Мне всегда казалось смешным это слово – устрицы. Когда произносишь его, губы вначале вытягиваются в трубочку – тянешь это протяжное У-У-У-У-У-У-У-У, а потом, как обрыв – стри… и вдруг куцее, короткое ЦЫ. А Вы заглядывали им в глаза? Смотрели, чем они дышат, эти дети моря? Их скользкая сущность с запахом то ли морской воды, то ли… боюсь даже сказать, ЧТО еще мне напоминает этот запах. Но он настолько явственен в своей безыскусной природе, что не могу устоять перед соблазном.

Устрицы пахнут женщиной. Чистой вымытой женщиной, которая хочет мужчину. Она ещё не истекает соком, она пока только ждет. Но уже готова. Предвкушает. Открывает свои створочки и показывает свое нежно-розовое естество. Завлекает легким ароматом, который сводит с ума мужчин, и вновь, и вновь заставляет совершать подвиги. Она развернута и беззащитна. Устрица ли… Женщина ли…

Мои устрицы выглядели, как маленькие уши. Они были из разных краев. Они плыли ко мне долгие недели и теперь сияли на блюде со льдом, а рядом лимонная долька и пряный, пахнущий чесноком, соус… Наслаждение. Упоение этой гастрономической-эротической игрой. Брызжет сок лимона, потом сверху немного соуса, отправляешь ее в рот и вдогонку – глоток белого вина…

Послевкусие – важная составляющая всего процесса любовной игры с устрицей. Она не любит спешки. Она откроется в своём вкусе только тому, кто неспешен. Кто не пожалеет времени и сил, язычком проникнет во все маленькие отверстия и завиточки, оближет все её складочки… Только тогда она раскроется и отблагодарит своего визави тонким вкусом, ароматом и незабываемыми ощущениями.

Есть что-то невозможно-эротичное в устрицах. И в то же время, они несимпатичны, как, скажем, креветки или лобстер. Они необычны и самодостаточны. Они по своей природе не должны кому-то доказывать, насколько они прекрасны. Потому что тот, кто не видит их красоту – просто проживет немного обделенным опытом познания устрицы. Опытом обладания ею. Он просто не унесет на своих губах запаха и вкуса этой сладостной симфонии моря, свежести и сока лимонной дольки.

Я мечтаю о ней с самого утра. Я хочу ощутить этот запах, проникнув в неё глубоко-глубоко, язычком захватив самое вкусное. И уйти, со сладким нытьем внизу живота…

Глупые мечты, скажете вы? Я и есть самая что ни на есть глупая мечтательница. Скорей всего, я никогда уже не повзрослею, и меня скоро выгонят из этого нового офиса. Как раз это меня мало заботит сейчас.

Я опять приболела. Я болею практически всю эту зиму. То ли от скуки, то ли от того, что устала смотреть на мир из окна моего большого дома-парусника. Внизу проезжают машины, светает, потом, постепенно, улица наполняется светом и шумом, потом медленно смеркается, и мир снова погружается во тьму. Странно-быстрое течение времени в этой стране заставило меня даже производить некоторые эксперименты.

Например, я сижу и смотрю на часы. И вижу, по-настоящему вижу, как быстро идет стрелка. В моей стране я могла прожить день и ощущала, как будто прошла неделя. А здесь несколько часов проходят как пару минут. Быстро и стремительно. Я ощущаю себя чужой. Я – ALIEN. Женщина из другой страны, странная, слишком стремительная, слишком открытая. Я никогда доселе не испытывала такого тотального всеобъемлющего чувства оторванности от своих корней.

Во мне происходит тотальная ломка и меня мотает из стороны в сторону. Я до сих пор не знаю, смогу ли я здесь прижиться. Я как цветок, заброшенный в чужую землю. Многое мне здесь нравится. Природа, люди, ветер и птицы, закаты. Закаты особенно красивы. За несколько минут можно увидеть целую радугу переливающихся цветов. Но я здесь – не дома. А где мой дом, я и сама теперь не знаю. В моей стране революция…

Анабас получил недавно странную открытку. С Кубы. Его звали понырять с акулами. На открытке стояла полуобнаженная блондинка. Вид сзади. Длинные ноги на высоких каблуках, тонкая талия и широкие бедра. Эдакий современный пин-ап. Открытка пахла морем. И далекими странами. Анабас засуетился и встревожился. Я задумалась…

Я всегда задумывалась, когда он кем-то увлекался. Поначалу я ревновала его. Не столько его самого, сколько его внимание, которое было адресовано не мне. А потом это постепенно прошло. Сейчас я даже не знаю, хочу ли я быть с кем-то. Когда я вспоминаю вереницу своих романов, лишь один образ постоянно всплывает в моей памяти.

Я до сих пор помню его запах, хотя с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошло уже семь лет. Я помню его голос и его руки. Его шутки и смех. Я хотела ему позвонить. И даже набрала его номер. Но он меня не услышал. Повесил трубку. А я решила, что он просто не хочет со мной говорить.

Мне сказали, он уехал за город. Построил дом. Почти в лесу. Купил небольшой завод. У него большая собака и ружье. Он охотник. И рыбак. Да-да, это он, мой вечно женатый любимый. Тот самый герой с рекламы Мальборо. Правда теперь, когда его дочь наконец-то выросла, а жена убедилась, что и сама может спокойно обходится без него, он уже не так прочно женат. А, может, и не женат уже вовсе. Мне все равно. Лишь бы он был счастлив. Лишь бы рядом со своей женой, бегущей впереди по супермаркету, он не тащился с тележкой сзади, как полуубитый медведь, лишенный своей силы. Лишь бы его энергия, красивая, мужская яркая энергия, искрилась и переливалась на радость всем вокруг.

После открытки с Кубы пришло еще одно странное письмо. На сей раз пришел заказ на пустую собачью клетку. Так как собак мы с Анабасом не держали, я хотела было уже выбросить эту ненужную бумажку, но потом почему-то передумала и аккуратно положила зеленый листочек прямо на верхнюю полку. А еще спустя пару дней пришел конверт с вложенным в него билетом на самолет. В один конец. Адрес был написан неразборчиво, но я поняла, что пунктом назначения является страна, где сейчас происходит революция…

Той ночью, одной из бесконечных зимних ночей этого года, заполненного сильными и продолжительными снегопадами, я почему-то спала очень плохо. Просыпалась, вглядывалась в окно, вертелась, как юла. Работа в новом офисе настолько подавляла меня, что мне пришлось перекрасить свои светлые волосы в темно-русый, серьезный и более респектабельный, как мне казалось, цвет. Я изо всех сил старалась, но чувствовала, что, не зная реалий жизни здесь, мне приходится очень нелегко.

В ту ночь я спала очень плохо. Анабас, похоже, тоже тревожился. Я слышала его шаги в соседней комнате. Пару раз он приходил ко мне, залезал под одеяло, шумно и глубоко вздыхал. Обнимал меня за плечи, разворачивал спиной к нему и вдыхал запах моей макушки. Постепенно мы успокаивались и проваливались вместе в сон. Через пару часов, совсем уже под утро, я опять проснулась. Проснулась от странного ощущения. Он нежно целовал мои закрытые глаза и что-то шептал. Шептал, что никогда меня не забудет. И что я – самое красивое, что у него есть. И что мы еще увидимся. Но когда – он и сам не знает.

И чтобы я была умничкой и осторожно обращалась с острыми предметами. И, чтобы, когда я решу дописать наконец эту книгу, чтобы я обязательно вспомнила о том, какой я бываю, когда счастлива. Я слушала его сквозь сон. Мной овладело странное ощущение. Бывает, когда ты просто не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой, как бы ни хотелось, ты не можешь окончательно проснуться. Я сонно кивнула в знак согласия и снова провалилась…

Утро следующего дня было выходным. Я проснулась в отличном настроении, предвкушая целый длинный день, полностью предоставленный самой себе. Мне нужно было переделать кучу важных и самых необходимых в жизни вещей: вымыть теплой водой жалюзи на окнах, чтобы впустить в комнату свет и наколдовать наконец скорое наступление весны, пересадить цветок, который пустил огромную стрелу и в который раз за время моего пребывания здесь, решил зацвести огромным сиреневым колокольчиком.

А ещё я должна была постирать все свои вещи и еще новую вязанную бордовую жилеточку для моей Шарлотт. На ней были вышиты собственноручно мной желтые слоники, и я страшно этим гордилась. В довершении ко всему, мне позарез нужно было закрасить два пятна на желтой стене моей спальни, а на месте пятна на сиреневой стене я задумала нарисовать причудливый цветок. Что-то вроде хризантемы. Прямо под картиной французского мальчика, продающего газеты.

Я была занята почти до обеда, когда, сварив сыну ароматный фасолевый суп, я наконец-то села отдышаться. И тут…

Страшная догадка ужом заползла в мое сердце. Я бросилась к почтовому ящику и увидела уведомление о доставке. Клетка была доставлена по назначению, о чем меня любезно уведомляли. Я выглянула в окно и обнаружила сиротливо стоящую на парковке машину Анабаса. На полке лежал его телефон. Все его вещи оставались нетронутыми. Но он, он сам – исчез…

Еще месяц я ждала от него вестей. Мне казалось совершенно несправедливым исчезнуть вот так, без предупреждения, не оставив даже записки. Я – то злилась, то рыдала по ночам от отчаяния, не зная, как же я теперь буду жить без него. Пропал только ошейник от его бывшей собаки, который он берег просто так, на память. Я сидела долгими вечерами у окна и смотрела вниз, считая проезжавшие машины.

Я жила, как и раньше. Ходила в офис, на тренировки, занималась сыном. Старалась следить за тем, что он ест, и тепло ли одевается. От Анабаса вестей все не было. И я поняла, что колдовство Софии все-таки победило. А на днях мне приснилась бегущая мне навстречу радостная собака, помахивающая хвостом…

Я чувствую, что у него все хорошо. Тем более что он там, где всегда хотел быть. И я верю, что его, наконец-то единственная блондинка, в далекой стране, где сейчас происходит революция, смогла развеять злые чары. Тем более что клетку доставили прямо туда. Уж в этом-то я уверена. Как-то спустя некоторое время мне показалось, что я видела Анабаса. А может, я просто искала его в толпе прохожих и всех хоть немного похожих на него мужчин.

А иногда мне казалось, что он превратился в одну из тех двух собак-бультерьеров, что живут в доме напротив. Я много размышляла о том, почему же и в этой жизни Анабас так и не стал Моим Мужчиной. Мы и здесь, в этой жизни, были похожи на два корабля, следующих параллельным курсом. У каждого из нас своя программа, как у двух комет, летящих в космосе, и только иногда, на какой-то период времени, пресекающихся. Я очень любила его. Как своего Рыцаря, как своего Защитника. Я взяла себе зарок – что бы ни произошло, я приду к нему на помощь. Что бы ни случилось.

Но это была не Любовь. Не Любовь Мужчины и Женщины. Это было слепое обожание с моей стороны и взаимопомощь и выручка с его. А посему я от всей души желала ему счастья. И старалась его отпустить и не привязывать.

А что же я? Я работала над собой. Я отпускала прошлое, мне хотелось начать жизнь с чистого листа. Я хотела, чтобы в этой моей Новой Жизни уже не было места лжи, предательству и боли. Поэтому я дала себе время побыть одной.

Переосмыслить старое, сбросить всю надоевшую эмоциональную шелуху, обновить свою энергию и мысли. Я много гуляла, разрисовывала картины, общалась с друзьями. Я много внимания уделяла работе и своему здоровью. Я познала счастье самодостаточности и наполнилась прощением и любовью к себе. В какой-то чудесный момент я вдруг ощутила, что Хаггара в моих жизнях больше не будет. Что уже нет нужды учить меня таким жестоким способом, и что мои ангелы снова со мной. Ведь ангелов – целых четыре: три мальчика и одна бесшабашная ведьма-плутовка, разжалованная в ангелы незадачливым днем. С ней я уж точно дружна и надеюсь в основном только на нее.

Я бы хотела написать, что я встретила его, своего Мужчину, что я безмерно счастлива, и мы планируем романтическую свадьбу. Что он оказался именно таким, каким я его себе представляла, что он обаятельный и заботливый, и с отличным чувством юмора. Что он мягкий снаружи и сильный внутри. У него темные волосы и внимательный любящий взгляд. А еще – большое и доброе сердце. И восхитительное сочетание взрослого опытного мужчины и озорного мальчишки, всё ещё любящего шалости. Что наконец-то мне можно расслабиться, не думать о деньгах, потому что он достаточно богат и теперь мне совсем не нужно ходить в офис, а я могу заниматься тем, чем хочу.

Что я все также учу йоге и пишу книги, а вокруг нашего большого просторного дома я высадила розовые кусты. И еще мы повесили большие качели, на которых я качаюсь, слушая песни ветра. Совсем как в детстве. Что я все так же остаюсь немного не повзрослевшей, но ему это очень нравится. Он считает, что, благодаря этому качеству, я такая легкая и светлая, и всегда юная. Что я нравлюсь ему такой, какая я есть, и он не пытается меня переделать. Что мы много путешествуем, и я увлеклась фотографией. Что я…

Но… пока этого не произошло. Я живу в ожидании чуда. И я знаю, это чудо произойдет. Прямо из-за угла моего дома, откуда встает солнце, тянет вовсю весной. Теплым, вкусным ветром. Новыми мечтами и солнечными подарками. И я знаю – встреча с ним неизбежна. Как неизбежна эта весна, улыбка ребенка, пахнущий по утрам кофе и еще миллион маленьких прекрасных моментов, которыми наполнена жизнь. Как всегда бывает неизбежной Любовь, настигающая нас из ниоткуда. Когда мы бродим по свету в поисках чувств и, окончательно, казалось бы, разочаровавшись и отчаявшись, вдруг встречаем её. Я обязательно напишу об этом… В другой раз…