Когда Саша закончил свое сообщение о новом, совсем не похожем на все предыдущие н…ском чуде, Кузьма Серапионович воскликнул:
— Ну что ты на это скажешь! Выходит, что я и моя жена видели одного и того же зверя. От жены убежал, а прибежал к мужу. Вот ведь какое совпадение!
Он был, конечно, удивлен, но в значительно меньшей степени, чем все остальные, присутствующие в кабинете капитана Аксенова. Это было естественно, если вспомнить, что Кузьма Серапионович успел уже как бы «растратить» свое удивление на берегу озера и рассказывал до прихода Саши о том же самом животном, правда не зная этого.
— Ну и как, Саша, — спросил он, — очень она перепугалась, моя женушка?
— Было немного, — ответил Саша. — Как же могло быть иначе? Но ничего страшного не произошло с нею. За Веронику Петровну можете не беспокоиться. Сейчас она находится у нас в доме. По дороге на озеро зайдите! Кстати, ключ от вашего дома у меня.
— Дайте-ка его сюда! — сказал Аксенов. — Второй ключ имеется? — спросил он.
— Был и второй, но, однако, давно потерян.
— Этот ключ пока останется у нас. Надо осмотреть следы и сфотографировать их. Заходить в дом, пока это не будет сделано, все равно нельзя никому.
Сержант доложил, что машина у подъезда.
— Вы только представьте себе, — обращаясь почему-то к майору из области, сказал Кузьма Серапионович, — ведь и вправду было чего испугаться. Да еще пожилой женщине, которая находится в доме одна. Белое, как только что выпавший снег, даже еще белее, пожалуй, как ни странно это звучит, чудище с оранжевыми глазами, да еще на концах не то щупальцев, не то каких-то выросших на голове шевелящихся змей! Действительно, дьявольское отродье! Это она, Вероника Петровна, значит, правильно сказала.
— Поезжайте, Кузьма Серапионович! — сказал Аксенов. — Не будем терять времени. — Потом, обратившись к своему подчиненному, коротко объяснил ему суть дела и приказал: — Смотрите внимательно! Зверь может появиться не обязательно из той же проруби, в которую он бросился. Наверное, там есть и другие. Но где бы и когда он ни появился, не упустите его! Желательно поймать живым…
— У нас будет сеть.
— Собаку взяли?
— В машине Ерохин со своей Нормой.
— Эта справится. Можете ехать! По дороге остановитесь у дома Кустовых, но не больше чем на пять минут.
Кузьма Серапионович и сержант вышли.
— Мало надежды! — сказал Аксенов.
— На что?
— На то, что животное появится из озера. Судя по словам Кузьмы Серапионовича и младшего лейтенанта Кустова, животное это, так сказать, сухопутное. По крайней мере, у меня такое впечатление. Несмотря на «утиные лапы», похожие на спортивные ласты. Вероятно, оно кинулось в прорубь со страху и, разумеется, утонуло. А тогда можно рассчитывать найти труп только весной, когда растает лед. Если от трупа что-нибудь останется, — прибавил Аксенов.
— Может быть, оно вроде амфибии, — предположил кто-то.
— Это возможно! Найти подо льдом дорогу к проруби может только водяное животное или амфибия. Но водяное животное не смогло бы добраться до озера из дома, где появилось.
— М-да, задачка! — сказал майор из области. — Как вы думаете, — обратился он к врачу-эксперту, — что это за зверь? Вернее, каким зверем он может оказаться? Предположительно. Я полагаю, что глаза «на концах щупальцев» или — паче того — «змей» им просто-напросто привиделись там, на озере, в предрассветных сумерках, так же как и лапы-ласты.
— Вернее всего, за щупальцы или змей приняли длинные уши, — предположил Аксенов.
— А что касается цвета глаз, — подхватил Семен Семенович, — то оранжевый блеск мог появиться потому, что в глазах животного отразилась оранжевая полоса зари на горизонте.
Врач-эксперт улыбнулся.
— Вы, друзья мои, — сказал он тоном лектора, — рассуждаете правильно. Стремление найти простое и естественное объяснение непонятному явлению — это путь подлинной науки. В противном случае она, наука, неизбежно была бы захлестнута суевериями и мистикой. Это вы правильно! — повторил он. — Но давайте попробуем разобраться в том, что произошло сегодня утром. Пока оставим в стороне вопрос о тождестве зверя, появившегося в доме Кузьмы Серапионовича на глазах у его жены, с тем, которого увидел на озере сам Кузьма Серапионович. Может быть, это был один и тот же зверь, а может быть, и не один и тот же. Мог быть один, могло быть и два. Такую возможность также нельзя отбрасывать. Мне, например, она кажется весьма и весьма вероятной. Очень существенную мысль подчеркнул товарищ Аксенов. Только водяной зверь может найти дорогу к проруби, находясь подо льдом. Это логично и верно! А животное наземное, или, если хотите, сухопутное в прорубь не бросится. Это также верно! Итак, кто же это мог быть? По описанию очевидцев — животное величиной с козу… Предвижу вопрос: может, это и была коза? Отвечаю: коза не бросится в прорубь, как бы ни была она испугана. Белый олень отпадает по тем же соображениям. Кроме того, олени значительно крупнее коз. Белые медведи и тюлени — они встречаются белого цвета — на нашей географической широте не водятся. Кто же еще белый? Заяц-беляк, песец? Невозможно спутать с козой по размерам. И опять-таки, ни заяц, ни песец в прорубь не прыгнут. И наконец, все эти животные, о которых я упомянул, не станут метаться из стороны в сторону в нескольких шагах от четырех человек. Этого просто невозможно себе представить. А кроме перечисленных, я других белых животных в наших краях не знаю.
— А дикие кошки, или рыси?
— Они никогда не бывают белыми. А если бы таковые и появились, то снова — в прорубь не бросятся! Говорить о водяной кошке — это фантастика. Теперь несколько слов о глазах. Зачем на концах длинных ушей появятся оранжевые огни? Фонарики подвешены, что ли? А самое главное — чем и как объяснить, что пять человек видели в двух местах, почти в одно и то же время, в пределах одного часа, необычайное животное, опознать которое никто из них не смог? Коза, олень, заяц, песец — все они давно хорошо известны, их узнаешь даже в темноте. Я сказал: кажется весьма вероятным, что животных было два. Поясню эту фразу. Два — это только в том случае, если и в доме и на озере наблюдали земное животное. Но из всего сказанного вывод может быть только один: животное было не земное! А тогда их не могло быть два, это неправдоподобно.
Майор из районной милиции рассмеялся — правда, несколько принужденно.
— Так я и знал, — сказал он. — Предчувствовал, что без фантастики здесь не обойдется! Как вам не стыдно, доктор? Вы же человек серьезный, имеющий самое непосредственное отношение к науке. — Он укоризненно покачал головой. — Мало того, что со вчерашнего дня не смолкают разговоры об «инопланетных разумных существах», которые творят все эти фокусы, так вам еще понадобилось «инопланетное животное». Дальше идти некуда! Но тогда уж разрешите и мне пофантазировать. Это белое — виноват, белее белого — с оранжевыми глазами на черт его знает чём, быть может, и есть то самое разумное существо, которое пожаловало к нам, на грешную землю, и ради собственного развлечения перебрасывает с места на место людей, животных и птиц. Ну как, здорово придумано, правда?
— Неплохо! — очень серьезно сказал врач-эксперт, тогда как все остальные невольно засмеялись. — Совсем даже неплохо, не ожидал от вас! Если, разумеется, исключить фразу о «развлечениях». Но все же подобное предположение опровергается, и не только тем, что существо не имеет какой-либо одежды, не только тем, что оно кинулось в прорубь, спасаясь от четырех обитателей Земли, в которых оно могло очень легко узнать разумных существ, а тем, главным образом, что, имея четыре ноги, оно не имеет рук или чего-нибудь, что могло бы заменить ему руки. Да и поведение его в доме Кузьмы Серапионовича, бегство из этого дома прямо во тьму ночи на чужой планете, бегство в неведомое, плохо вяжется с наличием разума.
— Между прочим, — заметил Семен Семенович, — мы ничего не знаем о том, как оно вело себя в доме. Хозяйка сразу же потеряла сознание от испуга. Впрочем, факт бегства — это довод!
— Давайте уж лучше расследовать поступки и действия существ земных, — сказал майор. — Это будет вернее и проще со всех точек зрения. Когда должен вернуться ваш следователь? — спросил он у Аксенова, намеренно резко меняя тему.
— Должен был сегодня утром. Я послал записку к нему на квартиру. Как приедет — явится.
— Следы — это по его части. А они не исчезнут, пока мы будем его ожидать? Может быть, все-таки лучше нам самим…
— Разрешите доложить, товарищ майор! — Саша говорил официальным тоном, почувствовав изменение в настроении начальства. — Следы мокрых лап, наверное, уже просохли. Речь может идти о следах когтей на полу, они есть, я сам видел. Но кроме того, есть одно соображение…
— Какое?
— Лапы зверя вряд ли могли быть мокрыми, например, от снега. Зверь попал в комнату не с улицы. Вы сами знаете…
Саша словно не слышал недавних слов майора.
— Ну, ну, дальше!
Но и явную иронию Саша «не заметил».
— Скорее всего, — продолжал он, — лапы попросту потные. Следы пота весьма похожи на водяные. А тогда они могли и сохраниться до сих пор. Вспомните, как было со следами ног Анечки на кухне Болдыревых.
— Что ж, это возможно!
— Для фотографирования слабых следов нужна специальная техника, — сказал Аксенов. — Она есть у следователя. И хорошо ею пользоваться умеет он один.
— Если так, придется ждать его.
— Кроме появления этого белого зверя, никаких известий о новых происшествиях еще нет? — спросил майор из области.
— Пока нет! — Аксенов снял трубку зазвонившего телефона. — Вас! — сказал он, передавая ее майору.
— У телефона! — Майор долго слушал, что ему говорили, потом сказал «есть!», из чего можно было заключить, что звонило начальство, и положил трубку.
— К нам выехали две машины, — сказал он. — Едут полковник Хромченко с тремя учеными, прилетевшими из Москвы, и четверо журналистов, из которых один иностранец. Вам приказано встретить гостей и позаботиться об их размещении.
Как только майор упомянул о приезде ученых, почти у всех присутствующих в кабинете капитана Аксенова прояснились лица. Неприятное сознание своего бессилия заставляло людей быть хмурыми и озабоченными. Ученые! Раз их прислали специально в связи с тем, что здесь происходит, значит, они сумеют понять и объяснить все! Оставаться в неведении и мучиться ожиданием предстояло теперь недолго, от силы полтора-два часа.
Скорее бы!
Так или примерно так думали все.
— Странно! — заметил Аксенов.
— Что именно?
— Откуда в Москве узнали? Я хочу сказать, откуда и как узнали столь быстро? Ведь вы, товарищ майор, докладывали полковнику вчера во второй половине дня. Не правда ли?
— Видимо, он сразу сообщил в Москву.
— Все равно странность остается. Нужно было обсудить сообщение, связаться с учеными, организовать комиссию. Да еще и журналисты! Ведь вчера была суббота, не забудьте!
— Мне кажется, — сказал майор из района, — что еще более странно то, что сообщению так сразу и поверили, не сочли нужным проверить, не убедились в достоверности, а сразу оторвали от дела семь человек и на ночь глядя отправили к нам. Мы-то знаем, что это нужно и обоснованно, но с их стороны получается очень поверхностно и несолидно.
— Да, что-то тут, действительно, не так! — согласился с ним врач-эксперт.
— Не согласен с вами! Почему это сообщению полковника Хромченко могли не поверить?
— Да просто потому, что сообщение это смахивало на сказку. Вспомните, как мы сами отнеслись к телефонному сообщению капитана Аксенова.
Майор из области ничего не сказал на это. Было похоже, что он немного смутился. В кабинете наступило неловкое молчание.
— По вопросу о размещении гостей, — сказал Аксенов, чтобы как-то замять эту неловкость. — Вы знаете, товарищ майор, что в Н…ске всего одна небольшая гостиница. Она почти всегда полна. Вряд ли там найдутся свободные номера. Ведь приезжают восемь человек, не считая шоферов двух машин. Каждому из них нужна комната…
— Могут поместиться и по двое.
— Все равно. А кроме гостиницы мы располагаем только Домом колхозника, возле городского рынка.
— Хорошо, что хоть это есть! Надо постараться освободить, насколько возможно, гостиницу и Дом колхозника. Принять меры по срочному приведению их в порядок. — Он отмахнулся от протестующего жеста Аксенова. — Гости все-таки из Москвы, да еще один иностранец. Учтите, не исключено, что, если все эти чудеса будут продолжаться и дальше, Н…ск может стать довольно людным местом. А тогда и гостиницы и Дома колхозника не хватит.
— Удобств в нем не много… — у Аксенова был чрезвычайно озабоченный вид. — Предоставить отдельные комнаты, даже одним ученым, мы вряд ли сможем.
— Какие там удобства! Они знают, что не на курорт едут. Свяжитесь с исполкомом, это их забота. Может быть, придется обратиться к населению за помощью. Кстати, ваше городское начальство в курсе дела?
— Конечно! Председатель горисполкома и секретарь горкома уже несколько раз звонили вчера и раз сегодня.
— Действуйте, товарищ капитан! Время не ждет!
— Отсюда есть автобусное сообщение с …? — Врач-эксперт назвал областной центр. — Мне необходимо вернуться в свою лечебницу.
— Можете взять мою машину, — сказал майор. — Я все равно останусь здесь, в гостях у капитана Аксенова, видимо надолго.
— Почему же надолго? По-моему, все уже кончилось. Сегодня же ничего не случилось. А разбираться во вчерашнем что здесь, что у себя в управлении — одно и то же.
— Вот тебе раз! «Сегодня ничего не случилось». А про белого зверя с глазами на ушах забыли?
— Не забыл. Но сдается мне, что тут что-то вроде обмана зрения. Что-то отнюдь не аналогичное вчерашнему.
— Допустим. Но если этот зверь самый обычный, наш земной, всем давно известный, с глазами на обычном месте и без всяких щупальцев или змей, то все же он появился в доме с закрытыми окнами и дверями, где естественным путем появиться не мог!
— Не знаю, не знаю! — Врач-эксперт с сомнением покачал головой. — Вчера… Это было действительно…
— И сегодня действительно. Помните, что предшествовало вчера появлению быка здесь и Анечки на дороге в Фокино? Звук! Необычный звук! И о том же говорит эта женщина — Вера Петровна, кажется…
— Вероника Петровна.
— Она тоже слышала такой же звук. Не могла она этого придумать, младший лейтенант Кустов прав! Значит, появление белого зверя, земной он или не земной, в ее доме — явление того же порядка, что и вчерашние происшествия с быком и девочкой. Правильно? А теперь главное: появившись в шесть часов утра, белый зверь должен был где-то, в пятнадцати километрах от Н…ска, исчезнуть в три часа ночи. Правильно?
— Выходит, да, правильно!
— Однако вчера, — продолжал майор, — все исчезновения, о которых нам известно, произошли в семь часов десять минут. Значит, сегодня время другое, чем было вчера. И следовательно, неизвестно, что и когда может произойти.
Правота этого рассуждения была столь очевидна, что даже майор из районной милиции, уже зарекомендовавший себя скептиком, ничего не возразил.
— Ваши слова, товарищ майор, — сказал Саша, — доказывают, что на озере был тот же самый зверь, что и в доме Вероники Петровны. Напрасно мы сомневались в этом.
— Из чего вы это заключаете?
— Из того факта, что никто из четырех человек, бывших на озере, не слышал никакого звука перед появлением там зверя.
Врач-эксперт вздохнул с сожалением.
— Вы правы! — сказал он. — Но ехать мне совершенно необходимо. Если даете свою машину, спасибо!
В н…ских событиях наступила как бы пауза. Офицеры разошлись по отделению, и каждый занялся своим делом, словно и не был сегодня выходной день. Семен Семенович ушел в поликлинику. Сюда он зашел по дороге и задержался, наскочив на Кузьму Серапионовича с его рассказом. Врач-эксперт уехал. Майор из области ушел вместе с капитаном Аксеновым к городскому начальству.
Но скрытое напряжение, ожидание чего-то, что должно было обязательно произойти, осталось. Каждую минуту могло поступить сообщение о новом «чуде», и невольно приходила мысль о том, что это «чудо», возможно, произойдет не где-то там, а здесь.
Саша, не находя себе дела, бродил по коридору первого этажа, думая как раз об этом, о возможности очередного исчезновения, а может быть, и появления именно здесь, в отделении милиции…
Быстрым шагом в коридор вошел с улицы старший лейтенант Кузьминых. Саша вспомнил, что его не было в кабинете Аксенова все утро, и, поздоровавшись, спросил, где тот пропадал.
— Какие бы события ни произошли в Н…ске, — назидательно ответил Кузьминых, — это не снимает с милиции ее обычных обязанностей. А ты чего бродишь как неприкаянный?
— Я думаю, — сказал Саша.
Старший лейтенант с трудом удержался от улыбки при таком ответе.
— О чем же ты думаешь, если не тайна?
— Какая же тайна! Все о том же! Не может так случиться, что именно у нас здесь снова, как вчера, произойдет исчезновение и появление.
— Ты так говоришь, будто сожалеешь об этом.
— Правильно, сожалею! Я был бы просто счастлив исчезнуть сам таким образом.
— Каким?
— Как исчезали вчера. С возвращением.
— Но зачем?
— А затем, что единственным человеком, побывавшим «там», была Анечка. Что можно узнать от трехлетнего ребенка? Тут необходим взрослый человек.
— Это, пожалуй, верно! Постарайся исчезнуть, — пошутил Кузьминых. — И тогда, «вернувшись», как ты любишь говорить, и рассказав о виденном, сразу станешь знаменитостью.
— Разве в этом дело? Надо узнать, где были те. Кто исчезал на целых три часа, вот что главное.
Он сказал это так, что Кузьминых проглотил новую шутку, вертевшуюся на языке.
— Будем все же надеяться, что твое благородное желание не исполнится, — сказал он и ушел наверх.
Саша машинально отметил про себя, что заместитель начальника городского отделения так и не ответил на вопрос, где был все утро. Подобная скрытность была необычна. Но долго думать об этом Саша не стал, им снова овладели навязчивые мысли о возможности новых «чудес». Если бы его спросили, он вынужден был бы ответить, что не только не боится, а даже хочет, чтобы «чудо» произошло, и как можно ближе к нему, Саше. Тайна н…ских событий не давала ему покоя…
В задумчивости Саша не замечал необычной пустоты в коридоре, куда выходили многие двери, в том числе и из дежурной комнаты.
Он еще не знал, что в этот день и на улицах было почти пусто. Жители сидели по домам, где, как им казалось, было безопасней. Город словно притаился…
Устав ходить, Саша присел на скамью для посетителей, стоявшую напротив двери в дежурную, и просидел на ней вплоть до десяти часов, когда в отделение вернулись майор и капитан Аксенов.
Подходило время встречать полковника Хромченко и московских гостей. Саша слышал, как, проходя мимо него, майор сказал:
— Я заранее был уверен, что вопрос о размещении гостей разрешится просто. Так и случилось. Ваш секретарь горкома — толковый человек!
Машины из областного города должны были прибыть в Н…ск в начале одиннадцатого. Капитан Аксенов, чтобы не ожидать лишнее время на морозе, поставил специального наблюдателя у окна второго этажа, из которого хорошо просматривалась на несколько километров улица, переходящая в грейдерное шоссе.
Наблюдатель должен был предупредить о появлении двух легковых машин.
Сигнал поступил в четверть одиннадцатого.
Все вышли.
Машины были еще довольно далеко, но и без бинокля в чистом, на диво прозрачном морозном воздухе можно было разглядеть, что первой шла бежевая «волга» полковника Хромченко, хорошо известная всем работникам милиции области. В ней, наверное, находились и трое московских ученых.
Вторая машина, тоже «волга», но синего цвета, шла метрах в сорока за первой.
То, что затем произошло, было так неожиданно и так неправдоподобно, что никто в первый момент даже не осознал случившегося. Не осознали встречающие, которые все смотрели в сторону приближавшихся машин и должны были все отлично видеть, не осознали и пассажиры машины…
Скрипнули тормоза, и перед подъездом н…ского отделения милиции остановилась «волга».
И только тогда все внезапно поняли, что машина СИНЕГО цвета.
Не бежевого, как это должно было быть, а синего!
А бежевой «волги», которая шла впереди синей и должна была первой остановиться возле подъезда, не было. Ни впереди, ни сзади, ни рядом.
Не было нигде!
Машина с полковником Хромченко, водителем и тремя учеными бесследно исчезла.
— Ну это уже черт знает что! — воскликнул майор из районной милиции. — Форменное безобразие с их стороны!
Видимо, сейчас, когда на его глазах исчезла машина с пятью людьми, он наконец поверил в существование неведомых «разумных существ», к которым относилось местоимение «их», произнесенное майором с сильным нажимом.
Из синей «волги» вышли ошеломленные и растерянные журналисты. Они сразу поняли, что то невероятное, чудовищно-невозможное, о чем им рассказывали и во что они всего минуту назад не могли поверить, то, что заставило их сюда приехать, — все это ПРАВДА!
Доказательство было получено в первую же минуту по приезде в Н…ск. И все четверо немедленно спросили, где помещается телеграф.
Подумать о случившемся, до конца осознать все его значение можно и потом, а сообщить в свои редакции нужно тотчас же! Подобные происшествия случаются не каждый день, это сенсация, да еще какая сенсация, на весь мир!
И, получив указание, как найти почтовое отделение, журналисты, позабыв даже о машине, на которой могли скорее добраться до цели, помчались туда бегом, перегоняя друг друга.
— Вот картина, которую придется теперь частенько наблюдать у нас в Н…ске, — сказал Кузьминых, глядя им вслед.
Покинутая пассажирами синяя «волга» (водителя в ней не было, машину вел ее владелец — областной корреспондент АПН Горюнов, который, конечно, и сам устремился на телеграф) сиротливо стояла у тротуара, словно подчеркивая этим, что после исчезновения бежевой осталась ОДНА!
Вензот. Мы рады видеть тебя, Норит сто одиннадцать, без чуждого нам облика, в котором ты являлся прошлый раз. Значит ли это, что и там, перед аборигенами, ты сбросил маску?
Норит сто одиннадцать. Нет, Вензот! Я не могу им открыться до тех пор, пока не узнаю, какая судьба постигла шидри.
Вензот. Мы направили его в указанное тобою время и на указанное тобою место.
Норит сто одиннадцать. Но попал он в другое. Видимо, я ошибся, положившись на точность наводки нашего луча. Она не оправдала моих ожиданий. Отклонение обратного луча все еще продолжается, Вензот!
Вензот. Выяснено: отклонение обратного луча на восемь арэ — это результат того, что лучу приходится проходить мимо центральной звезды системы, очень близко от нее. Луч отклоняется гравитационным полем. Но в следующий раз, при направлении луча на тебя, этого не будет. Но только при направлении на тебя!
Норит сто одиннадцать. Почему же тогда не отклоняется на восемь арэ прямой луч? Ведь ему также надо пройти мимо солнца этой системы.
Вензот. При направлении прямого луча импульс во много раз более мощен. Ты забыл об этом.
Норит сто одиннадцать. Я устал. У меня нет ни аппаратуры, ни помощников. Пришлось провести две сложные операции. И нельзя работать открыто! Я очень устал.
Вензот. Можно отозвать тебя.
Норит сто одиннадцать. Не надо, Вензот! Время идет. Свою задачу я выполню до конца. Не знаю почему, но мне кажется, конец будет удачным.
Вензот. Мы тоже так думаем. И есть один факт! Я с ним познакомлю тебя, Норит сто одиннадцать. А пока закончим о шидри. Что произошло с ним?
Норит сто одиннадцать. Я ждал его в указанной мною точке, но он оказался на целое арэ в стороне. В доме аборигена. Затем, видимо движимый инстинктом, на замерзшем озере он нашел отверстие во льду и нырнул в воду.
Вензот. Где же он сейчас?
Норит сто одиннадцать. Там, подо льдом. Я думаю, не лучше ли сразу отправить его обратно, как только он появится. Но если он не найдет выхода из-подо льда? Найти его в озере — это выше моих возможностей. А обследовать его после пребывания на этой планете очень важно!
Вензот. Да, лучше сделать это здесь.
Норит сто одиннадцать. Я узнал, что сюда выехали ученые, так как наши работы всполошили всех. Я присмотрюсь к ученым и тогда все решу. Про какой факт ты говорил?
Вензот. Ты помнишь о погибшем космическом аппарате?
Норит сто одиннадцать. Да, я помню о нем.
Вензот. Мы не смогли до конца расшифровать один из находившихся в нем приборов…
Норит сто одиннадцать. Что?!
Вензот. Не смогли! Видимо, самый главный прибор. Наши инженеры считают, что это был автоматический пилот, но принцип действия им не ясен…
Норит сто одиннадцать. Правильно ли я тебя понял, Вензот? Ты хочешь сказать, что здесь, на этой планете…
Вензот. Ни с какой другой космический аппарат не мог вылететь в этой системе, Норит сто одиннадцать. Разум только на той планете, где сейчас находишься ты. Остальные планеты необитаемы.
Норит сто одиннадцать (заканчивая фразу). …сконструирован прибор, которого не смогли до конца расшифровать наши инженеры?
Вензот. Да, Норит сто одиннадцать! Светло-синие!
Норит сто одиннадцать. Но ведь это значит…
Вензот. Да, Норит сто одиннадцать! Это значит, что ты находишься там, откуда мы вправе ожидать помощи. Прибор, могущий рассчитывать путь в космосе, наметить траекторию полета, учитывать случайности, поддерживать связь с пославшими его, и при всем том не вполне ясной для нас конструкции, — показатель степени развития, очень близкой к нам.
Норит сто одиннадцать. Тогда я должен открыться им. И как можно скорее!
Вензот. Делай как найдешь нужным. Это целиком на твоем усмотрении.
Норит сто одиннадцать. Может быть, лучше прислать сюда светло-синего? Мне может оказаться не под силу вести беседы с их учеными на подобную тему.
Вензот. Возможно, придется. Учти: у нас мало времени!
Норит сто одиннадцать. Знаю! Сделаю все возможное. Но твой голос слабеет все больше. Почти не слышно. Пора кончать сеанс. Мне все ясно!
Вензот. Будь осторожен! Помни о судьбе девяти твоих предшественников, которые открылись аборигенам слишком рано, считая их проверенными. И поплатились за это жизнью. Только если есть полная уверенность!
Норит сто одиннадцать. Всегда помню об этом! Не тревожьтесь! Во имя жизни!
Вензот. Во имя жизни, Норит сто одиннадцать!