– Вы не посмеете войти, мисс Беттина, или я пожа­луюсь вашему папеньке!

– О, Джейми, прекрати!

– Нет, я решительно настаиваю и не пожалею вас, если ослушаетесь!

– Джейми.

Сквозь дремотную пелену в сознание Рэйвен проник­ли два голоса: один – непреклонный ирландский – явно принадлежал пожилой даме, другой – звонкий и жалоб­ный – юной девушке. Но голоса эти доносилось словно издалека, она с трудом улавливала смысл сказанного.

– Я только взгляну на нее и уйду, клянусь, Джейми. Я не разбужу ее.

Голоса зазвучали чуть громче, приблизились к двери комнаты, в которой находилась полусонная Рэйвен. Она неожиданно приподнялась и села в кровати, широко рас­пахнув глаза. Рэйвен изумилась пологу над кроватью – над ней висел нежнейший газ, служивший москитной сет­кой. Она тотчас же вспомнила, где находится. Но для чего же тогда москитная сетка? Ведь сейчас зима, не вре­мя для москитов… К тому же это ведь север Индии, не так ли?

– Ох, ну так и быть, Джейми, только оставь меня в покое! Я загляну сюда попозже!

– Вот и хорошо, мисс Беттина, вот и умница, – похвалил девушку голос с ирландским акцентом. Рэй­вен услышала шарканье – ирландка удалялась. Не­сколько секунд спустя дверь со скрипом приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова юной де­вушки с лицом в форме сердечка. Заметив сидящую на кровати Рэйвен, девушка радостно вскрикнула, распах­нула дверь и вбежала в комнату, шурша плотными юб­ками из тафты.

– Вы уже проснулись! – улыбнулась она. – Как вам спалось?

– Благодарю вас, прекрасно, – ответила Рэйвен, слегка растерявшись от такого напора.

Воспоминания о прошедшей ночи были туманными. Припомнилось, как пара сильных рук сняла ее с лошади и передала решительной хлопотливой особе, которая обняла полусонную Рэйвен, отвела ее в комнату и уложила спать.

Но то была добрейшая матрона с полной мягкой грудью… Абсолютно ничего общего с этой голубоглазой девчушкой, рассматривавшей Рэйвен с нескрываемым любопытством.

– Извините, – нарушила Рэйвен затянувшуюся па­узу, – но я не могу припомнить, кто вы.

Девушка рассмеялась и сделала книксен – золотые кудряшки рассыпались по ее белым плечам.

– Меня зовут Беттина Бейтмэн, и вы находитесь в доме моего папы, в касурском гарнизоне. Вы прибы­ли вчера ночью, и капитан Сен-Жермен велел Джейми не будить вас и дать вам выспаться. Я хотела только заглянуть, потому что здесь практически нет моих ро­весниц. – Она пожала плечиком и улыбнулась, – Джейми не хотела меня пускать, но, как я и ожидала, вы уже проснулись.

Рэйвен не стала объяснять Беттине, что именно их спор с Джейми и разбудил се. Взглянув на часы, стояв­шие на столике рядом с дверью, она увидела, что уже почти одиннадцать.

– О Господи! Я, кажется, еще ни разу в жизни не валялась в постели почти до полудня!

– Но вы так устали вчера, – успокоила ее Беттина, решив не упоминать, что сама редко вставала рань­ше. – Если поторопитесь, мисс Бэрренкорт, то как раз успеете к обеду. Папа сказал, что обед сегодня будет в гостиной – в честь гостей. Можно я буду звать вас Рэйвен? Такое чудесное имя! Когда я услышала его се­годня утром, то оно показалось мне немного странным, но сейчас, увидев вас, я поняла, почему ваши родители назвали вас именно так.

Рэйвен кивнула, в душе тяготясь присутствием де­вушки. Хоть бы она поскорее оставила ее в покое. Рэйвен прекрасно знала подобного склада людей – таким ничего не стоит часами болтать на любую тему, их ничем не остановишь. Беттина являлась классической красавицей – с облаком золотистых кудрей вокруг сердцевидного личи­ка и огромными голубыми глазами. Ей было лет пятнад­цать-шестнадцать, не более, но она так туго затянула корсет, что ее маленькая грудь походила на грудь взрос­лой женщины. Беттина при разговоре выпячивала свои пухлые розовые губки, что придавало ей вид капризного ребенка. Рэйвен подумала о том, что любящие родители, наверное, избаловали Беттину, потакая её капризам. А став постарше и решив, что «капризное выражение» очень ей к лицу, она довела его до совершенства, тренируясь перед зеркалом.

– Я пришлю служанок, чтобы вам помогли одеться, – сказала девушка и, к величайшему облегчению Рэйвен, выпорхнула в коридор.

Несколько минут спустя в комнату бесшумно вошли шесть девушек-служанок. Две из них сразу занялись одеждой Рэйвен, третья принесла тазик с горячей водой, четвертая принялась расчесывать длинные волосы Рэй­вен, пятая начала заправлять постель, а шестая поставила перед гостьей поднос и тотчас же налила в чашку горячего чая.

Полковник Роджер Бейтмэн, сидя у себя в кабинете, делился с Шарлем последними новостями о событиях в Пенджабе. Бейтмэн провел в Индии много лет и прекрас­но владел как хинди, так и пенджабским диалектом. Его уважали не только коллеги-англичане, но и индусы, и он имел весьма точное представление о том, что происходит в стране.

Именно по этой причине Шарль и решил остановить­ся у полковника, а не в каком-нибудь бунгало у дороги. Надежная информация очень много значила в эти тре­вожные дни. Во время своего первого вояжа в Индию он и Дмитрий поневоле оказались втянутыми в военные дей­ствия: Британия ввела свои войска в Афганистан, чтобы воспрепятствовать расширению русского влияния в регио­не. Сталкиваясь с политическими интригами, постоянно рискуя жизнью, Шарль понял, что его стихия – море, оно принесет ему счастье и богатство.

Возвращаясь через Пешавар к ожидавшему их кли­перу, Шарль и Дмитрий вынуждены были сражаться с бандой взбунтовавшихся патанов. Спасли их подоспев­шие британцы, но тем показалась подозрительной наци­ональность Дмитрия, и ему пришлось просидеть некоторое время в тюрьме по подозрению в шпионаже. Если бы не вмешательство майора Роджера Бейтмэна, командира 70-го пехотного полка, расквартированного в Пешаваре, то русского, возможно, расстреляли бы. Майору очень пон­равился Шарль Сен-Жермен, и он убеждал своего но­вого друга поступить на службу в британские войска. Однако Шарль, к тому времени уже осознавший, что карьера военного не для него, вежливо отклонил предложение Бейтмэна. Он никогда не забывал кровавую рез­ню в Кабуле, которая часто виделась ему в ночных кош­марах.

Вот и сейчас, сидя в большом кожаном кресле перед столом полковника, Шарль был напряжен, как струна. Бейтмэн вглядывался в худое загорелое лицо гостя и га­дал о причинах странной нервозности всегда такого невоз­мутимого Шарля. Только очень внимательный наблюдатель смог бы заметить эту «странность», ибо взгляд Шарля был по-прежнему спокоен, а длинные пальцы уверенно держали чашечку из тончайшего фарфора, – они пили чай с бренди.

Полковник не забыл, каким жадным до жизни и при­ключений был сидевший перед ним молодой англичанин, и, видимо, в этом он не изменился. Однако появилось и нечто новое: полный контроль над своим темпераментом. Глядя в сияющие зеленые глаза Шарля, полковник испы­тывал какой-то необъяснимый страх. Да-а… не дай Бог иметь такого врага!

– Лорд Гаф, главнокомандующий нашей армии, лич­но возглавил войска в битве под Рэмнаггаром, – говорил полковник своим необычно высоким для такого крупного мужчины голосом.

Бейтмэн, краснолицый, с густыми бакенбардами, вы­глядел добродушным дядюшкой, но Шарль прекрасно знал, что этот грузный на вид мужчина передвигался с лег­костью кошки, во время рукопашной схватки его точные удары были так же смертельны, как укус кобры.

– Но эта битва не внесла решающего перелома в кампанию. – Полковник взял из позолоченной табакерки понюшку табаку. – Черт бы их побрал! Мы просто вы­нуждены довести дело до конца и разобраться с сикхами раз и навсегда. Лорд Дэлхуси и Джон Компани призвали примерно наказать мятежников.

– Войска и сейчас ведут активные действия? – по­интересовался Шарль совершенно безразличным тоном; даже сидевший рядом Дмитрий не понял, как относится его друг к последним новостям.

Громко чихнув, полковник отставил табакерку в сто­рону. Он вытер нос огромным носовым платком и пожал мясистыми плечами.

– Вся армия либо участвует в маневрах, либо мар­ширует, но я не могу даже предположить, когда и где состоится следующее сражение. Я и сам получил приказ выйти в Чиллианваллах в конце недели.

В беседе ненадолго возникла пауза – Шарль и Дмит­рий обдумывали услышанное. Затем Дмитрий спросил:

– А как насчет Пенджаба, полковник? Вы не хуже нас знаете, что здесь родина сикхов, их дом. Может ли европеец без опаски ходить по улицам Лахора?

– Всегда найдутся недовольные или ожесточившиеся люди, – медленно проговорил офицер. – Но сикхи – гордый народ, и они не унизятся до убийства женщин и детей.

– И все же вы не совсем в этом уверены, – заме­тил Шарль. Полковник Бейтмэн тяжело вздохнул:

– Армию сикхов поддержала афганская кавалерия. Большинство из них африди. Уж вы-то помните, что это за народ.

Зеленые глаза Шарля сузились, превратившись в щелки.

– Конечно, я их не забыл, – пробурчал он. Африди, атаковавшие «Звезду Востока» и едва не погубившие Рэйвен, были наркоманами, а посему лиши­лись своей гордости и утратили боевое искусство. А вот если бы Рэйвен захватили настоящие воины гор, непред­сказуемые и готовые умереть за свободу, она бы просто не выжила. При этой мысли Шарль невольно вздрогнул, его глаза сверкнули.

– Да, полковник, я их хорошо помню, – произнес он; его зеленые глаза вперились в нарядный мундир бри­танского офицера. – Но и им вряд ли придет в голову гоняться за беззащитными британскими подданными по улицам Лахора. Как это не приходит в голову их союзни­кам сикхам.

– Да, пожалуй, – кивнул полковник. – Можно даже сказать, что Лахор безопасен… пока безопасен. Но я уверен: однажды они попытаются вернуть себе этот город, ведь он когда-то был столицей империи сикхов.

– По крайней мере мы здесь долго не задержимся, – пробормотал Дмитрий.

Шарль же думал об алмазе «Кохинор». Он усомнил­ся в том, что им удастся найти бесценный алмаз в стране, объятой войной. Неожиданно в дверь постучали.

– А-а… Пенелопа, – ласково улыбнулся жене пол­ковник. – Обед уже готов? Должен признаться, что мне не терпится познакомиться с мисс Бэрренкорт. Ведь Дмит­рий столько мне о ней рассказал…

– Она и Беттина уже ждут вас в гостиной, – отве­тила миссис Бейтмэн.

Черные ресницы хозяйки по-девичьи затрепетали над выгоревшими голубыми глазами. Она улыбнулась капита­ну. При дневном свете он казался еще красивее, чем ночью, в мерцающем свете фонарей и свечей. Миссис Бейтмэн была уверена, что даже лейтенант Дэвид Таит, которого она считала превосходной партией для Беттины, вряд ли мог соперничать с Шарлем Сен-Жерменом. Более того, Роджер сообщил ей вчера, что этот человек – граф. Перспектива отхватить для Беттины заодно и титул пред­ставлялась весьма заманчивой.

Если бы не расплывшаяся талия и чрезмерное увлече­ние косметикой, Пенелопу Бейтмэн можно было бы даже назвать красивой. Шарль вежливо предложил ей руку, когда они покинули кабинет полковника. Почувствовав пальцами каменную твердость его руки, Пенелопа неволь­но вздрогнула. Пожалуй, он не подходит Беттине, решила она. Слишком уж горд и строг… Миссис Бейтмэн нахму­рилась.

Старый индус склонил голову в низком поклоне, ког­да они прошли мимо него по покрытому коврами коридо­ру. Он же распахнул перед ними двери в гостиную. Пенелопа остановилась на пороге, чтобы представить Шарлю свою дочь. Но гость, казалось, даже не заметил моргающую от смущения Беттину. Он уставился на Рэйвен Бэрренкорт, которая стояла у французского окна, гля­дя на тусклый зимний сад.

Бледные лучи послеполуденного солнца освещали её черные волосы, причесанные опытной рукой служанки и сколотые двумя гребешками из перламутра, на вид очень старыми и весьма дорогими, как мгновенно определила Пенелопа Бейтмэн. Розовые губки Рэйвен Бэрренкорт чуть приоткрылись, а тени на впалых щеках придавали обворожительную утонченность аристократическим чертам ее лица. На ней было светло-коричневое атласное платье, поблескивавшее в лучах солнца. Юбки же украшала вели­колепная вышивка шелком. Лиф плотно облегал пышную грудь, а кружевная оборка на скромном вырезе у горла лишь намекала на то, что скрыто под ней.

Услышав шаги, Рэйвен повернулась. Пенелопа заме­тила, как порозовели щеки девушки, а золотистые глаза расширились, когда она увидела Шарля Сен-Жермена. На сей раз он разыгрывал роль светского денди. На нем были прекрасно сшитые светло-коричневые бриджи из телячьей кожи и длинный желтый пиджак с белоснежным шелковым галстуком, закрепленным булавкой со сверкаю­щим сапфиром.

Рэйвен, видевшая Шарля «при полном параде» лишь раз в жизни, на борту «Звезды Востока», была поражена его щегольской внешностью. Она во все глаза смотрела на Шарля, пытаясь увидеть знакомого ей морского волка. Пенелопа заметила, как девушка нахмурилась, а затем улыбнулась, увидев, что волосы у Шарля все те же, буй­ные и непокорные; да и загар, покрывавший его сильные руки, сразу же бросался в глаза – ни один лондонский денди не мог похвастать таким загаром.

– Капитан, позвольте представить вам мою дочь, – улыбнулась Пенелопа.

Но улыбка миссис Бейтмэн тотчас же померкла – она увидела, что Шарль не проявил никакого интереса к ее дочери, лишь вежливо поклонился. Пенелопа нахмури­лась. Этот капитан был первым мужчиной, не потеряв­шим дар речи при виде Беттины.

«Теперь я понимаю, что означает выражение „ло­паться от злости“, – подумала Пенелопа Бейтмэн. Ка­питан не сделал Беттине ни одного комплимента; он тотчас же отвернулся и взял Рэйвен Бэрренкорт за руку, чтобы подвести ее к улыбающемуся Роджеру, который даже не заметил, что его собственную дочь только что самым гнус­ным образом проигнорировали!

Пенелопа не отрываясь смотрела на красавца капита­на и черноволосую богиню, стоявшую рядом с ним. Оба были высокого роста и завораживающе красивы – вне всякого сомнения, идеальная пара. Неуемная энергия Шарля, мощь его мускулистого тела ничуть не пугали эту тигрицу со сверкающими глазами. Боже, да у них, похо­же, полный разлад! И оба слишком горды и упрямы! Хм, пожалуй, у Беттины еще есть шанс, надо только, чтобы она умело разыграла свои козыри.

Пенелопа незаметно кивнула дочери, и на лице Бет­тины расцвела обольстительная улыбка. Гордость пере­полнила сердце миссис Бейтмэн. Ни один мужчина не сможет отвергнуть такое очаровательное существо, заве­рила она себя. А уж сколько часов она провела с Беттиной перед зеркалом, помогая дочери довести все приемы обольщения до совершенства. Конечно, подобная улыб­ка больше уместна в вечерней гостиной, но Роджер ска­зал ей, что капитан и его огромный русский друг задержатся в городе по делам и не будут присутствовать на ужине.

– Капитан, почему бы вам не сесть рядом со мной? – кокетливо улыбнулась Беттина, когда настало время уса­живаться за стол.

– А вы, мистер Сергеев, просто обязаны открыть мне тайну… Как вы оказались на стороне англичан? – спросила миссис Бейтмэн, подводя бородатого казака к креслу, в котором должен был бы сидеть Шарль.

Полковник, заметив маневр супруги, вопросительно взглянул на нее и нахмурился. Но Пенелопу не смутили такие мелочи, она жаждала увидеть, как этот красавец капитан возьмет ее дочь под руку и поведет к столу. Миссис Бейтмэн даже не приходило в голову, что капитан, воз­можно, никогда не заинтересуется фарфоровой куклой вроде Беттины. Таких куколок надо холить и лелеять, баловать их и укутывать в нежнейшие шелка и бархат. Но в силь­ных мозолистых руках мужчины, уверенно ведущего Беттину к столу, было слишком много беспокойной энергии, и полковнику Бейтмэну это было ясно как никому друго­му. Он-то сразу понял, что его драгоценная дочурка и суровый капитан совершенно несовместимы.

Хотя полковник обожал свою дочь и считал ее дово­льно миловидной, он не закрывал глаза на то, что она была девицей легкомысленной и пустоголовой. Кроме того, справа от него сидела такая красавица, что его дочь на ее фоне казалась дурнушкой. Едва лишь Бейтмэн увидел Рэйвен Бэрренкорт, заметил огоньки в ее кошачьих гла­зах и грациозную стройную фигуру, он сразу же понял, что именно забота о ее безопасности заставила Шарля лично сопровождать девушку в Лахор. В отличие от своей жены с ее чисто женской интуицией он не уловил выра­жения, которое промелькнуло на прекрасном лице Рэй­вен, когда она увидела Шарля в облике денди. Зато полковник приметил огоньки гнева, сверкнувшие в пре­красных глазах, когда Шарль взял девушку за руку, и пожалел, что молодой человек, которого он успел искрен­не полюбить и которым восхищался, не мог назвать эту красавицу своей женой.

Обед оказался для Рэйвен невыносимой мукой; стои­ло ей поднять глаза от тарелки – и перед ней представа­ла отвратительная картина: Беттина Бейтмэн отчаянно флиртовала с Шарлем. Еще омерзительнее было испыты­ваемое Шарлем удовольствие от бесстыдного кокетства наглой девчонки. Рэйвен почувствовала, что у неё от гне­ва запылали щеки. Она впервые видела этого безжалос­тного варвара в образе столичного франта. Как он был вежлив и внимателен!.. Он с интересом выслушивал удру­чающе скучные рассказы Беттины о жизни в гарнизоне. Хуже всего, однако, были его дьявольские улыбки в ответ на её кокетство и хихиканье. Рэйвен едва зубами не скре­жетала от злости.

Было очевидно, что миссис Бейтмэн просто в востор­ге от происходящего за столом. Она наблюдала за до­черью чуть ли не со слезами умиления. Рэйвен едва не стошнило от отвращения. «Ну что ж, – думала она, – если Шарлю Сен-Жермену нравится болтовня такой фарфоровой пустышки, как Беттина Бейтмэн, то с Богом. Пусть упиваются своим счастьем». Хотя подаваемые за столом блюда были великолепны по сравнению со скудной пищей последних дней, Рэйвен не ощущала вкуса того, что ела. Она находилась в таком состоянии, что съела бы и опилки, не заметив этого. Ей очень хотелось расспросить полковника Бейтмэна о последних политических событиях в Пенджабе, но она так и промолчала весь обед – ведь сто­ило ей поднять голову, и она видела перед собой мило бес­едующих Шарля и Беттину.

– Не хотите ли еще вина, мисс Бэрренкорт? – спросил полковник Бейтмэн, когда подали десерт.

– Благодарю вас, не хочется, – пробормотала Рэйвен. Она смотрела на Беттину: та приподнялась, чтобы шепнуть Шарлю что-то на ухо, её приоткрытые губы на­ходились в миллиметрах от худой щеки Шарля… Рэйвен резко поднялась. – Вы не сочтете меня невежливой, если я не останусь на десерт? Я бы хотела заглянуть к миссис Дэниэлс.

– Что вы, что вы, – поспешно проговорила Пене­лопа Бейтмэн, хотя Рэйвен обращалась не к ней, а к полковнику.

Рэйвен исчезла за дверью с невыразимым облегчени­ем. Шурша юбками, она прошла по коридору к комнате Дэнни, где старая гувернантка отсыпалась и приходила в себя после изнурительного пути. Беттина тоже вздохнула с облегчением, избавившись от единственной соперницы в борьбе за внимание Шарля Сен-Жермена. Повернувшись к капитану, она возобновила беседу, но, к ее величайшей досаде, он потерял к ней всякий интерес. Взглянув на дверь, за которой исчезла Рэйвен, он заговорил с полковником о политике – о вероятности новых столкновений с сикхами.

Довольная тем, что Дэнни крепко спала, Рэйвен ушла к себе и принялась мерить шагами комнату, то и дело подходя к дверям, ведущим на веранду. С веран­ды открывался вид на сады, так что Рэйвен так и не узнала, что представляет собой гарнизон, – дом пол­ковника со всех сторон окружали любовно ухоженные садики. Рэйвен невольно подумала, что жизнь в гарни­зоне невыносимо скучная и однообразная, а единствен­ные развлечения – поездки в Касур, на базар, и визиты офицерских жен. Беттина упомянула за обедом, что они с матерью редко выезжают в город, потому что бри­танские женщины, живущие в гарнизоне, привыкли де­лать покупки, не сходя с веранды. Торговцев пропускают на территорию гарнизона, и они подъезжают со своими товарами прямо к веранде.

Значит, Эдгар Мерроу оказался прав, подумала Рэй­вен, вспомнив слова славного человечка, с которым она подружилась на борту «Индийского облака». Как же дав­но это было! Но его голос до сих пор звучал у неё в ушах: «Жизнь в Индии может быть поразительно скучной и однообразной и ничуть не отличаться от жизни на родине, если предпочитаешь путешествовать по Индии от одного гарнизона до другого». Она очень надеялась, что кузен Филипп покажет ей хоть что-нибудь из экзотики и пыш­ной роскоши, о которых она мечтала перед отъездом в Индию.

Стук подков тут же привлек внимание Рэйвен. Она выглянула в окно и увидела выходившего из конюшни индуса-кули с двумя норовистыми лошадьми, которых он ловко удерживал за уздечки. Это были высокопородистыс бестии, совершенно непохожие на жалких кляч, которых они приобрели в Хасангее. На веранде послышались тя­желые шаги, которые могли принадлежать только Дмит­рию и Шарлю. Сердце девушки на мгновение остановилось, когда она увидела, как они спускаются по ступеням.

Оба уже переоделись. Дмитрий был в старенькой бурке и высоких морских ботинках, Шарль – в кожа­ных бриджах в обтяжку и в плотном темном плаще-накидке. Белозубый темнобородый Дмитрий сверкнул ослепительной улыбкой и взлетел в седло. Зеленые гла­за Шарля засияли – он предвкушал скачку на велико­лепнейшем жеребце. Глядя, как мужчины уезжают в Касур, Рэйвен чувствовала себя безмерно одинокой. Наверняка они отправились в Касур, чтобы распоря­диться насчет грузов для «Звезды Востока». Она пре­зирала Шарля Сен-Жермена, это чудовище, и вместе с тем завидовала его жизнелюбию и энергии. И он мог позволить себе вести тот образ жизни, который был ему по душе. Как бы ей хотелось принять участие во всех его приключениях… Хотя бы для того, чтобы развеять эту тоску и одиночество!

Она тотчас же напомнила себе, что Шарль с Дмитри­ем отправились на поиски алмаза, то есть пошли на пово­ду у своей алчности. И вообще Шарль Сен-Жермен – человек безжалостный, способный на убийство, только бы завладеть вожделенным алмазом. Господи, как же ты поз­волил наивной девчонке влюбиться в такого? Почему не оградил от его медоточивых речей и нежных прикоснове­ний? И сколько же таких обманутых девственниц этот мерзавец заманил в свою постель?

Девушка проводила всадников тоскливым взглядом.

– Рэйвен!

Она нехотя повернулась на голос Беттины.

– Да?

– Мама сказала, что поскольку мы остались в доме одни, то можем сыграть в карты. – Беттина хихикнула. – Папа ушел к майору Пелграму, так что ничего не узнает. Вы не хотели бы составить нам компанию?

Меньше всего Рэйвен хотелось сейчас играть в кар­ты, особенно если хозяину дома это не нравилось. Но она побоялась огорчить хозяйку дома.

– Я приду через минуту.

День показался Рэйвен бесконечным, но вот наконец настал прохладный вечер. Молчаливые слуги бесшумно вошли в комнату, чтобы зажечь лампы. Шарль и Дмит­рий не вернулись к восьми часам – в это время Бейтмэны садились ужинать, – так что Дэнни и Рэйвен пришлось составить компанию семье полковника. К счастью, за сто­лом на сей раз «доминировал» сам хозяин, и его рассказы о жизни в Индии были намного интереснее, чем рассуж­дения пустоголовой Беттины.

После ужина, пожелав усталой Дэнни спокойной ночи, Рэйвен ушла в свою спальню. Она рассеянно листала стра­ницы книжки, которую ей дала Беттина. Это был роман, который, по мнению Беттины, обязательно должен был понравиться Рэйвен. Однако книга оказалась откровенно скучной, и Рэйвен отложила ее в сторону. Надев тапочки, она бесшумно выскользнула на веранду. Ночь была тем­ной; даже усыпанное звездами небо и серп молодой луны почти не освещали темные бунгало и сады затихшего на ночь гарнизона.

Рэйвен задрожала. Холодный ветер со стороны гор донес до нее первое дыхание зимы, напомнив, что уже почти декабрь. На девушке по-прежнему было коричне­вое платье из атласа; шуршащая материя холодила кожу. Обхватив руками плечи, она прислонилась к стене, при­слушалась. Где-то совсем рядом залаяла собака, послы­шалось бряцание оружия во время смены караула.

Мангуста, осмелев под прикрытием темноты, делови­то рылась в кустах. Рэйвен с интересом наблюдала за пушистым зверьком, припомнив, что уже видела точно такого же на базаре в Хасангее, бесстрашно сражавшего­ся с рассвирепевшей коброй. Крестьяне окружили их и громкими криками подбадривали мангусту, заключая пари, делая ставки на возможного победителя.

В ночной тишине громко всхрапнула лошадь. Рэйвен вздрогнула и подняла голову. И тотчас же увидела двоих всадников, скачущих к конюшне. Услышав сочный бас Дмитрия, вполголоса тянувшего какую-то русскую песню, девушка с облегчением вздохнула. Дмитрий же вдруг громко икнул. Да-а… мужчины, должно быть, весело провели время… Вручив поводья кули, вышедшему встретить их, они исчезли в бунгало, – неподалеку от спальни Рэйвен открылась и закрылась дверь кабинета.

Девушку разобрало любопытство. Она вышла в кори­дор, прошла к кабинету и осторожно постучала.

– Войдите, – раздался из-за двери низкий голос Шарля.

Переступив порог, она опешила. В кресле, с бутыл­кой бренди у локтя, развалился Шарль. Он снял галстук и, похоже, чувствовал себя в кабинете полковника, как у себя дома.

– Я полагал, что все юные леди уже в постели в столь поздний час, – заметил Шарль, нахально уставив­шись на ее грудь.

– Где Дмитрий? – спросила Рэйвен, проигнориро­вав его замечание.

Она гадала: пьян он или нет? Шарль говорил, чуть растягивая слова, но он и раньше дразнил ее таким же лениво-равнодушным тоном. Вот разве что его взгляд… Ярко-зеленые глаза словно раздевали ее.

– Отправился спать, – ответил Шарль. – Мы ведь выезжаем завтра на рассвете, вот я и посоветовал ему проспаться и слегка протрезветь до утра.

– Значит, вы напились, – нахмурилась Рэйвен.

– Совершенно верно, – заявил Шарль. Он отки­нул свою красивую голову и взглянул ей в лицо, его полные губы кривились в усмешке. – Неужто вы ре­шили побранить нас, мисс Бэрренкорт? Мы давно уже взрослые мужчины, оба холостые, а следовательно, у вас нет никакого права разыгрывать из себя недовольную супругу.

– Вот уж действительно, – произнесла Рэйвен; ее очаровательное личико исказилось гримасой отвращения, так что и дураку было ясно: даже сама мысль о браке с подобным человеком кажется ей недопустимой.

Шарль побагровел от гнева. Ухватив девушку за юбку, он притянул ее к себе. Зеленые глаза под тяжелыми набрякшими веками смотрели то на её грудь, то на лицо.

– Отпустите меня! – с яростью в голосе прошипела Рэйвен, сверкая глазами.

Шарль легко поднялся на ноги и усмехнулся.

– Благодарите Бога, что вы не моя жена, Рэйвен, – проговорил он каким-то странным хрипловатым голосом. – Я терпеть не могу непослушания. И наверняка постоянно колотил бы вас.

– Тогда и вы вознесите Господу благодарственную молитву, потому что, как бы вы ни бесновались, я ни за что бы не покорилась!

Шарль с ласковой улыбкой прошептал:

– Да ну? Но ведь существуют и другие способы дока­зать мое превосходство над вами. Забудем о грубой силе!

– Что вы имеете в виду? – с дрожью в голосе спросила Рэйвен. Она вдруг почувствовала, что у неё под­гибаются колени.

Шарль выпустил ее юбку, но лишь для того, чтобы прижать ладонь к великолепной груди и ощутить, как бе­шено колотится сердце девушки. Он почувствовал, что и его пульс участился. Сминая её юбки другой рукой, он крепко прижал Рэйвен к себе.

– Уверен, вы прекрасно знаете, что я имею в виду, – выдохнул Шарль.

Сквозь тонкий муслин рубашки он чувствовал набух­шие соски Рэйвен; их тепло передалось ему, и по его телу прокатилась горячая волна. Губы девушки чуть приот­крылись, а золотистые глаза потемнели, засверкав подоб­но расплавленному золоту. Это был верный признак, что она желала его. И все же она пыталась высвободиться из его объятий.

Не в силах сдержаться, Шарль обнял ее за талию, еще крепче прижав к себе. И вдруг почувствовал, как в нем наряду с желанием закипает гнев, – она по-прежне­му пыталась вырваться.

– Не надо, Рэйвен, – пробормотал он, обдав её щеку своим горячим дыханием. – Не сопротивляйся…

– Шарль, нет…

– Ты хочешь меня, Рэйвен, не притворяйся, что это не так.

Странно, но в его голосе не чувствовалось ни намека на торжество или насмешку, лишь констатация факта.

Рэйвен ощущала его желание. И жажда почувство­вать его поцелуи, растаять в его объятиях пронзила ее. Она остро ощутила жар в его паху и пульсацию в напряг­шемся жезле. С ее губ сорвался стон. Шарль сказал чис­тую правду: она желала его каждой клеточкой своего измучейного тела, просто изнемогала от этого всепогло­щающего желания.

– Позволь мне любить тебя, Рэйвен, – хрипло шеп­тал Шарль, страстно лаская нежное ушко девушки, отче­го та затрепетала.

Она ничего не ответила, лишь обняла его, полагая, что он и сам поймет этот знак. Мгновенно откликнув­шись, Шарль наклонился и впился губами в её ждущие уста. Рэйвен порывисто приникла к нему. Она совершен­но забыла, где они находятся и почему; поцелуи Шарля опьяняли ее, кружили голову. Ей было не до стыда, и эта раскованность в проявлении чувств разжигала в Шарле неведомые ранее восторги. Он замирал в экстазе, когда ее пальчики перебирали его кудри.

Осторожно отстранив ее, он принялся срывать с себя одежду, а Рэйвен уже в который раз с восторгом смотре­ла, как обнажается его великолепное тело. Поджарое и мускулистое, оно поблескивало в свете лампы; золотистая поросль на груди все так же чарующе курчавилась.

Сильные руки Шарля несколько секунд спустя уже помогали Рэйвен стаскивать через голову платье, а потом высвобождать грудь из тисков тугого корсета. И вскоре Рэйвен задрожала от его ласк. Руки Шарля погладили ее пышные груди, и вишенки сосков тотчас затвердели. Ей казалось, что пальцы Шарля оставляют огненный след на ее плоти. А когда он коснулся языком ее сосков, Рэйвен чуть не задохнулась от сладостной боли, мгновенно от­кликнувшейся внизу, в ее женской сути. Она откинула назад голову, и горячие губы Шарля начали покрывать поцелуями её шею. Запустив пальцы в ее волосы, он вы­тащил из них гребни, и черные пряди свободно упали ей на плечи, сверкая в свете лампы. Шарль уткнулся лицом в водопад ее волос, очарованный их восхитительным аро­матом. Подхватив Рэйвен на руки, он помог ей избавить­ся от нижнего белья, и она предстала перед ним во всей своей обольстительной наготе.

– Ты прекрасна, – прошептал Шарль, не сводя с Рэйвен сверкающих восторженных глаз.

Хрипло застонав, он опустился вместе с ней на ковер. Но тотчас же приказал себе не пугать Рэйвен своим неис­товым желанием. Она же нежно гладила его широкую спину, трепеща от близости его тела, изнемогая от любви к нему. Ее ласки доводили Шарля до безумия. Его воз­бужденная плоть уткнулась в бедро Рэйвен, и она тут же, отвечая на это молчаливым приглашением, раздвинула ноги. Шарль на мгновение отстранился, заглядывая ей в лицо. Ее топазовые глаза горели жарким пламенем, пламенем любви. Он упал на нее со стоном, вонзаясь в ее сокровен­ное тепло, готовое принять его. И они слились воедино, стали единым существом, стремящимся достичь высот экстаза. Шарль и Рэйвен одновременно почувствовали, когда все вокруг них исчезло в ослепительном свете за­вершения. Восторженный крик сорвался с губ Рэйвен, и Шарль тотчас же впился в них поцелуем. Их содрогаю­щиеся в экстазе тела достигли той наивысшей точки, того заключительного аккорда, к которому и стремятся все влюб­ленные: Шарль выплеснул в неё свое семя – плод их страсти, их любви.

Теперь в кабинете слышались лишь судорожные вы­дохи Рэйвен и тяжелое дыхание Шарля; изумрудные гла­за не могли наглядеться на сияющие топазовые. Колдовство еще не было нарушено, и их сплетенные тела образовыва­ли теплый кокон, отгораживающий влюбленных от ос­тального мира. Оба молчали, наслаждаясь мгновениями, когда слова не нужны. Глядя в лицо Шарля, Рэйвен ду­мала о том, что он дьявольски красив, – каждая его черта свидетельствовала о несомненной мужественности, как и мускулистое тело, все еще лежавшее на ней. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, когда Шарль, склонившись над ней, принялся покрывать её лицо, шею, веки нежными поцелуями.

Поглощенные друг другом, они ничего не замечали и, разумеется, не услышали, как чуть приоткрылась дверь и кто-то шумно втянул воздух, как если бы задыхался. Не заметили они и широко раскрытых глаз Беттины Бейтмэн, увидевшей, чем они занимаются, и осторожно при­крывшей дверь.

Дрожа от возбуждения, девушка возвратилась к себе в спальню; в её воспаленном мозгу запечатлелась картина: обнаженное загорелое мужское тело накрыло белое тело Рэйвен Бэрренкорт. Хотя Беттину воспитывали в стро­гости, как и полагалось воспитывать единственную дочь высокопоставленного британского офицера, она была до­статочно развита, чтобы понять, чем занимались краси­вый морской капитан и прекрасная темноволосая женщина. Несмотря на всю свою наивность и неопытность, Беттина уловила ту страсть, с какой любовники смотрели друг на друга. Девушка даже всплакнула, понимая, что на неё Шарль Сен-Жермен никогда не посмотрит таким пламен­ным взглядом.

Мужественное лицо Шарля Сен-Жермена сводило Беттину с ума, а его сильное, мускулистое тело заставляло ее трепетать от непонятного возбуждения. Она раз за разом вспоминала, как игриво коснулась его руки и как затаила дыхание, ощутив его твердые, как камень, мыш­цы. Придя к себе после ужина, Беттина долго лежала без сна, ожидая, когда же он вернется из города, мечтая о том, что, может быть, ей как-нибудь удастся привлечь его внимание и поработить навеки. Иначе хоть ложись и по­мирай от тоски по нему.

Давая волю фантазии, она улыбалась от своих голо­вокружительных видений, она лучилась от счастья, вооб­ражая его своим мужем, представляя, как он сопровождает ее на балы и на праздники. Как бы ей завидовали все подруги! А все из-за высокого внимательного супруга ря­дом с ней, который красивее, чем лейтенант Дэвид Таит!

Несмотря на наивность, Беттина все же заметила, что между Шарлем Сен-Жерменом и Рэйвен Бэрренкорт существуют какие-то особые отношения, между ними словно искры проскакивали, хотя они в течение всего обеда усиленно не замечали друг друга. Да-а, чтобы завоевать Шарля, понадобится нечто более действенное, чем улыбки и чарующие взгляды, решила Беттина. Осо­бенно если твоей соперницей является Рэйвен Бэрренкорт… При всем своем тщеславии Беттина прекрасно понимала, что Рэйвен в чем-то более привлекательна, чем она. Беттина и сама не знала, в чем, собственно, заключается превосходство Рэйвен, – ведь жаловаться на отсутствие внимания со стороны мужчин у нее не было оснований. Но она поняла: необходимо предпри­нять нечто экстраординарное, иначе Шарль Сен-Жермен уедет завтра утром из гарнизона, и она, возможно, больше никогда его не увидит.

Мысль об отъезде Шарля казалась невыносимой. Бет­тина долго ворочалась в постели с боку на бок, и наконец в ее головке созрел хитроумный план. План, конечно же, безумный, но все же, хотя сердечко замирало от стра­ха, Беттина твердо намеревалась привести его в исполне­ние. Она решила дождаться, когда Шарль разденется и ляжет в постель, а затем прокрасться в его спальню.

Она, конечно, не позволит ему прикоснуться к себе, подумала Беттина, задрожав от сладостного ужаса, пред­ставив, каков Шарль в обнаженном виде и каково это – почувствовать рядом с собой мужское тело. Должно быть, это жуткое ощущение, решила она, припомнив тысячи историй, которые подслушала во время бесед матушки с приятельницами. Если им хоть наполовину можно верить, то это просто кошмар. Но она, конечно, не зайдет так далеко, чтобы позволить Шарлю дотронуться до нее. Она дождется, когда он почувствует ее присутствие и выско­чит из постели, чтобы потребовать у нее объяснений. Вот тут-то она и завопит, и будет вопить до тех пор, пока не прибежит папа.

И конечно же, папа решит, что его дочь скомпроме­тирована, и Шарлю придется жениться на ней, потому что все остальное не удовлетворит папу. Будучи джентль­меном и другом отца, Шарль, конечно, согласится. Прав­да, бедная мамочка придет в ужас, но тут уж ничего не поделаешь, решила Беттина.

Однако все сорвалось. Началось с того, что Шарль пошел не к себе в спальню, а в кабинет папы, находив­шийся в другом конце коридора. Беттина ждала и ждала, когда же он отправится в спальню. Наконец, собравшись с духом, она подкралась к кабинету и отворила дверь – решила сделать Шарлю сюрприз. Но это ее, Беттину, ждал сюрприз. Она увидела, как Шарль обнимает Рэй­вен, как прижимает к своей груди, – Беттине станови­лось дурно при воспоминании об этом, и глаза ее мстительно сверкали во тьме.

Значит, Рэйвен Бэрренкорт перебежала ей дорогу? А задумалась ли она хоть на минуту, что собирается преус­петь там, где потерпела фиаско она, Беттина? Нет? Весь­ма легкомысленно с её стороны! Планы ведь можно подправить и заставить послужить другой цели – разлу­чить любовников! Мысль ей понравилась, и ее пухлые капризные губки расплылись в улыбке. Удачная мысль! Этим же утром она посеет сомнения в душе Рэйвен Бэр­ренкорт! В конце концов, утешала себя Беттина, если Шарль не достанется ей, то он не достанется и Рэйвен!

На следующее утро Рэйвен открыла глаза и увидела пробивающиеся сквозь шторы солнечные лучи, падавшие и на её подушку. Откинув одеяло, она встала и босая подошла к окну. Отодвинув тяжелую бархатную штору, девушка выглянула в сад и заметила на траве иней, пере­ливавшийся всеми цветами радуги. Взглянув на свое отра­жение в стекле, Рэйвен увидела, что глаза её сияют, а на щеках играют ямочки.

Прижав нос к холодному стеклу, девушка смотрела на чудесный сад, весь в звездочках инея. Однако думала она только о Шарле, о том, что произошло между ними ночью. Все ее тело сладко ныло от его настойчивых ласк, но Рэйвен не замечала боли. Она вновь ощутила тоску по его объятиям, вспомнив, как нежен, внимателен и осторо­жен он был во второй раз, как стремился доставить ей удовольствие.

Расставшись с Шарлем, Рэйвен долго не могла ус­нуть. Лежа в своей постели, она тосковала по Шарлю, по его объятиям и ласкам; и это стойкое желание все еще изводило её, когда она отвернулась от окна с улыб­кой на устах, чудесным образом преобразившей ее, слов­но она излучала счастье. Услыхав тихий стук в дверь, Рэйвен нахмурилась: ей не хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас помешал её переживаниям. Но тотчас же с об­легчением вздохнула, увидев, что это всего лишь одна из служанок.

Робко улыбнувшись, служанка поставила перед ней поднос с завтраком, затем принесла теплую воду для умы­вания и начала помогать Рэйвен одеваться. Еще одна де­вушка зашла чуть позже, чтобы помочь причесать гостью, и долго восхищалась ее блестящими смоляными прядями. Третья же служанка принесла выглаженное платье. Рэй­вен ликовала при мысли о том, что скоро она снова увидит Шарля. Ее нетерпение росло с каждой секундой. Она постаралась одеться как можно быстрее. Затем проглоти­ла чашку чая и несколько засахаренных фруктов.

Как и всякая девушка, собирающаяся порадовать лю­бимого, Рэйвен критически осмотрела себя в зеркале, пре­жде чем выйти из комнаты. Сегодня на ней было темно-зеленое платье – как раз в тон глазам Шарля, подумалось ей. Это было чудесное платье с отделкой из лимонного атласа.

Зайдя в гостиную, Рэйвен сразу же наткнулась на Дмитрия, который, мгновенно завладев обеими её руками, заставил девушку покрутиться перед собой, чтобы по до­стоинству оценить платье. Сильные руки повернули ее так резко, что юбки обвились вокруг стройных ног и оголи­лись лодыжки в бархатных туфельках.

– Вы просто картинка, маленькая принцесса! – вос­кликнул Дмитрий. – Восхитительный образ женствен­ности!

Сообразив, что они одни в комнате, Рэйвен ответила ему очаровательной улыбкой с ямочками на щеках, и ее личико осветилось счастьем.

– О, перестаньте, Дмитрий, – сказала она. – И не пытайтесь сбить меня с толку своими комплиментами.

Дмитрий замер от неожиданности, не зная, как ему реагировать на эту парящую перед ним богиню. Что-то должно было случиться, чтобы она так изменилась. Но что именно? Ему совершенно ничего не приходило в голо­ву. Дмитрий осторожно обнял её своими огромными ручи­щами, но и это бережное объятие едва не раздавило Рэйвен. Она весело рассмеялась и ответила ему точно таким же дружеским объятием.

– Дмитрий, – прошептала она ему на ухо, – я так счастлива, что просто обязана поделиться с кем-нибудь.

Дмитрий расхохотался. Держа ее за талию, он улы­бался ей, радуясь за нее, разделяя ее восторг, как и пол­ожено другу. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг услышал чье-то деликатное покашливание. Дмит­рий обернулся и увидел Беттину Бейтмэн, стоявшую у двери и наблюдавшую за парочкой сузившимися глазка­ми. На какое-то мгновение ему даже почудилось, что на кукольном личике девушки появилось нечто весьма похо­жее на ненависть. Но это выражение тотчас же сменилось плохо разыгранным лукавством.

– Мой Бог, мисс Бэрренкорт! Мистер Сергеев! – воскликнула Беттина. – А я и не подозревала, что ветер дует в вашу сторону!

Искренняя по натуре, Рэйвен вдруг почувствовала себя крайне неловко. Она густо покраснела и опустила глаза, а потому не заметила многозначительного взгляда Беттины.

– Мои извинения, мисс Бейтмэн, – с галантным поклоном проговорил Дмитрий, – но всему виной рус­ские обычаи. У нас принято так сердечно приветствовать друзей даже после самых коротких разлук. Мы прижима­ем их к сердцу. – Его бородатое лицо расплылось в белозубой улыбке. – По-моему, подобное приветствие гораздо приятнее, чем обычное пожелание доброго утра, не так ли?

Беттина пожала плечами.

– Возможно, так оно и есть. Но, будучи воспи­танной молодой леди, я не могу одобрить подобное по­ведение.

Хотя девушка не переставала улыбаться, ее ядовитый тон недвусмысленно свидетельствовал о том, что Рэйвен к воспитанным леди никак не относится.

– Беттина? Боже, что ты делаешь тут в такую рань? – раздался голос полковника Бейтмэна; его неожиданное по­явление мгновенно разрядило ситуацию.

– Я просто хотела попрощаться с нашими гостями, папа. – Беттина скромно опустила глазки.

Ее отец недоверчиво хмыкнул, хотя и посмотрел на дочь с обожанием.

– Умница моя! Что ж, это гораздо больше, чем су­мела сделать твоя мать, которая попросила меня передать гостям ее наилучшие пожелания, счастливого пути и без­опасного пребывания в Лахоре. В данных обстоятельст­вах, поскольку вы так рано уезжаете, я полагаю, вы простите… – Он развел руками.

– Прекрасно понимаю ее, – улыбнулась Рэйвен. – Если бы не поездка, я и сама бы с удовольствием поспала подольше.

Беттину чуть не затрясло от злости, когда она заме­тила улыбку отца в ответ на слова Рэйвен. Однако эта Рэйвен Бэрренкорт – законченная кокетка! Мало того, что переспала с капитаном Сен-Жерменом и водит за нос этого огромного русского медведя, – так она еще и бес­совестным образом флиртует с ее отцом, пока мамочка спит, ничего не подозревая. Губы Беттины вытянулись в тонкую линию. Ну ничего, Рэйвен Бэрренкорт, я сумею отплатить тебе той же монетой!

В гостиную вошел бородатый слуга, сообщивший полковнику-саибу, что карета готова и что капитан Сен-Жермен-саиб ждет на улице. Выйдя на веранду, Рэйвен улыбнулась, заметив Дэнни, стоявшую возле нервно пе­ребирающих ногами лошадей; она следила за погрузкой багажа группой молчаливых кули, совершенно, кстати, не обращавших внимания на ее критические замечания. Дэн­ни проживет намного дольше, если прекратит беспокоить­ся о состоянии чемоданов, подумала Рэйвен, но тут же забыла обо всем, – из-за коляски появился Шарль.

В безупречного покроя пальто с серебристым воро­тником из куницы капитан легкой походкой приблизился к веранде. В руке он держал хлыст. Его волосы, как всегда, растрепались на затылке, а резкие черты лица словно застыли, окаменели; но едва он увидел Рэйвен, его изум­рудные глаза потеплели и ожили…

– Не знаю, как мне вас благодарить, – обратился Шарль к полковнику, поднявшись по ступенькам веран­ды. – Спасибо, что разрешили воспользоваться вашей каретой. Благодаря вашему великодушию мисс Бэрренкорт и миссис Дэниэлс проведут остаток пути в гораздо более комфортных условиях, чем до этого.

– О, ради Бога, Шарль, прекратите, – просиял полковник. – Нам ни к чему эти расшаркивания, я был счастлив услужить вам. Ну, лошади уже готовы?

– Их как раз седлают, – ответил Шарль, не сводя глаз с Рэйвен. У нее даже дух захватило от этого взгляда, ей так хотелось подойти к нему, но она не осмеливалась, зная, что они на виду у всех.

– Мисс Бэрренкорт! Вы готовы? – обратился к ней Шарль с дерзкой улыбкой.

Протянув ей руку, он обхватил своими пальцами, об­тянутыми перчаткой, ее тоненькое запястье. Его рука была теплой и сильной. Дэнни уже помогли забраться в карету расторопные молчаливые слуги. Шарлю пришлось ото­двинуть услужливого индуса плечом, чтобы лично помочь Рэйвен. На мгновение его сильные руки задержались на ее обтянутой бархатом талии; затем он поднял ее и усадил в карету, но не сразу убрал руки и продолжал смотреть и смотреть, словно не верил в свое счастье. Рэйвен тоже не могла отвести взгляд от его прекрасного лица.

Но вот Шарль повернулся, отступил на шаг и покло­нился ей, перед тем как закрыть дверцу. Он ушел, а Рэйвен все еще приходила в себя от недолгого, но потрясшего ее прикосновения его рук. Лицо ее озарилось счас­тливой улыбкой, и она откинулась на плюшевые подушки сиденья.

– Мисс Бэрренкорт!

Среди общего шума, когда отдавались последние при­казания слугам и проверялся багаж Дмитрия и Шарля, Рэйвен не услышала голоса Беттины Бейтмэн, припод­нявшейся на цыпочки перед дверцей кареты. Но Беттина снова ее позвала. Рэйвен выглянула из окна.

– Да?

– Желаю вам удачи в Лахоре.

– Благодарю вас. Уверена, что мой кузен будет столь же великодушным хозяином, как и ваш отец.

– Я имела в виду не вашего кузена, – проговори­ла Беттина со странным выражением на лице, неприятно старившим ее. – Я желала вам удачи в отношениях с Шарлем.

Рэйвен нахмурилась:

– С Шарлем? Я вас не понимаю. Вы имеете в виду капитана Сен-Жермена?

– Вот именно.

– И что же вы хотели сказать о нем, Беттина? Девушка придвинулась поближе и перешла на шепот:

– Просто я решила, что будет справедливо, если предупрежу вас: он вовсе не такой, каким хочет казаться.

– Извините, Беттина, но я совсем не понимаю, о чем речь!

– Боже, неужели я выражаюсь так непонятно? На­верное, это от волнения!.. Видите ли, но мне бы не хоте­лось, чтобы он одурачил вас! Вы думаете, что он любит вас, а на самом деле вы стали для него утехой на одну ночь, как и я!

Рэйвен судорожно сглотнула, и Беттина поняла, что попала в яблочко.

– Ах, если бы у нас было время поговорить, – про­должала она, заламывая руки в притворном отчаянии. – Ведь я должна сказать вам правду. Хотя бы ради вашей же безопасности.

– Какую правду? – прошептала Рэйвен, чувствуя, что вот-вот задохнется. – Ну, какую правду, черт бы вас побрал!

– Я ведь не очень разбираюсь в таких делах, – прошептала Беттина, продолжая ломать комедию, ибо ее мстительное сердце упивалось муками Рэйвен. – Мама никогда не рассказывала мне, что происходит между муж­чиной и женщиной, так что когда… когда капитан пришел ко мне нынешней ночью, я… впустила его. Я никогда не подозревала…

– Он приходил к вам прошедшей ночью?

– Да, сразу после того, как расстался с вами. – Уничтожив своими словами все значение недавней бли­зости между Шарлем и Рэйвен, Беттина не остановилась на достигнутом и произнесла с самым невинным выраже­нием: – Он сказал, что не насытился как следует, и не могла бы я…

– Беттина! Немедленно отойди от кареты! Карета отъезжает!

Беттина послушно отпрянула, и Рэйвен больше не видела ее лица. Карета с грохотом покатилась по дороге; она так резко сорвалась с места, что Рэйвен не удержа­лась и больно ударилась о дверцу.

– Сядьте ровнее, мисс Рэйвен, а то вы совсем сле­тите с сиденья! – прокричала озабоченная Дэнни.

Рэйвен выпрямилась и с такой силой закусила ниж­нюю губу, что почувствовала во рту привкус крови. Это не может быть правдой! Беттина просто нагло врет! Она так и пышет ненавистью, эта злобная девчонка! Ее выдает каждый жест, каждое слово! Шарль не мог пойти к ней после того, что они пережили вместе!

Рэйвен тихо застонала, но, слава Богу, стук колес и цоканье подков заглушили рвавшееся наружу горе. А вдруг все это правда? Рэйвен с ужасом вспомнила, как благос­клонно относился Шарль к откровенному флирту Беттины за обедом. Представить себе Шарля и Беттину вместе… Нет! Она обхватила голову руками. Все поплыло у нее перед глазами. О Господи! Этого не может быть!.. Но откуда же тогда Беттина знает, что они с Шарлем зани­мались любовью?

Стоя на ступеньках веранды, Беттина Бейтмэн с удов­летворенной улыбкой смотрела вслед удалявшейся каре­те. Она ушла в дом, уверенная в том, что выполнила все, что задумала. Оказывается, стоит только сосредоточить­ся… Тут ей некстати вспомнилось, как побледнела Рэй­вен Бэрренкорт. «Но я ведь не совершила ничего ужасного, – оправдывалась она перед своей растрево­женной совестью. – Я всего лишь хотела посеять со­мнения и разлучить их. В конце концов, никому не причинили никакого вреда!» Сладко зевнув, Беттина от­правилась к себе в спальню.

Среди усеянных скалами земель Северного Пенджаба стоял древний город Лахор, бывшая жемчужина некогда великой империи Моголов. Хотя последний правитель ди­настии был похоронен столетия назад, следы былого вели­чия все еще бросались в глаза. Тринадцать массивных ворот, украшенных резным орнаментом, открывали до­ступ в город; высокая кирпичная стена окружала ту часть города, которой было более тысячи лет и где раньше про­живали лишь представители династии Моголов. Руины древних мечетей и индуистские храмы, словно парящие в воздухе, теснили лавчонки и магазинчики, коими изобиловали узкие извилистые улочки. Величественные святыни сикхов были возведены прямо на фундаментах давно раз­рушившихся дворцов, и над всем городом высился форт Акбар со своими протянувшимися на многие мили подзе­мельями; в настоящее время здесь располагался гарнизон британских войск.

Миновав старинные резные ворота, ведущие в кишащий людьми город, запыленная карета Бейтмэнов повернула на север, к ухоженным фермерским землям. В здешней архи­тектуре преобладали типичные английские постройки – в самом Лахоре британского поселения пока не было. По распоряжению Шарля Сен-Жермена карета остановилась перед прекрасным европейским домом-бунгало с краси­вейшим садом. Навстречу карете выбежал злобно рычав­ший пес.

– Мы уже приехали? – спросила Дэнни, с опаской поглядывая на пса.

– Нет. Это дом знакомого полковника Бейтмэна. Филипп Бэрренкорт живет немного дальше, но поскольку ни мистер Трентхэм, ни я не знаем, где именно он обитает, то полковник предложил, чтобы мы узнали его точный адрес здесь.

– Он очень заботлив, – облегченно вздохнула Дэнни. Шарль подъехал ближе. Зеленые глаза с надеждой заглянули в темноту кареты.

– Как вы себя чувствуете, мисс Бэрренкорт? – поинтересовался он; капитана очень обеспокоило то, что Рэйвен отказалась выйти из кареты во время привала на обед, когда все наскоро подкрепились тем, что упаковала для них Пенелопа Бейтмэн.

– Она уснула, капитан, – ответила Дэнни, перехо­дя на шепот. – Я очень надеюсь, что она не заболела всерьез. Она была такой бледной перед отъездом из Касура и всю дорогу молчала.

Шарль нахмурился и потянулся к дверце кареты, что­бы лично выяснить, в чем дело. Но тут собака залаяла с удвоенным усердием. Обернувшись, Шарль увидел, что на громкий стук Дмитрия вышел седой джентльмен лет пятидесяти, в халате и в тапочках. Было очевидно, что его оторвали от ужина.

– Чем обязан – Властные нотки, прозвучавшие в голосе, не оставляли сомнения в том, что седой джентль­мен был армейским офицером.

Шарль невольно улыбнулся. Он подошел к крыльцу.

– Я имею честь говорить с майором Вайандоттом?

– Он перед вами.

Майор пристально разглядывал стоявшего перед ним молодого джентльмена. Впрочем, он не обратил внимания на его вызывающие манеры, поскольку тот обратился к нему с подобающей вежливостью. Ну и дела, думал май­ор. Не дадут даже нескольких минут покоя, чтобы поу­жинать в свое удовольствие! А все эта чреватая взрывом атмосфера в Пенджабе! Тысячи сикхов наводнили город, есть из-за чего волноваться. Но и минуты отдыха цени­лись майором на вес золота. Он смерил Шарля недруже­любным взглядом с ног до головы, затем переключился на Дмитрия. Тут его глаза невольно превратились в узенькие щелки, мгновенно распознав в могучем бородаче русского казака.

– Да, майор Вайандотт перед вами, – повторил он уже менее враждебным тоном. Кто бы ни были эти двое, так непо­хожие друг на друга, они вызывали уважение. Быстрые глаза посмотрели затем в сторону кареты, откуда выглядывало мор­щинистое лицо Дэнни в перекошенной шляпке. – Так какого же дьявола вам от меня нужно – Он снова взглянул на Шарля. – Ваше имя, сэр.

– Шарль Сен-Жермен, капитан клипера «Звезда Востока», – ответил Шарль, небрежно кивнув. – Мне велено передать вам привет от полковника Роджера Бейтмэна, командира девятого гусарского полка ее вели­чества.

Майор Вайандотт мгновенно расслабился. О, да это, должно быть, очередной важничающий судовладелец, ка­ких дюжинами нанимал Джон Компани. Наверняка его судно доставило провизию и застряло на реке Рави среди множества других, не имея возможности разгрузиться. «Кто же мог послать его ко мне? – задумался майор. – Хиггинс? Боже, когда же он запомнит, что я терпеть не могу, чтобы меня отрывали по делам, не имеющим ко мне ника­кого отношения?»

Однако в насмешливых изумрудных глазах капитана было нечто такое, что заставило майора вновь насторо­житься. Нет, вряд ли это – важничающий необразованный судовладелец. У него явно военная выправка, к тому же он считает себя ровней майору.

– Вы сказали Бейтмэн? – спросил Вайандотт, тро­нув свои седеющие усы. – Не видел старого вояку боль­ше полугода. Знаете, нет смысла стоять тут на холоде. Там у вас леди в карете?

– Даже две, – ответил Шарль внезапно севшим голосом, что не осталось незамеченным внимательным майором.

– Так проводите их в дом, проходите, – пригласил хозяин.

Повернувшись к двери, он на отличном пенджабском прокричал что-то двоим слугам в чалмах. Те пробежали мимо собаки, с трудом отбиваясь от нее. Псина все же воспользовалась моментом, чтобы тяпнуть одного из слуг и босые пятки.

– Валлаби, безмозглая тварь, оставь их в покое! – рявкнул на собаку майор, развеселив Шарля. – А вы там поаккуратнее! – крикнул он слугам, карабкающимся на карету, чтобы заняться разгрузкой багажа.

– А вот это ни к чему, майор, – вмешался Шарль; он подошел и открыл дверцу. – Чего-нибудь прохлади­тельного дамам, и пусть немного передохнут, больше нам ничего не нужно. Мы едем в ханапурский поселок и ищем мистера Филиппа Бэрренкорта из Ост-Индской компании.

– Бэрренкорта? – Глаза майора тут же хитро при­щурились; он с интересом посмотрел на Шарля. – И за каким же дьяволом он вам понадобился?

– Он мой кузен, сэр, – раздался мелодичный голо­сок из кареты.

– Что? – Майор Вайандотт резко повернулся да так и замер на месте. Из кареты выпорхнуло очаровательное существо в темно-зеленом бархатном платье с пышными, правда, перекрутившимися юбками, так что из-под бархата выглядывали не менее восхитительные шел­ковые юбки с вышивкой. Мираж да и только! Красавица обладала невероятно тонкой талией; однако отделанный лимонным атласом лиф демонстрировал налитую женскую грудь и лебединую шею.

– Простите? – с глуповатой улыбкой произнес май­ор; бедняга совершенно растерялся под взглядом уставив­шихся на него огромных глаз, не зеленых и не карих, и даже не золотистых; в её глазах мерцали все три эти оттенка, и – черт бы их побрал, эти глаза, с ума можно сойти! – они были точь-в-точь такие, как у тигров, на которых майор охотился раз в год на юге.

– Я Рэйвен Бэрренкорт из Корнуолла, – сообщило это божественное создание с гордо поднятым подбород­ком. Капюшон ее дорожной накидки сполз на плечи, и роскошные черные волосы красавицы заблестели, словно мех здоровой и сильной пантеры.

– Очень рад познакомиться с вами, мисс Бэрренкорт, – отрапортовал майор Вайандотт. Он даже по­пытался щелкнуть босыми пятками, а склонившись над рукой красавицы, вдруг вспомнил, что на нем халат и тапочки. – Ваш кузен и я… э-э-э… довольно хорошо знаем друг друга.

Шарль не заметил замешательства майора, поскольку внимательно наблюдал за Рэйвен, теряясь в догадках: когда он хотел помочь ей выйти из кареты, она от него отпряну­ла, словно от чумного. Шарль стиснул зубы и отошел в сторону.

Майор Вайандотт отвернулся от Рэйвен и снова что-то прокричал своим слугам. Потом ласково улыбнулся Рэйвен:

– Пожалуйста, проходите, а мой слуга тем временем съездит за вашим кузеном.

Рэйвен улыбнулась в ответ; на ее щеках появились очаровательные ямочки. Шарль, стоявший в стороне, чув­ствовал себя забытым и покинутым. Взглянув на Дмит­рия, он проговорил:

– Иногда я задаюсь вопросом: не создал ли Господь женщин только для того, чтобы сводить мужчин с ума?

– Доблестный майор, похоже, сражен красотой на­шей маленькой принцессы, – согласился Дмитрий; он понял, что имел в виду Шарль.

– Угу. И ему, пожалуй, стоит поостеречься, – доба­вил Шарль таким тоном, что Дмитрий наконец прозрел.

Он в изумлении уставился на хмурого друга. Но Шарль уже погрузился в свои невеселые мысли и не обращал на Дмитрия никакого внимания. Значит, капитан ревнует? К другому мужчине? Нет, нет, что за идиотские мысли? Но взгляд был именно такой… Уж Дмитрию ли не знать всех этих признаков, когда хочется растерзать соперника, и, од­новременно, страдаешь от мучительного желания?

– Дмитрий!

Задумавшийся русский тотчас же обернулся на гром­кий окрик Шарля. Увидев холодные зеленые глаза, он усомнился в правильности своей догадки. Конечно же, вся эта чертовщина почудилась ему из-за усталости.

– Да, дружище?

– Позаботься о лошадях и вели, чтобы осмотрели карету. Не хотелось бы краснеть перед полковником Бейтмэном, если она рассыплется на наших глазах.

– А ты куда?

– Зайду попрощаться с майором. Затем сразу же отправимся в Лахор поискать себе место для ночлега. К чему нам ждать, когда приедет Бэрренкорт? Майор пре­красно позаботится о Рэйвен до приезда ее кузена.

Дмитрий озадаченно посмотрел на друга:

– Как прикажешь. Тогда попрощайся с Рэйвен за меня и передай, что я скоро навещу ее и миссис Дэниэлс.

Ни один мускул не дрогнул на лице Шарля, лишь что-то промелькнуло в суровом взгляде, словно он напом­нил себе, что кое в чем еще предстоит разобраться, – но в чем именно? Дмитрий терялся в догадках.

– Хорошо, Дмитрий, я все ей передам, обещаю. Зайдя в дом майора, Шарль увидел, что Рэйвен сидит на мягкой кушетке и пьет чай. Когда он вошел в комнату, она глянула в его сторону, но тотчас же на­хмурилась и отвернулась. Плечи ее напряглись. Шарль почувствовал, как в нем закипает гнев. Что за игру затеяла эта чертовка? Если она ожидает, что он всякий раз будет припадать к ее ногам только из-за той ночи любви…

– А где же мистер Сергеев, капитан? – полюбо­пытствовала Дэнни, сидевшая рядом с майором на софе; она выглядела отдохнувшей и заметно повеселела, ведь их путешествие подходило к концу.

Шарль внимательно посмотрел на пожилую женщину и вдруг понял, что испытывает к ней симпатию – за ее неизменную преданность своей юной хозяйке. Он ласково ей улыбнулся.

– Ему надо напоить лошадей, миссис Дэниэлс. Сразу после этого мы выезжаем в город. Я зашел поп­рощаться.

Он заметил, как Рэйвен вздрогнула при этих его сло­вах. Он машинально опустил руку на ее плечо. Как тепла ее кожа! Медленно, почти не сознавая, что делает, он поправил выбившийся из узла на затылке локон. Рэйвен дернулась, словно его прикосновение обожгло ее. Вскочив с кушетки, она пристально взглянула на Шарля. Глаза ее метали молнии. Капитан замер, словно окаменел.

Прерывисто дыша, Рэйвен повернулась, посмотрела на майора и Дэнни и, увидев их испуганные лица, поняла, что напугала их своей импульсивной реакцией на ласку Шарля. Взглянув на застывшего Шарля, она вздрогнула и проговорила:

– Я хотела бы сказать Дмитрию до свидания лично, если вы не против.

Майор, решивший, что Рэйвен спрашивает его разре­шения, открыл было рот, чтобы сказать ей о своем согла­сии, но Шарль опередил его. Стиснув тонкое запястье девушки, он процедил:

– Уверен, Дмитрий будет счастлив.

Он чуть ли не выволок Рэйвен из дома, во всяком случае, она бежала за ним, спотыкаясь. Когда они выбра­лись на веранду, Рэйвен попыталась вырваться.

– Отпустите меня, черт бы вас побрал! – закрича­ла она вибрирующим от ненависти голосом.

Он тотчас же отпустил ее руку. С горящими глазами тигрицы Рэйвен закусила нижнюю губу и судорожно вздох­нула несколько раз.

– Не смейте больше прикасаться ко мне, – про­шептала она в ярости. – Слышите? Никогда больше не смейте прикасаться ко мне!

Шарль был поражен силой ее гнева. Но, заметив блес­нувшие на ее глазах слезы, и дрожавшую нижнюю губу, он смягчился.

– Рэйвен…

Она отпрянула с гримасой отвращения на лице, про­нзившей его сердце.

– Не смейте! Никогда больше не приближайтесь ко мне! Я н-н-ненавижу вас!

Шарль безвольно уронил руки. Рэйвен невольно вздрогнула, заметив, что он смертельно побледнел, а его чудесные изумрудные глаза потускнели и стали холод­ными и безжизненными, как лсд Северного моря. Шарль молча склонил голову, но тут ярость вспыхнула и в нем. Его язвительные слова разили наповал – Рэйвен даже отшатнулась, словно он со всего размаху влепил ей по­щечину.

– Отлично, мадам! Я подчиняюсь вашей воле! И без малейшего сожаления! В конце концов я получил от вас все, что хотел, а заодно понял за истекшее после этого время, что все это не стоило затраченных усилий. Скажу вам, мадам, со всей прямотой: вы скучны в постельных играх до зевоты.

Рэйвен пулей промчалась мимо Шарля, стараясь не разрыдаться прямо у него на глазах. Его беспощадные слова подтвердили то, что казалось ей выдумкой Беттины. Капитан стоял, сжав кулаки. Когда же шаги ее стихли, он резко развернулся и направился к воротам, где его уже ждал Дмитрий с отдохнувшими лошадьми.

Молча взобравшись на лошадь, Шарль натянул по­водья и помчался в сторону дороги на Лахор. Дмитрию не без труда удалось его нагнать.

– Ну как, дружище? – спросил он. – Ты передал Рэйвен, что я ее скоро навещу?

Шарль так резко осадил лошадь, что та заржала и поднялась на дыбы.

– Дмитрий, если ты еще раз упомянешь при мне имя этой женщины, клянусь, я пристрелю тебя!

Зная, что Шарль никогда не бросает слов на ветер, Дмитрий, придержав свою лошадь, немного отстал от друга. Он погрузился в тяжкие раздумья. «Ничего не понимаю, – говорил он себе. – С тех пор, как эта красотка с кошачьими глазами ступила на борт нашего клипера, капитан превратился в незнакомца. К тому же в сумасшедшего!»

Друзья молча доскакали до стен Лахора, совершенно не заметив прекрасного заката.