— Я рассказал все, что знал. Чем на самом деле занимались Антон с тертоном Тхуптеном Джинпа, не имею ни малейшего понятия. — Гун тяжело посмотрел на Нэнси и добавил: — Но поверьте, даже такой колдун, как он, не сделает этой глупости — не будет искать «Книгу Дзян».

У Нэнси на сей счет уверенности не было. Она бы предпочла, чтобы Гун опроверг то, что она узнала о связи Общества Туле с Тибетом, но, к сожалению, этого не произошло. Тонкие ниточки, протянувшиеся из темного мира Европы времен Второй мировой в современный Тибет, превращались в неразрывные цепи. Полная картина пока не складывалась, однако Нэнси чувствовала, что ее неудержимо тянет вперед.

— Кто-нибудь еще может знать, куда они направились после Су-Ла?

Гун Лобсанг на мгновение задумался.

— Здесь, в Лхасе, — вряд ли. Но когда доберетесь до гомпы Бхака, спросите там. Вполне возможно, вам подскажет кто-то из шерпов Антона.

Гун поерзал на стуле и добавил:

— Ладно, рискну. Помогать так помогать…

Нэнси кивком поблагодарила его.

— Если хотите выступить сегодня, мне надо срочно приступать к работе. Я вернусь и подберу вас, как только выясню, кто едет на восток по Сычуанскому тракту. Кто-то из водителей грузовиков из Кхампы говорил мне, что собирается утром в Амбо. О цене договоримся.

— Спасибо, дружище, — сказал Джек, крепко пожав ему руку.

Гун встал из-за стола, коснулся кончиками пальцев полей своей ковбойской шляпы и удалился. К столику подошла официантка с бутылкой пива «Сноуз» для Джека. Он поблагодарил ее по-тибетски, улыбнулся Нэнси и спросил:

— Точно не хотите пива?

— Рановато для меня. Часам к девяти…

— Как хотите. Мне это помогает справиться с высотной болезнью.

— Скажите, мистер Адамс, что касается тертонов и терма — вы сами верите в это? — поинтересовалась Нэнси.

Джек сделал несколько больших глотков прямо из горлышка, вытер рот рукавом и ответил:

— Зависит от того, что понимать под словом «верить». Как можно назвать способность останавливать собственное дыхание и даже активность мозга? Магия? На это способны ламы на высших стадиях медитации. А когда вы подключаете их к современному медицинскому оборудованию и пытаетесь обнаружить признаки жизни, то не находите ни единого! Даже на электроэнцефалограмме. Состояние клинической смерти. А по истечении назначенного отрезка времени — раз, и они просыпаются. Открывают глаза и встают на ноги. Что это, магия? А что скажете о левитации? О способности вызывать кровоизлияние в мозг на расстоянии сотни ярдов или становиться невидимым? Тоже магия? Или просто физические действия, которые мы с нашей наукой пока не в состоянии объяснить?

— То есть, по-вашему, все это существует в реальности?

— Нет, дело не в этом. Я бы не отважился определять границы реальности. Но я не могу отрицать, что существует левитация, остановка жизнедеятельности организма и другие невероятные вещи, на какие горазды высшие ламы. Наука пока не может дать всему объяснение, но когда-то оно найдется. А что касается тайного знания, которое можно вытянуть из «высших сфер»… Мне не известна ни одна культура, где творцы или пророки не опирались бы на знания или опыт извне. Терма — нечто вроде этого. Хотя кто знает? Я не отвергаю достижений тантрического буддизма — я ставлю под сомнение его теорию. Одно знаю наверняка… — Джек потянулся к Нэнси через стол, чтобы никто в задымленной чайной не услышал их, и сипло прошептал почти на ухо: — Если честно — это все такая чертовщина…

Еще больше понизив голос, он продолжил:

— И знаете что? Гуну, конечно, я этого никогда не скажу, но не могу отделаться от мысли, что отчасти согласен с китайцами… — Джек торопливо огляделся. — Нет, я не приемлю их методы, их насилие и притеснение. Но я понимаю их неприязнь и обеспокоенность. Весь Тибет — жуткий сумасшедший дом. Когда китайцы впервые вторглись сюда, они обнаружили поистине ужасающие вещи. Около трети населения было так или иначе вовлечено в языческие культы в качестве жрецов и монахов, а оставшаяся часть прозябала в неволе, ишача на горстку суеверных магов. Ламы контролировали умы крестьян в точности, как это делают коммунисты.

Джек вновь оглядел комнату, и Нэнси уверилась, что им грозит смертельная опасность, если кто-то услышит хоть слово из их разговора.

— А когда китайцы врывались в монастыри, они видели там древние оккультные практики и монахов, занимавшихся всеми видами черной магии. Китайские солдаты, отбившие монастырь Шигацзе у двух тысяч монахов, рассказывали истории о животных и человеческих жертвах, о ритуалах пожирания плоти в подземных пещерах.

Нэнси остановила его:

— Да бросьте, Джек! Это пропаганда. Не могу поверить, что вы попались на нее.

— Может, кое-что и приукрашено, но уверяю вас, правды тоже хватает. Буддизм вроде бы предполагает растворение собственного «я» и отрешение от мирских дел. Но то, что я вижу в тибетской религии, больше смахивает на военную теократию: множество чинов и привилегий, море тайных знаний. Хоть убейте, не понимаю, какое отношение эти тайные знания имеют к учениям Будды или к магии, если на то пошло. Есть некая мощная сила, или энергия, или мана — называйте как хотите, — полностью контролируемая свыше. Выходит, все эти годы в Тибете процветало нечто, весьма отличное от привычного буддизма. И мы, чужаки, никогда не поймем, что это такое. Можете не сомневаться, ламы тоже занимаются пропагандой — с помощью милого старика, предпринявшего кругосветные гастроли, улыбающегося каждому встречному, приятного во всех отношениях…

— Ваша критическая позиция, честно говоря, удивляет, — сказала Нэнси. — Я видела далай-ламу, когда он приезжал в Нью-Йорк и выступал в Центральном парке. Он показался мне миролюбивым и просвещенным человеком. Насколько я поняла, это совершенный образец буддиста.

— Похоже, он и вас околдовал. А вас не смущает, что он родственник предпоследнего далай-ламы и его предшественника? Демократией тут и не пахнет. Скорее наследственная монархия. Видите ли, я простой крестьянин из Орегона, но я вижу, что эта религия строится на черной магии и суеверии. Вы поверите монаху с Запада, если он объявит себя инкарнацией Иисуса? Нет! Почему же ваше мнение меняется, когда мы в Тибете? Вы станете почитать первого встречного христианского монаха как божество — как почитают далай-ламу? Массовый гипноз, скажете вы. А если говорить о магии, то это больше похоже на черную магию.

Джек вновь вскинул бутылку, вылил остатки в глотку и со стуком опустил ее на стол.

— Только поймите меня правильно. Я с самого начала говорил: здешние умельцы способны на то, чего мы на Западе понять не в состоянии. Похоже, они сильно обогнали нас в познании человеческого разума… И знаете что? Именно поэтому все отдает чертовщиной.

Джек умолк, перекатывая пустую бутылку в обветренных ладонях альпиниста. Спустя минуту он сказал:

— Что-то я разоткровенничался… Мне бы очень хотелось уяснить истинную цель вашей поездки, Нэнси Келли.

Она почувствовала прилив адреналина.

— О чем вы?

— Вы все прекрасно поняли. Откуда вы знаете про «Книгу Дзян»? И с чего вдруг вам приспичило отправиться в Тибет тайно, в обход общепринятых иммиграционных процедур? Вы не занимаетесь контрабандой антиквариата. Чем на самом деле Антон занимался в Пемако? Вы ведь в курсе? По крайней мере, подозреваете что-то. А человек в вестибюле «Таджа» — он ведь не меня вел? Я хочу знать, что происходит на самом деле.

Тяжелым неподвижным взглядом голубых глаз он смотрел на Нэнси. Надо было отвечать.

— На самом деле, Джек, я не знаю…

— По-моему, вы знаете намного больше, чем говорите.

В голове у Нэнси все так перемешалось, что она не знала, с чего начать. Однако она чувствовала, что Джек заслуживает более полного объяснения, чем до сих пор получал от нее, если, конечно, ей удастся распутать клубок своих мотивов и выстроить из них связную логическую цепочку.

— Ну, хорошо. Попробую, — вздохнула Нэнси.

Джек выжидающе глядел на нее.

— Антона ищет полиция Индии и Китая в связи с обвинением в шпионаже. В редакции никто в это не верит. Я тоже считаю обвинение абсурдным. Не успела я прилететь в Дели, как меня саму арестовали — за то, что он прислал мне кость, ту, что я вам показывала. В полиции меня допрашивали, пытаясь выяснить, какое я имею отношение к Херцогу. Зацепок у них против меня не было никаких, но я поняла, что Антон в беде. В общем, меня отпустили. Скорей всего, за мной следили и слушали все мои звонки, вот почему я не хотела обсуждать вылет по телефону. Поначалу меня это взбесило: и мой арест, и тот факт, что никто, похоже, даже не дернулся как-то помочь Антону. К тому моменту он отсутствовал уже три месяца, и это казалось очень странным. Я еще подумала: все очень просто — журналист делает свою работу, репрессивные власти пытаются остановить его. Но я начала копать, и дело оказалось странноватым…

Джек поднял брови, но промолчал.

— Я выяснила, что отец Антона Феликс Кениг был тибетологом и членом германской эзотерической секты Общество Туле, проводившей историческое исследование арийцев и отправлявшей экспедиции в Тибет. По-видимому, и сам Кениг бывал в Тибете, возможно, даже не раз, а экспедиции финансировали нацисты с целью привлечения лам на сторону Германии.

Нэнси смотрела на Джека почти умоляюще. Она отдавала себе отчет, насколько необычен ее рассказ, и все ждала, что он перебьет ее вопросом, а не сошла ли она с ума. Однако он молчал, наблюдая за ней, и выражение его лица понять не удавалось.

Нэнси продолжила:

— Нацисты считали, что тибетские ламы — или некое тайное братство в Тибете — обладают секретом сверхчеловека, что они умеют из обычного человека сделать существо высшего порядка, рожденное править миром. Нацисты полагали, что это тайное знание принадлежит им по праву, поскольку является древним истинно арийским знанием. Прекрасно понимаю, как все это звучит, но когда я приехала к Майе, она показала мне старые награды, которые Антон оставил ей. Среди них оказалась медаль Общества Туле, принадлежавшая отцу Антона Феликсу Кенигу. На ней был точно такой же символ, как на мундштуке костяной трубы.

Глаза Джека удивленно расширились.

— Вы уверены? Труба-то жутко древняя.

— Уверена. На все сто. Кинжал на фоне свастики. Но на самом деле нацисты отчаянно искали способ создания сверхчеловека, причем верили, что это знание хранит «Книга Дзян». Они называли ее «Das Buch des Ringes», — «Книга Кольца». Нацисты были одержимы целью во что бы то ни стало отыскать книгу. Отсюда и экспедиции. Полагаю, исследование Херцога имеет к этому прямое отношение. Вот за чем поехал Антон. Ведь он сказал Майе, что это будет главная работа его жизни.

Нэнси смолкла. По лицу Джека пробежала тень.

— Бог мой, Нэнси, почему вы не рассказали мне обо всем до вылета?

— Я была в процессе поиска, и новые детали выяснялись, когда все уже закрутилось. К тому же это казалось слишком странным, мои мысли разбегались. Потом я вдруг подумала, что не справлюсь с таким делом, и решила отказаться, заплатить вам и вернуться домой.

Оба немного помолчали. Нэнси вновь пристально взглянула на Джека.

— А вы, Джек? Почему за поездку в Тибет заломили такую цену? Что означает знак на мундштуке трубы и буквы? Каково их происхождение? Вы ведь с самого начала все знали?

Джек тяжело вздохнул и покачал головой:

— И да и нет. О происхождении символа со свастикой не имею ни малейшего понятия. Но в отношении букв вы правы: эту надпись я знаю.

— И что же она означает?

— Старший Футарк.

— Старший… что?

— Руны. Первые шесть магических букв старейшего на свете рунического алфавита: Ф, У, Т, А, Р, К.

— Каким образом на трубу, которой больше двадцати тысяч лет, попала «европейская» надпись? И каким образом эта штуковина вдруг всплыла в самом сердце Гималаев?

— Вот именно. Теперь вы понимаете, почему я так хотел узнать, откуда она у вас. Я все эти годы искал это. Это безусловное доказательство, что человечество много старше, чем принято считать. Развитые цивилизации существовали более пятнадцати тысяч лет назад. Найти древнюю костяшку с начертанными на ней рунами за тысячи миль от Европы — это сенсация. Теперь я абсолютно уверен, что Херцог нашел арийское царство, которое столько лет искал. Я хочу добраться туда, привезти оттуда арийские сокровища и реликвии. Хочу доказать всему миру, что я прав. И вот что еще вам скажу: если я сумею доказать хоть что-то, это с лихвой окупит мои долги.

Глаза его сверкнули, когда он проговорил это. Кто бы сомневался, подумала Нэнси. Это будет настоящий клад. Такая находка заставит взглянуть на гробницу Тутанхамона как на захоронение нашего современника. Джек Адамс нахмурился:

— Вы уверены в достоверности этого бреда про отца Антона?

— Уверена… Почти. Центр Визенталя подтвердил большую часть информации. То есть они подтвердили существование подозрений в том, что отец Антона — это Феликс Кениг, что Кениг был у нацистов экспертом-консультантом по тибетской культуре, что он путешествовал в Тибет и так далее. Но то, что Антон искал «Книгу Дзян», не более чем предположение. Может, он интересовался Тибетом по иным причинам. Однако он путешествовал с тертоном Тхуптеном Джинпа, и это усиливает мои подозрения, особенно если «Книга Дзян» является терма. Только тертоны умеют находить утерянные терма. Я абсолютно уверена в одном: Кениг предпринял несколько поездок в Лхасу, оплаченных нацистским режимом. Официально документировано, что он ездил туда именно с целью найти утраченное знание и истоки арийской расы.

Они вновь замолчали. Нэнси выжидающе смотрела на Джека. Выговорившись и поделившись своими предположениями о деятельности Херцога, она почувствовала облегчение. Может, Джек Адамс вместе с ней разгадает эту головоломку и поймет, где правда, а где фантазии оккультистов и фанатичных лам времен Второй мировой. Джек склонил голову, словно глубоко задумался. Через минуту он стал нервно скрести этикетку своей пивной бутылки. Потом поднял глаза:

— Что ж, Нэнси Келли, дело и вправду весьма интересное. Не стану утверждать, что верю в этот эзотерический вздор. По-моему, нацисты еще более безумны, чем ламы, но я знаю точно, что они искали. Они пытались войти в контакт с великим Белым братством.