Это такая же беспардонная чушь, как и предыдущие мифы. О том, когда была запланирована Вторая мировая война и как её запланировали — говорилось при анализе предыдущих мифов. Повторяться не будем. Здесь же проанализируем некоторые не столько малоизвестные, сколько мало затрагиваемые в исторических исследованиях аспекты этого мифа.

В юридическом смысле, то есть с точки зрения международного права, если, конечно, подобное уместно в данном случае, подготовка Запада, прежде всего Великобритании, ко Второй мировой войне началась прямо во время составления текста Компьенского соглашения о перемирии. Напомню, что речь идет о его ст. 12, в которой говорилось: «Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий». А также о секретном подпункте, по которому Германия уже обязывалась держать свои войска на всех оккупированных ею территориях якобы для борьбы с Советами до прибытия войск и флотов стран — членов Антанты. Причем в первую очередь это касалось именно же Прибалтики.

Такая формулировка была связана с тем, что британская разведка достоверно знала об особых аннексионистских устремлениях Германии ещё в период брест-литовских переговоров. Трудно сказать, каким образом британская разведка узнала об этом, но совершенно очевидно, что она абсолютно точно знала о подлинном смысле крайне широких аннексионистских амбиций германской делегации во время так называемых мирных переговоров в Брест-Литовске в 1917–1918 гг.

* * *

Впрочем, догадаться о том, как она узнала, — не так уж и трудно. В 1935 г. бывший британский разведчик Б. Ньюмен издал книгу «Шпион», в которой весьма красочно описал собственные подвиги на тайном фронте во время Первой мировой войны. Оказалось, что, воспользовавшись необычайным внешним сходством со своим кузеном, германским офицером Адольфом Нейманом, который попал в английский плен, он в результате хитроумной комбинации британской разведки «превратился» в своего кузена. «Бежал» из английского плена и, получив из рук кайзера «Железный крест», которым награждали практически всех бежавших из антантовского плена германских военнослужащих, добился назначения на службу в разведывательный отдел Ставки германского командования (под начало знаменитого полковника В. Николаи). А затем добился перевода и в оперативное управления имперского генерального штаба кайзеровской Германии. То есть служил под командованием Гинденбурга, Фалькенгайна, Людендорфа. В общем-то это и составляло суть комбинации британской разведки, так как во время одного из допросов германский подданный А. Нейман рассказал, что перед тем, как он угодил в английский плен, его готовили для перевода на службу в ставку германского командования. Конечно, это был высший пилотаж со стороны британской разведки. Так что в том числе благодаря и этому тоже (у англичан были и другие каналы) она так много знала о том, что на самом деле происходило на брест-литовских переговорах.

* * *

Так вот, во время этих переговоров между членами германской делегации произошла кратковременная, но очень любопытная полемика. Дело в следующем. В самом конце 1917 г., как известно, начались обещанные Лениным брест-литовские переговоры с кайзеровской Германией об условиях сепаратного мира. Возглавлявший германскую делегацию генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург разработал и представил статс-секретарю иностранных дел империи Рихарду Кюльману довольно широкую, по словам последнего, программу территориальных аннексий у России. На естественный вопрос Кюльмана, зачем это ему нужно (все-таки дипломат он был профессиональный и потому прекрасно понимал, что если много потребуешь, то можно и подавиться), будущий президент вскоре поверженной Германии за одиннадцать месяцев до неминуемого краха в Первой мировой войне с фельдмаршальской прямотой рубанул реваншистскую правду-матку: «Я хочу обеспечить пространство для передвижения германского левого крыла в следующей войне с Россией»! На пороге неминуемой катастрофы в одной войне мечтать и пытаться создать предпосылки для успеха в следующей! Обратите внимание, что по своей фельдмаршальской прямоте он использовал выражение «в следующей войне», а не «в будущей». То есть знал, супостат окаянный, уже тогда, в конце 1917 г. знал, что обязательно будет «следующая война» с Россией! Вот и попробуйте теперь не поверить карте Лабушера! Ну, и как вам все это нравится?

Так вот в том-то всё и дело, что никому это понравиться не может. Потому как операционно левое крыло германской армии при любом нападении на Россию по определению могло находиться только на Прибалтийском (Северо-Западном) направлении с охватом значительной части (прежде всего севернее Бреста, а в целом — севернее Припятских болот, разделяющих Западный ТВД) Белорусского (Западного) направления!

Соответственно «обеспечить пространство для левого крыла германской армии в следующей войне с Россией» означало заблаговременный захват вышеуказанного плацдарма, с которого и должно было развернуться стремительное наступление вглубь России по указанному направлению. Но чтобы захватить такой плацдарм в ситуации 1917–1918 гг., необходимо было юридически захватить эти территории (де-факто они и так были оккупированы немцами в ходе Первой мировой войны), что Гинденбург и пытался сделать на брест-литовских переговорах, выдвинув свою программу широких аннексий. Так оно и вышло по Брест-Литовскому договору от 3 марта 1918 г., но не надолго — в ноябре 1918 г. кайзеровская империя приказала долго жить. Продиктованные устремленными в будущее стратегическими соображениями в пользу следующей (обязательной!) агрессии против России аннексии хорошо иллюстрирует приводимая ниже германская карта тех времен.

Но мысли Гинденбурга о «следующей войне» с Россией и его «трогательная забота» о заблаговременном приобретении необходимого плацдарма для передвижения левого крыла германской армии не остались незамеченными британской разведкой. Собственно говоря, потому и появилась в тексте Компьенского соглашения статья 12 со своим секретным подпунктом.

Карта аннексий по Брест-Литовскому договору 1918 г.

Выше уже подробно было показано, как Антанта пыталась своровать эти территории и что в этой связи предпринял Ленин. Так вот, поняв, что большевики не намерены отдавать эти территории, но не считая нужным даже помыслить о каких бы то ни было переговорах с ними, антантовцы устроили новый фокус. На этот раз с адмиралом Колчаком. Между прочим, с 31 декабря 1917 года адмирал Александр Васильевич Колчак официально состоял на службе у Их Британского Величества, на которую напросился сам, причем сугубо добровольно. Так и написал в своем прошении, что всецело отдает себя Его Британскому Величеству!

* * *

Кстати, на пост командующего Черноморским флотом, который он занял с 28 июня 1916 г., Колчак был назначен по инициативе главы британской разведки в России в годы Первой мировой войны полковника Сэмюэля Хора! Именно он совместно с послом Бьюкененом уговорил Николая II осуществить это назначение. С весны 1917 г. к Колчаку стали присматриваться и вступившие в войну американцы. Когда Колчак оказался в США, куда был направлен правительством Керенского, то, несмотря на неопределённый статус адмирала, его принял сам президент США Вудро Вильсон, не говоря уже о руководстве Госдепартамента. А поскольку с того же времени общее руководство Антантой все явственнее стало переходить к экономически более сильным США, то соответственно и «управление» будущим «Верховным правителем России» взяла на себя Америка, которая вплоть до конца 1918 г. была занята подготовкой Колчака к этой роли. Подготовка осуществлялась под общим руководством бывшего госсекретаря США 72-летнего Элиха Рута, посетившего Россию с краткосрочным визитом еще в конце весны 1917 г. Именно Э. Рут разработал «План американской деятельности по сохранению и укреплению морального состояния армии и гражданского населения России», суть которого была очень проста: Россия и впредь должна была «поставлять» Антанте «пушечное мясо», то есть воевать за чуждые самой России интересы англосаксов, расплачиваясь при этом с теми же англосаксами своим закабалением, «первую скрипку» в чем играли бы США! Американцы однозначно планировали Колчака на роль российского Кромвеля, о чем, кстати, без стеснения в 1918 г. писала американская пресса. Планом Э. Рута предусматривалось также и тотальное экономическое закабаление России, в первую очередь через захват ее железных дорог, для чего в США формировался даже «железнодорожный корпус» для управления российскими железными дорогами, особенно Транссибом. Реализация этих планов и возлагалась на Колчака. Когда же он выполнил предназначенные для него задачи и громадные куски территории Российского государства де-юре были отторгнуты, руками европейского представителя Антанты при Колчаке генерала Жанена (разведчик, дипломат, политик) и при содействии белочехов марионеточный адмирал был сдан эсерам, а затем большевикам. Ну а те его расстреляли!

По-своему это была гениальная в своей фантастической подлости операция. Руками заурядного и ничем не прославившегося, кроме того что фактически бросил в июне 1917 г. на произвол судьбы Черноморский флот (научные заслуги Колчака как полярного исследователя не отрицаются), адмирала-балтийца — до назначения командующим Черноморским флотом Колчак в звании вице-адмирала служил на Балтийском флоте, — Россия была фактически полностью лишена выхода в Балтийское море! То есть все труды Петра Великого, его предшественников и преемников были начисто перечеркнуты, включая и знаменитый Ништадтский мирный договор от 30 августа 1721 г., коим было узаконено право России на свободный выход в Балтику! Трудно сказать, на чем «взяли» Колчака американцы. Судя по всему, в Колчаке «разожгли» чувство родовой мести за своего далекого предка, командующего Хотинской крепостью в 1739 г. Илиаса Калчак-пашу, с которого и начался род Калчаков (Колчаков) в России. Илиас Калчак-паша — именно так писалось его имя в XVIII в. — вынужден был сдаться русским войскам под командованием Миниха в ходе очередной Русско-турецкой войны. Через 180 лет его потомок А. В. Колчак сдал Западу все завоевания Петра I и его наследников. А в качестве проходного билета на Запад сдал всю систему минирования в русском секторе Балтийского моря! Ведь именно он осуществлял это минирование. Так что ничего удивительного в том, что флоты Антанты безбоязненно вошли в Балтийское море, особенно в его русский сектор.

* * *

Так вот именно на адмирала Колчака, ставшего к тому времени непосредственным агентом стратегического влияния США и Англии, была возложена «почетная миссия» «освятить» воровство российских территорий. Антантовские мерзавцы прекрасно понимали, что без участия представителя России придать хотя бы видимость законности этому воровству невозможно. А оттяпать вооруженной силой — создать предлог для справедливых территориальных претензий России в будущем. Впрочем, Антанте тогда грезилось, что она уничтожит большевиков.

Короче говоря, Верховный Совет Антанты отправил 26 мая 1919 г. Колчаку ноту, в которой, сообщая о разрыве отношений с советским правительством, выразил готовность признать адмирала верховным правителем России. Но при этом было выдвинуто жесткое условие-ультиматум. Колчак должен был письменно согласиться на:

1) отделение от России Польши и Финляндии, в чём никакого смысла, особенно в отношении Финляндии, не было. Было яростное стремление Великобритании обставить дело так, что эти страны получили независимость только благодаря Западу. Дело в том, что независимость Финляндии была дарована советским правительством еще 31 декабря 1917 г., что, кстати говоря, Финляндия празднует до сих пор. То был верный шаг, ибо она не нужна была в составе России (по Фридрихсгамскому договору 1809 г. в состав империи ее включил ещё Александр I). Что же касается Польши, то по факту событий 1917 г. она и так стала независимой — Ленин не мешал. А в принципе и Польша тоже не нужна была в составе России — слишком уж большая обуза эта задиристая шляхта. В отношении Польши со всей очевидностью просматривается все то же стремление Великобритании обставить дело так, что она получила независимость только благодаря Западу;

2) передачу вопроса об отделении Латвии, Эстонии и Литвы (а также Кавказа и Закаспийской области) от России на рассмотрение арбитража Лиги Наций в случае, если между Колчаком и марионеточными правительствами этих территорий не будут достигнуты необходимые Западу соглашения (Колчаку предъявили еще ультиматум, чтобы он признал за Версальской «мирной» конференцией также и право решать судьбу Бессарабии).

12 июня 1919 г. Колчак дал необходимый Антанте письменный ответ, который она сочла удовлетворительным. И тут же была решена судьба самого Колчака, ибо более он был не нужен Антанте.

А когда Ленин, Троцкий и Тухачевский во время похода на Варшаву в очередной раз «обделались» со своей «полевой революцией», то по Рижскому мирному договору 1920 г. Москву просто силой вынудили признать эвакуацию всей Прибалтики, а также Западной Украины и Западной Белоруссии!

Всё это приведено для того, чтобы показать, в чьи руки в итоге попало управление тем пространством, которое герры генералы ещё в 1917–1918 гг. намеревались использовать для нападения на Россию в следующей войне. Потому что с указанного выше времени именно Великобритания стала управлять этим плацдармом. В том числе и руководить всеми действиями разношерстной антисоветчины, вволю развернувшейся на этом плацдарме. Но далее ещё интереснее.

Как зафиксировала советская военная разведка, Великобритания уже с середины 1920-х гг., в том числе и в преддверии Локарно, стала активно приторговывать этим плацдармом, дабы выгодней его «сдать в аренду» тому, кто будет назначен очередным агрессором в следующей войне против России. Так, в одном из агентурных сообщений военной разведки от 17 августа 1925 г. говорилось, что «поискВеликобританией базы в Польше и то, что британский империализм усиливает таковую в странах Балтики, является основанием, на котором он и намерен вести самую решительную борьбу против Москвы. В поисках союзника Англия привлечет и Германию к своей русской политике, взамен чего Германия будет компенсирована изменением существующего статус-кво на восточных границах рейха», ибо «сама английская политика в отношении СССР является политикой подготовки будущего столкновения».

В действительности же речь шла об антирусской политике Великобритании, которую намечалось осуществить руками Германии. Собственно говоря и по этой причине тоже, по инициативе Советского Союза 24 апреля 1926 г. был заключен советско-германский договор о нейтралитете и ненападении.

Прошло почти полтора десятка лет, и в 1939 г. в апогее предвоенного кризиса Великобритания вновь начала приторговывать этим плацдармом. Ну что тут поделаешь, Англия — не приведи Господь!.. Подлая по отношению к СССР, но прежде всего по отношению к созданным незаконным путем именно Англией прибалтийским государствам, британская торговля этим плацдармом продолжалась вплоть до 23 августа 1939 г. Причем делалось это незамысловато, но, подчеркиваю, по-британски очень подло и мерзко. Выдав гарантии безопасности Польше (а затем еще и Румынии) правительство Англии (а также Франции) наотрез отказалось выдать такие же гарантии безопасности прибалтийским государствам. Хотя уже в начале весны 1939 г. даже слепому было прекрасно видно, что Гитлер не оставит эти государства в покое. Однако британское правительство (как, впрочем, и правительство Франции) с маниакальным упорством, достойным лучшего применения, по-прежнему наотрез отказывалось хоть чем-то помочь и обезопасить прибалтийские страны.

Более того. 17 апреля 1939 г. СССР предложил заключить тройственный пакт о взаимопомощи между Великобританией, Францией и Советским Союзом, подчеркнув при этом, что к нему могли бы присоединиться также Польша и другие страны Европы. Согласно советскому предложению, пакт мог бы предусматривать оказание помощи Финляндии, Эстонии, Латвии и т. д. Однако правительство Великобритании открыто отвергло это предложение. Хуже того. Как истинно британский хам, выдвинуло наглое предложение о том, что-де Советский Союз должен, в случае германской агрессии, прийти на помощь чуть ли не всей Европе, в то время как само британское правительство совместно с правительством Франции наотрез отказывались хоть чем-нибудь помочь СССР в случае, если бы Германия захватила прибалтийские страны. Кстати говоря, не следует думать, что прибалты вели себя в то время смирно и безобидно. Ничего подобного! Совместно с британской и французской дипломатией они раз за разом срывали все попытки СССР создать надежный фронт против гитлеровской агрессии. Хотя совершенно явственно ощущали, как Англия едва ли не пинками под зад толкает их лечь под Гитлера, чтобы тому было где развернуть левое крыло вермахта для нападения на СССР.

Уже упоминавшийся выше британский историк А. Тейлор впоследствии отмечал: «Англия дала гарантии Польше и Румынии; поэтому ей пришлось бы выполнять свои обещания и вступить в войну, если бы Германия совершила нападение на Советскую Россию через одну из этих стран. Никаких обязательств перед балтийскими государствами Англия не дала. Это оставляло лазейку для германского нападения на Советскую Россию, в то время как западные державы сохраняли нейтралитет». Авторитетный советский историк И. Д. Овсяный и вовсе поставил здесь точку, прямо указав, что британский проект «…оставлял в Прибалтике коридор для германской агрессии против СССР». Образно говоря, объявление Прибалтики зоной, находящейся вне защиты великих держав (Запада), автоматически превращало этот регион в зону свободы действий для нацистов. А теперь ещё раз прочитайте сообщение советской военной разведки от 17 августа 1925 года, а затем освежите в памяти наглую идейку Гинденбурга от 1917 года. Вот то-то и оно…

Оцените теперь дальновидность Сталина, который под прикрытием Договора о ненападении от 23 августа 1939 г. отобрал у Гитлера этот плацдарм. Потому что по донесениям разведки Сталин совершенно точно знал, что Великобритания и уже приговоренная Польша в буквальном смысле слова толкали Гитлера на захват этого прибалтийского плацдарма с тем, чтобы обеспечить левому крылу германской армии пространство для маневра в войне против СССР! Именно ради этого, вновь подчеркиваю данное обстоятельство, при выдаче весной 1939 г. и без того крайне провокационных гарантий безопасности Польше (и Румынии), англофранцузские мерзавцы преднамеренно не распространили их на прибалтийские лимитрофы, то есть Латвию, Литву и Эстонию! То есть специально оставляли Гитлеру прибалтийский коридор для маневра левого крыла вермахта при нападении на СССР!

Более того, ради этого же они втайне готовили так называемый Пакт Галифакса — Рачиньского (посол Польши в Лондоне в 1939 г.), по которому без ведома прибалтийских государств вновь ниспровергались их независимость и суверенитет, а сами они передавались Гитлеру! Несмотря на то что сам этот пакт формально был подписан только 25 августа, о содержании его парафированного обеими сторонами текста Сталин был проинформирован разведкой заранее. Одновременно Сталин был проинформирован и о намерении Лондона в тех же целях тайно сдать Гитлеру и Польшу тоже! Информация об этом поступила в Кремль в прямом смысле за несколько часов до встречи с Риббентропом в ночь на 24 августа 1939 г.

Потому, собственно говоря, Прибалтика, а также Западная Белоруссия и Западная Украина и вошли в сферу советских интересов — своевременные данные разведки обеспечили этот дипломатический успех, гарантировавший в то время безопасность СССР.

А чуть позже Сталин отобрал у Гитлера этот плацдарм также и фактически. Тем более что упомянутые территории Прибалтики были переданы России в вечное, не отрицаемое и неотчуждаемое в веках владение еще по Ништадтскому договору от 30 августа 1721 г. Одновременно были возвращены и ранее незаконно отторгнутые Западная Украина, Западная Белоруссия, а чуть позже — и Бессарабия.

Правота Сталина была настолько очевидна, настолько выверена и обоснована, в том числе и геополитически, что даже такой враг России, как У. Черчилль, и тот полностью её признал. Хотя и продолжал, правда негласно, попытки спекулировать, в частности, судьбами народов Прибалтики. Но об этом поговорим при анализе другого мифа.

Далее подготовка ко Второй мировой войне осуществлялась непосредственно на Версальской конференции. Состряпали такой «Версальский мир», что даже сами «версальские мудрецы» вынуждены были признать, что это не мир, а всего лишь перемирие на 20 лет. И не ошиблись! Ни на один год не ошиблись!

Куда меньше известно, что же делал Запад в 1920-е годы, а главное — как и когда. А вот тут чрезвычайно много интересного. Потому как непосредственно связано с так называемым европейским равновесием и британской политикой соблюдения «баланса сил» — равновесия сил.

Прежде всего отметим, что европейское равновесие сил исторически сложилось следующим образом. Вслед за любыми договорами о дружбе и сотрудничестве или ненападении и нейтралитете какого бы то ни было государства с Германией в самые же кратчайшие сроки со стороны посчитавшего себя ущемленным государства последует адекватная реакция в виде аналогичных же договоров все с той же Германией! Это не было секретом и в те времена. За примерами далеко ходить не надо — взять хотя бы только начало XX столетия. Россия сепаратно вышла из Первой мировой войны по Брест-Литовскому договору от 3 марта 1918 г. По факту своей победы в той войне Запад силой принудил Германию подписать унизительный Версальский мир в 1919 г., согласно которому Германия не просто территориально урезалась, а урезалась с одной целью — развести ее и Россию как можно дальше географически, но при этом спровоцировать оголтелый германский национализм и реваншизм националистического толка. В 1922 г. Советская Россия и Веймарская Германия подписали знаменитый Рапалльский договор. И тогда же Запад начал первые предлокарнские маневры. И в конце концов ответил подписанием в октябре 1925 г. пресловутых Локарнских соглашений, суть которых сводилась к пакту о ненападении между Западом и Германией. В ответ 24 апреля 1926 г. СССР заключил с Германией двухсторонний договор о нейтралитете и ненападении. Запад, в свою очередь с 1926 по 1932 г. последовательно осуществлял целую серию мероприятий по максимальной нейтрализации просоветской ориентации Германии. Втащил ее в Лигу Наций. Полностью снял военный контроль. Привлек ее к участию в пресловутом пакте Келлога — Бриана (своего рода глобальное подобие Локарнских соглашений). В соответствии с принятым «планом Юнга» резко ослабил бремя репарационных платежей для Германии. Одновременно попытался втянуть Германию в организацию нового антисоветского похода на Восток. В ответ весной 1931 г. СССР добился пролонгации договора от 1926 г. еще на пять лет. Запад в свою очередь предпринял максимум усилий, чтобы не допустить ратификации протокола о пролонгации (из-за противодействия Запада он был ратифицирован только в мае 1933 г., то есть уже после привода Гитлера к власти, который еще боялся прямой конфронтации с Советским Союзом). СССР избрал тактику подписания двухсторонних договоров о ненападении со всеми странами, граничащими с ним, дабы перекрыть любые лазейки для организации агрессии против себя с Запада, и добился очень значительных успехов на этом направлении. В ответ Запад привел к власти в Германии Гитлера, который немедленно начал рвать всю ткань международных отношений в Европе, в том числе и систему двухсторонних договоров о ненападении, пытаясь прорваться к границам СССР. Советский Союз в свою очередь, начав с идеи Восточного пакта, довел дело до подписания в 1935 г. с Францией и Чехословакией перекрещивающихся договоров о взаимопомощи в отражении агрессии. Запад тут же перешел к тактике целенаправленного их дезавуирования и одновременно к политике «экономического умиротворения» Гитлера. Цель — в кратчайшие сроки экономически поднакачать Германию и толкнуть ее на Восток. СССР попытался реанимировать резко ухудшившиеся с приходом Гитлера межгосударственные отношения Германии и СССР, в основном за счет активизации торгово-экономических связей, — Запад активно противодействовал этому всеми силами, и в конце концов в повестку дня выдвинулся принцип будущей Мюнхенской сделки. И в конце концов эта грязная сделка была совершена в 1938 г.

Это, так сказать, в общих чертах. Теперь обратим внимание на ключевые моменты. Едва только в поверженной Германии была провозглашена Веймарская республика, между уже упоминавшимся послом Великобритании Д'Аберноном и участвовавшим в брест-литовских переговорах с большевиками, а затем полностью свихнувшимся на почве антибольшевизма и русофобии германским генералом Максом Гофманом состоялся примечательный диалог. На вопрос посла «верите ли вы в возможность объединения Франции, Германии и Англии для нападения на Россию?», генерал по-военному коротко ответил: «Это время должно прийти». Вот чем занимались и занимаются послы Их Британских Величеств! Откровенными провокациями и организацией войн! Но все дело в том, что это время могло прийти лишь в одном случае. Если Германии была бы гарантирована полная безопасность ее западных границ, дабы она вновь не угодила в двух-фронтовые клещи.

В конце 1922 г. Великобритания сочла, что такое время настало. Почему? Да потому, что, несмотря на все усилия Запада по уничтожению России, она тем не менее возродилась, к тому же примерно в тех же имперских границах! Хотя и в частично урезанном территориально виде, экономически и демографически изрядно обессиленная, Россия, пусть и под названием СССР, но возродилась! Как известно, в конце декабря 1922 г. официально было провозглашено создание Союза Советских Социалистических Республик! И тут же Д'Абернон подтолкнул германского канцлера Куно выдвинуть предложение о заключении пакта, гарантирующего безопасность западных границ Германии. Ещё не остывшая от войны и эйфории победы Франция в тот момент категорически отвергла это предложение. Но уже в мае 1923 г., подзуживаемое все тем же Д'Аберноном германское правительство вновь выдвинуло такую идею. В сентябре того же года — вновь повторило это же предложение. Каждый раз Франция его категорически отвергала. В конце декабря 1924 г. Д'Абернон вновь уговорил германское правительство выдвинуть то же самое предложение. Кстати говоря, впоследствии Д'Абернон даже и не отрицал, что именно он в течение трех лет настойчиво подзуживал германское правительство выдвигать это предложение. И уже 20 января 1925 г. германское правительство конфиденциально сообщило правительству Англии усовершенствованный проект «пакта о безопасности», который впоследствии вошёл в историю под названием Рейнский пакт — стержневой документ системы Локарнских соглашений. После этого Англия решила выдвинуть данное предложение немцев на рассмотрение всех союзников по Антанте (естественно, кроме России-СССР).

* * *

Поразительно, но факт, что всё это совпало с инспирированной Троцким публикацией на Западе фальшивого завещания Ленина, которым он, по сути дела, дал отмашку Западу на начало подготовки новой мировой войны против теперь уже СССР, так как поставленных перед октябрем 1917 г. целей он, проклятый «бес мировой революции», не достиг. Более подробно по этому вопросу см. мою книгу «Кто привёл войну в СССР?» (М., 2007). На Западе, естественно, все прекрасно услышали и поняли как надо. И едва только в конце января 1925 г. фальшивка Истмэна — Троцкого — Крупской вышла из печати, как тут же последовала и соответствующая реакция главного «смотрящего» за организацией второй по счету в XX столетии Второй мировой войны — Лондона.

* * *

Уже 20 февраля 1925 г. под грифом «секретно» появился печально знаменитый меморандум министра иностранных дел Великобритании Остина Чемберлена, имевший название «Британская политика в отношении европейской ситуации». Именно с этого меморандума и началось непосредственное движение к пресловутым Локарнским соглашения 1925 г. — к этому «Мюнхену-1», потому что именно тогда на свободу был выпущен «дух войны» (выражение Сталина), сиречь «дух» Второй мировой войны. Как и накануне Первой мировой войной, еще в проекте Локарнские соглашения создавали видимость безопасности западных границ Германии — в тот момент буржуазно-демократической Веймарской республики, — но полностью оставляли нерешенным вопрос о ее восточных границах. Точно так же впоследствии будет проделано и во время «Мюнхена-2» образца 1938 г. Именно это обстоятельство и открывало дорогу войне Германии за пересмотр ее восточных границ, которые преднамеренно и злоумышленно были оскоплены еще Версальским «мирным» договором. Пересмотр насильственный.

В части же, касающейся России, в меморандуме говорилось: «Россия. Европа теперь разделена на три главных элемента, а именно: победители, побежденные и Россия. Русская проблема, которая остается острейшей постоянной опасностью, может быть поставлена только как проблема; невозможно предвидеть, какие последствия для будущей стабилизации Европы будет иметь развал России. Верно, с одной стороны, что чувство неуверенности, которое испытывает организация новой Западной Европы, в немалой степени вызвано исчезновением России как державы, ответственной перед концерном европейских государств. С другой стороны, русская проблема является для настоящего момента скорее азиатской, чем европейской; завтра Россия может снова решительно фигурировать как фактор в балансе континентальных сил, но сегодня она, как грозовая туча на восточном горизонте Европы — угрожающая, непонятная, но теперь еще и обособленная. Россия не является поэтому фактором стабильности; она предстает в действительности наиболее опасной из всех неожиданностей, неизвестностей и независимо от России, а может быть даже из-за России, должна создаваться „политика безопасности“».

* * *

Тут вот что важно. С одной стороны, Лондон беспокоило то обстоятельство, что без какого, либо участия Англии в Евразии выстраивалось некое подобие не контролируемого Лондоном континентального блока. Ведь, начиная с 1921 г., на континенте происходили очень интересные, но тревожившие Лондон события. В октябре 1921 г. Франция и Германия заключили Висбаденское соглашение, которое заложило основу будущей нормализации отношений между двумя странами. В 1922 г. — Советская Россия и Германия подписывают Рапалльский договор. В 1924 и 1925 гг. происходит нормализация советско-французских, советско-китайских и советско-японских отношений. То есть как бы сама собой выстраивалась явно неподконтрольная Лондону конструкция некоего континентального блока. А таких геополитических шуток Великобритания на дух не переносит. С другой же стороны, в то время Лондон сильно беспокоила коминтерновско-разведывательная возня Москвы в Китае, которой, сугубо по антибританским соображениям, молча и благосклонно покровительствовал даже Вашингтон. И во всех случаях едва ли не ключевая роль оказывалась у России-СССР.

* * *

Короче говоря, именно поэтому-то и именно из-за России (СССР) и должна была создаваться новая «политика безопасности», что в переводе с английского дипломатического языка на нормальный человеческий язык означает — «дух войны» должен быть выпущен именно против России! Но чем же СССР мог тогда угрожать тому же Западу, в том числе и Великобритании, если у него и армии-то в тот момент нормальной не было?! К моменту написания этого пассажа она была сокращена в 10 раз и составляла всего 500 с небольшим тыс. человек. Не говоря уже об официальном отказе от курса на мировую революцию. А только тем, что революция и впрямь пошла не запланированным Западом путем! Ведь в конечном-то итоге ничего, кроме одномоментного финансово-экономического грабежа России и не получилось! Ни по «плану Марбурга», ни по «плану Уэллса — Рассела»! Получилось совсем иное, что многие десятилетия спустя патриарх «изящного русофобства» американской дипломатии Генри Киссинджер назвал следующим образом: «Невзирая на революционную риторику, в конце концов, преобладающей целью советской внешней политики стал вырисовываться национальный интерес…». И чёрт с ним, с Киссинджером, что этот вывод он завершил традиционным для западника антисоветским выпадом: «…поднятый до уровня социалистической прописной истины». Куда важней им же осуществленная констатация того факта, что уже в начале 1920-х гг. «советская политика сделала окончательный шаг в сторону возврата к более традиционной политике в отношении Запада». Тут его оценка абсолютно точно совпадает с тревогой британской разведки и британского правительства ещё в середине 1920-х гг. Ведь на Западе давно зафиксировали первые признаки будущих перемен. Как уже указывалось выше, из содержания документов британского МИДа (Foreign Office 37/ 11 779 № 319 и № 560/53/38 27 Jan. and 11 Feb. 1926) видно, что уже в то время официальный Лондон обратил свое внимание на то, что советское партийно-государственное руководство стало переходить к политике (как внешней, так и внутренней) с использованием «национальных инструментов». Ничего удивительного в том не было. Сталин откровенно отринул курс на «мировую революцию» чуть ли не сразу после похорон Ленина, открыто провозгласив курс на строительство социализма в отдельно взятой стране и в интересах всего народа. К тому же он и до октябрьского переворота никогда не был сторонником мировой революции как таковой.

* * *

Вновь хочу обратить внимание на следующее. Если у Лондона тревогу вызвал переход советского партийно-государственного руководства к политике с использованием «национальных инструментов», то ведь это однозначно свидетельствует о том, что проводившаяся до этого политика базировалась на использовании «антинациональных инструментов». Учитывая же, что по времени тревога Лондона совпадает с началом постленинского периода в истории СССР, следовательно, базировавшаяся в ленинский период на использовании «антинациональных инструментов» политика явно устраивала Великобританию, да и весь Запад тоже.

* * *

В тексте меморандума О. Чемберлена не был использован даже термин «большевизм». Будущий лауреат Нобелевской премии мира за разжигание первых искр Второй мировой войны, министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен, чья подпись «украшала» этот меморандум, оперировал даже не географическим по смыслу понятием «Россия», а сугубо геополитическим, особенно же, когда говорил о том, что это проблема не европейская, а азиатская, — налицо были сугубо геополитические соображения Великобритании. Выводы меморандума Остин Чемберлен завершил предложением о необходимости создания «новой Антанты между Британской империей и Францией», а также о том, что в своем расширенном составе — в лице Англии, Франции и Бельгии — «сердечное согласие» могло бы подразумевать и подключение к нему Германии. В секретном письме от 2 марта 1925 г. на имя французского правительства О. Чемберлен прямо указал на необходимость включения Германии в англо-французскую группировку, ясно указав, что проектируемое соглашение предусматривает направление планируемой агрессии Германии против СССР. А вскоре и по разведывательным каналам было получено то самое прямое подтверждение, что Великобритания готовит войну против СССР с использованием Германии и польско-прибалтийского плацдарма, о котором говорилось выше.

Стало окончательно ясно, что речь идет о подготовке Англией вооруженного нападения на Советский Союз при активном использовании в этих целях Германии. Такова и была в действительности суть Локарнских соглашений — за то и дали их творцам Нобелевскую премию мира! Ну, как не дать премию таким негодяям — ведь так «бедолаги» старались разжечь первые искры Второй мировой во втором ее сценарии?! Естественно, что Москва практически немедленно отреагировала. По ее настоянию между СССР и Германией 24 апреля 1926 г. был заключен Договор о нейтралитете и ненападении сроком на пять лет. И вот почему.

Дело в том, что, как зафиксировала советская разведка, уже в декабре 1925 г. в парижском ресторане «Ля рюс» за «рюмкой чая» состоялся первый слет международных негодяев, поставивших себе целью вновь устроить России-СССР очередную кровавую баню из войны и «революции», в котором приняли участие:

знаменитый своей крайней неразборчивостью в средствах глава знаменитого нефтяного концерна «Ройял дач шелл», международный финансист и авантюрист, член Комитета 300, голландец по происхождению, но подданный Их Британских Величеств, а заодно и нидерландских, потому как имел двойное подданство, «Наполеон по смелости и Кромвель по тщательности в проведении задуманных им планов» (характеристика британского Адмиралтейства) сэр Генри Вильгельм Август Детердинг;

владельцы крупных пакетов акций кавказских нефтепромыслов братья Нобели — Эмануэль, Людвиг и Роберт;

германский генерал Макс Гофман — тот самый, что вел переговоры с делегацией Ленина о сепаратном мире;

двойной (англо-германский) агент Георг Эмиль Белл (выполнял деликатные разведывательные поручения сэра Детердинга и британской разведки, а заодно и фашистского политического объединения «Флаг рейха») и другие.

Рядом со столь солидными хотя бы внешне лицами на весьма почетных за столом местах сидела и откровенно уголовная шваль. Главарь Национально-демократической партии грузинского эмигрантского отребья в Европе Спиридон Кедиа и закоренелые уголовники с громадным стажем преступной деятельности (еще в царской России были приговорены соответственно к смертной казни и 12 годам строгого тюремного заключения за фальшивомонетничество, но, к сожалению, сбежавшие с этапа и поселившиеся во Франции), якобы «серьезно пострадавшие от советской власти» (когда «пострадать»-то успели, если сбежали из царской России?) Шалва Карумидзе и Василий Садатирашвили. С «пламенной» речью к собравшимся подонкам обратился давно свихнувшийся на «идее, что ничто в мире не сможет совершиться, пока силы Запада не объединятся и не повесят советское правительство», хорошенько побитый ещё в Первой мировой войне генерал Макс Гофман (ему недолго оставалось бегать, уже летом 1927 г. «скоропостижно скончался»): «Объединенные державы, Франция, Англия и Германия, должны своей совместной военной интервенцией свергнуть советское правительство и восстановить экономически Россию в интересах английских, французских и германских экономических сил. Ценным было бы участие, прежде всего экономическое и финансовое, Соединенных Штатов Америки. При этом были бы обеспечены и гарантированы особые экономические интересы Соединенных Штатов в русской экономической области». «Знаток», однако… как надо было материализовать «дух Локарно»-«дух войны». Затем аналогичной по смыслу речью разразился старший Нобель, суть которой была в следующем: использование германской армии для освобождения Грузии из-под «советского гнёта». Ну, а сэр Детердинг далее объяснил всем, зачем нужно «освобождать от советского гнета» какую-то Грузию, которую он и на карте не смог отыскать: оказывается, ему не нравился «наглый захват советами» главных нефтяных месторождений в Закавказье и на Кавказе!

В итоге весь этот сброд постановил, что необходимо создать специальный комитет по освобождению Грузии и разработать план по «освобождению Грузии от советского гнета». Основной идеей последнего должен был стать захват прилегающей к горам Кавказа территории, с плацдарма которой «очистить от Советов» уже весь СССР. То есть «освобождение» Грузии от советского «гнета» задумывалось ими как захват необходимого плацдарма для последующей широкомасштабной военной интервенции против СССР!

А 5 января 1926 г. лондонская газета «Морнинг пост» опубликовала наглое письмо одного из самых могущественных людей Запада того времени, международного «нефтяного короля» и члена Комитета 300, уже упоминавшегося выше сэра Генри Детердинга. Открыто сообщив в нем, что уже идет активная подготовка к новой военной интервенции против Советской России (как быстро-то, еще и чернила в тексте Локарнских соглашений не высохли, а лауреаты Нобелевской премии мира ещё не пропили свои премии), он писал: «Через несколько месяцев Россия вернется к цивилизации, но при новом и лучшем правительстве, нежели царское. С большевизмом в России будет покончено еще в текущем году; а как только это совершится, Россия вернет себе кредитоспособность в глазах всего мира, она откроет свои границы для всех, кто пожелает работать. Деньги, кредиты, а главное, труд в избытке придут на помощь России».

Далее уголовники / «комитетчики по освобождению томящейся под советским гнётом» Грузии в расширенном составе собрались на берлинской квартире М. Гофмана в феврале 1926 г. На этот раз негодяев набралось уже 30 «человек», включая и некоторых представителей парламентского сброда Германии. Появились в этой банде и лица, связанные с нацистами. В частности, отставной капитан 3-го ранга и матерый бандит-убийца Герман Эрхард, непосредственный организатор убийства министра иностранных дел Германии Вальтера Ратенау, подписавшего Рапалльский договор, и некто д-р Ойген Вебер — якобы меценат, а на самом деле подставная фигура, через которую финансировалось связанное с нацистами движение зарубежных немцев. Оба являлись единомышленниками М. Гофмана. Обмыв очередную встречу шнапсом, собравшиеся решили продолжать свои усилия по освобождению «несчастной» Грузии. Следующая их встреча произошла уже в мае в Гааге под руководством самого Детердинга. Тогда же было провозглашено, что «с большевизмом в России будет покончено ещё до конца этого года (т. е. 1926 г. — A.M.); после этого Россия будет пользоваться доверием во всем мире. Для каждого, кто будет готов к сотрудничеству, она откроет свои границы. Деньги, кредиты и, что еще важнее, заказы рекой потекут в Россию».

А в июне 1926 г., по данным советской разведки, в Лондоне состоялась секретная формально англо-германская, а в действительности весьма представительная международная конференция, преследовавшая цель организации вооруженного нападения на СССР объединенными силами Запада, прежде всего Великобритании, Франции и Германии, в целях уничтожения, расчленения и возобновления грабежа национальных богатств России. В работе конференции приняли участие: от Великобритании — заместитель министра иностранных дел по разведке Майлз Локкер-Лэмпсон и «нефтяной король» Генри Детердинг, от Германии — ярый «западник» и русофоб, ставленник наиболее реакционных кругов экономической элиты Веймарской Германии генерал Макс Гофман, германские политики прозападной ориентации фон Клейст и фон Курсель. Кроме того, присутствовали также и некоторые влиятельные политиканы из Болгарии, Польши, Румынии, Чехословакии и даже Турции и Ирана, а также лимитрофные деляги в лице прибалтийских «баронов». Присутствовал даже некий потомок Наполеона, Георг фон Лейхтенберг. Этот и вовсе разразился посланием на имя конференции, в котором утверждал, что-де «будущий военный поход на Россию (СССР) имеет наиважнейшее значение для политического и экономического роста стран Западной Европы»! Пример незадачливого предка ему не стал уроком!

Конференция утвердила также и англо-германское соглашение. Его суть сводилась не только к призыву о всяческом как политическом, так и финансовом содействии вторжению германской армии на Украину и Кавказ с тем, чтобы эти территории попали бы под «свободный» гнет Англии и Германии, но и к планированию целого ряда соответствующих подрывных мероприятий. Согласно протоколу конференции, все участники выразили большое желание принять участие в сборе средств для финансирования крупномасштабного военного нападения на Россию (СССР). Детердинг до того разошелся, что расщедрился, правда на словах, на целый миллиард марок для данных целей. Однако потом, судя по всему, передумал, так как ему — одному из крупнейших воротил мирового бизнеса — очевидно, больше понравилась сравнительно дешевая затея грузинских уголовников напечатать фальшивые советские деньги (тогда еще в обороте находились обеспеченные золотом червонцы). «К несчастью» для всей этой публики, сэр Детердинг изрядно страдал словесным «энурезом». Он во всеуслышание ляпнул, что-де Россия «в данный момент стоит на пороге инфляции». В СССР это его заявление заметили. Расследовав все с помощью заграничной агентуры, ОГПУ вскоре подкинуло соответствующие материалы германской полиции, которая повязала всю эту шайку международных аферистов на фальшивомонетничестве. Советы устроили вселенский скандал, и совместными усилиями чекистов и дипломатов заставили германское буржуазное правосудие усадить мерзавцев на скамью подсудимых, а затем и за решётку.

* * *

С подачи советской разведки подробные данные об этой конференции были опубликованы немецкой газетой «Фоссише цайтунг» 4 февраля 1930 г., когда в очередной раз обострилась угроза возможного вооруженного нападения Запада на СССР. Из этой публикации следовало, что имевший название «Государства Европы и большевизм» первый пункт итогового протокола завершался весьма кратко — «Большевизм должен быть уничтожен». Второй пункт, «Интересы Европы на Ближнем Востоке», завершался выводом о том, что в ограничении панславизма (а это при чем?) и в освоении экономических областей заинтересованы Англия и Германия. На Кавказе, как одной из территорий, которые надлежит освободить от большевистского ига, Германия и Англия должны будут сообща заняться экономическим освоением и преградить путь большевистской экспансии, направленной на Турцию, Персию и Индию.

Участие Германии в освободительной деятельности подразумевало следующее: а) военно-техническое руководство; б) людские ресурсы (солдаты и инструкторы); в) технические ресурсы — производство военных материалов и снаряжения (фиктивные заказы от других государств, частичное изготовление в практически участвующих других странах); г) характер деятельности в официальной Германии — упоминание договора о нейтралитете (только тактически); д) участие в экономическом восстановительном строительстве освобожденных стран, в том числе и на договорной основе; е) использование зарубежных немцев (в СССР в то время существовала даже Республика немцев Поволжья. — A.M.); ж) активизация русских мусульман. Вот как готовились! То же самое пытался претворить в жизнь и Гитлер. «Выплыл» этот план и в наше время — чеченский сепаратизм был спровоцирован именно им.

* * *

В Москве прекрасно поняли причину созыва этой конференции. Ведь за два месяца до неё, 24 апреля 1926 г., был подписан договор о нейтралитете и ненападении между СССР и Германией, взбесивший тогда и официальный Лондон, и всех германских «западников», выразителем настроений крайних «ультра» среди которых и был генерал М. Гофман. Ставший звонкой ответной пощечиной Кремля Западу за подписание Локарнских соглашений 1925 г. договор явился результатом совместных усилий Москвы и наиболее трезво мыслящей части политической, экономической и особенно военной элиты Германии того периода, прежде всего генерала Г. фон Секта.

Не менее хорошо Москве было известно, что 22 июля 1926 г. состоялось секретное заседание Комитета имперской обороны Англии. После заявления канцлера казначейства У. Черчилля «о русской угрозе», члены Комитета рассматривали возможные меры внутреннего и международного характера, в том числе и военные, и высказали соображения по поводу того, «как лучше отразить гигантскую угрозу цивилизации». У них Россия всегда, видите ли, угроза их цивилизации! Черчилль даже потребовал от начальников морского, сухопутного и военно-воздушного штабов рассмотреть военные аспекты «отражения гигантской угрозы», проще говоря, разработать план военного нападения на СССР. Одновременно руководящий сотрудник Форин офис Д. Грегори представил в указанный комитет меморандум, в котором рассматривались возможные последствия разрыва отношений с СССР. 26 июля 1926 г. Комитет имперской обороны направил в Форин офис свой меморандум. В нем указывалось, что Локарнские соглашения должны рассматриваться как фактор «наиболее эффективной защиты от опасности, идущей с Востока».

И ещё один момент. Статья III советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. прямо гласила, что «если будет образована между третьими державами коалиция с целью подвергнуть экономическому или финансовому бойкоту одну из договаривающихся сторон, другая договаривающаяся сторона к такой коалиции не примкнёт». Дело в том, что с конца 1925 г., то есть фактически сразу же после подписания Локарнских соглашений, на Западе стала разворачиваться система мер по осуществлению так называемой золотой блокады СССР. Ещё в ноябре 1925 г. Кремль точно знал, кто и как планирует осуществлять эту «блокаду»: «Бэнкоф Ингланд», как главный инициатор, заключил специальные соглашения с германским Рейхсбанком, Голландским банком и «Банк де Франс» специальные соглашения о проведении скоординированной финансово-кредитной блокады против СССР единым фронтом. Поразительно, но факт, что параллельно этим событиям У. Черчилль выступил с развернутой программой экономической интервенции против СССР, которая должна была стать прелюдией к военной интервенции. Он даже выдвинул план финансового удушения Советского Союза путем организации международного антисоветского экономического фронта!

Более того. Запад принял ещё одно важное решение. О проведении наряду с упертой политикой «золотой блокады» — ничего Советам не продавать, кроме как за золото, которого, как это было известно Западу, у СССР чрезвычайно мало, — также и политики прямого провоцирования через ту же «золотую блокаду» крупномасштабного хлебного кризиса в стране. Зерно не только было приравнено к золоту, но и стало единственным средством оплаты внешнеторговых поставок. В качестве оплаты за поставки промышленного оборудования для еще только планировавшейся тогда первой пятилетки Запад стал требовать именно зерно, товарность производства которого в СССР в то время была значительно ниже, чем в царской России. Это сейчас слагают красивые мифы о НЭПе. А тогда он попросту провалился, особенно в части, касавшейся производства товарного зерна. Соответственно, едва прознав об этом, но подчиняясь инстинкту собственника, крестьяне немедленно взвинтили цены на зерно до небес. И в результате образовался замкнутый круг: нет золота — невозможно приобрести промышленное оборудование для запланированных к строительству заводов и обеспечить механизацию села, соответственно нет зерна. Следовательно, опять невозможно приобрести промышленное оборудование. Нет промышленного оборудования — невозможно удовлетворить спрос деревни на различные промышленные товары, особенно на сельхозтехнику. Невозможно последнее, соответственно нет зерна и снова тот же круг. Нажим же на крестьянина в такой, на 90 % аграрной стране, как Россия того времени, только начавшей остывать от страстей Гражданской войны, означал бы верный путь к ее возобновлению. Пойти на поводу у крестьянской алчности и увеличить закупочные цены на зерно — прямая дорога к крайне разрушительной инфляции, тем более что в стране еще действовал НЭП с его золотым червонцем. Как известно, золотой стандарт не предусматривает включение печатного станка по прихоти даже 90 % населения страны. Включи его большевики, то от страны уже в то время ничего бы не осталось. В своё время «гениальный вождь мирового пролетариата» именно это и сделал — только тогда окончательно рухнула бывшая Российская империя.

И когда всё свершилось и выстроилось в единый ряд, то стало очевидным, на что вся эта политика направлена. Уже в 1927 г. даже далёкий от социалистических экспериментов французский писатель Анри Барбюс обратил внимание на то, что «в 1927 г. оппозиционеры повели по всему фронту широкое наступление против руководства ВКП(б) и Коммунистического Интернационала. Оппозиция не раз выступала и прежде, активизируясь в различных обстоятельствах, и никогда не переставала существовать в состоянии скрытого брожения, — но теперь она развертывалась методически и агрессивно, по определенному боевому плану». А с чего бы это? Так ведь загадки-то никакой нет! Едва только публикацией за рубежом фальшивого «завещания» Троцкий дал Западу отмашку на начало действий по инспирированию новой войны против России, Запад тут же приступил к «делу»: выпустил на свободу «дух войны», который очень быстро материализовался в резком нарастании угрозы вооружённого нападения на Советский Союз.

24 января 1927 г. О. Чемберлен представил британскому правительству секретный меморандум, в заключительной части которого прямо так и говорилось: «Поскольку разрыв дипломатических отношений не ослабил бы существенно позиции Советского правительства, нельзя предполагать, что это повело бы к изменению советской политики. Что же должно последовать дальше? Куда направить наш удар? Нам больше ничего не остается делать, как внезапно объявить войну»! Оппозиция именно потому и перешла к широкому наступлению по всему фронту, разворачиваясь методически и агрессивно, что ожидала нападения Запада (под общим руководством Великобритании) на СССР — ведь весь 1927 г. прошел под знаком военной тревоги, а оппозиция даже попыталась под конец этого года устроить ещё и государственный переворот! Сталин прекрасно знал об истинной подоплеке такой активизации оппозиции. Требуя в июне 1927 г. исключения из ЦК Троцкого и Зиновьева, он прямо говорил: «Курс на террор, взятый агентами Лондона… есть открытая подготовка войны. В связи с этим центральная задача состоит в очищении и укреплении тыла, ибо без крепкого тыла невозможно организовать оборону… чтобы укрепить тыл, надо обуздать оппозицию теперь же, немедля».

Угроза нападения на СССР консолидированными силами Запада стала резко нарастать именно с середины 1920-х гг., главным образом после подписания Локарнских соглашений. А планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз действительно базировались на идее коалиции вооруженных сил ряда государств. Не стали исключением и 1930-е гг., причем как догитлеровский их период, так и после его привода к власти. Архивы как внешнеполитической, так и военной разведок СССР-России буквально ломятся от таких данных, в том числе и документальных: угроза вооруженного нападения на СССР, прежде всего консолидированными силами Запада, в том числе и при участии Японии в самом конце 1920-х — начале 1930-х гг., была нешуточная; резкое обострение обстановки в 1927 г., который даже в историю вошел как «год военной тревоги»; вооружённый конфликт на КВЖД, спровоцированный в 1929 г. не столько китайцами, сколько Японией и Великобританией. Ему наследовало сильное обострение международной обстановки в начале 1930-х гг., что и было зафиксировано советской разведкой. Так, ссылаясь на свои источники в Париже, Берлине, Варшаве, внешняя разведка докладывала руководству страны в начале 1931 г., что французское правительство готово предоставить Германии заем в 2–3 миллиарда золотых франков с тем, чтобы оказать на нее давление в вопросах советско-германских отношений и пересмотра условий Рапалльского договора. Пересмотр условий означал бы готовность Германии выступить с оружием в руках против СССР.

В середине 1931 г. советская разведка докладывала о тяжелом экономическом положении Германии и о готовности канцлера Брюнинга прибыть в Париж и принять помощь на предлагаемых Францией условиях. Речь шла о принуждении Германии не только к отказу от Рапалло, но и особенно от пролонгации советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., пятилетний срок которого как раз и истек весной 1931 г. По-прежнему оставался на повестке дня и вопрос о создании объединенной панъевропейской армии по франко-германскому плану Фоша — Рехберга, ударная роль в которой отводилась именно рейхсверу. А рейхсвер в те годы был решающей политической силой Германии: как говорил в 1930 г. военный министр Германии Вильгельм Тренер, «в политической жизни Германии не должен быть сдвинут ни один камень, без того, чтобы рейхсвер не сказал бы своего решающего слова».

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. «Естественно», что не отставала и белая эмиграция. Намертво связанная с ведущими центрами силы и спецслужбами Запада, белая эмиграция очень часто выбалтывала самые сокровенные планы русофобствующих сил Запада по организации очередного вооруженного нападения на СССР. Так, 7 июля 1930 г. эмигрантская газета «Возрождение» опубликовала статью в прошлом видного российского промышленника В. Рябушинского, в которой он призывал все западные страны напасть на Советский Союз, обещая западному капиталу огромные прибыли от эксплуатации захваченных природных богатств СССР. Рябушинский обосновывал необходимость нападения на Советский Союз… моралью: поскольку война поможет покончить с мировым кризисом, «аморально», видите ли, отказываться далее от вооружённой интервенции против СССР! Разумеется, что немедленно выступило и руководство военной эмиграции. Глава РОВСа генерал Миллер уже в начале января 1931 г. сообщил, что он может немедленно поставить сто тысяч обученных солдат и офицеров в качестве белогвардейского контингента интервенционистской армии. Эмигрантская пресса без устали вопила о необходимости и неизбежности срочной интервенции Запада против СССР, настаивая на огромной роли, которая должна была быть отведена эмигрантским войскам. Лидеры эмиграции призывали Запад принять участие в войне против СССР. Так, в номере от 7 февраля 1931 г. журнала «La Russie et le monde slave» Мережковский писал, что-де «новая война вот-вот должна вспыхнуть и весь мир должен принять в ней участие». То есть по-прежнему белая эмиграция откровенно призывала к развязыванию мировой войны против своей Родины — России, хотя бы и советской.

Наконец, не следует забывать, что разработанный в начале 1930-х гг. последний догитлеровский план вооруженного нападения на СССР консолидированными силами Запада с участием Германии советская разведка умыкнула в буквальном смысле со стола германского рейхсканцлера фон Папена. То есть вопрос о нападении решался уже на самом высшем уровне, что действительно могло привести к принятию окончательного решения о нападении! Если же учесть, что фон Папен был канцлером Германии лишь недолгое время в 1932 г., то ведь очевидно же, что такие планы разрабатывались вплоть до умышленного привода Гитлера к власти в Германии. Кстати говоря, то же самое творилось и в период правления последнего догитлеровского канцлера Курта фон Шлейхера. Он также «засветился» на той же стезе.

Данные разведки четко совпадали и с информацией контрразведки. Так, ещё в 1930 г., во время допросов одного из главных обвиняемых по делу «Промпартии», Рамзина, было установлено, что первоначально интервенция намечалась как раз на 1930 г. Однако вследствие того, что Великобритании не удавалось сбить в послушное стадо всех европейских шакалов, желавших напасть на СССР, ибо каждый из них выдвигал свои условия участия в этом бандитизме, сроки интервенции были перенесены. Сначала на 1931 г., а затем и на 1932 г. Правда, тут следует иметь в виду, что по указанию Сталина советская разведка и дипломатия чрезвычайно активно противодействовали всем этим попыткам, нанося точечные, но очень мощные удары по наиболее уязвимым звеньям. Немалую роль в этом сыграл и Коминтерн, который к концу 1920-х — началу 1930-х гг. плотно контролировался Сталиным и Молотовым.

Советское руководство заблаговременно знало об угрозах и совершенно правильно оценивало международную ситуацию. Так, еще в самом начале 1927 г. (29 января) задачи разведслужб СССР уже формулировались, отталкиваясь от следующего основополагающего тезиса: «Для оттяжки войны нашего Союза с капиталистическим миром и улучшения нашего военно-политического положения…» Обратите внимание на дату такой формулировки. Ведь со дня подписания Локарнских соглашений прошло чуть более года. А угроза войны уже остро вырисовалась. Ровно через три года, 30 января 1930 г., Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о новых приоритетных задачах разведки, первый пункт которого гласил: «1. Раскрытие интервенционистских планов, разрабатываемых в правительственных кругах великих держав Европы — Великобритании, Франции, Германии, сопредельных стран — вероятных противников СССР (Польши и Румынии, а на Дальнем Востоке — Японии)». Как видите, угроза нападения возросла настолько, что Политбюро прямо поставило задачу раскрытия интервенционистских планов великих держав Европы.

Не оставалась в стороне и внутренняя оппозиция. Прекрасно понимая, что означает нагнетание угрозы военного нападения на Советский Союз, оппозиция действительно развёртывалась не только методически и агрессивно, не только по определенному боевому плану, но и прежде всего по тому плану, который однозначно подразумевал организацию военного поражения СССР с целью перехвата в такой ситуации власти в государстве. Именно тогда, в 1927 г., надеясь на скорое нападение Запада, «бес мировой революции» не выдержал и возопил о том, что нужно брать власть тогда, когда враг находится в 80 км от столицы!

В принципе-то всё это не стало какой-то особенной новостью для занятого мирным созиданием советского руководства, особенно для Сталина. Он прекрасно знал политическую родословную оппозиции. И хотя в то время еще не был принят термин «генетика» — оперировали термином «наследственность», — однако чисто политически Сталин прекрасно осознавал, что наследственность она и в политике наследственность. Как справедливо отмечают наиболее вдумчивые исследователи, советская военная элита тех времен выросла «…из революционного хаоса, из „революционной смуты“, сохраняя многие годы спустя генетическую связь со стихией, ее породившей. „Геном“ русской революции был заложен и в ее структуру, и в её плоть, и в её дух». А породившей ее стихией как раз и была война и умышленно организованная царским генералитетом серия беспрерывных поражений русской армии ещё в Первой мировой войне. Ещё со середины 1920-х гг. он обратил внимание на одно явление, которое никак не привлекает к себе внимание исследователей. Уже в те годы стала вырисовываться одна «традиция», суть которой в следующем. Сопоставление времени поступления всех известных на сегодня данных советских спецслужб о заговоре антисталинской оппозиции (включая и заговор военных) с хронологией фактов обострения международной обстановки вокруг Советского Союза свидетельствует о безукоризненно закономерном совпадении: по мере нарастания угрозы вооруженного нападения извне одновременно нарастала и угроза внутреннего переворота на основе перманентного заговора оппозиции!

Тогда угрозу вооруженного нападения не смогли реализовать только потому, что, как уже отмечалось выше, Сталин постоянно предпринимал интенсивные меры для укрепления внешней безопасности государства, в том числе и прежде всего, дипломатические. С их помощью он искусно ковал мощный «бронежилет» безопасности СССР в виде всевозможных договоров о ненападении с государствами как по периметру западных границ, так и с основными европейскими игроками. «Частокол» этих договоров был настолько мощным (к тому же он опирался на аналогичные договора между самими приграничными с СССР государствами и основными европейскими игроками), что преодолеть его физически было невозможно. На Западе это прекрасно понимали.

Естественно, что в такой ситуации надеяться на вооруженное нападение на СССР было бессмысленно, как, впрочем, и на государственный переворот внутри Советского Союза. Необходимая по марксистскому шаблону ситуация военного поражения как предтечи для «революции» не складывалась. Необходим был совершенно иной, не тривиальный, ход, то есть привод Гитлера к власти. Но об этом выше уже говорилось.

Так подробно этот период освещен потому, что с подачи некоего «мудреца» из британской разведки всем на уши навешали «лапшу» о том, что-де с 1927 г. Сталин стал готовить к «спуску на воду „Ледокол“», то есть готовить привод Гитлера к власти. Чем он был занят — выше уже было показано. Что делал Запад — тоже. И даже если умышленно «подвинуться рассудком», то даже в этом случае не удастся придти к выводу о том, что именно Сталин «готовил к спуску на воду „Ледокол“», то есть Гитлера. Всё указанное выше время Запад пытался подготовить вооружённое нападение консолидированными силами ряда западных шакалов. Не удалось. Потому Запад и начал операцию «Ледокол», то есть подготовку к приводу Гитлера к власти в Германии. Потому что Лондону надоело утрясать склоки в этой стае и он пришёл к выводу, что с одним шакалом ему будет легче управляться. Но, увы, шакал он и есть шакал и никакой дрессировке не поддается.

Но это ещё что. «Версальские мудрецы» были ещё те «гуси». Далее они устроили очередную фантасмагорию с подготовкой войны. Дело в том, что ещё в тексте Версальского «мирного» договора 1919 г. они тиснули такую идейку, что-де разоружение Германии должно явиться предпосылкой для общего ограничения вооружений всеми странами. Вплоть до конца 1925 г. Запад делал вид, что у него начисто память отшибло и он, видите ли, ни хрена не помнит, что было прописано в том договоре. Однако сразу после подписания в октябре 1925 г. Локарнских соглашений, уже в декабре 1925 г., к Западу вдруг вернулась память. В результате была создана уникальная контора типа «Рога и копыта» — Подготовительная комиссия Лиги Наций по подготовке и проведению международной конференции по разоружению. На протяжении шести лет эта «контора» занималась неизвестно чем. Впрочем, будем объективны: комиссия откровенно прожирала громадные финансовые средства, отпускавшиеся Лигой Наций на ее существование. А в порядке «благородной отрыжки» с порога и начисто отметала любые предложения Советского Союза по разоружению и ограничению вооружений. Это и было её основным занятием на протяжении указанных шести лет. И вдруг на февраль 1932 г. эти «козлы» решили созвать международную конференцию по разоружению. При всей внешне безоговорочной целесообразности и полезности такого мероприятия, подлинный его смысл заключался в обратном. Помните, как Раковский на допросе показал, что «Они» приняли решение повторить со Сталиным то, что уже было сделано с царем. То есть вновь ввергнуть Россию-СССР в войну. Однако, как он подчеркнул, «во всей Европе не было государства-агрессора. Ни одно из них не было расположено удобно в географическом отношении и не обладало армией, достаточной для того, чтобы атаковать Россию. Если такой страны не было, то „Они“ должны были её создать. Только одна Германия располагал соответствующим населением и позициями, удобными для нападения на СССР…». Вот «Они» и принялись создавать государство-агрессор — тернистый путь послевоенного восстановления реноме Германии уже был пройден. Версаль, «гарантировавший» некое, как сказал французский маршал Ф. Фош, «перемирие на двадцать лет»; план Дауэса (1923), ставший «миной под Европой» (выражение Сталина); Локарнские соглашения, выпустившие «дух войны» на свободу; пакт Келлога — Бриана (1928), из-под текста которого уже торчали пушки; план Юнга (1929), резко снизивший размеры взимаемых с Германии репараций; призывы римского папы к «просвещённому» Западу отправиться в крестовый поход против СССР; мораторий Г. Гувера, фактически ликвидировавший само изъятие репараций у Германии. В итоге к 1932 г. на повестке дня уже стоял вопрос о допуске Германии к вооружениям, а самая короткая на Западе дорога к вооружениям — через болтологию о разоружении.

Вот потому и понадобилась международная конференция по разоружению. Открыть Германии дорогу к вооружениям необходимо было до привода тем же Западом Гитлера к власти. Иначе при его людоедских планах получилось бы, что эту дорогу открывают лично для него. Конференция-то открылась незадолго до очередных выборов в Германии. Расчет был прост: в тот момент Запад полагал, что нацистская партия (она была ещё на подъёме) легальным путём завоюет большинство в парламенте и соответственно легальным же путем сформирует свое правительство во главе с Гитлером, либо он будет избран президентом. Гитлер, к слову сказать, сообразив это, соизволил, наконец, в феврале 1932 г. оформить германское гражданство. А на открывшейся конференции германской делегации было дозволено потребовать предоставления «равенства прав» в области вооружений. Но как? А очень просто. С прямого согласия Запада германская делегация пригрозила, что уйдет с конференции, если не будут сокращены вооружения других государств или не будут сняты ограничения на ее собственные вооружения. Было очевидно, что это неприкрытый шантаж. Но в то же время все стороны прекрасно знали, кто подталкивает тевтонов к шантажу, а участников конференции — к благосклонному восприятию этого шантажа. Ведущие западные компании по производству вооружений уже откровенно сгорали от нетерпения вступить в прибыльную гонку вооружений. А «Им» в свою очередь не терпелось приступить к очередному переделу мира.

И тут внезапно возникло два серьезных препятствия. С одной стороны, это позиция Франции, которую сильно напугало германское требование «равенства прав в области вооружений». Париж в этой связи выдвинул лозунг — «сначала безопасность, потом разоружение и равенство прав». Франция не поверила своим западным партнёрам и на всякий случай начала переговоры с Советским Союзом насчет заключения договора о ненападении, который был подписан в самом конце 1932 г. А это уже не понравилось западным «друзьям» Франции. И президента Думерга пристрелили. С другой стороны, оставалась проблема германского рейхсвера, который при всем своем страстном желании получить, наконец, доступ к вооружениям, тем не менее сохранял достаточно ярко выраженную просоветскую ориентацию. Учитывая же громадную в те времена роль рейхсвера в политической жизни Германии, предоставление последней «равенства прав в вооружениях» запросто могло создать, по мнению Запада, весьма неприятную для него геополитическую ситуацию. Никак не контролируемый Советский Союз в альянсе с Германией, реваншистски настроенные вооруженные силы которой получили бы ещё и «равенство прав» в вооружениях! Запад потому и тормозил ратификацию Германией протокола о пролонгировании срока действия советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. ещё на пять лет. Ситуация с предоставлением Германии «равенства прав в вооружениях» грозила превратиться в тупик.

Тупик же получился бы своеобразный. Дело в том, что Великобритания поддерживала требование Германии о восстановлении всеобщей воинской повинности. Лондонская «Тайме» в номере от 17 декабря 1932 г., открыто поддержав это требование (его, кстати, выдвинул рейхсканцлер К. фон Шлейхер), указала на то, что это «чрезвычайно демократический институт»!

* * *

В поисках выхода Великобритания активизировала своего давнего агента влияния в Италии — самого Бенито Муссолини, с которым британская разведка ещё в 1917 г. установила доверительные отношения. Как выяснилось уже в 1933 г., премьер-министр Великобритании Р. Макдональд выдвинул идею создания небольшого по численности высшего совета из главных европейских держав, который взял бы на себя функции обычного Совета Лиги Наций и вершил бы европейскую, а, значит, и мировую политику. Советскому Союзу, «естественно», там места не нашлось. Вот эту идею Муссолини и озвучил во время своего выступления в Турине осенью 1932 г. А к началу весны 1933 г. Великобритания передала ему проект «Политического пакта согласия и сотрудничества между четырьмя западными державами», который Муссолини озвучил также от своего имени. В проекте говорилось: «1. Четыре западные державы — Италия, Франция, Германия и Великобритания — принимают на себя обязательство во взаимоотношениях друг с другом осуществлять политику эффективного сотрудничества с целью поддержания мира… В области европейских отношений они обязуются действовать таким образом, чтобы эта политика мира, в случае необходимости, была также принята другими государствами. 2. Четыре Державы подтверждают в соответствии с положениями Устава Лиги Наций принцип пересмотра мирных договоров… 3. Италия, Франция и Великобритания заявляют, что в случае если Конференция по разоружению приведет лишь к частичным результатам, равенство прав, признанное за Германией, должно получить эффективное применение… 4. Четыре Державы берут на себя обязательство проводить в тех пределах, в которых это окажется возможным, согласованный курс во всех политических, европейских и неевропейских вопросах, а также в области колониальных проблем…».

В состоявшейся 15 марта 1933 г. конфиденциальной беседе с германским послом в Риме Хасселем дуче разъяснил огромную выгоду этого пакта для Германии, где к власти уже был приведен Гитлер: «Благодаря обеспеченному таким путем спокойному периоду в 5–10 лет Германия сможет вооружаться на основе принципа равенства прав, причем Франция будет лишена предлога предпринять что-либо против этого. В то же время возможность ревизии будет впервые официально признана и будет сохраняться на протяжении упомянутого периода… Система мирных договоров будет, таким образом, практически ликвидирована…». Великобритания изо всех сил старалась обеспечить Германии возможность не только ускоренных вооружений, но и пробиться к западным границам СССР за счет полной ликвидации всех мирных договоров, которыми завершилась первая всемирная бойня XX века. Без этого все ставки на Гитлера были бы биты.

В ноябре 1933 г. из уст министра иностранных дел Чехословакии Эдварда Бенеша последовало убойное разоблачение, опубликованное затем на страницах французской газеты «Жур»: «Когда г. Муссолини предпринял дипломатическую акцию, связанную с „Пактом четырёх“, он имел в виду определенную идею, план, проект. Мир, по его представлению, должен быть обеспечен путем раздела всего земного шара. Этот раздел предусматривал, что Европа и ее колонии образуют четыре зоны влияния: Англия обладала империей, размеры которой огромны; Франция сохраняла свои колониальные владения и мандаты; Германия и Италия делили Восточную Европу на две большие зоны влияния — Германия устанавливала свое господство в Бельгии и России, а Италия получала сферу, включающую дунайские страны и Балканы. Италия и Германия полагали, что при этом большом разделе они легко договорятся с Польшей: она откажется от Коридора (имеется в виду „Данцигский коридор“. — A.M.) в обмен на часть Украины… Вы, наверное, помните в связи с этим заявление г. Гутенберга в Лондоне. Если вы теперь спросите меня, каковы были бы последствия этого широкого плана раздела мира, я вам сказал бы прямо, что этот широкий план, прежде чем он был бы осуществлен, вызвал бы ряд войн». Вот что конкретно стояло за тем британским поручением, которое с осени 1932 г. стал выполнять Муссолини.

Что же касается рейхсвера, то эту задачу Великобритания решила еще проще. Гитлера привели к власти в качестве рейхсканцлера, и соответственно контроль над рейхсвером перешел к нацистам. Ведь военный министр входил в состав кабинета министров, который возглавил Гитлер. Не говоря уже о том, что и нацисты, придя к власти, не были настроены сотрудничать с СССР, равно, как и советы в связи с приводом Гитлера к власти.

Но перед тем как это было сделано, Германии уже было гарантировано равенство прав в вооружениях. Сделано это было очень «оригинально». Чего только не выдумает «пытливая мысль» бандерлогов «западной демократии»! В декабре 1932 г. США, Великобритания, Франция, Германия и Италия в порядке междусобойчика, но в рамках конференции по разоружению декларировали предоставление Германии равноправия «в рамках системы безопасности, одинаковой для всех стран». Выигрыш для рвавшихся к власти нацистов был очевиден — равноправие Германии было признано официально. Следовательно, рейхсвер может отказываться от сотрудничества с СССР и спокойно переходить под руководство Гитлера. Что же до «системы безопасности» — так ведь ее еще нужно было создать. В итоге получалось, что если реально последовало бы всеобщее сокращение вооружений, то равенство прав Германии соответствовало бы провозглашенным целям. Но ведь никто этого и не собирался делать — вопрос открыто стоял о войне. Следовательно, откровенно намечалась гонка вооружений, в условиях которой «равноправие» означало вполне легитимное развертывание германских вооружений. А чтобы было кому вложить все это оружие в руки, премьер-министр Великобритании Р. Макдональд представил конференции соответствующий проект об увеличении численности германского рейхсвера до 200 тыс. человек, а затем и до 300 тыс.! И это при условии, что сами же «версальские мудрецы» ограничили численность рейхсвера 100 тысячами человек! Вот так, не аннулируя Версальского мирного договора 1919 г., Запад открывал магистральную дорогу для Второй мировой войны.

По аналогичной схеме происходили события и в 1930-е г. Разница заключалась только в одном: до 30 января 1933 г. был догитлеровский период, после — период правления нацистов, главарь которых никогда не скрывал, что хочет силой оружия разобраться с Советами, так как его рейху, видите ли, не хватает «жизненного пространства».

Так что же, по-прежнему будем верить тезису, что подготовка Запада и Германии ко Второй мировой войне началась лишь с приходом Гитлера к власти? По-прежнему будем верить всякой чуши, что-де Сталин ещё в конце 1920-х гг. «готовил к спуску на воду „ледокол“», то есть стал готовить привод Гитлера к власти как фактор войны? А может, ознакомившись, пускай и вкратце, с подробностями всех этих закулисных дел, перестанем верить заграничной лжи всевозможных русофобов? Может, пора уже мыслить только по — русски?!