Ким влетела в участок с головой, идущей кругом после телефонного звонка. Ее мучили подозрения, но Стоун надеялась, что на этот раз она ошибается. Не может же человек быть таким идиотом. В Управлении полиции Восточного Мидленда, второй по величине после полиции Метрополии, работали одиннадцать тысяч сотрудников. Управление отвечало за обеспечение порядка на территории Бирмингема, Ковентри, Вулверхэмптона и всей Черной Страны. Хейлсовен, один из десяти полицейских участков, относился к территориальному управлению Дадли, которым командовал старший суперинтендант Янг.

Хейлсовен был не самым крупным из участков, но Ким любила его больше всех остальных.

– Что, черт побери, здесь произошло? – спросила она у сержанта в следственном изоляторе. Тот мгновенно побагровел.

– Да все этот Данн… С ним случилось маленькое… несчастье.

И на этот раз она не ошиблась в своих подозрениях. Такие идиоты действительно существовали.

– А что значит «маленькое»?

– Сломанный нос.

– Боже святый, Фрэнк, прошу тебя, скажи, что ты хочешь проверить мое чувство юмора!

– Конечно нет, мэм.

– Кто? – спросила Ким, выругавшись почти беззвучно.

– Два констебля – Уайли и Дженкс.

Стоун знала обоих. Они находились на прямо противоположных концах служебной карьеры. Уайли служил в полиции уже тридцать два года, а Дженкс только три.

– И где они?

– В раздевалке, мэ…

– Еще раз назовешь меня «мэм», Фрэнк, и клянусь, я…

Ким не договорила и, выйдя из комнаты, повернула налево. Навстречу ей шли два ПОПа. Увидев выражение лица Стоун, они расступились перед ней, как воды Красного моря перед племенем Израилевым.

Без стука она влетела в мужскую раздевалку и пошла вдоль шкафов, напоминающих лабиринт, в поисках своей цели.

Уайли стоял около открытого шкафа, засунув руки в карманы. Дженкс, обхватив голову руками, сидел на скамейке.

– О чем вы двое только думали, черт бы вас побрал?! – крикнула Ким.

Прежде чем посмотреть на нее, Дженкс посмотрел на Уайли. Тот пожал плечами и отвернулся. Юнец был предоставлен самому себе.

– Мне очень жаль… Я просто не смог… У меня дочь… Я просто…

– То же самое ощущала половина ребят, которые не смыкая глаз работали над тем, чтобы поймать этого подонка. – Ким всем корпусом повернулась в сторону Дженкса. Она сделала несколько шагов и наклонилась вперед, приблизив свое лицо к лицу парня. – Ты хоть представляешь себе, что наделал и какое дело поставил под угрозу? – Ее слова были похожи на плевки.

Дженкс опять взглянул на Уайли, который выглядел расстроенным, но явно не хотел встречаться с ним глазами.

– Все произошло так быстро… Я даже… О боже…

– Надеюсь, что ты не промахнулся, потому что после того, как его умник-адвокат вытащит его из участка на основании жестоких действий полиции, это будет его единственным наказанием.

Дженкс опять обхватил голову руками.

– Да он просто упал, – раздался неуверенный голос Уайли.

– И сколько раз?

Констебль закрыл шкаф и стал смотреть в сторону.

У нее перед глазами появился образ Леонарда Данна, который с улыбкой машет им всем рукой, выходя из зала суда. Свободный, как ветер, чтобы вновь начать развращать невинных детишек.

Ким подумала о том времени, которое ее группа потратила на расследование. Никому не пришлось говорить о том, что о регулярных рабочих часах лучше не вспоминать. И даже Доусон по утрам первым появлялся за своим столом.

Как единой команде им приходилось работать над раскрытием разных преступлений: нанесение тяжких телесных повреждений, изнасилования, убийства. И каждое из расследований кто-то из них принимал к сердцу ближе остальных. Но история этих двух девочек задела за живое всех и каждого.

Доусон сам был отцом крохотной девочки, которой каким-то образом удалось добиться его привязанности. У Брайанта была взрослая дочь-старшеклассница, а сама Ким… Что ж, пребывание в семи приемных семьях ни для кого не проходит бесследно. Они не забывали об этом случае ни на минуту, будучи на работе или вне ее. Когда они отдыхали, их сознание постоянно возвращалось к тому, что две малышки все еще находятся в ловушке у своего так называемого отца и что каждая минута, которую они проводят вне работы, только удлиняет мучения двух невинных душ. Так что мотивации у них хватало.

Стоун подумала о молодой учительнице, которая набралась смелости и рассказала о своих подозрениях официальным лицам. Она поставила на кон свою профессиональную репутацию и не побоялась возможных насмешек со стороны коллег.

И вот теперь вероятность того, что все это было напрасно, выворачивала внутренности Ким наружу.

Инспектор посмотрела на констеблей. Ни один из них не ответил на ее взгляд.

– Так что же, ни один из вас не может сказать ни слова в свою защиту? – Она сама услышала, что говорит сейчас точно как классная руководительница, которая ругает двух школьников за то, что те подложили ей жабу в стол.

Стоун хотела сказать еще что-то, но даже ей не хватило сил кричать на людей, предающихся столь малодушному отчаянию.

Ким бросила на них еще один испепеляющий взгляд, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

– Мэм, мэм, подождите секундочку!

Повернувшись, она увидела, как Уайли торопится за ней. Каждый из его седых волос и каждый дюйм его внушительного брюха были заработаны на службе Ее Величества. Стоун остановилась и сложила руки на груди.

– Я… Я хотел объяснить, – он кивнул в сторону раздевалки. – Он просто не смог взять себя в руки. Я хотел его остановить, но он двигался слишком быстро. Понимаете, мы к ним уже заходили… Какое-то время назад. Там была семейная ссора, и теперь Дженкс не может себе простить… Ведь мы их видели сидящими, обнявшись, на диване… Этих девочек. Я пытался ему объяснить, что мы никак не могли этого знать… Или как-то остановить…

Ким хорошо понимала их разочарование. Но ведь, черт побери, они же его взяли!

– Что же теперь будет с Дженксом? Он хороший офицер.

– Хорошие офицеры не избивают подозреваемых, Уайли.

Хотя сама она тоже пару раз чуть не сорвалась. Часть ее страстно желала, чтобы в каждой комнате для судебных заседаний была специальная дверь, через которую педофилы попадали бы прямо в ад.

Уайли еще глубже засунул руки в карманы.

– Понимаете… Мне всего неделя осталась до отставки…

А-а-а, теперь все понятно. В действительности он просто хотел знать, как этот эпизод повлияет на судьбу его самого.

Ким вспомнила лицо Доусона, когда они спустились в этот подвал в доме Леонарда Данна, и первый же диск вогнал их всех в ступор. Вспомнила, как Брайант звонил своей женушке, чтобы отменить поход в театр, потому что не мог бросить работу. Вспомнила всхлипывания Стейси и ее частые отлучки в туалет – ведь, как самый молодой член ее команды, блестящий юный детектив-констебль не имела права демонстрировать свои чувства остальным членам коллектива.

А теперь дело может просто не дойти до этого чертова суда…

Стоун покачала головой:

– Знаете, констебль, ваша судьба меня совершенно не интересует.