элше. Дедушка Ангус, Джанет, Изабел и Анна... Теперь надо думать о них, а не о Джаджи, Бегум Фаризе или сестре раджи Кришне Дай и даже не о Хью Гордоне, с которым прочно были связаны ее воспоминания об Индии и приемной семье в Маяре.

«Черт бы его побрал!» – как всегда, подумала Иден, когда неожиданно вспомнила графа, а в последнее время, к ее досаде, это случалось все чаще. Она поняла, что ей не хватает графа, и это открытие одновременно ошеломило и взбесило ее. «Нет, не то чтобы не хватает, – сердито поправила себя девушка, – а просто иногда хочется опять увидеть его, потому что, потому что...»

– Дьявольщина! Не знаю почему! – сказала вслух Иден и пришла в ужас. Она радовалась, что их пути разошлись и встреча с графом маловероятна. Даже случайная встреча в Лакнау теперь стала практически невозможной, потому что Иден не знала, когда вернется в Индию, – дедушка быстро шел на поправку. Ей не хотелось покидать его сейчас, особенно после того, как он сам попросил ее остаться. Изабел тоже радовалась, что они пока никуда не собираются, а Иден очень не хотелось огорчать сестру. И потом, как бы она ни любила Индию, как бы ни стремилась вернуться, она не могла противиться очарованию Тор-Элша и его небольшой, но знаменитой конефермы. Трудолюбивый и способный Дейви Андерсон справлялся с работой, но с трудом. Иден подумывала о том, не попросить ли дедушку разрешить ей помогать Дейви в работе.

Девушка знала, что Ангус Фрезер гордится ее умением держаться в седле, и сама получала необъяснимое удовольствие от того, что катается на таком необъезженном жеребце, как Клити, которого готовили тянуть тяжелый плуг, а не повиноваться приказаниям женщины у себя на спине. Она восхищалась всеми огромными и ласковыми животными в каменной конюшне, но особый ее интерес вызывали пожелтевшие книги записей о разведении лошадей, которые показал ей дедушка. Страница за страницей ровных столбиков записей, восходящих к четырнадцатому веку...

Дейви Андерсон уже рассказал ей, что ее дядья собирались ввести першеронскую кровь в линию Тор-Элша. Они возвращались из Франции через пролив с парой жеребцов – победителей выставки, но корабль попал в шторм и затонул. Иден заразилась энтузиазмом Дейви и его планами по скрещиванию пород, ей захотелось увидеть плоды этой работы. Мечта поскорее вернуться в Индию как-то поблекла, по крайней мере на время.

– А пока ты мечтала, – сказала вслух Иден, поднимая голову и укоризненно глядя на ряды елей перед собой, – ты умудрилась заблудиться.

Не получая никаких приказов от хозяйки, Клити наугад брел по лесу и вышел на опушку, от которой начиналась незнакомая долина. Она была вдвое меньше той, где располагался Тор-Элш, но не менее красивая. С гранитной скалы в прозрачное, темное и глубокое озеро с шумом падал и пенился водопад. Казалось, на берега озера, окаймленные лиственницами и белоствольными березами, не ступала нога человека. Иден посмотрела дальше и увидела покрытый цветами луг, на котором стоял внушительных размеров замок. Видно было, что это не развалины феодального средневековья. Традиционные бойницы и парапеты заканчивались башенками, которые скорее придавали зданию законченный вид, чем служили для защиты от врагов. Не видно было и рассыпающихся стен, наоборот, замок имел ухоженный вид, а подстриженные газоны и клумбы только усиливали это впечатление.

Гулким эхом отзывались звуки подков Клити, когда он шел по каменному мосту во внутренний двор. Иден совсем не собиралась выяснять у обитателей замка, как вернуться в Тор-Элш, она, конечно, нашла бы обратный путь, но ей очень хотелось увидеть этих соседей: Фрезеры о них ничего не сказали. Ей интересно было, кто откроет дверь в ответ на ее стук. Быть может, дворянин в шотландской национальной юбке или голубых кровей и королевского вида хозяйка замка?

Иден улыбнулась этим глупым мыслям, но улыбка застыла у нее на устах, когда тяжелая дверь открылась и девушка увидела лицо, которое уж никак не ожидала встретить в этом отдаленном уголке Шотландии, – лицо индуса, худое, с черной аккуратной бородкой темнокожее лицо человека в широких полотняных штанах и в отливающей золотом чалме на голове...

Иден ошеломленно уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Индус же смотрел на нее смеющимися глазами. Очевидно, он уже привык к этим откровенно изумленным женским взглядам, но через мгновение наступила его очередь удивляться, потому что Иден пришла в себя и с завидным самообладанием сложила ладони в традиционном индийском приветствии.

Так же быстро индус принял обычное выражение, в конце концов он всего лишь слуга, и вежливо, почти без акцента спросил у Иден о цели визита. Отвечая на вопрос, девушка удивила его второй раз, обратившись к нему на свободном хиндустани так, как свойственно разговаривать индийским знатным дамам из богатых семей.

– Вы из Индии, госпожа? – не удержался он.

– О да. Я жила в семье Малраджа Пратап Гасварада, несколько лет провела у него во дворце.

Это произвело на слугу такое сильное впечатление, что он сразу же провел девушку к своему господину, нарушив заведенный порядок – мало кто из посетителей удостаивался чести быть принятым в верхних покоях генерал-майора сэра Хэмиша Блэра.

– Я... я прошу извинить меня, – заикаясь, проговорила Иден, входя в богато отделанный дубом кабинет, где у камина в кресле сидел и читал седой как лунь старик с роскошными бакенбардами. Одет он был по-домашнему: в шлепанцы и темно-красный шелковый халат. Иден успела заметить, как он смутился и покраснел.

– Ваш слуга неправильно понял меня, сэр. Я только хотела узнать обратную дорогу в Тор-Элш, я не собиралась...

Он нетерпеливо взмахнул рукой, обрывая ее:

– Садись, детка, садись. Дандху правильно сделал, что привел тебя сюда. Ты – внучка Ангуса Фрезера, я прав? Очень хотел тебя увидеть. – Он астматически закашлялся, с откровенным интересом разглядывая девушку. – Вылитая мать, как две капли воды, а она была красавицей, поверь старику. Не какая-нибудь бледнолицая мисс. Вижу, и ты такая же.

– Вы... вы знали мою мать, сэр?

Старик улыбнулся, вспоминая прошлое.

– Знал, знал! Имел удовольствие танцевать с ней на ее первом балу, ей только стукнуло семнадцать, тоненькая, как веточка вереска, все молодые люди были от нее без ума. А я-то, черт побери, что там делал? – Он постучал костлявым пальцем по подлокотнику, пока его взгляд вдруг не прояснился. – Ах да, я же приехал домой в отпуск после ранения в афганской войне и не мог дождаться, когда вернусь в Индию. А вернулся только через год и уже в Лахоре узнал, что девушка сбежала с одним из Дугласов. Дрянная кровь у этих Дугласов. К тому же Фрезеры враждовали с ними уже больше сотни лет. Неудивительно, что Ангус взбесился. Разозлить его было непросто, но если уж это случалось – тогда держись! – Генерал-майор сэр Хэмиш Блэр, нахмурившись, замолчал. – Но черт побери, совсем не помню, что с ней потом стало? Столько лет прошло, память уже не та, что раньше. Наверное, вышла за него, хотя ты говоришь, она стала Гамильтон, да?

– Моя мать не вышла за Дугласа, дедушка отослал ее к родственникам на равнину, – объяснила Иден, сама только недавно услышав эту историю от Джанет. – А Дуглас, о котором вы говорите, поехал за ней, но лошадь у него оступилась на горной тропе, и он разбился насмерть. Мама не простила этого отцу и уехала в Англию к друзьям. Тогда дедушка вычеркнул ее из завещания, а маме в конце концов пришлось пойти в гувернантки.

– Да, – кивнул головой генерал-майор, – что-то такое припоминаю...

– Глава семьи, в которую она попала, оказался одним из директоров Ост-Индской компании, – продолжила Иден, – и, когда дети у него подросли, он забрал семью к себе в Лакнау. Маме предложили поехать вместе с ними. Там она и встретилась с отцом, а потом вышла за него замуж.

– Значит, в конце концов для нее все хорошо закончилось. – Генерал был доволен. – Жаль, что Ангус такой гордец. Если что не по нем, ни на йоту не уступит. Нет бы благословить детей, а он вместо этого... И бедняга Дуглас был бы жив. Хотя теперь-то что об этом говорить. Столько лет прошло, все уже быльем поросло. – Он одобрительно посмотрел на Иден. – Говорят, ему стало лучше? Готов поспорить, это твоя заслуга. Ну-ка сядь поближе к свету, хочу разглядеть тебя получше, вот так. Глаза уже не те, что раньше. Расскажи-ка лучше о себе.

Иден рассказала ему намного больше, чем собиралась вначале. Целый час незаметно прошел в оживленной беседе, которая доставила удовольствие обоим. Генерал прослужил почти сорок лет в Индии, и Иден, родившаяся и выросшая в гарнизоне, с легкостью его понимала. К обоюдной радости, они обнаружили, что у них много общего. Генерал прекрасно говорил на хиндустани, и Иден с удовольствием говорила с ним на этом языке. Когда чуть позже слуга-индус принес им поднос с угощением, он от всего сердца порадовался, видя, как оживился хозяин.

– Знаешь, этот дьявол наотрез отказался расстаться со мной, когда я вышел на пенсию, – кивая на слугу, с любовью проворчал генерал. – Согласился даже на то, что лишится касты, лишь бы поплыть со мной по Черной Воде. За эти восемь лет, что живет здесь, в Шотландии, сделался настоящим британцем, правда, Дандху?

– Раз саиб так говорит, значит, так и есть, – серьезно отозвался Дандху, но Иден хорошо разбиралась в индийских лицах и поняла, что индус отвечает хозяину полной взаимностью.

– Нет-нет, это не мой дом, дочка, – поспешил поправить девушку генерал, когда разговор коснулся замка. – Он принадлежит моему племяннику, графу Блэру. Несносный мальчишка, должен сознаться, и я очень радуюсь, когда он уезжает. Я люблю одиночество, знаешь ли. А когда он здесь, дом сразу становится маленьким и тесным. Что это, ты спрашиваешь? Овцы, дочка. Мы здесь разводим овец. Лорда Блэра всегда можно найти на ткацких фабриках в Глазго или у него в конторе в Лондоне, где угодно, но только не здесь. Предпочитает климат и девушек потеплее, понимаешь, о чем я?

Иден отлично поняла его и невольно залилась румянцем. Для себя она уже решила, что генерал-майор Блэр – человек открытый и общительный, хотя может запросто сказать что-то лишнее, но все же она сразу полюбила его. Старик ответил ей взаимностью, Иден поняла это по его теплому прощанию.

– Я пошлю с тобой конюха, он проводит тебя домой, – сказал генерал, не выпуская руку девушки из своих рук, – но только если ты пообещаешь навестить старика еще разок.

Иден с готовностью пообещала и десять минут спустя уже ехала в сопровождении конюха по широкой тропе, идущей вдоль берега озера. Перед тем как скрыться за поворотом, Иден обернулась и в последний раз посмотрела на башни замка, и вдруг ее сердце запело от счастья. Утром она уезжала из Тор-Элша, охваченная неуверенностью и сомнениями, а возвращается, согретая теплом Индии, кусочек которой так неожиданно встретила. «Что ж, и это неплохо», – подумала девушка и едва заметно улыбнулась.

– Блэры из Эрран-Мхора? – Голос Джанет прозвучал необычно резко, она едва не выронила заварной чайник, когда быстро выпрямилась, услышав ответ племянницы. – Уж не хочешь ли ты сказать, что сегодня случайно встретила графа Блэра?

– Нет, – ответила Иден, немало озадаченная тем, как подействовали на тетушку ее слова. – По-моему, его не было дома. Сэр Хэмиш сказал, что он проводит большую часть времени в Лондоне. – Девушка начала рассказывать о посещении замка, а тетушка облегченно вздохнула и стала разливать чай.

– Блэры – древняя шотландская фамилия, – наконец объяснила Джанет, – хотя первый из них был англичанином. Норманнский дворянин помогал Эдуарду II сокрушить предводителя восставших Роберта Брюса. Поначалу Брюс поддерживал английского короля, но потом решил, что шотландская корона пригодится ему самому. Блэр в конце концов тоже изменил присяге на верность английскому королю и перешел на сторону Брюса, желая помочь тому короноваться в Скоуне. За это и за выдающиеся заслуги в битве при Беннокберне Брюс сделал его графом и подарил земли, граничащие с Тор-Элшем.

– Легенда говорит, что Роберт Брюс сам приехал в Тор-Элш выбирать себе боевого коня для предстоящего сражения, – добавила Анна мечтательно. – Говорят, ему так понравились эти места, что он наградил здешними землями Блэра в знак признания его заслуг. С тех пор во многих поколениях дети Фрезеров и Блэров связывали свои судьбы брачными узами.

– Ну хватит, Анна. Заканчивай ужин, – велела ей мать довольно резко. Иден с любопытством посмотрела на нее. Тетя Джанет редко теряла самообладание и повышала голос. Неужели слова дочери так подействовали на нее? Может быть, Джанет втайне надеялась, что Анна выйдет замуж за титулованного и, судя по всему, пока свободного племянника сэра Хэмиша? Любопытно, но даже из того немногого, что рассказал сэр Хэмиш Иден о графе, было ясно, что он – человек весьма свободных нравов, с явным пристрастием к женщинам и большой жизнелюб. Как-то не верилось, что он сможет обратить внимание на добрую, но все же некрасивую Анну.

«Надо поговорить с Изабел, узнать, что она думает обо всем этом», – решила Иден. Анна ей нравилась, но возможность союза между этой робкой толстушкой и светским львом, графом Блэром, невольно позабавила девушку.

– Я бы лично не решился оставить тебя с ним наедине лет тридцать назад, – сказал Ангус Фрезер Иден вечером того же дня, услышав о ее встрече со стариком Блэром. – Жалуется на племянника, а сам-то в его годы погулял... Ни одной юбки не пропускал, вино хорошее любил. Это у них семейное, точно говорю.

– Но вы разрешите мне его посещать? – озабоченно спросила Иден.

Ангус засмеялся и похлопал ее по руке:

– Делай что хочешь, детка. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Как ни странно, но против таких посещений открыто высказался Дейви Андерсон. Они с Иден рассматривали ногу жеребца, которую тот накануне повредил. Девушка внезапно поймала на себе странный взгляд Дейви и прервала свой рассказ о посещении замка Эрран-Мхор:

– В чем дело? Что случилось?

– Лучше вам туда не ходить, – коротко ответил Дейви и покраснел.

– Почему? Дедушка, кажется, не против, чтобы я навещала сэра Хэмиша. Я не вижу причин...

– Дело не в старике Блэре, – прервал ее Дейви, – дело в его сиятельстве...

– Граф Блэр? – удивленно вскинула брови Иден. – Но сейчас он в отъезде.

– Это ничего не значит, он может вернуться в любое время. Не годится, чтобы вас застали с ним наедине, – добавил он, отворачиваясь, чтобы наложить мазь и перевязать жеребцу поврежденную ногу, – даже если с вами будет мисс Изабел.

– Думаю, вы правы, – помолчав, согласилась Иден, стараясь изо всех сил сдержать улыбку. – Постараюсь избавить кузину от неожиданных встреч с пользующимся дурной славой графом.

Однако в ближайшие дни и даже недели граф Блэр в замке не появился, и Иден навещала старика генерала всякий раз, когда позволяло время. Эти посещения доставляли ей большое удовольствие, она догадывалась, что старику очень одиноко. О племяннике он заговаривал редко, и скоро Иден забыла о существовании графа Блэра. Генерал-майор с радостью вспоминал жизнь в Индии, показывал Иден медали и трофеи, которые собрал за долгие годы службы.

Когда он уставал от воспоминаний, он говорил об овцах и шерсти. В Эрран-Мхоре овец начал разводить третий граф Блэр, которому подарили пару овец. Со временем это занятие стало весьма доходным делом. Только за последние двадцать пять лет владения Блэров значительно расширились и включали шесть тысяч акров земли в Шотландии и огромные земли в западной Англии – центре овцеводства, а еще конторы в Глазго, Лондоне и в прошлом в Индии.

Всякий раз, когда стояла хорошая погода и суставы болели чуть меньше обычного, сэр Хэмиш сопровождал Иден в прогулках по пастбищам и извилистым овечьим тропам и со знанием дела рассказывал ей о тонкостях разведения овец, хотя, по его собственному убеждению, разбирался в этом плохо. За огромными стадами приглядывали два трудолюбивых брата, которых нанял сам лорд Блэр. Старик целыми днями ничем не занимался, но Иден заметила, что сэр Хэмиш, несмотря на заверения о противоположном, очень хорошо осведомлен обо всем, что происходит вокруг.

Девушка с изумлением поняла, что овцы в Эрран-Мхоре интересуют ее не меньше, чем лошади Тор-Элша. Этот неожиданный интерес к домашней живности немало развеселил Иден. Еще год назад она и представить не могла, что в один прекрасный день вдруг займется изготовлением мазей для лечения лошадей или будет шагать в тяжелых сапогах по хлеву, чтобы увидеть, как братья Маккензи моют в дезинфицирующем растворе овец.

Опыта у Иден, конечно, не хватало, но она будто была создана для дома. Мужчины, которые поначалу просто терпели ее присутствие из вежливости, вскоре стали по достоинству ценить ее помощь. Девушка с готовностью выполняла всю тяжелую работу, проводила долгие часы в поле. Все это доставляло ей огромное удовольствие, о котором она и не подозревала раньше. Наполненная бездельем жизнь в надушенных комнатах индийской зенаны уже казалась ей каким-то сном, и Иден часто удивлялась, как она могла считать себя там счастливой.

Под влиянием жизненных перемен внешность Иден тоже начала меняться: она перестала носить широкие неудобные кринолины, которые так подходили для жаркой Индии с ее размеренной жизнью. Теперь она надевала свободные юбки и простые блузы, а волосы стала заплетать в косы. Хью Гордон скорее всего и не узнал бы ее теперь при встрече, но совершенно непостижимым образом, возможно, потому, что Иден была по настоящему счастлива, она стала еще красивее.

Во второй половине августа Ангус Фрезер внезапно объявил, что собирается в Инвернесс на аукцион скота, и поинтересовался, не желает ли Иден сопровождать его. Иден загорелась, и вскоре вместе с Изабел, Анной и полудюжиной кобылиц, оказавшихся бесплодными и потому подготовленных к продаже, они отправились в путь. Еще пару месяцев назад у Ангуса не было сил выйти из комнаты, а теперь он всю дорогу не умолкая болтал, рассуждал о предстоящих сделках, о верховых лошадях, которых собирался купить для внучек. Девушкам не терпелось увидеть сам город, они никогда не бывали в древней столице горной Шотландии раньше, а Анна всю дорогу ни о чем, кроме как о шерстяных и теплых вещах, не говорила.

В целом это было веселое путешествие, и, когда тремя днями позже повозка въехала в город, большинство прохожих оборачивались и с улыбкой глядели на полные ожидания прелестные юные лица девушек.

В Инвернессе было пасмурно, небо затянули свинцовые тучи, а туман скрывал горы, которые зелеными коврами склонов спускались к самому морю. Площадка, отведенная под ярмарку, утопала в грязи, но народ по большей части был одет добротно и просто, торговля шла живо. Ангус с трудом пробирался сквозь плотную людскую толпу.

– Думаю, все захотят поскорее избавиться от скота, пока не начался дождь, – заметил старик. – Надеюсь, и нам повезет.

К сожалению, удача отвернулась от них. Они успели продать лишь трех кобылиц, когда хлынул проливной дождь. Изабел и Анна спрятались в лавке шляпочника, а Иден натянула капюшон на голову и упрямо держалась за руку деда.

– Давай-ка поищем хороших верховых лошадей для тебя и твоих сестер, – весело сказал Ангус, когда последние кобылицы наконец обрели своих новых хозяев.

– Лучше поедем домой, – возразила Иден, она насквозь промокла и замерзла. – Подумай о своем здоровье, дедушка.

– Чушь! Маленький дождик еще никогда никому не вредил. Не хочу, чтобы меня обвинили, что мои внучки ездят на рабочих лошадях вместо породистых скакунов. А вот и отличная лошадка для Анны. Вон та – гнедая, с белыми носочками. Спорю, в ней есть и охотничья кровь. Пойдем, детка, посмотрим на нее поближе.

Иден уже давно поняла, что в свои семьдесят два года Ангус Фрезер был человеком необычайной силы воли, и чем лучше он себя чувствовал, тем деятельнее становился. Она усвоила, что, если дедушка на что-то настроился, спорить с ним бесполезно, но она и вправду беспокоилась о его здоровье. Холод и дождь не пойдут ему на пользу, поэтому ей не терпелось побыстрее закончить дела.

– Покупай ее, дедушка, – предложила она, – а я тем временем посмотрю что-нибудь подходящее для нас с Изабел.

Ангус согласился, протянул внучке пачку денег, и Иден отправилась на поиски. Почти сразу же ее внимание привлек длинноногий охотничий жеребец, который продавался с аукциона. Он очень приглянулся девушке, никаких видимых изъянов Иден не заметила и присоединилась к торгам, которые были в самом разгаре. Ничуть не смущаясь, Иден хладнокровно повышала цену, пока наконец не остался всего лишь один соперник – какой-то джентльмен в клеенчатом плаще, стоявший на противоположной стороне площадки, и которого было трудно разглядеть за спинами людей.

Собравшиеся с нескрываемым наслаждением следили за состязанием, но Иден не собиралась неразумно сорить деньгами.

Как раз в то мгновение, когда она уже была готова сдаться, ее соперник вдруг отступил, и, как это принято, аукционист хлопнул Иден по руке в знак заключения сделки.

Раскрасневшаяся от удовольствия девушка подошла к жеребцу, взяла его под уздцы и что-то ласково сказала ему. Жеребец фыркал и беспокойно переступал ногами. Толпа разошлась в поисках новых развлечений, и только бывший хозяин стоял рядом, пересчитывая деньги и уверяя Иден, что она сделала отличный выбор. Девушка улыбнулась в ответ и вдруг сквозь шум дождя услышала за спиной мужской голос:

– Поздравляю, мисс. Вы действительно сделали отличную покупку.

– Спасибо, – тепло отозвалась Иден, поворачиваясь на голос, принадлежащий ее сопернику по торгам. Она подняла голову, чтобы рассмотреть его лицо, скрытое большим капюшоном, и вдруг замерла. Ей показалось, что сердце ее остановилось.

– Я бы продолжил торговаться, да я ведь здесь постоянно не живу, – продолжал незнакомец, не обращая внимания на то, что девушка странно молчит. – Негоже такому великолепному созданию стоять в стойле большую часть года, не правда ли? – Он улыбнулся Иден, посмотрел на ее мокрое побелевшее лицо, укрытое шерстяным капюшоном, и тоже умолк. Бесконечно долгое мгновение он смотрел на нее, и постепенно на его лице проявлялось то же изумление пополам с недоверием, что и на лице Иден. Они остались одни, толпа разбрелась, дождь не прекращался ни на минуту.

– Бог мой, – произнес Хью Гордон так, как никогда с ней раньше не разговаривал. – Что вы делаете здесь, в Инвернессе?

– Приехала на аукцион, – едва слышно выдохнула Иден. – Я живу сейчас в Тор-Элше.

– В Тор-Элше? Невероятно! – Хью схватил ее за руки. – Уж не у Ангуса ли Фрезера, случайно?

Иден почувствовала, что способна лишь едва заметно кивнуть. Хью внезапно отпустил ее и отвернулся, чтобы она не увидела выражения на его лице.

– Откуда... откуда вы знаете? – спросила она наконец, с трудом шевеля губами.

– Да я ведь живу поблизости, в Эрран-Мхоре, уверен, вы слышали... Да что с вами, черт побери?! Почему у вас такой вид? Разве я не говорил вам, что у меня слишком много титулов для одного человека? Уверен, Ангус рассказывал обо мне. Я – граф Блэр.

Иден так и осталась стоять с открытым ртом. Ей казалось, что необъяснимый ужас волнами накатывает на нее. Не сказав больше ни слова, она попятилась назад, потом повернулась и бросилась бежать. Хью долго смотрел ей вслед, не замечая дождя, струйками стекающего по лицу и шее.

– По-моему, лорд Блэр вернулся в Эрран-Мхор, – сказала Изабел вечером на следующий день после возвращения, оглядывая сидящих за столом сияющими глазами. – Все в деревне только об этом и говорили, когда мы с мисс Холстер были там.

– Он, наверное, приехал к урожаю, – предположил Ангус, когда Джанет заметила, что в этом году граф пожаловал поздновато.

– Обычно он приезжал к традиционному летнему балу, – вставила Анна. – Как жаль, что в этом году бала не было.

– Летний бал? – переспросила Изабел, заинтересовавшись. – Звучит так романтично.

– Да, – подтвердила Анна. – Блэры устраивают этот бал уже не одну сотню лет, многие гости приезжают даже из Англии ради него. В полночь в саду зажигают огромный костер, приглашают всех деревенских и фермеров.

– Интересно, а в этом году он будет устраивать бал? – мечтательно спросила Изабел. – Ведь уже сентябрь. Как вы думаете, нас пригласят?

Невинные вопросы Изабел вызвали у Джанет смех:

– Боюсь, нам нечего рассчитывать на приглашение, дорогая, если лорд Блэр вообще, конечно, устроит бал. Попасть на его бал посложнее, чем получить аудиенцию у королевы...

– ...которой не послали приглашения четыре года назад, потому что список гостей был уже полон, – со смехом добавила Анна. – Потом, конечно, все уладили, – пояснила она, поймав недоверчивый взгляд Изабел. – Лорд Блэр очень сожалел и сказал, что это случилось только потому, что он не знал, что королева и принц-консорт в том году выбрали своей резиденцией Бэлморал. Представь только, – закончила она со смехом, – какая наглость заявить такое нашей королеве! – Она повернулась и с нескрываемой завистью посмотрела на деда. – Тебя обязательно пригласят, дедушка, правда? Ты всегда получаешь приглашение и никогда не ходишь туда.

– Большое удовольствие в моем возрасте наблюдать, как толстые, затянутые в корсеты матроны выставляют себя на посмешище, – сердито проворчал Ангус. – Подай-ка мне еще одну лепешку, вот умница.

– И хватит говорить об этих глупостях, – резко добавила Джанет. – Бал этот уже несколько лет не проводится, сомневаюсь, что в этом году лорд Блэр устроит его. С чего бы это вдруг? Анна, если ты закончила, принеси десерт. Еще чаю, отец? Или, может, лучше пинту эля?

Иден, молчавшая все это время, неожиданно попросила разрешения уйти. Изабел хотела было пойти с ней, но Иден со странным видом пролетела мимо, будто не замечая ее.

«Уж не из-за графа ли Блэра? – мелькнуло у Изабел. – Это просто нелепо. Иден даже не знакома с ним, с чего бы это разговор о графе так растревожил ее?»

На этот вопрос не смогла ответить и сама Иден, хотя думала о нем всю ночь. В шесть утра она встала, оделась и, поеживаясь под серым небом на утреннем холодке, ждала, пока конюх подготовит ей коня, которого она купила на аукционе. Рао-саибу, как Иден назвала его, не понравилось появление всадницы на своей спине, но девушка не собиралась сдаваться. Когда поля остались позади, впереди раскинулись моховые болота, конь и всадница наконец пришли к согласию, и Иден решила довериться ему.

Воздух был пронизывающе холоден, заросли вереска в низинах покрывал густой иней. Жеребец под девушкой, казалось, наслаждался возможностью размяться, все ускоряя бег, и вот уже ветер засвистел в ушах Иден, а земля слилась в один сплошной ковер. Она перевела Рао-саиба на рысь, когда выехала на опушку леса, отделяющего земли Тор-Элша и Эрран-Мхора, и довольно улыбнулась. Но когда жеребец навострил уши и тихонько заржал, она перестала улыбаться.

Иден подняла голову и увидела, что из леса, невдалеке от нее, вышел человек в охотничьем костюме. Хотя охотник натянул кепи почти на самые глаза, чтобы не слепило поднимающееся солнце, девушка сразу узнала его. Она попыталась развернуть коня, но Хью уже заметил ее и помахал рукой. Иден не оставалось ничего, как вежливо дождаться, пока он пересечет небольшой ручей и подойдет к ней.

– Доброе утро, мисс Гамильтон. Вижу, вы и здесь не отказываетесь от своих привычек. Солнце еще не взошло, а вы уже в седле.

– Кажется, вы – тоже, – заметила Иден, хмуро разглядывая его намокший от росы костюм.

Хью хитро улыбнулся:

– Так и было, пока жеребец, которого я купил на ярмарке, не сбросил меня, а сам отправился домой.

Веселый смех Иден далеко разнесся в холодном утреннем воздухе. На ней был костюм для верховой езды из серой шерсти, а поверх него – сине-зеленый плед, цвета Фрезеров. Графу неожиданно пришло в голову, что она легко может сойти за жительницу гор. Ее блестящие волосы были затянуты узлом, а сверху к шапочке по последней моде была приколота белая вуаль. От холода щеки девушки раскраснелись, а в синих глазах искрились смешинки.

Хью перевел взгляд на ее коня, который стоял, послушный воле хозяйки:

– Думаю, я все же зря уступил его вам. Как вы его назвали?

Иден сказала, и граф невольно улыбнулся. Его потеплевшие голубые глаза внимательно рассматривали девушку. Иден стало не по себе, она натянула поводья, Рао-саиб встревожился.

– Почему вы мне не сказали? – вырвалось у нее, хотя собиралась она сказать совсем другое. Веселые искорки в глазах Иден погасли, лицо приняло напряженное выражение и выдавало ее внутреннее состояние.

– Дорогая моя, – ответил Хью, мгновенно понимая вопрос, – разве я обязан сообщать все свои титулы каждому встречному? Вы обязательно упрекнули бы меня в бахвальстве.

– Да, наверное, – медленно согласилась Иден. – Но вы же знали, что я еду в Шотландию...

– В Эдинбург, – уточнил он, – который, вы, несомненно, с этим согласитесь, очень далеко отсюда. Мне казалось, что мы больше не встретимся. Не было причин подробно распространяться о моей... другой жизни.

– Но вы же не Блэр! – заметила Иден, обиженная его словами.

– Нет, но моя мать через замужество породнилась с ними, все считали, что ее муж ей неровня. Она ведь стала женой Джеймса Фицуильяма Гордона, младшего сержанта артиллерии. И никто, кроме моей матери, не убивался по нему, когда несколько лет спустя он погиб в битве при Ферозешахе. Мы переехали в Эрран-Мхор, когда мне было девять лет, и, к сожалению, а может, и к счастью, я оказался единственным наследником по мужской линии. Мне присвоили титул двенадцатого графа Блэра после смерти деда пятнадцать лет назад. Блэры никогда не отличались долгожительством, – закончил он.

– Кроме сэра Хэмиша, – вырвалось у Иден, глаза у нее вдруг расширились. – Так вы ездили в Лахор к сэру Хэмишу, когда впервые отправились в Индию?

– Совершенно верно.

Иден задумчиво посмотрела на графа, многое из его прошлого вдруг ей стало ясно, ее изумил причудливый каприз судьбы, который свел их здесь вместе.

– Если бы только он сказал мне, что его племянник – это вы, – прошептала она.

– Разве что-нибудь изменилось бы? – резко спросил Хью.

– Возможно, – допустила Иден. – А для вас, ваше сиятельство, имело бы значение, если бы я еще в Индии сказала вам, что я – внучка Ангуса Фрезера из Тор-Элша?

– Моя дорогая девочка, – смеясь, сказал Хью, – к чему отвечать на этот вопрос? Вы уже здесь. Давайте не будем ничего усложнять. Полагаю, вам будет приятно узнать, что мои наезды в Эрран-Мхор редко длятся более двух недель. Я уеду прежде, чем успею надоесть вам.

– Вы прекрасно понимаете, что я не это имела в виду, – возмутилась Иден. – Ну почему вы всегда...

Она замолчала и поджала губы. Она не будет спорить с ним, хотя насмешка в его глазах так неприятна! Сама виновата, опять он одержал верх, даже вот так – стоя перед ней, перемазанный грязью после падения с лошади.

Ледяным тоном Иден пожелала графу приятно провести время и выразила сожаление, что вряд ли удастся встретиться еще раз.

– Мы все в Тор-Элше так заняты сейчас урожаем, – объяснила она, – да и вас, наверное, в Эрран-Мхоре ждет немало дел.

– Разумеется, – серьезно подтвердил он и попрощался так торжественно, что Иден опять захотелось стегануть его хлыстом. На мгновение она крепко сжала резную костяную ручку хлыста, потом пришпорила коня и с места взяла в галоп. Обида и гнев мешали ей думать ясно.

– Не хочу больше ничего слышать ни об Эрран-Мхоре, ни о лорде Блэре! – вспыхнула Иден, когда Анна неосторожно завела следующим вечером разговор об их соседе. Анна влетела в кабинет, где Иден разбирала бумаги. Когда Иден оборвала ее, Анна в удивлении остановилась, шурша юбками.

– Иден! – мягко упрекнула Изабел, сидевшая здесь же, у окна.

– Прости, – проговорила Иден, ничуть не раскаиваясь. – Я просто устала от бесконечных разговоров о Блэрах, не хочу больше слышать ни слова о них, благодарю вас!

– Тогда я тебе ничего не скажу, – пригрозила Анна, нижняя губа у нее предательски задрожала.

– Ну хватит, Анна, что еще у тебя? – спросила Изабел, откладывая в сторону вышивание и неодобрительно глядя на Иден.

Было ясно, что Анна сгорает от нетерпения поделиться новостями, и она тут же забыла о резкости Иден.

– Нас пригласили, – объявила она дрожащим от волнения голосом, – всех, а не только одного дедушку, на бал в Эрран-Мхор! Посыльный только что принес приглашение, и дедушка сказал, что мы все можем пойти, раз лорд Блэр все-таки решил устроить этот бал. Правда, здорово? Мама сказала, что мне сошьют новое платье, если успеют, и вам с Иден тоже, конечно.

– Если мы поедем, – жестко сказала Иден. – Лично я не собираюсь. – Видя ошеломленные лица сестер, она сухо добавила: – Я не собираюсь присутствовать на этом глупом сборище, и потом, дома столько работы.

Сказав это, она собрала стопку бумаг и выбежала из кабинета.