При свете мигалок усталые пожарные собирали оборудование. Они свое дело сделали, теперь наступил черед полицейских. Мелани торопливо прошлепала по темным лужам к входу в подвал, куда перед ней вошел Рамирес.

В основании полукруглой парадной лестницы зиял черный провал подвального входа. Ей навстречу, выключив мощный фонарик, вышел криминалист в комбинезоне и защитной маске. Он стянул с себя маску и каску и вытер грязным рукавом обветренное лицо.

— Буч Бреннан, ты ли это?

— А, привет, Мелани. Сто лет не виделись, с того самого предварительного заседания. Ты ведешь расследование?

— Да, вместе с лейтенантом Рамиресом. Мне нужно осмотреть место преступления.

— Ты что, серьезно? Ничего себе! Не обижайся, я знаю, ты на работе и все такое. Но внутри такая картина… отнюдь не для женских нервов.

— Спасибо за заботу, Буч, только мои нервы в полном порядке.

— Ну, как знаешь. Лейтенант вместе с моими ребятами в дальней части подвала, где нашли тело. Мне нужно поговорить с пожарным начальником, а то бы я тебя проводил. Нос и рот прикрой чем-нибудь: для такого свежего трупа запашок там тот еще.

Буч ушел не оглядываясь, и Мелани шагнула через порог в темноту. В нос сразу же ударило невыносимое зловоние: смесь горелого мяса, паленых волос и крови. Запах человеческого тела, разрезанного на куски и поджаренного до хрустящей корочки. Она буквально споткнулась об этот запах, мгновенно очутившись далеко в прошлом. Запах крови напомнил ей ночь, которую она так старалась забыть.

— Papi? — позвала Мелани, настороженно вглядываясь в полоску света под дверью в кабинет отца. У нее появилось смутное ощущение, что там не все в порядке.

Ей было тринадцать. Они жили над мебельным магазином отца в Бруклине. Поздним вечером в середине января она спустилась вниз, чтобы удрать от орущей матери и спокойно заняться уроками. Отец, по обыкновению, тоже прятался от жены в своем кабинете. Но в демонстрационном зале было почему-то темно, и ей послышался странный шум. Словно кто-то стонал от боли.

Когда она взялась за дверную ручку, в кабинете раздался глухой стук.

— Papi? — снова позвала она дрожащим голосом. Молчание.

Мелани повернула ручку и открыла дверь. Отец сидел на своем обычном месте за рабочим столом. Люстра на потолке не горела. Настольная лампа заливала желтым светом только поверхность стола, оставляя лицо отца и всю комнату в полумраке. Отец выглядел как-то странно: неестественная поза, незнакомое выражение лица. И какой-то странный запах: похоже на металл и на слегка протухшее мясо одновременно.

Она сделала шаг в комнату и прищурилась, чтобы лучше видеть. Длинные черные волосы отца не могли скрыть глубокую рану, наискосок рассекавшую лоб. Темные капли крови сочились из пореза, исчезали под волосами на виске и стекали на подбородок. Не двигаясь, он смотрел на нее стеклянными от боли глазами.

— Что… — начала она.

— Corre! — прохрипел отец. — Беги! На улицу!

Вспыхнули лампы аварийного освещения, и Мелани очнулась от воспоминаний. Подвал уцелел, хотя и пострадал от воды и дыма. Где-то внутри переговаривались полицейские, и она пошла на звук голосов. По мере приближения зловоние усиливалось. К горлу подкатило, и Мелани натянула на нос ворот футболки.

— Освещение наладили, — сообщил догнавший ее Буч.

— Ага. — Футболка заглушила голос, и Буч не заметил дрожащих ноток.

— Держи, у меня есть запасная маска, — сказал он, доставая маску из кармана комбинезона. Мелани надела ее как раз в тот момент, когда они вошли в комнату.

Квадратное помещение без окон, очевидно, служило домашним офисом. От бумаг на внушительном деревянном столе остался только липкий пепел. Обгоревшие книги еще стояли на резных стеллажах вдоль стен. Острый запах рвоты забивал тошнотворную вонь горелого мяса.

— Тьфу, это кто из вас такая баба, что расстался с обедом?! — закричал Буч.

Трое экспертов собрались вокруг скрюченного трупа, сидевшего на стуле прямо посреди комнаты. Лицо Джеда Бенсона обгорело до костей, лишь кое-где сохранились лоскутья почерневшей кожи и клочки паленых волос. Огромная дыра во лбу превратила череп в неузнаваемое кровавое месиво. Мелани заметила раскрытый в немом крике рот и застыла на месте, преодолевая приступ тошноты. Она не могла отвести взгляд от коронок на его зубах. Выходит, очарование Джеда Бенсона не во всем далось от Природы. Во что он был одет в момент убийства, определить она не смогла. Густая темная кровь покрывала обугленное тело, с которого кое-где свисали обрывки ткани.

Один из экспертов бросил на Буча предостерегающий взгляд и мотнул головой: Ромми Рамирес скорчился в углу комнаты после приступа рвоты. Мелани тоже мутило, но она держалась. Еще не хватало заработать репутацию неженки.

— А, лейтенант, — поднял брови Буч, — давно покойников не видел?

Ромми выпрямился — темная кожа позеленела, на лбу выступил пот — и молча вышел из комнаты. Все в удивлении уставились ему вслед.

— Черт побери! — воскликнул Буч. — Говорили мне, что парень сорвался в штопор. Теперь я вижу, что они имели в виду.

Мелани слышала эти сплетни. Было время, когда Ромми круто шел вверх, его назначали вести громкие дела и даже прочили на пост заместителя начальника отдела. А теперь он возглавлял обычную группу по борьбе с наркотиками — должность солидная, но все же явное понижение. Она так и не узнала, чем он проштрафился, да и не особенно доискивалась. Хотя Мелани относилась к Ромми с симпатией, в чужие дела она не лезла.

— Тоже мне полицейский, — скривился Буч, повернувшись к спутнице. — Мелани, он сбежал, так что ты за старшего. Сдается мне, ты в любом случае покрепче этого слабака. Давай я объясню, как мы обычно работаем, а ты скажешь, устраивает ли тебя такой план и что еще тебе понадобится.

Криминалисты заняты технической стороной расследования, они выполняют очень важную работу для следователей, ведущих дело, но сами нуждаются в определенных указаниях. С уходом Ромми Мелани неожиданно оказалась в роли лидера. Необходимость сосредоточиться помогла ей взять себя в руки. Набравшись смелости, Мелани подошла прямо к трупу. Настоящий прокурор, как и настоящий полицейский, видывал всякое: на такой работе крови и грязи избежать нельзя'.

— Ничего себе, — сказала она, глядя на труп.

— Да уж, — согласился Буч. — Каким же надо быть подонком, чтобы сотворить такое с человеком.

— Каким бы подонком он ни был, от нас не уйдет. — Ответ Мелани прозвучал спокойно и решительно, хотя колени у нее дрожали. — Буч, познакомь меня со своей командой: пора браться за работу.

— Кастро и Джефферсон — мои ребята, а это Джоэль Крамер из судмедэкспертизы. Мы начинаем осмотр с тела и затем продвигаемся от него по комнате. Делим комнату на квадраты и аккуратненько проходим по всему полу — волоски, ниточки, капли крови и все остальное. Записываем, что в каком квадрате находится, все фотографируем. Как тебе такой план?

— Годится. Командуешь ты?

— Так точно, — ответил Буч.

— Ну, тогда именно ты будешь давать показания в суде, так что тебе и тело фотографировать. Твои ребята могут заняться осмотром комнаты и дома.

— Договорились. — Буч вытащил из стоявшей на полу сумки фотоаппараты и блокноты и раздал помощникам. Кастро и Джефферсон получили указания и отправились их выполнять.

— Что можно сказать о способе убийства на основе осмотра тела? — спросила Мелани у Крамера.

— Вообще-то немало можно сказать, — ответил Крамер. — Пожарные приехали быстро. Пламя погасили вовремя, и тело достаточно хорошо сохранилось. Я провел предварительный осмотр, давайте я вам покажу.

Крамер подошел к стулу, вытащил из кармана складную указку и развернул ее. Помахал над трупом Бенсона указкой, словно волшебной палочкой.

— Прежде всего обратите внимание на то, как скрючено тело. Это так называемая позиция борца — естественное сокращение мышц под действием огня. Следовательно, в момент пожара трупное окоченение еще не наступило. Очень важный факт, потому что зафиксировано также огнестрельное ранение головы. Поскольку трупное окоченение не наступило, мы вправе предположить, что между выстрелом в голову и горением тела прошел небольшой промежуток времени.

— А вы можете сказать, что произошло раньше: выстрел или горение? — спросила Мелани.

— Для ответа на этот вопрос необходимо произвести вскрытие. А теперь посмотрите сюда, — сказал Крамер, указывая на дыру во лбу Бенсона. — Входное отверстие огнестрельного ранения. Мы можем определить, что это входное отверстие, на основании угла скоса, наблюдаемого на костях черепа и остатках мышечной ткани. Скос направлен внутрь, то есть пуля вошла в тело. Входному отверстию соответствует выходное отверстие вот здесь… — Он обошел вокруг Бенсона и указал на дыру в задней части черепа, примерно в том месте, где голова переходит в шею. — Аналогично мы знаем, что это выходное отверстие, на основании угла скоса, который направлен наружу, следовательно, пуля вышла из тела. По относительному расположению входного и выходного отверстий мы можем сделать вывод, что стрелявший стоял над жертвой и выстрел был направлен вниз со сравнительно небольшого расстояния. Руки убитого привязаны к ручкам стула, что позволяет предположить, что убийство произошло, когда он сидел на этом самом стуле.

— Привязаны? Так вот почему он еще сидит, — сказала Мелани, рассматривая пластиковые шнуры, которые глубоко врезались в запястья Бенсона. Ей показалось, что из его кистей вырваны куски мяса. На остатках тканей она заметила нечто знакомое. Мелани задохнулась от своей догадки.

— У него на руках… это что, следы укусов?

— Да, — ответил Крамер, — но не человеческих. Кусало животное, вероятно, собака. На ногах тоже следы укусов. И вот, посмотрите, еще одна рваная рана на остатках тканей шеи. Вот здесь, видите, — сказал он, указывая на глубокую рану на обгоревшей коже трупа.

Волна тошноты захлестнула Мелани, но ярость помогла ей устоять.

— Мелани, — позвал ее Буч, — мы нашли гильзу. Девять миллиметров.

— Логично предположить, что сначала кусала собака, верно? — спросила Мелани. — Потом выстрел в голову, в упор, чтобы прикончить. А пожар устроили, чтобы замести следы.

— Похоже на то, — согласился Бреннан. Крамер кивнул.

— Ладно, теперь давайте искать мотив, — продолжила Мелани. — Зачем на него натравили собаку?

— Он весь искусан, — сказал Буч. — Как будто его пытали.

— Я тоже так подумала. Лейтенант Рамирес сказал, что дочь Бенсона изуродовали. Что с ней сделали?

— Отрезали несколько пальцев. Вот ведь мразь, — с горечью ответил Буч.

— В нее стреляли? — спросила Мелани.

— Слава Богу, нет. Она в тяжелом состоянии, но угрозы для жизни нет.

— Итак, Бенсона пытали. — Мелани стала думать вслух. — Его дочь пытали. Зачем? Кому-то на мозоль наступил? Убийца так ненавидел Бенсона, что пытал дочь у него на глазах, потом истязал его самого, перед тем как застрелить?

— Жестокость нападения вполне согласуется с такой версией, — кивнул Крамер.

— А может быть, убийца что-то искал? — продолжала Мелани. — Деньги, информацию — кто его знает? А Бенсон не хотел говорить.

— А ты бы смогла молчать, если бы с тобой такое вытворяли? — спросил Буч.

— Ну, может, в конце концов Бенсон раскололся. Когда Кастро закончит искать отпечатки, пусть посмотрит, нет ли свидетельств ограбления. Открытые сейфы, футляры с драгоценностями, обычно запертые ящики и так далее.

— Ты в самом деле думаешь, что мотивом могло быть ограбление? — удивился Буч.

— Вполне возможно. Иногда такую резню устраивают при типичном вторжении, когда преступники вламываются в дом, чтобы украсть нечто ценное. Наркотики, деньги или драгоценности. Хотя, с другой стороны, трудно себе представить, как такое могло случиться в столь фешенебельном районе.

— Прежде всего трудно себе представить, что сделавший это подонок может разгуливать в столь фешенебельном районе, — в недоумении покачал головой Буч.

— Да уж, точно. Я сама здесь живу. — Мелани обомлела от мысли, что всего в нескольких кварталах от этой бойни спит ее малышка. — Но он здесь был. А главное, он все еще где-то здесь.