Мгла полностью скрывала Гору Ветров, когда Атта с сыном наконец подошли к узкому проходу, ведущему в Хентилхар. Последний отрезок пути они проделали почти вслепую, полагаясь скорее на интуицию, чем на зрение, и время от времени останавливаясь, чтобы старший из путников, который все еще был очень слаб, немного передохнул. Ихабар шел позади, следя за тем, чтобы отец не поскользнулся и не упал на крутом склоне, потому что отыскать его в плотном тумане было бы практически невозможно. Наконец они пришли и теперь улыбались, довольные тем, что удалось вернуться в свой второй дом. Исей с Герукой, а также все остальные члены клана обрадовались их появлению не меньше. Их встретили счастливыми возгласами, поспешили укутать в одеяла и провести к огню. Не успели отец с сыном опомниться, как у них в руках уже дымились миски с горячим супом. Затем бигорра притихли, ожидая, что они заговорят. Атта рассказал обо всем, что с ними произошло, о засаде, в которую завел их предатель барето, и о том, как ворожея из Ардана вылечила его рану.

– Я больше никогда бы не увидел вас, если бы не мой сын Ихабар, – с гордостью закончил он свой рассказ.

Пока вождя вводили в курс всего, что произошло в их отсутствие, юноша бегом направился в Северную Башню. Он поклялся себе, что не сойдет с места, пока Осен ему не откроет. К его удивлению дверь была притотворена, и он беспрепятственно вошел в башню. Великан сидел у очага, и Ихабар сел на пол рядом с ним. Оба молчали, глядя на языки пламени, словно расстались лишь накануне вечером.

– Как Атта? – наконец спросил великан.

– Все хорошо.

– Скоро он окончательно поправится. Ему не впервой.

В очередной раз Ихабар задался вопросом, откуда Осен знает о том, что произошло, если все это время провел в своей башне. Возможно, великаны тоже своего рода волшебники и обладают сверхъестественными способностями? После всего, что ему пришлось увидеть за последнюю зиму, он бы уже ничему не удивился.

– Мы были в Потоках Ардана, и я познакомился с ворожеей Ибабе. Именно она вылечила рану отца.

– Я знаю.

– Этот мерзавец со скверной кровью завел нас в засаду.

– Это я тоже знаю.

– В самом деле?

Было ясно, что разговаривать Осену не хочется, а Ихабару не хотелось сидеть, глядя на огонь, уподобляясь старику, которому больше нечего делать. Поэтому он встал, собираясь уйти.

– В Теснине ты повел себя очень отважно, – вдруг произнес великан. – Любой другой на твоем месте струсил бы. Спасибо за то, что спас мне жизнь.

Вот это да! Это было что-то новенькое! Он впервые слышал, чтобы Осен кого-то благодарил. Ихабар так удивился, что снова опустился на пол.

– Ты тоже решил сразиться с Инко, чтобы спасти мою жизнь, хотя тебе запрещено это делать. Я глазам своим не верил, глядя на сражающихся драконов, хотя мне очень жаль, что самка умерла…

– Не совсем умерла.

– Как это?

– Ее детеныш жив.

Впервые за все время Осен повернулся к нему и улыбнулся.

– Где он? – заволновался юноша.

Он напрочь забыл о том, что они вынесли из обрушившегося подземелья яйцо, потому что больше его не видел.

– Вон там.

Великан кивнул на большую корзину у самого очага.

Ихабар подбежал к корзине, но для того, чтобы заглянуть внутрь, ему пришлось взобраться на толстое бревно. В корзине на подстилке из соломы лежало яйцо самки дракона, идеальный овал цвета свежесжатой пшеницы.

– Откуда ты знаешь, что детеныш жив?

– Потрогай его.

Поверхность яйца отсвечивала серебром, а на ощупь оказалась гладкой и мягкой. И она была теплая! Ихабару захотелось прижаться к ней щекой. Возможно, он смог бы почувствовать это маленькое существо, как один раз ощутил брата, которому не суждено было родиться. Он попросил мать позволить ему сделать это, увидев, как Герука прижалась ухом к ее животу. Она рассмеялась и сказала, что он для этого слишком взрослый, тем не менее позволила ему услышать и почувствовать новую жизнь, растущую в ее животе.

– Когда лопнет скорлупа? – спросил он у великана, чтобы отвлечься от мыслей о матери.

– По моим подсчетам, к Празднику Огня.

– Еще так долго?!

– Четыре луны – это недолго для того, чтобы сформировалось тело маленького дракона. Человеческим существам требуется целых девять.

– Но цыплята вырастают за…

– Не сравнивай кур с драконами, – засмеялся великан.

Ихабар рассмеялся вместе с другом, и их совместное веселье растопило образовавшийся ледок. Вскоре они уже говорили о «своем» детеныше, о том, что надо делать, когда он вылупится, и чем его кормить. Великан не сомневался, что это самый последний дракон Энды. Впрочем, он и Инко считал последним представителем своего вида, но, как оказалось, ошибался. К примеру, он не знал о существовании серебристой самки. Так что, возможно, в каких-то недоступных ущельях были и другие драконы. Он слышал, что в древности драконы запросто летали в небе Энды и что на закате они всегда летели на запад, к алым морям, озаряя небо своим огнем. Сугаар эль Кулебро, спутник Амари, был одним из этих драконов. За любовь к Богине он поплатился крыльями и обитал в бездонной пропасти на южном склоне Илене, покидая ее лишь для того, чтобы соединиться с Ней. Все знали, когда они вместе, потому что их объединение вызывало бури с громом и молниями.

– Что с тобой случилось, когда мы вернулись из Теснины? – поинтересовался юноша. – Почему ты не хотел открывать мне дверь? Я тебя чем-то обидел или рассердил?

Он прикусил язык и снова устремил взгляд в огонь очага в полной уверенности, что Осен ему не ответит. Но все же ему хотелось знать, почему великан все это время не показывался из башни.

– Я был зол на себя самого за неспособность простить и забыть, за неспособность просто жить, – после долгого молчания ответил великан. – Вынашивая план мести, я успел состариться. Я жил здесь один, без семьи и друзей, без спутницы и детей, которых мог бы учить всему, чему меня научил отец, а его мой дед. Когда-нибудь ты и твои люди покинете Хентилхар, и я снова останусь один.

– Кажется, ты говорил, что твое племя ушло но Гору Воды? Ты мог бы пойти к ним.

– Уже прошло много времени.

– Откуда ты знал, где искать Инко? – поинтересовался юноша, меняя тему разговора.

– Я ведь говорил, что уже однажды там побывал.

– Но откуда ты знал, куда идти?

– Ты никогда не устаешь от собственных вопросов?

– Нет. Вы, великаны, тоже провидцы? Мне кажется, ты всегда все знаешь.

– Понятия не имею, что за странная слабость не позволяет мне запретить тебе вмешиваться в мою жизнь, Ихабар, сын Атты. Я не знаю, почему так много тебе рассказываю и показываю места, которые не должен видеть ни один человек. Пойдем! Я хочу, чтобы ты увидел еще кое-что.

Осен начал подниматься по винтовой лестнице, исчезающей где-то под непостижимо высоким сводом, и взволнованный Ихабар поспешил за ним. Еще никогда великан не приглашал его в верхнюю часть башни. По мере того как они поднимались, пол оставался далеко внизу. В какой-то момент юноша посмотрел вниз, и у него закружилась голова, совсем как на подвесном мосту. Чтобы не потерять равновесие, он поспешно ухватился за каменные перила. Оставив внизу свод, они продолжали подниматься. Теперь лестницу едва освещал тусклый свет, проникающий сквозь узкие бойницы. Наконец они оказались в круглом просторном зале, по своим размерам не уступающем тому, который теперь был далеко внизу.

– Это Пуп Энды, – развел руками великан. – Ты первый человек, который его увидел. Даже твой дедушка Ансо не удостоился этой чести.

Ихабар замер от изумления. Тут не было ничего. Совершенно ничего. Нигде не было видно даже клочка паутины. Тем не менее в этом помещении было тепло, несмотря на полное отсутствие очага или жаровни. Тут также был свет. Этот свет озарял центр зала и становился более тусклым по мере удаления от него. Он поискал взглядом светильник или факел, отверстие в потолке, любой другой предмет, способный излучать свет, но зал действительно был пуст.

– Отсюда просматривается вся Земля Энды до самых дальних и позабытых уголков. И это одна из причин, почему я продолжаю жить в Хентилхаре, – продолжил Осен.

Он направился к центру зала и опустился на каменный пол, сделав Ихабару знак сесть рядом. Юноша не мог прийти в себя от изумления. Пуп Энды? Ему казалось нелепым сидеть посреди всей этой пустоты. Если бы их сейчас кто-нибудь увидел, то решил бы, что они сошли с ума. И почему он идет на поводу у великана? Объяснялось ли это высотой башни, усталостью после путешествия или тем, что за два последних дня он съел лишь миску супа, которую ему по прибытии вручили соплеменники, но Ихабар заметил, что у него начинает кружиться голова и появляются видения, как после употребления навозного гриба. Перед ним проплывали видения лесов, гор, долин, рек и даже моря, которого он никогда не видел, но узнал, потому что кто-то рассказывал ему, что море – это вода, которой не видно конца. Еще непонятнее было то, что он слышал голоса. Он напряг слух, чтобы различить какой-нибудь из голосов, которые казались ему плодом воображения, и услышал Атту. Отец рассказывал о собрании, которое должно было состояться в Синих Водах, и о своих сомнениях относительно того, приедут ли на него вожди других племен после случившегося в Адской Глотке. От ощущения того, что он одновременно находится и не находится в каком-то другом месте, у Ихабара захватило дух. Он уже испытывал сходные ощущения, когда прошлой осенью вместе с другими юношами клана поднялся на пастбище, где они ели какие-то грибы. Но тогда он не слышал никаких голосов, просто его все ужасно веселило. Он смеялся, пока не начали болеть щеки. Мать вылила ему на голову ведро воды, пристыдила и пригрозила обо всем рассказать отцу. Впрочем, она так этого и не сделала. Этот разговор не особенно его интересовал, и он попытался найти другие голоса, но до него доносились лишь какие-то смешанные звуки и шумы, в которых не удавалось различить ничего определенного. Точно так же он попробовал увидеть свое любимое селение, Турбу, но его начало кружить и вращать, как будто он превратился в булыжник, катящийся вниз по крутому склону.

– Для этого нужно много практиковаться, – услышал он голос великана.

– Так вот как ты узнаешь о том, что происходит на Земле Энды?! – восхищенно пробормотал Ихабар. – Ты способен увидеть и услышать все, что произносится в любой ее точке?

– Только если сосредоточусь на знакомых мне местах и существах.

– Потрясающе! А я? Я мог бы узнать, к примеру, что сейчас делает этот осел, мой кузен Бутурра?

– Попробуй.

Ихабар закрыл глаза и сосредоточился на облике двоюродного брата. Он вспоминал, как он отворил ему дверь своей хижины в Лескаре, держа в руке дубину, и как позже, когда они вместе приехали в Крепости, Бутурра смеялся над тем, как он растянулся на полу после пинка элузо. Сейчас он был одет в кожаный панцирь и какую-то нелепую шапку, похожую на шлем, которая закрывала ему брови, придавая сходство с жабой. Это насмешило Ихабара, но Осен ткнул его локтем в бок, заставив сосредоточиться. Бутурра ехал верхом на высокой лошади с мощными, как стволы деревьев, ногами. Со всех сторон его окружали всадники в такой же амуниции и с таким же оружием, какое он увидел, когда последовал за отцом в Элин и стал единственным, кто осмелился дать отпор захватчикам. Какого черта делает с ними этот ишак? Он следил за ними очень долго и даже узнавал места, которые они проезжали. Он явно все это уже видел, вот только где? Он ломал голову над этой загадкой, пока не проследил взглядом за взглядом кузена, и перед его глазами возникла Гора Ветров. Она была настолько реальна, что Ихабар вздрогнул и отшатнулся.

– Они едут сюда! – закричал он.

– Кто?

– Фрей! Они едут сюда, и их ведет эта шелудивая вошь Бутурра!

Он должен был предупредить отца и всех остальных. Юноша с большим трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, спустился по винтовой лестнице. Он даже не заметил, что Осен не шелохнулся. Он остался сидеть посреди зала с улыбкой на губах, устремив взгляд в пространство и снова видя себя на Горе Воды в окружении себе подобных.

Атта, Исей и многие другие мужчины и женщины беседовали, расположившись вокруг костра. Ихабар не стал объяснять, как он узнал о приближении фрей, а также промолчал о том, что с ними его кузен. Он ограничился сообщением, что ему сказал об этом великан. Но почему, заинтересовались одни, он сам не пришел предупредить их об этом? Что, если это очередная выдумка Ихабара, наподобие битвы драконов в обиталище самого Ингумы Мрачного? – спрашивали другие. Никто не знал о существовании Хентилхара, и им не верилось, что фрей могли догадаться, где они находятся. И вообще, сколько их?

– По дороге из Бедос едут всадники!

Взволнованный голос часового поверг их в оцепенение. Это известие принес один из дозорных, которым было поручено осматривать склоны Горы Ветров и прилегающие отроги. Он прибежал, чтобы предупредить племя об опасности, и задыхался после стремительного подъема по крутому склону. Стало ясно, что отряд насчитывает не менее двух сотен всадников, направляющихся именно сюда, поскольку между долиной Бедос и Хентилхаром не было ни единого селения. Всего через несколько мгновений Атта с сыновьями и некоторыми другими мужчинами стоял на самой высокой площадке Южной Башни, поручив остальным осмотреть окрестности крепости. Не у всех было такое острое зрение, как у часовых, которых отбирали именно по этому признаку, но вскоре им удалось разглядеть далекое облачко пыли, которое и в самом деле неуклонно приближалось. Вскоре все, кто мог сражаться, – как мужчины, так и женщины, – уже бежали в оружейную мастерскую, вооружались луками, копьями и мечами, а после поспешно спускались по склону горы, чтобы дать отпор вероятному агрессору.

– Предупреди Осена! – крикнул Атта сыну. – Скажи, что нам нужна его помощь.

Ихабар вбежал в Северную Башню, оставил щит и меч у подножия винтовой лестницы и, шагая через две ступеньки, поднялся на самый верх. Великан продолжал сидеть в той же позе в центре круглого зала, Пупа Энды.

– Ты же знаешь, что я не могу вмешиваться в дела людей, – сказал он юноше.

– При чем тут вообще люди! – взорвался Ихабар. – Это твой дом! И ты сам говорил мне о законе гостеприимства, обязывающем тебя защищать тех, кто им воспользовался! Проклятье! Или ты считаешь, что Богиня тебя отблагодарит, если ты будешь отсиживаться здесь, пока нас будут убивать какие-то свиньи?

Продолжая осыпать Осена проклятиями, он сбежал по лестнице, как и поднялся, прыгая через две ступеньки, и подхватил с пола оружие. Но не успел он добежать до огромной двери, как услышал за спиной шаги великана и обернулся.

– Мне всегда было по душе хорошенько подраться, – произнес Осен, поднимая свой огромный кузнечный молот. – И я имею право защищать свой дом.

Никто не знал, кто эти всадники – друзья или враги. И вообще, трудно было представить, что им известна ведущая к Хентилхару тропа. Однако необходимо было приготовиться к худшему. Атта собрал своих воинов во дворе и приказал им расположиться так, как они делали это во время учений – лучники с одной стороны, метатели копий с другой и, наконец, те, кто умел драться на мечах. Большинство из них было новичками в искусстве войны, в особенности молодежь, и сражаться с врагами из плоти и крови было совсем не то же, что рубить кукол из тряпок и соломы или стрелять по зайцам. Но они рассчитывали на поддержку ветеранов, способных повести их за собой, и с готовностью заняли свои места. И хотя врагов было больше, опыт подсказывал, что победы чаще достигаются не числом, а правильно выбранной стратегией. К тому же им было за что сражаться. Они защищали свои семьи, свою землю, своих людей, свой образ жизни, и это придавало им сил, которых не было у врага.

Ожидание было напряженным. Часовые, расположившиеся снаружи, сообщили, что, начав подниматься на гору, всадники спешились и теперь с большим трудом бредут по склону, ведущему к расщелине. По мере их приближения часовые все отчетливее могли разглядеть латы и оружие незваных гостей, что снимало любые вопросы относительно их намерений. Лишь у немногих была возможность увидеть армию фрей, но появление этих солдат стало настоящим потрясением для всех. Они были с головы до ног закованы в железо и со своими щитами и шлемами казались неуязвимыми. И, как будто этого было недостаточно, их сопровождали две твари с горящими глазами и острыми клыками размером с охотничьи ножи. Тем не менее бигорра дождались, пока все солдаты неприятеля минуют расщелину и окажутся внутри крепости. Только тут Атта и его сын Исей появились на вершине разрушенной Восточной Башни. Все остальные оставались в укрытии. Один из воинов, видимо командир, при виде их поднял руку, и отряд остановился.

– Меня зовут Оргот! – крикнул он, выходя вперед. – Я командир армии дожа Баладасте, генерала короля Гонтрана!

Не получив ответа, он подошел ближе.

– Меня зовут…

– Мы тебя уже услышали, – перебил его Атта. – Что тебе надо?

– Я ищу вождя племени бигорра.

– Ищи его в Турбе.

– Турба теперь всего лишь гора мусора. Мой господин Баладасте поручил мне провести переговоры. Если вы сдадитесь, он умеет быть великодушным.

– Баладасте – такой же мерзавец, как и ты. Ты правильно делаешь, не упоминая имя своего отца. Изменник ксибуру не имеет ни отца, ни матери, ни клана, ни племени, и слово «верность» ему неведомо. Атта, сын Ансо, не будет ни о чем с тобой договариваться.

– Ты пожалеешь об этих словах! – вне себя от ярости крикнул Оргот. – Я лично вырежу твой змеиный язык!

Он собирался подать сигнал к атаке, как вдруг к нему подошел один из воинов в шлеме, но без лат. Выслушав его, командир кивнул, и солдат сделал несколько шагов вперед.

– Дядя! Это я, Бутурра!

Атта и Исей изумленно переглянулись.

– Какого дьявола ты делаешь с ними? – спросил Атта.

– Мой отец и старцы решили, что будет правильнее принять предложение дожа, и в Лескаре никто не пострадал. Я умоляю тебя выслушать, что хочет сказать командир.

– Поднимайся сюда!

Юноша переговорил с Орготом, и тот кивнул. Вскоре он стоял рядом с дядей и кузеном.

– Будьте благоразумны, фрей не так ужасны, как это кажется, и…

Он не окончил фразу. Исей изо всех сил ударил его по голове рукоятью меча, и Бутурра потерял сознание. Одновременно Атта поднял руку, и туча стрел вылетела навстречу фрей, поразив некоторых из них. Несколько человек упали, но большинство остались невредимы, потому что были хорошо защищены латами, к тому же успели прикрыться щитами. Но на них уже неслась новая туча, на этот раз копий. Защитники крепости воспользовались растерянностью солдат, не ожидавших нападения, выбежали из укрытия и вступили в рукопашный бой. Одновременно Оргот спустил на Атту и его сына своих тварей. Мужчины спокойно смотрели на стремительный бег чудовищных животных, прыгавших по руинам башни подобно тому, как скачут по скалам горные козы. Бежать им было некуда, и они снова переглянулись, решив биться до конца. Твари до них не добежали. Перед отцом и братом, закрыв их своим щитом, внезапно вырос Ихабар, и одновременно огромная тень встала между животными и их жертвами. Молот Осена обрушился на тварей, раздавив обеих на глазах у растерянного командира отряда фрей. Он закричал, отзывая солдат. Дож ничего не говорил о великанах! Перепуганные появлением исполина, преследуемые воинами бигорра и немногими бьярно, поднявшимися в горы вместе с Исеем, фрей пытались отступить к расщелине, но защитники рубили их, как кур на птичьем дворе. Защищенный мощными латами Оргот уворачивался от стрел и копий и перепрыгивал через трупы своих людей, спеша юркнуть в расщелину. Внезапно он ощутил, как какая-то сила подняла его в воздух и швырнула через стены крепости. На мгновение ему показалось, что он умеет летать, что он превратился в птицу, расправляющую в небе крылья. Но его полет оборвался так же неожиданно, как и начался. Ему преградила путь скала, размозжившая ему череп.