Глава 1

Коул

Я открыл входную дверь лофта, сжигаемый изнутри ожиданием. С тех пор, как я оставил Джулию, прикованную наручниками к кровати, прошло три часа. Всего три часа назад я трахал ее сладкое маленькое тело, но уже был в отчаянии от желания увидеть ее снова. Я думал, что чем больше буду проводить с ней времени, тем быстрее будет проходить возбуждение. Я предположил, что отчаянное притяжение, которое вспыхивало под моей кожей, исчезнет.

Но этого не произошло.

С каждой секундой я хотел ее еще больше.

Толкнув ногой дверь в ее спальню, мне открылось ее обнаженное распластанное на кровати тело. Ее кот, Уизли, испугавшись шума, вскочил, спрыгнул с кровати и выбежал из комнаты.

— Ты мудак! — огонь в ее голубых глазах заставил мой член в штанах стать твердым, не смотря на пульсирующий от боли затылок, из-за швов, наложенных мне несколько часов ранее.

— С чего это ты взяла, Джулия, — я выгнул брови, — я думал, для тебя это не является новостью.

Она дернулась в манжетах, это заставило ее большую грудь подпрыгнуть вверх и вниз. Ярко-розовые соски просто умоляли быть укушенными и облизанными. Мне пришлось прикусить изнутри щеку, чтобы немедленно не набросится на неё. Трахнуть её. Брать то, что было моим. Она была моей. Только моей. Ничьей больше. Никогда.

— Иди, трахни себя! — закричала она после нескольких мгновений борьбы.

— Я уже трахнул тебя, — я прислонился к дверному косяку. — Ты забыла?

Ее дыхание стало поверхностным, кристально-голубой взгляд метался по моей фигуре. Отчаянно желая оказаться у неё внутри снова, я уже был тверд как камень.

— Где ты был? — слова были безвольными, нуждающимися, хотя она пыталась скрыть это.

Правильно, Джулия. Ты хочешь меня. И любишь.

Ее недавнее откровение — что она любила меня, плавало в моей голове, наполняя меня чем-то неописуемым. Я не мог назвать это счастьем, это было нечто большее. Что-то, что я никогда не чувствовал раньше.

— Я был рядом, — я оттолкнулся от двери и медленно подошел к ней.

— Я не могу поверить, что ты оставил меня здесь в цепях! — она звякнула наручниками. — Кто-то пытался убить меня, они могли бы просто прийти сюда и легко закончить свою работу! Я была для них практически на блюдечке! — негодовала она.

— Никто не придет сюда, кроме меня, — я ухмыльнулся, и мой взгляд остановился на ее плоском, загорелом животике и гладкой плоти её киски.

— Что это значит, Коул? Как долго ты собираешься оставлять меня здесь? — в её голосе возникла паника, что почти заставило меня почувствовать дискомфорт. Почти. Была часть меня, которой немного это нравилось. Тот факт, что я, наконец, получил её, связанную и готовую для себя. Особенно после того, что она сделала ранее — пыталась оттолкнуть меня, чтобы спасти.

Спасти меня? Я чуть не засмеялся от этой мысли. Ничто не могло спасти меня. Уже слишком поздно.

— Я не знаю, Джулия. Я же взял твои любимые наручники, — я медленно пробежался пальцем по нижней части её груди, и на её плоти сразу появились мурашки. — Я думал, что тебе это понравится.

— Ты не можешь оставлять меня прикованную наручниками, Коул. Просто потому что я сказала, что люблю тебя, не делает меня твоей рабыней, — она старалась быть убедительной, чтобы это выглядело так, будто она контролировала себя. Мне нравились эти маленькие сражения, которых будет у нас не мало. Они заставляли мой член пульсировать, а стук сердца замирать и ускорятся.

— Я никогда не говорил, что ты моя рабыня, — я улыбнулся, присаживаясь рядом с ней. — Но это неплохо звучит, дорогая.

— Не смей называть меня так! — закричала она во все горло, удивляя меня.

— Почему нет? — я нахмурился, обхватывая одну её грудь.

— Так ты называешь Элейн, — ее взгляд стал жестким.

— Все еще зациклена на этом? Я думал, что оставив тебя здесь прикованную, таким образом я даю тебе некоторое время, чтобы очистить голову и, наконец, вынуть её из задницы.

— Меня это всё бесит. Может быть, после этого всего, на самом деле я не люблю тебя, — отрезала она, отвернув голову. Ее голубые волосы взъерошено и возбуждающе спутались вокруг головы, тем самым напоминая мне, что несколько часов назад у нас был секс.

— О, ты любишь меня.

Я наклонился и щелкнул языком по её соску, прежде чем взять его в рот. Он был таким твердым, таким розовым, таким готовым для пощипывания. Я должен был взять его, так как больше не мог терпеть ни минуты.

— Коул, — ее голос дрожал, полный невысказанных эмоций. Я окунул палец в щель между её ног. Она была влажной, практически истекающей, готовой для меня.

— Возможно, мне придется вытрахать из тебя всю дурь.

Она фыркнула, но я знал, что она понимала всю серьезность. Это было тем, чего она хотела. Она желала мой большой двигающийся член в своем влагалище. Она нуждалась в нем. По крайней мере, я молился, чтобы так было, потому что я не думаю, что смог бы без этого жить. Я пробовал, и в течение четырех месяцев это было настолько чертовски тяжело, что это можно было сравнить с пребыванием в аду.

— Я хотела бы увидеть твою попытку.

Я выпустил ее сосок, позволяя ему выскочить из моего рта, прежде чем поднять голову, чтобы встретиться с ее взглядом, где уже потрескивал огонь, бурля, танцуя, подразнивая меня. Бросая вызов. Этот огонь в ней привлек меня с самого начала. Когда я смотрел, как она трахалась с другим мужчиной — в первый раз, но не последний. Этот огонь был тем, что изменил меня как личность. Он заставил меня жаждать вещей, которые никогда меня раньше не волновали. Это заставило меня хотеть Джулию.

— Я не думаю, что ты понимаешь то, о чем просишь, — я встал и скинул через голову рубашку, наблюдая за её пристальным взглядом. Он был похож на ласку, скользящую по моим мышцам и татуировкам. Мои штаны были сняты вместе с трусами. Ее взгляд приклеился к члену, который уже стоял для неё.

Толстый и твердый.

— Я и не знаю. Правда, Коул. Несколько часов назад ты уже трахнул меня. Я уверена, что смогу справиться с тобой.

Насмешка в ее голосе заставила мой член вздрогнуть, готовый показать ей разницу, но я сдержал свой порыв, разминая по бокам руки. Мои губы изогнулись в не что иное, как зловещую ухмылку, в то время как я пополз на кровать. Я позволил своему члену скользить по её ноге, когда я пересекал ее тело, что заставляло ее дрожать подо мной.

Она, блядь, хочет меня. Я никогда не предполагал, что это будет чувствоваться настолько сладко.

— Попыткой отпугнуть меня, чтобы обезопасить? — я уставился на нее, оседлав ее талию.

— Прямо сейчас мне плевать на тебя, — она снова дернула свое запястье.

Я поднял брови. Она злилась немного сильнее, чем я ожидал, будучи прикованной к постели.

О лучшем и мечтать не надо было, потому что я тоже был зол на нее за попытку оттолкнуть меня.

— Тебе плевать, — повторил я. — Хорошо, потому что я собираюсь держать тебя здесь в течение длительного времени.

— Ты не посмеешь! — завопила она, пытаясь меня скинуть. Но я был больше, сильнее и почти не сдвинулся ни на дюйм. Ее борьба сделала мой член только еще тверже. Он пульсировал в такт с раной на моем затылке, но ничего, даже боль, не могла остановить меня от обладания ею.

Я перевернул ее тело, обездвижив ее своими руками, пока мой член не оказался прямо между больших полушарий ее груди, кончик которого находился в нескольких дюймах от ее мягких, розовых губ. Она сразу замерла, сосредоточив внимание на моем члене.

Я плюнул на руку и прошелся по своему члену. Ее губы приоткрылись, будто это было самой сексуальной вещью, которую она когда-либо видела в своей жизни. И это только раззадорило меня еще больше. Я обхватил ее девочек и прижал к ним свой член.

— Ты собираешься трахнуть мою грудь, малыш? — голос Джулии был низкий и хриплый, тем самым показывая свою готовность быть оттраханной, и заставляя меня чувствовать себя диким.

— О боже, да.

Я толкнулся бедрами, скользнув своим членом между дерзких полушарий.

— Тебе нравится это, не так ли?

Я зарычал, когда задвигался быстрее. Ее свободная рука сомкнулась над моей, прижимая свою грудь крепче.

Это было сюрреалистично, будучи здесь, с ней. Мой член на ее теле. Ее голубые глаза, которые смотрели на меня с изумлением и любовью. Конечно, она на меня злилась, но она была моя, а я ее. Ничего не изменит это.

— Я хочу взять у тебя в рот.

Я вздрогнул и наклонился вперед, готовый дать ей это, когда мне на глаза попался шрам на ее горле.

Он все еще был красным, с воспаленными малиновыми рубцами. Он зажил, но до сих пор выглядел, словно новый. И тогда я перенёсся в мой кабинет в «Восхищении», когда зазвонил мой телефон от человека, которого я ожидал услышать меньше всего.

— Какого хрена произошло? Вы должны были защищать ее! — Виктор Мэрлин, лучший друг Джулии, закричал на другом конце линии.

— Что? — я нахмурился, и меня охватила паника.

— Джевел! — он рыдал. — Кто-то пытался убить ее! Как ты мог? Ты обещал!

Я оборвал звонок и ушел, чтобы выяснить, где она была. А потом я нашел Джулию, мою Джулию, несчастную женщину, которая была едва живой.

— Коул? — смятенный голос Джулии ворвался в мое сознание. — Ты в порядке?

Стыд затопил меня. Я собирался засунуть свой член в ее горло, когда она только недавно пережила такое.

— Нет. Не делай этого, — горькое выражение охватило ее черты. — Не смей жалеть меня.

Она прикоснулась к горлу.

Я покачал головой и начал отстраняться, но она схватила мой член, заставляя меня остановиться и одновременно ахнуть.

— Посмотри на меня, — потребовала она.

Но я не мог. Вместо этого я посмотрел в окно, на горизонт Далласа. Уже была вторая половина дня, но было еще не темно. Если бы я посмотрел на нее, я бы сделал это. Я хотел засунуть свой член в ее горло. Заставить ее принять его, всего меня. К черту все остальное. Даже сейчас, мое тело и мой разум требовали, чтобы я взял ее, и показал ей, кому она принадлежала. Заставил ее поглотить меня целиком и затопить всем, что я мог ей дать. Пиздец. Я был полным уродом.

— Взгляни на меня, Коул.

И я сдался. Я посмотрел в красивые глаза женщины, в которую я влюбился. Я сжал руки по обе стороны, борясь за контроль.

— Если ты сейчас же не войдешь своим хреном мне в рот, в следующий раз, когда он приблизится ко мне, я укушу его, — зашипела она и в ее глазах была видна решимость.

Я наклонился, поставив руки по обе стороны от ее головы.

— Ты не понимаешь, Джулия. Меня охватила эта потребность. Это стремление… — я позволил словам умолкнуть, когда представил себе мой член, движущийся между этими мягкими губами. Я не получал удовольствие от ее рта с тех пор, как она бросила меня четыре месяца назад, узнав правду. Но в этот раз все было иначе. Потребность доминировать над ней была более интенсивной, чтобы, в конечном счете, доказать, что она действительно была моей, чтобы она не смогла убежать снова, не смогла оттолкнуть меня.

Она должна знать.

Я закрыл глаза, пытаясь успокоить разбушевавшиеся эмоции.

Ее захват усилился, а нежные руки начали двигаться вверх и вниз на моем члене.

— Бля, Джулия, — мои глаза распахнулись. — Если ты продолжишь делать это, то я не буду в состоянии контролировать себя.

— Я знаю, — небольшая улыбка распространилась по ее губам.

Я наклонился и прижался к ее лбу губами.

— Я не хочу причинить тебе боль, — мои руки дрожали вокруг ее головы, но не от того, что я удерживал себя в таком положении, а от страха потерять контроль.

— Я смогу справиться с этим, Коул. Позволь мне показать тебе.

Сладкий звук ее голоса пробирался сквозь меня, наполнял меня такой любовью и страстью. Я спустился с ее тела, забирая свой член из ее рук, и нашел ее губы своими, жадно пробуя ее на вкус. Она открылась мне, целуя с такой же пылкой необходимостью, как если бы она могла умереть без моего прикосновения, без меня.

Сдавленный стон вырвался из моей груди, и я поцеловал ее сильнее, отчаянно вкушая каждый дюйм ее рта, чтобы мои поцелуи могли стереть из ее памяти ее бывших. Мои руки были везде, в волосах, теребили соски, сжимали ее бедра. Мой член, словно неистовый кинжал, был зажат между нашими телами.

Прежде чем я понял, что делаю, я вскочил, выхватывая ключ из комода, и открыл манжеты. За секунду металл упал с ее запястья, Джулия села и опустилась на пол, на колени. Она подползла ко мне, ее голубые волосы были в беспорядке, красочные цветочные татуировки на ее плече придавали яркости напротив ее кожи. И ее поведение вызвало во мне что-то первобытное.

Она остановилась, а ее лицо находилось в нескольких дюймах от моего члена.

— Я могу справиться с этим, Коул. Если ты позволишь мне взять контроль в свои руки.

Позволить ей контролировать?

— Ты знаешь, чего хочешь, — она лизнула кончик.

Я застонал и пошел на попятную, пока не уперся в комод.

— Я не знаю, смогу ли я.

— Ты сможешь. Я доверяю тебе, — она последовала за мной, передвигаясь на четвереньках.

Она взяла его в рот, и я вздрогнул, сжимая напряженными пальцами дерево у меня за спиной. Она сосала лишь кончик, что заставляло меня отчаянно желать толкнуться в ее рот по самые яйца.

Толкнись ей в глотку. Покажи ей, кому она принадлежит.

Я абстрагировался от голоса и цеплялся за ее слова.

— Я доверяю тебе.

Если она могла довериться мне после всего, тогда я также мог это сделать. Я мог отдать ей контроль.

Она засасывала меня все глубже, вбирая меня глубоко в свое нежное горло. Сжимала мои бедра, а ее ногти, врезались в мою плоть. Я напряг свою хватку на комоде, и дерево врезалось в мою кожу. Мне стало больно. Это держало меня в руках и в то же время сосредоточенным от удовольствия, которое доставлял ее маленький миленький ротик на моем члене. На моем члене, ни на чьем другом.

Она ускорила темп, двигаясь быстрее, впуская и вбирая мой член в свое горло снова и снова, до самого горла. Зрелище было почти моей погибелью, имея женщину своей мечты, заглатывающую мой член.

Я остановил ее и поднял с пола. Секундой дольше, и я бы кончил в ее рот. Как бы мне этого не хотелось, я хотел оказаться внутри нее.

Я поднял ее, пока ее мокрая киска не остановилась прямо над моим пульсирующим членом. И я ворвался в нее.

— Черт, Коул, да!

Я схватил ее за бедра и начал двигаться, через что звук касания нашей кожи был для моих ушей сладкой музыкой.

— Ты моя, Джулия, — я бы сказал ей это раньше, но ей нужно было слышать это снова и снова. Снова и снова. Мне нужно было сказать это ей. — Только моя.

— Я твоя, Коул. Твоя, — она впилась руками в мои влажные от пота волосы и откинулась назад, глядя прямо в мои глаза. Ее глаза были полуприкрыты, немного сонными, с первобытной жаждой. Она уже была близко к оргазму.

— И ты тоже мой. Только мой, — она закусила губу. Она сжимала белыми зубами свои розовые губы так, будто собиралась лопнуть их, как сладкую ягоду.

— Твой, — я зарычал. — И я никуда не уйду. Поняла? — я начал двигаться еще быстрее. — Скажи мне, что ты поняла. Теперь мы вместе.

— Вместе, — простонала она.

— Никаких побегов.

— Никаких больше, — ее взгляд встретился с моим. — Я обещаю.

Это было всем, в чем я нуждался. Я наклонился и погрузил зубы в ее губы. Ее реакция была мгновенной, ее тело содрогнулось, а киска сжалась, выдаивая мой член.

Я последовал за ней, вниз, словно по кроличьей норе удовольствия, где мой собственный оргазм выплескивался глубоко внутри нее. Я вцепился крепче, отказываясь отпускать, пока полнейший восторг не закончил струиться по моим венам.

Когда я пришел в себя, мы были прислонены друг к другу лбами, ее грудь вздымалась, а бисеринки пота скатывались между ними. Я отпустил ее губы и наклонился, слизывая эти соленые капли, тем самым смакуя ее.

— Ты такая…

Жалящая боль от ее пощечины заставили остановить поток слов, вновь напоминая мне о недавно наложенных швах на затылке.

— Какого хера это было? — я дернулся.

— Никогда не оставляй меня прикованной.

Если бы это была одна из безликих женщин, которых я трахал, или Элейн, я бы сбросил ее задницу прямо здесь, на пол, и велел ей убираться. Но она не была одной из них. Боль на моей щеке заставила мой только что размягченный член возвратиться к жизни.

— Я не знаю, Джулия. Мне нравится возвращаться домой к тебе голой и прикованной к моей кровати.

— Это не твоя кровать, — зашипела она.

— Это сейчас, — я улыбнулся. — Мне нужно что-то еще доказывать? — я толкнулся бедрами, где мой член был почти твердый.

Ее глаза расширились, и она снова прикусила нижнюю губу, которая разбухла от отметин моих зубов. Это сцена сделала нечто больше, чем просто напряженный член. Это ставило на ней мою метку.

Я снова трахнул ее. Положив ее обратно на кровать, и вбивался в нее. Но потом я вспомнил, зачем я пришел сюда. Новость, которую я должен был рассказать ей.

Это было моим главным приоритетом, пока я не подошел к ее квартире на десять футов. Ну, технически это был мой дом, так как я владел им. Но когда я был настолько близок к ней, я мог думать только об ее голом и прикованном к кровати теле, после чего в главную роль вступал мой член.

Я поставил ее на ноги, отталкивая разочарование того, что мой член выскользнул из ее мокрых складок.

— Тебе повезло, что есть кое-что, что мы должны сделать, в противном случае тебе бы пришлось снова выкрикивать мое имя.

— Больше похоже на наказание, чем счастье.

Я улыбнулся.

— Одевайся.

 

Глава 2

Джулия

Это казался немного нереальным, прогулка вместе с Коулом, где его теплая рука крепко сжимала мою. Может быть, это было, потому что мы шли в «Восхищение», стриптиз-клуб, где я работала, и где я трахалась со своим лучшим другом раз в месяц за несколько тысяч долларов перед сотнями голодных взглядов.

После всего, что произошло за последние пять месяцев, мне казалось странным, что я могла просто прийти сюда, жива и здорова.

Это был вторник, так что клуб был закрыт. Это было большое облегчение, так как я была не в настроении встречаться с теми, кого я знала.

— Почему мы здесь, Коул? — мне в голову не приходило ничего из того, что он хотел мне показать. Честно говоря, я была не в настроении. Кто-то пытался убить меня меньше, чем месяц назад, и вчера вечером моя подруга Мэнди была убита, когда я спала рядом с ней, потерянная где-то в сказочной стране под действием снотворного, которое я принимала.

Я устала и мне нужно было поспать, не говоря уже о том, что я оставалась прикованной к постели на несколько часов и трахалась до бесчувствия с человеком, которого я любила.

Это был насыщенный день.

Он не ответил, и я нахмурилась, но продолжила следовать за ним. Он остановился только возле двери своего кабинета. Комнаты, где он впервые рассказал правду. Комнаты, где он признался мне в любви.

— Я люблю тебя, — сказал он, будто он прочитал мои мысли, словно он знал, что я как раз вспоминала все эти судьбоносные моменты. Моменты, которые я хотела запомнить на всю свою жизнь. — Помни об этом.

Он быстро открыл дверь, не давая мне шанса ответить. Первое, что я увидела, был красного цвета письменный стол с бумагами, сложенными на нем. Там были документы и кто-то еще. Кто-то, из-за кого мне захотелось выругаться.

На краю стола сидела Элейн. Дорогое темно-синее платье обтягивало ее миниатюрное тело, раскрывая большое декольте. На губах у нее была красная помада в тон цвета ее длинных ногтей. Ее черные волосы были распущены и обрамляли лицо. Но ее макияж не замаскировал пурпурный синяк под ее глазом, куда я ударила ее накануне. Я боролась с желанием ухмыльнуться.

— Коул, что это? — Элейн опередила меня. Может быть, это было потому, что я была ошарашена, увидев ее во всем ее дорогом лоске, в то время как я была одета только в обтягивающие штаны для йоги и футболку, волосы были спутанными, так как я связала их в простой хвост.

— Это то, что уже назревало давно, — он закрыл дверь позади меня, и в моей голове промелькнуло около ста различных сценариев. Я представила Коула, одетого в футболку рефери Джерси и свистящего в свисток, сигнализируя мне и Элейн, начать. Она бы несколько раз полоснула меня своими красными коготками, но я бы снова ударила ее в лицо. Снова и снова, пока она не поняла, что он был моим.

Но это не произошло. Коул сунул руки в карманы, а его взгляд на мгновение метнулся между нами, прежде чем он снова заговорил.

— Я должен был сделать это давным-давно.

Его взгляд был устремлен на Элейн и мне это не понравилось. Я ненавидела, что из-за ее красоты он обратил на нее свой взор. Он трахал ее до этого, неоднократно, наверное. Также как и меня.

Сколько раз он связывал ее и трахал? Сколько раз он это делал, когда я была несчастна на той бензоколонке?

Эти мысли заставили меня ужасно себя чувствовать. Они все объясняли. Я все еще не знала Коула, не полностью.

У него была долгая жизнь, о которой я ничего не знала. Прошлое, с годами любви с женщиной до меня.

— Я не должен был возвращать тебя обратно в свою жизнь, но я был глуп, Элейн. И как бы то ни было, все, что происходило между нами — закончилось.

Я хотела танцевать, наслаждаться его словами и кричать ХА — ХА в ее лицо, но я не сделала этого. Я даже не почувствовала жало гордости за то, что он выбирал меня. Потому что это было не так. Не на самом деле. Он выбрал ее, даже после того, как он встретил меня.

«Он всегда возвращается ко мне». — слова Элейн несколькими днями раньше громко зазвенели в моих ушах. Сколько раз у них это было? Сколько раз Коул оставлял ее ради другой женщины и возвращался назад? Я не знала.

— Ты же не серьезно, — Элейн впервые неуверенно посмотрела на нас. — Мы помолвлены. Она покрутила кольцо с большим камнем на пальце. Огромный сверкающий бриллиант. Он сказал мне, что она сама его выбрала, и он не имел ничего общего с ним, но это все равно причиняло боль. Это все равно разрывало меня на части и оставляло лишь маленькие кусочки, которые раздувал горячий техасский ветер.

— Это кольцо — шутка, и мы оба это знаем. Между нами ничего нет. Уже больше нет. И не было несколько лет, — слова Коула были нежны. Слишком нежны.

И мне не становилось легче от них.

Элейн взглянула на меня, и на секунду я поклялась, что могла заглянуть в ее душу. Женщина с разбитым сердцем из-за мужчины, которого она любила. Я почти почувствовала себя плохо, находясь здесь. Как если бы я была тайным смотрителем, но не могла быть частью этого.

— Ты собираешься оставить меня, реально оставить меня из-за этой шлюхи?

И тогда я перестала чувствовать смущение. Мне было насрать на Элейн, и я вспомнила, почему. Она пыталась убить меня. Мне было пофиг, если Коул так не считал, или моя бабушка, или Мэнди. Мэнди. При упоминании ее имени у меня сжалось сердце. Мэнди не думала, что это была Элейн, и теперь она была мертва. Теперь я стояла в кабинете с этой тупой сукой, женщиной, которая хотела меня убить, потому что она хотела Коула. Моего Коула.

— Похоже, он оставил тебя из-за шлюхи, — зашипела я. — Как ты себя чувствуешь по этому поводу? — Яд слетал с моих губ. Как вообще я могла чувствовать к этой женщине жалость? Как я могла забыть то, что она сделала? Я знала, что это была она. Я просто знала это. — Каково это знать, что даже твои глупые, дорогие платья не смогли удержать его?

— Это полнейший бред, — клянусь, я видела, словно из радужной оболочки Элейн на меня смотрело какое-то чудовище.

Она посмотрела на Коула.

— Ты позвал меня сюда, чтобы сделать шоу? Чтобы доказать своей маленькой шлюшке, что между нами ничего нет? — она снова пошевелила рукой, сверкнув большим алмазом.

— Все кончено, Элейн, — Коул схватил ее за руку и сорвал его с пальца. — Уже в течение многих лет. Пришло время отпустить это. Мне жаль, что я втянул тебя в этот бардак, чтобы просто заставить Джулию приревновать.

Я повернулась к нему. Он вернулся к ней, чтобы заставить меня приревновать? Я позволила этому заявлению осесть в моей голове. Но это не имеет смысла.

— Это не конец, — я ожидала, что она расплачется, но нет. Вместо этого она перевела свой темный взгляд на меня. — Это никогда не закончится между Коулом и мной. Ты даже не представляешь, что мы пережили. — Она встала, цокая каблуками. — Ты не представляешь, что я сделала для него после…

— Достаточно, — голос Коула стал грубым, перебив ее.

Я подняла бровь. Что она собиралась сказать?

— Часы, что я провел под его телом, на нем, — она сделала шаг ко мне. — Его член в моей…

Я ударила ее, и никто не помешал мне. Я хотела разорвать ее на куски. Я знала, что это было правдой, что они были вместе в течение многих лет, но я не хотела этого слышать. Я не могла справиться с этим. Моя любовь к нему была новой и неуверенность все еще бурлила в моем сердце.

Я ожидала, что она попытается ударить меня, может быть, потянет за волосы, но она не сделала. Она с жуткой медлительностью повернула ко мне лицо. Этот взгляд был там снова. Этот блеск чистого зла, который я видела у нее уже два раза. Моменты, которые разделили только она и я.

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть и повернуться.

Коул открыл дверь, это был Рэнди. На нем была одета белая обтягивающая рубашка, вся забрызганная кровью. Его взгляд перескочил от меня к Элейн и затем вернулся к Коулу, с немым вопросом «какого хера» в глазах.

— Что это? — спросил Коул.

— Есть нечто, что вы должны видеть, — он взглянул на меня, а потом на Элейн. — Все вы.

* * *

Мы последовали за Рэнди через «Восхищение», и я была удивлена, когда он повел нас в сторону подвала, вниз по лестнице. Я никогда там раньше не была, хотя и проработала здесь несколько лет. Все молчали, когда мы шли через ярко освещенную комнату этажом ниже. Везде были сложены коробки, красочные ленты и блестки, нашитые на одежду, были разброшены в грязном беспорядке. Стеллажи на стойках со скудным нижним бельем и одинаковые корсеты блестели под ярким флуоресцентным освещением. Оглядев это все, ропот мужских голосов где-то в вондерленде стриптизерш привлек мое внимание.

— Сюда, — позвал Рэнди. Коул обвил свои руки вокруг моей шеи и потянул меня на свою сторону. Элейн шла перед нами, как раз там, где я и хотела. Не за моей спиной, где она могла бы ударить меня или Коула.

Сверкающие светильники со свисающими камнями были отодвинуты в сторону, простилая тропинку на бетонном полу. Я узнала некоторые реквизиты, которые использовались на тематической вечеринке Аватар «Восхищения — Х», где свисали изношенные веревки с листвой зелени. Веревки, на которых подвешивалось мое тело, а Виктор трахал меня.

Голоса становились все более четкими, чем дальше мы продвигались вглубь, но становилось ясно, что там были не просто голоса. Прогромыхал глубокий тенор, но потом произошло что-то еще. Стоны, звук человеческой боли.

Какого хрена?

Прежде чем я успела спросить, передо мной открылась сцена, которая перехватила мое дыхание. Большая площадь была расчищена от коробок с разным барахлом, которые были сложены по кругу. В этой зоне стояло несколько мужчин, одетые в костюмы, они небрежно общались между собой. Один из них, кроме Рэнди, носил обычную одежду.

На одежду другого брызнула кровь. Это был Леон. Он работал в моем доме под прикрытием вместе с Рэнди.

Другой мужчина сидел в центре комнаты, привязанный к стулу, его бритая голова наклонилась, скрывая от моих глаз лицо. Вокруг него на бетонный пол капала кровь. Стон исходил от него.

— Кто это? — спросила Элейн. Она была бледна, как призрак.

Коул наклонился и в приглушенных тонах быстро переговорил с Рэнди. Через мгновение он отстранился.

К нам подошел Леон. Я не разговаривала ни с одним из них, с тех пор как они привезли меня в офис Коула около пяти месяцев назад. В тот день я поняла, что это не просто знакомые, мускулистые мужчины, которые работали на ресепшене и лифте.

В ту ночь в баре Рэнди отвез меня домой, когда я была пьяна, и когда я кончила от пальцев Коула.

Я отмахнулась от воспоминаний и взглянула на них обоих. Я не доверяла им. Коул, казалось тоже, но я не была полностью в этом убеждена. Кто-то говорил мне о своей попытке убить меня, еще, когда мы были в Новом Орлеане, что мы были на болоте, трахались там. Оба этих человека знали, что мы были там в ту ночь.

— Почему на вас обоих кровь? — голос Коула был холодным, словно он был в бешенстве.

— Он не затыкался, — сердито прошептал Леон.

— Он в сознании? — Коул поднял брови.

— Да, — сказали они одновременно.

Коул кивнул.

— Вы двое и остальные выйдите. Я дам вам знать, если мне что-то понадобиться.

Рэнди подал сигнал для других мужчин, которые последовали за ним. Мы снова увидели привязанного к стулу и сохраняющего молчание мужчину. Мы подошли ближе.

— Что это, черт возьми, Коул? — я уже почти забыла про Элейн, чей голос уже был высоким и скрипучий.

Он повернулся к ней и улыбнулся. Но это не была его обаятельная улыбка, он был замкнут, что даже заставило занервничать меня.

— Так рад, что ты здесь, Элейн. Теперь ты можешь воссоединиться со своим старым другом.

В недоумении я посмотрела на них. Элейн выглядела столь же озадаченной.

— Покажи свое лицо, — потребовал Коул. Парень не двинулся, и все еще неподвижно сидел. — Сейчас же! — крикнул Коул и парень дернулся, но отказался поднять глаза.

Коул отпустил мою руку и бросился к нему. Он схватил человека за голову и дернул ее. Темные ненавистные глаза встретились с моими; из глубоких порезов на щеке капала кровь и еще больше она стекала из носа по его губам.

Его губы. Шрам, который тянулся по ним, был мне знаком, возвращая меня в ту ночь. Каменистый асфальт давил на мою кожу. Во рту чувствовался медный привкус. Боль. Пока я пребывала в оцепенении, уплывающая вдаль, и наблюдала за своим прощанием с жизнью на грязном асфальте.

— Это он, — я хотела закричать, но не могла. Слова вышли хриплыми и сломанными, похожие на слова, которые я произнесла после моего пробуждения от комы, когда горло было перерезано, оставив мне только шрам.

— Не могу поверить, что ты выжила, красотка, — жестокая улыбка распространилась по этим губам. Губам, которые я никогда не забуду.

— Это Джей Уорнер, — Коул высвободил его голову. В этот раз Джей поднял ее сам. Его прическа была другой, он побрился на лысо, но это был он. Я не сомневалась.

— Почему?

— Рэнди…

— Нет, — я перебила Коула. — Почему ты пытался убить меня? — Злобный, горький гнев ударил мне в живот.

— Ты убил ее? — закричала я.

— О ком ты говоришь? — парень нахмурился. — Единственный человек, которого я должен был убить в ту ночь — была ты, крошка. Но сейчас ты выглядишь просто прекрасно. Думаю, мы еще позабавимся.

«Я хотел поиграть с тобой. Они разрешили мне, но ты начала бороться и все испортила». — в моей голове пронеслись его слова.

— Не разговаривай с ней так, — зарычал Коул.

— Или что?

Коул так сильно сжал кулак.

— Нет, — я повернулась к Элейн, которая тихо стоял рядом со мной. Она была даже бледнее, чем раньше. — Ты знаешь его? — спросила я ее.

— О чем ты говоришь?

Я схватилась за ее дурацкое платье и хорошенько встряхнула, не покупаясь на ее невинный вид.

— Скажи мне правду, ты тупая сука.

Ее глаза расширились.

— Я не знаю, кто этот парень, — она толкнула мои руки, и я отпустила ее. В ее глазах был страх. Она боялась меня.

Я чуть не рассмеялась. Она боялась меня. Меня. Даже когда она угрожала мне и шефствовала передо мной. Теперь она стала бояться, когда я пребывала в ужасе в течение нескольких недель, и переживала боль в течение нескольких месяцев. И это показалось мне весьма запоздало, что я получила шанс предстать перед ним сильной и готовой к этому. Перед человеком, которого она наняла, чтобы убить меня.

Она сделала шаг назад. Ее дыхание было тяжелым, а глаза заметались между нами тремя.

— Ты знаешь, что я не люблю кровь, Коул. Ты знаешь, что я не могу справиться с этим дерьмом.

— Скажи мне правду, — он отошел от Джея и предстал перед ней.

Она сжала свои брови.

— Ты думаешь, что это сделала я? Что я наняла кого-то, кто обидит твою новую маленькую игрушку? — в неверии она покачала головой. — Ты знаешь лучше меня. Сколько раз ты так делал, Коул? Сколько раз я закрывала глаза на твои гуляния на стороне? — она спрашивала. — Зачем мне делать это сейчас? Это не имеет смысла, и ты это знаешь!

Я старалась не позволять ее словам ужалить меня, и одновременно подтвердила свои худшие опасения. Коул делал это много раз, а я была всего лишь временным развлечением.

— С Джулией все по-другому, — его взгляд был жестким, непоколебимым. — И ты тоже это знаешь.

— Я не делала этого, Коул, — она судорожно покачала головой.

— Ты знаешь ее? — я спросила Джея. Он тихо сидел, неуравновешенная улыбка не сходила с его кровоточащего лица.

— Я не знаю. А должен? — он начал хихикать. Это был отвратительный звук, который заставил меня содрогнуться, но я удержала свой порыв. Как-то у меня получалось держать себя в руках.

Коул обернулся.

— Ответь на вопрос.

Насколько это было возможно, Джей улыбнулся еще шире. Его взгляд остановился на Элейн.

— Хмммм. Может быть.

— Он лжет! — Элэйн взвизгнула. — Я никогда не видела его! — ее взгляд панически заметался.

— Элейн, — Коул схватил ее за плечи.

— Клянусь, я его не знаю. Я не сделала бы этого. Я знаю, на что ты способен… — она бросила на меня взгляд. — Я бы не стала рисковать жизнью из-за гребаной шлюхи, которая даже не задержится дольше, чем потребуется.

Я хотела броситься на нее, но большое тело Коула преградило мне путь. Он ничего не сказал. Не защитил мою честь. Он просто стоял, сжимая ее плечи и пристально глядя в ее лицо в течение нескольких секунд.

— Вон из моего дома. Сегодня же. И возвращайся в Нью-Йорк. Поняла меня? Эта хрень, что происходила между нами, закончилась. Поняла?

— Это никогда не закончится между нами, — сказала она с холодной уверенностью.

— Это было слишком давно, Элейн.

— Ты это не серьезно.

— Серьезно. Теперь проваливай, — он оттолкнул ее от себя, и она без возражений повернулась и направилась к лестнице, будто она была чем-то напугана.

— Какого черта ты делаешь? — спросила я Коула.

— Это было тем, зачем мы сюда пришли.

— Зачем? Послать Элейн?

— Я хотел, чтобы ты увидела, насколько я был серьезным, когда я признался тебе в любви.

Мое сердце ускорилось, когда глаза Коула встретились с моими. Но я не позволила ему повлиять на мои суждения.

— Ты просто отпустил ее? После всего, что она сделала? — я указала на Джея, который сидел тихо, разглядывая нас обоих со зловещим выражением на лице.

— Это не она, Джулия. Ты должна принять это.

— И просто с этим смириться?

— Да, — он отвернулся и стал прямо перед Джеем. — Кто тебя нанял?

— Нанял меня для чего? — Джей одарил его окровавленной улыбкой.

— Чтобы убить мою Джулию.

— Кто такая Джулия?

— Нет! — я закричала, когда Коул потянул руку назад, чтобы ударить Джея в лицо.

Он остановился, взглянув на меня через плечо.

— Если ты вырубишь его, то, как мы сможем что-то от него выведать?

— Джулия…

— Оooooo. Неплохо. Как ты относишься к этому, дружище? Позволяя женщине крутить тобой? — Джей недовольно пошевелил бровями. — Должны быть у нее действительно хорошая киска.

В этот раз я ничего не могла сделать. Коул ударил Джея, почти заставляя стул опрокинуться. Он сплюнул на пол кровь и зуб рядом с моими ногами и кивнул.

— Как я и думал, значит, хорошая киска. Подождите… — он вздрогнул, когда Коул готов был снова его ударить. — Я скажу тебе.

Коул остановился на середине замаха.

Волна возбуждения и страха охватила меня сразу, когда я посмотрела на его окровавленное лицо. Мне нужна была правда. Я нуждалась в ней. Я отчаянно желала узнать ее. Все это должно было закончиться, это мучение, которое называлось моей жизнью.

— Но только если я увижу ее киску, — его глаза опустились на мои бедра.

— Ты кусок дерьма, — Коул снова ударил его, кулак просвистел в спертом воздухе подвала, прежде чем с хрустом встретится с лицом Джея. На этот раз стул перевернулся, заставив Джея упасть на бок.

Что-то внутри меня покоробилось. Это чувствовалось, как удары ножа по всем моим органам, которые разрушали меня внутри и снаружи. Страх и волнение от мгновения, прежде чем вокруг меня все рухнуло и накрыло удушливой волной.

Он не собирался нам рассказывать.

Реальность этого накрыла меня с головой.

Это всего лишь игра больного ублюдка.

— Кто послал тебя сделать это? — я встала перед ним на колени и начала умолять. Его лицо было прижато к холодному бетону, где теплая кровь сочилась из новой раны.

Неприятно, не так ли?

Он снова усмехнулся, но в нем уже было меньше огня.

— Они хотели твоей смерти, — он сплюнул, разбрызгивание кровь на футболку, в которой я было одета. Где-то позади меня зарычал Коул, прежде чем его сильные руки схватили меня и начали оттаскивать меня от него.

— Нет! — я рванула подальше от него. — Мне это нужно.

На лице Коула была одета маска гнева, больше не любящего мужчины, которого я знала, а темного миллиардера, который делал то, что он хотел. И от этого взгляда что-то горячее и грешное затопило мою киску.

Он кивнул и отпустил меня.

— Кто они? — я повернулась к Джею.

— Ты никогда не найдешь их.

— Скажи мне, кто они! — я схватила его за окровавленную рубашку и встряхнула. — Скажи… — слова, которые я собиралась сказать, испарилась, а взгляд сосредоточился на эмблеме, на правой стороне его рубашки. Она была маленькой и несложной. Никто даже не обратил бы на это внимание. Но я знала эту эмблему. Это был символ «Каннингем» — крупной нефтяной компанией, буровые установки которой были по всему штату Техас.

— О, мой Бог, — я отпустила его рубашку.

— Что случилось? — спросил Коул.

— Где ты нашел этого парня? — я уставилась на кровь на своих пальцах.

— Сегодня полицейские арестовали его.

— Его арестовали? — я взглянула на Коула, который стоял за мной. — Из-за чего? Как ты забрал его?

— Он подходил под описание, которое ты дала полиции. Деньги решают все, — Коул пожал плечами. — Он похитил женщину на прошлой неделе. Несколько человек увидели его, где он произвел на них хорошее впечатление. Кто-то увидел его сегодня утром, узнал и позвонил в полицию.

— Где женщина? — спросила я, хотя не знала, почему. Часть меня уже знала. Может быть, это потому что меня почти что постигла судьба той женщины.

Коул замялся.

— Я не уверен. Рэнди не сказал.

Но я знала правду. Она была написана на его лице.

Вероятно, Рэнди прошептал ему, когда мы вошли. Но Коул пытался защитить меня. Я хотела смеяться. Защитить меня от чего? Я стояла на коленях перед человеком, который разрезал мое горло и разрушил мою жизнь. Единственный человек в этой комнате, который нуждался в защите, был больной ублюдок, истекающий кровью на полу.

Я снова взглянул на чудовище передо мной. Его губы были искривлены в кровавую улыбку.

— Он нанял тебя, не так ли? — я спросила Джея. Я не думала раньше, что это могло быть правдой, но все признаки указывали на это.

— Кто? — Коул спросил у меня за спиной.

— Твои крутые пацаны еще не поняли? — я нашла это почти смешным. Грязной рукой я указала на символ на рубашке Джея. Настолько знакомый знак, что вызвал во мне приступ тошноты. — Он знаком с моим бывшим, — я повернулась к Коулу. — Он знает Кевина.

— Кто такой Кевин? — спросил Джей с его не столь выгодным положением на полу.

Я проигнорировал его, глядя на Коула. Он был чертовски идеальным, даже здесь, в этом подвале в окружении сверкающего дерьма стриптизерш, и кровавого преступника, лежащего у его ног. Он выглядел как Бог, стоящий рядом со мной, его длинные волосы были собраны на затылке, а челюсть покрыта двухдневной щетиной. Темные джинсы облегали его во всех нужных местах, и белая V — образная футболка обтягивала его мышцы. Даже здесь, и даже сейчас. В этот пиздец какой момент я хотела схватить его и увидеть, могла бы я сделать его твердым.

— Он работает с твоим бывшим?

— Да, в этом же самом месте работает Кевин и я встречалась с ним на заправке всего за несколько недель до нападения Джея.

— Ты видела Кевина? — Коул сжал кулаки. — Почему ты не сказала мне? — что-то зловещее охватило его черты. — Что тогда произошло, Джулия? Что этот ублюдок сделал?

— Он ничего не сделал, когда мы с ним виделись.

Я считала, что тот взгляд, которым наградил меня Кевин в ту ночь, обещал возмездие. Кевин всегда сдерживал свои обещания.

— Он, — я провела рукой по своим волосам, и откинулась на свою задницу. — Он был в бешенстве. Я уверена. Он все еще был зол на меня из-за прошлого. За побег.

Мои руки начали трястись.

— Я никогда не думала, что он на такое способен. Он тот человек, который сам разгребает свое дерьмо. Он бы не позволил кому-то еще причинить мне боль, но не был бы против причинить мне боль своими руками, понимаешь?

— Почему ты не сказала мне? — спросил он ужасно спокойным голосом, присев рядом со мной.

Злость закипела под моей кожей, заменяя страх.

— Если ты еще не забыл, то ты трахал свою невесту, — я пихнула его в плечи. — Несмотря на дерьмо, которое ты недоговаривал.

— Я не трахал ее, — прошипел он, останавливаясь лишь в нескольких дюймах от моего лица.

— Что?

— Ты слышала меня. Я ее не трахал.

Мой рот резко открылся. Я хотела верить ему, но тогда я вспомнила о миниатюрной фигурке Элейн, сидящей на рабочем столе Коула.

— Мне все равно.

— Но это правда, Джулия.

Мое сердце бешено забилось в груди. Неужели это правда? За то время, что мы были порознь, он ее ни разу не трахнул? Я открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в моем горле. Холодный металл обернул мою шею, отдергивая меня назад от твердой груди.

— Я бы с удовольствием посидел здесь и послушал вашу любовную перебранку, но мне нужно в другое место. Особенно сейчас, когда я больше не с копами. У меня появился шанс сбежать, — сказал Джей мне на ухо.

Я вертелась, пытаясь убрать захват с моей шеи, но он только стянул его потуже. Шипящий звук вырвался с моих губ. Кожа на моем лице стала неожиданно горячей, а рот широко открылся, как у рыбы.

— Нет! — Коул закричал, его большое тело, нависло над нами. Я ожидала, что он попытается поторговаться с ним, договориться. Пообещает ему что-то — свободу, новую жизнь, все что угодно, чтобы он только отпустил меня, но он ничего из этого не сделал. Вместо этого он достал из штанов черный пистолет и прижал к голове Джея. У меня не было времени задуматься об этом, как и где он взял его, или когда он положил его в штаны, или даже запереживать о том, что меньше чем в футе от моего лица держали пистолет, потому что Коул спустил курок.

Казалось, время остановилось, и все двигалось в замедленной съемке. Щелчок пистолета был оглушительным. Простой звук, который, казалось, взорвал мои барабанные перепонки, и пронёсся через мой мозг, как грузовик. Потом настала тишина. Гробовая тишина и замедление. Казалось, прошла вечность, когда включили звук, который прозвенел в моей голове, когда обвитая вокруг моей шеи цепь была раскована. Я смотрела на Коула с удивлением, шоком и благоговением.

Он ее не трахал.

Мое сердце, казалось, могло разорваться, от распирающей его радости.

Он что-то говорил мне, но я не слышала его, так как звон был слишком громким, словно сраный надоедливый колокольчик.

Он продолжал говорить и, в конце концов, его голос начал доходить до меня сквозь мой ревущий разум.

— Джулия, детка, ты в порядке? — он поглаживал своими руками мою шею, а затем лицо, размазывая влагу.

Я потянулась к моему горлу и коснулась ноющей плоти. Кожа была в порядке. Я была в порядке, потому что он спас меня.

— Ты действительно не трахал ее? — мой голос вышел громким.

С забавляющейся улыбкой он покачал головой.

— Да. Ты предназначена для меня. Навечно.

Звон все еще слышался в ушах, но он был тише. Я схватила его за рубашку и дернула его к себе, сминая наши губы вместе, через что лязг наших зубов отозвался болью. Что-то липкое и раздражающее на моем лице замазывало его.

Но я хотел его. Я нуждалась в нем сейчас, хотя и занималась с ним сексом несколько часов назад. Я потянула его за футболку, и он сдернул ее над своей головой, возвращая ко мне свои губы.

— Ты мне нужен, — я застонала ему в рот, и он потянулся за моими штанами для йоги.

— Блядь, Джулия, — Он выглядел таким же потерянным, как и я.

— Ты прикалываешься надо мной? — голос Рэнди пронесся эхом по комнате. Его глубокий тенор охладил меня как холодной водой. Я посмотрела на него, где на его рубашке был брызг крови. Крови.

— Да подними же ты свои штаны. Ты, блядь, наверное, шутишь с этим дерьмом, — он провел рукой по своей лысой голове.

Я посмотрела на Коула, который надевал на меня мои штаны, но его движения казались вялыми, как будто они был в замедленной сьемке. На его лице было что-то красное. Цвет был темным, густым, который был размазан вокруг его губ. Я нахмурилась, протянувшись рукой к моему лицу, ощущая липкость, и вспоминая ощущения от того, когда мы целовались несколько минут раньше. Кровь.

Это не могло быть на моем лице. Кровь.

Коул говорил что-то Рэнди, но я уже не слушала. Просто смотрела на его лицо, оно было красным. От крови.

Откуда она взялась? Это не моя кровь.

Но это было на моем лице. Я медленно моргнула. Голоса Коула и Рэнди были разъярёнными, злыми, но они были для меня просто фоновым шумом, жужжанием в моей голове.

Я отвернулась от них, пытаясь очиститься от тумана в моем разуме. Но потом мой взор упал на что-то лежащее на полу, всего в нескольких футах от нас. Тело мужчины в луже крови. Тело Джея. Человека, который перерезал мне горло и разрушил мою жизнь. Человека, который пытался убить меня. С боку его головы была дыра и много крови. Такой контрастной на бетонном полу. Она растеклась вокруг его тела теплой лужей, со следами, которые вели туда, где я сидела, и кровавыми отпечатками на полу. Я посмотрела на мои руки, на алую влагу на них и вернулась к телу. Кровь.

— Она на мне, — я закрыла глаза, пытаясь отодвинуть картинку подальше, но я все равно возвращалась туда. Моя спина на каменистом асфальте, его большое тело, нависшее над моим. Боль в моей шее. Я покачал головой, пытаясь отмахнуться от этого. У меня получалось, пока не появилось что-то тяжелое, давящее своим весом на меня. Я пыталась сбросить его, но пальцы встретили лишь воздух.

— Нет! — закричала я. Кто-то прикоснулся ко мне, ошпаривая меня своими теплыми руками. — Пожалуйста, — я умоляла, но тьма, казалось, поглотила меня, затягивая в свои глубины. Я могла чувствовать, как лезвие врезается в мою шею, обездвиживая все мое тело.

Это было не реальным. Но происходило снова.

Кто-то встряхнул меня, вдавливаясь в мою кожу ногтями, но было поздно, я опускалась в тьму, в кровь, понимая, что уже никогда не буду прежней.

 

Глава 3

Коул

— Джулия! — я потряс ее за плечи, но ее голова склонилась в сторону. Она была без сознания. Ее лицо и волосы было все в крови, в частичках монстра, который пытался убить ее.

— Дерьмо, — я проверил ее шею. Кожа была в порядке после того, когда он обернул вокруг нее цепь, но я не знал, были ли какие-то внутренние повреждения, тем более, после недавно перенесенной травмы. Я поднял ее, позволяя панике накрыть меня с головой.

— Что мы скажем копам? — спросил Рэнди. — Они хотели вернуть Джея к пяти вечера. У нас был договор.

— Ты что, издеваешься? Что — то с Джулией. У меня нет времени для этого дерьма, — я оттолкнул его и Леона. — Леон, позвони доктору Льюису и скажи ему, чтобы он приехал на квартиру, сейчас же. И скажи ему, чтобы привел медсестру. Я не могу отвезти ее в больницу. Голова Джулии была прижата к сгибу моей руки. Она дышала, я чувствовал это, но все равно было что-то не так. Она не должна была так отреагировать.

— Так вот оно что. Я должен буду бегать и играть в доктора, а потом мне придется убрать этот бардак?

Я остановился у подножия лестницы и развернулся.

— Это твоя работа, — я сделал паузу. — Дай полиции взятку. Деньги все решат. Возьмите его тело и избавьтесь от него.

— Что на счет другой хрени, мужик? Только то, что этот кусок дерьма мертв, не значит, что наши проблемы будут решены. Кто-то другой за кулисами дергает за ниточки.

— Ты думаешь, что я не знаю? Если бы я не держал Джулию, я бы набросился на него.

Рэнди был хорошим парнем, я доверял ему свою жизнь. Но иногда он был чертовски сложным, и я не собирался слишком прислушиваться к его мнению. В противном случае я бы давно уволил его задницу.

— У нас есть зацепка. Мы больше в нем не нуждаемся, — я сделал паузу и взглянул на Джулию. — Плюс ко всему он сделал ей больно. Снова, — пульс в моей груди участился. — Если бы я мог, я бы убивал его снова и снова.

— Он убил ее? — что-то смягчилось в глазах Рэнди. Он был привязан к Джулии.

Я нахмурился.

— Кого?

— Мэнди, — он провел рукой по лысине.

Я взглянул на мертвое тело на полу, вспоминая, что недавно Мэнди встречалась с Рэнди.

— Я не знаю, — я рассмотрел возможности и решил, что не стоит. — Я не думаю, что это он. Они сегодня обнаружили в его квартире другую девушку, и установили, что она умерла прошлой ночью. Так что в большей степени нет.

Он кивнул.

— А копы, сколько ты хочешь, чтобы я им дал?

— Это не имеет значения. Просто дай им достаточно для того, чтобы они замолчали. — Леон уже закончил разговор, рядом становясь с Рэнди. — Они идут.

— Да, он уже выезжает из больницы, — сказал Леон.

Я кивнул, чувствуя облегчение, и начал подниматься по лестнице.

— А семья женщины, которой была найдена мертвой этим утром? — спросил Рэнди.

— А что насчет них? — я вздохнул.

— Послать им деньги тоже, поскольку они не увидят убийцу их дочери, привлеченного к ответственности?

Я остановился на лестнице и посмотрел через мое плечо.

— У меня нет времени для этого дерьма, Рэнди. Я не знаю вследствие чего у вас за последние двадцать четыре часа отросли киски, но вам нужно избавиться от них и встряхнуться. Уберите тело и отбросьте все лишние чувства.

Я не стал ждать его ответа, но пошел по лестнице, переступая через две ступеньки, направляясь обратно к машине.

* * *

Я тихо сидел на кровати рядом с Джулией в ее квартире, в то время как доктор Льюис аккуратно исследовал ее шею. Это было жалко, с какой завистью он заставлял меня смотреть на его пальцы, движущиеся по ее коже, и прижимающиеся к шрамам. Желание оторвать его руки прочь от нее росло с каждой секундой.

— Вам не больно? — спросил доктор.

Она медленно покачала головой. С тех пор, когда она пришла в себя она немного говорила, что произошло незадолго до прихода доктора Льюиса. С потускневшими глазами она просто уставилась куда-то в пространство, отвечая на вопросы простыми ответами.

— Как вы думаете, есть какие-то внутренние повреждения? — спросил я.

Медсестра пришла и мокрой тряпкой начала вытирать кровь с лица Джулии.

— Я так не думаю, — он покачал головой. — Если там были какие-то повреждения, она бы испытывала ужасную боль и жаловалась на это. Будет немного болеть, но даже тогда, я не думаю, что это что-то серьезное. Похоже, ты позаботился о ситуации, прежде чем это вышло из-под контроля.

— Верно, — я взглянул на свою окровавленную одежду.

Доктор Льюис был доктором Джулии, когда она была в больнице после нападения Джея. Он получал бешеные деньги, когда дело доходило до крайней физической травмы. Я бы увез его из Калифорнии, и платил достаточно, чтобы он рассмотрел ординатуру в госпитале Далласа, где в свою очередь ему были более, чем рады, считая выдающимися его послужной список и опыт работы.

— Но что стало всему причиной? Почему она так безразлично на все реагирует? — я провел рукой по своим волосам. — Может, медсестра должна остаться здесь и следить за ней?

Он оглянулся на Джулию, которая смотрела в потолок, лежа совершенно неподвижно, пока медсестра убирала с ее лица кровь.

— Давайте выйдем в гостиную.

Я последовал за ним, открыв дверь в спальню, в комнату ворвался Уизли. Его вид вселил в меня надежду. Может быть, его присутствие помогло бы Джулии выйти из депрессии.

— Я врач, мистер Мэддон, я не психолог, но мне кажется, я не ошибаюсь, когда скажу, что Джулия впала в шок. Она пережила несколько травмирующих событий, особенно за последние двадцать четыре часа.

— Черт, — я опустил руки, чувствуя потерпевшую неудачу. Это была моя вина, что на нее сегодня напали. Я был причиной того, что она была там.

— Если она не придет в себя и не начнет нормально функционировать, вы должны будите рассмотреть возможность того, чтобы она с кем-то поговорила, — он протянул мне карточку с именем Сара Арнольд. — Я слышал о ней хорошие отзывы, пока был в городе.

Я сунул карточку в карман.

— Дайте мне знать, если что-то изменится или она начинает жаловаться на боль.

— Спасибо, что пришли.

Я направился обратно в комнату, пропуская медсестру, и нашел Джулию, лежащую в том же положение, в котором я ее оставил. Медсестра выполнила свою работу, и лицо Джулии было в основном чисто. Хотя кровь была еще в ее волосах.

Я дождался, когда закроется входная дверь, прежде чем помочь Джулии встать из постели. Она помогала, но ее взгляд был потерянный, пустой. Я боролся с желанием накричать на нее, я хотел, чтобы она очнулась. Вернулась ко мне, улыбнулась, дала мне пощечину. Все что угодно, это не имело значения, но тишина уже начала меня раздражать, не смотря на то, что прошло несколько минут назад.

Я терпеть этого не мог. Это напомнило мне время, вещи, места, людей, которые молчали, хотя и не должны были. Когда молчание отдавалось эхом в пустом доме, который должен был заполнен смехом и счастьем.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Желание ударить что-то только приумножалось.

Джулия нуждается во мне.

И я выпустил все это наружу — весь воздух из моих легких, прошлое. Я оттолкнул их обоих и обернул руку вокруг ее талия.

— Давай приведем тебя в порядок.

Я включил душ, позволяя воде устремиться вниз по белой плитке, и убедился, что вода была достаточно теплой.

Я помог ей снять с себя одежду. Она стояла словно зомби с безжизненным взглядом, позволяя мне двигать ее руки и ноги так, как мне хотелось, пока она не осталась совершенно голой, а ее длинные волосы цвета моря не спадали грязными волнами вокруг нее.

Мой член стал твёрдым, и мне почти стало за себя стыдно. Но я ничего не мог поделать. Я не мог бы ничего сделать с тем, что касалось Джулии. Она была всем. Даже там, в подвале, кровь и мозги Джея, покрывающие ее лицо, она была всем, что я хотел. Я бы трахнул ее даже на том окровавленном бетоне.

Я бы кончил также сильно, как и в это утро, когда она скакала на моем члене в своей спальне. Может быть, даже сильнее. Я не мог отрицать прилив крови, адреналин, Джулию. Я бы трахнул ее, как в последний раз. Я бы взял ее в любом месте, любым способом.

Я так облажался.

Я завел ее под воду. Она даже не дернулась, когда брызги попали ей на кожу. Что-то вроде паники охватило мою душу.

— Джулия, я собираюсь помыть тебя.

Мои слова прозвучали слишком жалко, словно их произнес маленький мальчик. Она даже не кивнула, просто стояла. Я вымыл каждый дюйм ее тела, смыл остатки последних двадцати четырех часов с ее кожи. Драил до смерти, словно хотел смыть этот день и заставить забыть ее события, которые произошли. То, что ее подруга была обезглавлена, что человек, который перерезал ей горло, пытался убить ее снова и что я снес ему голову всего в нескольких дюймах от нее.

Но я знал, что она не забыла. От того, в каком состоянии она сейчас была, я сомневался, что она отреагирует на этот душ.

— Джулия, детка. Посмотри на меня. Мне нужно знать, что ты в порядке.

Но она не подняла на меня глаза. Она просто уставилась на мою футболку. Я опустил взгляд, понимая, что на белой ткани была кровь. Она растеклась и немного потускнела от воды, но все же ее было видно. Я снял футболку и отшвырнул ее в сторону, вместе с джинсами.

— Ты в порядке, детка? Уже все хорошо? Ты в безопасности. Я здесь с тобой, — я прижал ее к своей груди, но она продолжала безвольно стоять напротив меня. От некоторых горьких эмоций, которые охватывали меня, мне хотелось смеяться. Сколько раз я говорил эти слова? Сколько раз я оказывался неправ? Сколько раз ее обижали, когда у меня в руках было столько власти и возможностей остановить их? Это было сюрреалистично, правда. Невероятно.

Я опустился на пол вместе с ее обмякшим телом. Она обняла меня, положив голову на грудь, а теплая вода лилась на нас. Я опустил взгляд, увидев ее все еще открытые глаза, которые безучастно смотрели на дверь душевой.

— Ты, наверное, думаешь, что я еще тот шутник, — слова просто выскочили из моего рта, и я почти рассмеялся от их абсурдности. Без сомнения, она думала, что я шутил.

— Наверное, поэтому ты поверила, — я покачал головой. — Я не виню тебя. Я гребаный неудачник, — я прижался головой к стене душа, позволяя прохладной плитке охладить мою раненную голову.

— Я оказался прав, знаешь, когда сказал тебе, что я уничтожаю женщин.

Схожесть с моим дурацким псевдонимом не ускользнула от меня. Раньше он считался подходящим, учитывая то, что я хотел сделать с Джулией, уничтожить ее и оставить ни с чем, чем я не смог обладать.

— До нашей встречи я этого не понимал, что я уничтожаю женщин, разрываю их на части, пока от них не остается ничего кроме их прежней оболочки.

— Моя мать отличный тому пример, — я позволил лицу, напичканному ботоксом и выжженным по максимуму белокурым волосам моей матери всплыть в моей голове. — Она была единственной женщиной, кто должен был безоговорочно любить меня. Единственный человек, который должен был заботиться обо мне. Но это было не так.

Я позволил воспоминаниям о прошлом охватить меня. Воспоминания о голоде. Как я держал мою маленькую сестру, которая из-за голода все время плакала, а в доме ничего не было, чтобы ее накормить, так как моя мать отсутствовала в течение нескольких дней. Это было чудом, что каждый из нас смог прожить так долго.

— И теперь она сделала это.

Было много вещей, которые я ожидал от нее. Я ожидал ее ненависти. Это казалось сумасшествием, что женщине, которая почти уморила меня голодом, хватило наглости, чтобы ненавидеть меня, единственного сына, который у нее остался. И в этом была главная причина. Я избавился от всего остального. Это была моя вина, что уже не было их обоих. Сэнди и Гаррета. Она никогда не простит меня за это. Все деньги в мире не могли купить ее любовь. Ее прощение. И сейчас она пыталась задеть меня любым известным ей способом.

Я уставился на макушку Джулии. Все улики указывали на ее бывшего, но что-то не связывалось. Слова на стене, они заставили меня подумать о ней. Моей матери.

Ты сделал это. Коул следующий. Держись от него подальше.

Эти слова запечатлелись в моей голове.

— Ты сделал это! Ты! — ее руки дрожали, когда она посмотрела на меня. Ужас на ее лице запечатлелся у меня в памяти навсегда. Она посмотрела на меня — кровь, покрывающую одежду, и ужасную сцену насилия.

— Как ты мог? Как ты мог? — ее слова гудели вокруг меня, словно растворяясь в дорогих каменных стен дома, который я построил для нее. Ее глаза были бешеными и выпученными. — Где Гаррет, Коул?

Почему она дома? Ее не должно было быть до завтра, и у меня был шанс все убрать и посадить Сэнди на самолет в направлении, где ей стало бы лучше в эмоциональном плане.

— Где он, Коул? — я не собирался отвечать, потому что она знала ответ. Я был уверен. Но почему она спросила, я не понимал этого. Я не знаю, почему ей все еще не надоело притворяться в этом доме, полном ужаса, пока мы оба находились здесь.

— Тебя не должно здесь быть. Почему ты здесь?

Она всегда любила его больше. Даже когда она оставила нас голодать. Именно его она обнимала, когда приходила домой. Только у него она просила прощение за свое отсутствие. Он всегда был на первом месте. Для нее и Сэнди. Что было такого в Гаррете, что она любила его больше, чем меня, я так и не разобрал. Даже после того, как я заработал много денег и дал им лучшую жизнь, я все еще оставался уродом в нашей семье.

Но кровь на моих руках изменила это. Ее было много разбрызгано по полу. Некоторая часть была моей собственной. Но большая часть принадлежала другому человеку.

— Где Сэнди?

Я покачал головой и оттолкнул воспоминания, не желая пережить это снова, особенно первые моменты после этого. Те моменты, которые сломали меня. Что заставило меня пережить это снова после сегодняшних событий. Это мужчина, который уничтожал женщин, которых он любил, пока от них не оставались лишь безжизненные оболочки или смерть.

Я прижал Джулию к груди. Она бы никогда не поступила как моя мама, Элейн, или как Сэнди.

Она была сильнее их. Но слишком быстро становилось очевидным, что не имело значения, насколько сильной женщиной была, я находил очередной способ уничтожать их, заставляя их каким-то образом ненавидеть меня.

Слова моей матери в ту ночь были словно эхом слов, написанных кровью на пятнистой стене: «Ты сделал это».

Может быть, и так.

Может быть, я заслужил все это. Может быть, я заслужил наказание за то, что сделал, и что нет. Блядь, как же мне жаль. Даже после того, как я последовал вверх по лестнице за моей матерью и нашел еще больший ужас, я не сожалел о том, что сделал. Я даже не хотел что-либо вернуть. Даже тогда, когда я сделал большое отверстие в голове этого куска дерьма. Мне не было жаль. Хотя какая-то извращенная часть меня хотела сделать это снова. Даже после того, как я нажал на спусковой крючок, я хотел сделать это снова. Наполнить его мозг свинцом и обезобразить его, сделать его несуществующим. Стрелять до тех пор, пока он не превратился бы не более чем в размазню на треснувшем полу. Я бы сделал это, если бы мне не нужно было помогать ей. Если бы она во мне не нуждалась, я сделал бы это и, возможно, даже большее.

И может быть это стало всему причиной. Там было слишком много грехов, злых мыслей, надежд, планов. Все это и даже больше. Я хотел снова кого-то ударить. Внезапная необходимость врезать кому-то наполнила мою сущность. Я бы почувствовал себя лучше, сделав это. В одной из комнат «Восхищения» была боксерская груша. Я мог просто прийти туда и выпустить гнев, тем самым вернуть себе здравый смысл, вместо этой жалкой кучи, которой я являлся прямо сейчас. Но я не мог заставить себя оставить ее, или даже подняться.

На нас все еще лилась теплая вода.

Я взглянул на Джулию и заметил, что ее глаза были закрыты, а дыхание стало глубже. Чувство спокойствия накрыло меня.

С нами все будет в порядке.

Хотя это не могло стать правдой, но я принял эти слова, словно пророчество моей удачи.

Я зарылся пальцами в волосы Джулии.

— Я не трахал ее, — сказал я спокойно. Лицо Элейн всплыло в моей голове. — Я пытался, — пустой смех вырвался из моих губ. — На самом деле. Я хотела забыть о тебе, — я сделал глубокий вдох. — Это произошло в ночь, когда я позволил тебе уйти. Когда я прижал тебя к стене клуба. Я вернулся домой со стояком, готовый вонзить свой член в кого-нибудь.

Я мог вспомнить это чувство, это ужасное ощущение потери. Горький гнев взял надо мной верх. После всего этого времени я должен был отпустить ее, и у меня было чувство, которое я не мог описать. Такое горькое и мерзкое.

— Элейн уже ждала меня дома. С тех пор, как мы сошлись, мы не занимались сексом. Она как раз вернулась, спустя несколько месяцев, после нашей последней встречи, с большим камнем на пальце, который я приказал ей купить, — слова застряли в горле. Зачем я говорю ей это? Она в шоке и спит. Она даже не слышит меня. Но я не остановился.

— Она лежала на кровати, голой. Она хотела этого, — вспоминая это, я прикусил изнутри щеку. — Она умолял меня, — я покачал головой. — Блядь, умоляла меня. Но я не мог этого сделать. И что-то внутри меня умерло. Что-то, что уже давно было сломано, и ныло, и я думал, что хуже уже не могло быть. Это было бессмысленно, верно? — я немного сдвинулся. — То, что я не мог трахнуть ее не должно было причинять мне боль. Но было наоборот. Мой член был твердый. И я притворился, что это было из-за нее. Я внушил себе, что это было из-за Элейн. Но это была ложь, Джулия. Это ты делала меня жестким. Ты. Все время. Но я хотел, чтобы это была она. Так сильно. Потому что ты была влажной, когда я прижал тебя к стене, для долбанного инструмента бармена. Не для меня, — я стиснул кулаки. — Но после всего, я не мог этого сделать. Она не возбуждала меня. Я не хотел ее. Я хотел тебя. И это было худшее чувство. Понимание того, что я отпущу тебя и проведу остаток своей жизни, желая тебя и никого другого.

Эмоции кружились внутри меня. Я не знал, откуда взялась эта исповедь, но я нуждался поделиться этим с Джулией, даже если она, вероятней всего, не слушала. Но она всегда вызывала у меня желание излить ей свое сердце. Я хотел ей рассказать все. Признаться. И это было странное чувство, которое я никогда и ни с кем не испытывал.

— Я люблю тебя, — прошептал я в наполненном паром душе. Слов, которых она не вспомнит. Но я хотел. Я помнил каждую секунду, каждую минуту, потому что она была моей Джулией. И я не позволю ей быть разбитой и уничтоженной, как остальным женщинам в моей жизни. Я не позволю своим грехам разрушить ее и превратить во что-то неузнаваемое. Я бы исправил это. Я хотел помочь ей исцелиться и остановить всех, кто бы это не делал.

Даже если это означало, что мне придётся их убить.

 

Глава 4

Джулия

Я тупо уставилась в потолок. Он был по-обычному белым, как и везде. Текстурный потолок с этими забавными маленькими шариками, которые вышли из моды много лет назад. По крайней мере, так говорило телевидение.

Когда я в последний раз смотрела телевизор?

Я напрягла свой мозг. Прошли недели, может и дольше. Я не знаю, как долго я таращилась в потолок. Я знала, что для остальных это казалось вечностью. Казалось, время остановилось, пока я смотрела на маленькие шарики на потолке. Некоторые были больше остальных, бесформенные и луковичноподобные. Мне стало интересно, чья это была идея, в первую очередь, сделать потолок, похожим на фильм. Время лечит.

В действительности это не имело значения, но мне хотелось знать. Жгучее желание, идущее из самого сердца, узнать ответ на вопрос о попкорне на потолке, не покидало меня.

— Джулия, — послышался голос. Низкий, красивый голос. Я знала, кому он принадлежал. Я любила владельца этого голоса. В этом я была уверена. Но сейчас он меня волновал меньше, чем этот потолок из попкорна. Я решила откликнуться на голос, но потом передумала.

Затем послышался другой голос. Голос женщины. Я не узнала его.

Почему с ним женщина? Что-то странное заклокотало в моей груди. Это вызвало покалывание по моей коже и заставило сердце биться быстрее. Здесь не должна была быть женщина.

Я моргнула, пытаясь расфокусировать взгляд. Зазвучал другой мужской голос, но я не могла на нем сосредоточиться. Я была подавлена сильными чувствами, заполнившими мое нутро. Голоса продолжали обращаться ко мне, друг к другу. Я не знала почему, но была уверена, что должна их остановить.

Особенно женщину. Ей необходимо уйти.

Что если это Элейн?

Казалось, с тех пор, как я о ней думала, прошло сто лет. Будто она была просто воспоминанием из прошлой жизни. Но теперь она снова вернулась в мое сознание, и запустила свои красные когти в то, что было моим.

Коул.

Его имя вызвало озноб по моему телу. Никто его не получит. Никто. Он был моим.

И если кто-то собирается смотреть на попкорновый потолок вместе с ним, то это буду я. Только я.

Я зажмурилась сильнее и снова увидела потолок. Я посмотрела налево, мой взгляд упал на женщину. Это была не Элейн, и какая-то часть меня почувствовала облегчение. У нее были тонкие рыжие волосы до плеч. Она сидела в кресле рядом с окном в обычном, горчичного цвета брючном костюме, кивая кому-то на слова. Ее волосы качались взад и вперед.

Кто она?

Вдруг мой взгляд затуманился оранжевой рубашкой, обтягивающей мышцы. Я часто заморгала, пока не рассмотрела светло-зеленые глаза. Глаза, которые я знала.

Я прижмурилась сильнее.

— Вик?

Он отодвинул волосы со своего лица, но его темная челка вернулась назад, снова прикрывая один глаз.

— Джевел? — его голос вырвал меня из застывшей реальности, которая стала моим пристанищем.

— Ты настоящий? — это должно быть сон. Я не видела Вика с тех пор, как я попрощались с ним и его парнем Крисом в аэропорту несколько месяцев назад. До всего случившегося, до Коула, до нападения. До того как моя жизнь перевернулась с ног на голову.

— Ох, Джевел, — он опустился на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Его нос был немного кривоват от удара кулаком в лицо, который он получил в драке в баре после того, как я впервые его встретила. Это, в свою очередь, только улучшило его вид, и придало его красивому лицу только еще больше индивидуальности.

— Я реален. И я здесь ради тебя, — он схватил меня за руку. — Я так волновался!

Я не могла остановить улыбку, растягивающую уголки моих губ.

— Ты не говоришь мне, как ужасно я выгляжу, ты уверен, что это реальность? — мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, как я, вероятно, выглядела, по меньшей мере, необычно.

Он ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы.

— Я здесь всего несколько минут. Не волнуйся. У меня еще будет на это время! — он притянул меня в объятия, и его мускусный одеколон раздразнил мое обоняние. Оказавшись в его объятьях, я смогла разглядеть рыжую женщину напротив. Она смотрела на нас с легкой, невинной улыбкой на губах. И я вспомнила, что разбудило меня с самого начала. Ее голос. Голос Коула.

— Кто она? — я отстранилась и оглядела комнату, увидев Коула, стоящего рядом с кроватью. Он возвышался над всеми, и его присутствие нельзя было назвать никак иначе, кроме как подавляющим. Что-то темное и зловещее было в его лице, и это напомнило мне последний раз, когда он возвышался надо мной, пока я лежала на кровати.

— Кто она? — повторила я, в этот раз, обращаясь к Коулу.

— Ее зовут Сара Арнольд. Она пришла сюда, чтобы понять, сможет ли она помочь тебе избавиться от твоего страха, но очевидно, единственный, кто смог это сделать, оказался Вик, — в его словах присутствовала горечь.

— Почему я нуждалась в чьей-то помощи? — я посмотрела на Вика, а затем на женщину.

Сара откашлялась и встала.

— Мистер Мэддон позвонил мне как к психологу. Он был обеспокоен вашим состоянием, — она взглянула на Коула. Он слегка кивнул и она продолжила. — Он думает, что два дня назад, после ряда трагических событий, вы оставались в шоке. Вы находились в состоянии апатии и большую часть не реагировали ни на что. Вы позволяли ему водить вас, купать, кормить, но не реагировали ни на что, а это в большинстве случаев указывает на шок.

Вик сжал мою руку.

— Я была без сознания два дня? — я потерла голову свободной рукой.

— Да, — зарычал Коул, скрещивая руки на груди.

Я попыталась вспомнить последние пару дней, но голова была словно в тумане, все было смутным и далеким, будто я присутствовала при всем этом в качестве постороннего наблюдателя.

— Джей, — я прошептала и закрыла глаза. Окровавленное бездыханное тело в футе от меня промелькнуло в моей памяти и у меня перехватило дыхание.

— Тссс, — Вик утешал меня, тем временем как его рука скользила по моей щеке. — Теперь все в порядке. Коул рассказал мне, что случилось, и теперь все нормализуется. Он не сможет навредить тебе больше, Джевел. Ты в безопасности, я с тобой.

Я облегченно вздохнула и открыла глаза.

— Я скучала по тебе, — прошептала я ему. Он был единственным человеком, который остался из моей прежней жизни, и его пребывание здесь, со мной, много значило для меня. Это давало надежду двигаться дальше. Идти вперед, и то, что моя жизнь может вернуться к некоему подобию нормальной жизни.

— Я была бы рада остаться и поболтать с вами, мисс Коллетт, — Сара смущенно стояла посреди комнаты.

Я покачала головой. Я не хотела разговаривать с незнакомым мне человеком.

— Я думаю, что буду в порядке.

Она посмотрела на Коула, который ответил ей:

— Рэнди, парень, стоящий за дверью, оплатит все расходы.

Она кивнула и покинула комнату.

Как только она ушла, меня охватило такое чувство, будто с ней ушел весь воздух, и комната вдруг оказался очень маленькой для Вика и Коула. Но я не могла отрицать и то, какой счастливой меня делало то, что они оба находились рядом со мной.

— Крис с тобой? — обратилась я к Вику.

— Да, — он кивнул. — Но сегодня он поехал к своей маме в больницу.

— Я рада. Она в порядке? — я вспомнила, что несколько недель назад, когда я была госпитализирована после нападения, она заболела.

— Я не уверен. Я не видел ее, но Крис не унывает по поводу ее восстановления.

В его голосе чувствовалась печаль, напоминая мне, что он никогда не встречался с семьей Криса, которая не принимала его гомосексуальный образ жизни.

— Хорошо, — я улыбнулась. — Где вы остановились?

— В отеле.

— В отеле? Нет. Вы оба можете остаться здесь.

— Что? — Коул зашипел.

— Почему они должны оставаться в отеле, когда у них все еще есть своя прежняя комната здесь, — я взглянула на него с досадой. — Я все равно не буду ею пользоваться.

Его позиция раздражала меня. Он был угрожающим, властным. Я только пришла в себя от шока или еще чего-то там, а он даже не казался счастливым от того, что я стала прежней. Он казался сердитым.

— Я не доверяю им.

Я закатила глаза и села, потягивая руки. На каркасе моей кровати висела бесформенная футболка с маленьким пони.

— Это не тебе решать.

Я снова посмотрела на Вика, он повернулся к Коулу с полным раздражения взглядом.

— Что, черт возьми, происходит с вами двумя? — я закатила глаза. Никто не промолвил ни слова. — Хорошо. Не отвечайте. Но я хочу, чтобы Вик и Крис остались со мной, — от одной только мысли, что они будут находиться в соседней комнате, мне становилось лучше, хотя сама не могла объяснить почему.

Коул был спокоен, его взгляд был направлен на Вика. После нескольких мгновений он, наконец, заговорил.

— Ладно, — он взглянул на меня. — Если это сделает тебя счастливой, — его челюсть сжалась от злости.

Вик улыбнулся мне широкой, ослепительно красивой улыбкой, от которой я была без ума.

— Спасибо, Джевел, — он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Будет приятно вернуться домой. Мне нужно встретиться с Крисом, но я вернусь сюда сегодня вечером.

— Отлично, — я не могла сдержать улыбку. Его улыбка была заразительна.

— И малышка, тебе нужно принять душ и снять эту отвратительную рубашку. Мне стыдно находится с тобой рядом.

— Уже над этим работаю, — я усмехнулась.

Когда он выходил с комнаты, то ничего не сказал Коулу. Как только дверь за ним закрылась, я выбралась из кровати, избегая зрительного контакта с Коулом. Он не казался таким взволнованным, каким его описывала психолог, стоя около кровати, как какой-то чертов сумасшедший охранник.

Я направился в ванную, но прежде чем я смогла закрыть дверь, Коул последовал за мной внутрь.

— Что? — я медленно повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Это все, что ты хотела сказать? Что? — он, казалось, недоумевал, а его взгляд был жесткий.

— Это ты последовал за мной сюда.

— Я беспокоюсь о тебе, — он потер подбородок.

— А по тебе и не скажешь, — я отвернулась и рванула рубашку.

— Что это значит?

— Это означает именно то, что это значит, Коул.

— Блядь, Джулия. А чего ты ждешь? Я просто в шоке, ты стоишь здесь, дерзишь, когда час назад была словно зомби.

— Ты кажешься не слишком взволнованным, — я включила воду, стоя к Коулу спиной.

— Так ты сейчас в порядке. Вот так просто. Нет больше никаких проблем или травм из-за того, что случилось, — его голос был обвиняющим.

Я резко повернулась.

— Что это значит? Ты думаешь, что я притворялась? — я считала это странным. Я не была расстроена, но потом вспомнила все то, что произошло. Джея. Мэнди. Нападение. Воспоминания навалились друг на друга, но они не затмили мой разум.

Вместо этого они находились где-то сзади, накрыты одеялом, оставив меня онемевшей и изолированной от всего этого.

Темно-синий взгляд Коула путешествовал по моему телу. Все что на мне было одето — зеленое нижние белье.

— Я не знаю, Джулия. Ты заставляла меня два дня делать все возможное и невозможное, чтобы вывести тебя с твоего состояния, — он сделал шаг ближе. — Но потом чудесным образом появляется Виктор Мерлин, и как в каком-то сраном шоу, ты просыпаешься, как будто он твой рыцарь в сияющих доспехах.

— Ты ревнуешь, — слова выскользнули прежде, чем я смогла их остановить.

Что-то вроде рычания вырвалось с его губ, и он сжал по швам кулаки.

— Ты трахалась с ним. Я наблюдал за этим. И ты хочешь, чтобы я никак не реагировал на его присутствие здесь, в метре от тебя?

Я сузила глаза и наклонился к нему ближе, позволяя моей груди прижаться к его. Что-то порочное вспыхнуло внутри меня. Что-то, что хотело наброситься на Коула словно кобра.

— Это было твоим выбором смотреть на то, как я трахаю его, — я провела своей рукой по его телу, ощущая его дрожь под моим прикосновением. — И тебе нравилось.

Его реакция была мгновенной. Он прижал меня спиной к стене, поместив свои руки по обе стороны моей головы, как в ловушку.

— Ты не захочешь увидеть меня в гневе, Джулия.

— Или что, Коул? Поместишь меня в подвал и позволишь кому-нибудь попытаться задушить меня? — прошипела я.

Что-то страшное пронеслось по его лицу и это заставило мое сердце сжаться. На мгновение казалось, что он попытается объясниться, защитить то, что он сделал, но он молчал.

— Я не хочу, чтобы он оставался здесь.

— Это не тебе решать, — я посмотрела ему прямо в глаза. Темнота в его глазах взывала ко мне. Это заставило мою киску стать такой мокрой, а возбуждению стекать по моим бедрам от желания сорвать с него штаны.

— Как раз мне и решать, Джулия. Кто-то пытается убить тебя. Мы не можем позволить стольким людям…

— О, не пытайся повесить это на мою безопасность. Ты же не переживал об этом, взяв меня в подвал, — я не знаю, почему я постоянно об этом напоминала. Коул спас меня, я знала, что в произошедшем нет его вины, но часть меня хотела причинить ему боль. Я хотела ранить его за то, что он стоял у подножья кровати и смотрел на меня, будто ему было плевать.

— Я бы никогда не подверг тебя опасности намеренно, — его слова вышли жесткими, как будто они ничего для него не значили. Но я смогла прочитать между строк.

Я проглотила комок.

— Вик и Крис останутся.

Его взгляд посуровел, и я почувствовала, как его член запульсировал. Ему это нравилось.

— Нет.

— Ты не можешь принимать такие решения, только потому, что ты ревнуешь, — я толкнула его в грудь.

Он сжал мой подбородок двумя пальцами.

— Джулия, ты забыла? Я сделаю все, что мне захочется, — холодная улыбка расползлась по его губам.

— Уже больше нет. Нельзя все купить за деньги. Помнишь?

— Они не останутся.

— Ты встречался с Элейн за последние два дня? — эти слова заставили его остановиться. Его дыхание прервалось.

— Встречался? — потребовала я. Элейн в обтягивающем черном платье промелькнула в моей голове. «Сколько раз, Коул? Сколько раз я закрывала глаза на всех твоих женщин на стороне?» Ее слова заставили меня вздрогнуть.

Я протянула руку и сжала его член. Со свистом воздух покинул его легкие.

— Ты видел ее, в то время как я лежала в постели, считая выпуклости похожие на попкорн на потолке?

Смешок сорвался с его губ. Это был один из тех полный уверенности звуков, который заставлял мою киску сжиматься, а сердце ускоренно биться.

— Ты считала выпуклости похожие на попкорн на потолке?

— Ты видел ее? — я сжала его сильнее.

Его взгляд скользил по моему лицу, словно ласка. Я держала его член, требуя ответа, но мы оба знали, у кого был главный козырь. Мы оба знали, что именно он позволил мне играть в эту маленькую игру, хотя уже мог наклонить меня над раковиной и заставить выкрикивать его имя. Вместо этого мы просто смотрели друг на друга, как в каком-то роковом танго, которым я не могла насытиться.

— Я не видел ее, Джулия. С Элейн покончено. Конец.

И я поверила ему. Не могу сказать почему, но поверила. Может быть, причина была в том, как он это произнес, как прогромыхали его слова, словно звук камней и гравия, обжигающий мои барабанные перепонки. А может, я была просто глупой, надеющейся на лучшее женщиной, которая была безнадежно влюблена.

— Я хочу, чтобы они остались, — сказала я уже с меньшей силой. Он скользнул тыльной стороной руки по моей щеке. На мгновение слово «любовь» на костяшках кинулось мне в глаза, прежде чем его пальцы опустились на мою ключицу. — Хорошо, — он прикусил мою челюсть. — Неважно, насколько сильно я ненавижу его. Но, не забывай, — он отстранился, а его глаза впились в мои с убийственной определенностью, — если он прикоснётся к тебе, сделает тебе что-то, что мне не понравится, — его руки опустились ниже, сжимая меня за соски, — он умрет. И его маленький друг тоже.

 

Глава 5

Коул

Затаив дыхание, я уставился на Джулию, ожидая, как она отреагирует на мои угрозы Виктору и Крису. Она не была дурой, чтобы не воспринять их всерьез. Хватило их пребывания, чтобы сделать меня психопатом, но пока я ничего не предпринял.

Я был недалеким, плохо соображающим мужиком. Мне не нужно было это напоминать. Я знал это. Когда дело доходило до Джулии, я становился потерянным влюбленным щенком. Я хотел, чтобы она была счастлива и в безопасности. Меньше чем двадцать минут назад она лежала в постели, уставившись в потолок и считая маленькие шарики на нем, потерявшись в своем собственном мире. Я почти вывернулся наизнанку, пытаясь привести ее в чувство. Я сделал все для этого: рассказал о своем детстве, про первый раз, когда увидел ее.

Я даже пел ей. Фальшиво и плохо, но все равно пел. Но ничего не помогало. Я, наконец, достиг края, чтобы погрузиться во все это и полностью потерять мой разум, и позвонил психологу.

Хотя и это не имело значение. Потому что только он смог разбудить ее.

Я стоял и смотрел, как все встает на круги своя. Я был уверен на все сто процентов, что присутствие Виктора ничего не изменит, но произошло все с точностью наоборот. Всего мгновенье назад она была застывшая, а теперь улыбается этому идиоту, который держит ее за руку.

Я изливал душу как чертова девочка, а все, что нужно было сделать ему, так это показать свое тупое лицо и она буквально расцвела, стала счастливой и обычной Джулией. Именно я должен был вернуть ее в этот мир, это все, что я хотел, и теперь я никак не мог справиться с болью, бушующим огнем злости и зависти, струящимся по моим венам.

— Хорошо, — сказала она.

Я снова прошелся пальцами по ее нежной вершинке соска и она застонала. Этот звук заставил меня толкнуться в ее руке.

— Просто хорошо?

— Да, — она простонала, обхватив мой член сильнее, и закрыла глаза.

— Ты не хочешь трахнуть его?

— Нет.

— Смотри на меня, — потребовал я.

Ее кристально голубые и чистые глаза открылись.

— Только тебя и никого больше.

Ее голос был прерывчатым, сладким как мёд, в который я хотел окунуться. Я знал, что если я доберусь до ее трусиков, то киска будет влажной и готовой для меня.

— Помнишь ли ты все те разы, когда ты его трахала? — эти слова были еще горче, чем я ожидал. Но я не мог с этим что-либо поделать. Она пришла в себя из-за него.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Я хочу знать.

— Конечно, я помню, — она закатила глаза.

— Тебе нравилось? — я скользнул рукой ниже ее живота, подразнивая линию бикини.

— Это глупый вопрос, — она отпустила мой член.

— Нет, — я толкнулся к ней. — Продолжай прикасаться ко мне.

Она прижмурилась.

— Я не собираюсь прикасаться к тебе, пока ты будешь продолжать говорить об этом.

Я схватил ее руку и поместил назад на мой член. Пускай все катилось в ад, я был готов разорвать все к чертям собачьим, и похоронить себя в ней.

— Ты думаешь о нем?

— Коул…

— Это делает тебя влажной, Джулия?

Воспоминания о ее сексе с Виком было подобно вскрытию старой раны. Вся та ненависть, ревность, нужда сделать её своей, бурлили в бассейне гнева.

— Я не знаю, Коул. Становишься ли ты твёрдым, вспоминая свой трах с Элейн?

— Нет, — мой ответ был незамедлительным.

— Ты серьёзно, не трахал ее? — спросила она, как если бы она только что вспомнила откровение, которое сбило нас обоих с толку, что послужило для Джея дополнительным временем, чтобы выкрутить наручники.

— Нет, — я сделал шаг назад.

Воздух между нами, казалось, трещал и плавился, даже при том, что между нами отсутствовал любой другой контакт.

— Что ты делаешь?

Она тяжело дышала, а большая грудь так часто поднималась, что заставляла меня хотеть опуститься на колени и боготворить ее словно божество, которым она и являлась.

— Я выйду, так что ты сможешь принять душ, — эти слова дались мне с трудом.

Одна часть меня хотела сорвать с ее тела эти маленькие изумрудные трусики, и трахнуть ее так сильно, чтобы она никогда не смогла вспомнить свое имя. Но другая моя часть, та, с которой я встречался не очень часто, хотела наказать ее за трах с тем ублюдком передо мной, за то, что она пришла в себя с его помощью, даже не смотря на то, что я изливал перед ней свою душу. Часами, днями, которые она даже не помнила.

Мне хотелось даже посмеяться над собой. Как я докатился до такой жизни? Стал парнем, зависимым от киски настолько сильно, что я пел дифирамбы и обещал бросить весь мир к ее ногам, только бы она вернулась ко мне. Я запустил руку в свои волосы и уставился на нее, самую красивую женщину, которую я когда-либо встречал. Сильную, прекрасную во всех долбанных смыслах. Она была влажной для меня. Ее прекрасное тело было готовым, жаждущим меня. Но моя чертова тупая гордость была ранена, и я хотел, чтобы она почувствовала эту боль.

— Почему? — она прикусила свою губу, заставляя меня ходить по краю. — Ты можешь принять душ со мной.

— Я пас.

И вышел из ванной комнаты. Даже не смотря на каждую мою часть, желающую трахнуть ее до бессознательного состояния, я не сделал этого.

Я завертел своей головой. Я просто схожу с ума.

* * *

— Мы не можем найти Кевина Малона.

— Что? — я сжал свой лоб, остановившись в холле напротив комнаты Джулии со своим телефоном, прижатым к моему уху. Было утро, не прошло даже двадцати четырех часов с тех пор, как я оставил ее в ванной влажную и жаждущую моего твердого члена.

— Я знаю. Это не имеет смысла, но его не было на работе четыре дня, а в последний раз его видели в понедельник…

— За день до того, как была убита Мэнди, — закончил я и закрыл свои глаза. — Блядь, Джим, должно же что-то быть.

Джим был одним из моих IT парней. Он и его отец были самыми лучшими, когда что-то касалось технологий. За пару кликов они могли нарыть на человека все, и оба работали на меня уже несколько лет.

— В том-то и дело, Коул. Ничего нет.

— В этом нет никакого чертового смысла, — я потянул себя за волосы. — Что-то же должно быть.

— Мы продолжаем искать.

Я кивнул.

— Пришли мне адрес его работы. Я отправлю кого-нибудь туда, чтобы добыть информацию, — я посмотрел в сторону Рэнди, Леона и Джесси, еще одного из моих парней. Они стояли около двери в комнату Джулии, тихо разговаривая друг с другом. Многие из них ждали внизу у пуленепробиваемого лимузина, чтобы отвезти Джулию, меня и, к большому сожалению, Виктора и Криса на похороны Мэнди.

— Хорошо. Пришлю незамедлительно. И еще одно…

Я почти что убрал телефон от моего уха, готовый нажать на отбой.

— Что? — я не смог скрыть волнение из моего голоса. Я был более чем расстроен от всей этой ситуации и за присутствия Виктора и его друга в квартире.

Вчера, после того, как я ушел от Джулии из ванной, я поехал в «Восхищение», я собирался наладить бизнес в клубе так же хорошо, как и в «Обсидиан Спиритс», и когда я вернулся, всем моим парням было неловко, большинство не хотели даже встречаться со мной взглядом. Когда я вошел в квартиру, я понял почему.

Джулия была вместе с Виктором и Крисом. Они сжали ее с обеих сторон на диване с цветочным принтом. Все они смеялись из-за какого-то шоу по телевизору. Джулия явно не была расстроена нашей предыдущей перепалкой. Она не горела в нереальном желании получить меня внутри себя. Она не страдала так, как страдал я.

Я сидел в своем офисе несколько часов, проигрывая снова и снова в своей голове произошедшую между нами ссору. Миллион раз у меня возникал порыв вернуться, встать и направится к двери моего офиса, но в последнюю секунду я возвращался обратно. Все это время мой член был твердым как скала.

У меня было желание что-то пнуть, особенно когда она не обратила на меня внимания, когда я вошел.

Я ушел в ее комнату и удивился, когда она вошла следом за мной минутой позже. Мы спали в кровати вместе. Это было впервые, когда мы были вместе и просто спали.

— Коул, — голос Джима вернул меня в настоящее.

— Да.

— Мы, наконец, нашли имя того, когда послал сообщение на телефон Джулии.

— Что?

— Когда вы были в Новом Орлеане.

— Серьезно? — я уже и забыл об угрожающем сообщении. Со смерти Мэнди до смерти Джея, казалось, произошло миллион вещей.

— Да, но я не уверен, — его голос на другом конце дрогнул, что начало меня раздражать.

— Выкладывай, давай.

— Неизвестный номер был связан с профилем iTunes. Ты был прав на счет того, что это было одним из текстовых приложений. Человек использовал подарочную карту, чтобы приобрести приложение, по этой причине там не было адреса или какой-либо другой информации до недавнего времени.

— Ладно. Давай ближе к делу.

— Имя и базовую информацию он заполнил собственноручно, — он сделал глубокий вдох, и я поборол желание наорать на него. — Он указан как Гаретт Ли Мэддон.

— К-кто? — мое сердце подпрыгнуло чуть ли не до горла, вызывая чувство удушья.

Я знал это имя лучше, чем свое. Оно было одним из тех, которое я отталкивал в темноту, пребывая в одиночестве. Если бы я вспоминал о нем, парне, которого я называл братом, я бы сошел сума. Я еще был не готов.

— Да, сэр. Вот поэтому я думал, что это какая-то ошибка. Я проверял три раза, но результат оказался тем же. Но это было единственным именем аккаунта.

Лицо Гарретта всплыло в моей голове. Последний раз я видел его десять лет назад. Один его глаз распух, а из носа шла кровь, стекая на его голую грудь.

«Не делай этого, Коул. Я же твой брат. Твой единственный брат».

Но я все равно сделал это. Он был мертв и уже не был моим братом. Кровь уже не играла никакой роли. Не после всего того, что он сделал.

— Скажи хоть адрес.

Я кашлянул в кулак.

— И? — что-то темное и извращенное вкралось под мою кожу. И мое первоначальное предположение на счет причастности моей матери целиком и полностью всплыло наружу.

— 19 Сомнер Вей, Новый…

— Твою же мать! — я перебил его. Это был мой адрес. Мой. Адрес места, где я вырос. Старая захудалая лачуга, которую я звал домом все свое детство.

Я повернулся и впечатал свой кулак в стену. Грубая штукатурка врезалась в мою кожу, но была для меня словно бальзам, сладким высвобождением всей моей злости и ненависти. Гнев только усиливался, и я опять ударил кулаком в стену, наслаждаясь тем, как под давлением разбивались костяшки моих пальцев.

— Коул, блин, мужик, остановись! — голос Рэнди прорвался сквозь пелену моего сознания, но я все равно не позволил ему остановить себя. Я снова и снова бил кулаком в стену, позволяя боли просачиваться в свою душу.

— Какого черта? — он потянул меня за плечи и повернул лицом к себе. — В чем дело?

Я посмотрел на него. Леон и Джесси стояли рядом. Оба парня выглядели почти что комично, как если бы я был похож на психа. Что не очень отличалось от правды.

— Та тупая сука опять играет со мной, — я замотал своей головой.

— Кто? — спросил Джесси, а Леон и Рэнди одарили его «пошел на хрен» взглядом.

Теперь лицо моей матери всплыло в моей голове. Ее светлые волосы, расчетливая улыбка.

— Я убью ее, также как убил его и любого, кто помогает ей трахать меня и то, что принадлежит мне.

Я подумал о Джулии, находящейся в несколько метрах в другой комнате.

— Я объявляю на них охоту.

 

Глава 6

Джулия

В лимузине, в котором вместе со мной находились Вик, Крис и Коул, атмосфера была накалена до предела. Я сидела между своими друзьями, а Коул расположился напротив нас. С того момента, как я вышла из своей квартиры, он ни на секунду не оторвал от меня своего пристального взгляда. Что-то в этом было еще. Что-то более значительное. Такие изменения не могли произойти так быстро после вчерашнего.

Он, неведомо откуда, вернулся ночью домой, залез в кровать и улегся ко мне спиной. Думала, он захочет поговорить. Я даже испытывала соблазн узнать, где он был. Но не стала этого делать, так как не хотела опускаться до его уровня, показывать свою ревность и потрясение из-за того, что он оставил меня в ванной возбужденной и изнемогающей от желания. Я настолько сильно его хотела, что трахнула себя в душе с помощью руки и простонала его имя, когда кончала. Какая же я жалкая.

Но, сейчас, он неотрывно смотрел на меня, его темные глаза сверкали каким-то зловещим блеском. Что-то заставило его погрязнуть в размышлениях и быть полностью сосредоточенным. Он даже ни разу не взглянул на Вика или Криса, пока те вели тихую беседу со мной. Я пробовала вникать в их рассказ о своей жизни в Нью-Йорке и их впечатлениях о нем. Я должна поддержать беседу с ними, переключиться на что угодно, лишь бы не думать о конечной цели нашей поездки. Но мне было не интересно их бессмысленное щебетание. А Коул полностью завладел моим вниманием.

Что твориться у него в голове?

Его кулаки были сжаты на коленях. Темно-серый костюм, в который было облачено его тело, выдавал наличие состояния и чувства стиля. Волосы были распущены, волнистые локоны свободно спадали на плечи, и мне тут же захотелось пропустить их через свои пальцы. Его лицо было гладко выбрито. Прямые губы, сомкнутые в жесткую линию, не выказывали какой-то угрозы, но было ощущение, будто бы он безэмоционален, мертвый внутри.

— Чувак, в чем твоя хренова проблема? — голос Вика испугал меня, и я резко повернула голову в его направлении, бессознательно начав разглаживать на бедрах свою черную юбку.

— Ты должен взять пример со своего друга, он не нарывается. По крайней мере, сейчас, — Коул не прекращал смотреть на меня.

— Нет. Ты смотришь на нее так, будто хочешь убить или сделать с ней еще какое-то дерьмо.

— Именно это ты видишь? — губы Коула сложились в ухмылку.

— Не ввязывайся, малыш, — пробормотал Крис, с чем я была полностью согласна.

— Ты должен прислушаться к Крису. Похоже, он из вас двоих самый умный.

— Пытаешься оскорбить меня, да? — Вик убрал волосы с лица. — Можешь продолжать, назови меня тупым. По крайней мере, это не я не позволил причинить Джевел боль.

— С Джулией все в порядке, — произнес Коул, не отрывая от меня своих глаз. — Теперь, когда вы здесь, ей станет еще лучше.

— Что бы это значило? — я нахмурилась и заправила за уши выбившиеся пряди волос.

— Все, что хочешь, — его губы сжались в безразличную линию.

— Предполагалось, ты будешь присматривать за ней. Ты обещал, что она будет в порядке, и знал, что я не в состоянии вернуться и заботиться о ней, но до сих пор позволяешь всякому дерьму случаться с ней. Можно подумать, будто человек с таким количеством денег, как у тебя, способен защитить одну гребаную женщину, — разглагольствовал Вик.

Коул все еще не двигался. Суставы его пальцев побелели и древнеанглийская надпись татуировки растянулась по максимуму.

— Подождите, что? — я посмотрела на Вика и Коула. — О чем вы говорите?

— Он не сказал тебе? — Вик крутил пуговицу на своей светло-голубой рубашке. — Я позвонил ему, как только ты сообщила, кто он на самом деле такой. А затем, он рассказал мне, что ты собираешься работать на той, похожей на кусок дерьма, заправке. Я вынудил его пообещать, что он защитит тебя, будет охранять с тех самых пор, потому что я уже не мог этого делать.

Я моргнула, коснувшись рукой своей головы.

— Ты издеваешься? Ты ему звонил? — я не знала, как мне реагировать.

— Он обещал приглядывать за тобой, помочь вернуть работу в «Восхищении». Но, вместо этого, мы едем на похороны, а у тебя красуется шрам на шее. И этот козел сидит напротив, пристально глядя на тебя, словно ты его собственность, а он в шаге от того, чтобы перерезать тебе глотку.

Коул метнулся так быстро, что я не сразу поняла, что произошло. Одной секундой его глаза были сконцентрированы на мне, следующей, его рука сжимала шею Вика.

— Коул, нет! — я потянула его за руку, но он был слишком сильным.

— Она моя. И тебе бы хорошо это запомнить.

Вик пихнул Коула в грудь, и тот позволил себе отстраниться, скользнув обратно на свое место.

— Да пошел ты! — выкрикнул Вик. Он попробовал сделать к Коулу выпад, но я схватила его за руку, а Крис, перегнувшись через меня, помог усадить его на сиденье.

— Не обращай внимания на их дерьмо, Вик. Мы уже это обсуждали.

Вик бегло взглянул на Криса. Что-то безмолвное мелькнуло между ними, и Вик расслабился.

Взбешенная, я стреляла глазами в мужчин, окружающих меня. Напряжение все еще не спадало, но меня это не заботило. Видимо, я всегда все узнавала самой последней. Вик договорился с Коулом, чтобы он присматривал за мной. С моим чертовым сталкером. Он не знал, что я была в него влюблена. Он не знал, сколько боли я испытала в тот день, когда уходила от Коула. Я не поделилась этими интимными подробностями с Виком. Они были слишком личными, слишком честными. И, когда я рассказала ему правду, что Коул преследовал меня, следил за мной, за всеми нами годами, я ожидала, что он спасет меня и поможет мне забыть это все. Но он этого не сделал.

Это причиняло мне боль еще тогда, но сейчас, кажется, стало еще больнее. Он позвонил моему сталкеру и попросил его защитить меня. Это словно какая-то неудачная шутка.

— Вы оба козлы, — я посмотрела сначала на них, оба тяжело дышали, метая друг в друга молнии, а затем на Криса. Его блондинистые волосы длиной до плеч были стянуты в низкий хвост, а щеки покрывала светлая щетина.

— Но не ты, Крис, — я подарила ему слабую улыбку, признавая, что в этом автомобиле он был единственным нормальным мужчиной, у которого не было соблазна сейчас бить кого-либо по морде.

— Я полностью с тобой согласен, — он улыбнулся мне в ответ. — Они оба козлы.

* * *

Я высморкалась в носовой платок, который Коул вложил в мою руку двадцать минут назад. Он был уже мокрый и в следах от растекшейся туши. Я знала, что не стоило наносить макияж, но все равно сделала это. Похороны закончились, но мы продолжали стоять на кладбище под палящим солнцем. Гробовщики были уже готовы погрузить гроб Мэнди.

Пребывание здесь вообще было сюрреалистичным. Жить, дышать, когда она лежала там. Просто пустая оболочка яркой женщины, к которой я пришла выразить почести. Здесь было не так много людей, как я ожидала. Она была молодой. Сюда должно было прийти около сотни, может даже больше, людей, чтобы попрощаться с ней, но, вместо этого, я увидела человек пятнадцать. В нескольких из них я узнала репортеров, так как они яростно что-то записывали в свои блокноты.

Слева от меня стоял Коул, так близко, что его плечо практически касалось меня. Он ни слова не произнес с момента инцидента, произошедшего в лимузине, также как и Вик, который был справа от меня. Серебристо-серый гроб сверкал на солнце, заставляя мое сердце сжиматься.

— Это все моя вина, — прошептала я сама себе. Коул потянулся ко мне, переплел свои пальцы с моими и сжал их.

— Не надо.

— Но это правда, — я вытерла пальцами вновь выступившие слезы. — Она была таким замечательным человеком.

Я вспомнила время, которое мы провели вместе, только мы вдвоем. Когда из моей жизни ушел Коул, она стала для меня всем — она и бабушка. Несколько раз она проводила со мной ночи. И тогда, я впервые почувствовала, будто у меня появилась настоящая подруга. Она была такой понимающей и всегда оказывалась рядом, когда я в этом нуждалась.

— Она не заслужила подобного, — новые слезы покатились по моим щекам.

— Ты все равно не смогла бы помочь, — Коул обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Ты издеваешься надо мной? Я спала, когда ее убивали. Я…

Картинки всего этого… Меня больше всего ужасало воспоминание о том, как я проснулась от какого-то холодного давления на мою кожу. Вот что было ужасно. Так же ужасно и страшно для Мэнди. Ее убивали, пока я спала рядом, вероятно, она умоляла не убивать ее и просила меня проснуться.

Но я так и не проснулась. И теперь она была мертва. Лежала в гробу. Готовая быть в скором времени погребенной. Я отвернулась от сверкающего гроба и прижала лицо к пиджаку Коула. Громкие рыдания вырывались из моей груди. Я пыталась взять себя в руки, но у меня не получалось. Я не могла остановиться. Перед моими глазами мелькало ее лицо. Ее красивое лицо, которое улыбалось мне, смеялось. А потом на меня накатывает понимание, что ей больше никогда не удастся это сделать. Она никогда больше не засмеётся. Не заплачет. Это случилось с ней.

И это была моя вина.

Я пыталась найти причину, выяснить, что я могла бы сделать по-другому. Я не должна была влюбляться в Коула. В большого, задумчивого мужчину, который в данный момент прижимал меня к своей груди. Возможно, это спасло бы меня. Хотя, теперь все указывает на Кевина, и я в полном смятении. Мэнди была мертва, и я не могла изменить это, не смотря на то, насколько сильно этого хотела.

— Джулия, мы должны идти, — сказал Коул спустя некоторое время. Я посмотрела на него, а он повернулся к потным парнями, которые приближались к гробу.

— Здесь закончили?

Коул кивнул.

— Но я не готова, — я отодвинулась от него и поспешила под зеленый брезентовый навес, укрывающий своей тенью от солнца тело Мэнди. Все люди, даже проповедник, уже ушли.

— Это не должно было закончиться вот так, — в букете на гробу были подсолнухи. Некоторые из них уже начали увядать от жары. Я схватила один цветок и позволила нежности лепестков скользнуть по моей коже.

— Мне очень жаль, Мэнди. Надеюсь, ты меня простишь.

Я прижалась щекой к гладкой поверхности. Это было глупо, правда. Но мне нужно было это сделать. Мне нужно было почувствовать себя, как можно ближе к ней. Мне нужно было, чтобы она знала, что я рядом и мне было жаль. Я никогда не хотела этого. Я никогда не хотела, чтобы кто-то пострадал, тем более она.

— Что они здесь делают? — звук голоса Криса отрезвил меня, и я отпрянула.

Позади меня, по узкой дороге, которая вела через кладбище, подъехали две полицейские машины. Голубой и красный свет мигал на их крышах. Вышло четыре человека. Я смутно узнала одного из них, офицера Диллана, полицейского, который брал у меня показания в больнице.

Когда они приблизились, люди Коула окружили нас. Из-за того, что они следовали за нами на другой машине и во время похоронной службы держались в стороне, я забыла про их присутствие. Но теперь они были повсюду, по крайней мере, человек десять. Я нашла взглядом других на отдалении, они россыпью стояли вокруг кладбища. На всех были надеты костюмы.

— Чем я могу вам помочь, офицеры? — спросил Коул, прижав меня к себе. Офицер Диллан взглянул на сгруппировавшихся вокруг нас мужчин и ухмыльнулся.

— Есть ли причина тому, что вы окружены охраной? Я не понимаю бизнесменов похожих на вас, которые нуждаются в таком количестве охраны, как у президента Соединенных Штатов.

— Сейчас опасные времена, — Коул покосился на гроб Мэнди. — Есть причина тому, что привело вас сюда, на похороны лучшей подруги моей девушки?

Факт того, что Коул назвал меня своей девушкой, не должен был заставить мое сердце биться быстрее, но это произошло.

— Сожалею об этом. Но мы не знали, где вы остановились. Мы искали вас со вчерашнего дня и догадались, что вы будете здесь.

Сбитая с толку, я взглянула на Коула. Зачем им разыскивать его?

— Ну, вот, я здесь, — он протянул руки. — Вы могли бы просто позвонить, если нужно было поговорить со мной.

Даже он казался немного озадаченным. Я взглянула на Вика и Криса. Они выглядели одинаково смущенными.

— Думаю, это нельзя обсудить по телефону, — Гэри шагнул вперед, а другие офицеры встали по обе его стороны. Люди Коула сильнее сгруппировались, не подпуская их. Однако их позиция не была угрожающей. У всех мужчин руки были опущены, и в них не было оружия.

— Простите, — сказал офицер Диллан.

— Дайте ему пройти, — Коул спрятал меня за собой, и вдруг мне стало очень страшно.

— Что происходит? — я отошла от него.

— Коул Мэддон, вы арестованы за убийство Мэнди Хаббард и покушение в убийстве на Джулию Коллетт.

Раздался коллективный звук вздохов.

— Что? — я прижала руку к груди, и мой взгляд заметался между копами. — Нет. Это неправда.

— Уверяю вас, это права. Пожалуйста, повернитесь и поместите руки за спину.

— Коул? — я взглянула на него, но, в отличие от прошлых случаев, он не посмотрел на меня в ответ. Его взгляд был сосредоточен на офицере Диллане.

— Вы совершаете ошибку, — сказал он спокойно.

— Нет. Вчера появился свидетель, который рассказал нам о вашем перемещении на месте преступления.

— Конечно, я был на месте преступления. Вы видели затылок моей головы? Это была открытая травма.

— У меня нет необходимости сейчас обсуждать с вами детали дела. Вы имеете право позвонить своему адвокату и урегулировать все детали с ним. Сейчас, вам нужно пройти с нами.

— Черт возьми, я знаю. Но это чушь собачья.

— С твоей историей, я так не думаю, приятель. Просто потому, что у тебя много денег, не меняет того факта, что ты в прошлом осужденный убийца.

Я ожидала, что Коул возразит. Рассмеется им в лицо или даже ударит за такие слова. Но он ничего из перечисленного не сделал. Вместо этого, он просто стоял. Его лицо было лишено эмоций. Спустя несколько секунд, он шагнул вперед и протянул свои запястья.

— О чем они говорят? — я схватила его за руку. — Это ошибка, — возразила я офицеру Диллану. — Вы ошиблись.

Конечно, Коул вел себя, как мудак, он был собственником, и он убил Джея, но только потому, что тот напал на меня. Он никогда бы не навредил мне или Мэнди.

— Что, черт возьми, происходит?

— Твой дружок не рассказал тебе о своем прошлом?

— Не надо, — огрызнулся Коул.

— Что это значит, Коул? — спросила я, внезапно испугавшись. Я не знала, что происходит, но знала, что не намерена потерять Коула. Он собирается отправиться в тюрьму, и что тогда будет с нами, со мной?

— Поговори со мной, — но он не ответил. Он даже не посмотрел в мою сторону.

— Рэнди, ты и парни отвезите ее домой. Не выпускай ее из виду. Я улажу это дерьмо.

А потом они начали его уводить.

— Нет! — я попыталась броситься за ним, но сильные руки схватили меня и остановили. Я пыталась освободиться, кричала.

— Они не могут забрать его. Он ничего не сделал!

— Позволь ему уйти, Джевел, — голос принадлежал Вику.

— Отпусти меня! Сейчас же! — вдруг, в моей голове закрутилась одна единственная мысль — с того случая в ванной, мы почти ничего не сказали друг другу. Даже, пока мы спали, он едва коснулся меня. А теперь, они забрали его, и он даже не взглянул на меня. Как будто меня не существовало. Как будто там было что-то еще, что-то более серьезное, и я не была частью этого.

Я извивалась всем телом, пытаясь вырваться, но все было тщетно. Вик крепко держал меня, прижимая к своей груди. Все это казалось не реальным. Вот только несколько минут назад я прижималась лицом к гробу Мэнди, а теперь я наблюдаю, как копы арестовывают и уводят Коула за попытку убить меня. За ее убийство.

Офицер Диллан открыл заднюю дверь полицейской машины, и Коул садится в нее, перед этим посмотрев в мою сторону. Его глаза встретились с моими лишь на мгновенье, выражение его лица было подавленным. Будто все закончилось. Это горе взывало ко мне, и сильно пугало. Я прекратила вырываться и прижала тыльную сторону ладони к своим губам.

Что же ты натворил, Коул?

 

Глава 7

Джулия

Я села на уродливый, с цветастой обивкой диван в своей гостиной. По телевизору показывали какое-то шоу, но я не обращала на него внимания. Я была слишком потеряна от полученной за последние несколько часов информации после того, как Коула посадили за решетку.

Существовало просто несчетное количество статей. Только один Google выдал бесконечное количество страниц, с описанием разными людьми истории о чудовищном убийстве Гарретта Мэддона, старшего брата Коула, и вытекающий в результате судебный процесс. Думая об этом, я вспоминала это событие. Мне было тринадцать, когда это случилось. Конечно, об этом трубили во всех новостях, но я не обращала на это никакого внимания. Тогда я была больше обеспокоена Gameboy (прим. пер. — портативные игровые устройства) и увлечена Джейком Рейнолдсом. Новость о двадцатипятилетним миллиардере, который жестоко убил своего брата, а затем похоронил его на пастбище позади дома своей матери, тогда не привлекла моего внимания.

Но привлекла сейчас, потому что этим мужчиной был Коул Мэддон. Мужчина, который убил своего брата. Он был признан виновным в преступлении, но получил легкое наказание, ему присудили три года тюрьмы условно.

— Я не могу поверить в это, — громко произнесла я в сотый раз.

— Знаю, милая. Мне так жаль, — Крис похлопал меня по колену. — Некоторым вещам просто не суждено сбыться.

Я посмотрела на Вика, который направился в уборную.

— Не говори это.

Он нахмурился.

— Ты не можешь все еще продолжать хотеть его после того, как узнала, что он был убийцей.

— Просто… — я даже не знала, что сказать. Была еще одна история, которая разбила мне сердце. Сначала Коул был признан виновным в двух убийствах, его брата и Сэнди Мэддон, его младшей сестры. Она была найдена висящей на балке в том же доме, где был убит Гарретт, но в гостиной на втором этаже. Этого не было известно до вскрытия, но обвинение в убийстве Сэнди было снято и переквалифицировано в самоубийство.

У меня болело сердце, когда я думала о татуировке женщины с темными, грустными глазами на его руке.

Волосы развевались вокруг ее лица.

— Она покончила с собой.

Слова Коула, сказанные однажды утром, пронеслись в моей голове. Слова, которые он сказал мне за минуты до того, как я споткнулась о его компьютер и выяснила, что он преследовал меня. Он выглядел таким грустным. Таким потерянным.

Ни одна из статей не давала никаких ответов относительно того, почему Коул совершил преступление, кроме момента, что он признал свою вину. Также, ни одна из них не сообщала, почему Сэнди покончила с собой. Ходили слухи о проблемах с деньгами, любовном треугольнике, но ничего конкретного, потому что Коул никогда не отвечал на эти вопросы. Я прочла множество статей, в которых указывалось, что он вообще отказывался говорить с репортёрами о том случае. И тогда пресса обратилась к его матери, Дженнифер Мэддон, которая, обычно, была заинтересована в привлечении внимания к своей персоне, которое пришло с успехом сына, но даже она не говорила на эту тему, ее примеру последовала и Элейн.

— Я просто не понимаю, как я этого не знала. Как это не выплыло в таблоидном журнале, который вышел после того, как Коул трахнул меня в «Восхищении X», — я покачала головой, позволяя эмоциям захватить меня. — Журналы обсуждали, каким событием это должно было стать, что человек, столь высокого уровня, занимался этим. Но в них ничего не говорилось о том, что он убийца. Никто и никогда о нем не говорил, из пришедших на шоу «Восхищение Х», которые сами собой были эксклюзивными, — я позволила своим словам вылететь прежде, чем подумала.

— А он присутствовал на каждом, насколько я знаю. Ты не думаешь, что мы что-то об этом могли слышать? Я ничего не понимаю.

Крис пожал плечами и глотнул пива. Он был одет в баскетбольные шорты и футболку, а его светлые волосы были стянуты в хвост.

— Я не знаю, Джевел. Такие люди, у которых больше денег, чем здравого смысла, как правило, закрывают на некоторые вещи глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что это убийство произошло много лет назад, более десяти лет. Я уверен, что многие из них знали Коула до произошедшего, так что, может быть, спустя время он сделал что-то, чтобы вернуть свое признание. Черт, даже может, он купил себе уважение, заплатив людям, чтобы они забыли. Я думаю, что ты забыла, сколько силы в богатстве и деньгах.

— Да, но богачи все время треплются, и они не могут с этим ничего поделать. Это часть их существования, при этом они остаются успешным и в центре внимания.

— Да, думаю, ты права, — Крис сделал еще один глоток пива. — Я не уверен. Может, и были какие-то моменты, но ты просто не замечала? Такое случается. Важные события происходят все время, и мы просто пропускаем их, потому что слишком сосредоточены на собственной жизни. Разное происходит прямо под носом, и мы никогда не обращаем на это внимание, пока не станет слишком поздно.

Я кивнула.

— Ты, наверное, прав, — мое сердце подкатило к горлу, и мне стало нехорошо. Коул и глазом не моргнул, нажимая на курок, тем самым обрывая жизнь Джея. И странным мне это не показалось, потому что я имела дело с собственным дерьмом. Но теперь я поняла, что он казался слишком спокойным. Приняв как должное то, что просто взорвал кому-то мозги.

— Он не пытался меня убить. Он также не причинял вреда Мэнди, — произнесла я, ненавидя то, в каком направлении шли мои мысли.

— Да ладно, Джевел. Слушай, о чем ты говоришь. Он преследовал тебя.

— Я понимаю, но… он все равно не мог этого сделать. Я просто знаю, что не мог. Может быть, у него было сумасшедшее прошлое. Но это ничего не значит. Должно же быть что еще. Он этого не делал, — сказала я снова.

— Ладно, — Крис похлопал меня по бедру ладонью с приклеенным пластырем. — Может, он этого и не делал. Я понимаю, откуда ты идешь. Это не имело бы смысла. Зачем ему тебя убивать?

— У него было много возможностей, где бы он мог это совершить, верно?

— Верно. Очень много.

— Но ты все еще хочешь быть с тем, кто убил своего собственного брата?

— Но…

— Он убил его, Джевел. Разве ты не читала в той статье отчет о вскрытии? Он вырезал его сердце, — Крис покачал головой, как будто сама идея этого ему была противна. — Какой больной человек способен на такое дерьмо?

Я закрыла глаза, но у меня не было ответа. Здесь была какая-то ошибка. Коул не мог этого сделать. Не тот человек, которого я знала. Не тот парень, который излил мне свое сердце на сломанных ступеньках дома его детства. Не тот человек, который держал меня на руках и говорил, что я прекрасна, несмотря на то, что я была зареванная и со шрамами. Этот человек не мог сделать таких ужасных вещей. Но все, казалось, указывало на него.

* * *

Я проснулась от громкого грохота на холодных, пустых простынях. Перевернувшись, я посмотрела на потолок. Я чувствовала себя более уставшей, чем накануне вечером перед тем, как лечь спать одной.

Стук прозвучал снова, и я нахмурилась, поняв, что кто-то стучит в дверь квартиры так, словно от этого зависела их жизнь. Меня охватила паника, когда я встала с постели. Едва я вышла из спальни, как открылась входная дверь, показывая среднего возраста женщину, одетую в розовое кружевное платье. Бриллианты сверкали на ее руках, ушах и шее. Ее белокурые волосы достигали плеч, а хмурый вид охватил всё ее сильно накрашенное лицо.

— Ты не можешь быть здесь, — прошипел Рэнди, схватив ее за руку. Я опустила взгляд на сверкающие в камнях туфли на ее ногах.

Сколько сейчас времени? Кто эта леди?

В замешательстве я потерла лоб.

— Нет, Рэнди, дорогой. Я могу быть здесь. Из-за пребывания моего сына за решеткой, я отвечаю за его имущество. Поэтому я владею этим зданием и могу быть где угодно внутри него.

Сыном?

Мама Коула. Осознание того, кем была эта женщина, пустило мурашек по моей коже, и охватило меня чем-то темным, ненавистным. Не потому, что Коул считал ее причастной к моему нападению, а из-за старого дома в Новом Орлеане. Через ту сломанную хижину, где любовь моей жизни голодала, а стоящая передо мной сучка, не вернулась домой, чтобы его покормить.

— Тут задействован закон о неприкосновенности частной жизни, мэм.

— О, не корми меня этим дерьмом. Мы оба… — ее взгляд падает на меня. Темно-синие омуты ее глаз были так похожи на глаза Коула, что у меня перехватило дыхание.

— Посмотрите, что у нас здесь есть. Похоже, Коул не в состоянии держаться подальше от своей стриптизерши.

— Чего ты хочешь? — я была потрясена, насколько угрожающе звучал мой голос. Я уперлась руками о бедра и почти съежилась, когда поняла, что единственное, что было на мне одето это футболка с надписью «Моя Маленькая Пони», которая едва доходила до моих колен.

— Ты не такая красивая, как на фотографиях. Ты знаешь это? — ее взгляд прошелся вверх и вниз по моему телу.

— Забавно, по описанию Коулом, я думала, что у вас будет кривой нос, а метла — ваше средство передвижения, — язвительно ответила я.

— О, нет, дорогая. Ты неправильно поняла его, когда он описывал меня. Я стерва, а не ведьма, — улыбка изогнула уголки ее накаченных ботоксом губ.

— Что здесь происходит? — Вик вышел из спальни, которую он делил вместе с Крисом. Он был в одних боксерах.

— О, что у нас здесь имеется. Коул не говорил, что у него есть не только Жемчужина моря, но и Посейдон, — она обошла диван и подошла к Вику. — Думаю, его вкус изменился. Техас делает такое с людьми, не правда ли?

— Пришло время тебе уйти. — Рэнди схватил ее за руку и начал подталкивать к входной двери. — У меня есть конкретные указания не подпускать Вас к Джулии. Вы можете находиться в любом другом месте, но к Джулии лучше не соваться. Понятно?

— Ой, да ладно. Трое мужчин обыскали меня. Ты же знаешь, что у меня нет оружия, — зашипела она.

— Рэнди, остановись, — я была удивлена, услышав свой собственный голос. — Почему ты здесь? — обратилась я к Дженнифер.

Рэнди остановился у входной двери, где уже ожидали Леон и еще двое других мужчин.

— Я пришла спасти своего сына, — мать Коула выдернула свою руку и широко мне улыбнулась, сверкая идеальными белыми зубами.

— Ну, ты немного опоздала, — я фыркнула. — Он уже в тюрьме, и пока связи с ним нет.

— Поверь, я знаю. И причина, по которой он там — я.

Я нахмурилась и взглянула на Рэнди, который смотрел на нее с таким же замешательством, как и я.

— О чем это ты?

— Боже, еще одна тупица. Я не понимаю, что Коул нашел в тебе. Конечно, у тебя искусственные сиськи, но их может сделать себе любой. Он мог бы вложить немного и в Элейн и получил бы даже лучше.

Она подошла и расположилась в кресле.

Что-то в ее словах задело меня за живое. Может быть, потому, что вещи связанные с Коулом, казалось, выходили из-под контроля. В один момент все было хорошо, но в следующий, он был далеким, расстроенным, а я не знала, как с ним связаться. А потом его посадили, и я узнала, что он уже был осужден — за убийство своего собственного брата. Но я не думала, что это все было правдой. Я знала это потому, что она воспитала Элейн. Эта тупая шлюха, которая хотела моей смерти.

— Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, — я обошла диван и села напротив нее. — Так что тебе нужно побыстрее добраться до сути. Я сложила руки на своих коленях.

— Что это, угроза? — она скрестила ноги и ухмыльнулась.

— Верно. Так почему Коул в тюрьме?

— Не думаю, что ты понимаешь, маленькая стриптизерша. Эти люди могут быть преданы Коулу, но у меня найдется больше ста таких же, которые просто ждут, чтобы грохнуть кого-то. Так что не думай, что у тебя есть власть только потому, что четыре жалких мужчины прикрывают тебя.

— Не угрожай ей, — я забыла про Вика. Он присел рядом со мной. — Мне плевать, чья ты мать. Ты не будешь так разговаривать с Джевел.

Улыбка Дженнифер стала шире.

— Хм. Это интересный поворот, которого я не ожидала, — ее взгляд метался между нами и в ее глазах мелькал расчет.

— Почему Коул в тюрьме? — с раздражением снова спросила я.

— Он убийца, — улыбка все еще не оставила ее губ.

— Он не убивал мою подругу Мэнди, и он не пытался убить меня.

— Конечно, он этого не делал, — она закатила глаза. Он не мог убить свою «фаворитку на месяц».

Ее слова были словно нож, врезающийся мне в кожу.

— Он любит меня.

— Вот о чем все говорят, — Вик вздрогнул, а Дженнифер наклонилась ко мне, обнажая свои длинные ноги.

Ужасная ядовитая боль прошла сквозь мое тело, и ее слова подтвердили мой худший страх.

— Но это не относится к делу, — сказала она. — Дело в том, что… Коул в тюрьме, потому что я заплатила судье, чтобы его задержали.

— Что? Почему?

— Потому что твоя тупая задница собирается убить его.

— Чт…

— О, не веди себя так удивленно, хорошо? Не секрет, что кто-то пытается убить тебя. И этот отвратительный шрам на твоей шее тому подтверждение. И кем бы ни был этот человек, он также угрожает моему сыну. И я не могу это допустить.

— Значит, это ты посадила его в тюрьму?

Она улыбнулась так, будто я была самый большой идиоткой, которою она когда-либо видела в своей жизни.

— Да. Чтобы его защитить. Он там ненадолго. Я заплатила судье много денег, чтобы он отложил предъявление обвинения, но они не смогут удерживать его вечно. Как только он будет привлечен к суду, и залог будет установлен, его освободят, и он снова будет пребывать в небезопасности из-за тебя.

— Но…

— Но что? Мой сын — большой мальчик, который может позаботиться о себе? Я знаю это. Но его член также контролирует его и он не знает, что для него хорошо. Понятно?

— Но он единственный ребенок, который у меня остался, — она снова обвела меня взглядом. — И однажды я хотела бы стать бабушкой для его детей и Элейн, которые они мне подарят. Поэтому ты мне и нужна.

— Зачем? — я проигнорировала комментарий об Элейн.

— Ты сыграешь эту роль, и мы собираемся справиться с ними, и закончить эту херню пока Коул не выйдет из тюрьмы. Насколько я не хочу, но, похоже, что нам обоим придется работать вместе.

Я нахмурилась.

— Откуда мне знать, что ты не одна из организаторов всего произошедшего? — я коснулась шеи. — Откуда мне знать, что ты не работаешь с Элейн, чтобы убить меня?

— Думаешь, это сделала Элейн? — она хихикнула. Сучка на самом деле хихикнула.

Я не ответила, просто продолжила на нее смотреть.

— О, боже мой, так и есть! — она погладила колено, как будто едва могла сдержать себя. — О, дорогая, Элейн не стоит за этим. Она слишком боится того, что Коул сделает с ней, когда он узнает. И поверь мне. Он бы узнал. Она знает, что он сделал с Гарреттом. Ее там не было, но она видела фотографии. Она тоже не хочет оказаться похороненной на моем пастбище, — ее слова были холодными, точнее, лишенные эмоций.

— Но он не мог этого сделать, — я знаю, что это звучало глупо, но я просто не могла заставить себя принять то, что Коул убил своего брата.

— Но он сделал это. И на этом точка.

— Ты говоришь ужасно холодно о чем-то настолько серьезном.

— Я холодна, дорогая. Разве ты не слушаешь? Нам нужно покончить с этим дерьмом. Я не хочу сидеть здесь весь день и держать тебя за руку, показывая тебе всю реальность. Итак, вот краткий обзор. Коул, мой сын, убил собственного брата. Он избил его, а потом вырезал его сердце. И это чистая правда. Я пришла домой и увидела кровь на коже Коула, на его лице.

— На руках, — она наклонилась, и ее темный взгляд захватило дымкой воспоминаний. — Там было так много крови, что его кожи не было видно. Я знала, что он сделал, и ненавидела его за это. Я все еще ненавижу его. Но он все, что у меня осталось. И я не потеряю его тоже, — ее взгляд сверлил мой.

— Ты понимаешь, Джулия? У нас не так много времени. И я хочу, чтобы это закончилось раньше, чем его выпустят под залог.

— Почему я должна доверять тебе? — моя рука дрожала, когда я провела ей по своим волосам. — Откуда мне знать, что за этим всем не стоишь ты, что это не ты пытаешься получить какую-то больную месть за то, что он сделал с твоим вторым сыном?

— Я бы не стала убивать Коула или кого-то еще. Я не убийца.

— Нет, не убийца, но тебя не волновало голодание своих собственных детей.

Ее лицо стало некрасиво красного цвета.

— Он тебе рассказал? — ее голос задрожал, будто от испуга.

— Он рассказал мне даже больше, — теперь настала моя очередь улыбаться.

Она быстро восстановила самообладание, отведя взгляд и перебросив волосы через плечо. Она прочистил горло.

— Если бы я хотела тебя убить, я бы сделала это в первый раз с пулей через твою прелестную головку, и давно уехала бы из страны. Если бы я хотела смерти Коула, я бы наняла кого-нибудь, кто бы посадил его в тюрьму десять лет назад. Но это не так.

Она сложила руки на коленях, на пальцах сверкали большие яркие бриллианты.

— Я ненавижу его, Джулия. Ты должна это знать. Но моя любовь к нему больше ненависти. Именно поэтому я здесь. И ты собираешься мне помочь. И я уверена, что поможешь, потому что любишь его, так же безнадежно, как и то, что движет тебя на эти поступки.

Я не могла поверить, что Коул оказался в тюрьме, из-за своей матери. И что я сидела напротив нее на диване с цветочным принтом, в футболке «Мой Маленький Пони» и покупалась на ее дерьмо. Это какая-то шутка?

Я серьезно собиралась это сделать?

Я понимала, что собиралась. Я уставилась на нее. Женщину, которая причинила боль моему Коулу и знала, что у меня нет выбора.

— Что требуется от меня?

 

Глава 8

Джулия

Не могла поверить, что снова нахожусь здесь. Это казалось настолько нереальным, будто я вновь переживаю свое прошлое. Я стояла в центре сцены «Восхищения» в прозрачной стеклянной чаше. В помещении было темно и лишь в зале раздавались тихие перешептывания. Голоса как будто разрезали тишину.

Мою кожу покалывало от страха и предвкушения того, что я собиралась сделать. Я скучала по этому — глупо отрицать те чувства, что я испытывала, когда танцевала перед сотнями голодных взглядов. Это было возбуждающе и раскрепощающе.

Я подумать не могла, что окажусь тут снова, тем более в таких обстоятельствах. В зале сидит мать Коула, а в каждом уголке помещения скрывается охрана в ожидании появления того, кто стоит за нападениями на меня. Это именно тот самый ее план. Человек, преследующий меня, стал неосторожным, даже немного безрассудным, и, если у них появится возможность благодаря моему выступлению схватить его, то они с удовольствием воспользуются ей.

Прошло всего лишь пятнадцать часов с того момента, как мы сидели с ней в моей гостиной, но тем не менее зал «Восхищения» был полностью заполнен. Когда на веб-сайте «Восхищения» и на странице клуба в Facebook опубликовали новость о том, что Жемчужина моря и Посейдон исполнят свой номер на бис, люди выстроились перед дверями клуба в длинную очередь в нетерпении скорее войти. Несколько мест в первом ряду были выставлены на продажу онлайн, и уже менее чем через час не осталось ни одного свободного.

Я бы была польщена, если бы это только не было планом заманить убийцу.

Лазурного цвета огни замелькали, освещая мое тело и окрашивая его в синий цвет, одновременно с медленной музыкой фортепиано зазвучавшей в колонках. Не было никакого вступления. ДиДжей не рассказал переполненному залу о том, что их ждет в грядущем шоу. Все и так знали что будет. Знали, что это буду я — Жемчужина моря. Я начала медленно двигаться, ощутив знакомый звон бусин задевающих усыпанный драгоценностями мой топ. Он был покрыт сверкающими белыми камнями, похожими на алмазы.

Я скептически осмотрела себя в зеркале, прежде чем выйти на сцену. Кто бы мог подумать, что я еще когда-то вернусь в это место? Меня преследовал миллиардер, чуть не убил, а потом я влюбилась в своего преследователя. И сейчас я трясу своей задницей на сцене, с целью заработать тысячи долларов и попытаться спасти его жизнь.

Я вращаю своими бедрами в медленном ритме, руками скользя вверх и вниз по хромированному столбу позади меня. Воспоминания о том, как Коул натянул меня на этом самом шесте, всплыли в моем разуме, но я оттолкнула эти мысли. Я нервно сканировала взглядом толпу, но лиц было не разобрать, их было слишком много.

«Ты можешь умереть, если пойдешь на это», — накануне сказанные слова Вика проникли в мои мысли.

Я понимала возможные последствия как никто другой. Но мне было плевать. Да, я не хочу умирать, но я помню лицо Коула, когда его усаживали в полицейскую машину, поэтому и согласилась. Он был такой потерянный. Будто внутри него что-то умерло. А я не хотела это для него. Я не хочу, чтобы он был в опасности из-за меня. Вот почему раннее я пыталась его оттолкнуть от себя.

Я развернулась, зацепилась ногой за шест, когда ритм ускорился, и выгнулась назад, насколько смогла, прежде чем прижаться грудью к холодному металлу и, обернув свои берда вокруг шеста, скользнула по нему вниз, зависнув над полом в нескольких футах. Теплое масло стало литься из носика, расположенного чуть выше меня. Все как раньше, но все же я почувствовала некое потрясение, и у меня перехватило дыхание.

Такие нежные, шелковистые ощущения на моей коже. Я почти забыла, каково это. Сладостные струйки блаженства скользят вниз по моему греховному телу, очищая меня. Как и маслу, я позволила музыке обволакивать мое тело, когда разворачивалась. Повернувшись спиной к аудитории, я предоставила им прекрасную возможность рассмотреть мою задницу едва прикрытую обтягивающей юбкой.

Я знала, что они видят, как лазурно-голубой свет отражался от сверкающих камней, отбрасывая миллион огоньков во всех направления. Я знала, как правильно двигать своей задницей, чтобы довести человека до отчаянной нужды.

Я позволила музыке унести меня и, покрутившись вокруг чертового шеста, занялась с ним любовью. Отталкивая прочь все заботы и страхи. Я потерялась в анималистических движениях. Этот танец был для того, чтобы заманить, вынудить, контролировать. Мое сердце бешено билось, и мне все больше хотелось раствориться в танце, потеряться навсегда. Это мир, в котором есть лишь я. Я, музыка и масло. Горячее масло, грубые руки. Они разрывают нахрен в клочья мой топ, после чего я предстаю перед толпой голодных взглядов абсолютно голой…

Хватит воспоминаний. Из-за них мои движения стали напряженными. Из-за них мои стринги стали влажными, и не только от детского масла.

Не успела я прийти в себя, как ко мне в чашу присоединился второй человек. Это был Вик. Его брюки были того же цвета, что и мой наряд, сверкающий блеском камней и обтягивающий его мускулистое тело. Он обошел меня. Это был стандартный сценарий. Он был великим греческим богом Посейдоном, а я была драгоценностью, которую он должен украсть. В его глазах читался знакомый мне голод, когда он смотрел на меня, и я могла четко видеть контур его члена в штанах. Если бы это был кто-то другой, я бы занервничала. Но я знала Вика. Он мой лучший друг. И мы делали это больше раз, чем я могла сосчитать. Черт, мы трахались раз в месяц на протяжении двух лет.

Началась следующая композиция, когда он встал рядом со мной и провел рукой по моему подбородку, спускаясь, скользя к ложбинке грудей. Он потянул крошечный клочок ткани вниз, высвобождая из него мои сиськи. Послышался коллективный вздох, и я поняла, что у нас все еще получается делать это. Создавать эту химию, движения, которые влекли их и вызывали желание большего.

Я не знала, что такого было в нас, что гипнотизировало зрителей. Вик был красивым и в хорошей форме, бесполезно это отрицать, но между нами ничего не было, за исключением этих нескольких моментов, когда мы на шоу.

Он схватил меня за лицо, заставляя посмотреть на него, но я этого не делаю. Это была часть игры, часть истории. Я должна была сопротивляться ему, богу, стоявшему передо мной. Я должна была действовать так, будто его присутствие меня не волновало. Я медленно подвигала бедрами, как бы отрицая его команду.

В ответ, он схватился за край моей юбки и сорвал ее с меня, бросая на сцену. Лишь узенькие стринги прикрывали мою бритую киску. Он обошел вокруг меня, рассматривая мое тело, будто оценивая. Но когда он подошел ко мне снова и попытался схватить меня, я вырвалась из его рук и поднялась на шест. Мои руки скользили по гладкой поверхности, но это не помешало мне крутануться и зацепиться ногой. Я отклонилась назад и зафиксировалась в позе вверх ногами. Теплое масло потекло по моей ноге, внутренней части бедра и вниз по животу. И прежде чем оно достигло моего лица, я развернулась и заскользила вниз по шесту, широко расставив ноги. Единственное что сейчас прикрывало мою киску, это шест. Если бы не он, то зрители смогли бы все хорошенько рассмотреть. Мои пухлые голые губки, мою розовую киску. Крошечная полоска в виде стрингов ничего не скрывала.

Когда я уже почти была на дне чаши, Вик сорвал меня с шеста, заставив оседлать его талию. Я качнула своими бедрами на нем, и он ответил встречным движением, а затем закинул мою ногу, ту, которая находилась дальше от зрительских глаз, себе на плечо. Пока он удерживал меня за бедра, я обернула вторую свою ногу вокруг него выше торса, под подмышкой, тем самым поднимаясь выше. Толпе открылся полный вид на мое тело. Я расстегнула застежку, скрепляющую спереди две ракушки, прикрывающие мою грудь, и позволила им упасть на дно чаши в масляную жижу. Груди подскочили от этого движения, и я накрыла их руками, нанося на соски масло. Толпа застонала, когда я убрала руки, показывая им блестящие полушария.

Вик переместил свою руку, и я начала скользить вниз по нему, пока мои руки не опустились в масло. Я перевернулась и поползла к нему в лужице масла. Он отступил от меня и вышел из чаши. Я последовала за ним, оставляя масляные отпечатки на черной поверхности сцены. Мы смотрели друг на друга, я на четвереньках, а Вик стоя. Я прогнулась и потрясла задницей, затем потянулась и сорвала с него штаны, открывая вид на нижнее белье, едва сдерживающее его твердый член.

Я протянула руку и потянула за резинку, глядя на толпу. Послышались приветствующие женские возгласы. Они желали увидеть освобожденную твердую длину Вика, но они этого не получат. Я отпускаю резинку, от чего та звучно шлепает по его коже и он тянет меня к своим ногам и разворачивает к себе лицом. Играющая песня почти закончилась. Низкая электро-поп-музыка ускорилась, приближаясь к финалу.

Мы начали двигаться быстрее, наши тела натыкались друг на друга, ударяясь, а потом он резко притянул меня к себе, и моя грудь заскользила по его обнаженной груди. Он потянулся и стал играть со шнурком на моем бедре, стоя лицом к зрителям. Мужчины кричали. Они хотели увидеть это, увидеть меня обнаженной для всех. Но Вик отпустил мои стринги со шлепком о мою кожу.

Я очень хорошо знала, что будет дальше. Вик развернет меня, и я прислонюсь своей задницей прямо к его промежности и наклонюсь. Он схватит меня за бедра, чуть поднимет, а затем оттолкнет так, чтобы я оказалась на полу. Я заскольжу по сцене, возвращаясь в вертикальное положение. В этом процессе мои ноги раздвинутся и лишь на короткое время откроют их взорам мою киску до того, как погаснет свет и все будет кончено.

Но этого не произошло. Вик меня не развернул. Вместо этого он удерживал меня на месте. Его руки скользнули вниз по моей талии. Глаза были окутаны дымкой, и я не могла понять чего он хочет от меня, что мне нужно делать. Я стояла, глядя на него, позволяя ему делать то, что он делает, думая, что я смогу подстроиться под его план.

Но он сделал то, чего я никак не ожидала.

Он поцеловал меня.

Я почти дернулась назад, но вспомнила, что мы стоим на сцене перед сотней людей.

— Доверься мне, — прошептал он в мои губы. Я хотела, но никак не могла убедить себя в том, что это правильно. Как это безумие поможет поймать нужного человека? Это не имело смысла, но я не отстранилась. Я позволила этому случиться. Я поцеловала его.

Единственная вещь, которую мы с Виком никогда не делали — не целовались. Каждый месяц мы трахались с ним в «Восхищении». Наши тела извивались друг напротив друга каждую неделю, но наши губы никогда не соприкасались. Это было негласное правило, избегать подобной близости. Типа как Джулия Робертс в «Красотке». Он сохранял дистанцию. А я уважала отношения Криса и Вика.

У меня был соблазн отстраниться. Нам не нужен этот поцелуй. Но я так и не отодвинулась. Мои губы опустились на его. Часть меня всегда задавалась вопросом — какого это, поцеловать его. Не то чтобы я хотела, мне просто было интересно какого это с ним. С Виком у меня было все во всех сексуальных смыслах, но не это.

Его губы были мягкими. Он раздвинул мои губы и погрузился языком в мой рот. На мгновение мне показалось, что мир остановился. Музыка окутывала нас, его рука протиснулась между нашими телами в мои стринги, прежде чем я смогла остановить его. Пальцы скользнули по маслянистой влажности, достигая моей задницы.

Я ахнула ему в рот и попыталась отступить. Это было слишком. Это было уже не шоу «Восхищения». Но он не позволил мне сделать это. Его рука крепче прижала меня к себе, пока его губы сминали мои, и надавил пальцем на тугой вход моей задницы. Песня закончилась. Раздались аплодисменты и огни потухли.

Я оттолкнула Вика и попятилась.

Что, черт возьми, только что было?

У меня не было ответа. Я не могла разглядеть его глаз, так как было темно, и спросить его я никак не могла, потому что мы все еще находились на сцене. Из динамиков донесся голос ДиДжея, я развернулась и понеслась отсюда. Замешательство затопило меня. Смятение и разочарование. Ничего не случилось, пока мы танцевали. Никто не пытался напасть.

Ничего.

Едва успев сделать пару шагов за кулисами, я врезалась в мускулистую грудь. Мой взгляд стал подниматься вверх, по точеному телу в черной рубашке, темным, распущенным волосам, обрамляющим угловатую челюсть. К двум темным глазам, смотрящим на меня сверху вниз. Знакомым глазам. Глазам, наполненным такой злобой, таким ядом, что я отшатнулась.

Эти глаза принадлежали человеку, убившему своего брата.

Глаза Коула.

— Повеселилась? — Коул грубо хватает меня за локоть и дергает вперед, его пальцы скользят по моей масляной коже.

Я уже было собиралась ответить ему, как тут же к нам подбегает его мать.

— Ох, Коул, тебя освободили! Ты в порядке? — ее брови изогнулись от тревоги. — Если бы я знала, что тебя выпустят под залог, я бы приехала за тобой.

С разинутым ртом я наблюдала за ее великолепной актерской игрой.

Коул, ничего не ответив, протиснулся мимо нее, увлекая меня за собой.

— Коул, куда ты направляешься? — окликнула Дженнифер.

— Я поговорю с тобой позже, — прорычал он.

Черт. Это плохо. Сколько он смотрел?

— Коул, давай поговорим. Я могу все объяснить, — чувство вины накрыло меня с головой. Я знала, как это выглядело со стороны.

— Заткнись, — его слова были наполнены холодом. Он открывает дверь в ближайшую гримерку. Внутри находилось несколько танцовщиц, поправляющих макияж перед зеркалами, обрамленными большими белыми лампочками.

— Пошли все вон, — они все подскочили от его крика.

— Но…

— Сейчас же! — и все три девушки выбежали тут же, не оглядываясь.

— Коул, — позади меня раздался голос Рэнди. — Отпусти ее, мужик. Ты не должен делать этого.

Его молчание пугало меня, поэтому я повернулась и заглянула ему в глаза. По моим венам пронеслось чувство страха.

— Это не твое дело, Рэнди. А теперь, проваливай, — Коул начал закрывать дверь, но Рэнди остановил его ногой.

— Ты помнишь наш разговор? Помнишь, я спросил у тебя, что произойдет, когда ты полюбишь ее? Помнишь? Это случилось, и ты не хочешь навредить ей. Однако — это была ее идея.

— Я сказал, проваливай!

— Нет…

Коул бросился вперед и толкнул Рэнди, и тот от внезапности не удержался и оступился назад. Этого было достаточно. Коул захлопнул дверь и запер замок. Тут же в дверь начали барабанить, но он игнорировал это. Он быстрым движением взялся за один из столиков и придвинул его к двери. Все помады и флакончики с духами, стоявшие раньше на столике, разлетелись по полу.

Войти никому не удастся.

Эта мысль усилила мой страх в раза четыре, особенно, когда Коул повернулся ко мне. В комнате было светло. И я хорошо увидела, какими впалыми были его глаза, темными, будто он уже долго не спал. Он сжал руки по бокам.

Я ожидала, что он бросится на меня, но он этого не сделал. Вместо этого, он молча стоял передо мной, сканируя взглядом мое тело с головы до ног и обратно. В его взгляде читалась практически ненависть. Я медленно отступила, стараясь увеличить как можно больше расстояние между нами.

— Послушай, Коул, — я подняла перед собой руки. — Я снова танцевала с Виком, чтобы заманить убийцу…

— Заткнись, — на его лице дрогнул мускул.

— Но я…

— Я сказал тебе заткнуться, — он медленно двинулся ко мне, его взгляд блуждал повсюду одновременно. Я видела и раньше его хищный взгляд, но не такой, как сейчас. Будто он хотел и убить и трахнуть меня. От самой мысли в одно мгновение я почувствовала влагу между ног. Но это и пугало меня.

Он убил своего брата.

— Мне страшно, Коул, — моя спина уперлась в стену.

— Так и должно быть, — крохотная улыбка коснулась его губ, когда он потянулся к своему карману. Из него он достал складной нож, который одним щелчком раскрыл. Яркие огни отражались от гладкого лезвия, создавая блеск на его поверхности.

— Что это, Коул? — я не знала, что и думать. Это сделал он? Это он тот, кто пытался нанести мне вред?

Но этого не может быть. Зачем ему все это? Это не имеет смысла.

— Это нож, Джулия, — он подошел ко мне ближе, ни на секунду не отрывая от меня взгляда. Или, я должен называть тебя Жемчужина моря?

— Коул, я сделала это, чтобы помочь тебе.

— Чтобы помочь мне? — он покрутил лезвие на одном пальце. — Голая, с другим мужчиной на сцене. Позволяя ему касаться твоего тела, — он стал крутить нож быстрее, пока с его пальца не начала капать кровь. — Позволяя ему целовать тебя в губы, — он остановился в нескольких дюймах от меня и провел своим окровавленным пальцем по моим губам. — И ты думала, что так ты помогаешь мне?

Мое сердце бешено колотилось.

К моему удивлению, он отступил на шаг назад.

— Ты просто так говоришь мне, — улыбнулся он. — Ты просто так говоришь им, потому что боишься меня. Я знал, что так будет… после того, как ты узнаешь правду. И теперь ты знаешь правду, не так ли?

Я с опаской посмотрела на него и кивнула.

— Ты знаешь, что я сделал.

— Но я не верю этому.

— Ты должна поверить, Джулия, — он резко бросился ко мне и прижал меня своим большим телом. — Должна, потому что это правда.

Я побледнела от его слов, оставаясь совершенно неподвижной.

— Ты убил его? — вырвалось из меня.

Что-то темное затопило его синие глаза.

— Да. И если бы мне предоставили возможность вернуть все, то я бы сделал это еще раз, не задумываясь, — его слова были слишком мягкими, и даже если не задуматься о том, что он говорит об убийстве своего брата, то можно было бы подумать, что он говорит это любовно. — Но я не поэтому привел тебя сюда, — он скользнул тупой стороной лезвия ножа вниз по моему телу, и мне вспомнилась ночь, когда он танцевал со мной здесь, в «Восхищении», когда он насадил меня на шест и разрезал чашки моего лифа, открывая. Что-то теплилось глубоко внутри моего влагалища и мне пришлось сдержать стон.

— Тебе понравилось это? — он прижался губами к моему уху.

— Что? — уточнила я сбивчивым голосом.

— Извиваться на нем?

— Коул…

— Отвечай на вопрос! — он прижал клинок к моему животу.

— Нет, — выдохнула я.

— Врешь, — лезвие скользнуло ниже, достигнув резинки моих стринг. — Скажи мне правду.

— Я не вру. Я делала это ради тебя. Я хотела выманить убийцу и …

Он жестко прижался своими губами к моим, впечатывая мою голову в стену. Наши зубы столкнулись, когда я встретила его поцелуй. Он опустошал меня, контролировал меня, командовал мной. Мое тело таяло в его объятиях, похоть и страх слились в моем животе, вызывая теплую влажность в моем влагалище. Я провела своими руками вверх по его телу, ощущая очертания каждой его твердой мышцы.

— Нет, — он оторвался от меня. — Не трогай меня.

— Но… — я открыла рот.

— Повернись.

— Но, Коул …

— Я сказал развернуться. Сейчас же.

— Нет, — что-то в его взгляде позволило мне ослушаться его, вызывая внутри меня не понятные ощущения.

— Нет? Ты действительно в этот раз хочешь поиграть со мной? С убийцей? С человеком, которого ты впустила в свою постель, в свою пизду. Ты серьезно именно сейчас хочешь поиграть у меня на нервах? Сейчас? Когда я практически потерял рассудок.

— Мне плевать, что ты делаешь или что сделал. Никто не вправе говорить мне, что делать.

Он двигался слишком быстро, что я практически не заметила его. Он развернул меня, ударив меня об стену так сильно, что, готова поклясться, я увидела звездочки перед глазами. Холодное лезвие ножа прижалось к моему бедру, я услышала треск и почувствовала, как мои стринги падают на пол. Через несколько секунд за ними последовал сам нож, ударившись о плитку. Его большое тело прижалось ко мне, его огромный член в штанах вонзился в мою задницу.

Он заскользил руками по моим бокам, вниз по моей влажной коже.

— Тебе нравилось, когда он прикасался к тебе, Джулия?

— Я больше не буду отвечать на эти тупые вопросы, — сквозь зубы предупредила я.

Он сильнее прижал меня к стене.

— Тебе понравилось, когда он коснулся к тебе здесь, — он скользнул рукой ниже между нашими телами, обводя пальцем тугую дырочку моей задницы. — Так ведь?

Я уже было хотела сказать, что нет. Сказать правду, как я и хотела, до того, как он втолкнул меня в эту комнату. Сказать ему, что я не хотела, чтобы Вик делал этого, что я вышла на эту чертову сцену только ради его спасения. Но я не стала снова пытаться убедить его в этом — я знала, что он не поверит мне.

— Определенно, — глухо пробормотала я.

— Что ты, блядь, только что сказала?

— Ты слышал, — выплюнула я.

— Скажи громче. Повтори, Джулия. Я хочу услышать твое признание.

— Сказать что? — он продолжал осторожно кружить пальцем, движение слишком сильно контрастировало с его требовательными словами.

— Что ты хотела этого, — он дразнил мое отверстие. — Что ты хотела его.

Я выгнула свои бедра и потерлась о его. Я не хотела Вика. Даже сейчас, в эту гребаную секунду, я хотела Коула. И только Коула.

— Я хочу тебя, — простонала я.

— Не ври.

— Я, блядь, не вру! — я позволила гневу взять верх. — Если ты не хочешь мне верить, тогда ладно — мне чертовски понравилось. Я хотела все это. Его. Всю ту ласку. Каждое прикосновение. Ты это хотел услышать? А? Этого хотел? — я прижалась своей задницей к нему.

— Просто заткнись нахер! — его голос раздался на всю комнату, окружая нас, накрывая нас чем-то темным, чем-то коварным. Но затем я услышала звук расстегивающейся молнии, почувствовала неуклюжие движения его рук. Я слышала, как он плюнул себе на ладонь и провел ею по своему члену. А затем, он надавил на меня, на мою тугую дырочку, на которую Вик нажимал менее десяти минут назад.

Я задохнулась от боли, когда он наполнил меня, растягивая. Я попыталась отстраниться, но было некуда, некуда бежать. Я была прикована к стене большим, толкающимся телом.

С моих губ сорвался сдавленный крик. Вышло что-то среднее между криком и стоном. Весь гнев, все напряжение, казалось, кипели и выливались наружу. Он в медленном ритме двигался во мне.

— И это все, что ты хотел мне дать? — потребовала я. — Это все, ради чего ты привел меня сюда? Показать, каким неторопливым ты можешь быть любовником?

Из его груди вырвался сдавленный стон, когда он с силой вошел в меня, прижав меня к стене. Непроизвольный вскрик сорвался с моих губ, звучащий так жалко, будто во мне что-то сломалось. Но мне было плевать. Я впитываю боль, перенаправляя ее во что-то яркое, то, что заставило мое влагалище повлажнеть, пока он продолжал вдалбливаться в меня.

Я почувствовала нарастающее покалывание, от кончиков пальцев до спины. Я была близка к тому, чтобы кончить. На краю чертового взрыва, извержения, кипения, заполняющие пустоту.

— Блядь, Коул, — мои масляные руки скользнули по стене, в попытке удержать равновесие.

— Нет, — его руки погрузились в мои волосы. — Ты не кончишь. Пока я не разрешу.

— Пошел ты, — я протиснула свою руку между моим телом и стеной, чтобы помассировать свой клитор.

— Нет! — он схватил мою руку и прижал ее к стене над моей головой, не прекращая двигать бедрами. — Ты. Не. Кончишь. Пока. Я.Не. Разрешу, — каждое произнесенное слово сопровождалось толчком. И я была уже близко, так чертовски близко. Удовольствие и боль смешались, просачиваясь в мои кости.

Но прежде, чем я успеваю достигнуть пика и погрузиться в блаженство, он резко выходит из меня. Погладив мою задницу и раздвинув шире ее полушария, он застонал. Звук был глубоким, гортанным, будто доносился из самой глубины его души. Вот тогда я почувствовала это. Брызги его горячей спермы на моей дырочке. Он, казалось, кончал вечность, заливая меня своим семенем. Полностью покрывая меня им.

Я хотела ненавидеть. Ненавидеть его за то, что он только что сделал. За то, что я так и не кончила. Но я не могла. Ни одна частичка меня не ненавидела его.

Я чертовски сильно любила его.

Я хотела, чтобы его член вернулся в меня. Я хотела его у себя во рту, в своем влагалище, заднице, снова. Везде.

Я хотела его снова и снова. Навечно.

 

Глава 10

Коул

— Куда мы направляемся, Коул?

Я не смотрел на нее. Я не могу смотреть на нее. Я не знал, что произойдет, если я сделаю это. Я не мог быть уверен в себе. Не с ней.

Это было неправильно. Я знал это. Я не чувствовал себя в подобном состоянии уже очень долгое время. И мне это не нравится. Мне не нравится сравнивать этот момент с моментом, когда кровь стекала по моим рукам.

Вчера я отправился в тюрьму с мыслью, что это, наконец, произошло. Джулия узнала правду про то, что я сделал, и что произошло с моей сестрой. Было чудом, что она до тех пор ничего не узнала. Я гадал, что она теперь думает обо мне. Я провел ночь на холодной койке, ожидая своего обвинения, с чувством гнева и страха, подавляющим меня. Моя мать сделала это. Я не догадался, пока, наконец, судья не вызвал меня сегодня рано утром. Моя мать заплатила ему немалые деньги. Но я заплатил ему больше.

Поэтому я нахожусь сейчас здесь, в своем частном самолете, с сидящей напротив меня Джулией. Я уже запланировал эту поездку до того, как отправился в «Восхищение». До того, как я увидел ее на сцене, как она терлась всем телом о Виктора Марлина. Его руки, его губы на ней. Я прикусил внутреннюю часть щеки, прежде чем выпить одним глотком оставшийся виски в стакане. Он обжигал весь свой путь, но я наслаждался этим ощущением.

Я решил увезти ее от всего этого дерьма. Была кое-какая работа, которая требовала моего внимания в Нью-Йорке. Мне хотелось взять ее с собой, чтобы поговорить о содеянном мной. О крови, запятнавшей мое прошлое. Но я опоздал. И вот она, в его объятиях.

В моей голове всплыла картинка ее покрытого маслом тела, скользящего по нему. Я швыряю свой стакан как раз тогда, когда самолет начинает двигаться по взлетной полосе.

— Коул…

Ее соблазнительный голос всегда заставлял мой член затвердеть. Я посмотрел на нее, хотя знал, что не должен. Эффект, который она всегда оказывала на меня, не заставил себя долго ждать. Мой член запульсировал в штанах. Он вдавился в молнию, будто хотел разорвать ее, будто я не трахал ее маленькую, тугую задницу менее часа назад.

Она была так чертовски сексуальна. Ее влажные волосы были стянуты в узел с правой стороны ее шеи. Беспорядочные завитки обрамляли ее лицо. Макияж был немного смазан. Крошечные розовые шорты едва прикрывали ее задницу, а белая обтягивающая футболка-безрукавка практически просвечивала. Я мог видеть ее напряженные розовые соски и загорелую кожу.

Я не дал ей возможности надеть лифчик. Просто сунул ей в руки первую попавшуюся одежду, которую успел отыскать в гримерке. Одежду, которая соответствовала размеру маленькой женщины.

— Куда мы направляемся? — она вцепилась обеими руками в кресло, и тут я вспомнил, что она всю жизнь боится летать. Мне хотелось пожалеть ее. Эта гигантская вызывающая отвращение часть меня хотела притянуть ее к себе на колени и обнять. Сказать ей, что все в порядке, что с ней ничего не случится. Я бы не допустил этого.

Но потом я напомнил себе, что это прекрасное существо не дождалось двадцати четырех часов и позволило другому мужчине поцеловать себя. Позволило чужим рукам обнимать ее. Его руки касались ее тела.

Я наблюдал за ней больше двух лет. Я тосковал по ней. С самого того момента, как увидел ее, я ни разу не был в другой женщине, даже не смотря на мои попытки сделать это. Для меня существовала только она. Так просто. Если бы мир узнал об этом, то меня бы назвали глупцом, сумасшедшим, и многим другим. Но для меня это не имело значение, потому что я хотел только ее. Джулию. Она была единственной женщиной, которую я желал. И все же, кажется, я не имею на нее никакого влияния. Она вернулась в объятия Вика, будто он никогда не покидал ее.

Она проснулась для него.

И меня посетила не очень хорошая идея. Но это только начало.

— Иди сюда.

— Ч-что? Зачем? — она нахмурилась.

— У тебя нет права задавать мне вопросы.

— Н-но, самолет.

— Я разве не ясно выразился, Жемчужина моря?

— Прекрати меня так называть.

Я улыбнулся, зная, насколько злобно это выглядело.

— Ты та, кто ты есть, — я потер свой подбородок. — Это меня и привлекло к тебе. Ночи, как сегодня, когда ты играла свою роль и трахалась с другим мужчиной.

— Я не трахалась с ним, — прошипела она.

— Может, и так. А теперь, иди сюда.

— Но самолет вот-вот взлетит.

— Да мне похуй, Джулия.

Она поерзала на своем месте, и я увидел одну из пухлых губ ее киски.

— Сейчас же, — прорычал я. — И сними свою одежду.

— О, так ты этого хочешь? — в ее голосе и глазах снова появился огонь. От этого мой член снова дернулся. Она расстегнула пряжку ремня на талии и вскочила со своего кресла. — Ты хочешь снова трахнуть меня? А? Поместить это в мою задницу и действовать так, будто ты владеешь мной?

— Я владею тобой.

Она сузила глаза.

— Давай, — сказал я. — Ненавидь меня за это. Слишком поздно, чтобы что-то изменить.

— Я тебя не узнаю, — она покачала головой. — Если бы просто выслушал меня, ты бы понял, что я не хочу …

— Думаешь, мне есть до этого дело? Думаешь, меня волнует то, чего ТЫ хочешь?

Она положила свои руки на бедра, стараясь сдержаться и не кинуться на меня, пока самолет продолжал набирать скорость.

— Тебе не все равно, Коул. Я не знаю, какого хрена творится с тобой сейчас. Но тебе не все равно.

Я прочистил горло и наклонился вперед.

— Мне было не все равно. Пока я не увидел свою женщину в объятиях другого мужчины. Мужчины, с которым она трахалась, — я расстегнул свой ремень безопасности. — Мужчины, которого она умоляла жить в ее квартире буквально несколько дней назад, — я оставался на месте. Сидел. Сжав руки в кулаки. — А сейчас, сними свою гребаную одежду.

Я ожидал, что она начнет бороться со мной. Скажет мне нет. Но она не сделала этого. И удивила меня тем, что сняла свою футболку через голову. Ее грудь подергивалась, пока она пыталась удержать равновесие. Самолет начал взлетать, отрываясь от взлетно-посадочной полосы. Она сдернула свои шорты, позволяя им спуститься к лодыжкам.

— Хочешь вести себя как полная задница? — она провела руками по своим сискам. — Думаешь, толкаясь в меня, ты почувствуешь себя лучше?

— Я нуждаюсь не в твоих комментариях, а в твоем теле, — я расстегнул молнию своих штанов, сдвинул их так, что мой член оказался на свободе. Ее голодный взгляд задержался на нем. Он запульсировал в ответ.

— Что ж, очень жаль. Ты получишь мой комментарий, а не мое тело, — она ухмыльнулась мне, но ее уверенность дала трещину, когда самолет полностью оторвался от земли. Это вынудило сделать еще один шаг ко мне.

— Ты и вправду так думаешь? — я схватил ее за руку и притянул к себе на колени.

Из ее рта вырвался со свистом воздух.

— Я знаю, — ответила она, затаив дыхание.

— Значит, если я прямо сейчас коснусь твоей киски, то ты не повлажнеешь?

— Если только из-за того, что ты не позволил мне кончить ранее, — она переместилась на коленях, пока не оседлала меня, ее грудь оказалась на уровне моего лица, а вход во влагалище завис над моим вздымающимся членом. — Потому что ты получил, что хотел, не дав мне при этом никакого удовольствия.

Я посмотрел ей в лицо. Она дразнила меня, но была возбуждена, готова. Я знал, что как только прикоснусь к ней — она станет влажной для меня.

— Ты уже получила свое удовольствие на сцене, забыла? — в моем голосе снова появился холод, когда эта картинка вновь мелькнула в моей голове. Вик, обнимающий ее, его рука, скользящая между ее бедрами.

— Ты идиот, — прошипела она, но не отодвинулась.

— Я идиот. Потому что люблю тебя, — я усмехнулся и провел руками вверх по ее бедрам.

Она отшатнулась, как от удара. Я проигнорировал боль в своей груди.

— Теперь, трахни меня.

— Я не буду…

— Будешь, — я позволил пальцам пробежаться по внутренней стороне ее бедра, почувствовав несколько капель ее возбуждения. Погладив ее по пухлым, гладким губам ее киски, я прошелся по ее влажному клитору. Она вздрогнула и прикусила губу.

— Мы оба знаем это.

— Жаль, что я тебя не люблю, — она сузила глаза.

— Поверь, мне тоже жаль, — я горько улыбнулся ей и надавил на ее бедра, пока она не оказалась вплотную над моим пульсирующим членом.

 

Глава 11

Джулия

Я зависла в воздухе над Коулом, мое влагалище находилось лишь в нескольких дюймах от его вздымающегося члена. Даже после того, как он с болью вторгался в мою задницу, вместо того чтобы выслушать меня, я все равно хотела его трахнуть. Я не врала, когда говорила, что не хотела любить его. Он самый обескураживающий мужчина из всех, что я встречала за свою жизнь.

— Значит, ты все еще меня любишь, — не знаю почему, но я почувствовала острую потребность уколоть его, но была уверена, что он заслужил это.

— Просто трахни меня, — он потянул мои бедра.

— Сначала я хочу услышать как ты произносишь, что любишь меня. Раньше ты не возражал против этого.

Я вспомнила то время, когда он открылся мне, обнажая свое сердце. Мое сердце переполнилось чувствами лишь от этой мысли.

— Так было до сегодняшнего вечера.

— Получается, что только из-за моего танца с Виком, на который я согласилась ради спасения твоей задницы, ты больше не хочешь меня любить?

— Ты первая это сказала, — его темные глаза сузились. — Хотя я вообще не верю, что ты действительно когда-либо любила меня.

Слова прозвучали не грубо, без эмоций, и все же причинили мне сильную боль, пронизывающую до костей.

Это он был помолвлен с другой женщиной. Это он облажался. А я тот человек, чья преданность и любовь поставлены под сомнение.

Что за чушь собачья.

В моей голове возникла идея, и я улыбнулась ей, прежде чем медленно опуститься на его член, растягивая свою киску на его толстой длине. Он застонал подо мной, сжимая мои бедра. Полностью опустившись, я прижала его голову к ложбинке моих грудей.

Зарывшись пальцами в его волосы, я начала двигаться. Я не была нежной или неторопливой, двигалась быстрыми толчками. Я чертовски сильно хотела кончить. Мне нужно было кончить еще раньше. И я была на грани, уже почти.

— Черт, да, — Коул застонал в мою грудь, от чего та завибрировала.

— Ага, тебе нравится эта киска? — я задвигалась еще быстрее, жестче толкаясь бедрами, наша кожа соприкасалась со шлепками.

Он лишь застонал в ответ, проведя языком по ложбинке.

Он думает, что может наказывать меня? В моей голове пронесся вопрос. Он думает, что может вести себя так, будто это именно я усложняю все это дерьмо?

Оргазм начал охватывать меня. Я с трудом вывернулась из его хватки прежде, чем кончила на его члене. Ведь я понимала, что если сделаю это так, то он тоже кончит и тогда это разрушит мой план. Я отшатнулась и приземлилась на пол прямо перед ним. Ни секунды не мешкая, я опустила свои пальцы на влажную киску, массируя набухший клитор. Оргазм практически сразу охватил меня, и, откинув голову назад, я застонала, пока дрожь удовольствия сотрясала меня.

Я услышала громкое рычание, но не остановилась. Я получила то, что мне было необходимо. И если Коул не посчитал нужным довести меня до оргазма там, в раздевалке, то тогда я не считаю нужным сделать это сейчас для него.

Его большое тело внезапно обрушилось на меня, прижимая к полу.

— Значит, так ты хочешь поиграть, да? — он широко раздвинул мои ноги и толкнулся в меня.

— Я лишь играю по твоим правилам, — простонала я, пока он вдалбливался в меня.

Он больше ничего не сказал, лишь безжалостно трахал меня. Его бедра быстро качались, а член снова и снова пронзал мое влагалище.

На его лице проступили капли пота, которые потом капали на меня. Его руки дрожали от напряжения, располагаясь по обе стороны моей головы. Я посмотрела в его глаза полные похоти и гнева, и позволила увлечь себя в поток удовольствия жесткого секса, которого жаждало мое тело, и совсем скоро меня накрыла волна оргазма, намного мощнее предыдущего.

Коул резко вышел из меня и переместился, располагая свой член в нескольких дюймах от моих губ.

— Открой рот, — прорычал он.

Я сделала, как было сказано, готовая попробовать на вкус его бархатистую сперму. Еще два толчка и горячие струи брызнули из его головки мне в рот. Я не сводила с него глаз, его длинные волосы свободно обрамляли его лицо. Его взгляд был потерянным от страсти. После того, как проглотила сперму, я провела своим языком по головке его члена, собирая последние капли.

Он прижал ладонь к моей щеке, придавив голову к полу. И, склонившись надо мной, провел большим пальцем вдоль моей нижней губы.

— Этот рот мой. МОЙ, — он говорил тихо, но слова, казалось, отражались от стен вокруг нас. — И я буду кончать в него столько раз, сколько нужно для того, чтобы ты запомнила это.

 

Глава 12

Джулия

Я проснулась от яркого солнечного света, проникающего сквозь окно пентхауса в городе Нью-Йорк. Я была одна в постели.

Постели Коула.

После того, как самолёт приземлился предыдущей ночью, лимузин подобрал нас и отвёз в город. Я была эмоционально разбита и выжата из-за всего происходящего с Коулом и из-за боязни киллера, шатающегося поблизости, однако я всё-таки уставилась в окно с полным трепетом, впитывая город. На улицах была активность не свойственная для четырех часов утра. Большие здания нависали над нами. Они впечатляли больше, чем всё в Далласе. Город, казалось, продолжался вечно, никогда не заканчивающиеся мигающие огни и желтые такси.

На некоторое время я позволила себе забыть о том беспорядке, в котором была. Я просто отпустила это и осматривала всё вокруг. Я никогда не путешествовала, не много, по крайней мере, особенно не в Нью-Йорк. Я выросла в маленьком городе, поэтому о том, чтобы увидеть такое место, я могла только мечтать.

И затем мы прибыли в этот массивный небоскрёб, в котором Коул владел пентхаусом на пятьдесят седьмом этаже. Он не разговаривал со мной всё это время. Не рассказал о своей жизни или о том, почему мы здесь. Он вернулся к своим секретам, к своей тишине. К своей задумчивой стороне. И я дала ему погрузиться в раздумья. Он был сам виноват в том, что не слушал меня.

После того, как мы добрались до пентхауса, он не тратил время на то, чтобы показать мне всё вокруг, вместо этого моя спина была прижата к ближайшей стене, и его член был во мне. Думаю, я всё-таки я получила тур по пентхаусу, так как он трахнул меня у стены, потом в душе, и затем на большой кровати в его комнате.

Мы не разговаривали. Я не подталкивала к этому, также и он. Мы были просто двумя животными, двумя зверьми уничтожающими друг друга. Это не было сладко или романтично. Это было грубое, злое сношение, где мы оба сильно кончали снова и снова, но, казалось, что этого никогда не будет достаточно.

Свет пробивался в окно к тому времени, как мы наконец-то легли спать, и сейчас я проснулась. Белые цифровые часы на тумбочке сообщили, что было немного за полдень.

Я осмотрела комнату, по-настоящему рассматривая её в первый раз. Всё было полностью в оттенках серого и белого. Простыни были также белыми, гладкими на моем голом теле. Я пожевала губу и села, подавляя стон от того, насколько воспаленным было моё тело.

Я выбралась из кровати и пошла взять свой телефон, прежде чем вспомнила, что у меня его не было. Он был засунут в сумку с одеждой в раздевалке «Восхищения». Мои мысли сразу же устремились к бабушке. Мне не нравилось быть без связи, особенно со всем происходящим. Я всё ещё разговаривала с ней регулярно, позвонила ей как раз перед тем, как мы с Виком вышли на сцену «Восхищения». У неё всё было хорошо. Её медсестра заботилась о ней, и несколько мужчин Коула были приставлены к дому для её защиты, но это не уменьшило полностью мое беспокойство. И не иметь здесь телефона ухудшило его в четыре раза. Тоже самое с папой. Вещи с ним не были на сто процентов, и, думаю, никогда не будут. Но он говорил со мной больше сейчас, чем он делал это в прошлом. По большей части через сообщения, спрашивая как я, что делала.

Он бы не позволил Коулу приставить людей к своему дому, что было в порядке вещей. Я знала, что мой отец снес бы голову кому-либо, прежде чем они даже могли бы подумать о том, чтобы причинить ему вред.

Ох, мне действительно нужен мой телефон, чтобы я могла убедиться, что они в порядке.

Следующими в моей голове всплыли мысли о Вике и Крисе. Я знала, что они будут беспокоиться обо мне. По крайней мере, они были в лофте и могли позаботиться об Уизли.

Я видела их обоих, прежде чем мы с Коулом покинули «Восхищение». Коул вытащил меня с раздевалки, проходя мимо некоторых из его мужчин, в том числе и Вика, Криса, его матери, и даже Элейн. На лице Рэнди читалось явное облегчение, когда он увидел меня, как будто он действительно боялся за мою жизнь.

Вик пытался добраться до Коула, в то время как Крис отчаянно старался удержать его, но к моему удивлению Коул никак не отреагировал на это. Он пропихнулся мимо них, как будто их и не существовало. Рэнди и Леон следовали за нами, вместе с мужчинами, которые сопровождали нас до частного аэродрома Коула. Я желала, чтобы у меня была возможность написать Вику. Мне нужно было поговорить с ним. Нужно было выяснить, что это было на сцене прошлой ночью. Почему он сделал это спустя столько времени.

Я приложила руку к своим губам. Он никогда раньше не пытался меня поцеловать. Мы были друзьями. Существовали границы. Но прошлой ночью он сделал это. Я не понимала этого.

Я выскользнула с кровати, чтобы найти розовое летнее платье, висящее на вешалке на ручке двери, которая, как я предположила, вела в гардеробную. Пара нижнего белья и бюстгальтер были закреплены под ним. Я быстро оделась и воспользовалась ванной, перед тем, как выйти из комнаты.

Жилая зона была огромной, больше чем я помнила с прошлой ночи, хотя это не говорило ни о чем, так как я не осматривала по-настоящему её. Здесь были окна от пола и до потолка, выходящие на город. Вид был захватывающий дух. Это был вид, который ожидаешь увидеть в фильмах, но никак не в реальной жизни. Но это была реальная жизнь. Город шумел, в то время как я стояла здесь, смотря вниз на него, в новом пастельно розовом платье.

— Ты проснулась.

Голос Коула напугал меня, и я повернулась, чтобы увидеть его, прислонённого к стене. Он принял душ в какой-то момент, так как его волосы были влажными, и он был в выглаженном костюме. В одной руке он держал чашку кофе. Мой взгляд задержался на нём на секунду, прежде чем меня привлекло кое-что ещё. Огромный аквариум простирался на пол стены, к которой он прислонился.

— О, мой бог.

Я не фанатела по аквариумам. Я просто не могла понять смысла в них, но не было ничего, что могло бы отрицать красоту этого. Я была сосредоточена на нём, пока подходила ближе, впитывая всех рыбок разных ярких цветов напротив чёрного фона. Гора из камней была сооружена в центре аквариума, и рыбы плавали в и вокруг них. Я пригляделась к дну, и увидела там много маленьких рыбок, стремящихся в разных направлениях.

— У тебя есть маленькие рыбки.

— Ну да, — он хохотнул. — Они родились в аквариуме.

Я не сводила с них глаз и нахмурилась. Здесь должно быть тридцать или даже больше их. Все они были разных цветов, некоторые ярко голубые, другие желтые, какие-то полосатые.

— Африканские цихлиды размножаются как сумасшедшие, поэтому я сохраняю малюток, которые выжили.

— Что ты имеешь в виду под «малютки, которые выжили»? — я следила за ними, наблюдая, как они носились туда-обратно.

— Большие рыбы едят их, конечно же.

— Ох.

Было глупо с моей стороны спрашивать; конечно же, это было причиной. И затем что-то ещё всплыло в моей голове.

— Это тот аквариум, который, ты сказал, у тебя есть, — я посмотрела на него. — В тот день за ужином.

— Это так, — ответил он ровным голосом.

— Это было в тот же день, когда ты сказал мне, что хотел быть дрессировщиком, — я вернула взгляд на аквариум.

— Это также было в тот день, когда я трахнул тебя у покрытой плесенью стены возле мусорного бака, — холодная улыбка растянулась на его губах.

Я покачала головой.

— Правда, Коул? Это всё, что тебе есть сказать. Я думала, что ты вытрахал свою злость прошлой ночью.

— Ещё нет, — он сделал глоток кофе.

— Ты, наверное, смеёшься надо мной? Я пытаюсь помочь тебе, и затем ты относишься ко мне как к какому-то монстру. Расскажи мне какой в этом смысл.

— Я не собираюсь обсуждать это, Джулия, — он оттолкнулся от стены и сделал шаг по мне.

— Какого черта? Почему нет? Нам нужно поговорить об этом, — я положила руки себе на бёдра.

— Потому что я не хочу, — он поставил свой кофе на аквариум и сделал шаг ко мне. — Потому что, чем больше ты говоришь, тем больше я хочу заткнуть тебя, засунув тебе в горло член, — он достиг меня и погладил шрам на теле.

— Ты сволочь, — я дала ему пощёчину, мою руку засаднило.

Он даже не моргнул.

— Я знаю. И ты шлюха.

Я поразилась его словам, отступая назад, ненавидя то, что это заставило меня почувствовать себя так, как будто он ударил меня, когда всё, конечно же, было наоборот.

— Помнишь тот день в грузовике, после того, я взял тебя повидаться с твоей бабушкой? — он сделал паузу. — До того, как я трахнул тебя за ужином.

Я прикусила губу, но ничего не сказала.

— Ты сказала, что хороша только в двух вещах. В стриптизе и в сексе.

Я слегка кивнула, вспоминая. Как я могла забыть это? Коул посмотрел на меня печальными глазами, наполненными неверием на мое откровение.

— Ну, ты была права. Это всё на что ты способна.

Я вздрогнула, не в состоянии сдержать своё хладнокровие. Что-то внутри меня треснуло, и я была уверена, что это было сердце.

— Ты не имеешь это в виду.

Он наклонился ближе.

— Имею.

— Ты не поверил в это тогда, когда я впервые тебе это сказала, и ты не веришь в это сейчас, — я фыркнула, надеясь, что это перекроет боль.

— Верь во что хочешь, — он пожал плечами. — Сейчас обуйся. Нам нужно кое-где быть, — он отвернулся.

— Я никуда не пойду с тобой, — я издала грубый смешок и прижала тыльную сторону руки к лицу, пытаясь не дать слезам пролиться на мои щёки.

Он остановился на середине пути.

— Да. Ты пойдёшь.

Я покачала головой, внезапно не узнавая человека передо мной. Только несколько дней назад он в открытую признался мне в любви в Новом Орлеане.

— Почему ты вообще тогда хочешь, чтобы я пошла куда-то с тобой, если это то, что ты действительно думаешь обо мне.

— Потому что ты моя, — его слова были мощным шепотом, который задержался в воздухе между нами, вращаясь, крутясь в тех нескольких футах, что разделяли наши тела.

— Тогда почему ты делаешь мне больно? Почему ты делаешь это? — я ненавидела то, как я звучала, подобно жалобному ребёнку.

Он не двигался, а стоял полностью неподвижно.

— Потому что ты причинила боль мне. И уже слишком поздно, чтобы уйти.

* * *

— Что это за место? — спросила я, когда мы сошли с эскалаторов в шикарную зону ожидания. Женщина сидела за чёрным столом перед коричневой деревянной дверью. Ещё глаза зажглись, когда она увидела Коула.

— Мистер Мэддон! — она отпрыгнула от стола и обошла его, чтобы стать перед нами. — Так восхитительно видеть, что вы вернулись! — она с энтузиазмом пожала его руку.

— Приятно видеть вас тоже, Марла.

Её взгляд перескочил на меня.

— Это она? — её слова не были обвинительными, а скорее любопытными и взволнованными.

Я посмотрела на Коула, который кратко кивнул, показывая, что я была именно тем человеком, о ком она говорила. Её зеленые глаза загорелись ещё сильнее, что я думала уже не возможно. Она схватила мою руку и пожала её, её красные кудряшки запрыгали вокруг её лица, когда сделала это.

— Так удивительно познакомится с вами, мисс Коллетт. Мистер Мэддон сказал, что он привезёт вас, и я ждала этого всё это время. Ох, посмотрите на меня, — она прижала свободную руку к груди, — я груба. Я Марла. Я секретарь здесь, в офисе «Обсидиан Спирит Корпорейт».

Я не знала, что сказать женщине. Всё, что я могла делать, это уставиться на неё, пока она практически выдернула мою руку из сустава. Бабочки устремились в живот при мысли, что Коул потратил своё время на то, чтобы сказать секретарше обо мне, что затем я напомнила себе, что он, скорее всего, поделился с ней этими вещами до того, как решил ненавидеть меня.

— Приятно познакомится, — удалось мне выдавить из себя.

— Есть новые сообщения, что-либо, что ещё не было переслано мне или остальной части правления? — спросил Коул.

Марла поспешила вернуться к столу.

— Хм, — она использовала мышку, чтобы прокрутить вниз что-то на экране компьютера. — Нет. Ничего нового. Я уже переслала все другие сообщения на ваш мэйл.

Коул кивнул.

— Спасибо, Марла.

Он повёл меня к большой двери из темного дерева. И когда он распахнул её, это всё показалось немного сюрреалистичным, потому что я знаю, оно так и было. Это был его офис, офис Коула. Офис, где он сидел в потрясающем кожаном кресте, лицом к другому невероятному виду на город, который никогда не спит, и руководил своей миллиардной ликерной компанией.

Я знала, чем он занимался для существования, но видеть это в реальности сделало всё понятней. Этот офис, с выкрашенными в белый стенами, большим столом в центре комнаты и даже большим аквариумом, заполнившим одну стену, сделал меня гипер осведомлённой о том, кем был Коул. Он был одним из самых богатых людей в Соединённых Штатах. У него было больше денег на его банковском счёту в этот самый момент, чем я когда-либо увижу в своей жизни.

Он был мужчиной, который преследовал меня. Меня, из всех людей. Этот миллиардер сделал меня объектом своей одержимости — какую-то стриптизершу из низкого класса. Он трахнул меня больше раз, чем я могла бы сосчитать. И он убил своего брата. Он вырезал его сердце. Также он был одним из самых нежных любовников, которые у меня были, и в тоже время самым грубым. Пребывание здесь было, правда, невероятно сюрреалистичным.

Он прошёл к окну за его столом, поворачиваясь спиной ко мне.

— Итак, это оно, — произнёс он тихо.

Я подошла, чтобы стать возле него.

— Это что?

— Мой офис.

Я кивнула, поборов желание закатить глаза.

— Я приходил сюда каждый день на работу. Иногда и по многим выходным за последние семь лет или больше, после того, как я вышел из тюрьмы.

Отсылка ко времени в тюрьме заставила меня одернуть взгляд от занятого мира внизу. Было немного странно слышать его, говорящим это, учитывая то, что я даже не знала, что он сидел в тюрьме до вчерашнего дня.

— Как долго ты там пробыл?

— Около трёх лет. Я не отрывал этот корпоративный офис до тех пор, пока не вышел. Всё до того базировалось за пределами Нового Орлеана.

Я нахмурилась, давая информации впитаться.

— Почему ты тогда перенёс его сюда? Почему не оставить его там?

— После того у меня не было причин больше быть в Новом Орлеане. Все, кто имели значения для меня, ушли, — он оперся рукой на стекло, его взгляд никогда не вилял от вида внизу.

— Ты имеешь в виду твоя сестра, — я ожидала, что он наброситься на меня, но была уже за гранью того, чтобы заботиться об этом.

— Сеэнди, — сказал он, удивляя меня. — Да.

Я посмотрела на его руку, где, как я знала, под одеждой была спрятана его татуировка, но ничего не сказала.

— Ты не собираешься задавать мне больше вопросов?

Я хотела. Мне нужно было узнать, что произошло той ночью десять лет назад.

— Я всего лишь шлюха, помнишь? Хороша только для стриптиза и секса. Почему я буду заботиться о том, чтобы знать? Как это улучшит мою простую жалкую жизнь? — сарказм сорвался с моего языка подобно хлысту.

Вместо нападки на меня, Коул вздохнул и прошёл к столу.

— Я сидел здесь каждый день в этом кресле. До того, как я нашёл тебя, — он тяжело опустился за стол.

Я задержала дыхание, но не сдвинулась. Какой в этом был смысл?

— Я редко бывал здесь с того момента. Управляя своей жизнью, своим бизнесом, временным офисом в стрипклубе — всем, не разбирая чемоданов, — он вскинул руки в воздух. — И ради чего? — он посмотрел на меня.

— Ты такая сволочь, — я сдвинулась, чтобы быть к нему лицом. — С меня хватит оскорблений. Я, блядь, покончила с ними.

— Ты знаешь, сколько раз я сидел за этим столом и думал о том, чтобы трахнуть тебя? — он ухмыльнулся мне.

Я дернула головой в удивлении.

— Но ты…

— Я потратил большую часть своего времени в Техасе. Но не всё. Некоторое я потратил здесь. Мотаясь туда и сюда для обязательных рабочих моментов.

— Ох.

— И я думал о том, что сделал бы, если бы смог привести тебя сюда в твоём маленьком блестящем наряде, с твоей открытой грудью и влажной для меня киской, — его слова были подобны мелодии, горячей и сексуальной, дразнящей мою кожу, пока я не я не вспыхну. — Я думал о том, чтобы трахнуть тебя прямо здесь, — он провёл рукой по крышке стола. — И здесь, — он указал на стул, который стоял лицом к нему с другой стороны стола. — И там, — он махнул в сторону окон, где мы стояли. — Я думал о том, на что это будет похоже иметь тебя здесь, прижатой к окну, твои соски твёрдые, трутся о чистые стекла, пачкая его. Ты выставлена на всемирное обозрение, — он опустил свои локти на стол. — В то время, как я бы брал тебя сзади. На самом верху небоскреба, на вершине города.

Я прикусила изнутри щеку и села на стул напротив него.

— Ты на самом деле думал обо всём этом? — я ненавидела то, насколько задыхающейся я звучала, насколько влажной я была.

Я всё ещё была воспаленной из-за предыдущей ночи, но часть меня текла, готовая, безрассудная для него, для того, чтобы он сделал то, что представлял.

Зазвонил телефон, разрушая момент. Коул вытащил его из кармана и ответил, напоминая мне, что я все ещё без своего телефона. У меня не было возможности проверить как там бабушка или кто-то ещё.

Я позволила своему взгляду попутешествовать по комнате, пока Коул разговаривал. Было несколько сертификатов в рамках с одной стороны. С другой стороны, там же, где и аквариум, была массивная картина русалки. Она растянулась на камне, на дне океана, её рука за головой, голубые волосы развеваются вокруг её недвижимой формы. Она смотрела с картины, её темные глаза заманивали, притягивая смотревшего. Она держала нитку жемчугов в одной руке, пока другая лежала на её загорелом животе.

— Ты уверен, — натянутый голос Коула вернул моё внимание к нему. — Здесь в городе? — он сделал паузу. — Ох, — он кивнул. — И не было никаких других следов его? — другая пауза, в этот раз продолжительнее. — Я понял. Хорошо, отправь это мне. Спасибо. Ох, подожди, есть какая-то новая информация о номере, который я тебе скинул… — он запнулся, когда человек на том конце прервал его. Через несколько секунд он сказал:

— Окей, дай мне знать, — он закончил звонок.

Я смотрела на него в ожидании, когда он сразу же не объяснил.

— О чем это было?

Он смотрел на меня, как будто решая, хочет ли он рассказать мне или нет.

— Тебе лучше сказать мне, Коул.

— Всё ещё никаких следов Кевина с того дня, предшествующего убийству Мэнди. Он не появлялся на работе. Никаких звонков. Ничего. Его мать, которая всё ещё живет в твоём родном городе, подала заявление о его пропаже, утверждая, что не слышала ничего от него с того же дня, когда его последний раз видели на работе.

Я обдумала его слова. Обнаружение названия компании Кевина на кофте Джея была потрясением, ужасающим. Только это не имело смысла. Зачем Кевину совершать всё это? Это на него не похоже.

— Однако мой парень нашёл еще кое-что. Отца Кевина. Он проживает в Нью-Йорке. Севернее в Ньюбурге в часе езды отсюда.

Слова Коула заставили подняться волосы на моей шее. Это напомнило мне о том времени, когда Кевин преследовал меня. Это отличалось от того, что делал Коул. Это было ужасающе, потому что я знала, что Кевин причинит мне вред. Он не был ни на секунду в моей жизни против того, чтобы избивать меня. Он легко доказал это, когда я отказалась принимать его извинение и его назад после того, как он оставил меня избитую и сломленную на полу его гостиной. Он стал помешанным. Ужасающе помешанным.

Я сумела получить маленькие апартаменты в городе, недалеко от того, где я выросла, на мою минимальную зарплату в продуктовом магазине. Это был мой первый шаг в свою собственную жизнь, в новую жизнь. Но он узнал, где я жила. Я пришла домой ночью, обнаружив его ожидающим у моей входной двери. Сначала он умолял меня дать ему еще шанс. Так и было какое-то время, пока он не перестал хотеть ждать больше. Это тогда, когда я испугалась, начала постоянно оглядываться. Я не делала ничего в одиночестве. К моему счастью, это продлилось только пару недель до того, как я получила работу в «Восхищении», что вытянуло меня из моих ужасных апартаментов, где он ждал меня у машины и стучал в окно моей спальни.

— Ты знала, что он жил здесь?

— Нет. Он и его отец не разговаривали особо. Только на Рождество и дни рождения. Я знала, что он жил не близко, но он никогда не говорил мне, где именно.

— Ну, он в Ньюбурге. Похоже, он жил там добрые десять лет. Возможно Кевин поехал туда в поисках убежища к своему отцу, до того момента, пока он не разберётся со всем.

Я могла видеть, как Коул взвешивал все варианты в голове.

— Тогда чего мы ждём? Нам нужно поехать туда сейчас и поговорить с его отцом, — я встала.

— Ты не едешь.

— Что? Ты думаешь, что поедешь без меня? Мне надоело это дерьмо. Нам нужно понять, кто, блядь, делает всё это. И если это Кевин, и он здесь, тогда нам нужно действовать быстро.

Коул встал со своего кресла, сжимая кулаки.

— Я действую быстро. Но ты не едешь. Это может подвергнуть тебя опасности.

— Ты самое большое противоречие на планете, — я закатила глаза. — Одну минуту назад я просто какая-то шлюха, а сейчас я должна быть защищена?

— Это не подлежит обсуждению.

— Подлежит. Я еду. Тебе нужно, чтобы я поехала. Если я здесь и Кевин тоже, то он может прийти за мной. Я знаю, что он придет.

— Почему ты сказала это? — он поднял бровь.

— Я просто знаю его. Хорошо? Он один из тех парней, которым нравится контролировать, — я хмыкнула на него. — Подобно тому, кого я ещё знаю. Но в любом случае, если он узнает, что я была там, в доме его отца и он был там… то он появится. Он не сможет стерпеть этого. Он захочет позлорадствовать и кинуть мне это в лицо. Вот, какой он человек, — Коул ничего не сказал, поэтому я опустила свою ладонь на его руку. — Если ты или твои парни будут выискивать, то он останется скрытым.

Коул уставился на меня, эмоции борются в его глазах.

— Блять, — он провёл рукой по волосам. — Если я соглашусь на это, — он выплюнул. — Если я разрешу тебе поехать… тогда тебе придется многое объяснить.

Я фыркнула.

— Я уже объясняла тебе о прошлой ночи, я…

— Не о прошлой ночи. О Кевине. Мне нужно знать всё о тебе и нём, — его глаза сверкнули чём-то опасным. — Каждую чёртову деталь. Ты поняла, Джулия?

Я уставилась на него. Хотелось ли мне рассказать Коулу о том, через что мне пришлось пройти с Кевином? Хотелось ли мне поделиться с ним каждой покрытой кровью смущающей деталью того, как я жаждала любви Кевина, его прощения после того, как он ударил меня?

— Хорошо, — слово вырвалось из меня, прежде чем я успела подумать об этом.

Это была правильная вещь, которую нужно было сделать. Кому-то из живущих нужно было узнать. Острая боль прострелила через мою грудь, когда картинка Мэнди всплыла в моём мозгу.

— Я просто хочу, чтобы это закончилось, Коул. Я расскажу тебе всё, — мой голос прозвучал слабо.

Он не выглядел полностью счастливым из-за моего ответа. Как будто ему было больно слышать это. — Хорошо, — он отвёл от меня взгляд. — Тогда, думаю, нам нужно ехать.

 

Глава 13

Коул

Я уставился на черное кожаное сиденье, на котором сидела Джулия в лимузине. Я смотрел на сиденье, а не на нее. Взгляд на нее сделал бы все реальным. Вещи, которые она мне рассказала за последний час. Ужасная реальность тех вещей, которые с ней сотворил ее бывший парень Кевин.

Я знал, что он причинял ей боль. Это было понятно из того, что рассказала ее бабушка, и из того, как она реагировала, когда я говорил о нем. Но я никогда не знал. Даже когда мои люди копались в ее подноготной. Не было никаких свидетельств жесткого обращения, по факту там вообще не было почти никаких свидетельств их отношений. Они никогда не покупали ничего вместе. Никогда не выезжали из страны или летели на самолете вместе. Ничего. Только мелкие детали. Она использовала его кредитную карту дважды на заправке в часе езды от Далласа. Ее размашистая подпись была на двух чеках. Только на двух. Наклоненные буквы ее подписи ничего не показали.

Я думал, что он был подонком, сволочью, но я даже представить не мог, что он так ее обижал. Изменял ей. Избивал ее и затем трахал кого-то еще, пока она лежала травмированная в крови на полу.

Она не выглядела расстроенной из-за этого. Она выглядела потерянной, когда рассказывала истории обо всех тех разах, когда он разрушал ее. Это внушило мне отвращение. Отвращение к нему и к себе. Он был последним человеком, с которым она серьезно встречалась до того, как появился я. До того, как я преследовал ее, внушал ей быть моей.

Но она не твоя. Не на самом деле. Она будет возвращаться назад к Виктору каждый раз, когда ей выпадет шанс.

Я закрыл глаза и оттолкнул это мысль.

— Почему ты не рассказала мне раньше? — спросил я.

— Рассказать тебе раньше? — выражение ее лица сказало мне, что я был идиотом. — Когда? До или после того, как ты преследовал меня? Прошлой ночью, когда ты трахал меня и говорил заткнуться?

— Как насчет после того, как на тебя напали? Ты была уверена, что он никак не связан с этим! — я сжал кулаки.

— Это просто не звучало правильно, — она скрестила руки. — Я знаю, что на кофте Джея был логотип, но я все еще не понимаю. Сообщение на стене… оно просто не сходится.

— Оно сходиться, Джулия. Сообщение говорит держаться подальше от него. Имеется в виду от меня. Он не хочет, чтоб ты виделась со мной больше. Если ты продолжишь встречаться со мной, то он попробует убить меня, — я сжал зубы. — Это имеет отличный смысл, что тот, кто избивал тебя, причинял боль и преследовал, сделает что-то такое.

— Ох, правильно, конечно! — она вскинула руки в воздух. — Кевин лучший кандидат в теории, не так ли? А что о тебе? — она сузила глаза на меня. — В теории, ты преследовал меня, убил своего брата и провел время в тюрьме. Звучит так, что ты даже кандидат получше.

— Я преследовал тебя не в теории, — улыбка изогнула мои губы.

— Хорошо. Тебя, убившего своего брата, не достаточно?

— Ты и вправду думаешь, что я стою за всем этим? Что я тот убивающий и угрожающий? Играющий в типа больные игры разума? — она открыла рот, но я не дал ей продолжить. — Я не играю ни в какие игры, Джулия. Нет никакой нужды играть и возиться с тобой. Ты уже моя.

— Мог одурачить меня, — она фыркнула.

— Что это было? — я сел ровнее.

— Ты продолжаешь говорить это, но ты не веришь в это. Если бы я была твоей, то ты бы не нуждался в том, чтобы трахать меня и кончать мне в рот и задницу снова и снова прошлой ночью. Тебе не нужно было бы прилагать усилия, чтобы заклеймить то, что ты считаешь своим.

Я свирепо посмотрел на нее, ненавидя то, что она была права. Ненавидя тот факт, что я был полностью ее, а она не была моей вообще. Прошлая ночь в «Восхищении» доказала это и большее.

Но я бы никогда не разоблачил свои сомнения, свои страхи. Она была моей. Хотела она этого или нет. Как я уже говорил ей, было слишком поздно. Не было отступления. Не сейчас. Ни когда-либо.

— Продолжай говорить себе это, — пробормотал я, когда лимузин остановился.

Как только мы вышли из машины, мои люди сразу окружили нас. Я не собирался рисковать. Не в этот раз. Рэнди был по правую сторону от меня, около Джулии. Мы вообще не разговаривали с ним с того момента, как я уволок Джулию в раздевалку прошлой ночью. Он, казалось, расслабился, даже обрадовался, когда я вытащил ее из той комнаты. Как будто он не ожидал, что она выйдет живой. Осознание этого напугало меня сильнее, чем должно было. Рэнди знал меня лучше, чем я знал себя большую часть времени, что чертовски раздражало меня. И если он переживал тогда, значит, он знал, на что я был способен, что я любил слишком сильно. До точки не-блять-возврата.

Я ожидал, что Джулия будет возмущаться из-за мужчин, однако она этого не сделала. Она уставилась на простенький дом из коричневого камня, расположенный в пригороде, среди других домов, которые выглядели почти идентично.

Женщина средних лет, одетая в фартук поверх красной рубашки с длинными рукавами, открыла дверь.

— Могу ли я вам чем-то помочь? — она перевела нервный взгляд с меня на Джулию, затем на мужчин, сопровождающих нас.

— Да, мадам, — сказал я. — Вы Элизабет Мэлон?

— Я, — она медленно кивнула головой.

— Кто там? — громкий голос прозвучал изнутри.

Джулия вздрогнула рядом со мной. Инстинктивно я взял ее за руку.

— Я-я не уверена.

— Меня зовут Коул и это Джулия. Мы здесь, чтобы поговорить с вами и вашим мужем о его сыне, Кевине.

Слегка лысеющий мужчина средних лет вышел из-за угла.

— О Кевине? Кто вы?

— Мы…

— Я Джулия, — она начала говорить что-то еще, но затем закрыла рот.

Его взгляд прошелся сверху вниз по ее телу, выражая эмоции, из-за которых мне захотелось ударить его.

— Джулия? — он посмотрел на свою жену. — Я…

— Вы Михаэль, его отец? — спросила Джулия.

— Откуда? — он нахмурился и кивнул.

— Я встречалась с Кевином несколько лет назад.

Что-то похожее на узнавание зажглось в его глазах.

— Ох, да. Думаю, он упоминал о вас ранее, — его взгляд метнулся между нами двумя и мужчинами. — Хотя мы не разговариваем особо. Какая-то проблема?

— Не против, если мы войдем? Нам нужно задать вам некоторые вопросы о Кевине.

— О Кевине? — он выглядел запутанным. — Почему? У него какие-то проблемы?

У него проблемы? Я хотел рассмеяться из-за этого вопроса. Я хотел встряхнуть мужчину перед собой и рассказать ему обо всех ужасах, которые Джулии пришлось пережить из-за его куска дерьма, подонка сына.

— Он пропал, — преподнесла Джулия до того, как у меня была возможность собрать свои слова до кучи.

— Пропал? Что? Кевин?

— Да, — решительно закивала Джулия. — С начала этой недели. Любая информация, которой вы владеете, сильно бы помогла нам.

Джулия звучала мягко и расстроенно, как будто она волновалась о Кевине. Я был рад, что она начала говорить до того, как я использовал свои кулаки.

— О, мой бог, — Элизабет положила руку на грудь. — С ним все в порядке?

— Я… я не знаю. Надеюсь, — сказала Джулия. — Мы можем войти?

— Все эти мужчины не зайдут в мой дом, — его взгляд остановился на мне. — И не ты в том числе. Только она.

— Черта с два. Я…

— Пожалуйста, мистер Мэлон. Это очень важно. Коул и его люди не намерены причинить вред. Они просто со мной, чтобы защитить меня и вас.

— От кого они защищают нас? — он насупился.

— Я не знаю, — Джулия выглядела так, как будто была на грани слез, и у меня было чувство, что она больше не притворяется. Она боялась смерти. Я сжал ее руку, ненавидя то, как мое сердце болело за нее. — Пожалуйста, сэр. Это важно.

— Хорошо, — он кивнул с неохотой, убирая свои глаза с меня. — Но только вы вдвоем. Остальные остаются снаружи.

— И я, — Рэнди сделал шаг вперед.

Михаэль осмотрел нас с подозрением, прежде чем сказать:

— Хорошо.

Он, должно быть, решил не пытаться спорить, так как мы оба нависали над ним.

Дом был чистым, безукоризненным. Ни одной вещи не на своем месте. Они провели нас в причудливую гостиную комнату, где Джулия и я сели на диван лицом к двухместному диванчику. Рэнди встал за нами спиной к стене.

— Пойди, принеси всем напитки, Элизабет, — потребовал Михаэль, когда сел перед нами. — А теперь, где мой сын?

— Мы не знаем, — смилостивилась Джулия. Затем она продолжила рассказывать ему о том, что никто с работы Кевина не слышал ничего от него, что она ничего не слышала от него — как будто это было обычным делом. Она также объяснила, что кто-то преследовал ее, указав на шрам на шее. И что она боялась, что Кевин был в опасности из-за нее, а не наоборот. Она была так хороша. Слова слетали с ее губ таким образом, что казалось, что она будет разбита, если они не найдут его.

Едва ли она закончила ее душераздирающую сказку, как появилась Элизабет, неся поднос с четырьмя стаканами на нем. Она тихо поставила его на чайный столик.

— Я не слышал ничего от него, — сказал Михаэль. — Я звонил ему на день рождения два месяца назад. Но это все, — он откинулся назад, закинув руку на диван. — Дети это беспорядок. Наверное, он просто на какой-то пьянке, трахает какую-то девку в другом штате, с которой он познакомился в интернете, — он фыркнул. — Это то, чем я бы занялся, если бы пропал.

Взгляд Джулии был приклеен к Михаэлю, но мой был на Элизабет. Я не упустил то, как она замерла, когда он произнес последние слова.

— Иногда мужчинам просто нужно время, чтобы оторваться и найти новую киску, — он хмыкнул. — Это нормально, дорогая.

Элизабет быстро подошла к мужу и протянула ему бутилированное пиво, прежде чем повернуться к каждому из нас с чашкой чего-то похожего на лимонад. Ее лицо было полностью лишнего всякого выражения, но когда она протянула свою руку, я заметил что-то на ее запястье. Под красной тканью было темное пятно.

— Что произошло? — спросил я, мой взгляд направлен на ее запястье. Она быстро одернула руку и натянула рукав на нее.

— Ничего.

— Это не выглядит как ничего.

— Что? — голос Михаэля прогрохотал позади нее. Его глаза-бусинки вдруг наполнились злобой, как будто кто-то дернул переключатель внутри него.

— Что произошло с вашей рукой? — спросил я Элизабет.

— Ничего. Просто неуклюжая, — она быстро покачала головой.

Да, конечно.

— Она всегда врезается в вещи, раня себя.

Элизабет кивнула, соглашаясь с мужем, когда она села около него. Он положил руку ей на плечи; жест не защитника, а владельца.

— Лимонад хорош, миссис Мэлон, — Джулия ослабила напряжение. Она сидела ровно, как доска, сжимая стакан изо всех сил.

— Да, она должна быть хороша для чего-то, правильно? — Михаэль широко улыбнулся, прижимая Элизабет сильнее к своему телу.

— Вы вообще не видели Кевина? Ни слова от него или чего-либо? — надавила Джулия.

— Не-а. Ни слова от него, правда, Лиз?

— Правда, — Элизабет натянуто улыбнулась, что подтолкнуло меня сильнее к краю. Он был здесь? Я думал, что он мог бы, но это выглядело бы слишком легко.

— Могу ли я воспользоваться вашей уборной? — Джулия вскочила с места, удивляя всех нас.

Что, черт возьми, она делает? Мы специально говорили о том, что она не ходит по дому сама. Если Кевин здесь, то мы не знаем, что он будет делать, если окажется в напряженной ситуации с вероятностью быть пойманным. Он мог выйти с оружием наперевес, поэтому нахождение Джулии в одиночестве где-то в доме даже не обсуждалось, и она знала это. Она знала это, но все равно собиралась сделать это. Я отлично знал, что ей не нужно в уборную. Мы специально сделали остановку по дороге, чтобы убедиться, что не будет никакой нужды в этом.

Михаэль скептически посмотрел на нее, как если он не хотел отвечать ей, но все же сказал:

— Конечно. Прямо по коридору и с левой стороны, — он указал рукой.

Она сразу же поспешила в том направлении. Я бросил взгляд на Рэнди, и он последовал за ней, что принесло мне небольшое облегчение. Сам факт того, что она пошла куда-то вглубь дома сама, даже с Рэнди следующим за ней, пробуждал во мне желание ударить что-нибудь.

Я вытащил телефон и быстро написал сообщение.

— Что последнее он сказал, когда вы с ним говорили в крайний раз? — я наклонился вперед.

— Кто? Кевин?

Я кивнул.

— Последний раз я говорил с ним два месяца назад, как я вам уже рассказал. И он ничего не сказал. Просто поблагодарил меня за звонок. Это все, — Михаэль сделал паузу. — Есть ли какая-то причина, по которой вы смотрите на мою жену так?

Я снова взглянул на Элизабет. Она нервничала, уставившись вниз на свои пальцы, которые дрожали на ее коленях.

— Я задаюсь вопросом, есть ли у вашей жены какая-то информация для нас о Кевине.

Мне нужна эта информация. Сейчас. Пока я говорил, я навострил уши на любой шум в доме, но ничего не услышал.

— Ох, нет, — тревога пронеслась по чертам Элизабет. — Я никогда даже не встречала его.

— Тогда почему вы так взволнованы?

Она действовала так, как будто она боялась — но чего?

— Я не взволнована, — сказала она, быстро взглянув на своего мужа.

— Какого хрена ты спрашиваешь? — он посмотрел на жену. — Ты знаешь этого парня?

— Нет, милый. Я не знаю его. Я клянусь.

Его взгляд полон отвращения, пронесся по ней, в то время как его лицо покраснело, становясь еще более нахмуренным.

— Ты чертова лгунья, — он вырвал свою руку и ударил кулаком ее по голове.

— Какого хрена?! — я вскочил, красная пелена заволакивает глаза, в то время как Элизабет рухнула на диван, прикрывая голову руками.

— Откуда ты, блять, знаешь его? — закричал Михаэль, его лицо граничило с фиолетовым цветом, когда он снова поднял свой кулак.

В этот момент другой образ наложился на Михаэля и Элизабет. Я увидел Джулию, прятавшуюся от этих выступающих костяшек — костяшек Кевина. Образ ее тела кровавого и избитого, умоляющего Кевина остановиться. Яркие детали, которые она предоставила мне в лимузине, прорвались сквозь меня, разрывая меня на части. Я бросился на него, позволив красной дымке захватить власть. Я предотвратил удар, который он собирался обрушить на нее, толкая его назад на диван. Он боролся подо мной, ворча.

— Вот как она получила синяк на руке, да? Думаю это правда, что какой отец, таков и сын.

Михаэль оскалился на меня в то время, как распахнулась входная дверь. Я знал, что это мои люди входили в дом, чтобы тщательно осмотреть его; сообщение, которое я отправил им, было точкой отсчета времени.

— Где Кевин? — я прокричал ему. Мужчины стали по обе стороны от меня, и я знал, что остальные прочесывали дом и добирались до Джулии.

— Откуда ты знаешь мою жену? — он закричал мне в ответ, борясь подо мной. — Ты трахал ее, не так ли? Ее всегда возбуждали мужчины помладше.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? Я не знаю твою жену. Но мне нужно знать, где твой сын, и ты собираешься сказать мне это. Сейчас, — я потянул его в стоящее положение, и два мужчины схватили его за руки, усмиряя его.

— Пошел на хрен!

Мой кулак врезался в его челюсть мгновенно, как будто это был безусловный рефлекс. Я закончил с принятием всего спокойно, деланием простых шагов, чтобы разобраться со всем этим дерьмом. Я хотел ответов. Я хотел мести. Я хотел, чтобы Кевин заплатил за то дерьмо, что он сделал с Джулией, даже если это не он стоит за всем этим, и я собирался выбить дерьмо из его обидчика отца, пока я не получу его. Михаэль сплюнул кровь на ковер с булькающим звуком.

— Ох, пожалуйста, не причиняйте ему вреда! — крики Элизабет привлекли мое внимание. Другой из моих парней сдерживал ее, держа ее руки, пока она билась и пыталась подойти ко мне. В ее серых затуманенных глазах была ненависть. Ненависть ко мне.

— Он бьет тебя, — сказал я. — Этот кусок дерьма постоянно делает тебе больно, не так ли?

Она остановила свои метания и посмотрела мне прямо в глаза.

— Я люблю его.

Я моргнул, запутавшись, и тряхнул головой.

— Хорошо, — я посмотрел между ними, идея закралась мне в голову. — Скажи мне, где Кевин, или я продолжу избивать твоего любящего мужа.

Рот Элизабет распахнулся.

— Я, правда, не знаю. Я…

Я впечатал кулак в нос Михаэля, мои костяшки хрустнули против его кости.

— Нет! — завопила она.

— Тогда, блять, скажи мне, где он! — я вернул свой взгляд на Михаэля, чья губа и нос кровоточили.

— Он не здесь, — вымучено произнес Михаэль.

— Правда, не здесь. Я никогда даже не встречалась с ним, а мы женаты уже более пяти лет. Честно. Только, пожалуйста, — провопила она, — прекратите причинять ему боль. Пожалуйста.

Я ударил Михаэля в живот кулаком. Этого было недостаточно. Они знали что-то. Они должны были. Михаэль упал; единственное, что держало его на ногах, это были мои люди.

— Говори мне! — прокричал я и нанес ему удар снова и снова. Позади меня был какой-то шум. Вопли. Крики. Но я от всего этого отключился. Я все отпустил, позволяя моей руке думать вместо меня. Моей руке, вбивающейся в тело этого куска дерьма передо мной.

Казалось, что это длилось вечность, мои костяшки встречаются с мокрой плотью, покрывающей кость. Я знал, что если бы я ударил достаточно сильно, то кость бы сломалась. Она бы треснула под моей рукой, сдаваясь так легко, как будто бы никогда и не была целой. Я избивал Кевина. Вот кто был передо мной. Я избивал Виктора Мэрлина. Я бил своего брата, Гарретта. Я бил всех их снова и снова.

Кто-то схватил меня сзади, и я попытался оттолкнуть их, но они были сильнее. Многочисленные пары рук. Слова произносились для меня снова и снова. Никакое из них не имело смысла, пока передо мной не появилась она. Моя Джулия. Подобно яркой светящейся звезде, она заполнила мое видение. Ее присутствие не должно было меня успокоить, однако успокоило.

Я люблю ее. Я люблю ее настолько сильно, что от этого больно. Знание того, что я никогда не буду счастлив без нее, заставляло меня разлагаться изнутри. Я знал, что никогда не смогу заставить ее полюбить меня так, как я ее люблю. И это разбивало меня. Это блять разрушало меня. Образы ее с Виктором появились в моей голове. Все те разы, когда она трахалась с ним. Она пробуждающаяся для него, прошлая ночь в «Восхищении». Это был фотомонтаж моего падения. Картинки, которые будут преследовать меня всегда.

— Он не здесь, — ее слова прорвались сквозь дымку в мой мозг.

— Что?

— Его нет, — Рэнди встал около нее. — Мы искали везде. Мужчины все еще перепроверяют, но пока нет никаких следов кого бы то ни было здесь еще. Ни одежды. Ни запасной зубной щетки. Нет ничего, мужик, — он тряхнул головой. — Похоже, что этот парень говорит правду.

Михаэль лежал без сознания на диване, Элизабет рыдала, нависая над ним.

Я медленно подошел к ней.

— Он бьет тебя, — я снова произнес, и она подняла на меня взгляд. — Он избивает тебя, и ты все еще защищаешь его.

— Он все, что у меня есть, — она моргнула затуманенными от слез глазами.

— Оставь ее, Коул, — Джулия обошла меня и мягко прикоснулась к плечу Элизабет. — Мне очень жаль, что все это произошло, миссис Мэлон, — ее голос был наполнен сожалением. — Мы должны доставить его в больницу, — она сказал мне.

— Никаких больниц. У меня есть человек, — я щелкнул пальцами. — Бобби, пойди, приведи Армстронга с улицы.

— Они подлатают его. С ним все будет хорошо, — сказала Джулия, поглаживая ее руку туда назад.

— Зачем вы пришли сюда и сделали это? Мы ничего не сделали вам, — Элизабет неистово трясла головой вперед и назад, ее рыжие локоны подпрыгивали вверх и вниз. — Мы не просили этого!

Армстронг зашел и опустился на колени перед Элизабет и Михаэлем, держа огромный набор первой помощи.

— Мне жаль, Элизабет. Нам только нужно найти Кевина. Вы даже не представляете, насколько это важно, — Джулия звучала так, как будто была на грани слез. Невольно мое сердце заболело для нее.

Армстронгом начал доставать марлю и антисептик.

— Я не знаю, где он. Я клянусь в этом! — сопли текли по ее лицу. — Пожалуйста, не причиняйте ему вреда больше, — эти слова были сказаны Армстронгу, который начал очищать раны.

— Мы верим Вам. Но… — Джулия опустилась на колени. Она выглядела неуверенной пару секунд. — Вам не нужно оставаться здесь. Мы больше не навредим вашему мужу. Но вы можете пойти с нами, и мы найдем вам, где остановится. У Коула есть связи, — она посмотрела на меня. Боль в ее глазах ранила меня и почти оттолкнула назад.

— Да, — я кивнул. — Я могу дать вам денег и безопасное место, где остановиться, чтобы вы могли встать на ноги.

— Я люблю его, — Элизабет мотала неистово головой, слезы все еще лились с ее глаз. — Он нуждается во мне.

— Он избивает тебя. Не отрицайте этого, потому что я знаю. Его сын избивал меня тоже, — голос Джулии надломился в конце, и она потянулась к руке Элизабет. Она сжала ее, прежде чем закатить рукав женщины и открыть темно фиолетовый синяк. Он простирался от ее запястья и до локтя. Некоторые части синяка были темнее, чем другие, указывающие на то, что они не все появились в одно время.

— Любовь, которая причиняет вам такую боль, может однажды убить вас, миссис Мэлон.

Элизабет уставилась на темное пятно, прежде чем отдернуть руку и раскатать назад рукав, прикрывая пятно.

— Он мой муж.

Это все, что она сказала. Я ожидал большего, объяснения. Но она не дала этого. Вместо этого, она вернула свой затравленный взгляд назад к Михаэлю.

Джулия оставалась в полусидящем положении еще пару секунд, прежде чем встать. Она ничего не сказала, когда направилась к двери. Я последовал за ней.

— Обыщите это место еще десять раз, прежде чем отозвать людей, и убедитесь, что все, что раскидали, вернули на места так, как было до нашего прихода, — сказал я Рэнди, когда проходил мимо него.

— Хорошо, мужик. Но я довольно таки сильно уверен, что это дохлый номер. Этот дом вообще большой.

Я кивнул, позволяя этим новостям впитаться. Это дохлый номер. Что мы будет делать дальше? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Чтобы найти Кевина, найти нужные нам ответы, и разложить все по полочкам. Но нечего было разлаживать по полочкам. Как бы то ни было, ситуация была еще более непонятная, чем этим утром. И я думал, что эта поездка наконец-то даст нам какие-то ответы.

 

Глава 14

Джулия

— Чего бы вы хотели, мадам? — я моргнула уставшими глазами, когда подняла взгляд на официанта передо мной. На нём была рубашка на пуговицах, и на левой груди было написано Кэллан. Я посмотрела на Коула, что сидел напротив меня.

— Я буду то же, что и он.

Я не беспокоилась об изучении меню и выборе чего-то изысканного в милом ресторанчике, в который меня привёл Коул. Я была эмоционально выжата из-за тяжелых событий в доме отца Кэвина, который мы покинули где-то минут тридцать назад. После того, как я вышла, Коул следовал за мной по пятам, сопровождая меня и помогая мне забраться в лимузин.

Меня это устраивало. По факту, я не могла дождаться уже, когда уберусь к чертям оттуда. С меня хватит, я увидела достаточно. Было слишком сложно рассказать историю моего прошлого; я ненавидела выглядеть слабой перед кем бы то ни было, особенно перед ним. После всех тех вещей, которые произошли между нами, после того, как он ранее назвал меня шлюхой, я просто не хотела, чтобы он знал правду о том, какой жалкой я когда-то была. Но было важно, что он узнал.

Взгляд на извращённые отношения, в которых состояли Михаэль и Элизабет, где она любила его, несмотря на те ужасные вещи, которые тот совершал с ней, вернул меня назад к тем местам, которые я покинула в своём прошлом. Он вернул меня к той боли, к любви, которую я не хотела отпускать. Это опустошило меня.

— Ты в порядке?

Я взглянула на Коула, сидящего напротив меня, удивившись, что официант уже ушёл.

— Я… — я не знала, что ответить на это. Была ли я в порядке? — Нет, — я ответила разом на вопрос мой и Коула. — Я не в порядке. У меня был ужаснейший месяц в жизни. Даже те дерьмовые моменты, о которых я рассказывала тебе ранее, не могут соревноваться с тем, что происходило на протяжении этого последнего месяца, — слезы проступили в уголках глаз, и я почувствовала себя слабой. Жалкой. — И миссис Мэлон… — я даже не смогла закончить своё предложение. Я не знала, что хотела сказать о ней.

— Шшш, — Коул наклонился и взял мою руку в свои. Они были чистыми сейчас. Он смыл с них кровь Михаэля; как будто её там никогда и не было. Его движения всколыхнули маленькую стеклянную вазу, в которой была вода и одинокий, плавающий цветок. Жидкость захлюпала туда-обратно и почти выплеснулась на скатерть. — Это не твоя вина, что она не захотела твоей помощи. Ты не могла помочь с этим. Некоторые люди зашли уже слишком далеко.

— Я была таким человеком, Коул, — я сильно моргнула, пытаясь предотвратить слезы. — Я была девушкой, которая любила настолько сильно, что это почти убило меня, — я тряхнула головой и вырвала свои руки из его. — Я все ещё та глупая девушка.

— Джулия, я… — его взгляд смягчился.

Но я не могла слышать что-либо ещё, что он сказал. Моё внимание сфокусировалось на людях, которые только что зашли в ресторан. С того места, где сидели мы с Коулом, у меня был прекрасный вид на входную дверь. Вошла семья. Мужчина, две маленькие девочки и женщина. Женщина, которую я знала. Она была блондинкой с короткими колыхающимися светлыми волосами, подстриженными в стиле боб. Чёрное платье сильно обтягивало её стройное загоревшее тело.

— Столик на четверых, — произнесла она, улыбаясь хостесс. Звук её голоса заставил меня подпрыгнуть. Это была она. Она была реальной.

Моя мать.

Она ушла очень давно, когда я была ребёнком. Ушла однажды в магазин и никогда не вернулась домой. Как будто её никогда в действительности и не существовало. Я никогда не знала, почему она ушла, и мой отец никогда не называл мне причину. — Джулия, в чем дело? — слова Коула вернули меня назад в настоящее, и я отвела взгляд от неё, в то время как хостесс начала вести её в нашу сторону.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла сформировать слов. Прошло более пятнадцати лет. Пятнадцать лет с момента, как я последний раз видела свою мать. Пятнадцать лет с того момента, как она ушла из моей жизни, никогда не оглядываясь. Я не знала, что с ней произошло. Большую часть своей жизни я думала, что она мертва. Было проще думать о ней в таком ключе, нежели принять правду, что она не хотела меня. Однако она была очень даже живой.

Я опустила взгляд на свои руки, когда услышала её смех. Звук, из-за которого я снова вскинула голову вверх. Её смех был таким же, ни капельки не изменился. Я могла вспомнить, когда мы валялись около моей кровати, она щекотала меня, в то время как мы обе безостановочно хохотали. Звучало также. Это было вызвано щипком рукой мужчины на её боку, когда она проходила перед ним.

— Джулия? — спросил Коул.

— Шшш! — прошептала я тщательно Коулу. Он нахмурился и взглянул из-за плеча.

Они подходили ближе, и я поняла, что хостесс собирается провести их прямо мимо нашего столика. Паника наряду с яростью била ключом внутри меня. Оно пронеслось через меня подобно урагану. Так вот где она была? Она была в штате Нью-Йорк — делая что? Что в этом месте было настолько лучше, чем дом, чем её муж, чем её собственная мама? Что делало это место лучше её собственной дочери? Что это было?

Я задавала себе эти вопросы сразу после того, как она ушла, но затем я закрыла их и убрала в дальний угол, зная, что никогда не получу на них ответы. Но, казалось, что сегодня был именно той вечер. Сегодня вечером, спустя пятнадцать лет, я получу свои ответы. Мой взгляд был приклеен к ней, в то время как она подходила ближе с совершенной грацией. Улыбка на её лице была легкой и беззаботной.

— Ооох, красивые волосы! — писк заставил меня отвести взгляд от моей матери. Я моментально столкнулась лицом к лицу с маленькой девочкой. Я заметила её, когда они вошли, но я была настолько сосредоточена на своей маме, что я не подумала о ней или другой маленькой девочке. Но сейчас, когда я смотрела в темные глаза со светлыми блондинистыми волосами, обрамляющими лицо в форме сердца, такими же, как и мои натуральные, тот же цвет, что и у моей матери, правда дошла до меня. Она обожгла мою кожу, как будто купая в горящих водах. Эта меленькая девочка, которая была не старше шести лет, была моей сестрой.

— Сисси, мамочка, смотрите! Смотрите как красиво! — она протянула ручку и схватила локон моих аква голубых волос, которые лежали каскадом на моих плечах. — Они такие голубые.

Другая маленькая девочка, которая выглядела, возможно, на год или два старше, подошла к ней и улыбнулась мне. Её волосы были чуть длиннее, но такого же цвета, как и у её сестры.

— Они красивые.

— Ох, девочки. Оставьте эту бедную леди в покое. Она пытается насладиться своим ужином. А не быть затраченной вами двумя!

Немного гнусавости в её акценте заставило мое сердце болеть новым видом боли. Мне понадобилось всё, чтобы улыбнуться этим двум детям, вместо того, чтобы разразиться слезами.

Эти два маленьких человечка были моими родственницами моими. Ничего не могло отрицать их схожесть друг с другом, с ней. Со мной. Два маленьких человечка, которые я не знала, что существовали. Вдруг стало сложно дышать, и мне пришлось сделать большой вдох воздуха. Никто из девочек не заметил. Они обе счастливо улыбались. Это был вид улыбки, которая освещала полностью их лица, оставляя меня ещё более бездыханной, нежели до этого.

Это всколыхнуло что-то внутри меня, поднимая ярость на поверхность. Эта ярость требовала ответов, которых я хотела всю свою жизнь — а маленькие улыбки разбили её. Они не убрали её. Думаю, она никогда не уйдёт, но они помогли мне принять её.

Что бы произошло, если бы я предъявила ей что-то здесь в ресторане перед её новой семьёй? Сама мысль об этом причинила боль моему сердцу. Однако я знала ответ. Это бы ужаснуло маленьких девочек, так невинно стоящих передо мной. Это бы всколыхнуло их мир. Они бы запомнили это навсегда. Что бы сказал её новый мужчина? Не подтолкнула бы я её к тому, чтобы снова сбежать? Оставила бы она эту семьёй позади, также как и когда-то она оставила мою?

Даже если бы она не сбежала, даже если бы по какой-то чудесной причине она бы поприветствовала меня в своей новой жизни, где бы это нас оставила? Что, если бы человек, преследующий меня, узнал об этих двух маленьких девочках? Их кровь была бы следующей пачкающей стену?

Я не могла вытерпеть эту мысль. Мысль о том, что этим двум девочкам — моим сёстрам — могут причинить вред, ворвалась в меня. Они были такими же невинными, какой когда-то была и я. Они были свободны от вины. Они были неповрежденными. И я отказалась быть причиной исчезновения их невинности и счастья. Потому что, казалось, не имело значения, как я бы вошла в их жизнь, я бы навлекла на них плохую судьбу.

— Спасибо вам, — тихо произнесла я, когда их мама — моя мама — подошла и погладила их по плечам. На её ногтях был маникюр, кончики идеально круглые и белые, как будто она сделала их сегодня.

— Прошу прощения, — сказала она. Но я не подняла на неё взгляд. Мой взгляд был прикован к девочкам.

— Ничего страшного, — сказал Коул передо мной, напоминая мне, что он все ещё был здесь. Я посмотрела на него. Его лицо было наполнено волнением, его стиснутая челюсть напряглась. — Джу…

— Мне нужно выбраться отсюда, — слова вырвались из моего рта. — Сейчас.

Он посмотрел на отдаляющуюся спину моей матери, затем на меня.

— Хорошо, — он встал и протянул мне руку. Я благодарно приняла её, так как мои ноги были шаткими. Я позволила ему вывести меня из ресторана, подальше от моей матери, подальше от сестёр, с которыми я никогда не познакомлюсь.

Я обернулась, чтобы посмотреть в окно, когда мы вышли на улицу. Было уже темно, и ледяной ветер пронизывал мою кожу.

— Кто были эти люди? — спросил он.

Мой взгляд сфокусировался на них. Они все листали свои меню, улыбаясь. У них была жизнь, которой никогда не будет у меня, по крайней мере, не долго. Я не могла вспомнить последний раз, когда я выходила куда-то с мамой и папой. Я не могла вспомнить, когда мы все счастливо улыбались, благодарны за то, что мы вместе. У меня никогда не будет этих моментов. Но она собирается получить их все с её новой семьей. Горечь прокатилась по мне, прежде чем я вспомнила о девочках. У них все это будет. И эта мысль успокоила меня. Даже если они никогда и не узнают об этом, но я была в состоянии дать им что-то, но никто не мог никогда дать мне.

— Никто, — я взглянула на Коула. Он уставился на меня, беспокойство в его глазах. — Незнакомцы, — и это было правдой.

 

Глава 15

Джулия

— Ты врешь мне, — упрекнул меня Коул, пока мы ехали в лимузине, наше место назначения было мне неизвестно, но, конечно же, меня это не заботило больше. — И я не уверен почему, — я сидела рядом с ним, вжатая в его бок, его тепло просачивалось ко мне сквозь его костюм и мое платье. Часть меня хотела оттолкнуть его, ненавидеть его за то, что он был такой сволочью все это время, но прямо сейчас у меня не было сил на это.

— Не имеет значения.

— Имеет, — он отклонился от меня и поднял мой подбородок так, чтобы я смотрела на него. Его взгляд умолял меня, требуя ответа. Я пожевала губу. Слезы все еще были в уголках моих глаз. Все те же, с которыми я боролась весь день.

— Она моя мать, — выпалила я, голова как будто поцарапали мое горло. — Женщина в ресторане с маленьким девочками.

— Что?

Я пожала плечами.

— Я так понимаю, что ты знал, где она была, — мысль ворвалась в мою голову. — Ты преследовал меня, поэтому я уверена, что ты изучил и ее. Черт, ты, наверное, знал, что она собирается быть здесь сегодня вечером, не так ли? — я отодвинулась от него, позволяя этим мыслям вертеться в моей голове.

— Нет, — он тряхнул головой, но не уточнил.

Я фыркнула.

— Ага. Конечно, — одинокая слеза упала мне на щеку, и я зло смахнула ее. — Почему я? Почему я та, кто всегда получает дерьмовые окончания во всем?

— Это не…

— Моя собственная мать бросает меня и создает новую семью. Мой отец выгоняет меня. Мой парень избивает меня, — я загибала пальцы каждый раз. — Парень, в которого я влюблялась, оказался моим сталкером. Кто-то перерезал мне горло, — я ударила себя по шее. — Мэнди убита, — я тряхнула головой. — И затем все это сегодня, родители Кевина, — мой голос дрожал, образ того, как Элизабет боролась с мужчинами Коула, чтобы добраться до своего мужа, мужчины, который избивал ее и изменял ей, застрял в моей голове. Меня тошнило от воспоминаний моего личного прошлого, которое ужасало меня. — И сейчас это, — добавила я, имея в виду мою мать. — Что следующее, Коул? Ты тоже убийца? — смех покинул мои губы, когда на ответ появился у меня в голове. — Конечно, ты и есть убийца. Прямо глазурь на торте, правда? Мой сталкер также и осужденный убийца. Чертовски восхитительно! — я поцеловала свои подушечки пальцев и вскинула руку в воздух.

Я ожидала, что Коул будет отрицать вещи, которые я о нем сказала, или как минимум будет защищать себя, но он этого не сделал. Он просто сидел и смотрел на меня, бесчисленное количество эмоций в его глазах.

— Все наладится.

— Наладится? Станет лучше? — закричала я, злость вырывалась из меня, как будто ее срывали с моей кожи. — Все не наладится. Знаешь, откуда я знаю, Коул? Потому что все продолжает ухудшаться. Как только я начинаю думать, что все будет в порядке, так оно сразу становится хуже. Разве ты этого не видишь? — слезы появлялись быстрее сейчас, падая мне на лицо.

— Иди сюда, — Коул потянулся ко мне, но я отодвинулась, чтобы он не смог прикоснуться ко мне. Он вздрогнул, как будто я ударила его. Но мне было все равно. Он был тем, что приволок меня в этот город. Он был тем, кто утверждал, что он любит меня, а затем отвернулся и назвал меня шлюхой. Он не заслуживал того, чтобы держать меня. Чтобы иметь меня. Больше нет.

— Не трогай меня, — я сжимала руки на коленях снова и снова, пытаясь ухватиться за что-то, за какое-то подобие надежды, но ничего не было. Не было ничего, за что можно было ухватиться. Больше нет. Все уже забрали у меня.

— Давай поговорим об этом.

— Я закончила говорить с тобой, — шикнула я. — Я пыталась вчера, но ты не слушал, и сейчас с меня хватит.

— Ты не можешь закончить.

— Пошел на хрен! Я могу делать все, что хочу. Мне не нужно твое разрешение или одобрение, — я скрестила руки. — И я хочу выйти, — я посмотрела на дверь. — Я хочу выбраться отсюда, сейчас, — я скребла и била по перегородке. — Останови у тротуара!

— Нет, Джулия. Мы все еще не на месте.

— Мне все равно, где мы. Я хочу выйти!

Образы моей матери всплывали в моей голове. Ее кожа загорелая и она была в лучшей форме, чем до того, как она ушла. Она выглядела идеально, не похоже на женщину, которая оставила позади дочь.

— Пожалуйста, остановите машину! — я вопила и била сильнее. Сильные руки обернулись мягко вокруг меня, и я с ними не боролась. Я позволила Коулу прижать себя к его груди. Я знала, что позже, когда обернусь, то буду зла на себя за это, за то, что не оттолкнула его, но прямо сейчас мне было все равно. Слезы струились по моему лицу обжигающими ручейками. Я сжала руками материал его пиджака, ткань дала мне какое-то чувство стабильности.

Неконтролируемые рыдания сотрясали мое тело, в то время как я дышала с трудом. Я закрыла глаза у него груди, но все, что я могла видеть, это были ее руки. Эти идеальные наманикюренные ногти. Руки, которые выглядели моложе, чем мои. Руки, которые когда-то держали меня. Руки, которые любили меня. Но больше нет.

Что-то прижалось к моему уху, и я подпрыгнула, когда услышала знакомый гудок телефона. Я почти оттолкнула его от себя, когда бабуля ответила на другом конце. Ее голос мгновенно успокоил меня, и я села. Она была тем человеком, с которым мне нужно было поговорить, единственной, кто бы понял. Мой отец не смог бы. Он был занят делом, когда речь шла о моей маме. Он не сказал ни одного слова о ней с того момента, как она ушла. Как будто ее никогда и не существовало.

Но бабуля понимала мою боль. В конце концов, моя мама, Аманда, была ее дочерью.

Коул изучал меня какое-то время, прежде чем открыть дверь лимузина и выйти. Очевидно, что мы остановились в какой-то момент моих рыданий.

— Бабушка?

— Привет, малышка. Не ожидала услышать тебя так поздно. Ты в порядке?

Сам факт того, что она знала, что это была я, немного улучшило мое настроение. Я планировала быть полегче с этим, сказать ей мягче, но это было слишком много услышать ее голос.

— Я не в порядке. Я так далека от этого, — зарыдала я. — Я видела маму сегодня вечером. Я увидела ее, бабушка, вживую. Она… — и слова просто полились. Я рассказала ей все о том, как она выглядела, каждую деталь о девочках, о ее ногтях. Я не прекращала говорить до того момента, пока это все не было в воздухе, в пространстве, либо где, где черт возьми, ловил сигнал телефона. Я ожидала, что она тоже будет плакать. Что будет огорченной, расстроенной, немного потерянной, как и я. Но она такой не была.

— Я знаю, малышка. Я знаю, где она.

Ее слова ошеломили меня, заставляя мое сердце ухнуть вниз.

— Что ты имеешь в виду, что ты знаешь?

— Она оправила мне несколько писем за эти года. Она…

— О чем они? — прохрипела я, паника клокотала внутри меня. Что, если она спрашивала обо мне? Что, если она хотела увидеть меня, но бабуля никогда не говорила мне? Эта вероятность заставила меня съежиться.

— Ты не захочешь знать.

— Я не хочу знать? Как ты могла утаивать это от меня? Мне нужно знать, бабушка!

Она вздохнула на том конце, и я знала, что она собирается выдохнуть дым от ее сигареты. Тотчас я могла почувствовать его, тот запах был чисто ее. Цветы и дым. Запах детства. Я могла представить, как она выглядела, кислород воткнут ей в нос, ее рука дрожащая, в то время как она держала свою сигарету.

— Они писала мне, чтобы сказать о своей новой жизни. О том, как ей было лучше без меня, тебя и Артура. Она писала жалкие вещи, Джулия. Вещи, которые тебе не стоит знать.

— Она вообще сказала тебе, почему она ушла? — это был единственный вопрос, на который я хотела получить ответ сильнее всего, но никогда его не задавала.

— Она сучка, Джулия. Эгоистичная сука. Ты знаешь это.

— Я знаю это, — безобразный смех вырвался из моих уст. — Но говорила ли она…

Она затихла на мгновение, прежде чем снова вздохнуть.

— Она никогда не говорила. Я спросила ее только раз, после того, как она отправила мне свое первое письмо. Тебе было тогда десять или одиннадцать, наверное, когда оно пришло. Я оправила ей сразу же назад, так как на нем был обратный адрес, — она сделала паузу. — Я задала ей этот вопрос. Но когда она написала мне спустя три года, то она не упоминала это.

Я потерла рукой лицо, чувствуя боль, которая была у меня, когда я была ребенком, который хотел свою мамочку. Это было жутко.

— Больше я ей не отвечала. Я знала, что это было бессмысленно. Мне жаль, что тебе пришлось увидеть ее. Мой охранник, Робби, сказал, что вы с Коулом уехали в Нью-Йорк, но я даже и не могла подумать о том, что ты столкнешься с ней. Мне стоило предупредить тебя.

— Это не твоя вина, бабуля. Плюс, как бы ты предупредила меня? Я без своего телефона, — горечь прошла по мне от того, как меня выволокли из «Восхищения».

— Не будь с ним так строга, Джулия.

— Строгая с кем? С Коулом? Ты серьезно?

— Он всего лишь мужчина, малышка.

— Ага, он сволочь! — фыркнула я.

— Ты помнишь первый раз, когда ты привела его в мой дом?

Я потерла свое лицо.

— Да… — я была удивлена, что она помнила.

— Он уже был влюблен в тебя.

— Ох, бабуля.

— Не охкай мне. Ты знаешь, что я права. Ты знаешь, чертовски хорошо, что этот мужчина любит тебя.

— Но бабуля, ты не знаешь тех вещей, которые он сделал…

— Ты имеешь в виду, что он убил своего брата?

— Как ты узнала об этом? — я задержала дыхание.

— Я узнала его, Джулия, — она хмыкнула. — Его лицо крутили по телевизору месяцами где-то десять лет назад. Не часто миллиардер вырезает сердце собственного брата и хоронит его на заднем дворе.

— Ты знала все это время? Ты знала, кем он был, впервые, когда встретила его? Что он сделал? — спросила я в неверии.

Слова бабули месяцами ранее всплыли в моей голове: «Тебе всего лишь нужен кого-то, кто бы любил тебя, не разрушая себя в процессе. Настоящая любовь, которая не испорчена памятью о ее крови».

— Ее кровь, — слова покинули мои уста.

— Да.

— Но он убил своего брата, не сестру. Это кровь его брата, которая на нем.

— Но она была той, кого он любил, Джулия. Для того, чтобы сказать тебе это, тебе не нужен журналист.

Я дала ее словам пронестись в моей голове.

— Окей, но почему ты мне не сказала?

— Не думала, что это имеет значение.

Я ждала продолжения.

— Это все, что ты собираешься сказать? Почему ты как минимум не предупредила меня?

— Предупредила тебя о чем, малышка? О том, что он любит тебя?

— Нет, об убийстве, бабуля, — я сжала зубы.

Была пауза, и я услышала ее шарящую чем-то, прежде чем знакомый звук щелчка зажигалки послышался из телефона.

— Я думала, ты знаешь.

Я потерла лоб и тряхнула головой, улыбка расцвета на моих губах. Конечно же, бабуля знала. Естественно знала.

— Плюс, я не беспокоилась о тебе. Я знала, что он любит тебя.

— Не знаю… он так не действует, — то, как он назвал меня шлюхой ранее, всплыло в моей голове.

— Он всего лишь мужчина, Джулия. Богатый и влиятельный мужчина. Совсем другая порода мужчин. Запомни это, — она сделала паузу, и я услышала чей-то голос на фоне. — Но, эй, Робби только что пришел с шашками. Я собираюсь снова протереть пол его задницей, как и прошлым вечером.

Я улыбнулась, мое лицо натянулось.

— И не беспокойся, хорошо? Твоя мама все упустила, а не ты. Проводи время, пока ты там и наслаждайся Нью-Йорком. Не позволяй всяким кускам дерьма расстроить тебя. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула я, желая, чтобы я могла обнять ее и вдохнуть ее запах.

Мы обе попрощались и отсоединились. Я убрала телефон от уха и уставилась на экран. На заставке была моя фотография. Я смеялась и смотрела в сторону от камеры. Блестящие золотые огни освещали меня на фото, и я мгновенно узнала розовое платье, которое я надела, когда мы пошли на ужин в Новом Орлеане. Он, должно быть, сделал его во время ужина, что я не заметила.

Я хотела, чтобы меня это беспокоило, но нет. Что-то внутри меня потеплело, подобно глупой женщине, которой я и была. Я выключила телефон и начала вылезать из машины, когда телефон зазвонил снова. Я посмотрела вниз, удивление прокатилось по моему телу, когда имя высветилось на экране.

 

Глава 16

Джулия

— Вик?

— Сокровище! О господи, слава богу. Я чертовски сильно переживал за тебя! Ты в порядке? Где ты? Скажи мне, и я сразу же приеду за тобой.

— Ты не поверишь мне, если я тебе скажу, — пробормотала я, проводя рукой по волосам.

— Не имеет значения, где ты. Только скажи мне, и я приеду за тобой, — его тон был серьезным и взволнованным.

— Со мной все хорошо, Вик. Я в Нью-Йорке, веришь или нет.

— Ты, блять, прикалываешься надо мной? — его голос, казалось, отдалился на пару секунд. — Этот чертов псих, увез ее в Нью-Йорк.

— Вик, успокойся. Все в порядке, правда. Я в порядке. Он не причинил мне вреда.

— Не причинил вреда? Ты серьезно сейчас? Я видел то, каким образом он запихнул тебя в раздевалку и каким образом вытащил тебя оттуда. Как будто ты была рабом или кем-то подобным.

— Раб? Вик, серьезно? — я фыркнула.

— Он выглядел так, как будто хотел убить тебя, — произнес он мрачно.

— Ну, он не хотел. Я в порядке… не благодаря тебе. Кстати, что это было на сцене? Почему ты то сделал?

— Сделал что?

Я закатила глаза.

— Позаботься о Уизли для меня, пожалуйста. Мне нужно идти, — я не была в настроении для этого. Не прямо сейчас. Вик был моим лучшим другом, но у меня на уме было слишком много всего, было не до него.

— Сокровище, подожди, — он сделал паузу, и я услышала шарканье шагов, и последующий звук открывания двери. — Я… о прошлой ночи…

— Запомни это, — пробормотала я. — Позаботишься о Уизли, пока ты там?

— Да, но…

Дверь лимузина открылась, и Коул засунул голову внутрь.

— Мне нужно идти, Вик, — я положила трубку и отдала телефон Коулу. Я не пропустила злобное выражение его лица. Без разницы, он может быть разозлен, если хочет. Мне все равно уже.

Я последовала за ним в его здание, и мы ехали в лифте в тишине. Как только мы зашли вовнутрь его пентхауса, он снял свой пиджак и положил его на спинку дивана, затем он двинулся на кухню. Я хотела пойти в его спальню и уснуть навсегда; сама мысль об этом была заманчивой, но я не могла. Я физически не могла заставить себя зайти туда, сначала не поговорив с Коулом. Волнение обожгло мою кожу. Взгляд, которым он меня наградил, когда я положила трубку в машине, остался на первом плане в моем мозгу.

Он вытащил большую стекляннуй черную емкость с темным алкоголем из холодильника и налил себе в стакан.

— Ты не собираешься ничего сказать? — я подошла ближе и облокотилась на кухонный уголок.

— Конечно, — он посмотрел на меня, его взгляд искал мой пару секунд. — Тебе налить?

— Это не то, что я имела в виду, но да, — напиток более чем нужен был сегодня вечером.

Он налил мне и подтолкнул бокал по мраморному столу. Но он ничего не сказал. Я сделала глоток, позволяя алкоголю обжечь мое горло. Он отличался от всего, что я когда-либо пробовала. Я была уверена, что это был виски, но не тот вид, который я когда-либо раньше пила.

— Тебе понравилось?

— Неплохой.

— Хм. Всего лишь неплохой? Это один из десяти самых покупаемых виски в мире.

Я сделала еще один глоток, думая о его словах, пока жидкость согревала меня.

— Обсидиановый ликер был всегда слишком дорогим для меня, и когда у меня было достаточно денег после того, как я начала танцевать стриптиз, то в клубе его просто не было. Поэтому я никогда не пробовала его.

Казалось странным думать, что я была здесь в пентхаусе мужчины, стоящего за этим миллиардным бизнесом. Бизнес, который создавал все с нуля, каждая бутылка сделана из вулканического стекла. У них было свое вино, свой собственный виски, водка, все. По всему миру были вискикурни, которые были частью его компании. Точки в куче стран. В последнее время об этом было легко забыть.

«Он всего лишь мужчина, Джулия. Богатый и влиятельный мужчина. Совсем другая порода мужчин». Слова бабули звучали в моей голове.

— Ты никогда не пила то вино, которое я отправила тебе, — это было утверждение, не вопрос.

Я вспомнила, что проснулась несколько месяцев назад, после того, как он трахнул меня в «Rapture X» с желтыми розами и обсидиановым красным вином, но я никогда не пила его, и когда я покинула свою квартиру, то я оставила и его позади.

— Это так.

Тишина растянулась между нами. Коул уставился на свой бокал с виски, в то время как я смотрела на него. Он выглядел злым, что очевидно было частью его жизни. Было ли когда-то время, когда он не был чертовски зол из-за чего-то?

— Скажи уже это, Коул.

Он посмотрел на меня, казалось, темные синие глубины его глаз были полны эмоций.

— Сказать что?

— Разве ты не собирался накричать на меня и снова обозвать шлюхой? Считаю, что ты настолько зол, потому что я говорила с Виком, не так ли? — я приподняла брови на него. — Или еще лучше, ты собираешься поиметь и мое ухо, чтобы доказать, что оно тоже принадлежит тебе?

Он сузил свой взгляд и наклонился ко мне.

— Мы оба знаем, что твое ухо недостаточно большое, чтобы выдержать то, чем я одарен, — маленькая улыбка натянула уголки его губ, спрятавшись среди контуров его злого выражения.

Я была настолько удивлена, что он поддразнивал меня, что почти улыбнулась и сама.

— Я не шучу.

Он вздохнул, но ничего не ответил. Разочарование поднялось внутри меня, наряду со всем, что я чувствовала. Как так, что, несмотря на все, несмотря на все те дерьмовые вещи, которые произошли — и это только за сегодня — что Коул все еще обладал властью причинить мне боль? Я ожидала, что ему будет жаль; возможно, это делает меня слабой, но я хотела, чтобы ему было жаль. Я хотела свернуться в его руках и забыть все плохие вещи. Я просто хотела быть с ним. Мы могли бы быть вместе. Это было бы просто. Это то, чего я страстно желала. Просто.

Но ничего никогда не будет с ним простым. Я допила остатки своего напитка и пошла в спальню. Я разделась и приняла душ, позволяя горячей воде очистить меня на столько, насколько это было возможно, хотя это не особо помогло. И когда я показалась в спальне, то Коул был в темной комнате, одетый в одни боксеры, со злостью крича в свой телефон.

— Что, блять, ты имеешь в виду? — он остановился. — Я хочу ответов прямо сейчас! Мне все равно, с кем тебе надо трахнуться, чтобы добраться до них, но я хочу этого.

Я остановилась в дверном проеме, прижимая полотенце к груди.

— С меня хватит этих игр в угадайку. Хватит! — я могла слышать кого-то неистово говорящего на том конце, но Коул завершил звонок, прежде чем они могли закончить то, что говорили.

Он взглянул на меня. Я стояла заморожено, вода стекала по моей спине.

— Что произошло? — я не хотела спрашивать. Я не думала, что могла выдержать еще больше плохих новостей.

— Это все так хреново, — он тяжело выдохнул и тряхнул своей головой.

Я кивнула и обошла его, плавно проскальзывая в шелковую ночнушку, которую он положил на кровать. Единственный свет в комнате исходил от большого LCD телевизора, висевшего на стене, проигрывавшего какой-то приглушенный боевик.

— Я получил сообщение, пока ты была в душе.

— От кого?

— От неизвестного номера.

— Что? — мое сердце подскочило к горлу и я обернулась.

Он провел рукой по волосам, дергая длинные пряди.

— Что там?

Коул пощелкал в телефоне пару секунд и затем начал читать сообщение вслух:

— Ты явно не знаешь, как слушать, сука. Поэтому, кажется, я должен научить тебя. Кстати, хорошее выступление прошлой ночью. У меня было лучшее место в зале.

Мою кожу покалывало, и я нервно посмотрела вокруг. Они были там прошлой ночью? В конце концов, они следили за танцующей мной?

— Это…

— Это все, что в нем, — он бросил со злостью телефон на кровать. — Мои люди занимаются этим.

Я кивнула и забралась на кровать. Страх скрутил мои внутренности, но я почти не чувствовала этого. Что-то похожее на безразличие распространилось по моим конечностям, ошеломляя все тело. Я легла как можно дальше от стороны кровати Коула, и свернулась клубочком.

Почему я? Почему все это происходит? Я не сомневалась, что это сообщение предназначалось мне. Откуда у них номер Коула? Как они все это узнают?

Я услышала звук выключения телевизора, перед тем как его мускулистая рука обернулась вокруг меня, вжимая меня в положение ложка, моя спина к переду Коула.

— Мы собираемся выяснить, кто это, — произнес он уверенно.

— Окей, — прошептала я. У меня не было энергии, чтобы выбраться из его объятий.

Какое-то время он был тихим, и я могла чувствовать стук его сердца напротив моей спины.

— Прости меня.

Слова удивили меня.

— Что?

— Прости меня, — повторил он снова. — За то, что было ранее. За то, что обозвал тебя шлюхой, — он сжал руку вокруг моей талии, как будто бы он боялся, что я ускользну. — Дерьмо настолько запутывается в моей голове. Вещи с тобой. Они настолько запутаны, но я не знаю, где начинается моя любовь, и где заканчивается моя одержимость, — он тяжело выдохнул, щекоча сзади мою шею. — Я не думаю, что ты шлюха. Я просто… когда увидел тебя с ним прошлой ночью… — он сжал кулак на моей талии. — Я не могу выдержать этого, Джулия. Я все еще, блять, не могу выдержать этого.

— Я сделала это, чтобы помочь тебе, — слова покинули мои губы, и я повернулась лицом к нему. — Я сделала это, пытаясь спасти тебя. Я не хотела, чтобы кто-то причинил тебе вред. Но думаю, это было бессмысленно. Кто бы это не был… они просто издеваются надо мной сейчас, — я едва видела контуры его лица. Я моргнула, пытаясь сфокусироваться и вытолкнуть панические мысли из моей головы. — Я не знала, что он сделает это. Это никогда не было частью…

— Я знаю, — он оборвал меня. — Сам факт того, что моя мать была там, и Элейн тоже, доказывает, что это была не твоя вина. Это вероятно было что-то, что они придумали с Виком, чтобы я специально увидел.

— Вик бы не поступил так, — мгновенно отреагировала я.

Он фыркнул, но ничего не сказал.

— Я не знаю, зачем это все было. Я просто хочу, чтобы это все закончилось.

Он провел одной из своих рук по стороне моего лица.

— Я знаю, детка, — ласковое прозвище заставило мое сердце биться быстрее. — Ты сможешь простить меня? — слова сорвались с его языка, отчаянно звуча, как будто он нуждался в моем прощении сильнее всего.

Я медленно кивнула, зная, что он может почувствовать мое движение.

— Я люблю тебя, — произнес он тихо.

Слово любовь заставило меня подумать о моей матери. Я не знаю почему, но она выпрыгнула на передний план в моем мозгу, наполняя меня сомнением.

— Как ты можешь любить меня? Даже моя собственная мать не любит меня.

— Нет. Джулия, не говори так, — Коул обхватил мое лицо своей второй рукой. — Нахрен ее. Она та, кто все упускает.

— Это то, что также сказала бабуля, — всхлипнула я.

— Я люблю тебя, Джулия. И я сожалею о том дерьме, которое я вылил сегодня утром и о том, что я сходил с ума от одержимости тобой прошлой ночью. Я не должен был, но я люблю тебя. Почти слишком сильно. Видеть тебя с ним разрывает меня на куски. Это единственная причина, по которой я отреагировал так, как отреагировал. Это единственная причина, по которой я сказал тебе все это дерьмо этим утром, — слова лились из его уст так быстро, как будто он их тщательно обдумывал, запоминая. — Мне было больно, и я хотел причинить боль и тебе. Это не правильно в любом случае, а особенно после всего того дерьма, через которое ты прошла. Я…

— Коул, — я прижала свои пальцы к его губам, желая, чтобы я могла увидеть его красивое лицо. — Все хорошо, — так и было. Я поняла. Воспоминание ворвалось в мой мозг. — Я была влажной для тебя той ночью.

— Ночью, когда я впервые увидела тебя с Элейн, когда ты пришел в «Экстази», клуб встреч после рабочего дня, — воспоминания вспыхивали в моей голове, то, как теплые кирпичи впивались в мою спину, то, как его руки чувствовались на мне. Это заставило меня задрожать. — Ты спросил, заставил ли бармен, с которым я танцевала, меня намокнуть. Я ответила, что да, но это не так. Это был ты. Только ты, — я хотела сделать ему больно, как и он сделал мне. И теперь он сделал что-то подобное, и я поняла. Я, блять, поняла.

Коул был тих, и я заинтересовалась, о чем он думал. Сантиметры, разделяющие наши лица, были наполнены кучей непроизнесенных слов, чувств и мыслей. Я хотела залезть ему в голову и узнать все его секреты. Я хотела узнать все.

— Спасибо.

— За что? — его слова удивили меня.

— Я не как он.

— Как кто? — я нахмурилась, поглаживая кончиками пальцев по щетине на его челюсти.

— Как Кевин, — он проскользнул обеими руками в мои волосы и притянул меня поближе. — Я не один из тех мужчин, которые опускают тебя, оскорбляют тебя своими словами, и затем извиняются только чтобы сделать это снова, — он содрогнулся. — Я не такой, — его голос был хриплым, а слова как будто трещали по краям.

— Но что насчет… что ты сделал ранее? — я позволила словам покинуть мой рот. Мне нужно было знать, что произошло с Гарреттом и Сэнди.

Его руки задрожали в моих волосах, соприкасаясь с моим телом.

— Я… я расскажу тебе, Джулия. Расскажу, — он выпустил дрожащее дыхание. — Скоро. Пожалуйста.

Мне нужно было знать, но меня устраивало ожидание. А не должно было. Я должна была потребовать ответов, но я узнала достаточно сегодня. Я могла прожить еще день без этого.

— Я не заслуживаю твоего прощения за то, что я сказал, за то, что действовал как подонок. Но я, блять, хочу этого. Я собираюсь доказать тебе, что я не такой. Я не он. Не он.

Мое сердце было настолько наполнено эмоциями, что оно угрожало вырваться с моей груди.

Он приблизился и дотронулся своими губами моих, я смогла почувствовать его любовь. Она не была чистой или неиспорченной. Она была запутанной и сломанной. Но я не возражала против этого. Я знала, что любовь, которую я могу предложить ему, была не намного лучше. Она была переломанной. Но этого было достаточно.

Он любит меня.

«Это то, что все они говорят», — слова Дженнифер прозвучали в моей голове и наполнили меня сомнением. Это сильно давило на мое бьющееся сердце. Я пожевала губу и уставилась на его силуэт, желая, чтобы я могла видеть его, но я не хотела двигаться, чтобы включить свет. Я оттолкнула все, все мои сомнения, его мать, все, и позволила себе погрузиться в судорожный сон.

 

Глава 17

Коул

Я сильнее сжал руку Джулии в своих ладонях, пока мы ехали к месту нашего назначения. Прошло несколько дней после того, как я извинился за то, что был полным уродом. И за это время все было просто и хорошо — ну настолько просто, насколько может в этих обстоятельствах. Последние несколько дней были одними из самых лучших в моей жизни. Мы с Джулией не занимались ничем особенным. Мы по большей части спали, она больше чем я. И также я работал. Я посетил несколько утренних заседаний совета директоров, которые давно назревали, оставляя её лежащей в постели с полным штабом охранников прямо за дверью пентхауса. Чаще всего я возвращался домой до того, как она вообще вставала.

Мы оставались внутри и делали заказ еды, все виды вкусной еды доставлялись к нам. Мы смотрели телевизор. Мы занимались вещами, которыми занимаются нормальные люди, когда они влюблены — помимо секса. Мы им не занимались. Я хотел. Блять, я реально хотел. Но я намеривался показать ей, что я не был пещерным человеком. И это было адски трудно. Каждый раз, когда я смотрел на неё, я хотел быть похороненным внутри неё, с её стонами в моих ушах. Но я сдерживался. Джулия была идеальным, красивым созданием, которому неоднократно причинял боль мужчина, которого она думала что любила. Она еле выбралась из тех отношений живой, и затем здесь был я, клеймя её, требуя, чтобы она была только моей и в то же время, подавляя её. Это было ужасно. И я не заслуживал её присутствия, но каким-то образом она простила меня, как если бы ничего и не происходило никогда.

Я решил показать ей больше себя. Показать ей мою любовь теми способами, которые не включают в себя мое тело — даже если это и было чертовски сложно. Она не поднимала на обсуждение тот факт, что у нам не было секса, хотя много раз она казалась потерянной в своих мыслях. Я бы спросил, все ли с ней в порядке, и она бы улыбнулась и оттолкнула меня, утверждая, что перегружена.

Вчера я нашёл её в душе, сидящей на маленьком сидении, она плакала. Вид разрывал меня на части, и когда я спросил её из-за чего, она просто пробормотала пару слов мне в грудь. Я уловил только одно из них.

Мама.

Как будто тиски сжались вокруг моего сердца. После её первого приступа слез в машине, она, казалось, откинула свою интерлюдию с матерью, как будто это ничего не значило, однако было ясно, что это не так. И меня разрушало то, что я не могу никак исправить это. Что я не могу просто купить ей новую маму. Я почти фыркнул от этой мысли. Я уже пробовал это для себя; черт, со всеми этими пластическими операциями, через которые прошла моя мать за эти годы, я практически сделал себе новую мать.

Сегодня я снова поймал её хлюпающей носом после душа, и я решил отвезти её куда-нибудь и показать ей мои любимые вещи в Нью-Йорке. Для этого случая я удвоил количество охранников.

— Пойдём, — сказал я, когда лимузин начал останавливаться. Мы уже ужинали в итальянском ресторане в нижнем Манхэттене, в дыре в стене. Это было одним из первых мест, которые я посетил после переезда в Большое Яблоко, и одним из абсолютно любимых.

— Где мы? — она выбралась. — Ох, мой.

Перед нами простирается дощатая набережная с видом на океан с ларьками с едой и карнавальными аттракционами, освещенными ярким светом против темной ночи. Люди разбрелись по всему месту. Парочки держаться за руки. Дети смеются. Величественный вид со столкновением волн в роли фоновой музыки.

— Это красиво.

Я взглянул на неё. Её освещало мягкое желтое свечение фонарей, на ней было белое простое платье, которое облегало её и заканчивалось на середине бёдра. Белые балетки, покрывающие её ступни и её волосы собраны на голове. Маленькие голубые завитки волос касались верха её голых плеч.

— Поразительно, — пробормотал я, мой член дернулся в штанах.

— Я вдруг почувствовала себя так, как будто я в одном из тех романтических фильмов, которые мы смотрели, — она улыбнулась.

— Возможно, так и есть, — я поймал её руку и начал вести её вперёд.

Она посмотрена на меня сбоку и тряхнула головой.

— Те фильмы не о людях подобных нам.

— Что ты имеешь в виду?

Шум музыки от одного из карнавальных аттракционов прокатился по набережной.

— Ну, во-первых, я стриптизерша, или… ну, бывшая стриптизерша ставшая кассиром на заправке, — она фыркнула. — И ты, ну ты…

— Убийца.

— Даа… это.

Мой телефон зазвенел в кармане, и я достал его; звонила моя мать. Я всё ещё не говорил с ней. Я не мог даже смотреть на неё после того, что она сделала. Поставить Джулию на ту сцену с Виктором Марлином, потенциально поставив её под угрозу.

— Это была твоя мама? — спросила Джулия.

— Ага, — я вернул телефон в карман.

— Почему ты не ответил?

— Мне нечего ей сказать.

Мы затихли, проходя через толпы людей. Человек, окрашенный в серебряный цвет, жонглировал тремя горящими палочками для толпы детей, которая визжала от нетерпения.

— Она любит тебя, ты же знаешь.

— Не говори так, — я побледнел.

— Любит. Искаженная, но это любовь.

Сама идея чувствовалась неправильно, однако я надавил на Джулию.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что она сказала мне.

Я забыл, что Дженнифер не только подтолкнула её на ту сцену, но она также и работала с ней над этим. Значит, что они говорили друг с другом.

— Она лжёт. Много.

— И она, казалось, думала, что мои мысли о том, что за всем стоит Элейн, были смешными. Она сказала, что ты бы убил её, если бы выяснил, что она имеет какое-то отношение к этому.

— Она права, — сказал я без колебаний. — Никто не навредит тебе и не уйдёт с этим. Пойдём, — я указал на билетную кассу, — давай прокатимся на Чертовом Колесе.

— Не думаю, что Дженнифер стоит за моей атакой или убийством Мэнди. У неё было куча шансов избавиться от меня или нанять кого-то сделать это. Но она этого не сделала.

Я задумался над этим. Приводило в замешательство то, что моя мать бы прошла через все трудности, которые у неё были, если бы она преследовала Джулию. Сначала я чувствовал себя убежденным, но после того, как выяснилось, что Джей работал с Кевином, и затем Кевин пропал, меня отвернуло от этой мысли.

— Ты выяснил что-то о том неизвестном номере, с которого пришло сообщение? — спросила я.

Мы не говорили об этом, с той ночи, когда я получил сообщение. У меня было отчетливое ощущение, что Джулия по правде не хотела знать, вот почему она не спросила об этом снова. Как будто бы она хотела притвориться, что этого в реальности не происходило.

— Да, — я выяснил на следующий день, когда покидал встречу заседания директоров. Джим позвонил с новостями, которые только меня сильнее разозлили. Но затем я вспомнил, что я никогда не говорил ей об имени, которое ассоциировалось с номером. — Аккаунт зарегистрирован на моего брата, Гарретта Мэддона.

— Но… — она открыла рот от удивления.

Я достал бумажник и оплатил билеты, улыбаясь леди за стеклом.

— Он мертв. Я знаю. Поверь мне. Я убил его. Но оба сообщения пришли с одного номера. Аккаунта, зарегистрированного на него.

Мы сели на Чертово Колесо, попадая в нашу собственную белую корзину, которая вместила только нас двоих.

Она села напротив меня, её взгляд на мне, но её глаза устремлены вдаль.

— Он зарегистрировал на имя Гаррретта… Кевин не знал бы таких вещей о тебе, — произнесла она медленно, хмурясь. — Он бы не знал о твоём брате… и о произошедшем. Плюс, даже если бы и знал, я не вижу его проходящим через все эти преграды. Он импульсивен, не соответствует мысли, что он бы сделал что-то типа того.

Она откинулась на сидение, когда мы начали ехать вверх, позволяя другим людям садиться в кабинки под нами.

— Я не знаю. Ничего из этого не имеет смысла. Моя мама, пытающаяся помочь… — понятие «помогающий» для моей матери было сомнительным. Она заплатила значительную сумму, чтобы запихнуть меня в тюрьму, и чтобы мое обвинение задерживали настолько, насколько это можно было. Если она не пыталась помочь, то зачем тогда делала то? Я не давал ей того, чего она хотела, когда дело касалось Элейн, поэтому я задумался, а не пыталась ли она специально причинить мне боль, подталкивая Джулию танцевать с Виктором, потому что знала, что я увидел бы это. Это также не имело смысла; даже судья признал, что он не должен был выпускать меня до следующего утра, но я заплатил ему больше чем она.

Я потёр виски. Ничего не имело смысла.

— Человек, который делает это все, был там. Мы знаем, что это так, основываясь на сообщении, — Джулия прикусила губу, и я мог буквально увидеть колёсики, крутящиеся в её голове. Через некоторое время она положила свою руку на мою.

— Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом… — она нервно заправила локон за ухо. — Но я думаю, что тебе нужно рассказать мне о том, что произошло той ночью с твоим братом и Сэнди. Кто бы это ни был, он знает твоё прошлое, по крайней мере, достаточно, чтобы знать, что причинит тебе боль. Возможно то, что тогда произошло, как-то связано с этим.

Она не вспоминала об этом с той ночи, когда я извинился, как будто какое-то время её устраивало откладывание в сторону убийство моего брата. Какая-то часть меня надеялась, что она полностью отпустит это. Что мои демоны смогут остаться скрытыми. Что неизменное пятно крови на моей жизни станет невидимым.

— Я… я не знаю, — я никогда никому не рассказывал, не полную историю. У СМИ были свои неправды и мнения. Никто на самом деле не знал, даже моя мать, которая видела кровь на мне.

— Все хорошо, Коул. Ты можешь верить мне, — она потёрла своей рукой вперед и назад по моей.

Я сглотнул ком в горле.

— Я… — сцены с той ночь вспыхнули в моей голове: «Не делай этого, Коул. Я твой брат. Твой единственный брат».

Я оттолкнул тот голос. Что она подумает обо мне, когда я расскажу ей? Что она почувствует, когда услышит о том, как мой брат плакал, как он просил меня за свою жизнь? Я не проявил милосердия. Не для своего собственного брата.

Чертово Колесо остановилось, и мы были на самом верху с видом на Атлантический океан с одной стороны и на здания города Нью-Йорка с другой.

— Это важно, — она сжала мою руку.

— Ты будешь думать, что я монстр, — я пробормотал.

— Коул… я уже так думаю, — её глаза умоляли меня. — Но ты мой монстр.

Я пристально смотрел на неё, надеясь, желая, чтобы она действительно имела в виду эти слова. Одной рукой я ущипнул себя за переносицу.

— Это… — я глубоко вздохнул, когда Чертово Колесо начало двигаться быстрее. — Это было десять лет назад, и я жил в Новом Орлеане. Всё для «Обсидиановых Душ» начиналось там, поэтому там у меня был главный офис. В то время я жил там. Компания ещё не стала международной, но я в бизнесе был уже добрых семь лет, и последние три года подтолкнули компанию в группу компаний с миллиардом долларов. Реальность того, что, будучи бедным ребёнком, который копил все лето, чтобы купить себе что-то, и сейчас имеет больше денег, чем он вообще будет знать, что делать с ними, была… опьяняющая, — я вспомнил, как вошёл в салон автодилера и купил автомобиль сразу на месте с помощью своей дебетовой карты. Автомобиль, который стоит более пятидесяти тысяч долларов. — Я построил дом для своей матери. Это был этот до смешного большой особняк, с чертовыми деревьями, импортированными с Южной Африки и с ботаническим садом, покрывающим третий этаж.

— Я видела его, — сказала Джулия. — Картинки его онлайн. Он красив.

— Я ненавижу тот дом, — я фыркнул. — Я хотел сжечь его… после всего, — я прочистил горло. — Но в любом случае я построил дом для неё, моей сестры Сэнди и Гарретта. Они жили там где-то год до того, как все произошло. Гарретт был старше меня на год, двадцать шесть на тот момент, и Сэнди была на шесть лет младше его. Я пришёл туда одной ночью. Я не жил с ними. Не мог терпеть жить поблизости со всеми ним, особенно с матерью. Но Гарретт, Сэнди и я всегда были в относительно хороших отношениях.

— Ты всегда ладил с ними?

— Я бы не сказал всегда. Моя мать с Сэнди предпочитали Гарретта; всегда так было по причинам, которые я не понимал. Даже после того, как я потратил миллионы на них, он все ещё был более любим, — я пожевал внутреннюю сторону щеки из-за неприятного ощущения, которое все это приносило мне. — Но я пришёл домой той ночью и…

Картинки ворвались в мою голову, и я снова был там. Я взбирался по ступенькам, примыкающим к большому особняку в египетском стиле. Влажное тепло прижималось к моей коже, как будто прилипая к каждому волокну моего тела. Я не хотел быть здесь, но Элейн оставила свой телефон в доме ранее, когда у неё был ланч с моей матерью.

Она не захотела ехать, чтобы самой забрать его.

«Съезди за ним, дорогой. Пожаааалуйста? Я пососу твой член, когда ты вернёшься домой». Минет не был тем, что подтолкнуло меня поехать. Я уже трахнул практикантку в моём офисе ранее тем днём. Я не нуждался в минете Элейн, чтобы удовлетворить меня, но я также не хотел слушать её скулёж и мольбы с просьбами поехать за ним всю ночь.

Я достал ключи и открыл переднюю дверь. Было немного после одиннадцати, не поздно, но главный холл был пуст. Я знал, что мамы здесь не будет; Элейн упомянула, что у неё были планы, и что её не будет аж до следующего дня.

Мама пыталась убедить меня нанять домашние работников, что включало бы в себя уборщиц и дворецких, людей, которые бы открывали день, полная команда, что была бы в доме. Я только закатил глаза на неё. Зачем бы ей нуждаться в этом? Она не работала, что она должна была делать со своим свободным временем, если не убирать и открывать дверь?

Я быстро передвинулся по коридору в просторную столовую в конце. Она была за чайной комнатой и комнатой для бранча. Что за чертова трата пространства. Конечно, мне нравились красивые вещи. Но здесь все было нелепо и чересчур. Однако я в любом случае построил это. Моя мама с Сэнди, казалось, было взволнованы перспективой дома. Того, что у них будет собственное место, идеальное здание со всем, чего они только могли хотеть внутри. Волнение моей матери вообще ничего не значило для меня, но счастливое лицо Сэнди сделало все стоящим, даже если большинство нелепых вещей были идеей матери.

Я нигде не увидел телефона Нокиа, где бы то ни было в столовой, поэтому я двинулся в чайную комнату и в комнату для бранча. Его также не было и там. Где он может быть? Я не мог позвонить Элейн и спросить, где она его оставила, так как наш стационарный телефон еще не был подключен, так что я никак не мог дозвониться до нее.

Это, блять, нелепо. Я хотел быть дома в постели, чтобы мой член пососали, и я мог уснуть. У меня была встреча с инвестором утром, который потенциально мог вывести компанию за границу, что как раз и было тем, куда я хотел. Я прошёл по просторному коридору, который тянулся от комнаты для бранча. Большие дорогие картины висели на стенах, изображая огромные красивые пейзажи. Это, наверное, было лучшей частью всего дома. Однако я не остановился, чтобы насладиться картинами. Я продолжил двигаться, направляясь к меньшей из двух гостиных внизу. Маме иногда нравилось развлекаться здесь, поэтому телефон Элейн наверное был здесь.

Я мог слышать телевизор, играющий за закрытой дверью, и чьи-то стоны. Женщины. Я тряхнул головой. У Гарретта было сильное пристрастие к порно. Я не мог даже вспомнить, сколько раз я ловил его, дрочащим на порно в нашей комнате, когда я возвращался домой в обед после футбольной практики. Теперь, когда он был взрослым, у него были подписки практически на все существующие порножурналы; я знал это, потому что был тем, кто сейчас оплачивал чёртовы счета. Он потерял свою работу на строительстве три года назад и должен был найти себе уже другую. Казалось, что его устраивало сидеть дома и дрочить весь день.

Я толкнул дверь и убедился: что мои глаза были сфокусированы на том месте, где я знал, что был телевизор.

— Окей, Гарретт, убери свой член. Я смотр..

Но телевизор не воспроизводил порно. По нему шёл какой-то вечерний сериал на повторе. Я нахмурился и посмотрел на диван, но вид, который встретил меня, не был тем, что я ожидал. Я стоял там, моргая на это. На них. Гарретта и Сэнди. Он нагнул её над подлокотником дивана, пока вбивался в неё сзади. Она стонала, когда их кожа соприкасались.

— Что за нахер? — закричал я, привлекая их внимание.

— О, мой бог! — закричала Сэнди и бросилась от Гарретта на спинку дивана. На лице Гарретта был такой же шок, его рот открылся, когда он уставился на меня.

— Послушай, Коул…

Я мотал головой со стороны в сторону. Этого не происходило. Мой брат не трахал мою сестренку. Нет. Нет. Нет.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Гарретт, спокойно поднимая свои руки, как будто держа меня на расстоянии. Но я не двигался. Я стоял полностью заморожено в дверном проеме.

— Тогда, что, блять, это? — я посмотрел на Сэнди, которая высунула голову из-за дивана. Её кудрявые волосы были в беспорядке. Её нижняя губа дрожала.

— Я люблю её.

Я дернул свою голову назад к Гарретту. Он пробежался рукой по своим коротким темным волосам. Даже несмотря на то, что мы были братьями, мы не были похожи друг на друга. Он был немного ниже меня и худее. Он стоял полностью голый в середине гостиной. Их вещи были разбросаны по всей комнате, как будто они отчаянно нуждались в том, чтобы избавиться от них. Мои внутренности всколыхнулись.

— Она наша сестра, Гарретт. Предполагается, что ты любишь её, — я мотал головой туда и назад. В неверии.

— Я люблю её больше этого.

— Нет! Блядь! — я прижал руку ко лбу. — Нет! — я снова закричал. — Нет.

— Да.

— Нет! — я кинулся на него, мое замороженное состояние прошло. Ничего не осталось во мне. Ничего кроме злости. Яростная, грубая, всепоглощающая злость. Мой брат засунул свой член в Сэнди. Наша малышка сестренка. Наша чертова сестра.

— Ты чертов кусок дерьма! — я закричал, когда кинулся на него, удары градом сыпались на его тело.

— Нет, пожалуйста, Коул, нет! — завизжала Сэнди, но я проигнорировал её. Он боролся, нанес удар прямо мне в живот, что заставило меня удвоить усилия, воздух вырывался из моих губ при ударе.

Гарретт перевернул меня и стал надо мной, кровь капала с уголка его рта.

— Я не хочу бороться с тобой, брат. Давай поговорим об этом.

Я отрываюсь от пола. Сэнди подошла, чтобы встать возле Гарретта. Она все ещё обнажена. Они оба.

— Что ты, блять, делаешь, Сэнди? Что, черт возьми, происходит? — я хотел, чтобы она отрицала это. Чтобы сказала мне, что это была не правда, что вещи, свидетелем которых я стал, были созданы моим воображением, что я был в центре большого гребанного кошмара.

— Он говорит правду, Коул, — её голос дрожал. — Мы любим друг друга. Мы влюблены.

— Но вы родственники. Ты… ты… ты девственница, — я жалко выплюнул слова. Я играл роль защищающего старшего брата всю мою жизнь. С момента, когда родилась Сэнди, я очень дорожил ею, особенно когда я был её опекуном большую часть времени. Мама всегда где-то была, пропадала днями, когда мы были детьми. Гарретт заботился только о себе и о своём собственном голоде, а я был тем единственным, кто заботился о маленькой Сэнди, о младенце, который не мог позаботиться о себе. Когда она подросла, я помогал ей с её домашней работой, охранялся её. Я побил однажды пятиклашку, который обозвал её жирной, хотя я был намного старше. Я держал подальше от неё уродов, которые хотели воспользоваться ею, когда она была в старшей школе. Она ни с кем не была. Я знал это потому, что она рассказала мне. Она хранила себя для правильного парня. Для того, кто пришёл бы и поклонялся её ногам. Это было тем, что она мне сказала несколько лет назад, и насколько я знал, с того момента она даже не ходила на свидания.

— Я солгала, Коул, — она тряхнула своей головой. — Мы не хотели, чтобы ты знал, что происходит.

— Но это было два года назад… ты… — Гарретт обернул мускулистую руку вокруг её плеч.

— Да, Коул, да, — сказала она.

Что-то внутри меня сжалось.

— Как долго это все продолжается?

Сэнди подняла взгляд на Гарретта, и он слегка кивнул ей.

— Шесть лет, — прошептала Сэнди.

— Шесть лет? Но тебе только двадцать.

— Шесть лет с того момента, как у нас впервые был секс, — добавил Гарретт. — Мы были вместе задолго до того.

— Вместе, — повторил я. Мой взгляд метался туда-сюда между ними. Осматривая их. Сэнди прижалась к боку Гарретта, её изящные руки обернулись вокруг его живота. Его рука была вокруг её плеч, его пальцы двигались туда и назад, поглаживая её кожу. Я видел их, делающих вещи подобны этим, не голыми, конечно же, но я видел то, как они смеялись вместе. То, как он щекотал её. Как она бежала к нему, когда он приходил домой. Я всегда думал, что она просто глубоко заботиться о нем. Я бы никогда даже не подумал, что что-то подобное этому может происходить. Что на протяжении всех наших жизней что-то темное, более зловещее происходило между ними. Я не мог постичь этого.

— Она была ребёнком, — слова вышли резкими, в то время как воспоминание появилось перед моим разумом. Я смог вспомнить, когда мне было шестнадцать, и я вошёл в комнату Сэнди. Ей было всего лишь одиннадцать, и я был удивлён, что Гарретт был в комнате с ней. Она натягивала свои штаны, когда я вошёл. На мимолетное мгновение у меня была мысль, что в это было что-то странное, но затем Сэнди улыбнулась мне, светя своими ямочками. Она начала болтать о чём-то, поэтому я проигнорировал то. Гарретт ничего не сказал, только тер взад и вперёд пальцами по своим губам, когда покидал комнату. Это было ничего не значащее воспоминание для меня, но сейчас оно имело смысл. Все имело смысл. Это собралось вместе в одну больную реальность.

Следующей пришла ярость. Мерзкий осадок проникал в мои вены, поглощая меня, пока ничего не осталось. Пока я не услышал звуки. Они были близко, но очень далеко. Звук шлепков кожи о кожу, но не такой же, под который я вошёл. Нет, это было далеко от того звука. Не было стонов. Это были шлепки кулаков, вбивающихся в тело. Это был звук удара влажной от крови кожи о мои костяшки.

Были также и крики. Жестокие крики и терзания, ногти впивающиеся в мою кожу, в мое лицо. Этого всего было слишком много. Это было ошеломляюще, поэтому я был рад, что это было так далеко. Я не мог видеть перед собой, как будто грязь покрывала все, даже мое зрение. Я просто продолжал двигаться, продолжал вбивать свои кулаки в него. В вещи подо мной. Мой брат. Нет. Не мой брат.

— Пожалуйста, Коул, ты убьешь его! Пожалуйста! — ее слова вытащили меня из этого. Они подтолкнули меня к реальности, очистили от всего. Я посмотрел в её глаза. Она стояла надо мной, смотря вниз на меня со слезами, струящимися по её лицу.

— Почему ты плачешь, малышка? — я изучал эти слёзы, шокированный, что она была настолько огорчена. Я делал все, что мог в своей жизни, чтобы убедиться, что она в порядке, что о ней заботятся. Я выбивал дерьмо из людей только за то, что она осмотрели на неё неправильно. Я защищал её.

— Ты убиваешь его! — завыла она. И только тогда я опустил свой взгляд на кровавую массу подо мной. Гарретт сплевывал кровью, плюя на девственный мраморный пол. И это напомнило мне, почему я был здесь, почему я был зол. И это напомнило также, что я не защитил её, хотя думал, что защитил. Жизнь была трудной для всех нас из-за того, какой была наша мать, но я убеждался, что Сэнди в порядке, что никто бы никогда не причинил ей вреда. И все ещё Гарретт навредил. Гарретт воспользовался маленькой девочкой, которая любила его.

— Он воспользовался тобой, — слова чувствовались так, как будто осколки стекла вырывались из моего горла.

— Нет, нет, нет, нет, нет, Коул. Он любит меня. Он всегда любил меня. Я люблю его. Пожалуйста, просто, пожалуйста.

Она молила меня о его жизни. Молила за мужчину, который изнасиловал её. Потому что это было тем, что было, изнасилованием. Это было чертово изнасилование.

— Он изнасиловал тебя.

— Нет! Коул, нет! Пожалуйста, это было не так. Никогда не было так!

Я встал, слезая с тела Гарретта.

— И это все, да? Ты думаешь, что ты просто уедешь в закат со своим собственным братом? С парнем, который заставил тебя делать сексуальные вещи в одиннадцать?

— Он не принуждал меня ни к чему, Коул. Я хотела этого! — слезы и сопли стекали по её лицу, капая ей на грудь.

— Ты хотела этого? — закричал я. — В одиннадцать ты хотела этого? В тот день, когда я вошёл, и ты натягивала свои штаны, и он… он…

— Я хотела этого до того. Его. Я всегда хотела его.

— Ты гребанная шлюха, — слова рассекали мое горло, когда я произносил их, отворачиваясь от него. Я знал, что я должен сделать. Он промыл ей мозги, сделал что-то с ней, чтобы заставить её думать, что это было нормально. Что они могли просто трахаться, и все было бы нормально. Это не было нормально. И это не может продолжаться. Я посмотрел вниз на Гарретта.

Он застонал; один из его глаз был заплывшим и закрытым, его нос обильно кровоточил и был очень сильно сломан.

— Коул, — я мог видеть, что некоторые из его зубов исчезли. — Не делай этого, Коул. Я твой брат. Твой единственный брат, — его голос был грубым, вкрадчивым, как будто был покрыт кровью.

— У меня нет брата, — я потянулся в задний карман и достал свой карманный нож. Он был новым. Элейн купила мне его несколько недель назад как подарок на день рождения. Сэнди прыгнула мне на спину, пытаясь отобрать его у меня, крича, кровавое убийство для моих ушей, но я был сильнее, и её попытки не имели значения.

Позже с того момента я буду помнить не Сэнди. Не её крики или плач. А взгляд в глазах Гарретта, когда он уставился на меня, в тот момент, когда я воткнул нож ему в грудь. Он был в ужасе. Чертовски напуган. Он не хотел умирать. Я знаю, что не хотел. Но я хотел его убить. Вещи, которые он сделал. Он должен умереть. Это был единственный способ, которым я мог спасти её. Это был единственный способ, который мог освободить её от этого. Я мог видеть это в её лице, когда посмотрел на неё пару секунд назад. Она потерялась в его дерьмовой лжи о любви.

Я знал его лучше, чем кто бы то ни был. Все эти годы он трахал все виды женщин. Все то время, когда Сэнди была ребёнком, и он воровал её невинность. Он трахал других людей. Я видел его трахающим других девушек на праздниках в старшей школе, на праздниках, будучи взрослыми. Он был болезнью. Болезнью, которую Сэнди думала, что любит. Болезнью, которую обожала моя мать. Он должен был уйти. Это был единственный способ заставить Сэнди увидеть.

Все стало пустым после этого. После того, как нож прошёл сквозь кожу и кость Гарретта. Крики прекратились. Вес Сэнди на моей спине исчез тоже. И я приступил к работе. Разрезая его своим ножом. Он утверждал, что любит её. Мою малышку сестренку. Он трахал её. И поэтому я вырежу его сердце. Когда я достал этот кровавый расширенный орган из его тела, он не выглядел полным любви.

Следующие несколько часов пролетели незаметно. Я передвинул его тело. Я положил его тело в тачку и вырыл яму на пастбище за домом матери. Я закопал его в неглубокой могиле, и я плюнул на неё, прежде чем уйти.

Когда я вернулся домой, там была мама. Я был удивлён. Она не должна была быть дома ещё, не до завтра.

— Что ты сделал, Коул? — она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и я моргнул на неё, удивляясь, что она увидела. Удивляясь, могла ли она увидеть правду о том, что произошло, могла ли она прочувствовать это так, как я, вес его крови и грехи давили на мою кожу.

— Он сделал это, — мой голос звучал чужим.

— Кто, Коул? — она бросила сумочку на пол и начала озираться неистово. И затем я увидел его. Кровавый след. Он простирался по красивому каменному полу.

— Где Гарретт? — она обернулась. — Гарретт! — она хрипло закричала и пошла по следу. — Сэнди!

Что-то во мне говорило мне остановить её, но я этого не сделал. Вместо этого я потёр руками взад-вперёд по верху влажных штанов и последовал за ней.

Когда она вошла в гостиную комнату, я смотрел на её лицо, вместо того чтоб смотреть на сцену перед нами. Я знал, как это выглядело. Я сделал это. Сейчас это была всего лишь кровь. Много красно-коричневой крови высыхающей на её дорогой мебели и полах.

— Нет, — слово прозвучало как мольба. — Где он, Коул? Скажи мне, где он? — она стояла передо мной, требуя ответов, хотя она вообще не прикасалась ко мне. Её обесцвеченные светлые волосы были собраны на её голове, и я мог почувствовать запах её дорогого парфюма. Он смешивался с медным запахом, заполнившим мой нос.

— Он сделал это, — произнёс я. Я не мог выкинуть из головы картинку. Его трахающего её.

— Ты убил его, не так ли? — она пробежалась своими трясущимися руками по лицу.

— Он сделал это, — снова сказал я, смотря вниз в её глаза. Глаза настолько похожие на мои.

— Ты сделал это. Ты. Ты! — её руки тряслись, когда она смотрела на меня. Ужас на её лице был тем, что будет навсегда отпечатано в моём мозгу. Она смотрела на меня, на мою покрытую кровью одежду, на ужасную сцену перед нами.

— Как ты мог? Как ты мог? — её слова пророкотали вокруг нас, как будто растворяясь в дорогих каменных стенах. В доме, который я построил для неё. Её взгляд был сумасшедшим, широким, смотрел повсюду и на меня одновременно.

— Где Гарретт, Коул?

Почему она дома? Она должна была отсутствовать до завтра, до того момента, как у меня была бы возможность почистить всё, посадить Сэнди на самолёт в какое-то место, которое помогло бы ей эмоционально.

— Где он, Коул? — я не собирался отвечать, потому что она знала. Я знаю, что это так. Почему она спросила, я не знаю. Я не знаю, почему она притворялась, что мы оба не стоит здесь, в этом доме ужаса.

— Ты этого не сделал. Ты бы не стал.

Она всегда любила его больше. Даже когда оставила нас всех голодать. Это был он, кого она держала, когда возвращалась домой. Это всегда был он, перед кем она извинялась. Это всегда был он. Для них обеих, для неё и Сэнди. Что такого было в Гарретте, что заставляло их любить его сильнее, чем меня, я так никогда и не выяснил. Даже после того, как я заработал денег и дал им все лучшее от жизни, я все ещё был последним на тотемном столбе.

Но кровь на моих руках изменила это.

— Где Сэнди?

— Я не знаю.

— Ты поймал их? Вот почему? — её голос дрожал, когда она повернулась и начала подниматься по лестнице.

— Поймал их? — но она не ответила. И я последовал за ней. — Что ты имеешь в виду?

Я не получил свой ответ, потому что она закричала. Это был один из тех звуков, который вырывается из самой сокровенной части человека, из самой сердцевины. Это был крик, который человек издаёт, когда его жизнь разрывается. Я знал это хорошо; Сэнди кричала и молила мне на ухо как будто часами. Но это больше не были крики Сэнди. Это кричала моя мать. Сэнди никогда не закричит вновь. Ее тело висело перед нами с открытой потолочной стропильной балки. Оранжевый удлинитель был обернут вокруг шеи, под ней перевернулся стул.

Её кожа была фиолетовой и белой, покрытой пятнами и как будто чужой. Её глаза были открытыми и пустыми. И она ушла. Я смотрел, как моя мать побежала к ней, упала к её ногам. Но я не двигался. Я только стоял там и смотрел в те пустые глаза. Глаза, которые смотрели на меня с невинностью ребёнка. Глаза, которые молили за жизнь Гарретта. Меня засосало в их темноту. В пустоту. Засасывало, пока темнота не окружила меня, душа меня. Пока меня не стало.

 

Глава 18

Джулия

Я уставилась в неверии на Коула. Это был тот взгляд, который я давала ему всю ночь с того момента, как он рассказал мне правду на Чертовом Колесе. Мы прокатились на нём пять раз, я давала парню больше билетиков каждый раз, поэтому нам не нужно было сходить. Я не знала, чего ожидала от рассказа. Я думала, что он будет другим. Что в нем не будет этого всего. Что история будет подобна тому, какой её заставили звучать таблоиды и газеты — беспристрастной. Но она таковой не была.

Он закончил свой рассказ и все, что делал потом, так это игнорировал меня. Я видела слезы, желтые карнавальные фонари отражались в его блестящих глазах. Они заставили мое сердце болеть за него. Они разорвали меня изнутри. Я знала, что он был сломлен из-за своего прошлого, но я и не представляла насколько. Не имела понятия, сколько боли в его жизни причиняли ему люди до тех пор, пока он не сорвался и не начал ранить их в ответ. Ранить их до тех пор, пока они не были мертвы.

Он сидел передо мной на кожаном диване в своём пентхаусе. Сжимая чёрную бутылку обсидианового виски в своей руке, он тупо уставился в телевизор, висящий над камином. Шла хоккейная игра, но я не могла сказать, кто играл. Мой взгляд никогда не отрывался от Коула на более чем секунду.

— Коул…

— Не надо, — он не посмотрел на меня, но его тон был окончательным.

Ту же реакцию я получала от него с момента, как он закончил свою историю. Он произносил каждое слово с такой душераздирающей скорбью, что я вздрагивала, когда слышала, что он вел себя так холодно. Мы покинули карнавал после того, как покатались на Чертовом Колесе, и с тех пор он даже почти не смотрел на меня.

— Все нормально, — я передвинулась, чтобы сесть рядом с ним.

— Это то, что ты говоришь себе? — он фыркнул и сделал большой глоток виски из бутылки. — То, что я убил своего собственного брата, что я заставил сестру совершить самоубийство, это нормально?

— Ты не заставлял её ничего делать, — я потянулась и прикоснулась к его руке, поглаживая пальцами картинку грустного лица Сэнди, смотрящего на меня черными вытатуированными линиями. — Она сделала тот выбор.

— Ага, ну она бы не сделала его, если бы я не убил его.

— Ты не знал, что она сделает это.

— Не-а. И ничего не изменить.

— Вот почему они у тебя, — я прикоснулась пальцами к староанглийскому слову «их» на его костяшках.

— В тюрьме. Прямо перед тем, как я вышел, — он тяжело выдохнул. — Я любил их. Их обоих. Мою маму тоже. Я любил их пока не стал ненавидеть, и это сломило меня. Я должен напоминать себе о том. Что я все ещё люблю их, её. Даже несмотря на то, что она убила себя. Я так сильно хочу ненавидеть её. Но нет. Я не могу. Это была не её вина.

Я сжала губы и изучала его профиль. Его темные волосы были взъерошены, из-за того, что он проводил пальцами по ним снова и снова. У него была трёхдневная щетина, покрывающая его щеки. Он был красивым. Глупо было называть мужчину красивым, но не было никакого отрицания этого. Он был идеальным. Рукава его рубашки были расстегнуты и закатаны до локтей. Несколько верхних пуговиц на воротнике тоже расстегнуты.

— Ты бы изменил это?

Сейчас впервые с поездки на Чертовом Колесе он посмотрел на меня. Его темно-синие глаза, кажется, были полны внутреннего шторма, настолько мучительного и опустошающего, что, кажется, он был нескончаемым.

— Нет.

— Правда? — затаила я дыхание, шокированная.

Его глаза искали мои.

— Я бы не изменил ничего, потому что он был бы всё ещё жив. Тот кусок дерьма, который трахал мою сестру, когда она была всего лишь маленькой девочкой, — он тряхнул головой, его глаза заблестели. — Я бы убивал его снова и снова за то, — он сжал бутылку спиртного в своей руке. — Снова и снова и снова, — его голос был хриплым, его глаза устремлены вдаль, потерянные где-то в прошлом, которое будет всегда преследовать его.

Я обернула свои руки вокруг его плеч и потянула его на себя, прижимая его голову к своей груди. Но позволил мне это, не сопротивляясь.

— Я люблю тебя, — прошептала я в его волосы. — Я люблю тебя так сильно, Коул. Твоё прошлое это твоё прошлое, — что-то внутри меня говорило мне, что я была сумасшедшей, но это что-то было маленьким и незначительным; я проигнорировала это. Я любила его. Не было никаких если или но в этом. Меня не заботило то, что он убил своего брата, или что он преследовал меня. Я любила его, каждый сломанный кусочек его. Я не знала, как долго он будет любить меня; возможно, я была всего лишь изюминкой месяца, но меня это не заботило. Не прямо сейчас. Я была с ним, и это все, что и его значение -- здесь и сейчас.

Через несколько минут он поднял свой взгляд на меня, его глаза были стеклянными и покрасневшими.

Что, если он не знает, насколько сильно я действительно люблю его? Всю свою жизнь он провёл, будучи многократно раненым людьми, которые должны были любить его. И вдруг мне нужно показать ему мою любовь. Мне нужно отдать ему всю себя.

Я наклонилась и прижала свои губы к его, и он поцеловал меня в ответ, его твёрдый рот прижался к моему так, как будто мы были сделаны друг для друга.

— Боже, я люблю тебя, — простонал он мне в губы.

Его слова заставили меня непроизвольно послать звук из моего рта в его. Я впутала свои руки в его волосы и поцеловала его со всем, что у меня было. Каждой частицей любви, что была в моём сердце. Я хотела поглотить каждую часть его своей любовью. Я хотела утопить его в ней, пока он не будет настолько глубоко, что он бы никогда не поставил под вопрос настоящую любовь, потому что она бы окружала его во всем, что он делал.

Я хотела, чтобы он чувствовал это так, как и я. Что-то ворвалось в мой разум. Я восстановила в памяти свое тело, прижатое к Коулу под тёплыми струями душа, его руки вокруг меня, его слова уничтожили меня.

«Я был прав, ты знаешь, когда я сказал тебе, что я разрывал женщин на части».

Но потом это размылось, и я вспомнила себя лежащей на кровати и пялящейся в потолок с Коулом около меня, шепчущим мне на ухо. Рассказывая мне о всех тех вещах, которые он чувствовал, когда впервые встретил меня. Говоря мне о том, как он был тогда потерян, в самом начале; он принадлежал мне. И затем он пел мне, некоторые песни я не знала. Он пел тихо и потом громче. Он был повсюду на мне, в моей голове, даже хотя я этого и не знала. Он был везде. Его любовь была везде. Поглощая меня, утешая, пока я была потеряна где-то в своём мозгу.

Я толкнула его назад на диван и забралась сверху на него, поглощая его своими губами. Целуя его рот, его лицо, его шею.

— Ты заботился обо мне, — сказала я между поцелуями. — Ты любил меня. Ты остался со мной, — что-то горячее появилось в уголках моих глаз. Я поцеловала его сильнее, быстрее, нуждаясь в том, чтобы он знал. Мои руки были повсюду на нём, задирая его рубашку, стягивая его штаны, пока он не был обнаженным передо мной. Его большое тело было распростерто на диване, совершенные скульптурные мышцы и татуировки покрывали его загорелую кожу.

И этот красивый мужчина любил меня. Он был моим. Моим! Мое сердце запротестовало, когда я упала на колени перед ним и обернула свои губы вокруг твёрдого члена между его ног.

— Джулия, — застонал он, когда я засосала его к задней стенке горла. Это только подтолкнуло меня к тому, чтобы взять его глубже, пока я не начала давиться его толщиной. Он попытался отодвинуться, но я не позволила ему. Я последовала за ним, отчаянно пытаясь взять каждый сантиметр, чтобы показать ему, что могу сделать для него все, что угодно.

Он сжал свои руки в моих волосах.

— Ты должна остановиться, Джулия. Я хочу… мне нужно…

— Сделай это, — я откинулась и посмотрела на него. — Трахни мое лицо, детка. Сделай это, — я встретила его испытывающим взглядом. Он хотел этого в тот день в моей спальне, но он сдержался, потому что он боялся причинить мне боль.

— Я не могу, — его руки затряслись в моих волосах.

— Сможешь.

Он закрыл свои глаза, и я увидела подергивание на его челюсти.

— Я хотел показать тебе больше своих чувств, нежели просто это. Секс.

Я улыбнулась ему, моя рука крепко обхватила вокруг основания его члена.

— Я знаю, что ты любишь меня, — я облизала свои губы. — И сейчас я хочу, чтобы ты протолкнул свой член в мое горло. Я хочу, чтобы ты заставил меня принять его.

Его челюсть расслабилась.

— Ты… — он сглотнул, его адамово яблоко дернулось вверх и вниз. — Ты уверена? Даже после…

Я моргнула в замешательстве на него. Он действительно думал, что я не захочу его после этого, после того, как я услышала правду о произошедшем?

— Я хочу тебя сильнее, чем хотела до этого. Меня не заботит то, что ты сделал, пока ты не перестаёшь любить меня.

Что-то мягкое закрутилось перед его глазами, прежде чем он сжал свою челюсть. Я не ждала следующего намёка. Я втянула его назад в своё горло, любя каждый его толстый сантиметр, в то время как я исследовала его своим языком. Я заглотила его полностью, давясь снова и снова из-за его большой длины, пока он не начал стонать и выгибаться дико подо мной. Его руки в моих волосах, заставляли меня принимать его полностью снова и снова, пока он не выкрикнул мое имя и заполнил своей спермой мое горло, принуждая меня сглотнуть каждую каплю.

И когда все закончилось, я подняла свой взгляд на него. Я уставилась в глаза мужчины, который любил меня, и я надеялась, что он сможет увидеть мою любовь, отражающуюся в ответ.

 

Глава 19

Джулия

Месяцем позднее

Время казалось размытым, двигаясь одновременно медленно и быстро. Что-то изменилось между Коулом и мной той ночью, когда он рассказал мне правду. Мы стали чем-то большим. Мы стали двумя недостающими кусочками пазла, которые идеально подходили друг другу. Ничего не имело значения. Ничего за пределами маленького пузыря, который мы создали вокруг нас.

Угроза убийства была откинута на задворки моего разума. Беспокойство обо всем этом отошло на задний план, и я была полностью поглощена Коулом и только Коулом. Мы остались в Нью-Йорке, и когда он не работал, мы исследовали город, посещая шоу, хоккейные игры. Я позволила себе притвориться, что мы были нормальными, что все было в порядке, и это было очень легко сделать. Мужчины в чёрных костюмах окружали нас каждую секунду каждого дня, и их присутствие защищало нас.

Мои телефонные звонки бабушке больше не были сфокусированы на моем страхе, а мы болтали о вещах, которые мы с Коулом делали и о большом городе. Я даже не говорила с Виком. Я знала, что он звонил Коулу несколько раз, и было довольно удивительно, что каждый раз Коул предлагал мне ответить. Каждый раз я отказывалась. Я не хотела думать о моем лучшем друге. Я не хотела слышать его, говорящего мне, что я была глупой, находясь здесь с Коулом. Я не хотела ничего кроме счастья, и Коул давал мне это. Впервые в своей жизни я была действительно счастлива.

— Ты почти готова, детка? — крикнул Коул из спальни. Я посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Я собиралась устроить ему шоу сегодня вечером. Несмотря на всё то веселье, которое у нас было в городе, оно даже и близко не описывало то, как мы развлекались в его пентхаусе. У нас был секс больше раз, чем я могла сосчитать, в каждой позе, в каждой комнате. И сегодня вечером я собиралась станцевать стриптиз ему. На мне была крошечная ночнушка, которая приподнимала мои груди так, что они почти выпадали из ткани.

— Терпение — это добродетель, — ухмыльнулась я себе и нанесла последний слой туши на свои ресницы.

— Если тебя не будет здесь через две минуты, я зайду, — прорычал он прямо за дверью.

— Эй, тебе лучше не делать этого! Ты так сделал в прошлый раз.

Прошлый раз вспыхнул в моей голове. Я не была достаточно быстрой, поэтому он вошёл, совершенно голый, его член твёрдый, и глаза горящие голодом. Мы не добрались до кровати. Симпатичная маленькая ночнушка, которую я планировала снять, танцуя вокруг него, была вслепую сорвана с моего тела, пока он трахал меня на столешнице в ванной комнате.

— Ты, казалось, была не против, — хохотнул он.

Я закатила глаза своему отражению, но не смогла сдержать улыбку.

На столешнице рядом с моей косметичкой зазвонил телефон Коула, и я подпрыгнула из-за звука. Имя Рэнди высветилось на экране. Я улыбнулась и схватила телефон. Я виделась с ним несколько часов назад, когда мы с Коулом ходили ужинать. Сейчас я больше понимала их дружбу. Коул признался, что встречался с ним, пока он был в тюрьме; Рэнди помог ему выбраться из долбанутого образа мышления, в который его запихнуло убийство своего брата.

Мне нравился Рэнди, когда я думала о нем как о лифтере в моём здании, но после того, как я узнала его получше, то это заставило меня полюбить его как близкого друга.

— Чего ты хочешь? — сказала я, подразнивая.

— Дай Коулу телефон.

— Что? — я нахмурилась из-за его жесткого тона.

— Дай ему трубку.

Дверь в ванную открылась, и Коул вошёл внутрь в одних только белых боксерах. Я бы немного попускала слюни, если бы меня не сбило с толку требование Рэнди. Последние несколько недель он был относительно добродушным, иногда заходил в пентхаус и смотрел с нами телевизор, когда был не на дежурстве.

— Кто это? — спросил Коул.

— Рэнди, — я протянула ему телефон.

— Да, — он прижал его к своему уху.

Я могла слышать грохотание голоса Рэнди на том конце. Коул был полностью тихим, пока стоял, слушая. Я внимательно следила за его реакцией, сердце бьется затруднительно, полу пропуская удары, в моей груди.

— Они уверены?

Рэнди, казалось, заговорил даже быстрее на другом конце.

— Но…

Коул остановился и слушал дальше.

— Хорошо, — он убрал телефон от своего лица и нажал отбой.

— Что он сказал? Все в порядке?

Коул уставился пристально на меня, как будто ища что-то во мне. Я не пропустила эмоцию ужаса, которая прошла по его лицу.

— Коул? — я прикоснулась своими руками к его груди. — Расскажи мне, что там?

— Они нашли Кевина.

Я была уверена, что мои глаза вылезли на лоб.

— Что? Правда? — облегчение омыло меня. — Это отличные новости! — Коул провёл рукой по своим волосам. — Почему ты выглядишь таким расстроенным, это же хорошо!

— Он мертв, Джулия.

— Что? Но… — я вдохнула воздух и отступила.

— Фермер наткнулся на его тело вчера, пока осматривал свои земли. Они смогли опознать его только сегодня.

— В этом нет смысла, — я пробежалась рукой по своему лицу. — Значит, он покончил с собой?

Это было единственное объяснение, и внезапно все стало понятно. Кевин покончил с собой из-за того, что он сделал. Он был плохим человеком, но где-то внутри него была его совесть, неважно настолько маленькая.

— Нет.

Я подняла глаза и встретила взгляд Коула.

— Нет?

— Он мертв уже около месяца, — медленно произнёс Коул.

— Месяц. Но он исче… — я остановилась и сделала неровный вздох воздуха. — До или после Мэнди? — паника прокатилась по мне из-за взгляда на лице Коула.

— Коронер определил время смерти между девятью и десятью часами третьего Августа и…

— Мэнди умер несколькими часами позднее, после полуночи четвёртого.

Реальность ударила меня подобно грузовому поезду, и я сползла на пол, неуклюже ударяясь спиной о шкафчики в ванной. Кевин не исчезал. Он не прятался после убийства Мэнди. Он не писал послание кровью на стене. Но не делал ничего из всего этого, потому что он уже был мертв, где-то посередине поля.

Я думала, я заплачу, но у меня больше не осталось слез. Вместо этого я сделала пять или шесть глубоких вдохов и посмотрела на Коула, который сейчас присел передо мной. Миллион вопросов вертелось в моей голове, но я не знала, какой задать или что сказать.

— Как?

— Его зарезали.

Я пыталась представить его таким. В середине поля, его тело холодное. Тело, которое я когда-то любила.

— Что это значит? — спросила я, когда это дошло.

— Я… я не знаю… но мне жаль, — казалось, что ему было сложно произнести последние слова, и я удивилась, почему он извиняется, прежде чем поняла, что он выразил мне соболезнования насчёт Кевина.

Итак, я в них нуждаюсь? Я расстроена? Я подумала об этом пару секунд, прежде чем решила, что нет. Не особо. У меня не осталось слез для человека, который жестоко обращался со мной. Я почувствовала облегчение, как будто вес сняли с моих плеч, только чтобы заменить его другим, более тяжёлым.

Спустя все годы, всё время, все слёзы, он наконец-то ушёл. Но почему? Почему он умер? Кто делает это?

Я уставилась Коулу в глаза и искала в них ответ, но он выглядел таким же потерянным, как и я.

* * *

— Это сделала Элейн, — сказала я, когда мы выбрались из лимузина у здания с моими апартаментами. Перед нами вырисовывалось большое строение, освещенное только тусклыми уличными фонарями. Я была рада быть дома, даже если это было четыре утра и из-за дерьмовых обстоятельств. Тёплый бриз обдул нас, и я наслаждалась им.

— Она единственный человек, который видит во всем этом смысл, — добавила я.

Он взял меня за руку, когда мы направились к дверям в лобби. Как минимум десять мужчин в костюмах рассеялись вокруг нас.

— Не знаю.

— Ты не знаешь? — я резко вздохнула. — Не начинай весь этот Элейн не виновна спектакль. Я думаю, что меня вырвет, если я услышу это снова.

— Я буду держать твои волосы, — слабый намёк на улыбку растянул его губы.

— Ты собираешься шутить сейчас? — я без энтузиазма ударила его по руке. — Когда мы говорим о человеке, который хотел убить меня, о твоей бывшей.

Улыбка сошла с его лица, и мы прошли через вращающиеся входные двери и вошли в вестибюль.

— Мы что-то упускаем.

— Что ты имеешь в виду?

Мы вошли в лифт; Рэнди и другой охранник по имени Джон зашли с нами.

— Что-то ещё должно быть происходит. Кто-то специально убил Кевина, чтобы мы думали, что он был в бегах после убийства Мэнди.

Я кивнула. Мы говорили много об этом, когда были в самолете.

— Но кто бы пошёл на такие неприятности? — я не дала ему времени обдумать это, прежде чем ответила на свой вопрос. — Элейн. Ты помнишь её лицо, когда мы были в той комнате с Джеем? Она была напугана, в ужасе. Она знала его. Она наняла его убить меня. И мне все равно, что все думают, что она не делала этого. Сейчас, когда Кевина уже нет, это должна быть она. Это не может быть твоя мать, — несмотря на то все дерьмо, что она сделала Коулу, когда он был ребёнком, я просто знала, что она не была вмешана в эту долбанутую ситуацию — называйте это интуицией или даже тупостью. Мне плевать в любом случае. Она любила Коула и не хотела, чтобы он умер, я в это верила.

— Это всё ещё может быть она, — сказал он, когда мы вышли из лифта. — Только то, что она сказала, что любит меня, ничего не значит. Она все ещё может хотеть тебя мертвой.

Я пожевала губу. Коул был прав, но мне это не понравилось. Это заставило меня почувствовать неуверенность, хотя прямо сейчас, все чего я хотела — это немного уверенности. Мы подошли к двери моих апартаментов, когда два человека Коула стали по бокам от двери, я удивилась, когда услышала громкое звучание музыки по другую сторону.

— Вик и Крис все ещё здесь? — я ожидала, что они вернулись в Нью-Йорк в какое-то время в прошлом месяце.

— Да, — челюсть Коула сильно сжалась.

— Почему?

— Блядь, если бы я знал.

Музыка стала даже громче, как только я открыла дверь. Это был своего рода микс Бритни Спирс и электроники. Крис танцевал в центре комнаты ни с кем иным, как с дьяволом во плоти, Элейн. Я вздохнула при виде её в моём пространстве, её стопы голые, её темные волосы качаются туда и назад, в то время как она двигает бёдрами со стороны в сторону. Вик сидел на диване с цветочным принтом, уставившись на них с пустым выражением, сжимая пиво.

— Что происходит?

Вик заметил нас первым и вскочил на ноги.

— Сокровище! — он подбежал и обнял меня. Запах пива и сигаретного дыма окружил меня. — Ты в порядке! Слава Богу, ты в порядке, — он оттолкнулся и посмотрел вниз туда, где моя рука сжимала руку Коула. — Действительно? — он посмотрел между нами. Коул стоял совершенно неподвижно около меня, надев на себя одно из тех выражений, которые обещают смерть.

Я не рассчитывала, что они столкнутся лицом к лицу снова, ну как минимум не так скоро.

— Ты всё ещё здесь, — заявила я неуместно.

— Ага. Все ещё здесь, Сокровище, — ухмылка появилась на его губах.

Музыка вырубилась, и я посмотрела на Криса и Элейн, они оба уставились на нас.

— Что она делает здесь? — я задала свой вопрос Вику.

— Она пришла в поисках Коула, поэтому мы пригласили её позависать с нами, — пробормотал он. Рот Элейн изогнулся в ту высокомерную улыбку, которой она славилась.

— Сейчас четыре утра. Ты знаешь это, правда?

— Мы что, бабушки и дедушки? Разве ты никогда не веселилась всю ночь напролёт? — фыркнула Элейн.

Я отпустила руку Коула и промаршировала к ней. На ней было крошечное желтое платье, которое еле прикрывало верх её бёдер.

— Наверное, хорошо, что ты здесь, потому что тебе нужно за многое ответить.

Картинка Мэнди взорвалась в моей голове и соединилась с ухмылкой Джея, когда тот навис надо мной, держа нож, который испугал меня навсегда.

— Ответить за? О чем ты вообще, блядь, говоришь?

— Я знаю, что ты сделала это.

— Сокровище, остынь, Элейн не делала…

— Заткнись, Крис, — рявкнула я. — Это не имеет никакого отношения к тебе, — я опустила глаза на Элейн. Она была немного ниже меня.

Медленная улыбка растянулась на её лице.

— Ты всё еще думаешь, что я та, кто порезал твою симпатичную шейку, не так ли? Дженнифер рассказала мне о том, насколько ты была уверена, что это была я. Я думала, что к этому моменту ты уже осознаёшь, насколько была неправа.

— Это не неправда, — я сделала шаг к ней. — Что за человек улыбается, когда сталкивается с убийством?

Я услышала голоса позади себя, голос Коула был одним из них, но я проигнорировала их и сфокусировалась на Элейн.

— Я улыбаюсь, потому что это чертовски смехотворно. Ты знаешь, кто сделал это. Это был тот тупой, провинциальный бывший твой парень.

— Кевин мертв.

— Что? — спросил Крис, звуча шокировано.

— Да, — я даже не посмотрела на него, оставляя свой взгляд на Элейн. — Он умер более месяца назад, за несколько часов до Мэнди.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Крис. Я посмотрела на него. Его длинные волосы были собраны в хвост, когда он провёл рукой по лицу. — Они нашли его тело? Где?

— Он был в каком-то поле где-то между здесь и отделенной частью.

— Блядь… это ужасно. Ты в порядке? — его зеленые глаза выражали беспокойство.

— Я нормально, — пробормотала я.

— Ну, я не делала ничего из этого дерьма, — добавила Элейн.

— Тогда почему ты здесь?

— Я хотела поговорить с Коулом, и я знала, что он, скорее всего, будет здесь, подтирая тебе задницу, как всегда. Плюс, я хотела показать ему, что он упустил, и поверь мне… — она подмигнула. — Я знаю, что он скучал по этому.

Прежде чем я поняла, что происходит, я прижала Элейн к полу и замахнулась своим кулаком ей в лицо.

— Он мой, тупая ты сука! — я успела ударить один раз, прежде чем она схватила моё запястье своими руками. Я замахнулась на неё второй, но она откатилась в последнюю секунду.

— И сейчас ты заплатишь за всё, что сделала, — у меня получилось вырвать одно запястье с её хватки, но прежде чем я успела замахнуться снова, она погрузила свои длинные красные ногти мне в грудь, расцарапывая мою кожу. Я закричала от боли, прямо в тот момент как чьи-то руки обернулись вокруг мой талии и оттянули меня от неё.

Затем я заметила беспорядок за собой. Коул и Вик мерились силами, и губа Вика кровоточила.

— Думаешь, ты можешь делать всё, чего тебе захочется с тем, что моё? — спросил он. — Думаешь, ты можешь трахаться с моей девочкой на моей чёртовой сцене?

— Она не твоя! — зашипел Вик.

— Нет, остановись! — Крис подбежал и встал между двумя мужчинами. — Ты пьян, Вик. Ты не хочешь, чтобы тебе надрали задницу.

— Я не пьян, ты кретин, — он попытался оттолкнуть Криса со своего пути, но вместо этого пошатнулся в сторону.

— Ага, пьяный, — Крис подошёл и обхватил руками Вика, но снова Вик оттолкнул его и промаршировал в их спальню.

— Да пошли вы все нахуй, — он захлопнул дверь за собой.

Крис вздохнул и последовал за ним.

— Ну, я ухожу отсюда. Вы, парни, такие, блядь, драматичные, — надулась Элейн, убирая свои спутанные волосы с лица.

— Ты никуда не идёшь, — я стала между ней и дверью.

— Она права, — Коул встал около меня. — Зачем ты вообще сюда приехала?

Она кинула на меня взгляд, полный злобы, и потёрла щеку, по которой я ударила.

— Я звонила тебе, и ты не отвечал. И я получила это, — она подошла к дивану, схватила чёрный клатч и вытащила кусок бумаги.

— Я думала, ты пришла сюда, чтобы посмотреть, не скучал ли Коул по тебе, — глумилась я. — Или возможно ты пришла сюда завершить начатое? Это ведь так, не правда ли? Ты хотела убить меня, чтобы ты могла быть с ним.

Идея имела смысл. Она крутилась в моей голове до тех пор, пока я не захотела, блядь, вырубить её.

— Откуда это у тебя?

Я отвела взгляд и взглянула на бумажку.

«Я не могу заставить его любить меня. Но ты можешь заставить его любить тебя. Сделай это, пока его не убили».

— Что за черт? — почти прокричала я. — Что это нахрен значит? Кто отправляет это дерьмо?

Паника бьет ключом внутри меня. Я сделала глубокий вдох, но это не помогло.

— Т-ты придумала это. Ты написала эту записку, — я указала пальцем на Элейн.

— Не я, — она покачала головой. — Мне, блядь, не нужна чертова фальшивая угроза смерти, чтобы заполучить моего мужчину назад.

— Он не твой мужчина, — закричала я.

— Малышка, все в порядке. Расслабься.

— Я не могу, — я неистово трясла головой туда и назад. — Я не могу успокоиться, Коул. Если она говорит правду, что тогда это значит? Что это твоя мама?

Я села на диван, меня тошнило. Я была полностью вне себя. Я была потеряна. Моя жизнь и все в ней закручивалось все дальше и дальше в безумную неизвестность. Только я подумала, что знаю, что за черт происходит, я обнаружила себя ещё более потерянной, чем раньше.

— Слушайте, я знаю, что вы оба ненавидите меня, но я не выдумываю это. Вот почему я пришла, чтобы показать тебе письмо, когда ты не отвечаешь на мои звонки.

— Как бы ни так, как-бы-блядь-не-так, это поэтому на тебе это скудное платье до задницы, а?

— Думаю, что хочешь, Джулия. Мне похуй. Но это оставили в доме.

— Моём доме? — спросил Коул.

— Да, — она вздохнула и закатила глаза. — Я остановилась там.

— Я говорил тебе убираться оттуда.

— Ага, но когда я слушала?

— Подожди, где это оставили? — зашипел он.

— Это было прибито к входной двери.

— Он у нас.

Я посмотрела на Коула, как будто у него выросли две головы.

— Что ты имеешь в виду?

— То место у меня напичкано камерами, — он залез в карман и вытащил свой телефон. — Никого из моих людей там не было с того момента, как меня не было дома, но наблюдение всегда включено, и камера направлена на входную дверь.

Он начал листать свой телефон, когда тот зазвонил в его руке.

— Да? — ответил он. Краска сошла с его лица.

— Что случилось? — я вскочила с дивана.

Он вытянул руку, чтобы заставить меня замолчать, и наклонил голову, как будто прислушиваясь очень внимательно к тому, что человек говорит на том конце. Я взглянула на Элейн, и она выглядела такой же сбитой с толку, как и я.

— Этого не может быть, — резко произнёс он. — Ты ошибаешься, Леон.

Я нахмурилась. Леон был его ближайшим охранником кроме Рэнди, и он работал здесь на ресэпшене, пока Коул преследовал меня. Он был с нами в Нью-Йорке около двух недель, прежде чем Коул отправил его охранять его мать и приглядывать за ней, в случае если она сделает что-то странное.

— Блядь! Я еду, — он засунул телефон в свой карман.

— Что там? Что происходит?

Коул опустил взгляд на меня, его лицо бледнее, чем я когда-либо видела его.

— Кто-то навредил маме.

— Что?

— О, мой бог! — взвизгнула Элейн. — Она в порядке? Где она?

Он ничего не сказал, а повернутся на пятках.

— Я еду с тобой, — я последовала прямо за ним.

— Нет.

— Что ты имеешь в виду, нет?

Он остановился, когда достиг двери, и повернулся на каблуках.

— Ты остаёшься здесь с Рэнди, где я знаю, что ты будешь в безопасности. Я не могу потерять и тебя.

— Потерять меня? — я уставила на воротник его рубашки. — Она…

— Я не знаю, Джулия. Я, блядь, не знаю.

Он выглядел так, как будто ему станет плохо. Все, чего я хотела сделать, так это прижать его к себе.

— Просто оставайся здесь с Рэнди. Пожалуйста.

Я бы заставила его взять меня с собой, но мольба в его темных голубых глазах остановила меня.

— Окей, — слово прозвучало так, как будто произнесено кем-то другим, незнакомцем за тысячи миль от моего тела.

И затеи он ушёл, и Элейн следовала за ним прямо по пятам. Я хотела побежать за ними, потребовать, чтобы она осталась, но я не сделала этого. Я не смогла. Вместо этого я упала на пол у двери.

Кто-то причинил боль его матери. Мэнди мертв. Кевин мертв. Элейн была здесь всю ночь. Больше нет никого. Других вариантов нет. Если Элейн не совершала этого, и это была не его мать… тогда кто это сделал?

 

Глава 20

Джулия

— Ты в порядке?

— Что? — я подняла взгляд, что увидеть наклонившегося надо мной Вика.

— Ты спала сидя напротив двери, ты в порядке?

— Да? — я сильно моргнула и потёрла лицо. — Который час?

— Немного за семь утра, — Вик посмотрел через плечо на часы на стене.

— Ох, — я поднялась на ноги, пошатываясь, и Вик схватил мою руку.

— Ты в порядке?

— Я-я не знаю, — я тряхнула головой. — Коул звонил тебе?

— Нет.

За последний месяц мне так и не вернули телефон, я просто пользовалась телефоном Коула, когда мне нужно было. Сейчас у меня не было никакого способа связаться с ним, никакого способа узнать, все ли хорошо.

Его мама мертва?

Сама мысль вызвала у меня мурашки по коже. Что если это так? Что бы сделал Коул? Я знаю, он ненавидел свою мать, но он также любил её. Их отношения любви-ненависти определено работали в обе стороны.

— Что-то плохое происходит, Вик. Хуже, чем я думала, — я взглянула на него и заметила, что его глаза были красными, его обычно идеальные волосы были во взъерошенном беспорядке. Засохшая кровь запеклась в уголке его губ, куда Коул ударил его.

— Ты в порядке?

— Я выгляжу, как будто я в порядке? — он фыркнул и двинулся в сторону кухни.

Он достал стакан с буфета и наполнил его водой. На нём не было рубашки, и мускулы на его спине перекатывались, когда он двигался. Его грудь была гладкой и безупречной, менее рельефной, чем у Коула.

— Ты выглядишь так, как будто у тебя адское похмелье.

— Всегда честный друг, — он наклонил бокал на меня.

Я пыталась собрать подобие улыбки, но мои губы отказались.

— Мне страшно, Вик.

— Ты не должна была уезжать с ним, — он поставил пустой стакан со стуком на столешницу.

— Просто отпусти это, — я вздохнула и села на диван. — Я не боюсь Коула.

— Тебе стоит. Ты видела вещи, которые он сделал.

— Я сказала, оставь это. Я не хочу говорить о Коуле. Не он здесь проблема.

— Не он? — Вик сел около меня. — Твоя жизнь была отличной, пока он не пришёл в неё, — он пробежался пальцами по своим волосам, пытаясь пригладить их.

— Это не так. Кто-то хочет добраться до меня… и я не знаю почему.

— Никто не пытался добраться до тебя, пока ты не встретила его.

— Просто остановись, — у меня не было энергии с ним спорить.

— Ты помнишь тот первый раз, когда мы трахались в «Восхищении Х»?

— Что? Зачем? — я посмотрела на него, сузив глаза.

— На тебе было то голубое платье с блестками от Бетти ЛаРуе. Оно облипало твоё тело подобно чёртовой перчатке, оно сидело идеально.

— Мне нравится, что ты помнишь это дерьмо, — я фыркнула. — Я так сильно нервничала, что не смогу даже ничего рассказать тебе о той ночи.

— Ты выглядела восхитительно.

— Спасибо… — я была озадачена тем, к чему это приведёт.

Тишина растянулась между нами, когда Уизли прыгнул на диван возле меня. Я никогда не была так рада видеть своего котёнка. Он терся своей рыжей головой о мою руку, требуя внимания, и настоящая улыбка растянула мои губы.

— Я заботился об Уизли, пока ты была с ним.

— Спасибо тебе.

— И ты знаешь, как я отношусь к котам.

— Ох, прекрати, — я закатила свои глаза на него. — Я знаю, что ты любить Уизли. Помнишь тот раз, когда я пришла домой, а вы оба лежали на диване, вместе смотря телевизор?

Уизли лежал прямо по центру груди Вика, дремля, в то время как он одной рукой щелкал каналы и другой гладил его голову.

— Это была одноразовая вещь, и только потому, что мы оба праздновали тот факт, что я выбросил тот отвратительный свитшот, который ты всегда носила.

— Который я немедленно достала с урны и носила его ещё два дня с яичной скорлупой на нём, чтобы доказать свою точку зрения!

При виде меня он почувствовал полнейшее отвращение и решил оставаться в своей комнате оба дня.

— Это были хорошие времена, — сказал он тихо. — Я хочу их назад.

Я ненавидела то, насколько я хотела этого тоже. Вещи были простыми. Я вставала, я ходила на работу по выходным, я приходила домой и спала всю неделю. Мы с Виком сходили бы на кофе или смотрели телевизор. Были моменты, когда я думала, что жизнь была скучной, но сейчас скучная звучит привлекательней всего.

— Ага, все было просто, — я потёрла руками бёдра, покрытые чёрными штанами для йоги.

Но даже с той простотой, у меня не было Коула, не совсем. Он был там, но я просто того еще не знала.

— Мы может вернуть это, — он придвинулся ближе ко мне на диване, и я положила голову ему на плечо, мое тело практически прогибалось от веса всего, давящего на меня.

— Нет, мы не можем. Но это нормально. Ты здесь сейчас, и это все, что имеет значение.

— Нет, я имею это в виду, Сокровище. Мы можем вернуть то. Все то.

— О чем ты говоришь? — я подняла голову и нахмурилась на него.

— Мы можем уехать куда-либо, мы можем начать с начала, только мы вдвоём.

— Мы вдвоём? — я покачала головой. — Это не имеет смысла. Зачем нам уезжать? Что насчёт Криса… и Коула?

Он пристально уставился на меня.

— Что насчёт них?

— О чем ты… о чем ты говоришь?

— Я говорю, что хочу, чтобы мы вернулись назад. Я хочу нашу дружбу, безупречные моменты, которые мы разделили. Когда мы были вместе, мы могли делать все, что угодно.

— Все, — повторила я.

— Да, только подумай об этом, — он накрыл мою руку своей. — У нас была настолько хорошая химия, что люди платили тысячи долларов, чтобы прийти и посмотреть на то, как мы трахаемся. Подумай насколько это значимо!

— Химия.

— Да, Сокровище. Ты знаешь, что она была у нас.

Я уставилась на него, пытаясь оценить, не пошутил ли он, но напряженность в его глазах показывала, что не шутил.

— Что? — спросила я глупо.

— Сокровище, — он повернулся ко мне, хватая мою другую руку. — То, что происходило между нами, случается раз в жизни.

Что, блядь, он пытается сказать?

— Нам хорошо вместе, — добавил он, когда я продолжила молчать.

— Ну, да, мы лучшие друзья. Это привычно для лучших друзей.

— Мы не просто друзья, Сокровище, — он послал мне чудной взгляд.

— Мы друзья, — я медленно потрясла головой.

— Блядь, Сокровище, мне нужно сделать для тебя баннер? — он отпустил меня и пробежался рукой по своим волосам, взволновано. — Как ты могла быть такой слепой все это время?

— Слепой к чему, Вик? Ты не имеешь никакого смысла.

— Я люблю тебя, — он схватил мои руки снова, сильнее на этот раз.

— Ты любишь меня? Что? Нет, — я попыталась забрать свои руки, но он цеплялся за них.

— Да, все это время, я просто был придурком и не осознавал этого.

— Нет, Вик, нет, — я знала, что мои глаза были круглыми как блюдца. — У тебя есть Крис, — я вырвала свои руки из его. — Ты гей.

— Ты знаешь, также как и я, что я не люблю ярлыки, — ухмылка появилась на его губах.

— Ярлыки. Действительно, Вик? Ты встречался с мужчинами с того момента, как ты стал достаточно взрослым, чтобы встречаться. Ты даже рассказал мне, что ты никогда не встречался с женщиной непрерывно, — произнесла я, чтобы доказать, что я была права, а он неправ. — Ты пьяный.

— Я не пьяный, — он фыркнул. — И ты права. Я никогда ранее не встречался серьёзно с женщиной, но ты другая.

— Что? Нет. Это не имеет смысла.

— Да, имеет.

— Мы просто друзья.

— Во-первых, ага, но это стало большим. Ты знаешь, насколько сильно я ждал тех вечеринок в «Восхищении Х»?

— Это было нашей работой, Вик, — я отпрянула от него.

— Просто нашей работой? Как ты можешь говорить это?

— Потому что это то, чем оно было. В противном случае, мы бы никогда не делали то. Ты просто уставший и пьяный. Тебе нужно вернуться в кровать к Крису. Твоему парню. К мужчине, которого ты любишь, — я встала и отошла от дивана.

— Я не люблю его, — Вик последовал за мной.

— Что? — я попыталась реально посмотреть на все, что он сказал, но все пробегало слишком быстро сквозь мою голову. — Но…

— Раньше я любил его, правда, Джулия. Я думал, что он был всем, чего я когда-либо хотел. Но это не так. Он не ты, — я открыла свой рот, чтобы говорить, но он продолжил. — Я уехал с ним, потому что хотел быть ему верным. Я хотел доказать себе, что я смогу оставить тебя позади, что я не был по-настоящему влюблен в тебя, что всё это было в моей голове, что я просто позволял своему члену контролировать себя.

— Твоему члену, — повторила я.

Он подошёл, схватил мою руку и прижал её к своей толстой эрекции. Я чувствовала её ранее. Я видела её. Она была в моём рте и на моем теле, и в моей киске. Он кончал мне на лицо, на мою грудь, внутрь меня. Никто не будет этого отрицать, но это никогда не происходило за закрытыми дверями. Это происходило только из-за толстых пачек наличных на глазах сотен любопытных.

Я вырвала свою руку.

— Не делай этого, Вик, — слезы скопились в уголках глаз. Я теряла что-то. Своего лучшего друга. Я теряла все, что у нас было вместе. Все, что было невинным в наших регулярных каждодневных отношениях, испарялось в густой воздух.

— Поэтому ты поцеловал меня на сцене.

Он сделал ещё шаг ко мне, оттесняя меня, пока мои ноги не столкнулись с креслом.

— Я не собирался. Я не планировал делать это таким образом, — его зеленые глаза, сквозь красноту от похмелья, горели напряжением, которого я не видела никогда ранее. — Но ты была так охуенно заманчива, и я не был с тобой так долго.

— Вик…

— Признай, что ты любишь меня.

Я глянула на дверь в его и Криса спальню. Она была закрыта. Я подумывала о том, чтобы позвать Криса, для того, чтобы завершить этот момент. Все бы закончилось, и Вик смог бы вернуться в постель и избавиться от этого сумасшествия.

— Признай это, — он схватил меня за руки, заставляя меня встретиться с ним взглядом.

— Вик, ты мой лучший друг, но на этом все. Ты знаешь это, — оправдывалась я. — Я люблю тебя как друга, и только. Я люблю Криса тоже. Вы оба являетесь большими частями моей жизни.

— Нахер его, Джулия. Мне на него наплевать. Я хочу тебя. Я хотел тебя всё это время.

— Я люблю Коула, — прошептала я.

— Конечно, ты думаешь, что любишь его, — он сделал шаг назад и потряс головой. — Ты настолько долбанулась головой, что даже не знаешь, чего ты хочешь!

— Что это должно значить?

— Это значит именно то, что ты думаешь, это значит. Это значит, что тебя наебал каждый мужчина в твоей жизни. Случился Коул, обращался с тобой как с дерьмом, и ты приняла это, как будто это норма. Ну, это, блядь, не норма, Сокровище!

— Ты такой мудак.

— Я лучше него, — прокричал он.

— Просто остановись, — я глянула на закрытую дверь спальни снова, зная наверняка, что Крис мог услышать нас. Мне не нужно было это. Не прямо сейчас, не со всем уже происходящим.

— Он никогда не сможет любить тебя, так как я!

— Ты прав.

Мы с Виком подпрыгнули от звука голоса Криса.

 

Глава 21

Джулия

Крис стоял в дверном проёме, который ещё несколько секунд назад был закрыт. На нём была белая майка и баскетбольные шорты, его светлые волосы были убраны с лица. Его щеки были красными, и он был потным, настолько потным, что майка прилипала к нему подобно второй коже. Он держал одну руку за спиной.

— Крис, я рада, что ты встал. Могу ли я воспользоваться твоим телефоном? Мне нужно позвонить Коулу. Что-то плохое происходит.

Уголок его губ изогнулся в улыбку.

— Ты права, что-то плохое происходит, — он взглянул на Вика.

Нездоровое чувство ужаса скопилось внизу моего живота. Он, должно быть, услышал то, о чем мы говорили, и сейчас пьяные признания Вика приведут в большому бою между ими двумя.

— Что-то произошло с мамой Коула. Мне нужно позвонить ему, чтобы понять, что происходит, — я попыталась сменить тему.

— Я уверен, его мать в порядке, — он обошёл диван и стал между Виком и мной, его темные карие глаза изучали нас обоих.

— Не думаю, что это так. Он сказал, что кто-то напал на неё…

— Никто не нападал на неё.

— Откуда ты можешь знать это? — я нахмурилась. — Ты говорил с ним?

— Нет.

— Ох, мой бог. Я знал это, — Вик прикрыл свой рот одной рукой.

— Что…

— Но ты говорил, что ты не… и я верил тебе, — Вик безумно оглядывался вокруг.

— Он сделал что, Вик?

Что, блядь, происходит?

— Он тот, кто все это совершал. Все это долбанутое дерьмо. Убийства. Это он, — Вик уставился на Криса твёрдым взглядом.

— Нет, — сказала я, маленький смешок вырвался из моих губ из-за того, каким нелепым стала эта ночь, это утро. — Ты просто пьян, Вик. Это всё просто бред пьяного. Тебе нужно пойти в постель, — я сделала шаг ему навстречу, чтобы подтолкнуть его в спальню.

— Ах, ах, ах, — голос Криса прозвучал в моей голове, в то время как пистолет приставили к моему лицу.

— Что за черт? — я вскрикнула и отпрыгнула назад, спотыкаясь и падая на свою задницу.

— Не приближайся к нему. Ты уже достаточно была возле того, что мое, — его слова были беспощадными, его темные глаза пылали ненавистью.

— Чт-чт…

— Ты просто не умеешь слушать, не так ли? — Крис шагнул в мою сторону, держа пистолет приставленным к моей голове.

— Не трогай её! — Вик двинулся в мгновение ока, но Крис был быстрее. Он повернулся на каблуках и направил пистолет на Вика.

— Остановись прямо там, любовничек.

— Тебе не нужно делать этого.

— Мне не нужно делать этого? Конечно же, я должен сделать это, Виктор! Это уже сделано, — майка Криса, казалось, стала влажнее за секунду, прилипая к нему.

— Но это не может быть… ты бы не сделал этого… — я уставилась на сцену передо мной. Руки Виктора были подняты в капитуляции, и Крис был всего лишь в футе от него, пистолет направлен на его грудь, в то время как они стояли у дивана с цветочным принтом, который любил Вик.

— Ты любишь меня, — прохрипела я. — Ты один из моих лучших друзей.

— Ох, блядь, прекрати это, Сокровище, — он держал пистолет направленным на Вика. — Ты не поступаешь так, как будто ты когда-то была моим другом. Ты трахала моего парня раз в месяц. Ты пленила его в свою чёртову сеть, пока он не стал инфицированным тобой, пока ты не была всем, о чем он мог думать, — он выплюнул слова, как будто они были ядом.

— Это не имеет смысла. Вы оба уехали. Вы переехали в Нью-Йорк.

— Я думал, станет лучше. Я думал, он забудет о тебе, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Я пытался заставить его переехать месяцами, но он не хотел. Он не хотел оставлять тебя позади. Он не хотел прекращать засовывать свой член в тебя каждый месяц. Он хотел тебя больше, чем он когда-либо хотел меня, — голос Криса надломимся в конце, дрожа от тысячи скрытых эмоций.

— Но ты бы не сделал этого мне. Ты не убивал Мэнди. Ты бы не совершил всех тех вещей, — сказав это вслух, это заставило меня почувствовать себя лучше. Не имело значения, что он направил пистолет на Вика, Крис не мог совершить все те вещи. Он не должен был.

Он улыбнулся, все ещё смотря на Вика.

— Ох, я сделал, — и вдруг он двигается, бросаясь туда, куда я упала на полу. Я пыталась двигаться, но он схватил меня сзади и прижал пистолет к моему виску. Я открыла свой рот, чтобы закричать, но он закрыл мне рот своей свободой рукой.

— Если ты закричишь, то я снесу твою чёртову голову. То же относится и к тебе, Вик. Ты закричишь, и она мертва. И мужчины снаружи убьют нас обоих. Ты знаешь это, правда? Ты знаешь, что Коул сказал им разделаться с нами при первом же намеке на дискомфорт Сокровища. Они ворвутся сюда, и ты умрешь первым, ты же это знаешь, правда?

Вик сделал шаг в нашу сторону, но остался застывшим, он все ещё держал руки вверху перед собой. Ужас сжал мои внутренности, давил на мои глаза изнутри до тех пор, пока я не была уверена, что они вылезут из моей головы. Я не хотела умирать. Я не хотела, чтобы это было концом, на полу моих апартаментов с отсутствующим Коулом.

— Но ты не смог бы, — слова сорвались с моих губ. Я не могла понять этого. Я не могла представить Криса с ножом в комнате мотеля. Я не могла представить его платящего Джею, дающего ему деньги, чтобы убить меня.

— Закройся, нахер, — он вжал пистолет мне в висок. — И двигай диван, — я почувствовала, как он двинул головой, показывая в сторону двери. — Подтолкни его к двери.

— Но…

— Сделай это. Сейчас же.

— Это не задержит их от попадания внутрь, — Вик все ещё стоял на том же самом месте, не двигаясь.

— Нет. Не задержит. Но если ты хочешь, чтобы твоя красивая маленькая любимая игрушка жила, то ты передвинешь чертов диван к двери, — зашипел Крис.

Вик медленно подошёл к дивану и начал двигать его до тех пор, пока тот не был прижат к входной двери.

— Теперь сядь, Вик. Сядь на пол напротив нас. Двигайся.

— Крис…

— Закройся нахер и сядь.

Вик сделал, как ему было велено, опуская своё тело.

— Хорошо, это было настолько трудно?

Я могла почувствовать запах пота Криса, густой запах, казалось, окружал меня.

— Сейчас я собираюсь рассказать вам обоим историю. Историю, которую вам стоит услышать.

— Пожалуйста, — слово сорвалось с моих губ.

— Если ты скажешь ещё хоть слово, — он сильнее вжал пистолет в мой висок и прижал свои губы к моему уху, — то я собираюсь снести тебе голову, и тогда ты никогда не узнаешь, как я разрушил всю твою чёртову жизнь.

Дрожащий поток воздуха покинул мои легкие.

— Понимаешь? — я слабо кивнула. — Хорошо. Сейчас я уверен, ты хочешь узнать, как и почему, не так ли? Держу пари, вы оба хотите знать, — я могла почувствовать его улыбку сбоку своей головы. — Вы все настолько, блядь, тупы, что вы бы никогда не выяснили это. Я был в этой квартире с охранниками, окружавшими меня, чтобы защитить, в то время как я был тем, кто наебал всех.

«Вещи происходят у нас прямо под носом, и мы никогда не замечаем этого, пока уже не слишком поздно». Слова Криса с той ночи, когда я узнала о прошлом Коула, ворвались в мою голову. Я даже не осознавала, что он имел в виду.

— Я был тем, кто заплатил Джею Кули, чтобы тот перерезал твою симпатичную маленькую шейку. Он должен был сделать свою работу. Он должен был проделать хорошую работу и освежевать это сексуальное маленькое тельце, что у тебя есть, — он пробежался своей свободной рукой по моей груди и сжал одну из моих грудей, пока боль не запульсировала под моей кожей, и я не поежилась. — Я даже приказал ему вырезать один из этих имплантатов и принести их мне в качестве сувенира, — он сжал сильнее, и я попыталась увернуться.

— Блядь, Крис, остановись! Ты причиняешь ей боль, — умолял Вик.

— Он облажался, — сказал Крис, как будто Вик ничего и не говорил, хотя он ослабил свою хватку. — Он был небрежным, и он проделал чертовски дерьмовую работу. Не смог даже правильно перерезать тебе горло, — он фыркнул. — Хотя и в постели он был не намного лучше. Два толчка и его маленький член кончает, — он сделал паузу. — Ты удивлён, Вик? Ты думал, что ты единственный, кто трахается направо и налево? Хотя тебе повезло. Ты не должен был смотреть, как он трахает меня, как я смотрел, как ты трахал Сокровище снова и снова и снова.

— Я знал, что должен был сделать всю работу сам, но на тот момент я был напуган, как маленькая тупая сучка. Мне нужен был кто-то ещё, чтобы сделать всю грязную работу. Мне действительно повезло, что он работал там, где раньше работал твой маленький засранец-бойфренд. Я вообще-то не планировал ту часть, но ясно, что я просто чертов гений даже в те времена, когда я этого не знаю. Конечно же, все вы облегчили мне задачу, потому что вы были настолько, блядь, тупыми.

Он пробежался своей рукой вверх и вниз по моим грудям, и я боролась с необходимостью вырваться с его хватки. Со мной все будет хорошо. Все будет хорошо. Я выберусь из этого. Мне просто нужна лучшая возможность.

— Итак, когда он проебался, я пошёл навестить тебя в больнице, но у Коула везде были его чёртовы охранники, и не было ничего, что я мог бы сделать с тобой.

— Твоя мама не была больной? Ты сказал, что поэтому ты был в Далласе, чтобы увидеть её, — голос Вика дрожал, когда он сильно сжал свои колени.

— Нет, — Крис запрокинул свою голову и рассмеялся. — Моя мать умерла давным-давно. Тупой пьяной сукой, вот кем она была. Поэтому я никогда не хотел, чтобы ты встретился с ней.

— В тот день, когда ты пришёл посетить меня в больнице, ты собирался убить меня?

Он не хотел, чтобы я задавала вопросы, но я не смогла остановить слова от покидания моего рта. Я была настолько взволнована увидеть его. Он привнёс свет в то сумрачное место, в которое я попала.

— Да. Ты понятия не имеешь, как хорошо было смотреть на тебя и видеть, какой сломленной и потерянной ты была. Я впитывал всё это, желая утонуть в этом, — он прислонился и глубоко вдохнул у моих волос. — Это подобно твоему страху. Я могу вкусить его сейчас. Он такой сладкий, настолько сладкий, что почти горький.

— Итак… ты пришёл сюда просто, чтобы убить меня.

— Снова правильно. Ты на волоске. Вик скучал по тебе. Он хотел вернуться домой. Я сказал ему, что у нас нет денег, и я заставил его остаться. Я приехал сюда, чтобы позаботиться о тебе. Но произошло не так, как планировалось. Поэтому мне нужно было взять вещи в свои собственные руки. Но затем Коул был там, с его блядскими охранниками все чертово время.

— Но ты написал мне… с номера на имя его брата, пока я была в Новом Орлеане. Как?

Он не препятствовал моему последнему вопросу. По факту, я могла сказать, что он ему понравится; он наслаждался шансом похвастаться. Это не помогло мне успокоить свой страх. Мое сердце колотилось, и моя рубашка была влажной, липкой из-за моего собственного пота.

Он хихикнул.

— Я не могу разоблачить все, но давай скажем, что Джей был не единственный человеком, которого я трахал, чтобы получить то, что я хотел.

— Кто?

— Не твоё, блядь, дело. Вот кто. Но в любом случае, ты вернулась домой и затем, как какое-то чудо, ты бросила людей Коула и дала мне шанс. Даже хотя вы и пытались меня сбросить, я все ещё был у вас на хвосте. И это было настолько легко, что мне всего лишь нужно было ударить Коула по голове и затем проскользнуть в мотель с его ключом. Я действительно хотел прибить тебя нахуй в тот раз, — он потёр пальцами мой шрам, и я боролась с желанием закричать. — Но ты не проснёшься. Как будто ты спала мертвым сном. Я встряхнул тебя. Я хотел, чтобы ты увидела мое чертово лицо. Я хотел, чтобы ты смотрела в мои глаза, пока я буду кромсать тебя, — он усмехнулся. — Но тогда другая сука проснулась первой. Я собирался просто вырубить её, но она слишком сильно боролась, и её нужно было устранить, — он злобно ухмыльнулся. — Она молила за свою жизнь, знаешь. Она говорила мне, что я проиграю. Разве это выглядит, что я проигрываю? — его голос был высоким из-за волнения. — Я немного увлёкся и к тому времени, как я закончил, я испугался, что кто-то услышал шум, или что Коул встанет и найдет меня. Я не хотел ни того, ни другого. Я также и не хотел тебя просто мертвой. Я хотел упиваться твоей смертью. Я хотел, чтобы ты поняла, почему ты должна умереть, — он вцепился в мою шею, его притупленные ногти впивались в мое горло, в то время как пистолет все ещё был сильно вжат в мой висок.

— Сообщение на стене было спонтанным решением, больше ради веселья, чем что-то ещё.

— Сообщение…

Ты сделала это. Коул следующий. Держись от него подальше.

— Него, — я произнесла слово вслух. — Ты имел в виду не Коула. Ты имел в виду Вика. Коул следующий. Держись подальше от Виктора. Вот, что ты имел в виду.

Я не могла поверить, что я упускала это все время; я просто предположила, что него был Коул.

— Наконец-то, кто-то понял это!

— Но я не была возле него, Крис. Это не имеет смысла. В то время я не видела Вика месяцами.

— Но ты звонила ему, не так ли?

Он наклонился ближе, прижимая свой рот прямо к моему уху. Его верхняя губа была потной, и жидкость размазалась по моей коже.

— Каждый чертов шанс, который у тебя появлялся, ты была на телефоне с ним, практически посасывая его член за сотни миль от него.

— Телефон… — и тут меня осенило. — Каждый раз, когда я говорила с ним по телефону, я получала сообщение от тебя, или происходило что-то плохое, особенно после того, как на меня напали, — мой разум мчался. — Когда я была в Новом Орлеане, Вик написал мне той ночью и сказал, что он скучал по мне. И затем я получила сообщение от неизвестного номера. И затем в мотеле, я говорила с Виком по телефону, и часами позднее ты убил Мэнди.

— Бинго. Бинго! Я бы похлопал тебе, если бы не держал пистолет у твоей головы. Что ты думаешь об этом всем, Виктор, детка. Ты ужасно тихий.

Виктор все ещё сжимал свои колени, его взгляд сфокусирован на нас.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, — сказал он Крису.

— О, пожалуйста! Не смеши меня, я слышал, ты говорил Сокровищу, как, блядь, сильно ты любишь её, и как я не имею значения, поэтому даже и не пытайся сказать обратное. Я тот, кто держит оружие!

И, как бы подчеркивая это, он ударил стволом по моей голове. Не достаточно сильно, чтобы вырубить меня, но достаточно сильно, чтобы я вскрикнула от боли.

— Что насчёт Кевина? — я задала вопрос, отчаянно пытаясь заставить Криса вернуться к его рассказу. Когда он говорил со мной, он не пытался ранить меня или доказать что-то Вику; вместо этого он был более заинтересован в том, чтобы поделиться своим триумфом, именно там я и хотела, чтобы он был. Коул бы скоро вернулся. Он должен был. Кто-то бы вернулся, один из охранников бы зашёл. Что-то, что-либо бы произошло. Должно было. Я не хотела думать в последствиях в обратном случае.

— Ох, Кевин, — он фыркнул от смеха. — Он был тем ещё куском дерьма. Я столкнулся с ним, когда ходил поговорить с Джеем, и меня осенило, насколько идеально это вписывается в мой план. Если бы я убил тебя, и затем он бы пропал, то это указало бы на него. И тогда я смог бы вернутся к своей жизни с Виктором, и мы могли бы жить долго и счастливо. Но Кевин усложнил все, потому что он не захотел трахать меня. По факту, он знал, кем я был, так как следил за тобой какое-то время, когда мы все вместе съехались.

— Я рассказал ему все способы, которыми я бы сосал его член, но он даже не заинтересовался, — Крис сдвинулся немного, заставляя мое тело повернуться малость. — Вместо этого он отсосал мне, принудительно, конечно же. И я трахнул его несколько раз, — я тяжело втянула воздух, в то время как слезы хлынули с моих глаз. — Что? Это расстраивает тебя, маленькое Сокровище? Твои чувства ранит то, что мужчина, который ежедневно выбивал из тебя все дерьмо, был изнасилован снова и снова, пока я не заколол его? — он мрачно хмыкнул. — Я думал, что ты, по крайней мере, поблагодаришь меня за это.

Слезы хлынули сильнее, и я не могла контролировать их или мое затруднённое дыхание. Лицо Кевина появилось в моей голове. Он был плохим парнем, он совершал ужасные вещи со мной, но, несмотря на его недостатки, я любила его однажды. У нас были хорошие моменты, времена, когда он щекотал меня до тех пор, пока я не плакала из-за слишком сильного смеха. Моменты, когда он брал мою руку в свою и говорил, что он любит меня. Это были те маленькие моменты, которые заставили меня оставаться так долго, как я оставалась. Моменты, которые я никогда не забуду, даже если они и были переплетены со всеми ужасными вещами. Следующим пришло тошнотворное чувство, сжимающее мои внутренности, заставляющее меня захотеть блевать.

Он мертв. Он действительно мертв, и Крис изнасиловал его, прежде чем он убил его. Это было реальным. Думаю, я не совсем восприняла правду, когда Рэнди позвонил. Но теперь это было горьковато реальным, и я могла видеть это в своём воображении. Я могла услышать мольбы Кевина, даже если это и не было реальным; мой мозг вызывал картинки, о которых я не хотела бы никогда думать. И это все моя вина.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Парень, которого я любил, никогда бы не совершил это дерьмо, — сказал Вик, его лицо покрывала маска ужаса.

— Парня, в которого ты влюбился, уже нет. Ты убил его. Ты убивал меня каждый раз, когда ты смотрел на Сокровище, каждый раз, когда ты касался её, каждый раз, когда ты улыбался ей, а не мне. Ты вонзал в меня нож до тех пор, пока от меня не осталось ничего кроме кровавой массы, коей я сейчас и являюсь, — он сильно сжал мое плече.

— Что насчёт аккаунта. Того, с которого ты писал мне и Коулу? — пропищала я.

Он ослабил свой захват, и я могла сказать, что он смотрел вниз на меня, даже хоть я и не могла видеть его.

— Ох, аккаунт, это было просто ради забавы. Я знал, что Коул попробует отследить номер, поэтому я сделал новый аккаунт и использовал имя его брата, после того, как он сознался в убийстве его всем.

— Знаешь, ты не можешь причинить ей вред, — сказал Вик. — Знаешь, что в ту минуту, как ты нажмёшь на курок, около десяти человек собираются ворваться сюда и снести твою голову, правильно? Знаешь, что ты больше никогда не покинешь эту комнату, как минимум не живым.

Мой рот разинулся, и я попыталась взглянуть на Вика так, чтобы заткнуть его. Не самой светлой идеей было подстрекать парня с пистолетом. Нам нужно было время. Нам нужно было чертово время, и травля его было последней вещью, которая бы нам помогла.

— О, я знаю, — произнёс Крис с такой абсолютной уверенностью, что волосы на моей шее встали. — Но, как и вы. Как и Сокровище. Мы все умрем. Сначала я думал, что я смогу убить её, и затем ты бы забыл о ней. Но чем дольше это продолжалось, тем больше я осознавал, что тебя уже не спасти. Она уже отравила тебя, и это было не исправить. Так что все в порядке, но в следующей жизни, ты будешь моим. Я найду тебя, и мы будем вместе. Ты и я.

— Ты говоришь безумные вещи, Крис! — Вик наклонился, сжимая свои колени.

— Мяу, — Уизли привлёк мое внимание, подходя к Вику.

— Возможно, я должен убить твоего котёнка первым. Что ты думаешь, Сокровище?

— Нет!

— Заткнись, — прорычал мне Крис на ухо.

— Нет. Пожалуйста. Не надо. Просто не надо.

— Хммм, — он хмыкнул. — Мне нужно подумать об этом.

— Не делай этого, Крис, пожалуйста, — сказал Вик.

— Ты увидишь, как она умрет, женщина, которую, ты думаешь, ты любишь. Ты будешь смотреть, как её кровь покроет пол этой комнаты. Мы искупаемся в ней, ты и я. Затем ты следующий. И затем я. И после этого мы действительно будем вместе, Виктор.

— Если я умру, то кто сказал, что меня также не будет в следующей жизни? — я могла слышать, как колотилось мое сердце в ушах, шум оглушал, но я должна была что-то сделать, чтобы задержать его. Задержать. Задержать. Задержать. Мы не можем умереть. Мы просто не можем.

— Тогда я убью тебя снова. Чего бы, блядь, не потребовалось, чтобы мы были вместе.

Громкий грохот заставил всех нас подпрыгнуть. На долю секунды я подумала, что это выстрелил пистолет, но на самом деле это была парадная дверь, врезавшаяся в диван, когда кто-то распахнул её. Образ Рэнди показался через полуоткрытую дверь.

— Брось пистолет! — закричал он, направляя свой пистолет на Криса.

— Не заходи сюда. Ты зайдёшь, и я, блядь, снесу ей голову! — прокричал Крис. Он трясся, пистолет бился о мой череп.

Или это я была той, кто трясся? Я не могла сказать.

Рэнди притормозил, и я смогла увидеть кого-то ещё за ним, другого охранника.

— Просто опусти оружие, Крис. Это не обязательно должно быть таким образом.

— Это единственный способ.

Слезы текли по щекам Вика. Он стоял сейчас, хотя и не двигался в нашу сторону. Он вытянул руки так, как будто он хотел, чтобы я подошла к нему, как будто само действие заставило бы Криса отпустить меня.

— Ты не должен этого делать, Крис, пожалуйста.

— Да, должен, — Крис сдвинул свою руку на пистолете, и я знала, что произойдёт. Он собирался нажать на курок. И я собиралась умереть.

 

Глава 22

Коул

Я бежал. Мои ноги несли меня настолько быстро, насколько я вообще мог бежать, но это было не достаточно быстро. Я все ещё был в кварталах от квартиры Джулии, и сейчас я привлекал внимание. Люди смотрели на меня, опускали свои окна и делали фотографии. Это имело смысл. Как часто люди видят полуголого мужчину покрытого кровью, бежавшим по центральной части Далласа?

Но меня не заботило ни это, ни то, о чем они подумали, ни полиция, которую, конечно, вызовут.

Я должен добраться до неё. Не так много времени.

Я должен добраться до Джулии, и пробка в центре не сдержит меня от неё. Я должен спасти её. Красный застилал мой взор, так же, как и покрывал мое тело. Я сбросил свою рубашку в лимузине прежде чем выпрыгнуть, оставляя её внутри с Элейн и моей матерью. Они обе были в порядке и невредимы. Ни один волосок не упал с головы моей матери, несмотря на то, во что Леон заставил меня поверить. Именно поэтому у него нет больше своей головы. Я снес её, когда обнаружил правду.

Тротуар, казалось, двигался подо мной медленно, хоть я и бежал, что было мочи. Как я мог быть настолько тупым, что просто оставил её там с ними?

Сейчас я знал правду. Правда была такой ошеломляюще очевидной, что меня затошнило от того, что я не осознал этого ранее. Я попал в ловушку и оставил там Джулию, в руках мужчины, который хотел её смерти.

Крис думал, что он был умным, он и был. Он, блядь, был, а Леон не был. Я должен был обратить больше внимания. Я должен был заметить, что он действовал странно ранее, но я не заметил. Как обычно, вся моя жизнь была погружена во все, что имело отношение к Джулии.

Леон затащил мою мать в подвал моего дома в Саммервилле, где оставались они с Элейн. Он позвонил мне, утверждая, что её похитили, и что он не знал где она. Он думал, что его план был надёжным, так как он сделал все внутри дома, где камеры не могли поймать его.

Он думал, что моя паника подарит Крису, его любовнику, достаточно времени, чтобы закончить дело. Убить Джулию. Но не подарила, потому что моя мама была очень жесткой девчонкой, которая выбила замок и выбралась из подвала через час после того, как я приехал. Я допрашивал Леона, чтобы узнать его историю. Я созвал людей отовсюду. Людей своей матери, своих собственных. Они все были в пути, пока я вышагивал и отчаянно пытался разобрать историю Леона на части, чтобы выяснить, где она была. Но затем она вышла из подвала, потная и грязная. Крича, что всё это сделал Леон.

И затем Леон открыл правду обо всем, обо всех вещах, которые сотворил Крис, о том, как он, Леон, написал сообщение Крису и сказал ему, что мы застряли там.

Мой старый друг молил за свою жизнь. Он умолял меня о прощении, говоря, что он сделал это все из-за любви, что он знал, я бы сделал то же самое для Джулии. Но я без колебаний отстрелил ему голову из пистолета, который принёс из лимузина. Я не потрудился обдумать это или даже принять во внимание его слова. Он помог кому-то навредить Джулии. Кому-то, кто, скорее всего, вредит ей прямо в этот момент. И за это наказанием была смерть.

Это его кровь была разбрызгана по моим рукам и лицу. Его кровь была тем, что привлекало внимание сейчас. Мои лёгкие горели, но я все ещё поднажимал. Я мог видеть её здание менее чем в квартале от меня. Я был почти на месте.

Джон позвонил мне, давая мне знать, насколько плохими были дела. Что Крис держал пистолет у головы Джулии. Сама только мысль об этом заставляла меня захотеть вырваться из моей кожи и что-то разорвать на части. Пистолет был заткнут за мой пояс.

Я доберусь туда вовремя. Я должен. Других вариантов не было. Я не мог даже начать позволять себе рассматривать возможность того, чтобы не добраться туда. Того, что я бы сделал, если она была мертва. Это было непостижимо.

Я неоднократно нажимал на кнопку лифта, решив, что подъем по многим лестничным пролетам займёт слишком много времени. Кровь размазалась по ранее чистой стрелке вверх. И затем я поднимался вверх в тишине блестящего лифта. Зеркала окружали меня, создавая сотни кровавых, топлесс картинок меня. Я не хотел смотреть на себя. Но я был везде, и не было никакого избежания этого. Это вернуло меня назад в то время. После того, как я увидел, как Сэнди безжизненно висела на удлинителе. Я потерял сознание, но после той временной потери памяти появились небольшие фрагменты, которые вернулись ко мне позднее.

Я стоял перед зеркалом с кровью на своём лице. Моей кровью и его кровью. Они смешались вместе, пока я уже не знал, кем я являюсь. Человек, уставившийся на меня в ответ, был своего рода монстром. И вот кого я видел сейчас. Покрытого кровью монстра. Монстра, который был зол, был, блядь, опустошён вещами, которые он сотворил, и вещами, которые собирается сотворить. Сигнал об открытии дверей лифта динь, казалось, длился вечно, и сами двери открывались ещё дольше.

Я протиснулся сквозь них и побежал по холлу. Рэнди и Джон оба были у полуоткрытого дверного проема с их оружием перед ними, направленным в гостиную комнату. Я позвонил им как только выяснил, что происходит. Я добрался до двери и оттолкнул их с пути, и затем я увидел Криса, его длинные светлые волосы прилипли к его лицу, он прижимал пистолет к голове Джулии. Слезы текли по её щекам.

Её кожа была такой бледной, что она была почти призраком.

— Не подходи ближе! — закричал Крис. Но он не знал меня. Но не знал, что мне похрен на его дерьмовые угрозы. Если бы он был серьёзен об её убийстве, он бы уже сделал это, и я не собирался ждать, чтобы он сделал это сейчас.

Следующие несколько секунд тянулись с полной медлительностью, пока мои ноги несли меня по комнате. Джулия сдвинулась, крутясь в хватке Криса, пока пистолет уже не был у её головы. Вик был на ногах и бежал в их сторону, и Крис боролся, чтобы удержать контроль над Джулией. Я увидел тот момент, когда он осознал, что он не сможет, что он потерял свой шанс. Он отпустил её. Смирение было написано на его лице.

— Я люблю тебя, — он направил пистолет на Вика и спустил курок. Кто-то закричал. Я слышал это сильнее, чем выстрел. Это было пронзительно, разрывая воздух, когда Вик упал.

Мой пистолет был уже в моей руке, метал тёплый от того, что бы прижат к моей коже на поясе. Прежде чем Крис вообще мог подумать о том, чтобы сместить пистолет на меня или Джулию, я уже направил свой на его голову. И второй раз за этот день, я спустил курок, не раздумывая.

 

Глава 23

Джулия

Спустя неделю

— Ты должна ненавидеть меня, — сказал он.

Я послала Вику маленькую улыбку и покачала головой, подлаживая своей рукой его.

— Я никогда не смогу ненавидеть тебя.

Он лежал на больничной койке, на пути к исцелению после того, как пуля пронзила его плечо. Доктора сказали, что его отпустят домой через день или два, если за ним будут присматривать.

— Ты должна ненавидеть меня, — тихо произнес он.

— Но я не ненавижу. Это не твоя вина.

— Я должен был знать, на что он был способен, — Вик повторял одно и то же, снова и снова с того момента, как я впервые пришла посетить его на следующий день после перестрелки.

— Откуда ты должен был знать? Никто не знал. Я провела с ним столько же времени, сколько и ты, прежде чем вы переехали.

И это было правдой. Я понятия не имела. По правде, я все ещё в шоке, сбита с толку всем этим.

— Я должен был знать, — повторил он, будучи потерянным. — Ты в порядке?

Я медленно кивнула, хотя я и не знала, если в порядке было правильным словом.

— Я все ещё здесь.

Кошмары будили меня каждую ночь этой недели. Видения тела Мэнди, моей кровоточащей шеи, ощущение пистолета, прижатого к моему виску, и тела Криса позади меня. Я просыпалась испуганной, потной, отчаянно цепляясь за Коула.

Криса больше нет. Пуля, которую Коул отправил в его голову, мгновенно окончила его жизнь, но это не изменило видения его в моем мозге. Он был все ещё очень даже в моих воспоминаниях.

— Спасибо, Господи. Я не знаю, что бы я делал… — слеза стекла по его щеке.

— Я просто рада, что ты в порядке, — я сжала его руку, чувствуя боль, которую я уверена, он чувствовал при мысли о нем, умирающем. Слезы скопились в моих глазах, ощущение, которое стало слишком знакомым.

— Я почти надела свой старый Звездный свитшот сюда, но я подумала, что это приведёт к твоему инфаркту, — сказала я, подразнивая, пытаясь удержать его от слез.

— Слава Богу. У меня случилась бы остановка сердца это точно, — он хохотнул, его зеленые глаза блестели. — Это не самое лучшее время… я знаю это… но я имел в виду то, что я тебе сказал той ночью.

— Вик… — я моргнула и отвела от него взгляд.

— Я знаю, Сокровище. Я знаю. Ты не любишь меня также. Блядь… — он сжал мою руку. — Возможно, я не люблю тебя так, как думаю. Я просто знаю, что хочу тебя в своей жизни. Не хочу потерять то, что мы имеем. Я хочу нашу дружбу. Я хочу её назад, пожалуйста. Извини меня. Мне так… мне так жаль, что это произошло… так жаль…

Его грудь начала трястись, когда он зарыдал. Он сдал мою руку, но другой рукой он держал своей раненное плечо.

— Нет, Вик, не плачь. Пожалуйста, — я встала и погладила руку на его плече. — Это не твоя вина.

— Извините меня, — дверь в его палату открылась, показывая медсестру. — Я собираюсь попросить вас уйти. Сердечный ритм Виктора сильно подскочил за последнюю минуту, и ему нужно успокоиться.

Я сглотнула, кусая свой язык, чтобы удержать себя от рыданий.

— Я вернусь, чтобы проведать тебя. Я всегда буду в твоей жизни, хорошо? — я отпустила его руку. — Я не хочу жить без тебя тоже, лучший друг.

Вик кивнул, делая глубокий вдох, но слезы продолжили катиться по его лицу. Я повернулась на каблуках и умчалась оттуда до того, как я бы начала и сама рыдать и ухудшила все.

Коул встал сразу же, как только я вышла, и обнял меня. Он не спросил, что произошло. Ему не нужно было. Я действовала так каждый раз, когда приходила навестить Вика. Я была просто комком эмоций, расшатанными нервами и больным сердцем. У меня все ещё были проблемы с принятием этого, что это все произошедшее вообще началось.

Моим наибольшим страхом прошлой недели было то, что Коул попадёт в тюрьму. Он убил обоих — Криса и Леона. Все ещё расследовалось, но его адвокат пообещал, что не будет никакого времени в тюрьме в его будущем.

Снаружи, мы забрались в его грузовик, тот же грузовик, на котором он подобрал меня на наше первое свидание. Формальности с лимузином были отменены на прошлой неделе, и я была этому рада. В том, чтобы ехать в машине один на один, было что-то милое, что успокаивало меня и заставляло думать о временах попроще.

— Чем хочешь заняться сегодня вечером? — спросил он, когда свернул на подъездную дорожку.

— Я не знаю, — я уставилась на ночное небо, впитывая в себя сверкающие огни Башни Воссоединения (Башня «Воссоединения» (англ. Reunion Tower) — 170- метровая смотровая башня в Далласе), сферообразный ресторан, который отличал линию горизонта Далласа. Я смотрела на здание сотни раз. Я могла видеть его из окна своей спальни, но когда я смотрела на него сейчас, я вспоминала ту ночь, когда Коул повёл меня на наше первое свидание. Я уставилась на него, чувствуя себя нервной и немного потерянной во времени, с волнением, пульсирующим под моей кожей просто от того, что была в автомобиле с Коулом.

То волнение все ещё было здесь, хотя я не чувствовала себя потерянной, как бы безумно это не звучало. Я действительно не знала, куда мне стоило пойти после этой трагедии, но я знала, что я хотела, чтобы Коул был там, куда жизнь меня приведёт.

Я взглянула на часы, которые отсвечивали восемь тридцать.

— Я хочу увидеть бабулю и папу, но уже слишком поздно.

— Завтра, — сказал он, включая поворотник, чтобы сменить полосы. — Мы поедем утром. Звучит хорошо?

Я позволила улыбке изогнуть мои губы.

— Ага, это идеально.

— Ты в порядке? — он посмотрел на меня.

— Я думаю да, — я медленно кивнула. — Я просто не могу поверить, что это действительно закончилось.

— Я знаю.

Он смотрел на дорогу. Он собрал свои волосы назад в свободный хвост у задней части шеи и надел белую футболку с v-образным вырезом и синие джинсы.

— Но это закончилось. С каждым днём будет становиться легче.

— Ты будешь там?

Не знаю, почему я спросила; мое сердце верило, что он будет там, что эта трагедия не была единственным, что держало нас вместе.

— Что? — он повернул грузовик к обочине и припарковал его. Машины пролетали мимо нас.

— Что ты делаешь?

Он повернулся ко мне и схватил мои руки в свои. Уличные фонари освещали левую сторону его лица, заставляя его глаза выглядеть как темные, никогда не кончающееся озера.

— Я твой, Джулия. И я никуда не собираюсь, не без тебя рядом со мной.

Мое сердце пропустило удар.

— Но Элейн и твоя мама… они сказали, ты так делаешь. Ты идёшь от женщины к…

— Я ходил. До того, как увидел тебя. Но сейчас нет. Не с того момента, как я увидел тебя впервые на вечеринке в «Восхищении Х».

— Ты обещаешь? — прошептала я.

— Со всем, что у меня есть. Я обещаю.

— Я твоя тоже.

— Как будто у тебя был выбор, — подмигнул он.

Я хихикнула и стукнула его по руке, когда он потянул меня для поцелуя. Полностью меняющий жизнь поцелуй, вставляющий мои пальчики подгибаться и киску истекать. Я была задыхающейся, когда он оттолкнулся.

— Ты никогда не спрашивала, чем я хотел заняться сегодня вечером, — он отвернулся и завёл машину, оставляя меня нуждающейся в нем.

— Что ты хочешь? — спросила я, запыхавшись.

— Тебя.

Я поерзала в своём кресле, сводя вместе бёдра.

— Но моём столе.

— В «Восхищении»? — я прикусила губу.

— Нет. В моём корпоративном офисе.

— Но это в Нью-Йорке.

Его губы изогнулись в улыбку, его глаза сморщились в уголках.

— Я знаю.

— Но мы собираемся увидеться с бабул…

— Да, это так. Завтра. Но сегодня вечером, — он взглянул на меня, порочный блеск в его глазах, — я хочу тебя на моем столе.

И я хотела этого тоже, больше чем чего-либо ещё.

 

Эпилог

Джулия

Три года спустя

Я стояла в конце прохода. Прохода, по которому я должна была пройти со своим отцом. Проход, который привёл бы меня к мужчине, которого я люблю. Мужчине, который преследовал меня, взял под контроль мое тело, и убил своего брата.

Он спас меня.

Не только от Криса. Его любовь дала мне новый свет. В те дни, месяцами после того, как это закончилось, когда кошмары контролировали мои ночи, и страх управлял моим днём, Коул спас меня тогда тоже.

Его любовь окружала меня и защищала от всех вещей, которых я боялась. Он стоял около меня, помогал мне найти свой путь. Сейчас я студентка колледжа, мне осталось два года до получения диплома. Я буду учителем английского, кем всегда и хотела быть. И в моменты сомнений, до и во время учебы, Коул был прямо там, поддерживая меня.

— Ты готова?

Я взглянула вверх на отца и быстро отвернулась, боясь, что я начну плакать. Мы наладили наши отношения, и я виделась с ним на регулярной основе, два или три раза в неделю, что было не сложно, учитывая, что мы с Коулом построили дом на части его ранчо.

Я никогда не планировала вернуться домой. Я всегда думала, что моя жизнь будет в большом городе, но затем я осознала, что дом был единственным местом, где я хотела быть. Коул был даже счастливее чем я насчёт этого, что шокировало меня, но сейчас он был счастливым большую часть времени. Прошло много времени с того момента, как я видела его злым или расстроенным насчёт чего-либо. Мы перевезли бабулю с нами, в её личное крыло, так я могу быть с ней все время.

— Я… да, — сказала я, запинаясь, разглаживая кружева своего простого белого платья.

— Ну, черт, тебе стоит быть, Джулия. Ты достаточно долго заставила парня ждать. Он спрашивал тебя сотню раз.

Я улыбнулась. Коул начал просить моей руки сразу через месяц после всего, что произошло с Крисом, но я сказала ему нет. Мы сидели на балконе с видом на реку Нил, когда он впервые спросил. Но каждый раз, когда я думала о свадьбе, это заставляло меня думать об Элейн. Это заставило меня вспомнить тот день, когда она ворвалась на заправку с тем булыжником на её пальце. Даже если она сейчас была замужем за кем-то и жила в России с ребёнком на подходе, я все ещё не могла стряхнуть то чувство.

Поэтому я отказала ему. И каждый месяц, неделю, день после того, он спрашивал меня. Каждый раз был другим. Иногда это было в экзотическом месте, где он занимался бизнесом. Иногда это было в постели сразу после того, как мы занимались любовью. Однажды он прикрепил кольцо с маленькой запиской к ошейнику Уизли. Но до прошлого месяца я не соглашалась, пока я не сдалась, когда он встал на колено посреди продуктового магазина и поклялся, что не покинет то место, пока я не соглашусь быть его женой. После двух часов шопинга в оживленном супермаркете и после двух часов его блокирующего консервированную кукурузу от каждой злой мамочки четырёхлетки в том месте, я согласилась. Но потому что он стоял на своём колене как идиот, но потому что я любила его больше всего на свете.

Я хотела выйти за него все это время, но я боялась. Боялась нашего прошлого и боялась нашего будущего. Боялась того, как все закончилось у моей мамы и папы. Я не хотела, чтобы и мы также закончили.

— Ты не закончишь как мы с твоей мамой. Его слова шокировали меня; даже по сей день я так и рассказала ему, что я видела её, я даже не говорила ни с кем, даже не с Коулом о ней.

— Нам не суждено было быть вместе. Но вам да. Парень любит тебя и ничего это не изменит, малышка Сокровище, — он улыбнулся мне. Его светло голубые глаза были такими же, как и мои.

— Сейчас давай пойдём туда и сделаем его частным человеком.

Я сделала большой вздох и поправила свои волосы. Аквамариновые пряди висели длинными завитыми волнами. Я думала, что больше не буду их красить и просто буду блондинкой, но, кажется, я никогда не смогу заставить себя сделать это. Плюс, Коулу, кажется, действительно нравится голубой.

Заиграло пианино, и Папа протянул руку. Я позволила ему повести себя в маленькую часовню. Мы не приглашали много гостей. Всего несколько человек заполняли ряды, от бабули до моего шафера Виктора, до той, кто вот вот станет моей свекровью, которая лично звонила мне и посещала меня по разным поводам, пытаясь убедить меня выйти замуж за ее сына — такой странный поворот, не правда ли? Рэнди тоже был здесь, как и некоторые другие, кто работал круглосуточно на Коула.

Но никто из них не привлёк мое внимание. Не так сильно, как мужчина, который ждал меня у алтаря. Мужчина с распущенными темными волосами и гладко выбритой, угловатой челюстью. На нём был чёрный костюм. И когда я встретила его взгляд, я погрузилась в эти темные бассейны. В страсть, в любовь. Так я чувствовала себя каждое утро, когда я смотрела в его глаза, и каждую ночь, когда я шла спать. Он был моим навсегда.

Наше прошлое не было идеальным. Наше будущее не будет также. Но мы будем вместе, связанные восхищением нашей небезупречной любви.

И это всего, чего я хотела.