Ким расстегнула ошейник, и Барни, подойдя к своей поилке, сделал пару шумных глотков.
Было далеко за полночь, и они только что вернулись со своей долгой прогулки. Стоун старалась варьировать нагрузки – в какие-то ночи они гуляли по улицам, в другие она отводила Барни в парк и там спускала его с поводка.
Ночное уединение ее успокаивало. Ким рано поняла, что Барни не очень жалует подвижные игры. Как-то она бросила ему теннисный мяч, а он посмотрел на нее так, как будто спрашивал: «Ну и зачем ты это сделала?» Отыскав мяч, она попробовала еще пару раз. Это оказалось прекрасным упражнением для нее, но не для собаки. Постепенно Стоун поняла, что Барни был ярко выраженным ведомым. Он шел, если шла она, и бежал, если бежала она.
Этим вечером они гуляли почти полтора часа. Ким думала, что Барни должен был проголодаться.
– Ну, давай, мальчик, попробуй хоть один…
Она протянула ему один из мини-кишей, которые испекла ранее. Собака попятилась, вспрыгнула на софу и положила голову на одну из подушек.
– Ну, давай же. Попробуй хоть чуточку!
Он еще глубже закопался в подушки.
– Знаешь, Барни, ты, наверное, единственный мужчина в моей жизни, который отказывается мне подчиняться, – вздохнула Стоун. – И за это я тебя уважаю.
Киши с грохотом приземлились на дне мусорного ведра.
– Хорошо, тогда съешь вот это.
Забыв о своих страхах, собака спрыгнула с софы и взяла у нее из рук хрустящее яблоко.
Ким пугало то, как легко этот пес вошел в ее жизнь. Может быть, только время, которое она проводила за разговорами с ним, пугало ее еще больше.
Та, первая ночь перенесла Стоун в те места, которые она редко посещала. Ощущение его маленького теплого тела, прижимающегося к ней, вызвало у Ким бурю эмоций, которые накрыли ее с головой, – это было ощущение вины за то, что не смогла умереть вместе с братом; злость на саму себя за то, что не смогла предотвратить его смерть; ярость на мать за то, что она с ними сделала.
Она мгновенно перенеслась в ту квартиру и вспомнила последний вздох брата, но тут же отступила от этого края. Для Ким прошлое было только местом, куда она могла ненадолго заглянуть, чтобы вспомнить открытое, доверчивое лицо Мики. Стоун пыталась вспоминать только его улыбку или ощущение его крохотной ладони в своей. Однако ее память неизбежно включала быструю перемотку и возвращала Ким к их последним дням вместе.
Она никогда ни с кем не говорила об этом и никогда не будет говорить. Весь ее мир зависел именно от этого.
Ким взяла кофе с собой в гараж и уселась посреди разбросанных по полу частей своего нового проекта. Негромко звучали флейты из Второй симфонии Бетховена.
Она дала себе слово решить сегодня, продолжать ли преследование докторши.
У Стоун было ощущение, что их встреча на кладбище была срежиссирована, но с какой целью? И потом, откуда Алекс могла узнать, что Ким там будет? Если только она не следила за нею…
Осторожнее ради бога, одернула она себя. Еще немного, и ты начнешь примерять Александру Торн к убийству Кеннеди!
Стоун улыбнулась самой себе, и тут на верстаке завибрировал телефон. Был уже почти час ночи.
На экране засветилось сообщение от Стейси. Инспектор с интересом его прочитала: «Если не спите, то позвоните мне».
Ким мгновенно насторожилась. Стейси никогда бы не побеспокоила ее в такое время, если б это не было срочно.
Она немедленно нажала кнопку быстрого набора. Вуд ответила после второго гудка.
– С тобой всё в порядке, Стейс?
– Всё прекрасно. Помните, вы просили меня насчет этого доктора? Так вот, я занялась этим из дома. Так, на всякий случай…
– Молодец, Стейс! – Участок находился под постоянным наблюдением айтишников.
– Сестру докторши зовут Сара. Я нашла ее свидетельство о рождении, но никакого сертификата о смерти.
– Так она что, жива?
Этот факт слегка удивил Ким.
– Ну да, она жива, здорова и живет-поживает в Уэльсе!
– Ты в этом уверена? – Стоун прислонилась головой к верстаку.
– Ну конечно! Она замужем, и у нее один ребенок. Дочка. Переезжает с места на место чаще, чем офицерская жена. Пришлось попотеть, отслеживая ее передвижения.
– Стейс, я тебе очень благодарна. – Ким посмотрела на часы. – А теперь – в постель.
– Будет сделано, босс, – произнесла Стейси, прежде чем разъединиться.
Несколько минут Стоун просто стояла, поворачивая телефон в руке.
Красота и ум – это еще не нарушение закона. Ким поняла, что ей необходимо тщательно продумать свой следующий ход. Ее собственная защита тщательно строилась долгие годы, кирпичик к кирпичику, но ей еще не приходилось встречать никого, похожего на Александру Торн.
Телефон выпал у нее из руки.
В конце концов все сводится к одному-единственному вопросу: готова она выйти на эту арену и рискнуть своей собственной хрупкой психикой, чтобы открыть всю правду?
Более того, есть ли у нее реальный шанс сделать это?