Раджид Али вышел с умиротворенным выражением лица из дверей прибрежного притона и встретил Нэппи, поджидавшего его в тени стоявшей неподалеку смоковницы. Не произнося ни слова, двое мужчин двинулись вдоль набережной в южном направлении, совершенно не обращая внимания на сновавших вокруг портовых рабочих, рикшей и пешеходов, которые с криками и тычками прокладывали себе дорогу по запруженным толпой улицам.

Утро выдалось ясное, однако днем небо затянуло облаками, и вдалеке уже слышались угрожающие раскаты грома. Все говорило о том, что скоро начнется сильный ливень. И лишь отдаленные малайзийские горы все еще освещались лучами солнца. Ветер крепчал. Внезапно сильный порыв качнул стоявшие на якоре корабли, и те в ответ заскрипели и застонали всеми своими мачтами и блоками. Другой порыв взбаламутил спокойную воду и взметнул длинные полы одеяния Раджида.

Приятели повернули на широкую, обсаженную пальмами улицу, которая вела к коралловому дому.

– Я не смог ничего узнать, – произнес наконец Раджид мрачно. – О Аллах, да они же все просто тупые собаки!

Лицо Нэппи посерьезнело.

– Капитан будет недоволен, если мы снова, в которой уже раз, придем к нему с пустыми руками.

– Я им предлагал царское вознаграждение. Но если они и вправду ничего не знают, то от них трудно ожидать каких-либо откровений – даже за деньги!

– А я так надеялся, что ты узнаешь хоть что-нибудь! – признался Нэппи горестно. – Хоть самую малость, которая смогла бы навести капитана Этана на след!

– Иншалла! – пожал плечами Раджид. – Все в руках Господа, который один решит, должны быть они пойманы или нет.

Нэппи фыркнул.

– Судя по тому, как действует он, этот твой Бог, в действительности все в руках Этана Бладуила и больше никого! Что-то он стал подозрительно любопытен, наш капитан! – Нэппи начал ожесточенно отмахиваться от москитов, которые кружили тучей вокруг его головы. – Он вовсе не был таким, когда все это только случилось.

– Ты прав, – согласился Раджид, ибо до этого у него еще ни разу не было случая видеть, чтобы капитан так настойчиво добивался раскрытия заведомо безнадежного дела. Молодые люди, которые напали на Нэппи Кварлза и двух англичанок, давно уже, без сомнения, растворились где-нибудь на многолюдных улицах Кантона, и теперь их никак не найти. Что же касается телохранителей Це-Чин By, то от них не будет никакого проку: он, Раджид, – араб, и они по этой причине все равно ничего не расскажут ему. И, ко всему прочему, и он, и капитан слишком долго отсутствовали в Сингапуре и потому не сумеют нанять шпионов, способных обследовать все притоны и к тому же заслуживающих доверия.

Раджиду хотелось бы убедить как-нибудь капитана в безнадежности всех этих поисков. Но на того напало какое-то странное умопомешательство, которое началась пару дней назад, после возвращения его с уорриковского острова, и он не желал ничего слушать. Да простит его Аллах! В данном случае он вел себя, как упрямый осел, и пока что-то не видно было ни малейшей надежды уговорить его одуматься.

– О, мистер Кварлз!.. Раджид!.. Какая приятная неожиданность!

В первый момент ни Нэппи, ни сосредоточенный на своих мыслях Раджид не узнали английскую леди, одетую в светло-желтое платье, ибо ее лицо было скрыто под огромной шляпой с опущенными полями и неумеренно пышными искусственными цветами. Когда же она наклонила кокетливо голову, Нэппи издал тяжелый вздох, который ему пришлось спешно скрывать за энергичным покашливанием.

– Добрый день, миссис Клэйтон! Я думал, что вы уже давно плывете себе в Индию на «Стинграфе».

– Я отправляюсь завтра вечером, – ответила Джулия весело и посмотрела на Нэппи со значительным интересом. – Насколько я знаю, капитан Бладуил поселился теперь в Сингапуре в собственном доме.

– Так оно и есть. Мы называем этот дом коралловым. Он…

Заметив предостерегающий жест Раджида, Нэппи тут же умолк, но затем решил, что бессмысленно скрывать от Джулии Клэйтон то, что она уже и так наверняка знает. Кроме того, вряд ли она окажется так глупа, что захочет нанести визит капитану, который ясно дал ей понять, что она его не интересует.

Но у Джулии Клэйтон на уме было как раз это самое намерение, поскольку она относилась к тем женщинам, которые не приемлют в применении к себе такого понятия, как «нет». Лучезарно улыбаясь, она объявила, что будет счастлива сказать капитану Бладуилу последнее прости перед тем, как навсегда покинуть Сингапур, и спросила, не станет ли Нэппи возражать против того, чтобы проводить ее к нему.

Раджид начал бормотать какие-то арабские ругательства, ну а Нэппи, покачав головой, принялся со сконфуженным видом поправлять свою повязку на глазу.

– Нет-нет, миссис Клэйтон, вам не следует там появляться.

Джулия сжала губы.

– Почему?

– Ну, потому, что коралловый дом до этого служил.... э-э-э... Я хочу сказать, что в нем не следует принимать женщин, а тем более белых... То есть, если вы меня правильно понимаете...

Джулия отмела все его опасения беззаботным смехом.

– О, я уверена, что тут не о чем беспокоиться! Завтра в Сингапуре меня уже не будет, и мне наплевать, как станут потом судачить обо мне местные жители. Какое это имеет значение, если я их больше никогда не увижу?

Нэппи не нашелся, что на это ответить. Проблема заключалась не в том, что кто-то начнет судачить о Джулии Клэйтон, посетившей дом капитана Бладуила, а в самом капитане, который, с головой уйдя в свои дела, вряд ли примет ее с особой радостью. Он пребывал в таком настроении, что настойчивость Джулии, по мнению Нэппи, не сулила ей ничего хорошего.

– Я взяла с собой служанку, – заявила, кладя конец всем сомнениям Джулия, и показала на толстую малайзийку, которая следовала за ней на приличном расстоянии, – так что вам не надо беспокоиться о том, что меня некому сопровождать.

Раджид проворчал что-то неодобрительное и грубо отвернулся в сторону, а Нэппи только глубоко вздохнул. Ну кто посмеет поступить неучтиво по отношению к женщине, тем более если она способна закатить скандал, коль скоро желания ее не будут исполнены?

– Что ж, пойдемте, – прорычал он и crpacjfio пожелал, чтобы злость капитана обрушилась лишь на миссис Клэйтон, а вовсе не на его ни в чем не повинную голову.

Джулия, улыбнувшись с триумфом, весело зашагала рядом с ним. Пять дней изнурительной жары и невыносимой скуки убедили ее в том, что она совершила ужасную ошибку, покинув Англию, чтобы поглядеть на мир, ибо ничто здесь ни в малейшей степени не оправдывало ее радужных надежд. Сингапур был жарким, грязным и до предела скучным городом, и к тому же ее продолжало грызть сознание того, что Этан изменил свое первоначальное решение увезти ее отсюда. Оказаться в чужой стране без всякой надежды найти мужчину, который бы пожелал улучшить условия ее существования, – это не очень-то приятно. И когда Джулия проснулась сегодня утром в своей комнатушке и стала прислушиваться к барабанящему по крыше нескончаемому дождю, то просто впала в неистовство. Она ни за что – ни за что на свете! – не поплывет в Индию на борту «Стинграфа». Какого черта покидать ей одну отвратительную сырую дыру ради того, чтобы поселиться в другой, не менее отвратительной?

Разумеется, Джулия вовсе не собиралась возвращаться в Англию и слушать вокруг себя разные грязные сплетни, которые наверняка начались после ее аферы с Чарльзом Пинкертоном. Она успела уже побывать в любовницах у множества мужчин, но ее красота и обаяние оказались бессильны поднять ее на более высокую ступень социальной лестницы или обеспечить ей ту роскошную жизнь, о которой она страстно мечтала. И почему бы ей не воспользоваться своим искусством обольщения здесь, в Сингапуре, и не вскружить голову хотя бы тому же Этану Бладуилу, вместо того чтобы начинать все сначала в Калькутте, где ее шансы наверняка будут еще меньше?

– Вот мы и пришли, миссис Клэйтон. Это коралловый дом.

Отворив кованые ворота, Нэппи пропустил ее вперед, тогда как Раджид испарился без слов еще за углом.

– Капитана может и не быть дома, – предупредил стюард, берясь за дверной молоток.

– Ничего, я могу и подождать.

– Этого я больше всего и боялся, – пробормотал Нэппи сквозь зубы и начал молиться, чтобы Лал Шри оказался достаточно умен и не пропустил ее в дом. Но, к сожалению, дверь открыл не Лал Шри, а капитан Бладуил собственной персоной, и на руках у него при этом лежала маленькая Джем Уоррик.

– Что случилось, Пиаже? – спросил он, думая, что это врач, который только что покинул его дом и, вероятно, что-то забыл. При виде Джулии Клэйтон, стоявшей на ступеньках крыльца, брови его резко сдвинулись. Нэппи, глядя на них обоих, едва не расхохотался. У Джулии было ошарашенное выражение лица, а ребенок между тем энергично теребил волосы капитана и дергал его за ворот рубашки.

– О, Этан, – произнесла она наконец, придя в себя, и проскользнула в дверь, – какое очаровательное дитя! Это ваше?

– Моя дорогая Джулия, что за нелепое предположение! – сказал Этан и бросил на стюарда сердитый, недовольный взгляд.

– Миссис Клэйтон пришла сказать до свидания, – поспешил объяснить Нэппи. – Она уезжает завтра с отливом. Мы встретили ее на улице, и она попросила проводить ее к вам. Кстати, Раджид не смог сегодня ничего раскопать.

Джулия заметила, как на лице Этана промелькнуло раздражение, и начала с интересом строить догадки по поводу данного Раджиду поручения. Чтобы скрыть свое любопытство от проницательных глаз Этана, она, наклонив голову, стала разглядывать ребенка.

– А как насчет тебя, Нэппи?

– У меня тоже ничего, капитан. У всех в этом городе как будто отшибло память. Не помогают даже деньги.

– Понимаю.

Что-то нервозное было в этом коротком ответе, и Джулия принялась спешно подыскивать слова, которые могли бы разрядить напряженность, повисшую в элегантной прихожей.

– Но если ребенок не ваш, – промолвила она чуть погодя, – откуда же он здесь взялся?

– С Бадаяна.

Джулия уставилась в недоумении на Этана и увидела, что он смотрит на нее с явным, хотя и мрачноватым, юмором, словно ему доставляет удовольствие разыгрывать ее, чтобы дать тем самым выход своему раздражению.

– Откуда? С Бадаяна? Боюсь, что мне не совсем понятно.

– Ее зовут Джем Уоррик, – решил помочь делу Нэппи, указывая на ребенка своим шишковатым пальцем.

– Уоррик? – Глаза Джулии расширились. – Как может быть она Уоррик? Она же китаянка!

– Она сводная сестра мисс Чины, – пояснил Нэппи, опасаясь, что капитан не сумеет ответить Джулии в учтивой, как то положено, манере. – Мы тут за ней присматриваем. Она заболела.

– Да-да, я вижу, она ужасно худенькая. Но почему же она здесь, а не на плантации «Царево колесо», вместе со своей семьей?

Выслушав объяснения Нэппи, она заглянула украдкой в лицо Этана. Как могло случиться, что Чина Уоррик убедила его взять ребенка в свой дом?

– Моя дорогая Джулия, если бы Чина не оставила ребенка здесь, то ей пришлось бы бросить его на улице. – Очевидно, Этан прочитал ее мысли, которые, судя по выражению лица капитана, весьма забавляли его. – Я могу быть неразборчивым в средствах искателем приключений, но никогда не возьму на душу грех, обрекая на страдание милое дитя, если таковое появится у меня.

– А что же будет с девочкой, если мать Чины не пожелает видеть ее на своей плантации? – спросила Джулия. – Какое ужасное будущее ожидает в таком случае это прелестное существо! Насколько я понимаю, все упирается в спесь этой женщины, не так ли?

– Мисс Чина еще не решила, как поступить с этим ребенком, – заметил Нэппи с грустью. – Девочку нельзя оставить здесь и в то же время бессмысленно возвращать в деревню, откуда ее забрали.

– Что бы мисс Уоррик ни решила с ней делать, пусть она это делает побыстрее, – проговорил Этан отрывисто. – У меня нет желания превращать мой дом в приют для подкидышей.

– А почему бы вам не позволить мне взять ее к себе? – предложила Джулия импульсивно.

Оба мужчины посмотрели на нее удивленно.

– Что в этом такого? – продолжала, волнуясь, Джулия. – Я снимаю комнаты на Джейлангроуд, и она может оставаться со мной до тех пор, пока Чина не найдет ей подходящего дома.

– Но вы, как мне кажется, отбываете в Индию? – напомнил ей Этан с понимающей улыбкой.

Джулия энергично покачала головой.

– Я уже решила не ехать. Из того, что я слышала, мне стало ясно, что там не лучше, чем здесь. И даже жарче в это время года. Ну так что, вы позволяете мне взять ее к себе или нет? – Ее саму удивило, насколько важным для нее стал вдруг ответ на вопрос, доверят ей ребенка или нет. И она еще толком не понимала, почему. Возможно, ребенок оправдывал ее решение остаться в Сингапуре, а может, и потому, что, покопавшись в своих чувствах более глубоко, она поняла, что ею в данном случае движет не только эгоистичный интерес. Джулия Клэйтон, амбициозная красавица, которая яростно прокладывала себе путь из нищеты своего шеффилдского детства в блестящие гостиные Лондона, вдруг почувствовала, что совершенно покорена парой улыбчивых детских глаз.

– Мне думается, что в этом нет ничего плохого, – произнес Этан после некоторой паузы. – При условии, конечно, что у мисс Уоррик также не будет возражений.

– Скорее всего их не будет, – сказала Джулия сдержанно.

– Господи помилуй, вот и другая! – раздался голос из дверного проема. – И где, черт возьми, ты их находишь?

Никто не заметил, что входная дверь осталась открытой и в ней обрисовалась могучая фигура человека с ухмыляющейся физиономией и копной непослушных светлых волос на голове, который весьма заинтересованно наблюдал за разворачивавшейся в прихожей сценой.

– Никак не могу понять, Бладуил, что это заставляет женщин прямо-таки толпиться возле тебя? – пожаловался Тилер Крю, просачиваясь внутрь. – Я исходил этот город вдоль и поперек множество раз, и ни разу мне не посчастливилось встретить такую прелестницу.

– Возможно, ты ходил не той дорогой, Тилер, – промолвил Этан спокойно, однако что-то в его тоне заставило капитана Крю насторожиться и сделать паузу.

Господь всемогущий, как оказался молодой Бладуил в столь пикантном положении? Уж наверняка не из-за леди, которая смотрит на него с такой тоской в глазах. Она, конечно, не такая хорошенькая, как первая, – Уоррик, кажется? – но темперамент у нее гораздо живее, чем у той, если он правильно понял значение ее взглядов.

К сожалению, Тилер не имел возможности оказать ей должное внимание, поскольку что-то в жестких чертах Этана Бладуила говорило о том, что настроение его может очень скоро измениться и к тому же в худшую сторону. И зная этот взгляд слишком хорошо, он решил взять инициативу в свои руки и лукаво предположил, что со стороны миссис Клэйтон будет мудро как можно скорее покинуть дом, прежде чем слуги начнут по ее поводу сплетничать.

Джулия была чрезвычайно счастлива улизнуть побыстрее вместе с ребенком, и Нэппй, сразу же оценив в уме все выгоды такого решения, торопливо проводил ее через двор. Тилер между тем последовал за Этаном в его кабинет и, не церемонясь, потребовал объяснений. Прекрасно понимая, что в данном случае речь шла вовсе не о хорошенькой даме или о девочке-китаянке, он тем не менее был совершенно не подготовлен к тому, что Этан обрушит на его голову волнующий рассказ о нападении, которое было совершено на Чину Уоррик и его стюарда тотчас же после прибытия в Сингапур.

– Ты думаешь, здесь замешан Це-Чин By? – спросил он, когда Этан закончил свое повествование.

– Нет. Я более склонен полагать, что преступники просто использовали его эмблемы для маскировки, но, не переговорив с его охранниками, я не могу быть в этом уверен.

– Между прочим, вполне возможно, что именно Це-Чин By отдал приказ о нападении, – задумчиво произнес Тилер, ковыряя в зубах своим крисом – малайским кинжалом со змеевидным изгибом лезвия, который он постоянно носил с собой. – Впрочем, нельзя исключать и того, что он и не собирался причинять неприятности тебе или этой уорриковской девчонке. Но кто может знать наверняка, о чем думают эти желтокожие прохвосты? Ты должен разыскать самих нападавших, а иначе никогда ничего не узнаешь.

– Я послал своих людей, чтобы они прочесали город, но все без толку. Раджид побывал даже в кампонгах сразу же после того, как все произошло.

– И что же?

Этан беспокойно зашевелился.

– Ничего. Те подонки как будто испарились с лица земли, что в конце концов меня не удивляет. Проклятие! До тех пор, пока я не доберусь до людей Це-Чин By, у меня будут связаны руки.

– Для того же, чтобы добраться до них; тебе потребуются шпионы, – указал ему Тилер. – А посему можешь полностью располагать мною.

Этан с минуту смотрел на него в молчании.

– И ты в самом деле в состоянии оказать мне помощь, Тилер?

– Отбрось все сомнения! – ответил великан ухмыляясь. – У меня есть друг в Обществе скотопромышленников, который кое-что мне должен. У этих людей есть глаза и уши в каждом доме в черте города. Если нападение – дело рук Це-Чин By, они обязательно это узнают. А кстати, у тебя осталось еще то бренди, которое мы пили в прошлый раз? Я просто умираю от жажды.

Этан встал и с готовностью налил ему стакан.

– А что ты потребуешь взамен? – поинтересовался он, прекрасно понимая, что Тилер Крю вовсе не тот человек, который оказывает услуги просто из симпатии к ближнему. И затем, вспомнив об их последней сделке, добавил: – Должен тебя предупредить, в данный момент я весьма ограничен в средствах.

К удивлению Этана, условия Тилера были весьма просты.

– Я бы хотел, – проговорил Тилер после хорошего глотка из стакана, – чтобы ты поближе познакомил меня с этой красавицей, которую так бесцеремонно выпроваживал из дома, когда я пришел. Или у тебя есть еще и другие? Может, мне не стоит торопиться с выбором?

– Другие?

– Ну да, другие! Дважды я прихожу к тебе в дом и дважды застаю тебя в драматических выяснениях отношений с какими-то феерическими красавицами, которых я никогда раньше здесь не видел!

– Уверяю тебя, что нет никаких других. Тилер ухмыльнулся.

– Ну, хорошо. Мне показалось, что темноволосая дама больше в моем вкусе, и к тому же ты, наверное, помнишь, что я предпочитаю высоких. Разумеется, хорошеньких. Не могу сказать, что разглядел как следует Чину Уоррик с головы до ног. Но если она похожа на своего отца или деда, – добавил он задумчиво, – то она должна быть более жесткой, чем кажется с первого взгляда. У всех этих Уорриков отвратительный характер, и к тому же они горды, как дьяволы. Конечно, их всех отличает безупречная честность, что трудно ожидать от людей, имеющих такое сочетание, как она. Или имевших.

– Имевших? – спросил Этан с интересом. Тилер кивнул.

– Полагаю, что со времени смерти Рэйса Уоррика дела их пошли не лучшим образом. Нельзя сказать, что это меня удивляет, потому что этот выскочка, приемный сын Рэйса, просто сорит деньгами... Однако замечательный напиток. Ты не нальешь мне еще стаканчик?.. Благодарю тебя. Так о чем бишь я?

– Ты взвешивал достоинства Джулии Клэйтон, женщины, которой хочешь быть представленным, – ответил Этан обнадеживающе.

Капитан Крю на минуту задумался, потом сказал:

– Надеюсь, что она будет моей.

– Имей в виду, что она может быть опасна, – предупредил его Этан.

– Тем лучше. – Тилер по-волчьи оскалился. – Я люблю женщин, в которых чувствуется вызов. – Наклонившись вперед, он прошептал театральным шепотом, отчего в лицо Этана ударил запах перегара: – Обещай мне помочь, старый друг, и шпион окажется в Шаньси уже к завтрашнему вечеру.

Поскольку капитан Крю был человеком слова, то шпион действительно прибыл в указанный пункт, однако беседа его с людьми из личной охраны Це-Чин By Ничего не дала. Телохранители подняли шпиона на смех, когда он предположил, что кто-то из их рядов оказался столь бесчестен, что принял вознаграждение, и за что же? За то, чтобы напасть на двух беззащитных женщин и старого одноглазого человека.

– Боюсь, что тебе придется им поверить, – пришел к заключению Тилер Крю, встретившись с Этаном несколькими днями позже на нижней террасе кораллового дома. – Ведь это дело чести, ты же понимаешь. Даже мысль о получении взятки им отвратительна. Я узнал также, что дедушка Це-Чин By учил Кингстона Уоррика китайскому языку. Он был одним из первых европейцев, которые изучали этот язык, тебе это известно? Трудно найти более прочные связи, нежели те, которые существуют между Уорриками и семейством Це-Чин By. Ты можешь назвать это даже дружбой, хотя и трудно предположить нечто подобное между европейцами и этими проклятыми подозрительными азиатами.

Этан поднялся и прошел в конец террасы. Постояв там некоторое время молча, он сказал уже с ожесточенным выражением лица:

– Таким образом, мы никогда не узнаем, кто же организовал все это. Дьявол меня побери, кажется, у меня в таком случае не остается другого выбора!

Лал Шри, вошедший в этот момент на террасу, чтобы объявить своему господину, что ужин подан, был немедленно и грубо выпровожен с целым ворохом непонятных указаний. Тилер Крю, совершенно сбитый с толку грубостью Этана, потребовал объяснить ему, что, черт возьми, все это значит. Когда же слова его были просто-напросто проигнорированы, он, потеряв терпение, пригрозил применить физическую силу, если Этан по-прежнему будет отмалчиваться.

– Кажется, ты уже применял однажды свою силу, помнишь, Тилер? – произнес Этан спокойно.

Разбушевавшийся капитан состроил гримасу.

– Конечно, помню. Это стоило мне нескольких сломанных ребер.

– Не говоря уже о сломанном носе, – дополнил Этан без тени сочувствия. – В общем, ты получил тогда по заслугам, ибо пытался вскрыть мой сейф и утащить оттуда серебряные слитки.

– Ты был пьян, – напомнил ему Тилер, – и отправился спать в объятия этой прелестной персидской шлюхи, – Господи, как же ее звали? Большие черные глаза и губки, как рубины. Я даже представить себе не мог, что ты проснешься и к тому же будешь еще в состоянии напасть на меня.

– И жестоко избить.

– Что было, то было, – согласился Тилер с хмурым видом.

На губах Этана появилось подобие улыбки, напряженное выражение спало с его лица, и он сказал мягко:

– Я собираюсь поехать на Бадаян, Тилер, сразу же после того, как напишу письмо одному своему другу в Джакарте, которому я оказал когда-то некую услугу.

– Но почему ты решил вдруг вновь посетить этот остров?

– Видишь ли, я хотел бы покончить с одним делом, начавшимся очень давно, – туманно ответил Этан.

Тилер воздел руки.

– И снова ты говоришь загадками! Бледно-голубые глаза спокойно остановились на нем.

– Разве? На самом деле все очень просто. Желая отомстить мне за что-то, некто, с кем я, по-видимому, был связан когда-то, – кто же именно, этого я все еще не знаю толком, – затеял некую безжалостную игру против меня. При обычных обстоятельствах это не очень-то сильно обеспокоило бы меня, но этот некто решил бездумно впутать в эту историю невинную молодую женщину, и поскольку мне не удается' раскрыть, кто же именно преследует меня, я пришел к выводу, что в данный момент не могу быть уверенным в том, что сумею защитить ее от грозящей ей опасности.

– Как я понимаю, ты имеешь в виду уорриковскую дочь? Лицо Этана внезапно приняло отчужденное и загадочное выражение.

– Да, ее. Так ты сегодня возвращаешься домой, Тилер?

– Да вроде бы собирался.

– Ну, тогда ты окажешь мне большую услугу, если захватишь с собой мое письмо. – Не дожидаясь согласия Тилера, он широкими шагами вошел в дом и там быстро набросал короткую записку, в то время как Тилер нетерпеливо заглядывал ему через плечо. Вручив ему послание, Этан заметил, что, к сожалению, у него еще уйма дел и он просит прощения, что вынужден немедленно покинуть его. После этого он вышел из кабинета и громко позвал Лала Шри.

– Ну и нетерпеливый же гад! – пробормотал Тилер в пустой комнате и понадеялся только, что Этан не замыслил что-нибудь отчаянное, вроде похода в Шаньси и разборок с Це-Чин By.

Однако Этан Бладуил намеревался встретиться всего лишь с Дэймоном Уорриком и потому отправился на Бадаян на борту сампана, который нанял для него Лал Шри. Оказавшись на острове, он направился прямо к дому, однако на его стук в дверь ливрейный лакей ответил, что как это ни прискорбно, у молодого господина сейчас гости и его нельзя беспокоить.

– Приходите завтра, сэр. Уже поздно, и мы только что подали ужин. Так вы придете завтра, не правда ли? – Он попытался захлопнуть дверь, однако Этан не позволил ему это сделать, загородив ее своей мускулистой рукой. Его взгляд говорил вполне ясно, что лучше ему не перечить.

– Пожалуйста, передайте своему господину, что я отниму у него не больше четверти часа, – попросил Этан, и, несмотря на вежливость его тона, слуга в страхе поспешил прочь, оставив капитана одного на темной веранде. В саду шумели крыльями летучие лисицы и шелестела листвой бугенвиллея.

Вскоре в дверях появился Дэймон Уоррик. Лицо его выражало неприкрытую враждебность и подозрительность.

– В чем дело, Бладуил? Чего вы хотите? У меня в столовой делегация купцов из Макао, а вы в это время врываетесь в мой дом и угрожаете моему слуге!

– Я пришел за своими двумястами фунтов, – объявил Этан холодно, – и, предупреждаю вас, на этот раз без денег я не уйду.

В течение целой минуты на веранде царила напряженная тишина.

– Это что, угроза? – спросил наконец Дэймон.

– Считайте, как вам угодно. Дэймон постарался сдержать свой гнев.

– Но что заставляет вас думать, что у меня есть намерение... – Тут он осекся, потому что в саду за спиной широкоплечего капитана замелькали какие-то тени: два человека, нет, три, и все вооружены, и самый страшный среди них какой-то араб в развевающихся на ветру одеждах. У этого последнего в руке был кривой кинжал, лезвие которого угрожающе сверкало, отражая свет, падавший на траву из дверного проема.

Капитан Бладуил также вытащил из-за пояса пистолет.

– Так что? – спросил он мягко. – Вы собираетесь мне платить или нет?

– А если нет, вы меня застрелите? – выкрикнул с бравадой Дэймон.

Этан скривил рот.

– Вполне возможно.

В глазах Дэймона мелькнул страх. Он с трудом сдерживался, чтобы не двинуть дверью в ухмылявшуюся физиономию капитана. Этот человек блефует – иначе быть нелюжеч4 Разве посмеет кто-нибудь напасть на безоружного человека в его собственном доме? Никто! И даже Этан Бладуил со своими отпетыми бандитами не составляет в этом отношении исключения!

– Будьте вы прокляты, если у меня есть такая сумма денег! – прошипел Дэймон. Пот начал заливать ему глаза. – Плантация «Царево колесо» на грани банкротства!

– Я ожидал чего-то в этом роде, – заметил Этан, опуская пистолет. – Что же касается этого спектакля, то я просто не думал, что вышибу из вас признание каким-нибудь другим способом. Теперь отвечайте, как насчет наследства Чины? Вы и его растранжирили?

Дэймон посмотрел на него непонимающе.

– Наследство... Чины?..

– Да-да, – произнес капитан нетерпеливо, – не делайте из меня идиота. Ее отец не мог оставить все вам. Он должен был сделать какие-то распоряжения и относительно ее, а также Брэндона и Филиппы.

Лицо Дэймона налилось кровью.

– Но даже если он это и сделал, что из того? Что вы предлагаете?

– Я ничего не предлагаю. Однако всем известно, что вы довели плантацию до разорения в первые же месяцы после смерти вашего приемного отца. И чтобы как-то исправить положение, ваша мать придумала блестящий ход: вы начали развлекать клиентов на современный манер – предлагать им опиум, женщин, евнухов, все что угодно, – чтобы ублажить их и соответственно содрать с них более высокую плату за поставляемый им шелк. Весьма остроумно, ничего не скажешь! И для меня совершенно очевидно, что Чина не имеет ни малейшего представления о том, что вы вдвоем здесь творите.

– Ну и что? Уж не собираетесь ли вы рассказать ей? – проговорил с вызовом Дэймон.

Этан вспомнил глаза Чины Уоррик, когда она внезапно узнала, какое отношение имеет ее отец к маленькой Джем.

– Нет.

Ободренный ответом, Дэймон спросил:

– Так чего же вы хотите? Я серьезно сомневаюсь в том, что вы пришли сюда только ради того, чтобы раскритиковать мои деловые качества. И уж, конечно, вы никак не могли рассчитывать получить эти самые две сотни фунтов, если вам было известно, – а я думаю, что вы прекрасно осведомлены обо всем, – что я не в состоянии выплатить их вам даже под страхом смерти.

– Поверьте мне, если бы я действительно намеревался вас убить, то не стал бы тратить время на пустые угрозы. Я пришел узнать, оставил ли Рэйс Уоррик своим детям наследство или нет. А в случае Чины – и приданое.

Дэймон нервно сглотнул. Спокойные слова капитана моментально сокрушили всю его напускную уверенность. Теперь на веранде стоял неоперившийся юнец, неопытный, робкий, загнанный в угол.

– А вам какое дело? Вы что, пытаетесь меня шантажировать? – Дверная щеколда предостерегающе заскрежетала, когда он сжал ее побелевшей от напряжения рукой. – И вообще, при чем тут приданое Чины?

– Все очень просто. – Этан убрал пистолет за пояс, хотя его люди все еще стояли в угрожающих позах. – Я собираюсь получить приданое Чины, или наследство, если вам угодно, вместо тех двух сотен фунтов, которые вы мне должны. При условии, конечно, что вы не растранжирили его вместе со всем остальным состоянием.

– Нет, не растранжирил. По крайней мере не все. Но вы сами должны понимать, что для этого вам надо жениться на Чине!

– Я понимаю это, – ответил Этан, и внезапно тон его голоса стал совсем другим: не ласковым, не нежным, не ровным, а, по мнению Дэймона, каким-то нечеловеческим. – Можете быть спокойны, я досконально продумал все это. И уже вызвал из Джакарты одного моего знакомого, бывшего адвоката, чтобы он подготовил все необходимые бумаги. Как только он приедет, вы переведете приданое вашей сестры на мое имя, а я, в свою очередь, женюсь на ней.