Весь день мы провели в напряженном ожидании, готовясь к отъезду. Когда стемнело, во двор въехали две машины. Одна из них была полицейским фурго­ном. Вошли американцы. Один из них был резидентом ЦРУ в Аргентине. Нам показалось, что оба почему-то нервничали. Мы одели детей. Был июль месяц, разгар зимы в Южном полушарии. Вышли во двор. Нас усадили в полицейский фургон, погрузили коробки с вещами. С нами сели охранники, закрыли заднюю дверь. Внутри фургона горела лишь маленькая лам­почка, которая освещала две скамейки вдоль кузова и одну посредине. В углу кабины мерцал зеленый огонек рации. Один из охранников сразу установил связь с двумя машинами сопровождения: в передней машине ехали аргентинцы, в задней— американцы. Ехали не слишком быстро, постоянно поддерживая связь по радио. По пути в Эсейсу на шоссе почему-то вдруг остановились. Приоткрылась задняя дверца, и я увидел, как в свете фар задней машины к нам быстро шел, почти бежал Густаво. Он заглянул в фур­гон, спросил, все ли нормально. Что его беспокоило? Возможность провокации со стороны тех, кто был недоволен таким исходом нашего дела? Получив от нас утвердительный ответ, он о чем-то переговорил с водителем нашей машины. После этого бегом вер­нулся в свою машину, и мы снова тронулись. Ехали не менее полутора часов. Наконец остановились. Вышли из машины. Огляделись.

Мы очутились на огромном слабо освещенном по­ле аэродрома. В полукилометре виднелись огни аэро­вокзала. Мы находились в международном аэропорту Эсейса. Прямо перед нами темнела громада американ­ского военно-транспортного самолета типа «Герку­лес». Площадка перед самолетом освещалась фарами подошедших машин. Вокруг нас стояли люди. Среди них Гомес, Урета, Перейра и еще кто-то из шефов СИДЭ. Сначала попрощались аргентинцы. Мы по­благодарили их за заботу, проявленную по отношению к нам, к детям. Они пожелали нам счастливого пути и удачи в нашей новой жизни. Вещи наши уже были погружены в самолет, у трапа которого стоял дюжий американец в летном комбинезоне.

Густаво с Карлито прошли к трапу. Мы попроща­лись. Бортмеханик помог подняться «Весте» на борт, я передал ей детей, потом поднялся сам. Стояла про­мозглая зимняя погода. Пробирала дрожь. Бортмеха­ник втащил трап и захлопнул дверцу. По слабо ос­вещенному коридору мы прошли в пассажирский са­лон самолета. Никаких иллюминаторов в салоне не было. Слышался рев запускаемых двигателей.

Мы сняли верхнюю одежду. Нам велели лечь на нижнюю полку в спальном салоне и прижать к себе детей. Ревели двигатели, самолет выруливал на взлет­ную полосу.

В пассажирском салоне, пристегнувшись к креслам в ожидании взлета, находились четверо американцев. Двое сидели за столиком лицом в нашу сторону. Один из mix подошел к нам и дал каждому по леденцу.

После короткого разбега самолет поднялся в воз­дух и стал набирать высоту. Бортинженер с фонариком осмотрел наш багаж. Затем подошел один из сопро­вождающих и пригласил пас в салон поужинать. Салон был прямоугольного сечения, облицован пластиком, по обе стороны прохода — столики с креслами. Через салон в грузовой отсек прошел пилот. Мы отправи­лись в туалет мыть руки. Раковина оказалась забита (оказывается, не только у нас это бывает), вода плеска­лась через край.

На ужин принесли толстенный, в два пальца, биф­штекс и салат из зелени и помидоров. Для детей — молоко.

Все четверо сопровождающих были людьми рос­лыми, не менее шести футов. В разговор они не всту­пали. Ночь мы провели на нижней полке, а дети спа­ли наверху. Двое охранников спали на таких же пол­ках напротив, двое других расположились в креслах в салоне. Один из них всю ночь изучал какие-то гра­фики.

В спальном салоне горела синяя лампочка, слыша­лось шипение воздуха. Салон имел хорошую звукоизо­ляцию, и рев моторов совершенно нас не беспокоил. Ночь мы провели в тревожном забытьи. Несколько раз мимо в грузовой отсек проходил бортмеханик с фонариком в руках.

Мы пересекали весь американский континент с юга на север.

Около полудня следующего дня самолет совершил посадку на военной базе, по-видимому, в Панаме. Сквозь приоткрытую дверь были видны пальмы, пе­сок. Жаркий воздух тугой волной ударил внутрь нашей летающей обители, где до этого было прохладно. Ра­ботал кран-балка. Через опущенную аппарель задней части самолета велась погрузка, слышались голоса грузчиков, рев двигателей. После погрузки и дозаправ­ки мы снова в воздухе.

—    Папа, а почему здесь нет окошек? — спрашивает дочь. — Ведь в другом самолете были.

—    Ну, это такой специальный самолет. Он возит грузы, и ему окошки не нужны.

—    А мы разве грузы?

—    Мы не в счет. Мы здесь случайно. Эти дяди любезно согласились нас подвезти, вот мы и летим.

Летели весь день. Поздно вечером самолет при­землился на военной базе Эндрюс под Вашингтоном. По опущенной задней аппарели мы сошли на северо­американскую землю. Я нес младшую дочь на руках, жена вела старшую за руку. Несколько автомобилей с зажженными фарами стояли вокруг самолета. Рядом с машинами— парии в штатском. Подошел коре­настый американец, представился Гарри и пригласил нас в машину.

—   Сейчас погрузят ваши вещи, и мы тронемся,— сказал он.

Помигав фарами, наш караван из двух машин дви­нулся в путь. Вокруг в темноте смутно проступали очертания «фантомов» — истребителей-бомбардиров- щиков.

Выехали на автостраду, опоясывающую Вашинг­тон.

—   Я уполномочен вас курировать,— заявил Гар­ри.— По всем вопросам обращайтесь ко мне. Вы здесь находитесь вполне официально как гости Сената США. Пока поживете в одном тихом местечке, а там будет видно, как вас устроить. Возможно, что оста­нетесь здесь, но не исключено, что обоснуетесь в Ка­наде.

Машины мчались по автостраде. Мелькали люми­несцентные дорожные знаки и рекламные щиты. Вдали виднелись огни столицы США. Мелькнул щит с указа­телем «Лэнгли, ЦРУ». Проехав еще некоторое время по автостраде, свернули на загородное шоссе, затем на узкую лесную дорогу, покрытую гравием. Минут пят­надцать ехали лесом. Наконец, фары выхватили из тьмы одноэтажное строение — бунгало.

Нас встречали двое охранников с фонариками в ру­ках. Внесли наши вещи, открыли коробки и чемоданы и произвели тщательный досмотр. «Вы извините, но здесь такой порядок»,— сказал нам старший груп­пы— Питер. Нас провели в большую спальню с ог­ромными витринными окиами, выходившими прямо в подступавший со всех сторон лес...