Нехорошее чувство, которое охватило Ким, не исчезало по мере их приближения к дому Кэтрин Эванс.
Оно появилось после того, как Доусон рассказал ей, что Кэтрин исчезла со своего рабочего места, и усилилось, когда инспектор продолжила разговор со Стейси.
Тот факт, что Кэтрин Эванс жила под чужим именем, заставил Ким обдумывать одновременно сотни вариантов. Что бы ни произошло с женщиной, это должно было быть очень серьезно; и как, черт возьми, это связано со звонком из газеты?
Сейчас она знала только одно – ей необходимо найти Кэтрин и получить ответы хотя бы на некоторые вопросы.
Брайант вел машину по вылизанному до блеска жилому массиву, строительство которого в зеленом поясе на границе с Вест-Хэгли вызвало бурную полемику среди жителей. Маркетинговым слоганом строителей было «Доступное жилье», и этот микрорайон уже поглотил три поля и небольшую рощу.
Сейчас Брайант вез их по внешней части массива, состоявшей из далеко отстоящих друг от друга просторных домов с искусственными колоннами и гаражами на две машины. Недвижимость стоимостью около 350 тысяч постепенно уступала место жилищам с гаражами на одну машину и в два раза меньшей площадью земельных участков, за которыми, в свою очередь, скрывались действительно доступные дома, прятавшиеся в самой середине новостройки.
Эти здания даже не пытались отступить друг от друга. Они ничем не отличались от своих соседей или зданий на противоположной стороне улицы.
Дом, у которого они остановились, был двухэтажным, рассчитанным на одну семью и построенным из неестественно красного кирпича.
– Скромненько, но со вкусом, – заметил сержант, когда они выходили из машины.
На узкой подъездной дороге, рассчитанной на одну машину, стоял «Форд Фокус», принадлежавший Кэтрин Эванс. Ким обошла вокруг него и остановилась на границе между двумя участками.
– Стучи в дверь, а я посмотрю, что сзади, – распорядилась она, оставляя Брайанта перед парадной дверью.
Дом не был обнесен изгородью, и она смогла свободно пройти на задний двор.
Повернув за угол, Ким поняла, почему отсутствует изгородь. На углу дома была установлена камера наружного наблюдения, которая перекрывала боковые подходы к дому.
Ну что же, значит, Кэтрин уже знает, что они приехали.
Еще одна камера была установлена на задней стене дома и смотрела прямо на заднюю дверь. Крохотный домик и две дорогие камеры? Почему? «Может быть, это результат какого-то спора с соседями?» – подумала Ким. Правда, расположение камер этого не подтверждало. Они были направлены на пути подхода к зданию и входы в него.
Кэтрин наблюдала за входящими людьми.
Небольшой сад был засеян простой травой, без каких-либо бордюров или других растений. От соседнего участка и участка, расположенного с тыльной стороны, его отделяла пятифутовая изгородь.
По дороге детектив не обнаружила никакой садовой мебели. Обычно в это время года приусадебные участки полны зонтиков, садовой мебели и барбекюшниц. Но здесь не было ничего подобного.
Рядом с изгородью стоял металлический ящик для садового инвентаря пяти футов в длину и двух в высоту. Неподалеку располагалась газонокосилка.
Через стеклянную дверь патио Ким могла хорошо видеть, что происходит в доме.
Вспомнив наставления Брайанта, инспектор подавила инстинктивное желание найти что-нибудь тяжелое и разбить стекло.
– Никто не отвечает, командир. Но она наверняка в доме, – доложил сержант, появляясь рядом с ней.
– Совсем не обязательно. Она могла припарковать машину и уйти.
Но, еще не успев закончить фразы, Ким поняла, что это маловероятно.
Она не была уверена в том, что собирается найти, но ей было совершенно необходимо установить связь между звонком из газеты и причиной, которая заставила Кэтрин убежать, как испуганный кролик. Ведь энтомолог никому не говорила раньше, что собирается покинуть «Вестерли»; она просто внезапно перестала отвечать на звонки.
Что же такое она знала о происходящем, что могло ее так испугать?
Ким дотронулась до ручки двери, и та легко сдвинулась в сторону.
Инспектор нахмурилась. Почему женщина, вся территория вокруг дома которой просматривалась камерами, оставила заднюю дверь незапертой?
– Черт побери, командир, – сказал Брайант, который задал себе тот же самый вопрос, – ты же не думаешь, что наш парень…
– Не знаю, Брайант. Но сейчас у нас есть законная причина войти. – И с этими словами детектив переступила порог дома.
Комната оказалась маленькой и темной. Ким решила, что кухня находится в передней части дома и сейчас должна купаться в солнечных лучах.
Розовато-лиловая обивка мебели добавляла немного света, но в целом дом вызывал у вошедшего клаустрофобию.
Детектив замерла и прислушалась. В доме стояла полная тишина, которая изредка прерывалась звуками проезжавших мимо машин. Не было слышно ни работающего телевизора, ни радио, и от этого дом становился еще темнее.
Ким направилась на кухню. По ее мнению, это место давало наиболее точную информацию о том, что происходит в доме.
Казалось, что весь свет в доме сконцентрировался в этом крохотном помещении. Мебель и кухонные приспособления были блестящего белого цвета, и от них отражались лучи послеполуденного солнца, проникавшие сквозь окно.
Кухня была аккуратно убрана. Ким почувствовала несколько крошек под ногами, а на сушилке рядом с раковиной увидела одинокую тарелку и перевернутую вверх дном кружку. Ей не пришлось напрягать свои способности сыщика, чтобы понять, что утром, перед отъездом в «Вестерли», хозяйка позавтракала тостами с кофе. Значит, Кэтрин не успела насорить в кухне после того, как вернулась домой. Инспектор протянула руку к чайнику. Он был холодным, как камень. Большинство людей, входя в дом, первым делом включают чайник. Даже если они потом забывают о нем за разбором покупок или уборкой, чайник обычно остается включенным.
– Мне кажется, что это начинает выглядеть подозрительным, – заметила инспектор, выходя из кухни.
Все это время сержант оставался в гостиной – в кухне хватало места только для одного человека. Теперь он двинулся вслед за Ким, которая поднималась по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
Поднявшись на верхнюю площадку, они оказались в крохотном холле, в который выходили три закрытые двери.
Первая по левой стороне вела в небольшую, но удобную спальню. Вторая – в пустую комнату, в которой не было кровати, но стояли отдельные предметы разномастной мебели, несколько коробок и гардероб.
Не успев толком распаковаться, Кэтрин уже успела установить камеры наружного наблюдения?
Внутри Ким росло чувство дискомфорта, которое ничуть не уменьшилось, когда она открыла дверь в хозяйскую спальню.
На кровати лежал чемодан с открытой крышкой. Он был пуст, а вот верхний ящик комода был широко открыт. Ким заглянула в него. Нижнее белье. Обычно его берут в первую очередь, когда пакуются в спешке, повинуясь скорее необходимости, чем желанию. Обычно женщины начинают паковаться с самых необходимых вещей. Мужчины – наоборот. Это не касается сборов на отдых. Тогда можно первой уложить одежду. Но в спешке первым всегда пакуется нижнее белье.
– Где же, черт возьми, она прячется, Брайант? – спросила детектив, осматривая комнату.
Дом был совсем крохотным, и за эти несколько минут они успели полностью осмотреть его. Кэтрин нигде не было видно, хотя она совсем недавно находилась в доме.
Женщина, так помешанная на безопасности, оставляет открытой заднюю дверь. Почему-то она неожиданно исчезает с работы и появляется дома. Не останавливаясь ни на минуту, начинает паковать вещи. Машина стоит перед домом, ее хозяйки нет – и в доме никаких следов борьбы.
– Мне кажется, он ее увел, – предположил Брайант, почесав в затылке.
Ким не могла придумать ни одного сценария, который удовлетворил бы ее, и уже почти согласилась с сержантом, но тут тишину разорвал звонок ее телефона.
– Стейс, – сказала она в трубку.
Инспектор стала слушать взволнованный рассказ Стейси. Она ни разу не прервала свою коллегу. Потому что полученная ею информация изменила все самым кардинальным образом. Нажав на кнопку, Ким завершила разговор.