— Сара, ты в порядке? — глубокий, рокочущий голос Ретта заставил нас обоих, Сару и меня, подпрыгнуть. Он шел по направлению к нам большими шагами, пронизывая одну только Сару своим проникновенным взглядом.

Она сглотнула и кивнула, словно с облегчением, что он пришел, чтобы спасти ее от ужасной меня. Он обнял ее, и она уткнулась ему в грудь, без сомнения, вдыхая древесные нотки его одеколона. Его жесткая хватка на ее теле был защитной и любящей. Я не хотела смотреть, но я не могла ничего с собой поделать. Это было похоже на автокатастрофу. Мои глаза были прикованы к ним, и пусть ревность проходила через меня, словно ржавый нож. Это был Ретт, которого я знала. С Сарой он был заботливым человеком. Тот парень, которого я знала четыре года назад. Сводный брат, который сделал бы что-нибудь для меня, все, кроме того, чего я хотела.

— Займись со мной любовью, Ретт. — слова пятнадцатилетней себя вернулись, неся с собой всю боль, все надежды, что он разрушил, когда отказал мне.

— Отправляйся обратно. Мы будем там через минуту, — сказал он Саре.

Она что-то сказала, явно споря с ним, но он был непоколебим в своем ответе и, менее чем через минуту, она направлялась прочь от нас, обратно в похоронное бюро.

Ретт ничего не сказал, пока она уходила. Просто смотрел, как она шла. Он сел на камень напротив меня, его рука опустилась на одно колено. Он выглядел так сексуально, чистый и нетронутый. Он был далек от парня, которого я знала четыре года назад. Двадцатипятилетний он был неряшливый, с длинными, свисающими волосами. Он носил борд-шорты, куда бы он ни шел и неделями обходился без бритья. Эта новая версия Ретта имела аккуратно подстриженные ежиком волосы, дизайнерскую одежду, и груду огромных мышц.

После нескольких минут Ретт, наконец, перевел взгляд на меня. Ненависть и гнев в его глазах не должны были удивить меня, но сделали это. Я предположила, что так будет всегда.

Я вздохнула и потянула себя за косу, не в настроении спорить с ним. Побег сюда, хотя это и не далеко, заставил меня чувствовать себя уставшей; ощущение, обосновавшееся в моих костях одновременно с ненавидящим взглядом Ретта. Если он просто уйдет обратно, я могу взять свою последнюю дозу и поехать домой. К себе домой. К моей лучшей подруге Шоне.

Я могла бы просто оставить все это дерьмо позади, и вернутся к своей жизни. Мысль была заманчивой. Такой чертовски заманчивой. Но у меня не было Ретта, не так, как я хотела его, его член, похороненный глубоко во мне, его стоны в моих ушах.

Я взглянула на свою сумочку, где была надежно спрятана моя последняя доза. Мои пальцы пульсировали, отчаянно перебирая ее. Я снова посмотрела на него и потерла нос.

— Почему?

Вопрос удивил меня.

— Почему что?

— Почему ты это сделала? — Он согнул руку в кулак, и расположил его на вершине колена, занимая оборонительную позицию.

— Что сделала?

— Не играй со мной. Почему ты говоришь о ней такие вещи? — Его голос был смертельно опасным.

Я смотрела на него и думала обо всех вещах, которые он не знал о женщине, о которой он думал как о матери, о человеке, которого он называл папой.

— Вы живете в мире фантазий. — Я посмотрела на дерево над нами.

Он фыркнул.

— Ты та, кто не живет в реальном мире.

— О, я живу в нем. Ты тоже в нем живешь. Ты просто не знаешь все темные секреты, которые знаю я — сказала я тихо.

— Ты сделала выбор бежать и продавать свое тело — оставив совершенную жизнь, чтобы выяснить те секреты.

Я побледнела и закатила глаза.

— Как я уже сказала, — я указал на него. — Фантазия. — Я нагнулась к своей сумочке, чтобы захватить еще одну сигарету. — Ты должен вернуться. Не хотелось бы, чтобы ты все пропустил.

Но слова были выбиты из моего горла большими телом Ретта, врезающимся в меня, пригвоздившим мою спину к траве.

— Какого хрена с тобой происходит? — прошипел он, сжимая мою плотно мою челюсть. — Отпусти меня. — Я прижалась к его груди.

— Не двигайся, — Он положил свободную руку на мое плечо. — И отвечай на мой чертов вопрос! — Он закричал на меня. Слюна брызнула мне на лицо.

Я замедлила свои движения и посмотрела на него снизу вверх. Его лицо было красным, его взгляд был полон ярости. Незнакомец, как и моя мать в гробу, блядь. Ретт был жив, но он не был тем же самым человеком, которого я знала. Сладкий парень, которого я знала, был мертв.

Я не та девочка больше.

Я почти улыбнулась. Почти. Просто о мысли обо всем этом. Тот факт, что я была здесь, моя спина прижата к зеленой траве кладбища, Ретт на мне сверху, злой. Это звучало почти как плохое кино.

— Она не любила меня, — сказала я, не думая, позволяя моим рукам окончательно опуститься. — Вы…

— Она не любила никого, кроме себя, Ретт. — Я уставилась на него ненавистным взглядом и сказала ему правду. — Она не любила тебя.

Он ослабил свою хватку на моей челюсти и обернул свою руку вокруг моей шеи.

— Ты ничего не знаешь. Не знаешь, через что она прошла после того, как ты ушла. — Его голос был почти умоляющий, когда он сжал меня крепче. Стало труднее дышать.

— Она искала тебя. Она плакала из-за тебя. Она делала все, чтобы найти тебя до тех пор, пока она не могла больше. Пока она не начала умирать, Фэй.

Я хватала воздух ртом и начала царапать его руки.

— И тогда ты пошла туда и сделала что-то подобное. Ты осквернила ее память своей бесполезной болтовней, блядь, делая все, думая только о себе. Я рад, что я не приехал за тобой неделю назад, когда я впервые узнал, где ты была. — Звезды появились у меня перед глазами, так как я отчаянно пыталась вдохнуть. — Я рад, что ей не пришлось увидеть, каким куском дерьма ты стала. — Он отпустил меня, и я тяжело вдохнула и выдохнула.

Слезы снова потекли из моих глаз, когда я кашлянула.

— Ты знал, что я была там? — Я звучала хрипло. Я посмотрела на него. — Ты нашел меня до того, как она умерла? — Я не ожидала такого. Что-то похолодело у меня внутри, что-то, что было теплым только для него. Что-то, что жило внутри меня, когда мне было девять лет, оказалось глупой, глупой давкой. Все замерло, как будто и никогда не было ничего, кроме льда.

— Да. — Он не сожалел об этом.

— Но я могла бы... — мои слова стихли, тело моей мертвой матери мелькало в моей голове. Что бы я сказала, если бы я увидела ее в последний раз? Я ненавидела ее, но я любила ее. Я всегда буду любить ее, даже если она никогда не любила меня.

— Ты могла бы сделать что, Фэй? Накричала бы на нее? Сказала ей, что она, блядь, это заслужила? — Он сжал челюсти и покачал головой. Его глаза были стеклянными, как будто он сдерживал слезы.

Но я не чувствую жалости к нему. Мое горло болело от того что он душил меня, — мой голос был хриплым от того, как плотно он сжимал. Моя мама умерла меньше чем в ста метрах, и я не успела сказать ей, что я действительно чувствовала. Она никогда не узнает, как она ранила меня. Как она разрушила мою жизнь и сломала меня как личность. Она никогда не будет этого знать. Из-за него.

— Ты тупой мудак! — Я бросилась на него. Он не ожидал этого и повалился назад от силы моего веса. Я с размаху ударила его кулаком в лицо, но он поймал мою руку, будто это было ничто, мой удар никогда так и не вступил в контакт с его лицом.

— Так вот во что ты хочешь поиграть, Фэй? Ты хочешь причинить мне боль теперь? — Он перевернул меня, прижав меня к траве.

— Пошел ты, Ретт. Я никогда не прощу тебя.

— Хорошо.

Я пробовала напасть на него снова, гнев загорелся в моих венах. Я попала по нижней части его подбородка, когда он попытался рвануть прочь. Костяшки моих пальцев, казалось, горели от удара, но я смаковала ощущения, позволяя боли зарыться в мою душу и сжечь меня в огне.

Ретт хмыкнул и схватил меня за запястья, прижав их по обе стороны от моей головы. Моя грудь напряглась, когда я попыталась вырвать себя из его объятий. Я взбрыкнула под ним и вот тогда я почувствовала это. Его член был твердый как камень внутри его прекрасно сидящих штанов. Я лежала совершенно неподвижно и взглянула на толстые выпуклые очертания. Он выглядел настолько огромным, потому что был готов. Непрошеное, сквозь всю мою злобу и ярость, что-то горячее и сладкое зарождалось внутри меня, затапливая мою киску.

Смех сорвался с моих губ, и я даже не пыталась удержать его.

— Что смешного? — Он посмотрел на меня, и я могла видеть его сейчас. Похоть и ненависть танцуют вместе в его глазах.

— Ты хочешь меня, — сказала я между смешками. — Конечно, я уже знала после той ночи... но после всего этого. После того, что я сделала внутри. Ты ненавидишь меня еще больше. — Мой живот болел от смеха. Я не смеялась так уже давно. — Но ты хочешь трахнуть меня сейчас еще больше.

Его хватка ослабла на моих руках, когда он смотрел на меня сверху вниз, я пошевелила одной свободной рукой медленно оставляя след между нашими телами, пока не нашла его член. Я схватила его грубо, массируя его через материал штанов. Он застонал, его глаза горели еле сдерживаемой страстью. Мое сердце ускорилось, моя кожа ощущалась слишком маленькой для моего тела.

Я передвинула руку вверх и вниз еще несколько раз. Он ничего не сказал, не двигался, как будто я поймала его в ловушку. Моя киска сжалась готовая насаживаться на его член.

Он был всем, кого я когда-либо хотела. Этот чертов монстр, что навалился на меня сейчас, этот незнакомец. Раньше он был парнем, которого я думала, что смогу любить. Но теперь он был просто еще одним мудаком. Другой человек слишком легко может контролировать его член. Парень, который позволил моей матери умереть, не дав мне сказать... ничего.

Он не ожидал того, что я выпущу его член и стану бить своим кулаком по его яйцам.

Свист воздуха остался на его губах, когда он упал рядом со мной, не отпуская другую мою руку. Я отпрянула от него, освобождаясь от его длинных ног. Моя спина встретила что-то твердое, и я начала озираться, удивившись, найдя надгробие. Мой взгляд то и дело двигался, озирая мирное кладбище вокруг нас. Всех мертвых людей, которые добрались, чтобы засвидетельствовать то, что сейчас произошло между Реттом и мной.

Я встала, быстро поправляя сумочку.

— Ты гребаная сука. — Ретт по-прежнему лежал на земле, обхватив себя руками.

— Это не чувствуется хорошо, большой брат? Хотеть кого-то убить и оттрахать одновременно. — Я ухмыльнулась. — Ты совершил большую ошибку.

И я повернулась, оставив его там, посередине кладбища, держащегося за свою промежность, такую дорогую для его жизни.