Когда она отрыла глаза, то увидела, что во рту у нее торчит какая-то тряпка, концы которой завязаны у нее на затылке.

Ким лежала на боку, и ее руки и ноги были связаны таким образом, что подбородком она упиралась в собственные колени.

Боль в теле была ничем по сравнению с тем, как трещала ее голова. Боль в ней начиналась от макушки и щупальцами обвивала виски, уши и даже нижнюю челюсть. Ледяной холод от бетонного пола проникал сквозь одежду и пробирал до самых костей.

Несколько мгновений Стоун не могла сообразить, где она находится и почему оказалась в таком положении. Однако потом у нее в голове отдельными вспышками стали возникать картинки предыдущего дня. Все это здорово напоминало коллаж. Она вдруг увидела Ричарда Крофта, лежащего лицом вниз в луже крови, а потом смутно припомнила последний брифинг, но не могла вспомнить, происходил ли он накануне или в другой день Она, скорее, чувствовала, чем помнила, что возвращалась на площадку и разговаривала с Черис…

Когда эти отдельные кадры недавнего прошлого стали выстраиваться в хронологическом порядке, инспектор припомнила, что вернулась в Крествуд, чтобы найти зубной протез.

Как в тумане, она вспомнила, что нашла его до того, как погрузилась во мрак. Ким не представляла, сколько времени провела без сознания, но понимала, что находится в кабинете директора. На ее коже налипли грязь и сажа.

Ее зрение стало проясняться, и глаза постепенно привыкли к освещению. Комната не изменилась, а уличный фонарь все так же заливал ее призрачным светом.

Тишина нарушалась только звуками капающей где-то внутри здания воды. В этом непрерывно повторяющемся, методичном звуке было что-то зловещее.

Ким потянула за веревки, которыми была связана. Они были крепко затянуты и с каждым рывком все сильнее врезались ей в кожу. Стоун еще раз напрягла руки, не обращая внимания на боль в кистях, но веревка, как раскаленная цепь, впилась в ее поврежденную кожу.

Пленница попыталась вспомнить, не было ли в комнате чего-то, что могло бы ей помочь. В голову ничего не пришло, но она знала, что не должна просто лежать и ждать непонятно чего.

Что-то пробежало возле ее головы, и это вызвало у нее приступ лихорадочной деятельности. Стоун попыталась продвинуться вперед, извиваясь, как дождевой червяк под лучами солнца.

Но все ее усилия вызвали только новый приступ головной боли, от которой у нее во рту скопилось огромное количество желчи, которая жгла ей горло. Ким молила Бога, чтобы ее не вырвало и она не захлебнулась рвотной массой.

Неожиданно она услышала какой-то звук и перестала извиваться, напрягая все свои органы чувств.

Ким умудрилась выгнуть шею так, чтобы ей стал виден дверной проем. В нем появилась фигура. И контур этой фигуры был ей знаком.

Инспектор заморгала глазами, когда ее противник шагнул вперед и остановился на фоне скудного освещения.

Ее взгляд стал медленно подниматься вверх – ноги, бедра, туловище, плечи, – пока не уперся в глаза Уильяма Пейна.