ТОТ ДЕНЬ навсегда изменил мою жизнь. Я посмотрела туда, где высилась гора матов, но Луиза смотрела в другую сторону.

Прямо на меня.

У нее было странное лицо. Она улыбалась, но мне показалось, что она не чувствует радости. И это меня испугало.

Потом Луиза кивнула, и все неожиданно стали двигаться в моем направлении. А Луиза шла впереди всех, и на лице у нее, как и у всех остальных, было написано нетерпение.

Я отступала. Желудок сжался в комок, и я не могла понять почему.

– Держи ее, Джемайма, – велела Луиза.

Я не знала, кто такая Джемайма.

Из толпы возникла девочка с короткими светлыми волосами и стала слева от меня. Я посмотрела сначала на нее, а потом на Луизу.

Спиной я уперлась в металлические перекладины на стенке.

Джемайма схватила меня за левую руку и потянула на себя. Луиза ухватилась за правую. Они тянули меня в разные стороны. Я не понимала, в какую сторону они хотят, чтобы я пошла.

Я плотнее прижалась к перекладинам.

– Вы двое держите ее за ноги, – распорядилась Луиза.

Одна из девочек прохромала ко мне и наклонилась. Я стала брыкаться, чтобы они остановились, но хромая девочка вцепилась в мою левую ногу и потянула.

Я упала на пол.

– Прекратите! – закричала я, увидев над собой море лиц, которые закрывали мне свет.

Лицо Луизы придвигалось ко мне все ближе – возбужденное, любопытное, решительное.

– Прошу вас, отстаньте от меня, – умоляла я.

– Заткнись, – сказала девочка, стаскивая с меня туфлю.

– Да отпустите же вы меня, – крикнула я.

Джемайма запихнула мне в рот мой же носок. Материя заглушила мои крики.

Лица надо мной приблизились, целое море возбужденных лиц.

Я почувствовала, как мое красивое желтое платьице задирают мне на пояс. Бедра ощутили прохладный воздух.

– Давай, давай, давай… – начали скандировать несколько голосов.

«Что давать?» – хотелось закричать мне.

Звук практически оглушил меня. Их нервный смех только усиливал мой страх.

Я мотала головой из стороны в сторону, стараясь заглянуть им в лица. Мне надо было понять, что я сделала не так, и больше я этого не повторю.

Я дам им слово.

Они скандировали все громче:

– Давай, давай, давай…

Неловкие пальцы придержали мою юбку, когда другие ухватились за мои штанишки.

Лица еще больше приблизились.

Я попыталась подвинуться, но деваться было некуда. Я находилась в окружении лиц, смотревших на меня сверху.

Скандирование становилось все громче, а лица придвигались все ближе и ближе, пока я не начала задыхаться.

– Давай, давай, давай…

Я хотела закрыть глаза и заткнуть уши.

Неуклюжие пальцы потянули за трусики, и эластичная материя спустилась вниз. Ее собрали вокруг моих колен.

Неожиданно скандирование прекратилось. Я почувствовала облегчение. Сейчас они дадут мне подняться. Сейчас они меня отпустят.

– Смотрите, смотрите-ка, у нее писька! – В голосе Луизы слышался триумф.

Кто-то из девочек неуверенно и нервно засмеялся, потом к ней присоединилась еще одна и еще…

– Я же вам говорила! – Луиза чувствовала себя триумфатором.

Смех стал громче. Даже громче, чем скандирование.

Лица надо мной стали вращаться, и жара накрыла мое лицо.

Я не знала, что такое «писька», но что-то в этом слове было неправильно.

От смеха голова у меня разламывалась.

Лицо Луизы придвинулось совсем близко к моему.

– Ты девочка с писькой, – сказала она, и раздался взрыв хохота.

У меня закружилась голова, и я попыталась закричать сквозь материю.

Я хотела, чтобы все это прекратилось.

– А у маленьких девочек писек быть не должно, – крикнула Джемайма.

Смех стал еще громче, а потом рядом со мной вдруг раздался детский голосок.

– Прекратите это, – произнес он.

Я подумала, что мне это пригрезилось.

– Прекратите это, вы все…

Я поняла, что голос звучит не у меня в голове. Это был голос хромой девочки.

Я знала, что это никогда не кончится. Что я до конца жизни пролежу на этом полу.

Перед глазами у меня все поплыло, и все лица смешались в одно. Я хотела остановить это, отключиться от этого.

И я зажмурила глаза, но не могла заткнуть уши.

Смех и скандирование продолжались, и лица продолжали нависать надо мной еще долго после того, как миссис Шоу подняла меня и увела прочь.

Я так от этого и не избавилась, мумочка. Каждый раз, когда я закрывала глаза, они были тут как тут. Каждый раз, когда устанавливалась тишина, они были тут как тут. Каждый раз, когда я засыпала, они окружали меня.

И в ТОТ ДЕНЬ я возненавидела тебя, мумочка. За то, что ты сделала из меня гребаного извращенца.