Каждый раз, когда дверь открывалась, Алекс поднимала на нее глаза, с нетерпением ожидая появления своей новой лучшей подруги. Их взаимоотношения сильно изменились во время последней встречи. Теперь они называли друг друга по имени, и ее план успешно развивался.

Когда Ким позвонила ей и предложила встретиться за чашечкой кофе, она сама подумывала о том же. Это еще раз доказывало, что они сильно интересуют друг друга. Стоун предложила встретиться в уютном кафе, всего в пятидесяти футах от офиса Алекс, и та с удовольствием согласилась.

Дверь открылась еще раз, и Ким в своем фирменном черном направилась в сторону столика доктора Торн. Интересно, подумала Алекс, она понимает, сколько внимания привлекает к себе? Ее походка была решительной и целенаправленной. Глаза прокладывали путь, с которого ее ноги не решались свернуть.

– Доктор… – произнесла инспектор, присаживаясь.

Алекс заметила, что Стоун предпочла официальное обращение. Но во время последней встречи они перешли на уровень обращения по именам, и Алекс не собиралась с него отступать.

Если Ким и заметила царапины на лице Торн, скрытые под тональным кремом, то ничем себя не выдала.

– Рада вас видеть, Ким. Я заказала вам латте.

– Благодарю вас, доктор. – Стоун скрестила под столом ноги. – Но сейчас я инспектор, и у меня к вам есть несколько вопросов.

Она даже не попыталась смягчить свою резкость улыбкой, и Торн почему-то почувствовала легкое разочарование. Она не знала, был ли неожиданный визит Ким в ее офис спонтанным или хорошо подготовленным, но Алекс хотелось продолжать играть с этой женщиной, притворяясь ее подругой. Ну что ж, будем работать с тем, что у нас уже есть.

– Полагаю, что на этот раз мы не будем рассуждать о расстройствах сна?

– Если хотите, то почему нет? У вас же они начались после гибели вашей семьи?

Доктор Торн вздернула голову и ничего не сказала. Вопрос прозвучал как риторический.

– Хотя, простите, я совсем забыла… У вас ведь никогда не было семьи и никто не умирал.

Алекс умело скрыла свое удивление. На мгновение она подумала, что неплохо было бы пустить слезу и заговорить об одиночестве, о карьере и о тех жертвах, на которые пришлось пойти ради нее, но они уже успели миновать этот уровень. Ким на это не поведется, поэтому Торн решила не тратить энергию на все эти игры. Более того, она была польщена тем, что инспектор потратила время на то, чтобы побольше узнать о ней.

– Так что все это ложь, не так ли?

– Вполне безобидная, – пожала плечами Алекс. – Для моих пациентов важным является как мое хорошее образование, так и мой жизненный опыт.

– Но это не точное отражение того, кем вы являетесь на самом деле, правда, доктор?

– Мы редко полностью бываем самими собой – уверена, что вы знаете это так же хорошо, как и другие. Фотография на моем столе стоит для тех, кто хочет делать предположения, вот они их и делают. Все мы показываем окружающему миру нашу витрину. Мне было удобнее демонстрировать наличие семьи. Даже перед вами, Ким.

Глаза Стоун блеснули, когда она услышала свое имя, но инспектор сдержалась.

– Значит, это манипуляция?

– Наверное, да, но, как я уже сказала, безобидная.

– И все ваши манипуляции такие безобидные? – спросила Ким, наклоняя голову.

– Не понимаю, о чем вы.

– Вы еще как-то манипулируете своими пациентами?

Алекс позволила себе слегка приподнять уголки губ, притворяясь озадаченной.

– А в чем, собственно, вы меня обвиняете?

– Это вопрос, а не обвинение.

Значит, детектив анализирует каждое ее слово. Отлично. Сейчас ты получишь по полной, подумала доктор Торн.

– Ким, у меня много пациентов. Я сталкиваюсь с состояниями, которые включают в себя весь спектр психиатрических нарушений, начиная от стрессов и кончая параноидальной шизофренией. Мне приходится лечить людей, которые уже никогда не смогут оправиться от травм, полученных в детстве. Я лечу людей с различными комплексами вины, начиная от вины за то, что им удалось спастись, и далее по списку.

Алекс не была уверена, сколько очков она заработала своим монологом, но то, как напряглась спина ее собеседницы, сказало ей о том, что пара ее дротиков попала точно в цель.

– Так что если вы выразитесь поточнее, то я постараюсь вам помочь.

– Руфь Уиллис.

Доктор была заинтригована тем, что могла узнать Стоун.

– Иногда людей невозможно вылечить, Ким. Думаю, что у вас в прошлом тоже были преступления, которые вы не смогли раскрыть; случаи, в которых, несмотря на все ваши усилия, вы так и не смогли арестовать преступника. Я искренне хотела вернуть Руфь к нормальной жизни, но она – очень трудный случай. Понимаете, иногда ярость может быть положительным фактором, а желание отомстить может удерживать пациента от сумасшествия. – Алекс опустила глаза. – Руфь никогда не сможет излечиться.

– Да вообще-то дела у нее не так уж и плохи, – неожиданно вставила Стоун.

Это рассказало Алекс именно о том, что она и хотела узнать. Детектив видела Руфь. Но это было не важно. Никто и никогда не поверит Руфи, даже если она решится заговорить.

– Во время вашей последней встречи вы с ней проделали интересное упражнение по визуализации.

– Эта техника широко используется, – Алекс пожала плечами, – для снятия стресса, достижения цели и хорошо работает при избавлении от отрицательных эмоций. Само упражнение достаточно символично.

– А может быть, это руководство к действию для нестабильной психики?

Доктор рассмеялась. Она уже давно так не веселилась – пожалуй, с того момента, когда ей удалось убедить полную комнату пациенток, страдающих от анорексии, что им повезло в жизни, потому что они пользуются всем лучшим, что есть как в мире полных, так и в мире худых.

– Я вас умоляю! Визуализация как методика может включать в себя массу разных вещей, но это не значит, что после нее люди выходят на улицы и делают их. Еще раз – это методика, а не руководство к действию.

– А вы и не заметили, что Руфь настолько нестабильна, что не сможет выбросить эту ролевую игру из головы?

Алекс задумалась на какое-то время.

– А вы полностью верите в чистоту вашей профессии и в непогрешимость тех людей, которые защищают закон?

– Хоть вы и отвечаете вопросом на вопрос, я вам отвечу – да, верю.

– И вы гордитесь этой вашей системой, несмотря на ее недостатки?

– Конечно!

– Хотя это было еще до того, как вы поступили в полицию, я уверена, что вы слышали о деле Карла Бриджуотера. Тринадцатилетнего мальчишку – разносчика газет застрелили на ферме недалеко отсюда. Отдел по расследованию особо тяжких преступлений вышел на группу из четырех мужчин и постепенно получил признательные показания от всех четверых, хотя прямых доказательств практически не было. Много позже было проведено служебное расследование методов работы сотрудников отдела, и он был расформирован за, помимо всего прочего, массовую фабрикацию улик; многие из приговоров, основанных на этих доказательствах, были отменены. Годы спустя трое из оставшихся в живых осужденных за убийство Карла Бриджуотера были освобождены после апелляции… А теперь скажите мне, чем вы больше всего гордитесь в этой истории? – Доктор Торн склонила голову набок.

– Но один из осужденных прямо признался в убийстве, – ответила Ким, пытаясь защищаться.

– Да, после того, как к нему были применены весьма специфические методы ведения допроса. Я хочу доказать вам следующее: все эти офицеры, в худшем случае, знали о том, что подставляют невинных людей, а это значит, что система не сработала! А может быть и наоборот – они слегка перегнули палку, допрашивая действительно виновных, а потом тех выпустили после апелляции, но это опять значит, что система не сработала. В любой профессии встречаются несообразности. Это именно те исключения, которые лишь подтверждают правила. Я абсолютно верю в то, что делаю, но значит ли это, что я не допускаю, что некоторые из моих пациентов будут действовать не так, как я им предписываю? Конечно, допускаю, потому что люди есть люди.

– То есть если вернуться к вашему примеру, – Стоун нахмурила брови, – эти офицеры или намеренно манипулировали доказательствами, или были абсолютно некомпетентны. И как же, по-вашему, вы выглядите в случае вашей неудачи с Руфью Уиллис, доктор?

Алекс усмехнулась. Она получала истинное удовольствие от таких острых разговоров.

– Уверяю вас, что в неудаче виновата только Руфь.

– Вот этого-то я как раз и не могу понять. – Ким посмотрела на свою собеседницу обезоруживающим взглядом. – Или вы намеренно выбрали методику лечения, которая должна была привести девушку к преступлению, или сделали ошибку, предложив ей это упражнение. Вы со мной не согласны, доктор?

– А случается, что задержанные совершают самоубийства в камере предварительного заключения? – Доктор Торн глубоко вздохнула.

Ким кивнула утвердительно.

– А почему? Как такое вообще может произойти?

Инспектор промолчала.

– Заключение подозреваемого под стражу – это часть процесса, поэтому вы это и делаете. Вы же не знаете, что от этого подозреваемый может решить покончить счеты с жизнью. Если б вы это знали, то не стали бы его задерживать…

– А вот вы вполне могли бы, если б захотели, узнать его возможную реакцию на арест.

– Человек, который посвятил себя лечению душевных заболеваний, никогда не заинтересуется пациентом как предметом исследования.

– Как вы удачно сказали об этом в третьем лице… – Впервые за весь разговор Ким улыбнулась.

Разочарованная Алекс почувствовала приближение первых признаков скуки.

– Хорошо, Ким. Лично я никогда не использовала бы свои знания и опыт таким образом!

– Гм, – Стоун почесала в затылке, – думаю, что ваша сестра с вами не согласилась бы.

Торн была потрясена тем, что инспектор упомянула о Саре. Она не просчитала возможность общения Ким со своей сестрой – и все из-за того, что предпочитала не держать все яйца в одном лукошке. Однако она очень быстро пришла в себя.

– Мы с сестрой не слишком близки. Так что верить ее представлениям о моей работе не стоит.

– Неужели? А вот ваши письма говорят о том, что вы с удовольствием делитесь с ней информацией о том, как идет лечение ваших пациентов…

Алекс почувствовала, как ее шея окаменела. Как смеет эта слабохарактерная сучка копаться в ее личной жизни?!

– Более того, Сара считает, что вы мучаете ее и издеваетесь над ней вот уже много лет.

– Зависть – это очень плохая черта характера, – Торн попыталась улыбнуться, чтобы расслабить челюстные мышцы. – Между братьями и сестрами всегда возникает соревнование. У меня очень успешная карьера. У меня превосходный ай-кью, и когда мы были детьми, я всегда была любимицей, так что, как видите, у нее масса причин меня ненавидеть.

Ким кивнула в знак согласия.

– Она действительно много рассказывала мне о вашем детстве и в особенности о разных подходах к домашним любимцам.

Алекс пришлось напрячься, чтобы не зарычать вслух. Боже, когда же эта маленькая идиотка забудет наконец о том дурацком случае?

Доктор не любила сталкиваться с неожиданными неприятностями. Еще будучи ребенком, она не любила сюрпризов, а когда ее загоняли в угол, то мгновенно переходила в наступление. Она и сейчас была готова ускорить происходящее.

– Знаете, Ким, все эти семейные отношения – вещь очень запутанная. И если б Мики не умер рядом с вами, вы бы это знали. Но вам не повезло, и то насилие и заброшенность, с которыми вы столкнулись в детстве, так и остались навсегда с вами. Так что речь здесь идет не только о чувстве вины у оставшегося в живых. Вы…

– Вы ничего не знаете о…

Наградой для Алекс стали эмоции, появившиеся в глазах собеседницы.

– Да все я знаю, – произнесла доктор Торн светским тоном. – Я вообще много всего про вас знаю. Я знаю, что ваша боль не исчезла после того, как вы избавились от матери. Что в ваших приемных семьях происходили вещи, которыми вы никогда ни с кем в жизни не поделитесь…

– Вижу, что вы хорошо сделали домашнюю работу, доктор. Просто десять баллов из десяти возможных!

Алекс услышала, как изменился голос женщины, и поняла, что нащупала болевую точку.

– А я всегда любила получать высшие оценки, Ким. Я знаю, что самоутвердиться вы можете только благодаря вашей работе. Я знаю, что вы живете уединенной жизнью и холодны в эмоциональном плане. Когда кто-то вторгается на вашу личную территорию, то вы чувствуете недостаток воздуха и хотите освободиться. И отношения вы заводите только на своих собственных условиях или не заводите их вовсе.

Стоун сильно побледнела, но доктору захотелось уколоть ее еще больнее.

– И в любую минуту вы можете провалиться в темноту, которая ходит за вами по пятам. Я знаю, что у вас случаются дни, когда вам хочется ослабить хватку и позволить вашему сознанию проглотить самое себя.

Здесь Алекс остановилась. Она могла бы сказать и больше, но сказала уже достаточно, чтобы достичь своей цели. Остальное – позже.

– До встречи, инспектор, – психолог встала и взяла свою сумочку.

Темные глаза смотрели на нее с нескрываемой ненавистью. Доктор Торн почувствовала удовлетворение и не смогла удержаться: проходя за стулом Ким, она наклонилась и поцеловала ее в щеку.

– И вот еще что, Кимми: мамочка передает тебе привет!