Ранее этот миф существовал в форме известного выражения поэта А. Т. Твардовского «незнаменитая война». Антисталинские выдумки на данную тему превратились в интенсивно эксплуатируемый миф уже на наших глазах. То ли по собственной инициативе, то ли под воздействием иностранных подачек, но в последние два-три года об этом интенсивно забормотали «демократические историки» современной России. Формально для этого был повод — 65-летие окончания советско-финляндской войны в 2005 г. Вполне естественно, что «демократическое» бормотание «либеральных историков», не зависящих ни от чести, ни от совести, ни от элементарного патриотизма, вынудило ряд современных честных, объективных, действительно державно мыслящих историков дать ответный бой всей этой лжи. Если суммировать все их аргументы, то получится весьма интересный основополагающий вывод. В возникновении советско-финляндской войны 1939–1940 гг. виноваты прежде всего русские цари, особенно Александр I. За его недальновидный либерализм пришлось отвечать Советскому Союзу через 130 лет.

Как известно, в соответствии с Фридрихсгамским мирным договором от 5 (17) сентября 1809 г., которым завершилась непосредственно Англией спровоцированная в 1808 году (в ответ на присоединение по Тильзитскому миру 1807 г. к организованной Наполеоном континентальной блокаде Англии) последняя русско-шведская война, вся территория Финляндии отошла к России. За век с лишним пребывания в составе Российской империи бывшая шведская провинция, население которой — финские племена — никогда не имело ни собственной государственности, ни административной автономии в составе шведского королевства, ни даже культурной автономии, усилиями непонятно чем руководствовавшихся российских монархов превратилась практически в автономное государство, обладающее всеми необходимыми атрибутами. Прозванное Великим княжеством Финляндским, оно получило государственные органы власти, денежную единицу, свою армию, почту и таможню, а с 1863 г. еще и государственный язык — финский. Но это еще полбеды, хотя и является ярчайшим доказательством того, что никакой русификации, о которой финские националисты так много шумели, не имело места быть. Основная беда заключалась в том, что по решению Александра I от 11 (23) декабря 1811 года в состав Великого княжества Финляндского была передана Выборгская губерния. В результате административная граница Финляндии оказалась вплотную придвинута к Санкт-Петербургу. К моменту провозглашения независимости 23 ноября (6 декабря) 1917 г. и ее признания советским правительством 18 (31) декабря 1917 г. финны уже привыкли к огромности своей территории, начисто позабыв, что значительная часть территории Финляндии была подарена русским царем. С этого все и началось.

Затем в обеих странах была Гражданская война, в которой обе стороны зарекомендовали себя, мягко выражаясь, далеко не самым лучшим образом. Но, воспользовавшись слабостью Советов, «горячие финские парни» успели отхватить большие куски русской территории. А поскольку за их спиной стояла Антанта, Советам осталось только утираться. Но долго это не могло продолжаться.

* * *

Если принципиально, то все, что произошло с Финляндией, а также в российско-финляндских отношениях, было запрограммировано еще картой Лабушера, о которой говорилось при анализе мифа № 1. Согласно этой не в меру провиденциальной карте, Финляндия не только была отделена от Российской империи, но и превращена в «республику». Но это еще «цветочки». Генри Лабушер и стоявшие за ним силы оказались столь щедры по отношению к Финляндии, что уже в 1890 г. «одарили» ее множеством карельских и русских территорий, никогда ей не принадлежавших. Более того. Южные границы этой «республики» были указаны Лабушером по южным же берегам рек Невы и Свири, а также по восточному берегу Онежского озера!

Картографические «пророчества» Лабушера в отношении Финляндии во многом сбылись. Помимо того, что Финляндия стала независимой республикой, ее границы в период с 1918 по 1940 г. едва ли не в точности совпали с тем, что было указано на карте Лабушера. Хотя до восточного берега Онежского озера ей дотянуться не удалось. Однако известен факт, что в процессе карельской авантюры 1921–1922 гг. Финляндия пыталась осуществить этот план. Не удалось ей также выйти и на южные берега Невы и Свири, хотя для этого предпринимались соответствующие попытки. Главное же, в чем прогноз Лабушера сбылся, заключалось в том, что громадная часть карельских и русских земель все-таки была захвачена, а финская граница стала проходить едва ли не в 30 км от Петербурга, переименованного в Петроград, а затем в Ленинград. К тому же Ладожское озеро чуть ли не наполовину тоже отошло к Финляндии.

Но чтобы правильно оценить не в меру «точное предвидение» Лабушера, необходимо обратить внимание на следующее. Демонстративный картографический «прогноз» территории вроде бы уже независимой Финляндии с границами по южным берегам Невы и Свири, а также по восточному берегу Ладожского озера в переводе с «картографического языка» сэра Генри и стоявших за ним сил означал:

1. Полную ликвидацию Петербурга как такового, в том числе и как столицы государства Российского тех времен, но прежде всего как выхода России в Балтийское море, а, следовательно, в Атлантику и далее в Мировой океан! По другому расценить показ границ по южным берегам Невы и Свири невозможно — достаточно одного беглого взгляда на карту Петербурга и окрестностей, особенно тех лет, чтобы автоматически согласиться с таким выводом!

Сделать же из государства Российского и вообще из России «Русскую Пустыню» в те времена можно было, прежде всего ликвидировав её столицу со всеми её специфическими особенностями геополитического характера. Но это задача не для Финляндии, и даже не для Швеции, особенно если учесть нейтралитет последней: это глобальная цель Великобритании еще со времен «прорубания» Петром I «окна в Европу»!

2. Полную ликвидацию находящегося севернее Петербурга Кронштадта как главной базы основного тогда в России Балтийского флота, а, соответственно, и его самого! Однако же, и это тоже не задача Финляндии, и даже не всех вместе взятых Скандинавских стран. Это старинная задача Англии. В одном из эмигрантских журналов в 1932 г. были опубликованы материалы радиоперехвата стран Антанты периода Первой мировой войны, свидетельствовавшие именно о таком замысле Англии.

3. Прямое указание на то, каким же образом финская граница с восточного берега Онежского озера должна проходить в меридиональном отношении. Если взглянуть на карту, то невозможно не заметить, что, определив Финляндии границу именно так, как он сделал, не в меру «прозорливый» Лабушер и К° однозначно «предначертали» как минимум всю вертикаль восточной границы Финляндии вдоль 36° по направлению на север. В свою очередь, это означало также, что отчуждению и переходу под юрисдикцию Финляндии подлежат целиком Ладожское и Онежское озера, практически вся территория Карелии. Более того — чуть ли не добрая половина наиболее удобной части акватории Белого моря, как минимум половина Кольского полуострова, включая и незамерзающий порт Мурманск, наконец, часть акватории Баренцева моря (в порядке территориальных вод новоявленной «республики»). А это уже в свою очередь практически свело бы на нет и северный выход России в Мировой океан — второй из двух основных в европейской части России, а исторически — первый! Вот что в действительности означало установление границ Финляндии по Лабушеру!

Примерно через треть века, в номере от 17 апреля 1919 г., английская «Таймс» полностью раскрыла все карты «прогноза» Лабушера, написав следующее: «Если мы посмотрим на карту, то увидим, что лучшим подступом к Петрограду является Балтийское море, и что кратчайший и самый легкий путь лежит через Финляндию. Финляндия является ключом к Петрограду, а Петроград — ключ к Москве». А ещё через полгода — 24 октября 1919 г. — та же «Таймс» вдалбливала «непонятливым» финнам: «Это (наступление Финляндии на Петроград) показало бы, что она разделяет идеалы союзников и готова ради них нести жертвы. Эти жертвы доставили бы ей в глазах всех то уважение, которого у нее еще нет. Благоприятный случай для нее настал. Весь мир следит за тем, как она воспользуется им, и соответственно весь мир будет судить о ее политических дарованиях и характере. Финляндия должна действовать, иначе она упустит благоприятный случай. Мы надеемся, что она будет действовать»! Ну не шакалы ли?! В конце концов Финляндия «поняла», чего от нее хотят, и начала действовать… интервенцией и «карельской авантюрой» 1921–1922 гг., как, впрочем, иными вооружёнными вылазками до и после этого. Но вот что особо любопытно. Вектор всех вооружённых нападений Финляндии на Россию в те времена был тождественен тому, что было указано еще на карте Лабушера!

Завершая столь краткий анализ картографических «пророчеств» Лабушера в отношении Финляндии, невозможно обойти молчанием еще одно обстоятельство. Так уж распорядилась география и история, что «оселком» геополитического равновесия в акватории Балтийского моря стали Аландские острова — самая что ни на есть классическая ключевая позиция во всей Балтике (это видно даже невооруженным глазом и даже не специалисту — достаточно бросить всего лишь беглый взгляд на карту). Эти острова перешли под юрисдикцию Российской империи в соответствии с Фридрихсгамским договором 1809 года. Однако российский суверенитет над этими островами весь XIX в. откровенно раздражал Англию. За 35 лет до появления карты Лабушера Англия совместно с Францией уже покушалась на юрисдикцию России над этими островами, в частности в ходе Крымской войны, вынудив проигравшую тогда Россию в соответствии с Парижским мирным договором от 30 марта 1856 г. объявить эти острова демилитаризованной зоной.

Так вот, обозначение якобы «независимой» по состоянию на Рождество 1890 г. Финляндии с вышеописанными «границами» автоматически означало и переход Аландских островов под юрисдикцию и суверенитет этой самой «независимой» Финляндии! Однако такое решение судьбы Аландских островов в конечном итоге означало бы полную ликвидацию какого бы то ни было российского присутствия на Балтике вообще! То есть все труды Петра I должны были быть полностью перечеркнуты, а «прорубленное» им «окно в Европу» — наглухо заколочено! В общем-то к 1918 г. все так и должно было произойти, если бы не выдающийся геополитический подвиг во славу России капитана 1-го ранга A. M. Щастного, спасшего, вопреки преступным приказам Ленина и Троцкого, весь Балтийский флот! А раз есть флот, значит, не только окно распахнуто — открыты врата!

Тем не менее с подачи заправлявшей в нем Англии Совет Лиги Наций 24 июня 1921 г. утвердил-таки передачу Аландских островов под юрисдикцию и суверенитет Финляндии. «Эвакуация» этих островов из состава бывшей Российской империи была осуществлена руками Германии как доставшийся Антанте бывший германский «трофей». Даром, что ли, германские социал-демократы «оживили» ранее аннулированный в одностороннем порядке Брест-Литовский договор от 3 марта 1918 г.? Выше об этом уже говорилось.

20 октября 1921 г. была подписана особая конвенция, в соответствии с которой была подтверждена преемственность в вопросе о демилитаризованном статусе этих островов согласно еще Парижскому мирному договору 1856 г.! Так через 65 лет аукнулось эхо Крымской войны. Естественно, что подстрекаемая Западом Финляндия вовсе и не собиралась соблюдать это требование, а потому все-таки осуществляла там военное строительство. В конце концов наряду с другими, не менее важными причинами, главная из которых кроется в особо тесных связях Финляндии Маннергейма с гитлеровской Германией, это привело к советско-финляндской войне 1939–1940 гг.

Но при этом следует четко помнить, что все инициативы Советского Союза по урегулированию территориальных проблем Финляндия отвергала с порога отнюдь не потому, что Сталин, видите ли, давил на несчастных финнов. Уж если кто и давил на них, так это даже и не Гитлер, во всяком случае не он в первую очередь. Давление оказывалось из Лондона. Там прекрасно понимали, сколь лакомым плацдармом для нападения на СССР является Финляндия для Гитлера. Тем более что в Лондоне прекрасно знали о существовавшем все 1930-е годы плане вооруженного нападения на СССР консолидированными силами антисоветской коалиции при участии Финляндии. Потому и давили на финнов, обещая им всяческую поддержку, а также откровенно провоцировали Финляндию на вооружённое столкновение с СССР.

И ещё одно. Когда Гитлер уговаривал «фюрера» Финляндии Маннергейма присоединиться к нацистскому «Drang nah Osten», он оперировал абсолютно тождественными «картографическим аргументам» Лабушера геополитическими дефинициями. Коричневый шакал, видимо, прекрасно знал, чью волю на самом деле он исполняет

* * *

К концу 1930-х гг., особенно в 1939 г., резко обострился вопрос безопасности Санкт-Петербурга (тогда Ленинграда). Ведь граница чуть ли не по предместьям Питера проходила! На протяжении 1930-х гг., особенно в 1937, 1938 и 1939 гг., Советский Союз многократно пытался урегулировать этот вопрос дипломатическим путем, дойдя в конце концов до фантастического предложения об обмене громадного по площади куска советской территории на клочок земли, чтобы отодвинуть границу подальше от Ленинграда. Об этом свидетельствует карта советских предложений об обмене территориями. Однако, откровенно науськиваемая западными странами, особенно Великобританией, Францией и Германией, Финляндия ни в какую не соглашалась ни с одним из советских предложений и, более того, не желала вести переговоры, даже предварительные. С большим трудом переговоры всё-таки были начаты в октябре 1939 г. в Москве. В переговорах участвовал лично Сталин. Финляндии было предложено заключить с Советским Союзом оборонительное соглашение, начисто отвергнутое финской стороной.

Советский Союз предложил решить чисто военные вопросы, такие как перенос границы на Карельском перешейке на запад с таким расчетом, чтобы к Советскому Союзу отошло северное побережье Кронштадтского залива. Финской стороне было предложено уступить, в том числе и на условиях длительной аренды, небольшую часть полуострова Ханко или любой остров на крайнем юго-западе Финского залива, чтобы можно было создать военно-морскую базу, которая закрывала бы вход в Финский залив. В обмен на уступку на Карельском перешейке Советский Союз предложил вдвое большую территорию советской Карелии. Просил 2761 кв. км на Карельском перешейке, а предлагал 5529 кв. км! Как и прежде, ни одно из выдвинутых предложений не было принято финляндским правительством к рассмотрению. Все они были отвергнуты без рассмотрения, причем под такими надуманными предлогами, что финляндское правительство полностью скрывало мотивировки своих отказов от советских предложений, как от общественности, так и от парламента Финляндии.

Но в это же время правительство Финляндии уже осуществляло скрытую мобилизацию, которая, по агентурным данным советской разведки, началась с 10 октября 1939 г. Кстати, заметьте, что советско-финляндские переговоры начались в Москве 12 октября, а скрытая мобилизация в Финляндии — ещё 10 октября.

Во время дипломатического приема 6 ноября 1939 г. в советском посольстве только что приступивший к работе в Хельсинки новый резидент Елисей Синицын в беседе с Хелениусом — губернатором Ньюландской губернии, куда входит и столица Финляндии, — выяснил, что скрытая мобилизация в стране действительно идет уже давно. На восток без особого шума перевозят новобранцев из западных и центральных губерний. А вскоре открыто объявят мобилизацию, и солдат из южных губерний будут размещать вдоль побережья Финского залива. Еще через пять дней, то есть 11 ноября 1939 г., от принятого на связь агента «Граф» резидент получил дополнительную информацию об осуществляемой в Финляндии мобилизации, о размещении войск на Карельском перешейке, об эвакуации всего населения из поселков и деревень на этой территории. Обо всем этом он сообщил в Москву.

Сразу же позвольте обратить внимание на следующее. По тогдашним понятиям мобилизация — это война. Даже скрытая, которая осуществлялась в стране с 10 октября 1939 г. Советская разведка уже в начале второй декады ноября располагала сведениями о том, что правительство Финляндии вот-вот объявит открытую мобилизацию. Что оно и сделало, едва только делегация Финляндии сорвала переговоры в Москве и 16 ноября возвратилась в Хельсинки.

Считается, что советско-финляндская война началась с артиллерийского инцидента в районе деревушки Майнила. Согласно советской версии этого инцидента, 26 ноября 1939 г. в 15 ч. 45 мин. финская артиллерия в районе Майнилы выпустила семь снарядов по позициям 68-го стрелкового полка на советской территории. Были убиты три красноармейца и один младший командир. По другим данным, были убиты три красноармейца и шестеро ранены. Ныне все стремятся ёрнически относиться к советской версии этого инцидента. Доходит до того, что эту акцию приписывают неким спецподразделениям НКВД. Самое спокойное мнение на сей счет состоит в том, что-де «инцидент в Майниле ещё ждёт своих исследователей. Это очень интересная проблема для… узких военных специалистов». Трудно не согласиться с тем, что это интересная проблема. Но невозможно согласиться с тем, что она интересна только для узких военных специалистов. Как, впрочем, и с тем, что еще только предстоит исследовать эту проблему.

Подкрепленные данными из советских и финских архивов подлинные исторические факты свидетельствуют о том, что тайна этого инцидента уже раскрыта. И отнюдь не в пользу Финляндии. Соответственно одновременно рушится и миф о том, что-де Сталин развязал агрессию против «маленькой беззащитной Финляндии».

Итак, 26 ноября 1939 г. в 15.45 состоялся обстрел финской артиллерией позиций советского полка. 27 ноября наркомат иностранных дел СССР от имени советского правительства обратился с нотой протеста к правительству Финляндии и потребовал отвода финских войск от границы на расстояние до 20–25 км. При этом в ноте советского правительства говорилось также и следующее: «Советское правительство не намерено раздувать этот возмутительный акт нападения со стороны частей финской армии, может быть, плохо управляемых финским командованием. Но оно хотело бы, чтобы такие возмутительные факты впредь не имели места». Как, очевидно, и следовало ожидать, правительство Финляндии начисто отрицало факт обстрела советской территории и предложило отвести на эти самые 20–25 км от границы не только финские, но и советские войска. Это было форменным издевательством над СССР, так как предложение финнов означало вывод всех советских войск из Ленинграда!

29 ноября 1939 г. от имени советского правительства наркомат иностранных дел СССР вручил посланнику Финляндии в Москве ноту о разрыве дипломатических отношений между Советским Союзом и Финляндией. 30 ноября 1939 г. президент Финляндии К. Каллио официально объявил войну Советскому Союзу. В 8 часов утра того же дня войска Ленинградского военного округа получили приказ перейти границу с Финляндией.

Обратите внимание на то, что действия Советского Союза были четко адекватными международному праву. Сначала была нота протеста. При этом Советский Союз прямо указал на то, что не намерен раздувать инцидент. Финляндия ничего не признала. Затем последовал разрыв дипломатических отношений. И только после этого приказ войскам. Причем СССР войны Финляндии не объявлял. Финляндия же, напротив, войну объявила официально. А это означает, что Финляндия готовилась к войне, причем отнюдь не к оборонительной, а именно же наступательной, сколь странно это ни показалось бы, исходя из несопоставимых масштабов СССР и Финляндии. Скрупулезная работа смешанной комиссии российских и финских историков в финских архивах показала, что все обстояло именно так.

В военном архиве Финляндии сохранились оперативные планы финской армии, которые однозначно свидетельствуют о том, что это были планы именно наступательной, агрессивной войны!

Из их содержания следует, что «предполагалось сразу после нападения СССР перейти в наступление и занять ряд территорий, прежде всего в Советской Карелии»! Именно этим-то и была обусловлена скрытая мобилизация в Финляндии, которая началась еще 10 октября. Единственное, чего недоставало финскому плану наступательной агрессивной войны — так это факта нападения Советского Союза на Финляндию. Потому что иначе гарантировавшие Финляндии помощь Великобритания, Франция и Германия не смогли бы выступить на её стороне. Хуже того. В противном случае Финляндии пришлось бы держать ответ в Лиге Наций. Кстати говоря, когда «зимняя» война завершилась, один из агентов ре-зидентуры советской внешней разведки в Хельсинки — «Монах» — однозначно подтвердил, что на провоцирование войны с СССР Финляндию толкнули Великобритания и Франция, которые официально обещали помощь добровольцами и оружием, а также закрыть глаза на аннексию Финляндией советской территории вплоть до Урала!

* * *

К слову сказать, они не только обещали, а, вопреки традиционной манере Запада обещать, но ничего не делать, очень даже деятельно готовились помочь Финляндии в ее походе против СССР. В частности, уже в период западной кампании германские войска захватили в одном из брошенных французским генералитетом штабных поездов целую папку с грифом «TRES SECRET», на которой красовалась надпись «ANNAQUE AERIENNE DU PETROLE DU CAUCASE. Liaison effectue аи G. Q. C. Aerien le avril 1940». В переводе с французского языка это означало «Совершенно секретно. Воздушный удар по нефтяным месторождениям Кавказа. Верховное командование ВВС, апрель 1940 года». А в папке соответствующие документы и карты намеченных для бомбардировок целей. Чуть позже гитлеровцы не без юмора опубликовали эти документы. Для сведения — в те времена более 86,5 % добычи советской нефти и нефтепереработки было сосредоточено в Закавказье (Запад никогда не понимал, что это за термин — «Закавказье» — и потому называл этот регион на свой лад — Кавказ). Англо-французские планы по нанесению бомбовых ударов по указанным районам СССР тогда сорвались в связи с успешным окончанием Советским Союзом упомянутой войны и заключением мирного договора с Финляндией. Кстати говоря, Сталин и требовал-то скорейшего окончания этой войны, исходя из этого факта — ведь разведка и тогда докладывала ему об этих планах.

Но если вы думаете, что англичане и французы ограничились тогда только планами воздушных бомбардировок нефтяных районов СССР, то вы сильно заблуждаетесь. Мало кому известно, что эти подонки готовили и захват имевшего колоссальное стратегическое значение Беломорско-Балтийского канала (ББК). Запад прекрасно понимал значение ББК для обороны Советского Союза. И когда в 1940 г. Англия и Франция готовились в порядке оказания помощи Финляндии высадить десант на севере СССР, то командующий французским флотом адмирал Ж. Дарлан настаивал на захвате канала неповрежденным, считая его использование союзниками ключом для захвата Ленинграда. Финны же в свою очередь во всех своих оперативных планах предусматривали либо захват канала, либо вывод из строя его основных сооружений. Они также считали ББК главной опорой советской власти в Карелии. Впоследствии и гитлеровское командование придало огромное значение захвату ББК. Ещё в мае 1941 г. военно-морской атташе Германии в Москве Н. Баумбах с тревогой информировал свое берлинское руководство, что «Балтийский и Северный флоты русских благодаря Беломорскому каналу служат резервом друг для друга». Проницательный был атташе. Всё так и случилось. В ходе Великой Отечественной войны ББК сыграл колоссальную роль как в обороне Ленинграда, так и в удержании Советского Заполярья.

* * *

Вот именно ради этого и была осуществлена артиллерийская провокация в Майниле. И то, что это была провокация, подтвердил лично «фюрер» Финляндии — Карл Густав Маннергейм. Из его мемуаров однозначно вытекает, что не СССР, а именно Финляндия встала на тропу войны. Посмотрите, что и как происходило.

Приглашение прибыть в Москву на переговоры Кремль сделал 5 октября. А уже 6 октября финские войска стали выдвигаться на исходные рубежи. Это было четко зафиксировано советскими разведслужбами. 10 октября в Финляндии началась не только скрытая мобилизация, но и эвакуация жителей из приграничной зоны. 11 октября, то есть в день прибытия финской делегации в Москву, в Финляндии была объявлена мобилизация резервистов. И пока Сталин более месяца пытался нормальным языком уговорить финскую делегацию серьезно рассмотреть солидные советские предложения, финская сторона осуществила полную эвакуацию населения из приграничной зоны, успешно провела мобилизацию и довела численность своей армии до 500 тысяч человек. Маннергейм так и указывает в своих мемуарах, что «первый раунд был за нами (т. е. Финляндией. — А.М.). Как войска прикрытия, так и полевую армию мы смогли вовремя и в прекрасном состоянии перебросить к фронту (обратите внимание — боевых действий еще ни одна из сторон не начинала, а Маннергейм, описывая действия в предшествовавший 26 ноября период, употребил термин военного времени — „фронт“. — А.М.). Мы получили достаточно времени — 4–6 недель — для боевой подготовки войск, знакомства их с местностью, для продолжения строительства полевых укреплений, подготовки разрушительных работ, а также для установки мин и организации минных полей». Кстати, о минировании, например, территориальных вод Финляндии ее правительство объявило еще 25 октября.

Далее не хватало только искры. Ее не хватало хотя бы по той простой причине, что финское командование находилось под «обаянием» германской стратегии превентивной войны, один из основных вариантов которой предусматривал провоцирование противоположной стороны на ответный удар, что позволяло представить спровоцировавшую конфликт сторону в качестве «жертвы агрессии», но тут же перейти от обороны к наступлению. Автором этого варианта был один из наиболее авторитетных военных теоретиков и практиков германского генералитета, впоследствии, при нападении на СССР, командующий группой армий «Север» фон Лееб. Именно этот замысел и был отражен в финских военных планах, о чем говорилось выше. Правда, другие финские документы засвидетельствовали, что «командование финляндской армии окончательно отказалось от этих планов лишь через неделю после начала „зимней“ войны, поскольку группировка Красной Армии на этом направлении оказалась неожиданно мощной». То есть все-таки попытались реализовать именно вышеописанный сценарий. Просто не вышло.

К. Маннергейм четко проговорился, что провокация в Майниле — это его рук дело. Отмечая в своих мемуарах, что обстановка в ноябре 1939 г. была беспокойной и накалялась с каждым днем, Маннергейм указал, что «поставил войскам задачу на оборону предполья большими силами» и — внимание — в то же время якобы забрал у них всю артиллерию, но прислал туда инспектора артиллерии! Образованнейший офицер российской императорской армии — и такую глупость отморозил! Выдающееся светило военной науки К. Клаузевиц, помнится, говорил, что «военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно». Так вот, перефразируя самого К. Клаузевица, не только воевать, но и особенно врать впоследствии очень сложно. И К. Маннергейм это подтвердил на все 100 % не только вышеприведенной глупой ложью. Это глупая ложь хотя бы по той простой причине, что резидент советской разведки Елисей Синицын лично осуществлял визуальную разведку подготовки финских войск к войне, проехав на автомашине вдоль Карельского перешейка к советской границе. Советский резидент собственными глазами видел, что, вопреки мемуарным утверждениям Маннергейма, ещё 25 ноября финские войска с большим количеством артиллерии двигались не от границы, а к границе! 28 ноября 1939 г. он лично докладывал об этом Сталину и Политбюро ЦК ВКП(б).

Более того. В своих мемуарах Маннергейм указывает, что 26 ноября 1939 г. он лично побывал на Карельском перешейке в связи с происшедшим инцидентом. Однако Советский Союз вручил ноту протеста только 27 ноября. До этого дня никто в мире и не знал, что там произошел артиллерийский инцидент. Кроме, естественно, того, кто его организовал и тех, кто пострадал. И Карл Густав Маннергейм собственным же пером признал, что лично был причастен к этой провокации. Иначе что ему было делать 26 ноября на месте тех самых событий, которые в итоге и стали детонатором «зимней» войны. Ай да Маннергейм! Надо же было так проговориться!

Но при чём же тут Сталин и СССР?