— Папа Вильям, — сказал любопытный малыш, —  Голова твоя белого цвета.  Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.  Как ты думаешь, правильно это?  — В ранней юности, — старец промолвил в ответ, —  Я боялся раскинуть мозгами,  Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,  Преспокойно стою вверх ногами.  — Ты старик, — продолжал любопытный юнец, —  Этот факт я отметил вначале.  Почему ж ты так ловко проделал, отец,  Троекратное сальто-мортале?  — В ранней юности, — сыну ответил старик, —  Натирался я мазью особой.  На два шиллинга банка — один золотник,  Вот, не купишь ли банку на пробу?  — Ты немолод, — сказал любознательный сын, —  Сотню лет ты без малого прожил.  Между тем двух гусей за обедом один  Ты от клюва до лап уничтожил.  — В ранней юности мышцы своих челюстей  Я развил изучением права,  И так часто я спорил с женою своей,  Что жевать научился на славу!  — Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря  На неловкость такого вопроса:  Как сумел удержать ты живого угря  В равновесье на кончике носа?  — Нет, довольно! — сказал возмущенный отец. — Есть границы любому терпенью. Если новый вопрос ты задашь, наконец, Сосчитаешь ступень за ступенью!