Хонингем был прекрасен. Особняк из желтого и розоватого кирпича стоял на холме, а к Темзе спускался обширный сад. Из окон комнат Уилла и Ребекки открывался вид на реку и маленькую пристань, возле которой покачивались лодки.

Внутри дом оказался образцом элегантности и комфорта. Войдя в просторный холл, Уилл на краткий миг пожалел о том, что его брак с Бекки — фикция. Удивившись самому себе, Уилл задумался. Что это на него нашло? В конце концов, он испытывал к Бекки только жалость — пожалуй, с оттенком физического влечения. Но не любовь, твердил себе Уилл. Однако позднее задал себе вопрос: не обманывается ли он — так же, как Бекки обманывается насчет своей внешности? Как провести следующие две недели наедине с Бекки, не прикоснувшись к ней? — размышлял он. При первой встрече она держалась так холодно и отчужденно, что Уилл без труда представил себе брак без любви, заключенный по расчету. Но с тех пор все изменилось. Чем лучше он узнавал Бекки, тем сильнее его тянуло к ней.

Уилл отвернулся от окна. Ему следовало бы благодарить судьбу за то, что та вызволила его из ада. Два дня назад, когда брачный контракт был подписан и все финансовые формальности улажены, Уилл втайне от Бекки побывал в банке Куттса, куда на счет Уилла по распоряжению Бекки должна была поступать крупная сумма. Это была плата за согласие вступить с ней в брак и содержание, которое позволило бы Уиллу играть в обществе роль состоятельного человека.

Клерк, к которому обратился Уилл, был само подобострастие. По какой-то причине он решил, что Уилл желает перевести свой счет в другой банк. Но Уилл быстро разуверил его.

— Ни в коем случае! — Уилл улыбнулся. — Я намерен просить вас о другой услуге. Я оставлю вам адрес банка в одном северном городе и имя поверенного, который имеет счет в этом банке. Далее, я поручаю вам переводить на этот счет шестьдесят процентов суммы, которая ежемесячно будет поступать на мое имя. Недавно я доверил этому человеку право передавать деньги одному владельцу небольшого поместья. Вот письмо — в нем поверенный соглашается исполнять мои поручения и посылает подписанную им копию соглашения между нами, что должно убедить вас в законности моих действий. Клерк прочел и письмо, и документ, вгляделся в фамилию человека, которого пожелал облагодетельствовать Уилл, и изумленно поднял брови.

— Послушайте, я требую выполнять мои распоряжения, поскольку в них нет ничего предосудительного. Ваш банк гарантирует клиентам полную конфиденциальность, так что, если я узнаю, что вы проболтались, я немедля сообщу об этом самому мистеру Куттсу. — Он сделал паузу, бесстрастно глядя в побагровевшее лицо клерка. — Нет, лучше я поговорю с ним сейчас.

— В этом нет никакой необходимости, сэр. Позвольте заверить вас… — пролепетал клерк.

— Проводите меня к мистеру Куттсу, и немедленно.

Уилл подписал бумаги в присутствии самого хозяина банка. Его странная просьба ничуть не удивила мистера Куттса, который заверил Уилла, что этот разговор останется между ними.

Отбросив непрошеные воспоминания, Уилл пожал плечами и снова бросил взгляд в окно. Там по усыпанной гравием дорожке между двумя газонами прогуливалась его молодая жена. Она успела сменить дорожный туалет на простое серое платье.

Едва Бекки подняла голову, Уилл отпрянул от окна, не желая, чтобы его заметили. Он предпочел бы не подсматривать, а присоединиться к жене. Ошеломленный неожиданным желанием быть рядом с ней, он торопливо сбежал по лестнице и еле удержался, чтобы не заключить Бекки в объятия.

Ребекка сразу заметила вышедшего на крыльцо Уилла. «Это мой муж», — мысленно произнесла девушка. Ей захотелось убежать, спрятаться, лишь бы не оставаться с ним наедине. Но она быстро взяла себя в руки и холодно спросила:

— Куда вы так спешите, сэр?

— К вам. Ведь сегодня день нашей свадьбы. Это напоминание показалось Ребекке неуместным.

— Надеюсь, вы помните условия нашего соглашения?

— Как я могу забыть о них? — возмутился Уилл. — Я выучил их наизусть, они запечатлены у меня в сердце. А у вас, мадам жена, есть сердце?

— Мое сердце — не ваша забота, сэр. — Ее глаза превратились в льдинки. Уилл и не подозревал, что холодностью его жена пытается прогнать чувства, которые угрожали завладеть ею, чего никогда не случалось прежде.

Он снова улыбнулся, вспомнив старую поговорку о том, что завоевать любовь прекрасной дамы способен лишь человек сильный духом. Уилл не принадлежал к робкому десятку, иначе давным-давно очутился бы на самом дне, не выстояв в борьбе против жестокого мира. Однако он не только выдержал эту борьбу, но и преуспел в ней. Он женился на хладнокровной женщине, которую намеревался превратить в пылкую возлюбленную.

Перед ними на каменном постаменте посреди розовой клумбы стояла небольшая статуя Купидона с высоко поднятым луком.

Уилл вдруг остановился и указал на статую.

— Смотрите! — воскликнул он. — Стрелы нет. Наверное, она пронзила сердце какого-то счастливца.

— А может, сердце несчастного? — возразила Ребекка. — Далеко не все влюбленные счастливы. В песнях о любви часто говорится о боли и страданиях. Пожалуй, лучше не попадаться Купидону на пути и не становиться жертвой его стрел.

— «Уж лучше обрести любовь и потерять, чем за всю жизнь не испытать любви», — процитировал Уилл.

— А, Шекспир! — равнодушно пожала плечами Ребекка. — Разве можно верить поэтам?

— Кому же в таком случае можно верить? — отозвался Уилл. — Пожалуй… — он помедлил, — нашим сердцам. Кажется, так поступают поэты.

— И напрасно! — отрезала Ребекка. — Доверять можно лишь рассудку.

— Что случилось с вами, Бекки? — мягко спросил он. — Отчего вы стали такой… бесчувственной? Не может быть, чтобы вы родились такой.

Она отвернулась.

— А с вами, Уилл? Откуда в вас, отъявленном мошеннике, эта сентиментальность? Неужели мошенникам живется легко?

— Вот доказательство того, как мало вы знаете о мошенниках, мадам! Сентиментальность — орудие нашего ремесла. Будь я и вправду мошенником, я без лишних слов поступил бы вот так… — Он вдруг метнулся к Ребекке и заключил ее в объятия. — О, дорогая, что ты делаешь со мной! Рядом с тобой я забываю обо всем на свете. — Он прижал к груди ладонь Ребекки: — Слышишь, как бьется мое сердце? Оно стучит только для тебя. Бекки, давай ляжем здесь, под колесницей Аполлона, и скрепим свою любовь и брак священными узами Гименея! — Медленно-медленно он начал опускать ее к земле, продолжая бормотать: — Милая, ты создана для любви. Позволь любить тебя, иначе я обречен на верную гибель.

Ребекку ошеломили его напор, мужской запах, прикосновение мощного тела, сила рук. Она ахнула, но не стала сопротивляться.

Без предупреждения Уилл отстранил ее, опустил руки и спросил:

— Теперь вы видите, что такое сентиментальность мошенника? Неплохо сыграно, верно?

Он не стал признаваться Ребекке, как трудно ему было разжать объятия. Только мысль о том, что здесь не место и не время предаваться любовным утехам, а также боязнь испугать Бекки заставили Уилла притвориться, будто он всего лишь разыгрывал страсть.

Теперь Уилл понял: он жаждет от Бекки не покорности, а ответных чувств, мечтает, чтобы она не подчинилась его воле, а соединилась с ним по собственному желанию.

Ребекка смотрела на него в упор, ее губы дрожали.

— Уилл, больше никогда так не делайте. Вы нарушили все условия нашего контракта.

На самом деле ее потрясла пустота, которую она ощутила, когда Уилл разжал объятия. Ей показалось, что солнце скрылось за тучами, в мире вновь воцарился мрак. Мало того, Ребекка рассердилась на Уилла: на какой-то миг она поверила в его искренность. Только когда первый восторг прошел, она осознала всю неуместность этих слов. Но с другой стороны, то же самое сказал бы ей влюбленный!

Сможет ли она провести с этим человеком две недели? Последние восемь лет Ребекка вела уединенную жизнь. Может, это боги смеются над ней, медленно разрушая все барьеры, ломая укрепления, за которыми Ребекка долгие годы пряталась от всех мужчин мира?

Ужин, устроенный в первый вечер, стал одним из непременных ритуалов в распорядке молодоженов на ближайшие две недели. Они сидели друг напротив друга за длинным столом, им прислуживало полдюжины слуг. Позднее супруги перешли в уютную гостиную. Уилл читал новый плутовской роман Смоллетта, невольно сравнивая себя с его героями.

Ребекка вышивала, иногда садилась за фортепиано.

Она оказалась искусной музыкантшей. Слушая ее игру, Уилл мрачно признал, что Бекки достигает высот в любом деле, за которое берется, и удивился, почему многочисленные таланты не принесли ей счастья. В том, что Бекки несчастна, Уилл уже не сомневался.

Как только пробило десять, верная своему решению Ребекка извинилась и удалилась к себе в спальню.

Уилла охватило чувство одиночества. После смерти отца оно часто посещало его, особенно когда он обнаружил, что от некогда большого состояния остались жалкие крохи, а дом превратился в развалины. От тоски он чуть не начал пить, но вовремя вспомнил о печальной судьбе своего отца, поклонника бутылки, и устоял. Посидев еще с полчаса в гостиной, Уилл поднялся к себе в комнату, где его встретил Гиб. Ворочаясь в постели с боку на бок, Уилл предавался невеселым размышлениям о том, что подумают слуги Хо-нингема о его странном браке.

Прошла неделя, а жизнь в поместье текла по-прежнему. Ребекка ничуть не изменилась. Гиб, который каждый день помогал хозяину одеваться, все чаще посматривал на него с нескрываемой иронией.

В этот день, завязывая Уиллу галстук, Гиб не торопился. Наконец он отступил на шаг, явно восхищаясь плодами своих трудов, но заговорил совсем о другом.

— В людской заключили пари: удастся вам когда-нибудь лечь с миссис в постель? — напрямик высказался слуга. — Если вам известна дата — я был бы рад узнать ее и выиграть пару шиллингов.

— На твоем месте я бы об этом даже не мечтал, — отозвался Уилл. — Ни других слуг, ни тебя это не касается.

Избежать сплетен следовало любой ценой. Уилл понял: с Бекки надо поговорить. Этим утром Бекки опоздала к завтраку и выглядела особенно бледной, когда спустилась в столовую. Уилл, который уже допивал кофе, мысленно репетируя свою речь, выслал из комнаты слуг.

— Мы с мадам обойдемся без вашей помощи, — заявил он.

Когда они остались вдвоем, Ребекка удивленно приподняла брови, глядя на мужа поверх чашки кофе.

— Зачем вы это сделали, Уилл?

— Мне надо немедленно сказать вам нечто важное. Наше поведение дало обильную пищу сплетникам из людской.

— Только и всего?

Услышав столь равнодушный отклик, Уилл вскочил на ноги, подошел к Бекки и уставился на нее в упор.

— Да, мадам, только и всего! Слуги заключают пари, назначая дату, когда мы с вами, так сказать, сделаем наш брак настоящим. Если вы хотите, чтобы о нас сплетничали в городе, — продолжайте в том же духе. Но если мы не заставим слуг замолчать, пари начнут заключать наши друзья и недруги в Лондоне. Вы и вправду этого хотите? Скандал будет неописуемым.

Ребекка покраснела, отставила чашку и произнесла:

— Вы говорите правду, Уилл? Может, вы задумали хитростью заманить меня в постель?

Уилл, вынужденный в течение недели терзаться ее соблазнительной близостью, убедился, что Бекки все-таки не верит ему, и пришел в бешенство. Склонившись, он прошипел:

— С какой стати вам взбрело в голову, будто мне не терпится заманить вас в постель? Я просто предлагаю вам разыграть спектакль, чтобы заткнуть рты сплетникам и позволить кому-нибудь из слуг выиграть пари. На этом все и кончится. Нам следовало предвидеть такой поворот еще до приезда в Хонингем. — Выпрямившись, он яростно добавил: — Но если вы хотите, чтобы о вас сплетничал весь город, пусть все останется по-прежнему.

Ребекка впервые видела Уилла в таком гневе. Он всегда держался чуть насмешливо или в крайнем случае недовольно. К немалому изумлению Ребекки, гнев Уилла не столько испугал, сколько смутил ее.

— Вы правы, — кивнула она. — Я совсем забыла про наблюдательность слуг. Разумеется, никто из них ничего мне не сказал. Про пари вы узнали от Гиба?

— Да, от него, — подтвердил Уилл. — Он пытался по-своему предостеречь меня, поэтому я прошу воздержаться от резких замечаний в его адрес.

— Я не собиралась бранить его, — примирительно заверила Ребекка. — Что же нам теперь делать?

— Для начала, Бекки, попробуйте почаще разговаривать со мной в присутствии слуг. Время от времени называйте меня «дорогим» и «милым», обменивайтесь со мной маленькими нежностями, как положено влюбленным парам: «Пойдем, прогуляемся, милый?», или «Сегодня чудесный день, давай прокатимся верхом и устроим пикник», или даже «Я не прочь пораньше лечь спать».

Ребекка покраснела.

— Я так старалась держать вас на расстоянии, что совсем забыла о посторонних…

— Слуги — это не посторонние, а домочадцы, Бекки. Они знают нас лучше, чем нам кажется. Постарайтесь помнить об этом сегодня вечером, когда мы удалимся наверх рука об руку и вы направитесь в мою спальню вместо собственной. И незачем держать меня на расстоянии. С этой задачей я справлюсь сам.

Уилл не хотел быть резким, но напряжение последней недели — нет, целого месяца — дало о себе знать. Он вел целомудренную жизнь потому, что легкий флирт и интрижки без любви были не в его вкусе. Он готов был даже терпеть неудобства, но не ожидал, что жить под одной крышей с Бекки будет так тяжело. К счастью, Бекки не возмутилась, а с раскаянием опустила голову. Уилл усмехнулся: мадам давно пора понять, что и ей свойственно ошибаться. Пусть для разнообразия почувствует себя виноватой.

За последние несколько лет Уилл узнал неприглядную изнанку внешне блистательной светской жизни. Ему было известно, что слуги не питают никаких иллюзий в отношении своих хозяев, даже когда продолжают раболепствовать перед ними, и не только слуги, но и целая армия людей, благодаря которым жизнь Бекки и подобных ей текла как по маслу. Эти люди развлекали знать, одевали ее, содержали игорные дома, лавки, театры и публичные дома.

Обо всем этом Бекки не имела ни малейшего представления, но не по своей вине — таким ее сделало воспитание. С тех пор как Уилл стал нищим, у него открылись глаза, он понял, как тяжело живется многим его соотечественникам. Он не искал причин подобной несправедливости, просто помнил, что так устроена жизнь. Именно поэтому Уилл был снисходителен к Гибу и мог понять Джорджа Массерена.

Не мог он сердиться и на Бекки: несмотря ни на что, она тоже была жертвой общества.

— Идем, — позвал Уилл с улыбкой и помог Бекки подняться. — Если уж мы не можем на самом деле быть любовниками или супругами, разыграем спектакль!

Ребекка охотно приняла оливковую ветвь. Однако ее тревожила мысль о предстоящем вечере.

Как и следовало ожидать, ужин не вполне удался. При всем внешнем спокойствии миссис Уилл Шафто едва притронулась к еде, и мистер Шафто неожиданно потерял аппетит.

Слуги украдкой ухмылялись, вспоминая, как дворецкий сказал утром в людской: «Похоже, им предстоит казнь, а не ночь вдвоем».

Гиб промолчал, даже когда вечером младший лакей возбужденно доложил: «Уж сегодня-то они точно лягут вместе. Он поцеловал ее у двери спальни, что-то прошептал на ухо и повел к себе!»

— Стало быть, сегодня ночью, — подытожил дворецкий. — Госпожа сказала горничной, что нынче она ей не понадобится.

— Так когда я получу свой выигрыш? — поинтересовался помощник буфетчика, который поручился, что сегодня ночью свершится долгожданное событие.

— Завтра, парень, завтра, — отмахнулся дворецкий. — Кто знает — может, они еще передумают! Завтра утром горничная расскажет нам, что творилось ночью в спальне.

Эта последняя сальность вызвала у прислуги приступ хохота, отзвуки которого чудом не долетели до спальни хозяев, где в одном кресле сидел одетый Уилл, а в противоположном углу — одетая Ребекка.

— Будьте благоразумны, Бекки, — убеждал Уилл. — Вы должны лечь в постель со мной. Необходимо предоставить слугам доказательства того, что мы были вместе. — И он коротко и нервно рассмеялся. К его удивлению, предстоящее событие тревожило его не меньше, чем Ребекку. Но робкая надежда на то, что они лягут в постель с известными целями, разбилась о непроницаемую маску на лице жены. Ребекка сидела с таким видом, словно ей нанесли непростительное оскорбление.

Наконец Ребекка нехотя встала. Сегодня днем она перенесла в комнату Уилла свою ночную рубашку, халат, туалетную воду, полотенце, туфли и маленький чепчик. Собрав свои вещи и скорбно взглянув на Уилла, она заявила:

— Я переоденусь в вашей гардеробной.

— Разумеется, — с поклоном ответил Уилл.

Но в этот момент в дверь спальни постучали. Не дождавшись ответа, в комнату ввалился Гиб.

— О, прошу прощения, мадам, сэр! — Он одарил обоих понимающей улыбкой и вышел. Уилл не успел и рта раскрыть.

Неожиданно Ребекка разразилась истерическим хохотом.

— Вот нас и застали! Теперь сплетни в людской наверняка прекратятся.

— Не сразу, — уточнил Уилл, который неожиданно воспрянул духом после краткого вторжения Гиба. — Напротив, теперь все навострят уши. В конце концов, этого события они ждали целую неделю. — Мысленно он добавил: «Как и я».

Не проронив больше ни слова, Ребекка скрылась в гардеробной. Уилл откинул голову и уставился на расписной потолок, где два Купидона парили над Венерой и Марсом, готовыми вкусить наслаждения, которые стали запретными для Уилла.

Спустя некоторое время Ребекка вышла из гардеробной в скромном халате, надежно скрывающем фигуру. С таким же успехом она могла бы облачиться в мешок. Уилл скривился и в свою очередь покинул спальню. Ребекка присела в кресло в самом дальнем углу от постели, внушающей ей робость. Как быть, когда Уилл явится сюда в ночной рубашке? Вернее, как он поведет себя? Ребекка невольно задрожала.

Когда Уилл наконец появился на пороге гардеробной, он нес свой халат в руках и был одет только в белую льняную ночную рубашку. Его волосы в беспорядке падали на плечи. Длинные и стройные ноги были босыми.

Ребекка ничего не могла с собой поделать: она уставилась на них. Уилл поймал ее взгляд и бросил халат на постель.

— На случай, если кто-нибудь еще вломится сюда, чтобы проверить, как идут дела, нам лучше оставаться полураздетыми.

— Вы хотите сказать, что и мне следует снять халат? — уточнила Ребекка, впервые выдавая свое волнение.

— А разве это так трудно? — насмешливо осведомился Уилл. — Неужели до сих пор вы не поняли, что это неизбежно?

Судя по выражению лица Ребекки, ни о чем подобном она и не подозревала, строя планы насчет замужества.

— Светское общество жестоко, — наставительным тоном продолжал Уилл. — Оно потребует доказательств, будет копаться в нашем грязном белье. Прежде я не осмеливался заговорить об этом, но теперь скажу: ваши недруги не должны знать истинное положение вещей, иначе оно будет истолковано не в вашу пользу.

Уилл сразу же понял, что поторопился, но останавливаться не собирался. Ребекка притягивала его к себе.

Но, как это ни странно, девушка не сознавала собственной привлекательности. Она всерьез верила в то, что родилась дурнушкой, и никто не смог бы убедить ее в обратном.

— Бекки, — произнес Уилл со всей возможной мягкостью, чтобы не испугать ее, — вы должны снять халат и лечь в постель, а я лягу поверх одеяла. Обещаю, я к вам не прикоснусь. Когда наступит утро, вы выйдете в гардеробную, а я снова лягу в постель и приведу ее в такой вид, словно мы всю ночь провели рядом. Надеюсь, вы меня понимаете?

Ребекка смущенно кивнула и вдруг заговорила о вещах, каких прежде ни за что не решилась бы коснуться в разговоре с мужчиной:

— Поскольку я девственница, а мы делаем вид, будто брак получил должное завершение… — Фраза повисла в воздухе, но по лицу Уилла Ребекка убедилась, что он понял ее.

— Да, да, — подхватил Уилл. — Средневековье миновало, и все-таки мы должны представить слугам убедительное доказательство. Не бойтесь, я что-нибудь придумаю, прежде чем они осмотрят постель.

Коварство у него в крови, подумала девушка, но выполнила просьбу Уилла: сняла халат и забралась в постель. Она улеглась на самом краешке, а он протянул руку, чтобы потушить горящую у постели свечу.

— Нет, не надо! — поспешно воскликнула Ребекка.

Оставаться рядом с Уиллом в темноте ей не хотелось. Он кивнул, вытянулся рядом с ней и заложил руки за голову. Ребекка затаила дыхание.

— Не волнуйтесь, Бекки, вам ничто не угрожает. Меня не прельщает насилие.

— Знаю, — ответила она своим обычным строгим и деловитым тоном. Настолько деловитым, что Уилл встрепенулся. Приподнявшись на локте, он склонился над ней и предупредил надменным, почти ленивым голосом:

— Напрасно, Бекки, напрасно. А если я пытаюсь обмануть вас?

Наказание последовало незамедлительно. Бекки вскочила, случайно ударив Уилла головой в лицо. Охнув, он отпрянул, прикрывая ладонью нос. К ужасу Ребекки, меж пальцев Уилла сочилась кровь.

— Господи, Бекки! — воскликнул Уилл, падая на подушку с таким видом, словно ему был нанесен смертельный удар. — Вы пролили мой кларет, как выражается мистер Джексон. Даже он никогда не позволял себе ничего подобного!

— О, Уилл, простите, я не хотела! — вскрикнула Ребекка. — Что вы делаете? — вдруг спохватилась она, увидев, как Уилл привстал и наклонился так, чтобы кровь из носа капала на простыню.

— Превосходно, Бекки, лучше и не придумаешь! Сядьте на пятно, чтобы испачкать рубашку. — И он радостно рассмеялся. Ребекка вдруг поняла, что он затеял.

— Какая удача! Все наши затруднения разрешились!

— За счет моего бедного носа, — добавил Уилл, обиженно прикрывая глаза. — Итак, я представил доказательства вашей девственности. Этого хватит, чтобы убедить самых недоверчивых слуг. Мало того, эти пятна — свидетельство моей мужской силы и опытности в любовных утехах. О большем нечего и мечтать.

Последние слова вырвались у него с таким самодовольством, словно он и вправду стал полноправным мужем Бекки и насладился радостями брачной ночи. Выслушав его, Бекки расхохоталась.

— Я рад, что сумел развлечь вас разбитым носом, — простонал Уилл.

— Ваш нос почти не пострадал, — возразила Ребекка, — кровь уже перестала течь. — И забыв, что она запретила себе приближаться к Уиллу, она придвинулась и принялась разглядывать нос. — Он даже не вспух.

Такой случай не следовало упускать. Уилл поймал ее за подбородок и лукаво подмигнул.

— Может, лучше поцелуемся? — ласково осведомился он, чем окончательно обезоружил Ребекку.

— Какой вы забавный! — сквозь смех выговорила она, моментально забьш о своих опасениях — именно этого и добивался Уилл. Обняв за плечи, он осторожно и деликатно поцеловал ее в кончик носа, отстранился и подытожил:

— Очень мило.

Ребекка застыла в кольце его рук.

— Нет! — наконец выпалила она. — Так мы не договаривались! — Бекки повернулась к-нему спиной. — Спите, Уилл. Мы выполнили свой долг, и теперь нам нечего бояться.

Уилл задул свечу, опередив испуганный возглас Ребекки, и мысленно ответил: «Нет, Бекки. Свой долг я еще не выполнил, но когда-нибудь непременно сделаю это».

Он перекатился на спину, уверенный, что заснет не сразу, особенно рядом с обольстительной Бекки, но, к обоюдному изумлению, оба уснули мгновенно.