Ким почувствовала запах жидкости после бритья еще до того, как мужчина появился у нее перед глазами.

– Отвали, Брайант, меня нет дома.

Шестифутовый мужчина проскользнул под наполовину поднятыми воротами гаража.

Ким убавила громкость на своем «Айподе», приглушив серебряные звуки «Зимнего концерта» Вивальди. Схватив кусок ветоши, вытерла руки и, вытянувшись во всю высоту своих пяти футов и девяти дюймов, повернулась к вошедшему лицом. Бессознательно провела правой рукой по гриве коротких черных волос. Брайант хорошо знал, что означает этот жест: Ким приготовилась к схватке. Другой рукой она уперлась себе в бедро.

– Чего тебе надо?

Он аккуратно обошел кучу запчастей к мотоциклу, которые покрывали почти весь пол.

– Боже, и во что же это со временем превратится?

Ким проследила за его взглядом. Для Брайанта все это было похоже на часть свалки. Для Стоун же это было забытым сокровищем. Ей потребовался почти год, чтобы собрать воедино все эти запчасти, и сейчас у нее руки горели от нетерпения.

– В «Би-Эс-Эй Голдстар» пятьдесят четвертого года выпуска.

– Придется поверить тебе на слово, – Брайант приподнял правую бровь.

Она молча посмотрела ему прямо в глаза. Детектив-сержант зашел к ней по совсем другой причине, и они оба это знали.

– Вчера тебя не было, – заметил Брайант, поднимая с пола выпускной коллектор.

– Пятерка за наблюдательность, Шерлок. Стоит подумать о том, чтобы податься в детективы.

Брайант улыбнулся, но потом его лицо стало серьезным.

– Мы все праздновали, командир.

Ким прищурила глаза. Здесь, в своем доме, она не была детективом-инспектором, а он не был детективом-сержантом. Она была Ким, а он – Брайант, ее партнер по работе и человек, которого она могла бы назвать своим другом.

– Да-да, и не смотри на меня так. А где ты была? – Его голос смягчился. Вопреки ожиданиям Брайант ни в чем ее не обвинял.

Ким взяла у него из рук коллектор и положила изогнутую трубку на верстак.

– Мне нечего было праздновать.

– Но ведь мы взяли его, Ким.

Сейчас он говорил с ней как друг.

– Да, но не ее, – Стоун протянула руку за плоскогубцами. Какой-то идиот прикрепил коллектор к раме винтом, который был велик на целую четверть дюйма.

– Чтобы обвинить ее, у нас слишком мало улик. Она утверждает, что ничего не знает, и следователи ничего не могут ей предъявить!

– Тогда эти следователи должны наконец оторвать задницы от своих стульев и поискать получше! – Она зажала плоскогубцами головку винта и стала осторожно его поворачивать.

– Ким, мы сделали всё, что было в наших силах.

– Значит, не всё, Брайант! Эта женщина – мать девочек. Она родила этих двух малышек, а потом позволила их собственному отцу использовать их так, что это просто невозможно себе вообразить. Эти дети никогда больше не будут жить нормальной жизнью!

– Это все из-за него.

– Он – больной извращенец, – Стоун впилась в мужчину глазами. – А чем ты объяснишь ее поведение?

– Она утверждает, что не видела никаких следов, – пожал плечами Брайант.

– Следы всегда остаются. – Ким отвернулась.

Она осторожно пользовалась плоскогубцами, стараясь освободить винт так, чтобы как можно меньше повредить коллектор.

– Ее ничем не проймешь. Она твердо стоит на своем.

– Ты хочешь убедить меня в том, что она ни разу не поинтересовалась, почему была заперта дверь в подвал? Или что она ни разу, ни одного-единственного раза не пришла домой раньше, чем положено, и не почувствовала, что в доме что-то не так?!

– Но доказать это мы не можем. Хотя и сделали всё, что в наших силах.

– К сожалению, не всё, Брайант, далеко не все. Эта женщина была их матерью. Она была обязана их защищать!

Ким решила нажать посильнее и повернула плоскогубцы против часовой стрелки. Винт провалился в коллектор.

– Черт возьми, мне понадобилось четыре месяца, чтобы найти этот чертов кусок трубы! – Стоун швырнула плоскогубцы в стену.

– Но ведь это далеко не первая вещь, которую ты ломаешь в своей жизни, правда, Ким? – покачал головой Брайант.

Несмотря на то что она сильно разозлилась, на губах женщины появилось подобие улыбки.

– И уверена, что не последняя. – Она тоже покачала головой. – Передай мне эти плоскогубцы…

– Неплохо было бы добавить «пожалуйста». Или ваши родители совсем не учили вас приличным манерам, милая леди?

На это Стоун ничего не ответила. Семь пар приемных родителей много чему ее научили – и не только хорошему.

– Должен сказать, что ребятам понравилась бутылочка, которую ты оставила для нас в баре.

Ким со вздохом кивнула. Ее ребята действительно заслужили этот праздник. Все они много работали, расследуя это преступление. Теперь Леонард Данн очень долго будет смотреть на небо сквозь крупную клетку.

– Если ты собираешься сидеть тут, то сделай хоть что-то полезное и налей нам кофе… Пожалуйста!

Качая головой, Брайант прошел в дверь, ведущую на кухню.

– А чайник у тебя на плите?

Стоун не стала отвечать. Если она дома, то, значит, и чайник на плите.

Пока Брайант возился на кухне, Ким в который уже раз удивилась тому, что он не испытывает никакой враждебности по отношению к ней за то, что она продвигается по служебной лестнице значительно быстрее его. В свои сорок шесть Брайант, казалось, совсем не возражал против того, чтобы им командовала женщина на двенадцать лет моложе его.

Сержант протянул ей кружку и откинулся на спинку скамейки.

– Вижу, ты опять что-то готовила?

– Попробовал?

– Да нет, – захохотал он в ответ. – Хотелось бы пожить подольше, поэтому я никогда не ем то, чему не могу найти названия. Они сильно смахивают на афганские противопехотные мины.

– Это бисквиты.

– Почему ты этим занимаешься?

– Потому что я паршивый повар.

– А, ну да, конечно. И тебя опять что-то отвлекло. То ли хром, который надо отполировать, то ли винт, который надо…

– Тебе что, действительно нечем заняться в это субботнее утро?

– Не-а, – покачал головой Брайант. – Мои девушки отправились на маникюр. Так что мне действительно нечем заняться, кроме как довести тебя до белого каления.

– Хорошо, это я поняла, но можно один вопрос личного характера?

– Послушай, я счастливо женат, ты мой босс, так что отвечаю сразу – нет!

– Слава богу, – простонала Ким. – Хотя меня интересовало другое – почему ты никак не найдешь в себе мужество сказать своей женушке, что не хочешь, чтобы от тебя несло как от неоперившихся юнцов.

– Не могу. Я не говорю с ней уже три недели, – ответил Брайант, глядя себе под ноги.

– Это еще почему? – сразу же насторожилась Стоун.

Мужчина поднял глаза и широко улыбнулся:

– Потому что не имею привычки прерывать собеседника.

– Ну хорошо. Заканчивай свой кофе и проваливай, – деловито кивнула Ким, глядя на часы.

– Всегда восхищался твоей утонченностью, Ким, – заметил Брайант, допивая кофе и направляясь к двери гаража. Здесь он обернулся. По лицу сержанта было видно, что он о ней беспокоится.

Стоун что-то проворчала ему вслед.

Когда машина Брайанта отъехала, Ким глубоко вздохнула. Ведь расследование действительно закончено. Но от того факта, что Венди Данн добровольно позволила подвергать своих дочерей сексуальному насилию, у Ким сводило челюсти. И понимание того, что двух малышек вернут матери, вызывало у нее рвотные ощущения. То, что они вновь окажутся под опекой именно того человека, который был обязан их защищать, не давало ей покоя.

Стоун бросила ветошь на скамейку и опустила ворота. Пора навестить семью.