Ни Сталин, ни Молотов, ни Ворошилов вплоть до начала августа 1939 г. не располагали точными сведениями о военных планах Германии на ближайшее время.
Все четыре утверждения — полная дурь, достойная только плешивых мозгов интеллигентской босячни. Потому как ежели принципиально, то если прислушиваться к тому, что болтает, в основном не отдавая себе никакого отчета о последствиях, интеллигентская босячня, то почему-то всегда получается так, что пить боржоми уже поздно... Но это так, к слову. А если по существу, то прежде всего хотелось бы напомнить о сущности европейского равновесия, особенно в его российско-германском аспекте. Это исходная печка, от которой «танцует» любой правитель, сидящий в Кремле. Причем вне какой-либо зависимости от того, какова его фамилия. Это надо помнить как Отче наш. Иначе грубейшие ошибки в историческом анализе неминуемы. Хуже того. Они будут очень жестокие. Веками складывавшийся геополитический дух Кремля не терпит ни малейшего отклонения и жестоко обломает любого, кто на него посягнет.
Теперь что касается сути самих мифов. К вящему неудовольствию многих исследователей» от зоологического антисталинизма, даже при советской власти не особенно-то скрывалась серьезная осведомленность высшего советского руководства о политике нацистской Германии, а также ее основных западных покровителей, прежде всего Великобритании и Франции. Да и в наше время Служба Внешней Разведки России каждый год официально сообщает о рассекречивании очередного крупного массива разведывательной информации. Так, в 2006 г. были рассекречены материалы по Прибалтике, в 2008-м — разведывательные данные, относящиеся к Мюнхенскому сговору Запада с Гитлером. Да и Главное Разведывательное Управления ГШ РФ не отстает — за последние годы оно рассекретило большое количество материалов, относящихся к довоенному периоду, что позволило ряду авторов написать вполне солидные исследования. То, что в настоящее время официально предано гласности, позволяет категорически заявить, что никаких оснований для утверждений, что вынесены в названия анализируемых мифов, нет и быть не может. На пресс-конференции 26 сентября 2008 г., которая была посвящена этому событию, ветеран советской внешней разведки, генерал-майор СВР Л. Соцков, взявший на себя титанический труд по организации рассекречивания и публикации этих материалов, сказал: «Материалов оказалось очень много, и они свидетельствуют о том, что политическому руководству СССР докладывалась многоплановая информация о ситуации в Европе, проходящих встречах глав государств. Также в архивах были найдены секретные материалы, в которых делался прогноз последствий всех происходящих событий для военно-политической обстановки... Анализируя эти документы, мы в первую очередь хотели ответить на вопросы, достаточно ли руководство Советского Союза информировалось о ситуации для принятия правильных решений. И пришли к выводу, что достаточно».
Действительно, достаточно. Только по тематике Мюнхенского сговора было рассекречено свыше 700 страниц ранее совершенно секретных документов. Как правило, одно разведывательное донесение — одна страница, максимум две, крайне редко больше. Это к тому, что за кулисами анализируемых мифов кроется еще одна проблема. Подобными утверждениями прокладывают дорогу для мифа об ужасающих последствиях репрессий 1937 — 1938 гг., в частности, для разведки. Вплоть до того, что нередко в различных исследованиях можно встретить утверждения о том, что Сталин в течение аж 127 дней 1938 г. не получал никаких разведывательных сообщений. Но вот СВР рассекретило пласт информации, связанной с Мюнхенским сговором. Как уже было указано выше, это более 700 страниц. Пускай, для большей убедительности расчетов, каждое из рассекреченных разведывательных донесений по этой тематике составляет 2 страницы. Итого выходит 350 сообщений только по мюнхенской тематике, то есть по одному донесению в день. А ведь только мюнхенской тематикой разведка не ограничивалась. Что только ее не интересовало. Следовательно, разведка не теряла контроль над ситуацией в мире и своевременно добывала и докладывала добытую информацию. А вообще-то, как отмечалось на пресс-конференции, тексты рассекреченных донесений не превышали одной страницы. Так что можете сами сделать вывод о том, что никакого провала в деятельности разведки из-за событий 1937 — 1938 гг. не имело место быть. В то же время было бы глупо отрицать факт репрессий и в разведке тоже. Никто и не собирается этого делать. Что было — то было. Анализировать этот миф в рамках настоящего исследования у нас не получится, так как это выходит за его пределы. Но одно могу сказать сразу. С приходом на Лубянку выдающегося аса разведки и контрразведки Л. П. Берия, особенно после того, как он де-юре возглавил НКВД СССР, репрессиям, в том числе и в отношении разведчиков, был положен конец. Многих реабилитировали и возвратили в строй. Не отрицаю, что и с этим тоже не все было так гладко. Слишком специфичная деятельность разведки, даже на фоне и без того уникальной специфики деятельности органов государственной безопасности. Потому как из-за побегов на Запад ряда крупных разведчиков, в том числе нелегальных и «легальных» резидентов, и агентура, и сами оперативные работники, с которыми общались, работали или просто имели контакт предатели, по закону жанра оказывались если и не под прямым подозрением, то по крайней мере в неработоспособном состоянии. Потому что необходимо время и соответствующие усилия, чтобы удостовериться, что ни агенты, ни сотрудники разведки не расшифрованы перед спецслужбами противника. Увы, но это малоприятная, очень суровая, но крайне необходимая мера по обеспечению собственной безопасности разведки. И с этим надо считаться априори. Тем не менее процесс реабилитации и возвращения в строй профессионалов-разведчиков состоялся, и они смогли внести свой весомый вклад в повышение эффективности разведывательной деятельности.
А о том, что разведывательных материалов было достаточно, чтобы принимать адекватные политические решения, проиллюстрирую на ряде сообщений разведки
Упреждающий комментарий. 1. Ниже приводится всего лишь мизерная часть разведывательной информации, предшествовавшей заключению советско-германского договора о ненападении. То есть только то, что официально рассекречено, официально опубликовано в различных изданиях или как-то упомянуто в различных официальных публикациях и выступлениях официальных лиц, представляющих разведывательные службы. 2. Значительная доля приводимой ниже разведывательной информации поступала по каналам ГРУ, причем подавляющая ее часть исходила от источников, принадлежавших очень сильной нелегальной агентурной группе ГРУ в германском посольстве в Варшаве. 3. Одновременно приведены данные разведки НКВД.
1. Трансформация основной цели нацистской Германии— уничтожение СССР — в проектируемые некие планы руководства Третьего рейха стала четко прослеживаться в различных информационных материалах военной разведки и разведки НКВД еще с середины августа 1938 г. Об этом свидетельствуют, например, материалы ГРУ о совещании высшего командования вермахта в Ютеборге 19 августа 1938 г.
По данным ГРУ, речь шла о «переводе всего хозяйства Германии на службу военной политике и полной военизации страны», а также о том, что «Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы», что «ей нужны территории зерновой Украины» и что основная цель фюрера сформулирована как «борьба с Советами». До этого фюрер рассуждал, например, о тех же «территориях зерновой Украины» всего лишь в сослагательном наклонении — ах, если бы у Германии были бы такие территории, то рейх утопал бы в изобилии. Так он говорил еще осенью 1936 г. на очередном съезде нацистской партии. И вдруг, всего-то через два года, тон его заявлений резко изменился — от сослагательного наклонения ни хрена не осталось, появились категорические формулировки задач.
2. Первые признаки, конкретизирующие потенциальную возможность двухфронтового нападения на СССР, то есть одновременно со стороны Германии в союзе с Польшей и Японии, появились в советской разведывательной информации уже в самом начале октября 1938 г.
Еще 3 октября 1938 г. легендарный Р. Зорге («Рамзай») сообщил в Москву: «От военного атташе (подполковника Матцки. — А. М.) получил сведения о том, что после разрешения судетского вопроса следующей проблемой будет польская, но она будет разрешена между Германией и Польшей по-дружески в связи с их совместной войной против СССР».
Комментарий. Здесь следует иметь в виду следующее. В то время из Лондона были получены сведения о том, что в Германии началось подробное изучение возможностей «решения украинского вопроса» и что Гитлер дал германскому генеральному штабу указания начать подготовку к нападению на СССР. Создание «Великой Украины», которая состояла бы из населенных украинцами районов СССР и Польши, а также Закарпатской Украины, в то время рассматривалось гитлеровцами как важнейшая составная часть германской восточной политики. Сама же эта «Великая Украина» могла бы существовать, по их мнению, «лишь безоговорочно опираясь на Германию, в связи с чем она по существу превратилась бы в германского вассала». Нацистская дипломатия начала переговоры по «украинскому вопросу» с Польшей. Ее надежды на то, что удастся сговориться с тогдашним польским правительством о совместном выступлении против СССР, не были лишены оснований. Прецедент уже был. В связи с аншлюсом Австрии Польша стала особенно стремиться к захвату Литвы. И только резкое предупреждение СССР удержало ляхов от этой авантюры. Затем Польша решила вместе с Германией поживиться за счет Чехословакии. Еще с середины июня между польским послом Липским в Германии и Герингом начались переговоры о сотрудничестве, в том числе и военном, в деле «полного расчленения Чехословакии» и ее ликвидации. 27 сентября Бек дал послу в Берлине Липскому директиву договориться с Герингом о том, чтобы Польша заранее была информирована о начале Германией военной акции против Чехословакии. «Для вашей секретной информации сообщаю, — писал Бек, — что мы располагаем вооруженными силами, готовыми к действию. В зависимости от развития событий мы можем принять необходимые действия вслед за началом германо-чехословацкого конфликта». Ю. Липский согласовал со статс-секретарем МИД Германии Э. Вайцзекером конкретные действия обеих стран, в том числе и «военную демаркационную линию на случай польско-чешской войны».
Сразу же после мюнхенского сговора четырех держав, в полночь с 30 сентября на 1 октября, Польша предъявила Чехословакии ультиматум о немедленной передаче ей Тешинской области, а на следующий день начала ввод в Тешинскую область своих войск. Польские правящие круги за свои агрессивные действия получили даже похвалу гитлеровцев. В сущности же Германия и Польша заключили направленный против СССР военный союз на тот случай, если в результате оказания последним помощи Чехословакии в защите от нападения со стороны Германии и Польши они окажутся в состоянии войны с Советским Союзом. 30 сентября польское правительство поставило перед гитлеровцами вопрос о том, может ли оно рассчитывать на доброжелательную позицию Германии, если в результате предстоящего вторжения польских войск в Чехословакию возникнет вооруженный конфликт между Польшей и СССР. На следующий же день Липский писал в Варшаву об ответе, полученном им от Риббентропа: «В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную». При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь. Геринг также заверил Липского 1 октября, что «в случае осложнений с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии».
Вскоре встал вопрос о совместной агрессивной войне Германии и Польши против СССР. Риббентроп в беседе с польским послом Липским выдвинул 24 октября 1938 г. предложение об «общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией». Эти предложения предусматривали присоединение к Тоетьему рейху Данцига (с сохранением экономических льгот в Данциге для Польши); строительство Германией экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через польское Поморье; продление польско-германской декларации о дружбе и ненападении на 25 лет; гарантирование Германией польско-германской границы. Риббентроп предложил, чтобы, укрепив, таким образом, польско-германскую дружбу, обе страны проводили «общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта». Сильную заинтересованность в германо-польском сотрудничестве против СССР проявила также и Япония, вынашивавшая планы совместной войны трех стран против Советского Союза.
Польский посол в Москве В. Гжибовский утверждал в разговоре с вице-министром иностранных дел Польши Я. Шембеком, что «ослабление Советской России возрастает» и «русская проблема назревает». Гжибовский заявил, что Польша «должна иметь влияние на судьбу этой проблемы», напомнив, что в истории уже был момент, когда Польша имела «решающее слово в русских делах». Он привел также слова Пилсудского: «На Россию я пойду сам». Гжибовский высказался за восстановление польской границы 1772 г. Нацистская Германия не без основания считала, что — наравне с Италией и Японией — «в будущем германо-русском конфликте Польша будет естественным союзником Германии». Правда, урегулирование германо-польских противоречий, связанное с достижением сговора против СССР, оказалось, однако, делом непростым. Гитлеровская Германия, поднимая вопрос о дальнейшем укреплении германо-польской «дружбы», мыслила ее как полное подчинение Польши германскому господству. Если аннексия Германией Судетской области была первым шагом к захвату гитлеровцами всей Чехословакии, то присоединение к рейху Данцига рассматривалось гитлеровцами как проверка готовности Польши к такому сотрудничеству с Германией, которое означало бы добровольную капитуляцию. Характерно высказывание германского военного атташе в СССР генерала Кёстринга в беседе с литовским военным атташе: «Польша является клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время... Если Польша рассчитывает на помощь Германии в ее войне с СССР, то, во всяком случае, германские войска, вступив в "коридор" и в Силезию, оттуда никогда не уйдут».
Спесивые и не шибко-то умные ляхи едва ли не в буквальном смысле слова сгорали от нетерпения поучаствовать в агрессии против СССР. В декабре 1938 г. 2-й Отдел (военная разведка) ГШ Польши отмечал в своем докладе: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно подготовиться физически и духовно... Главная цель — ослабление и разгром России» Эти идиоты, а именно так называл правящую элиту и верхний эшелон власти великий поляк ХХ в. Пилсудский, никак не могли взять в толк простую истину: не пытайся рыть могилу другому — самого туда запихнут.
Чуть позже, 8 октября 1938 г. Р. Зорге сообщил о японо-германском соглашении об обмене разведывательной информацией об СССР, сопроводив эту информацию сведениями о том, что германский посол в Японии Отт и военный атташе Шолль уверены, что вслед за этим соглашением последует заключение специального военного пакта.
3. Из спецсообщения ГРУ «Проблема польско-германских отношений руководству наркомата ВМФ». 11 октября 1938 г.
В это спецсообщение вошли данные о том, что «после разрешения Германией Судетского кризиса очередной проблемой является польская», что «нанесение удара... по Польше планировалось уже с 1938 г.», что «Гитлер уверен, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германо-польский конфликт».
4. Сообщение агента ГРУ «Ариец» (советник посольства Германии в Польше Р. Шелия) о беседе с вице-директором политического департамента министерства иностранных дел Польши М. Кобыляньским. 18 ноября 1938 г.
Кобыляньский сказал: «Министр не может говорить так открыто, как могу говорить я. Вопрос о Карпатской Руси имеет для нас решающее значение. Вы видите, какое беспокойство вызывает этот вопрос в наших украинских областях. Мы подавляли и будем подавлять это беспокойство. Не делайте для нас невозможным проведение нашей политики. Если Карпатская Русь отойдет к Венгрии, то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Ге мании в походе на Советскую Украину. Если же Карпатская Русь остается очагом беспокойства, то такое выступление вы сделаете для нас невозможным. Поймите, о чем идет речь!»
5. Сообщение отдела печати министерства иностранных дел Польши германским корреспондентам в Польше. 28 ноября 1938 г. Добыто агентурным путем.
Нижеследующий комментарий носит доверительный характер и дается только германским корреспондентам. Он может быть использован лишь без ссылки на источник.
Напряжение между Польшей и Советским Союзом в течение прошлых месяцев достигло такого уровня, о котором не могла иметь полного представления общественность, так как ее внимание было слишком занято чехословацким кризисом. Признаками угрожающего напряжения в советско-польских отношениях служили заявления Литвинова Гжибовскому в сентябре месяце и крупная концентрация русских войск на восточной границе Польши. Опубликованная только что польско-советская декларация преследует лишь цель нормализации отношений. Польша в своей внешней политике всегда придерживалась той точки зрения, что участие Советского Союза в европейской политике излишне. Она и сегодня защищает эту точку зрения. Впрочем, польско-советская декларация является результатом советской инициативы».
б. Донесение Р. Зорге («Рамзай») в ГРУ ГШ РККА. 10 декабря 1938 г.
Германский посол Отт получил сообщение от лидеров национал-социалистской партии о том, что в ближайшее время между Японией, Италией и Германией будет заключен тройственный военный пакт. Он будет якобы направлен против Коминтерна, фактически же он будет направлен против СССР, но предусматривает также давление и на другие страны.
Примечание. Речь идет о следующем. Став на путь подготовки к войне за передел мира, агрессивные державы — Германия, Италия и Япония — считали необходимым превратить «антикоминтерновский пакт» в прямой военный союз трех держав. Особую заинтересованность в этом вопросе стала проявлять с начала 1938 г. Германия, которая вела активную подготовку к захвату Австрии, а затем Чехословакии. В донесении от 3 сентября 1938 г. Р. Зорге привел некоторые факты из истории подготовки тройственного пакта. По его данным, японский военный атташе в Берлине Х. Осима сообщил по телеграфу военному министру С. Итагаки, что «Риббентроп, после соответствующего согласования с итальянцами, сделал ему предложение о заключении трехстороннего политического и военного союза в связи с напряженным положением в Европе. Японский генеральный штаб и премьер-министр Каноэ не очень согласны идти на это, опасаясь быть вовлеченными в европейские дела. Они согласны только в том случае, если союз будет направлен против СССР. Тем не менее, оба почти склоняются». Во время мюнхенской конференции И. Риббентроп вручил министру иностранных дел Италии Г. Чиано проект тройственного пакта между Германией, Италией и Японией. В конце октября 1938 г. Риббентроп посетил Рим для ведения переговоров с Италией о заключении пакта. 2 января 1939 г. Чиано сообщил Риббентропу о согласии Италии подписать пакт. Японское правительство под различными предлогами затягивало, однако, ответ на предложение о заключении тройственного пакта. Эта затяжка отражала внутриполитическую борьбу в Японии по вопросу будущего направления японской агрессии. 12 марта 1939 г. Р. Зорге сообщал, что, по мнению германского посла в Японии Э. Отта, «японцы готовы в любой момент подписать пакт, полностью направленный против СССР». В апреле 1939 г. японское правительство известило правительства Германии и Италии о том, что оно согласно подписать пакт, направленный против СССР, но не считает возможным заключать пакт, направленный одновременно также против Англии, Франции и США. Такая позиция Японии вызвала недовольство правящих кругов Германии и Италии. Правительства этих стран, стремившиеся к переделу мира, добивались заключения тройственного союза, направленного не только против СССР, но также против Англии, Франции и США. Гитлер и Муссолини отклонили японские предложения об ограниченном действии договора. Учитывая позицию Японии, Германия и Италия подписали 22 мая 1939 г. двусторонний германо-итальянский договор о военном союзе («Стальной пакт»).
7. Сообщение агента ГРУ «Ариец» от 20 декабря 1938 г.
В министерстве иностранных дел в Берлине в настоящее время разрабатывается «германо-чехословацкий договор о протекторате». Здесь неизвестно, идет ли при этом речь о чисто германской инициативе, или же между Берлином и Прагой уже имели место переговоры относительно «протектората». Во всяком случае, разработка «договора о протекторате» является новым признаком того, что Берлин считает, что нынешнее урегулирование в Чехословакии не может быть сохранено. Эту точку зрения разделяет и наше представительство в Праге. Оно сообщило несколько дней назад в Берлин, что огромное большинство населения решительно отвергает нынешних лидеров Чехословакии Берана, Гаху, Хвалковского и других. Для берлинских политиков такие и подобные донесения означают лишь подтверждение высказывавшейся ими со времен Мюнхена точки зрения. Мы убеждены в том, что богемский котел продолжает оставаться очагом сопротивления и что его настоящий разгром еще предстоит. Нельзя поэтому считать события на чехословацком участке законченными. Скорее всего, они находятся еще в начальной стадии. Согласно преобладающей в официальных кругах Берлина точке зрения, первая волна.
8. Докладная записка наркома внутренних дел СССР Л. П. Берия от 21 декабря 1938 г.
Подчеркнув предварительно, что «особую ценность представляют документы, полученные после мюнхенского сговора. В них изучается положение, сложившееся в Европе после подписания соглашений. В них четко прослеживается позиция Англии, которая пыталась втянуть Германию и СССР в активные военные действия», об этой докладной впервые рассказал Л. Соцков на упомянутой выше пресс-конференции: «В докладной записке Сталину от 21 декабря 1938 года Лаврентий Берия сообщает о перехваченных агентурным путем документах. Среди них были донесения финских посланников в Лондоне, Париже, Варшаве о возможной германской экспансии на Восток и позиции правящих кругов Англии, Франции и Польши по этому вопросу. Так, 5 ноября финский посланник в Лондоне Гриппенберг сообщил в свой МИД: "Я слышал здесь мнение, что германская пропаганда за колонии на самом деле не имеет места, а является, как говорят англичане, дымовой завесой, за которой подготавливается осуществление планов в отношении Советской Украины. Сам Гитлер сказал французскому посланнику Франсуа Понсе, что он не помышляет о колониях", — говорится в документе. 25 ноября Гриппенберг донес о разговоре с членом английского правительства, что Англия и Франция не будут препятствовать германской экспансии на Восток. "Позиция Англии такова: подождем — увидим пока не возникнет большой конфликт между Германией и СССР", — отмечается в секретном документе».
9. Информация агента ГРУ «Арийца» о беседе с посланником Польши в Иране Я. Карша-Седлевским. 28 декабря 1938 г.
Карша-Седлевский, только что назначенный посланником Польши в Тегеране, сказал, что трудности, существующие в настоящее время в отношениях между Германией и Польшей, не следует считать особенно серьезными, тем более что в прошлом германо-польские отношения успешно преодолевали ряд таких кризисных моментов. Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом а Польша поддержит добровольно или ???вынужденно в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определенно стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Карша-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо, в конце концов, убедить и побудить также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов. Выполнению этой задачи он посвятит свою деятельность в течение будущих лет в Тегеране.
Примечание. Обратите внимание на категоричный тон нахального польского дипломата, которым он выражал практически абсолютную уверенность в том, что война Германии против СССР — не за горами. То, что ляхи мечтали поучаствовать в этой войне на стороне Германии, далеко не новость — об этом Москве было давно известно. Как уже отмечалось выше, в декабре 1938 г. 2-й Отдел (военная разведка) ГШ Польши отмечал в своем докладе: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно подготовиться физически и духовно... Главная цель — ослабление и разгром России». А ведь как отмечалось выше, немцы не были склонны особенно любезничать с Польшей. Выше уже приводилось высказывание германского военного атташе в СССР генерала Кёстринга в беседе с литовским военным атташе: «Польша является клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время... Если Польша рассчитывает на помощь Германии в ее войне с СССР, то, во всяком случае, германские войска, вступив в "коридор" и в Силезию, оттуда никогда не уйдут».
Но более пристальное внимание обратите на слово, которое в тексте информации специально поставлено в курсиве — это предвестник будущего не просто зоологического упрямства Польши в ее категорическом нежелании принять многократно предлагавшуюся помощь Советского Союза в отражении германской агрессии, а именно же умышленного зоологического упрямства, превосходившего известное качество всех ослов мира вместе взятых. Суть этого упрямства — сиречь на польском дипломатическом языке «вынужденной поддержки» Германии в ее агрессии против СССР, — лучше всех выразил римский папа Пий XII. Когда польский посол при Ватикане стал пускать неуместную слезу по поводу того, что-де западные державы ни хрена не помогли Польше в ее борьбе против Германии, глава католической церкви ответствовал: «Вспомните, как часто в истории церкви случалось, что Господь Бог использовал человека или целый народ в качестве заложника человечества, а затем бросал его в огонь, когда заложник выполнял свою роль».
10. Информация агента ГРУ «Арийца». 28 декабря 1938 г.
Еще до 26 декабря было известно, что 6 января Бек встретится по крайней мере с Риббентропом, но, возможно, также с Гитлером. 28 декабря в посольство поступил для ознакомления составленный в центре документ, озаглавленный: «Директивы для беседы Риббентропа с Беком». Основное содержание документа сводилось к следующему.
Во время запланированной на 6 января беседы прежде всего необходимо заявить, что нынешняя Германия, особенно после создания великогерманской империи, представляет собой и по отношению к Польше совершенно иную силу, нежели Германия прошлых лет. С германской точки зрения для Польши в настоящее время существует лишь одна великая держава, к которой она может примкнуть: это — Германия. Польше должно быть совершенно ясно, что со стороны Франции она не должна больше ожидать помощи, особенно после заключения германо-французского пакта о ненападении. В этой связи Польша должна понять, что она должна будет, с учетом более отдаленного будущего и принимая во внимание Германию, изменить свои отношения с Францией.
Комментарий. Речь идет о франко-германской декларации от 6 декабря 1938 г., текст которой ниже приводится. После мюнхенского сговора французское правительство продолжало политику сближения с нацистской Германией. 13 октября 1938 г. французский посол в Берлине А. Франсуа-Понсе в беседе со статс-секретарем МИД Германии Э. Вайцзеккером предпринял зондаж о возможности визита в Париж министра иностранных дел Германии И. Риббентропа. Он предложил рассмотреть в этой связи вопрос о заключении между Германией и Францией пакта о ненападении, соглашения о консультациях, а также соглашения по финансовым вопросам. Правительство фашистской Германии не было заинтересовано в заключении с Францией таких далеко идущих соглашений и решило ограничиться опубликованием декларации. Публикуемая франко-германская декларация явилась политическим соглашением, своего рода пактом о ненападении, перечеркнувшим, по существу, советско-французский договор о взаимной помощи 1935 г. Как писал позднее тогдашний французский посол в Польше Л. Ноэль, Ж. Бонне заявил ему в ноябре 1938 г. о своем намерении «денонсировать целиком и полностью соглашения, заключенные Францией на Востоке. Наряду с франко-польскими соглашениями он подразумевал под этим, безусловно, франко-советский пакт о взаимной помощи». По замыслу правящих кругов Франции, декларация, подписанная в итоге переговоров Бонне с Риббентропом, должна была обеспечить безопасность Франции, предоставив Германии свободу действий в Восточной Европе. «Сам Бонне в циркулярной записке всем послам заявлял, — писал позднее Поль Рейно, — что в результате этих переговоров у него сложилось впечатление, что отныне германская политика будет направлена на борьбу с большевизмом. Рейх дал понять о наличии у него стремления к экспансии в восточном направлении...» Подписание французским правительством этой декларации явилось поощрением агрессивных планов фашистской Германии, так как этот акт со стороны Франции, как отмечал Ноэль, укрепил у Риббентропа и Гитлера «мнение о том, что более ничего не остановит движения Германии на восток и что Польша в тот день, когда она подвергнется нападению, будет, в свою очередь, покинута Францией, как была покинута Чехословакия». Дальнейшее развитие событий показало всю близорукость тогдашней политики французского правительства. Франко-германская декларация, как и англо-германская декларация от 30 сентября 1938 г., не могла истолковываться Советским правительством иначе как полный отказ правящих кругов Англии и Франции от политики коллективной безопасности, коллективного отпора агрессии и как серьезная угроза формирования единого блока ведущих европейских держав на антисоветской основе. Это не могло не усилить и без того серьезных подозрений Сталина к политике Англии и Франции. Тем более если учесть, что во время французской «премьеры» Мюнхенского сговора с Гитлером, то есть в момент заключения б декабря 1938 г. франко-германской декларации (фактически пакта о ненападении, как и аналогичный пакт между Великобританией и Германией от 30 сентября 1938 г.), министр иностранных дел Франции Ж. Бонне тет-а-тет открыто заявил своему германскому коллеге Риббентропу: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет вашей»! На следующий день Сталин знал об этом.
Текст франко-германской декларации (пакт о ненападении):
«Гн Жорж Бонне, министр иностранных дел Французской Республики, и г. Иоахим Риббентроп, министр иностранных дел германского рейха, действуя от имени и по поручению своих правительств, при встрече в Париже 6 декабря 1938 г. согласились о нижеследующем:
1. Французское правительство и германское правительство полностью разделяют убеждение, что мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упрочения положения в Европе и поддержания всеобщего мира. Оба правительства приложат поэтому все свои усилия к тому, чтобы обеспечить развитие в этом направлении отношений между своими странами.
2. Оба правительства констатируют, что между их странами не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера, и торжественно признают в качестве окончательной границу между их странами, как она существует в настоящее время.
3. Оба правительства решили, поскольку это не затрагивает их особых отношений с третьими державами, поддерживать контакт друг с другом по всем вопросам, интересующим обе их страны, и взаимно консультироваться в случае, если бы последующее развитие этих вопросов могло бы привести к международным осложнениям.
В удостоверение чего представители обоих правительств подписали настоящую декларацию, которая немедленно вступает в силу. Составлено в двух экземплярах, на немецком и французском языках, в Париже 6 декабря 1938 г. Жорж Бонне. Иоахим фон Риббентроп».
Англо-германская декларация, подписанная 30 сентября 1938 г. в Мюнхене по инициативе британского премьера Н. Чемберлена, фактически представляла собой соглашение Англии и Германии о взаимном ненападении. За обязательство Германии о ненападении на Англию правительство Чемберлена фактически предоставляло фашистской Германии свободу действий в отношении стран Восточной Европы. Текст англо-германской декларации от 30 сентября 1938 г.:
«Мы, германский фюрер и канцлер и английский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и пришли к согласию о том, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы.
Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение (имеется в виду Мюнхенская сделка. — А. М.) англо-германское морское соглашение как символизирующие желание наших двух народов никогда более не воевать друг с другом.
Мы приняли твердое решение, чтобы метод консультаций стал методом, принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мира в Европе. А. Гитлер. Невиль Чемберлен».
Данциг. После того как Бек сразу же отклонил предложение о возвращении Данцига и облегчениях для транзита через коридор, в настоящее время с германской стороны не проявляют интереса к постановке этого вопроса. Его можно было бы оставить в покое до тех пор, пока он не будет автоматически решен в рамках широкого генерального урегулирования на Востоке. Поэтому рекомендуется данную тему с нашей стороны вообще не затрагивать. Если Бек коснется ее, то об этом следует говорить в общих чертах.
Мемель. Польша должна будет принять к сведению, что в ближайшее время Мемельская область будет полностью преобразована в национал-социалистском духе. При этом все экономические интересы Польши, в частности интересы польского судоходства, будут соблюдаться. Во всяком случае, желательно, чтобы Польша отказалась от всех попыток завоевать влияние в Литве, так как Литва рассматривается как область, находящаяся под германским влиянием.
Меньшинства. В обращении с германским меньшинством в Польше должны будут применяться принципиально новые положения. Это относится в первую очередь к следующим секторам (следует длинный перечень: язык, школа, церковь, экономические права и т. д.).
Прикарпатская Русь. Поскольку Германия и Италия положили в основу своих действий этнографический принцип, он должен был бы быть применен также к Венгрии, территориальные притязания которой поэтому не могли бы быть полностью удовлетворены. Ревизия Венского арбитража, к которой стремились Венгрия и Польша, явилась невозможной, поскольку не было повода для ревизии и поскольку вынесенное решение не могло пересматриваться спустя лишь несколько дней после его принятия. Опасение Польши, что Германия намерена превратить Прикарпатскую Русь в зародыш великоукраинского государства, не имеет под собой основания. Германия уже дала соответствующие указания, с тем чтобы не вызывать подобного впечатления. Прикарпатская Русь сохранит свою самостоятельность в рамках Чехословакии и не будет играть никакой роли в международной политике».
11. Информация одного из агентов ГРУ (журналиста по профессии) о содержании беседы с генеральным секретарем германского общества по изучению Восточной Европы В. Маркертом. 19 января 1939 г.
Д-р Маркерт сказал, что в ноябре и декабре 1938 г. в официальных кругах Берлина господствовали неприязненные в отношении Польши настроения. Как полагали влиятельные органы, наступил момент для окончательного выяснения германо-польских отношений и для разъяснения польскому правительству, что Польша должна в будущем во всех отношениях уважать положение Германии как великой державы, соответственно с этим подчиняться концепциям германской внешней политики и как во внутриполитическом плане, так и во внешнеполитических вопросах не предпринимать ничего такого, что противоречило бы германской позиции по вопросу взаимоотношений между Варшавой и Берлином. Эта энергичная германская позиция в отношении Польши отражала стремление влиятельных германских органов при всех обстоятельствах ускорить столкновение с Москвой и в этих целях обеспечить в лице Польши союзника против Советского Союза. Гитлер в то время находился почти исключительно под влиянием Риббентропа и Розенберга, которые оба выступали за войну против Советского Союза, используя постановку украинского вопроса. К тем кругам, которые, исходя из политических и военных соображений, скептически оценивали вероятный исход военного столкновения между Германией и Советским Союзом, почти не прислушивались.
Решительный поворот в оценке политической обстановки и шансов в войне в Восточной Европе наступил, кажется, где-то около рождества. После длительного пребывания в Оберзальцберге Гитлер заявил, что решение восточных вопросов не носит срочного характера и нужно время для его основательной подготовки. Этот поворот произошел не случайно. В Берлине сложилось впечатление, что следует серьезно отнестись к тому, что Муссолини ставит средиземноморский вопрос, и что в связи с этим вполне возможен конфликт с западными державами. На этот случай, при котором Германия сотрудничала бы с Италией, требовалось обеспечение на Востоке и, следовательно, поддержание курса на договоренность с Польшей. Поэтому в соответствии с указанием Гитлера Риббентроп решил провести назначенные на 3 и 6 января в Берхтесгадене и Мюнхене встречи с польским министром иностранных дел в таком тоне и в такой форме, которые гарантировали бы поддержание нормальных и дружественных отношений между Берлином и Варшавой.
В ходе своего двухчасового монолога Гитлер обрисовал польскому министру иностранных дел картину европейской обстановки с особым учетом германских интересов в отношении Польши. Гитлер не касался в этой беседе ни данцигского вопроса, ни положения немецкой национальной группы в Польше. В то же время Гитлер делал ударение на колониальном вопросе, который он после выступления Италии считает актуальным и созревшим для решения.
Лишь в беседах Бека с Риббентропом в Мюнхене были затронуты все те проблемы, которые в течение последних месяцев осложняли германо-польские отношения. В чрезвычайно предупредительной манере Риббентроп, например, указал на нетерпимое положение в связи с польской политикой в отношении немецкого национального меньшинства. Бек ответил на это ни к чему не обязывающими заявлениями. В целом о переговорах в Берхтесгадене и Мюнхене можно сказать, что в их ходе германская сторона по тактическим соображениям оставила открытыми и нерешенными все проблемы германо-польских отношений. Может быть, с германской стороны играло также роль опасение, что Польша под массированным германским давлением может быть оттеснена в объятия Советского Союза и Франции. В этом отношении польско-советская декларация от 27 ноября 1938 г. произвела во влиятельных берлинских органах сильное впечатление.
Инициатива в вопросе о визите Риббентропа в Варшаву принадлежит польской стороне. Во время пребывания в Берхтесгадене и Мюнхене Бек неоднократно говорил о том, сколь полезным для него и для его политики был бы визит германского министра иностранных дел в Варшаву. Риббентроп, без воодушевления и, не проявляя интереса, согласился после этого поехать в Варшаву 25 января 1939 г. В Берлине хорошо знают, что варшавская встреча не будет иметь большого политического значения. Однако для того, чтобы продемонстрировать мировой общественности дальнейшую нормализацию и углубление германо-польских отношений, Риббентроп намеревается представить в Варшаве проект германо-польского соглашения по вопросам культуры, который сейчас разрабатывается в Берлине. Соглашение должно быть подписано в Варшаве Риббентропом и Беком.
12. Донесение Р. Зорге («Рамзай») в ГРУ ГШ РККА. 23 января 1939 г.
Получил сведения, что военные раскололись на три основные группы. Первая группа требует стремительной войны с Китаем до тех пор, пока весь Китай не будет захвачен и из Китая не будут изгнаны все иностранные державы. Вторая группа, представляющая Квантунскую армию, требует мира с Китаем и сосредоточения внимания на войне с СССР. Третья группа, к которой принадлежат Итагаки, Тэрауци и другие, выражает желание прекратить операции в Южном и Центральном Китае, сохранив за собой лишь Северный Китай и Монголию как базу развертывания войны против СССР. К этой группе принадлежат также Хиранума и другие члены правительства. Главная трудность состоит в сопротивлении радикальных групп, которые боятся восстания в случае отказа от завоеваний в Китае. Считают, что единственный путь избежать внутренних противоречий — отвлечь внимание радикальных групп на СССР.
13. Донесение Р. Зорге («Рамзай») в ГРУ ГШ РККА. 23 января 1939 г.
В тот же день Зорге направил в Москву еще одну телеграмму следующего содержания: «Я не думаю, что эта политика отвлечения внимания на войну с СССР уже претворяется в жизнь. Посол Отт считает, что Итагаки стоит за продвижение на север от Китая. Майор Шолль сообщил послу Отту о растущем мнении в генеральном штабе за действия в северном направлении и ускорении организации армейских групп в Маньчжурии. Он считает, что это указывает на новую подготовку против СССР. На это отклонение в политике также указывает тревога по рыболовному вопросу. Даже иностранцы всех наций считают, что на севере что-то должно случиться. Но я и другие думаем, что это не означает подготовку войны с СССР так как японцы не в состоянии затевать войну сейчас, когда они с трудом удерживаются в Китае. Я полагаю, что японцы весной пойдут на военные провокации, которые приведут к местным инцидентам. Это будет сделано для того, чтобы отвлечь радикальные группы от войны в Китае, что диктуется необходимостью противодействия с той целью, чтобы не показать своей слабости».
Комментарий. В ноябре 1938 г. японское правительство обратилось к советскому правительству с предложением начать переговоры о пересмотре советско-японской рыболовецкой конвенции 1928 г. и заключения новой конвенции на основе японского проекта 1936 г., ухудшавшего для СССР условия существовавшей рыболовной конвенции. При этом японское правительство обосновывало свои требования ссылками на Портсмутский договор 1905 г. 28 ноября 1938 г. нарком иностранных дел СССР передал японскому послу официальный ответ советского правительства на предложения Японии о заключении новой рыболовной конвенции. В нем указывалось, что из статьи XI Портсмутского договора для СССР не вытекает каких-либо обязательств ни в отношении количества предоставляемых японским подданным рыболовецких участков, ни в отношении условий сдачи в аренду этих участков и что и то и другое может быть предметом лишь «полюбовного соглашения» между сторонами. В то же время нарком обратил внимание на нарушения Японией Портсмутского договора, выразившиеся в том, что Япония оккупировала Северо-Восточный Китай, держит там огромную армию, приступила к строительству укреплений на Сахалине и стала чинить препятствия для советских судов в проливе Лаперуза. «Не может считаться терпимым такое положение, — сказал нарком, — при котором японское правительство, нарушая свои собственные обязательства в отношении СССР, настаивало бы не только на выполнении последним своих обязательств, но и на удовлетворении требований Японии, выходящих за пределы этих обязательств». В заключение нарком заявил, что советское правительство согласно приступить к переговорам о новой рыболовной конвенции лишь после того, как японское правительство выполнит свое обязательство о гарантировании платежей за КВЖД. До тех пор советское правительство соглашалось только на заключение временного рыболовного соглашения сроком на один год. Одновременно СССР заявил о решении изъять по стратегическим соображениям около 400 рыболовных участков, ранее предоставлявшихся японцам для эксплуатации. 13 декабря 1938 г. обе стороны приступили к обсуждению условий временного соглашения. Во время переговоров японская печать начала кампанию против Советского Союза, обвиняя его в «нарушении прав» Японии. Стали раздаваться неприкрытые угрозы против СССР. В феврале — марте 1939 г. переговоры о заключении рыболовного соглашения достигли наивысшего напряжения. 14 февраля 1939 г. нижняя палата японского парламента приняла решение, обязывающее правительство принять все меры по охране интересов Японии. Японские дипломаты не скрывали возможности военного конфликта между СССР и Японией и зондировали позицию своих возможных союзников. Вот откуда такое стремление японцев к военному пакту с Германией. Однако советское правительство заняло твердую позицию, заявив, что СССР будет рассматривать попытку «свободного лова» рыбы в советских водах как нападение на Советский Союз со всеми вытекающими отсюда последствиями. В конечном счете 2 апреля 1939 г. сторонами был подписан протокол о продлении рыболовной конвенции на один год, но на условиях, предложенных советским правительством. См. также комментарий к п. № ???.
14. Сообщение одного из агентов ГРУ о содержании беседы с послом Германии в Польше Г. Мольтке. 13 февраля 1939 г.
Мольтке поинтересовался моим мнением о состоянии германо-польских отношений после визита Риббентропа в Варшаву. Состоялся следующий разговор.
Я. У меня складывается впечатление, что германо-польские отношения оставляют желать много лучшего. Польша явно пользуется моментом, когда взоры немцев повернуты в сторону Запада, с тем чтобы в самых разных сферах, например в вопросе о национальных меньшинствах, усиленно проводить антигерманскую политику. Я думаю, что в германо-польских отношениях, с нашей точки зрения, не будет в дальнейшем прогресса. Кажется, что и визит Риббентропа не принес никаких успехов в этом отношении.
Мольтке. Имперский министр иностранных дел прибыл в Варшаву, не имея твердой программы. У него не было и определенных намерений. Учитывая это, было бы неправильно ожидать от его варшавского визита нового этапа в германо-польских отношениях.
Я. Может быть, это и верно, но, несмотря на это, варшавский визит имперского министра иностранных дел дал возможность активизировать германо-польские отношения. Например, из высказываний министра перед представителями германской прессы я вынес впечатление, что поднимался вопрос о присоединении Польши к антикоминтерновскому пакту, по крайней мере, в форме намека, и что министр Бек высказался по этому вопросу отрицательно.
Мольтке. Вы заблуждаетесь. Имперский министр иностранных дел во время бесед с Беком вообще не касался этого вопроса. Кроме того, польская позиция в отношении борьбы с коммунизмом ясна.
Я. Будет ли достаточно этой ясной польской позиции и на тот случай, если произойдет столкновение между Германией и Россией? По моему мнению, Польша 27 ноября 1938 г., когда осложнения на Востоке, казалось, стали актуальными, дала понять в польско-советской декларации, что она не станет активно поддерживать Германию против Советского Союза.
Мольтке. Декларация от ноября 1938 г. не имеет значения и в этом смысле понимается так же и в Берлине. Обстановка полностью ясна. Мы знаем, что Польша в случае германо-русского конфликта будет стоять на нашей стороне. Это совершенно определенно.
15. Сообщение одного из агентов ГРУ о беседе с военным атташе Германии в Польше К. Химером. 27 февраля 1939 г.
27 февраля 1939 г. я имел беседу с военным атташе германского посольства в Варшаве полковником Химерам по вопросу о данцигских событиях. Во время беседы Химер рассказал мне, что недавно он вместе с другими военными атташе был принят в Берлине Гитлером. Из замечаний Гитлера об общей политической обстановке и о намерениях Германии он, Химер, вынес впечатление, что Германия вместе с Италией планирует акцию против западных держав. В отличие от чешской акции прошлого года Гитлер не говорит о своих нынешних планах. Тем самым он хочет не допустить того, чтобы многомесячная открытая дискуссия о германских планах нервировала население Германии, чтобы преждевременно включилась в дело заграница и, наконец, чтобы сведущие и несведущие могли выступать со своими сомнениями, предупреждениями и контрпредложениями. Такие методы лишь ослабляли бы германскую ударную силу. Гитлер заявит о предстоящей акции лишь тогда, когда он будет в состоянии нанести удар на следующий же день.
16. Записка о содержании речи рейхсканцлера Германии А. Гитлера на совещании представителей военных, экономических и партийных кругов Германии. Источник — информатор советской внешней разведки Петер Клейст, с которым работали под «чужим флагом». 8 марта 1939 г.
В среду, 8 марта, у фюрера состоялось совещание, на котором присутствовали ответственные представители военных, экономических и партийных кругов. Кроме вышеупомянутых лиц присутствовал гаулейтер Бюркель, представляющий «Австрию».
Сначала обсуждались экономические вопросы и вопросы рабочей силы. Затем выступил фюрер. Вначале он сказал, что четырехлетний план является последним прибежищем. Насущная проблема для немецкого народа — обеспечить себя источниками сырья, необходимого для его благосостояния. Кроме того, для того чтобы немецкий народ мог пользоваться этим благосостоянием, должны быть полностью истреблены его враги: евреи, демократии и «международные державы». До тех пор, пока эти враги располагают хотя бы малейшими остатками власти в каких-либо частях мира, они будут представлять угрозу мирному существованию немецкого народа.
В этой связи положение в Праге становится нетерпимым. Кроме того, Прага нужна как средство доступа к сырью. В соответствии с этим отданы приказы о том, чтобы через несколько дней, не позднее 15 марта, Чехословакия была оккупирована войсками.
Затем последует Польша. Нам не придется ожидать тут сильного сопротивления. Господство Германии над Польшей необходимо для того, чтобы снабжать Германию сельскохозяйственными продуктами и углем Польши. Что касается Венгрии и Румынии, то они, безусловно, относятся к жизненно необходимому пространству Германии. Падение Польши и оказание соответствующего давления, несомненно, сделают их сговорчивыми. Тогда мы будем полностью контролировать их обширные сельскохозяйственные ресурсы и нефтяные источники. То же самое можно сказать о Югославии. Это план, который будет осуществлен до 1940 г. И тогда Германия станет непобедима. В 1940 и 1941 гг. Германия раз и навсегда сведет счеты со своим извечным врагом — Францией. Эта страна будет стерта с карты Европы. Англия — старая и хилая страна, ослабленная демократией. Когда Франция будет побеждена, Германия с легкостью установит господство над Англией и получит тогда в свое распоряжение богатства и владения Англии во всем мире.
Таким образом, впервые объединив континент Европы в соответствии с новой концепцией, Германия предпримет величайшую за всю историю операцию: используя британские и французские владения в Америке в качестве базы, мы сведем счеты с «еврейскими королями доллара» в Соединенных Штатах. Мы уничтожим эту еврейскую демократию, и еврейская кровь смешается с долларами. Еще сегодня американцы могут оскорблять наш народ, но настанет день, когда они, хотя и слишком поздно, горько раскаются в каждом слове, произнесенном против нас. Среди присутствовавших некоторые отнеслись к этому восторженно, тогда как другие, по-видимому, проявили значительно меньше энтузиазма.
Комментарий. Обратите внимание на то, что разведывательная информация конкретизирует агрессивные планы Гитлера, включая и очередность этапов агрессивных действий.
17. Сообщение одного из агентов ГРУ о беседе с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом.
13 марта 1939 г.
Беседовал с сотрудником бюро Риббентропа советником д-ром Клейстом относительно Чехословакии. Клейст сказал, что 6 марта 1939 г. Гитлер принял решение ликвидировать оставшуюся часть Чехословакии. В последующие дни были приняты соответствующие меры с целью осуществления этой акции. В принятии этого решения Гитлером две причины имели определяющее значение:
1. Принятое в Мюнхене решение чехословацкого вопроса рассматривалось с самого начала с точки зрения политики рейха как неудовлетворительное. За отделением Судетской области должна была при подходящем случае последовать ликвидация остальной части Чехословацкого государства.
2. Политическая ситуация в Восточной и Центральной Европе после мюнхенского соглашения показала, что позиция Германии в этом географическом районе далеко не так обеспечена и крепка, как это желали бы видеть в Берлине. Выяснилось, что политический вес Великогермании недостаточен для того, чтобы соседние Германии на востоке и юго-востоке государства добровольно и автоматически поставить под командование Берлина.
В Праге стали заметными новые проявления воли к сопротивлению германской политике. В Венгрии и Румынии развитие протекало не так, как этого хочется Берлину. Наконец, внешне и внутриполитическое развитие событий в Польше приняло совершенно нежелательные с точки зрения берлинской политики формы. Это состояние необходимо было устранить, если хотели провести во взаимодействии с Италией предстоящую акцию против Запада, имея абсолютно обеспеченный Восток.
Поскольку первый этап координированных германо-итальянских действий против Запада запланирован уже на май 1939 г., необходимо путем ликвидации оставшейся части Чехословакии создать в самом срочном порядке такое положение в Восточной и Центральной Европе, которое окончательно исключало бы все источники опасности для Германии в перспективе предстоящей схватки на Западе. Акция против Чехословакии преследует в первую очередь цель создания путем территориальных изменений (присоединение Чехии к Германии, создание Словакии под исключительным влиянием Германии) такой ситуации, которая поставила бы соседние с Германией государства под угрозу, при которой Германия получила бы возможность путем принуждения оказывать на них влияние и осуществлять свою экспансию и которая лишила бы их возможности проводить в какой-либо форме антигерманскую политику. После осуществления запланированных территориальных изменений мы будем иметь в своих руках Венгрию, Румынию и Югославию. Военная угроза Польше со словацкой стороны исключит также ответные действия Польши в случае военных осложнений на Западе. Доступ Германии к венгерской пшенице и румынской нефти на будущее гарантирован. Вполне возможно, что будут приняты определенные меры по обеспечению безопасности Германии на северо-востоке. В результате присоединения Мемеля к рейху можно было бы заполучить в свои руки Литву и твердо стать на ноги также в Прибалтике. По мнению политического руководства рейха, в результате стабилизации таким путем Востока будет создан прикрытый тыл для столкновения на Западе.
Таким образом, проектируемые сейчас меры на Востоке и Юго-Востоке служат лишь делу подготовки акции против Запада. В мае начнется колониальная кампания Германии и Италии против Франции. В Берлине надеются сломить Францию, осуществляя это отдельными этапами и по возможности мирным путем, и добиться тем самым господствующего положения Германии в Европе. В ходе дальнейшего осуществления германских планов война против Советского Союза остается последней и решающей задачей германской политики. Если раньше надеялись заполучить Польшу на свою сторону в качестве союзницы в войне против Советского Союза, то в настоящее время Берлин убежден, что Польша по своему нынешнему политическому состоянию и территориальному составу не может использоваться против Советского Союза в качестве вспомогательной силы. Очевидно, Польша должна быть вначале территориально разделена (отделение областей, принадлежавших ранее Германии, и образование западно-украинского государства под германским протекторатом) и политически организована (назначение надежных с германской точки зрения руководителей Польского государства), прежде чем можно будет начать войну с Россией при помощи Польши и через Польшу. И с этой точки зрения территориальные изменения в связи с акцией против Чехословакии имеют важнейшее значение.
Далее Клейст сказал, что, работая в бюро Риббентропа специальным референтом по украинским вопросам, он в течение недели (с 6 по 11 марта) по поручению Риббентропа готовил для Гитлера материалы по украинским проблемам в связи с акцией против Чехословакии. В своих памятных записках и сообщениях Гитлеру, сказал Клейст, я испробовал все, чтобы спасти Карпатскую Украину. Я указывал на важное значение, которое имеет Карпатская Украина в связи с германскими планами на Востоке. Я обращал внимание на то, что возмущение украинцев Германией должно быть огромным, если мы отдадим Карпатскую Украину Венгрии. Наконец, я указал на то, что мы не можем вдруг сразу порвать с украинцами, после того как мы до этого, особенно в результате образования Карпатской Украины, пробудили в них самые большие надежды на помощь и поддержку со стороны Германии. На Гитлера эти аргументы не произвели впечатления. Как сообщил мне Риббентроп, Гитлер на все это лишь заявил: «Это трагично, но неизбежно». По словам Риббентропа, Гитлер выступил также против мнения, что он якобы каким-либо образом уже заангажировался в украинском деле. Гитлер будто бы сказал: «Если бы я связался с украинцами и с их политическими планами, то в Вене не было бы принято третейского решения, которое сделало Карпатскую Украину нежизнеспособной».
На мой вопрос, не выпустил ли Гитлер совершенно из рук украинскую карту, занимая такую позицию, Клейст ответил: «Гитлер, очевидно, позже намерен снова ввести в немецкую игру украинскую карту, когда будут осуществляться германские планы на Востоке. Он думает, вероятно, что украинцы снова присоединятся к нам, так как при любых обстоятельствах они зависят от германской помощи». Это толкование слов Гитлера подтверждается следующим фактом. К памятной записке для Гитлера я приложил в качестве дополнения карту из украинского атласа, на которой была обозначена будущая империя Великой Украины. Гитлер, как сообщил мне Риббентроп, отложил эту карту в сторону со словами: «Все это пока еще мечты». Если он говорит «еще», то, вероятно, думает, что позже они однажды должны стать действительностью.
18. Спецсообщение ГРУ № 143463 сс от 23 марта 1939 г.
О событиях в Восточной Европе.
...По заслуживающим внимания сведениям, исходящим из германских дипломатических кругов в Варшаве, Германией намечаются следующие мероприятия:
1. Реакция Англии оценивается Берлином более слабой, чем это ожидалось, а потому Германия решила расширить свои действия в Восточной Европе присоединением Клайпеды и ударом по Румынии.
2. Германский военно-воздушный атташе в Варшаве полковник Герстенберг по приказанию Геринга выезжает 24.3. в Бухарест с более серьезным ультиматумом к Румынии. Нажим на Кароля намечено производить вплоть до капитуляции.
3. В связи с легкостью успеха в Чехословакии и Литве изменяется последовательность действий, и вместо нажима на Запад решено ликвидировать сопротивление поляков. Польша в случае возможного соглашения между СССР, Францией и Англией должна остаться на стороне Германии, за что ей обещаются некоторые территориальные прирезки.
19. Информация одного из агентов ГРУ о содержании беседы с начальником восточного отдела верховного командования германской армии майором Кинцелем. Конец марта 1939 г.
При докладе этой информации Сталину руководство ГРУ акцентировало внимание на том, что Кинцель выразил сомнение в том, что русские смогут оказать большую материальную помощь Польше, «так как у них, очевидно, очень скоро начнутся серьезные дела с Японией». В информации для руководства были приведены также и следующие высказывания Кинцеля: «Япония отнюдь не считает, что понесла поражение на озере Хасан. Японцы не были заинтересованы в обострении боев. Поэтому они и отдали приказ ограничиваться только необходимой обороной. Но уже ее оказалось достаточно для того, чтобы отразить русских без остатка. Японцы чувствуют себя значительно сильнее. Они хотят теперь так или иначе скорее покончить с делами в Китае, чтобы затем сильно ударить по русским. Это может наступить скоро. Тогда, пожалуй, у русских пропадет охота вмешиваться в дела Европы. Следовательно, поляки остались бы довольно одинокими».
Комментарий. Стало очевидно, что по крайней мере на тот момент нацистское руководство намеревалось использовать активность японской армии в целях отвлечения Москвы от ситуации вокруг Польши.
20. Информация разведки НКВД. Первая половина апреля 1939 г.
В этой информации сообщалось, что Гитлер подписал документ с кодовым названием «Вайс», содержавший план и сроки (август 1939 г.) нападения на Польшу.
21. Донесение Р. Зорге («Рамзай») в ГРУ ГШ РККА. 9 апреля 1939 г.
Осима опять поднял вопрос о военном пакте, потребовав ответа от японского правительства. После долгого обсуждения Япония решила согласиться на военный пакт направленный только против СССР. Некоторые группы военных настаивали на пакте, направленном также против демократических стран, но остались в меньшинстве. Германия и Италия настаивали на военном пакте против Англии, но японские морские круги, близко стоящие к трону, решительно выступили против этого. Посол Отт узнал в министерстве иностранных дел, что японцы не пойдут на то, чтобы окончательно утратить хорошее отношение со стороны Америки, согласившись присоединиться к пакту против демократических стран. Посол Отт считает, что Японию все-таки заставят присоединиться к этому пакту.
22. Информация одного из агентов ГРУ о содержании беседы с германским военно-воздушным атташе в Польше полковником Герстенбергом. 21 апреля 1939 г.
Герстенберг рассказал, что «фюрер в своих ночных разговорах за последнее время все чаще и чаще упоминает о возможности договора с Москвой. Это был бы для нас выход. Влиятельные круги Берлина уверены в том, что примирение с Советским Союзом возможно. Постепенно становится ясным, что мы нуждаемся в Советском Союзе, как в военной, так и в экономической опоре на Востоке, если хотим сводить наши крупные счеты с Западом. Быть может, Москва ждет от нас голубя мира. Антикоминтерновский пакт не является для нас проблемой. Японцы доказали свое бессилие в Китае, они получат от китайцев еще такую баню, что у них исчезнут и зрение, и слух. И вот ради таких союзников Германия пожертвовала китайским рынком сбыта. Так что с точки зрения и этой перспективы в нашей политике должно произойти изменение. Решающим остается соглашение с Советским Союзом».
23. Сообщение одного из агентов ГРУ о беседе с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом. 2 мая 1939 г.
Имел продолжительную беседу с доктором Клейстом, ближайшим сотрудником Риббентропа. Клейст нарисовал следующую картину политического положения. По собственным словам Гитлера, сказанным им несколько дней тому назад Риббентропу, Германия переживает в настоящий момент этап своего абсолютного военного закрепления на Востоке, которое должно быть достигнуто с помощью жестоких средств и невзирая на и идеологические оговорки. За беспощадным очищением Востока последует «западный этап» который закончится поражением Франции и Англии, достигаемым политическим или военным путем. Лишь после этого станет возможным великое и решающее столкновение с Советским Союзом и будет осуществим разгром Советов.
В настоящее время мы находимся еще на этапе военного закрепления на Востоке. На очереди стоит Польша. Уже действия Германии в марте 1939 г. — создание протектората в Богемии и Моравии, образование словацкого государства, присоединение Мемельской области — были не в последнюю очередь направлены против Польши и заранее рассматривались как антипольские акции. Гитлер понял примерно в феврале этого года, что прежним путем переговоров Польшу нельзя привлечь на свою сторону. Таким образом он решил что необходимо силой поставить Польшу на колени. Узкому кругу доверенных лиц Гитлера было известно, что последнее германское предложение Польше было сделано в твердом убеждении, что оно будет ею отвергнуто.
Краткий комментарий. Германские предложения Польше, изложенные 21 марта 1939 г. И. Риббентропом польскому послу Ю. Липскому, сводились к следующему: Данциг в качестве самостоятельной единицы вновь входит в состав Германии. Германия получает право на строительство экстерриториальной железнодорожной линии и автострады, которые связывали бы Германию с Восточной Пруссией. В телеграмме германскому послу в Варшаве от 23 марта 1939 г. Риббентроп указывал, что польскому правительству можно заявить, что международное положение Польши в результате передачи Германии Данцига укрепится, а также, что Германия и Польша могут проводить единую восточную политику, так как интересы обеих стран по «защите от большевизма совпадают». [Имелась в виду декларация о дружбе и ненападении между Германией и Польшей, подписанная в Берлине 26 янбаря 1934 г.] 26 марта 1939 г. Липский передал Риббентропу меморандум польского правительства, в котором отклонялись изложенные германские предложения. 28 апреля 1939 г. Германия, ссылаясь на отказ польского правительства принять немецкие предложения, аннулировала германо-польскую декларацию 1934 г. о дружбе и ненападении. В данном случае имеется в виду речь Гитлера в рейхстаге 28 апреля 1939 г., в которой он подверг критике версальскую систему договоров и пытался оправдать захват Австрии и Чехословакии, а также заявил, что мюнхенское соглашение не решило всех вопросов, связанных с перекройкой европейских границ. Гитлер объявил о денонсации англо-германского морского соглашения 1935 г., заявив в то же время о желании установить дружественные отношения с Англией при условии, если с ее стороны будет проявлено известное понимание интересов Германии. Гитлер сообщил также об отклонении польским правительством немецких предложений об «урегулировании» разногласий между Германией и Польшей, а также об аннулировании Германией польско-германской декларации о дружбе и ненападении 1934 г.
28 апреля 1939 г. поверенный в делах Германии в Польше передал в министерство иностранных дел Польши германский меморандум от 27 апреля 1939 г., в котором говорилось, что Польша в результате ее вступления в союзные отношения с Англией, аннулировала германо-польскую декларацию 1934 г. Кроме того, германское правительство в этом меморандуме выразило сожаление, что польское правительство отклонило немецкое предложение об «урегулировании» вопроса о Данциге и об установлении окончательной польско-германской границы. 5 мая 1939 г. польское правительство дало ответ на германский меморандум. В польском ответе опровергалось утверждение германского правительства о том, что англо-польское коммюнике о взаимном предоставлении гарантий будто бы является несовместимым с германо-польской декларацией 1934 г. Вместе с тем польское правительство выразило готовность начать переговоры о новом договорном урегулировании германо-польских отношений, исходя из принципа добрососедства.
Гитлер и Риббентроп были убеждены в том, что по соображениям внутренней и внешней политики польское правительство не сможет согласиться с германскими требованиями. Только по этой причине в германское предложение ничтоже cумняшеся вставили пункт о немыслимой самой по себе гарантии неприкосновенности границ Польши в течение 25 лет. Расчет был правильным. В результате отказа Польши мы смогли практически и избавиться от германо-польского пакта о ненападении и получили по отношению к ней свободу рук. Если развитие пойдет в соответствии с германскими планами и если Польша добровольно капитулирует в ближайшие недели, что мы вряд ли можем предположить то в июле — августе она по вернется военному нападению. Польский генеральный штаб считается с возможностью военных действий осенью, после уборки урожая. Действуя внезапно, мы надеемся смять Польшу и добиться быстрого успеха. Больших масштабов стратегическое сопротивление польской армии должно быть сломлено в течение 8 — 14 дней. Нападение на Польшу должно вестись в полную силу одновременно с германской восточной границы, из Словакии, Карпатской Украины и Восточной Пруссии и, по мнению германского генерального штаба, должно привести к полному успеху. Польские очаги сопротивления, которые останутся и которые, несомненно, будут еще возникать по всей стране, и не в малом количестве, должны подавляться в ожесточенной, но уже не имеющей международного значения малой войне.
Завершение подготовки Германии к войне против Польши приурочено к июлю — августу. К мерам военного характера приступили лишь не давно. Они проводятся основательно и в полном объеме при строжайшем соблюдении маскировки. Политико-пропагандистская подготовка против Польши еще только-только начинается. В настоящее время подбирается материал для пропагандистской атаки против Польши. На первом плане — следующие темы: под девизом «Польша — второе мозаичное государство» следует заклеймить роковую политику террора, осуществляемую Польшей в национальном вопросе; под девизом «Польша — государство реакции и упадка» будут показаны нищета польских крестьян, культурная отсталость страны, феодальный способ ведения хозяйства, ведущий к упадку, и голодное прозябание польского населения; под девизом «Паразиты у власти» будет показано разложение господствующей в Польше верхушки, продажность польских руководителей, их декадентство и классовая оторванность от широких масс. Разрабатываются и другие, подобные этим темы. Они должны быть сведены в тезисы и лозунги и в надлежащее время опубликованы в прессе. Цель этой кампании — воздействовать на мировую общественность и польское население. Надо будет добиться раскола польской нации и инсценировать обусловленный классовым содержанием мятеж против политического руководства. Кто должен будет играть польскую роль Бенеша, нам еще пока не ясно. Рыдз-Смиглы, пожалуй, не подойдет для этого. В остальном подготовка пропагандистского наступления против Польши займет около двух месяцев.
Идеальным было бы, если бы конфликт с Польшей не был открыто вызван со стороны Германии. В настоящее время мы в Берлине изучаем вопрос об использовании украинцев в этом деле. С Волошиным и Реваем достигнута договоренность о том, чтобы в рамках Венгерского государства предоставить широкую автономию Карпатской Украине. Этим самым мы снова завоевали бы доверие украинских масс в Восточной Галиции и укрепили бы ослабевшую способность украинцев к борьбе. Не требуется подвергать специальной обработке украинские руководящие круги, ибо последние события ни в коем случае не поколебали их преданности Берлину. Осуществив подобного рода подготовку, мы смогли бы затем дать Польской Украине сигнал к восстанию. Из Словакии и Карпатской Украины мы направили бы сразу же большие партии оружия и боеприпасов, а также послали бы хорошо обученные военному делу отряды сечевиков. Между Берлином и Львовом установлен такой тесный прямой контакт, что можно не сомневаться в массовом восстании украинцев. Очаг пожара в украинских районах дал бы Германии повод для военного вмешательства в крупных размерах. Весь этот проект встречает в Берлине лишь одну оговорку. Это — возможная реакция Советского Союза.
Мы считаем, что конфликт с Польшей можно локализовать. Англия и Франция по-прежнему не готовы биться за Польшу. Если мы в кратчайший срок сломим в основном сопротивление Польши, то Англия устроит демонстрацию своего флота, Франция побряцает оружием за своей линией Мажино, на этом дело и кончится. Если же, вопреки ожиданиям, европейская война в связи с акцией против Польши окажется вероятным фактом, то тогда мы будем знать, что германский удар по Польше служит для западных государств лишь поводом для их войны против Германии, что превентивная война против Германии — дело решенное. В таком случае Гитлер готов отважиться на крупное столкновение. Во всяком случае, мы не дадим спровоцировать себя в невыгодное для нас время, а напротив, выбор момента действия мы оставим за собой. В настоящее время мы не согласились бы на европейскую войну вследствие нашей недостаточной подготовленности и малоблагоприятной международной обстановки; однако мы надеемся, что через 3 — 4 месяца мы будем полностью подготовлены. Руководители Германии убеждены в своей победе. Решающее значение будет иметь наша авиация. По расчетам германских военных специалистов, все английские порты, например, могут быть полностью разрушены в течение шести часов. Опустошающее действие германской авиации было испробовано до сего времени лишь один раз: во время гражданской войны в Испании под Герникой. Успех был потрясающий. В результате массированного налета германской авиации город сравняли с землей. В связи с этим разгром Франции и Англии представляется не слишком трудным делом. Вмешательство Америки будет слишком запоздалым.
В связи с предстоящим нанесением удара по Польше сейчас в Берлине снова начали интенсивно заниматься Юго-Востоком. Мы должны ближе подойти к Румынии. Мы должны оказать непосредственное давление на Бухарест. С этой целью мы хотим ликвидировать самостоятельную Словакию, присоединив ее к Венгрии. Словакия и без того является нежизнеспособной, ее политическое руководство — неспособным. Над расширившейся за счет включения Словакии Венгрией мы хотим затем установить германский протекторат и, таким образом, выдвинуть наши войска к румынской границе. После этого Румыния капитулирует.
В Прибалтийских государствах мы хотим достичь такой же цели иным путем. Здесь не будет иметь место применение силы, оказание давления и угрозы (экономические переговоры с Литвой мы ведем, соблюдая в высшей степени лояльность и любезность). Таким способом мы достигнем нейтралитета Прибалтийских государств, то есть решительного отхода их от Советского Союза. В случае войны нейтралитет Прибалтийских стран для нас так же важен, как и нейтралитет Бельгии или Голландии. Когда-то позже, если это нас устроит, мы нарушим этот нейтралитет, и тогда, в силу заключенных нами ранее пактов о ненападении, не будет иметь место механизм соглашений между Прибалтийскими государствами и Советским Союзом, который ведет к автоматическому вмешательству СССР.
Итак, акция против Польши будет осуществлена в июле или августе. Если поляки попытаются спровоцировать превентивную войну ранее этого срока, то положение будет выглядеть по-иному. Ответим ли мы массированным ударом на эту польскую провокацию, зависит от решения Гитлера и оценки им международной обстановки. Во всяком случае, будет неприятно, если поляки продиктуют нам законы действия и втянут нас в войну в настоящий момент, когда международная обстановка не является благоприятной и когда подготовка Германии к войне еще не закончена.
24. Сообщение агента ГРУ «Ариец» от 7 мая 1939 г.
За последние дни в Варшаву прибыли: 1) ближайший сотрудник Риббентропа Клейст с заданием определить настроение в Польше; 2) германский военно-воздушный атташе в Варшаве полковник Герстенберг, возвратившийся из информационной поездки в Берлин; 3) германский посол в Варшаве фон Мольтке, который по указанию Гитлера был задержан почти на целый месяц в Берлине и в настоящее время, не получив директив о дальнейшей политике в отношении Польши, вновь занял свой пост. Сообщения Клейста и Герстенберга о нынешних планах Германии были идентичными. Мольтке в ответ на заданный ему вопрос заявил, что он также слышал в Берлине об отдельных частях этих планов. Высказывания Клейста и Герстенберга свидетельствуют о следующем.
Нанесение удара Германии по Польше планировалось уже с 1938 г. В связи с этой акцией не препятствовали присоединению к Польше Тешинской области, в результате чего отношения между чехами и поляками на долгое время должны были быть испорчены, что и удалось сделать. Равным образом в связи с предстоящим нанесением удара по Польше вначале отказывали в установлении общей польско-венгерской границы. Затем такую границу, наконец, пообещали, чтобы продемонстрировать Венгрии, что решение зависит не от Польши, а от Германии.
Германские меры в Словакии — создание протектората и военная оккупация — являются звеном в рамках осуществления широкого военного плана, преследующего цель охвата Польши с севера и юга. То, что немецкое предложение Польше было вручено польскому послу в Берлине спустя несколько часов после оккупации Мемеля, объяснялось намерением Германии поставить Польшу в условия, исключающие принятие этого предложения. Если бы Польша приняла это предложение, то Гитлер мог бы связать свой первый визит в Мемель со своим первым посещением Данцига. Однако в широком немецком плане, направленном против Польши, в результате этого ничего бы не изменилось.
По мнению немецких военных кругов, подготовка удара по Польше не будет завершена раньше конца июля. Запланировано начать наступление внезапной бомбардировкой Варшавы, которая должна быть превращена в руины. За первой волной эскадрилий бомбардировщиков через шесть часов последует вторая, с тем чтобы завершить уничтожение. Для последующего разгрома польской армии предусмотрен срок в 14 дней.
Для подготовки нападения на Польшу запланирована с большим размахом пропаганда через прессу и по радио. В ней, например, будут играть определенную роль преступления на сексуальной почве и обогащение руководящих деятелей Польши, а также эксплуатация крестьян и рабочих господствующим режимом. Далее, приняты все подготовительные меры, чтобы инсценировать восстание в Восточной Галиции, которое в данном случае использовалось бы в качестве предлога для интервенции. Связь Берлин — Львов функционирует отлично, в частности через партию немецкой молодежи в Польше. Недовольство украинцев тем, что Карпатская Украина оставлена на произвол судьбы, устранено. Венгрию побудят предоставить украинскому населению определенные автономные права. Можно будет рассчитывать на поддержку Венгрии, так как Венгрия должна будет получить Словакию и вместе со Словакией должна быть поставлена под защиту Германии. В результате осуществления этой меры германская армия достигнет румынской границы и сможет тем самым воздействовать на румын, позиция которых вызывает озабоченность в Берлине.
В Берлине больше никто не думает о решении польского вопроса на основе мартовского предложения Гитлера. Новые предложения с польской стороны были бы лишь отрицательно восприняты в Германии. Немецкая программа-минимум включает в настоящее время присоединение всего коридора, а по возможности также Верхней Силезии и больших частей провинции Познань, прежде всего ее важных сельскохозяйственных районов. Правда, новый, выдвинутый Гитлером лозунг гласит: «Стратегическое обеспечение границ». Но одновременно это означает: «Расширение базы снабжения». Вообще, нехватка сырья всех видов является главным движущим стимулом нынешних столь быстрых действий Германии. В свой день рождения (20 апреля) Гитлер сообщил в узком кругу, что осуществление всей программы должно теперь ускориться. Гитлер уверен, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германо-польский конфликт.
После того как с Польшей будет покончено, Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии, сломает их гегемонию и одновременно определит Италии более скромную роль. После того как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует великое столкновение Германии с Россией, в результате которого окончательно будет обеспечено удовлетворение потребностей Германии в жизненном пространстве и сырье.
Для правильной оценки этой информации необходимо сказать следующее: не может подлежать никакому сомнению то, что вышеизложенные мысли обсуждены руководящими берлинскими кругами в качестве руководства при предстоящем осуществлении германских планов. Может случиться также, что попытка осуществления целей Германии будет действительно предпринята в изложенной выше форме. Но, с другой стороны, необходимо учитывать, что концепции руководителей рейха, поскольку речь идет о тактике, как показывает опыт, быстро меняются и что каждая новая тактическая концепция излагается доверенными лицами как последняя и окончательная мудрость.
25. Информация одного из агентов ГРУ о содержании беседы с германским военно-воздушным атташе в Польше полковником Герстенбергом. Середина мая 1939 года.
Герстенберг высказался следующим образом: «Советский Союз должен быть завоеван. Но сегодня Советский Союз нельзя уже получить, подсунув ему обглоданную кость. Сегодня он требует жирный кусок — честное, сильное сотрудничество, которое ему требуется. Мы в воздушном министерстве, включая и маршала Геринга, думаем, что имеется три объекта компенсации, которые мы можем предложить Советскому Союзу:
1. Часть Польши, и именно хорошую часть. Это государство и без того перестанет существовать, откуда возникнет необходимость, чтобы мы пришли с Советским Союзом к единому решению относительно новых границ. При этом мы не должны быть мелочными.
2. Персидские порты. Эти гавани значительно улучшили бы советские позиции в Азии и Японии, особенно позицию Москвы по отношению к Англии и Японии. Мы должны были бы помочь им овладеть этими портами.
3. Мы должны были бы предать Японию. Это горько, но правильно. Мы должны были бы покончить с нашей восточноазиатской политикой, которая в основном приносила нам только гнев, и должны были бы вместе с русскими защищать китайцев против японцев. Этим мы решительно разгрузили бы русскую позицию на Дальнем Востоке.
Еще не зашло далеко. Слишком много ничего не понимающих людей приложили свои руки к проблемам. Но события двигаются в направлении, указанном мною. Сейчас в основном все зависит от русских, если они поймут свое время, они могут теперь сделать с нами большие дела».
26. Донесение Р. Зорге о содержании телеграммы посла Германии в Японии Э. Отта министру иностранных дел Германии И. Риббентропу. 20 мая 1939 г.
Военный министр только что передал через генерала Майири письменное заявление для г. рейхсминистра, которое вкратце сводится к следующему. На совещании пяти министров принято решение о присоединении Японии к военному пакту. Министр иностранных дел самое позднее в воскресенье информирует германское правительство. Армия достигла единства с остальными видами вооруженных сил, добилась в принципе осуществления своих требований, пойдя на некоторые уступки в формулировках. Японское правительство надеется, что на этой основе можно достичь единства с Германией и Италией в ускоренном порядке. Армия добивается секретного парафирования одновременно с подписанием германо-итальянского пакта, чтобы сразу закрепить тройственный характер союза. Военный министр, подчеркивая это стремление, неоднократно высказывал просьбу к г. рейхсминистру, чтобы тот проявил полное доверие к искренним чувствам армии и к ее способности добиться осуществления своих требований, не обращая внимания на незначительные изменения германского проекта.
Краткий комментарий. 6 — 7 мая 1939 г. в Милане состоялись переговоры министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Италии Г. Чиано. В официальном коммюнике о переговорах говорилось, что оба министра «решили тесную сплоченность обоих народов закрепить в виде широкого политического и военного пакта». Пакт между Германией и Италией был подписан 22 мая 1939 г. Ниже приводится его содержание:
Пакт о дружбе и союзе между Германией и Италией
Статья I
Договаривающиеся Стороны будут находиться в постоянном контакте друг с другом, с тем чтобы согласовывать свои позиции по всем вопросам, касающимся их взаимных интересов или общего положения в Европе.
Статья II
В случае если взаимные интересы Договаривающихся Сторон будут поставлены под угрозу какими-либо международными событиями, они незамедлительно приступят к консультациям о мерах, которые необходимо будет предпринять для соблюдения своих интересов. Если безопасность или другие жизненные интересы одной из Договаривающихся Сторон будут поставлены под угрозу извне, то другая Договаривающаяся Сторона предоставит Стороне, находящейся в опасности, свою полную политическую и дипломатическую поддержку с целью устранения этой угрозы.
Статья III
Если вопреки пожеланиям и надеждам Договаривающихся Сторон дело дойдет до того, что одна из них окажется в военном конфликте с другой державой или с другими державами, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно выступит на ее стороне в качестве союзника и поддержит ее всеми своими военными силами на суше, на море и в воздухе.
Статья IV
Чтобы в соответствующем случае обеспечить быструю реализацию принятого в статье III союзнического обязательства, правительства обеих Договаривающихся Сторон будут и впредь углублять свое сотрудничество в военной области и в области военной экономики.
Статья V
Договаривающиеся Стороны обязуются уже теперь в случае совместного ведения войны заключить перемирие или мир лишь в полном согласии друг с другом.
Статья VI
Обе Договаривающиеся Стороны осознают значение, которое приобретают их совместные отношения к дружественным им державам. Они решили сохранять эти отношения и в будущем и совместно соответствующим образом учитывать интересы, связывающие их с этими державами.
Статья VII
Этот Пакт вступает в силу немедленно после подписания. Обе Договаривающиеся Стороны едины в том, чтобы первый срок его действия составлял десять лет. Своевременно до истечения этого срока они договорятся о продлении действия Пакта.
В удостоверение сего уполномоченные подписали этот Пакт и приложили свои печати. Изготовлен в двух экземплярах, на немецком и итальянском языках, имеющих одинаковую силу.
Берлин, 22 мая 1939 г. — в XVII году фашистской Эры.
Иоахим ф. Риббентроп Галеаццо Чиано
Заявление производит большое впечатление. Подчеркивается твердая решимость армии, несмотря на начальные трудности, полностью выполнить как вне, так и внутри страны обязательства, зафиксированные в пакте, как это уже имело место при заключении антикоминтерновского пакта. История Японии свидетельствует, что она подходит к заключению договоров с особой осторожностью и не спеша, однако строго выполняет раз уже заключенные ею соглашения. Армия не смогла за такой короткий срок полностью искоренить чувства дружбы к Англии, которые существовали на протяжении десятилетий. Однако, будучи подлинной движущей силой японской государственной политики, она берет на себя твердое обязательство постепенно закрепить во всех слоях народа идею союза. По многим признакам складывается впечатление, что сегодняшнее решение кабинета окончательное. Заявление военного министра носило глубоко откровенный характер и было сделано в торжественном и серьезном тоне. Отт.
27. Разведывательная информация НКВД СССР. 23 мая 1939 г.
В сообщении руководство СССР информировалось о содержании секретного меморандума британского МИДа от 22 мая 1939 г., направленного правительству Франции. В меморандуме открыто признавалась нецелесообразность заключения тройственного пакта о взаимопомощи между Великобританией, Францией и СССР, зато совершенно четко было прописано, что «в случае войны важно попытаться вовлечь в нее Советский Союз».
28. Разведывательная информация НКВД СССР. 26 мая 1939 г.
Уникальная разведывательная информация, свидетельствующая о прямом вмешательстве мощных закулисных сил мирового уровня в провоцирование мировой войны. Речь идет об ином — о позиции высшего эшелона мировой элиты масонского закулисья. Ее озвучил один из наиболее влиятельных адептов этой закулисы — президент США Франклин Делано Рузвельт. Еще 25 мая 1939 г. через своего посла во Франции У. Буллита он отдал руководству европейских масонов «...указание действовать таким образом, чтобы больше нельзя было избежать конфликта с Гитлером. Англия и Франция уже получили от него заверения, что в случае войны США бросят всю свою мощь на весы демократических государств, сражающихся в Европе. Президент также считает необходимым объявить о подобной помощи во всем ее значении и друзьям во Франции. С учетом подавляющего материального преимущества и благоприятного стратегического положения демократических стран у правительств Парижа и Лондона отныне не остается никакого повода для уклонения еще раз от Конфликта». Масоны и их адепты в правительственных кругах приняли к исполнению это указание.
Комментарий. Слово «конфликт» на масонском языке означает войну, причем если оно написано с большой буквы — «Конфликт», — то это означает, что речь идет о Мировой Войне! А что касается европейских демократий, то едва ли кто-либо осмелится сомневаться в том, что Запад не относил к ним СССР.
29. Разведывательная информация НКВД СССР. 28 мая 1939 г.
В данном случае высшее руководство СССР информировалось о содержании секретного доклада британского министра по координации обороны лорда Чэтфилда от 27 мая 1939 г. об итогах проходивших в апреле — мае 1939 г. секретных англо-французских штабных переговорах (на уровне генштабов). В этом докладе черным по белому и с невероятной же циничностью англо-французские генштабисты откровенно показали, как они намерены похерить свои же гарантии безопасности Польши: «Если Германия предпримет нападение на Польшу, то французские вооруженные силы займут оборону по линии Мажино и будут сосредотачивать силы для наступления на... Италию». Что же касается Англии, то она, видите ли, «сможет осуществить эффективное воздушное наступление, в случае... если в войну вступит Бельгия». То есть совершенно открыто расписались, что выданные ранее гарантии безопасности Польше являлись преднамеренным обманом последней! Зато «в случае войны важно попытаться вовлечь в нее Советский Союз»! Проще говоря, западные демократии заблаговременно спланировали, что они будут отсиживаться и сосредотачиваться хрен знает для чего, а СССР должен отдуваться за них.
30. Донесение Р. Зорге в ГРУ ГШ РККА. 31 мая 1939 г.
Майор Шолль узнал, что японцы намерены увеличить свой воздушный флот в течение 3 лет в 5 раз. Японский генеральный штаб сообщил немецкому послу Отту, чтобы он предпринял меры к тому, чтобы переговоры по заключению военного пакта не пришли к разрыву, так как Генштаб все еще надеется на заключение договора, несмотря на последнюю оговорку, сделанную Хиранума. Сам Отт считает, что до тех пор, пока против этого вопроса выступают Хиранума и морские круги, включая круги, близко стоящие к императору, и экономические круги, из переговоров ничего не выйдет. Японцы хотят избежать неприятностей с Англией и Америкой. Прибывшие в Токио немцы-фашисты, близко стоящие к Герингу, говорили о том, что дальнейшее продвижение Германии будет производиться в Европе. Данциг будет захвачен в сентябре 1939 года. В этом же году Германия отберет у Польши старую немецкую территорию и отбросит Польшу на юго-восток Европы в Румынию и Украину. Германия не имеет прямых интересов на Украине. В случае войны Германия с целью получения сырья захватит и Украину. Прибывший с визитом в Токио германский военный атташе в Москве генерал Кёстринг сказал военному атташе в Токио, что главным и первым противником в настоящее время является Польша и уже после — вторым — Украина.
31. Информация Р. Зорге («Рамзай») о содержании телеграммы от 7 июня 1939 г. посла Германии в Японии Э. Отта статс-секретарю министерства иностранных дел Германии Э. Вайцзеккеру.
По сведениям, полученным мною в доверительном порядке от безусловно надежного источника из армейских кругов, 5 июня вечером послу Осима телеграфом направлена инструкция. В соответствии с ней Япония должна быть готовой к тому, чтобы автоматически вступить в любую войну, начатую Германией, при том условии, что Россия будет противником Германии. Если же в конфликте между Германией и третьими державами Россия будет сохранять нейтралитет, то Япония намерена вступить в войну лишь тогда, когда будет достигнуто единое мнение о том, что ее вступление в войну отвечает общим интересам союзников.
Информатор подчеркнул, что армия и флот пришли к данному решению в результате длительных переговоров. Это мнение означает существенный прогресс, поскольку флот снял свою прежнюю оговорку, которая ставила вступление Японии в войну против западных держав в зависимость исключительно от японских интересов. Отт.
32. Информация разведки НКВД СССР. Середина июня 1939 г.
В информации парижской резидентуры НКВД СССР сообщалось, что ею получены французские данные относительно осуществляемых в Германии мер по военной мобилизации и о запланированной на конец того же месяца концентрации германских войск на западной и восточной границах рейха. Как выяснили французы, по планам германского генштаба, диспозиция немецких войск на франко-германской границе должна носить оборонительный, а на польско-германской — наступательный характер.
33. Информация агента ГРУ о содержании беседы с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом 17 июня 1939 г.
Клейст рассказал: «Фюрер не позволит, чтобы исход англо-франко-русских переговоров о пакте оказал влияние на его волю в деле радикально разрешения польского вопроса. Германо-польский конфликт будет разрешен Берлином как при условии успешного, так и безуспешного исхода переговоров о пакте. Впрочем, ни фюрер, ни Риббентроп не верят в то, что Советский Союз примет участие в военных действиях Англии и Франции против Германии. Это мнение выработалось у руководителей империи не только ходом англо-франко-русских переговоров, но и, прежде всего, поведением в последнее время Москвы по отношению к Берлину. Москва дала нам понять, что она хочет вести с нами переговоры, что она совсем не заинтересована в конфликте с Германией и что она не заинтересована также в том, чтобы биться за Англию и Францию.
По приглашению Советского Союза тайный советник Шнурре из министерства иностранных дел отправляется теперь в Москву, чтобы атташировать при германском посольстве и открыть экономические переговоры с Советским Союзом. Мне Риббентроп дал задание установить неофициальную связь с Советским Союзом. Очевидно, мы используем некоторых офицеров германской армии, которые у большевиков сегодня еще на хорошем счету, и некоторых выдающихся хозяйственников, которые на основе своего прежнего участия в германо-русской торговле сегодня еще известны и уважаемы в Москве, чтобы через них приблизиться к советско-русским лицам и тем самым теснее установить связь между Берлином и Москвой. Разве германский крупный промышленник Вольф не возбудит интерес Микояна к германо-русским экономическим вопросам, из чего, конечно, возникнут для нас также и политические возможности? Впрочем, в теперешней обстановке нам не хватает таких людей, как Тухачевский, с которым можно было мигом наладить связи. Мы сейчас уже почти уверены в нейтралитете Советского Союза, и прежде всего тогда, когда Германия вступит в конфликт с Польшей. По нашему мнению, Советский Союз останется в случае конфликта в стороне даже тогда, когда если он подпишет какой-нибудь бумажный пакт. Фюрер и Риббентроп считают при сегодняшнем положении невозможным, чтобы Советский Союз в германо-польском конфликте выступил бы активно на антигерманской стороне. Фюрер в течение последних недель тщательно занимался Советским Союзом и сказал Риббентропу, что по разрешении польского вопроса в германо-русских отношениях должен наступить новый "рапалльский этап" и что по образцу германо-польского соглашения нужно будет в течение известного времени вести с Москвой политику сближения и экономического сотрудничества. Миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших двух лет. по мнению фюрера, являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе».
Комментарий. В связи с упоминанием мнения Гитлера о том, что «миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших двух лет... являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе», небезынтересен такой факт. Передавив после захвата власти наиболее ретивых астрологов и придавив более осторожных, нацисты вспомнили о них почему-то именно весной 1938 г. Под контролем СС 15 марта 1938 г. для них устроили секретную конференцию в старинном замке Вартбург, в ходе которой астрологи выработали свои прогнозы в отношении предполагаемых военных действий Германии, в том числе и в отношении СССР. Именно от астрологов Третьего рейха впервые прозвучал 1941 г. как наиболее удобный срок для нападения на Советский Союз. Причем было указано даже конкретное время — не позднее второй половины мая 1941 г.! Очевидно, не без влияния этого фактора в коричневых мозгах фюрера осела мысль о двухлетнем сроке «миролюбивых отношений» с СССР.
Не менее любопытен и факт упоминания Тухачевского. С одной стороны, это, к слову сказать, более чем красноречивое свидетельство его тесных связей с немцами, на которые те всерьез могли рассчитывать. С другой же, отличное свидетельство абсолютной правоты, законности и справедливости его расстрела.
34. Информация агента ГРУ о содержании беседы с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом.
19 июня 1939 г.
На днях беседовал с доктором Клейстом из бюро Риббентропа. Клейст сказал: «Данные, которые я приводил Вам в мае этого года о германо-польском конфликте и о решении польского вопроса, к которому стремится Берлин, остаются правильными и действительными и на сегодняшний день. Гитлер полон решимости обеспечить военную безопасность Германии на Востоке еще в течение этого года путем ликвидации Польского государства в его теперешней территориальной и политической форме. Во время одной беседы с Риббентропом Гитлер сказал, что польский вопрос непременно должен быть решен по следующим трем причинам, а именно:
1) ввиду того, что современная Польша угрожает внешнеполитической и военной свободе маневрирования Германии;
2) так как невозможна капитуляция рейха перед Польшей и тем самым колоссальная потеря им престижа;
3) потому что уступка немцев Польше поставила бы германскую политику на Востоке перед непреодолимыми трудностями.
В другой раз Гитлер сказал, что он до конца будет рассчитывать на мирное решение польской проблемы, но одновременно прикажет подготовить все для быстрого и успешного проведения военной акции против Польши. Если дело дойдет до вооруженной борьбы между Германией и Польшей, то германская армия будет действовать жестоко и беспощадно. Во всем мире, заявил Гитлер далее, немцы известны как гунны, но то, что будет иметь место в случае войны с Польшей, превзойдет дела гуннов. Эта беспощадность в германских военных действиях необходима, чтобы на примере уничтожения Польши продемонстрировать государствам Востока и Юго-Востока, что значит в нынешних условиях оказывать сопротивление немецкой воле и провоцировать Германию на войну.
В течение последних недель Гитлер обстоятельно занимался Советским Союзом и заявил Риббентропу, что после решения польского вопроса необходимо инсценировать в германо-русских отношениях новый рапалльский этап и что необходимо будет с Москвой проводить определенное время политику равновесия и экономического сотрудничества.
Военная акция Германии против Польши намечена на конец августа — начало сентября. Военные приготовления в Восточной Пруссии почти закончены, в Германии и в Словакии они продолжаются. В общем плане военная акция против Польши начнется с нанесения со всех сторон массированных ударов. В первые дни войны по Польше будут нанесены такие уничтожающие удары, что польское сопротивление будет сломлено в кратчайший срок и конфликт будет решен в локальной войне, прежде чем англичане и французы успеют прийти в себя. К сожалению, мы должны считаться с большими потерями среди немцев, проживающих в Польше. Недавно Гитлер заявил, что за каждого убитого немца он прикажет расстрелять сто поляков. Следовательно, если поляки устроят резню среди немцев, то они будут подвергнуты нами беспощадным ответным репрессиям.
Возможно, что до военного конфликта еще раз наступит период германо-польских переговоров. За последнее время поляки неоднократно давали нам понять, что они охотно начали бы с нами переговоры по определенным вопросам. Всего лишь несколько дней тому назад, когда поляки узнали о моей предстоящей поездке в Прибалтику и о моей короткой остановке в Варшаве (Клейсту было поручено подготовить образование в Риге и Таллине германо-латвийского и германо-эстонского обществ), польская сторона рекомендовала мне нанести визит начальнику кабинета в польском министерстве иностранных дел графу Лубеньскому. Правда, Риббентроп отклонил установление этого контакта, но при этом дал указание реагировать на подобные польские пожелания при подходящем для нас случае. В ходе возможных германо-польских переговоров можно было бы затронуть, например, данцигский вопрос, спровоцировать поляков на далеко идущие высказывания капитулянтского характера, а затем, если мы сочтем, что время является подходящим для начала военной акции, можно будет сорвать переговоры и показать всему миру, и прежде всего польской общественности, насколько уже далеко зашли польские участники переговоров в своей капитуляции. Подобное дезавуирование режима пилсудчиков перед общественностью собственной страны является отличным внутриполитическим диверсионным актом, который, возможно, повлечет за собой свержение польского правительства и внутренние беспорядки в Польше, эффективно дополнив тем самым удар германских вооруженных сил, который будет нанесен одновременно. Этот план недавно развил передо мной Риббентроп, и я счел его вполне осуществимым.
Пропагандистская акция против Польши начнется в широком масштабе примерно через три недели. Антипольские радиопередачи будут вестись на польском, украинском, белорусском, кашубском, шлензакском и других языках. Кроме того, в Берлине будет организован пресс-бюллетень, который должен выходить на английском, французском, испанском и некоторых скандинавских языках и публиковать антипольские статьи и сообщения. В настоящее время авторитетные берлинские инстанции определяют, кроме того, новую германо-польскую границу. В грубых чертах новая граница предусматривает следующее: присоединение района Сувалки к Восточной Пруссии; присоединение коридора и Данцига к рейху; установление границы, начиная от г. Торунь по направлению к г. Познань, который остается за пределами границ рейха; от Познани новая граница возвращается к старой имперской границе, причем Лодзь остается за пределами старой имперской границы; польская Верхняя Силезия возвращается рейху, причем новая граница заходит за старую и охватывает весь польский Верхне-Силезский промышленный комплекс; район Тешин и Билитц также включается в новые имперские границы. Этот план прохождения границы в «годесбергской ситуации» будет предложен, если до этого дойдет дело, международному форуму. Будем ли мы соблюдать эту границу после решения польского вопроса, это — другой вопрос».
35. Донесение Р. Зорге («Рамзай») в ГРУ ГШ РККА. 24 июня 1939 г.
Переговоры между Германией, Италией и Японией о военном пакте продолжаются. Последние японские предложения, по сообщению германского посла Отта и помощника военного атташе Шолля, содержат следующие пункты:
1. В случае войны между Германией и СССР Япония автоматически включается в войну против СССР.
2. В случае войны Италии и Германии с Англией, Францией и СССР Япония также автоматически присоединяется к Германии и Италии.
3. В том случае, если Германия и Италия начнут войну только против Франции и Англии (Советский Союз не будет втянут в войну), Япония по-прежнему будет считать себя союзником Германии и Италии, но военные действия начнет против Англии и Франции только в зависимости от общей обстановки. Но если интересы тройственного союза потребуют этого, то Япония присоединится к войне немедленно.
Эта последняя оговорка сделана с учетом позиции СССР, который, видимо, будет втянут в европейскую войну, а также ввиду неясной позиции США. Активные военные действия Японии будут ограничены: во втором и третьем случаях Япония не выступит дальше Сингапура. Согласно первому пункту все японские силы будут брошены против СССР. Рамзай.
36. Специальный сборник переводов с дословным приведением агентурных материалов ГРУ по военно-политическим вопросам. 5 июля 1939 г.
Препровождаю перевод материалов, характеризующих дальнейшие планы германской агрессии в отношении Польши, высказанные зав. восточным отделом канцелярии Риббентропа — Клейстом в беседе с нашим источником в период между 17 и 19 июня с. г. Материал в некоторой части развивает и дополняет прежние высказывания Клейста в отношении политики Германии к Советскому Союзу и позиции последнего в предстоящем немецко-польском конфликте (запись беседы Клейста представлена при № 472376 от 17.6.39 г.). Нападение Германии на Польшу, по данным Клейста, намечается в августе — сентябре, в то время как по предыдущему его сообщению, должно произойти в июле. Тенденция к сближению с СССР отмечается также и в «Выдержках из письма Вёрмана», в «Записке статс-секретаря Вейцзеккера» и в «Беседе с Герстенбергом», представленных при № 472519 от 3.7.39 г. в «Сборнике переводов агентурных материалов по военно-политическим вопросам». Считать их, однако, за конкретное подтверждение не представляется возможным, так как они исходят от той же группы лиц, используемых нашим источником.
Рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Берия, Мехлису, Шапошникову, в дело.
37. Разведывательная информация НКВД СССР. 30 июля 1939 г.
В данном случае высшее руководство СССР информировалось о содержании записи секретной беседы от 29 июля 1939 г. политического деятеля Великобритании Родена Бакстона с влиятельным германским дипломатом — сотрудником службы дипломатической разведки германского МИДа Т. Кордтом. Содержание этой беседы свидетельствовало о том, что Англия намеревалась осуществить польский вариант Мюнхенской сделки с Гитлером. То есть сдать ему «в аренду» территорию Польши для нападения на СССР в обмен на очередной пакт о ненападении с Германией, ради чего Р. Бакстон от имени правительства Англии наобещал прекратить ведшиеся в то время переговоры о заключении пакта о взаимопомощи с СССР, начатые под давлением Москвы.
Проще говоря, Великобритания намеревалась по аналогии с Мюнхенской сделкой отдать Гитлеру Польшу, дабы тот заимел бы, наконец, столь желанный для него плацдарм для нападения на СССР — плацдарм, с которым фюрер и его генералы еще на рубеже 1936 — 1937 гг. открыто увязывали грезившейся им успех в блиц — «Дранг нах Остен» — криге. Одновременно на основе пакта Галифакса — Рачинского такой же вариант готовился и для прибалтийских лимитрофов.
38. Агентурное сообщение одного из агентов ГРУ о содержании беседы с военно-воздушным атташе Германии в Польше А. Герстенбергом. 7 августа 1939 г.
7 августа 1939 г. полковник Герстенберг, пригласив меня к себе, попросил коротко рассказать о текущих политических событиях. Затем он рассказал: 5 и 6 августа я был в Берлине. В настоящее время решение принято. Еще в этом году у нас будет война с Польшей. Из совершенно надежного источника я знаю, что Гитлер принял решение в этом смысле. После визита Вольтата в Лондон (см. комментарий. — А. М.) Гитлер убежден в том, что в случае конфликта Англия останется нейтральной. Переговоры западных держав с Москвой проходят неблагоприятно для нас. Но и это является для Гитлера еще одним доводом в пользу ускорения акции против Польши. Гитлер говорит себе, что в настоящее время Англия, Франция и Советский Союз еще не объединились; для достижения соглашения между генеральными штабами участникам московских переговоров потребуется много времени; следовательно, Германия должна до этого нанести первый удар. Развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа, следует считаться с началом военной акции против Польши.
Комментарий. И в 1939 г. британское правительство стремилось использовать любые пути, для того чтобы договориться с Гитлером. Летом 1939 г. шли секретные англо-германские переговоры, которым английское правительство придавало несравненно большее значение, чем переговорам с Советским Союзом. Параллельно с переговорами, которые англичане вели в Лондоне с германским эмиссаром Х. Вольтатом, значительное внимание английское правительство уделяло также попыткам урегулирования англо-германских отношений через шведских посредников, в частности, через А. Веннер-Грена и Б. Далеруса. Британский медиа-король лорд Кемсли предпринял поездку в Германию, где имел конфиденциальные беседы с рядом влиятельных нацистов, в том числе с Гитлером. Советские разведывательные службы с особым вниманием отслеживали эти тайные контакты и переговоры.
Что же касается переговоров с Х. Вольтатом, то лучше него никто не проиллюстрирует, о чем шел разговор. Ниже приводится содержание записки от 24 июля 1939 г. сотрудника ведомства по осуществлению четырехлетнего плана Германии Х. Вольтата.
Запись бесед с сэром Горасом Вильсоном (18 июля с 15 час. 15 мин. до 16 час. 30 мин. и 21 июля с 13 час. до 13 час. 30 мин.), с сэром Джозефом Боллом (20 июля с 18 час. 30 мин. до 19 час. 30 мин.) и с г. Хадсоном (20 июля с 17 час. 30 мин. до 18 час. 30 мин.). Все беседы были проведены по инициативе англичан и с ведома посла Дирксена.
Мы вернулись к беседе, которая имела место между сэром Горасом, сэром Джозефом Боллом и мной в начале июня у герцога Вестминстерского. Я рассказал сэру Горасу о моих впечатлениях по возвращении в Берлин из моей четырехнедельный поездки в Испанию. По моему мнению, сказал я, атмосфера в отношениях между Берлином и Лондоном значительно ухудшилась. Во всей политике Англии, в том числе и в ее переговорах с Россией, находит выражение ее стремление объединить все силы против Германии. Это обстоятельство в решающей мере влияет на то, как положение оценивается в Берлине. Влиятельные круги рассматривают фактическую политику Англии как новую попытку окружения; напротив, в речах Галифакса и Чемберлена в не обязывающих их выражениях заявляется о готовности к переговорам. Кампания в печати затрудняет в настоящее время серьезное изучение и трезвый подход к проблемам.
По моему впечатлению, ухудшились как германо-польские, так и германо-английские отношения. Поляки сделали заявления, которые осложняют возвращение Данцига рейху и которые практически сводят возможности переговоров чуть ли не к обсуждению таможенных вопросов. Однако и заявления английской стороны также сузили возможность проведения переговоров о Данциге. Я сказал далее, что, хотя прочел не все соответствующие речи, я слышал все же от авторитетного источника, что Чемберлен в своем последнем заявлении охарактеризовал статус Данцига как справедливый. Говорят, что лорд Галифакс снова провозгласил теорию равновесия сил в качестве основы английской внешней политики. Именно этот пункт еще больше затруднит поиски выхода из нынешней ситуации, поскольку Англия в результате взятых на себя обязательств уже не может свободно принимать решения во всех возможных случаях. Хотя, по моему мнению, фюрер не примет опрометчивых решений в вопросе о Данциге, все же является фактом, что польское правительство никогда бы не смогло действовать так, как оно действовало, если бы его не поддерживало английское правительство и если бы его не провоцировали различного рода подстрекатели. К вопросу о Данциге нужно, однако, подходить реалистически. По мнению немецкой стороны, совершенно недостаточно вести переговоры лишь о статусе вольного города и об улучшении этого статуса.
Сэр Горас выразил удивление по поводу этих замечаний. По его мнению, речи Чемберлена и лорда Галифакса не следует понимать в таком плане. Он вручил мне текст обеих речей. Речь на обеде, устроенном Королевским институтом международных отношений в Чэтэм Хауз, была, по его словам, традиционным выступлением, которое больше носило характер лекции на политико-философскую тему. Было выработано несколько проектов этой речи. Он сейчас не может уже точно вспомнить текста последнего проекта. Во всяком случае, то существенное, что, по мнению английской стороны, нужно было сказать, заключалось несколько в ином, а не в подчеркивании возвращения английской политики к теории и практике равновесия сил. Галифакс старался выразить готовность к сотрудничеству и к политике мирного изменения нынешнего положения, постольку-поскольку Германия желает таких изменений и если в ходе переговоров с Англией можно достичь какого-то единого мнения в этом вопросе.
Сэр Горас в очень приятных выражениях сказал мне, что хотел бы по-дружески переговорить со мной как со своим коллегой. Мы оба, заявил он, заинтересованы в том, чтобы какие-либо не поддающиеся контролю факторы, вытекающие из мощного процесса нарастания сил, не привели к военному столкновению, которое переросло бы масштабы вопроса о Восточной Европе и вылилось бы в новое принципиальное столкновение между группами, руководимыми Германией и Англией. Мы оба придерживаемся интересов наших правительств, которые заключаются в том, чтобы были сохранены установившиеся формы правления и чтобы современная цивилизация не оказалась ввергнутой в величайший кризис вследствие такого столкновения. По его мнению, если бы такая катастрофа все-таки произошла, то мы оба хотели бы ответить перед своей совестью, что мы сделали все от нас зависящее, чтобы путем объективной информации и практическими советами нашим правительствам содействовать мирному решению вопроса.
Сэр Горас обратил внимание на то, что в сентябре 1938 г. в Мюнхене у некоторых лиц сложилось впечатление, что Англия не готова к борьбе. Вследствие этого возникла необходимость довести до сознания населения всю серьезность положения. В первую очередь нажим на правительство оказала оппозиция, поскольку сочли, что причиной поведения Англии в Мюнхене была недостаточная готовность Англии в области вооружений. Если в то время в угрожающем случае дело и могло обстоять таким образом, то в настоящее время положение совершенно иное. Английская авиация и военно-морской флот были чрезвычайно усилены. В наши дни в военном отношении Англия находится в состоянии полной готовности, в Лондоне достаточно, так сказать, лишь нажать кнопку, и военная промышленность заработает на полную мощность. Английские обязательства и гарантии тоже нужно рассматривать с учетом того, что после 15 марта Англия вынуждена серьезно относиться к делу. Дело сводилось к процессу укрепления английских позиций, что к настоящему времени закончено. Не вызывает сомнений, что боевой дух и готовность населения к войне с Германией поднялись значительно выше, чем это получает отражение в спокойной позиции, занятой правительством.
Сэр Горас, вероятно, подготовил для нашей беседы меморандум, который он велел принести своему секретарю и который начинался словами: «Предполагая, что...» Этот меморандум, очевидно, содержал одобренные Невилем Чемберленом пункты, которые подлежали обсуждению между германским и английским правительствами. Эти пункты были выставлены им в качестве предмета переговоров в связи с речью фюрера от 28 апреля.
Сэр Горас придерживается мнения, что переговоры следует проводить тайно. Пока переговоры должны проходить только между Англией и Германией; Францию и Италию следует привлечь лишь позднее. Оба правительства могли бы договориться о том, чтобы в известный момент информировать дружественные державы. Сэр Горас заявил, что Великобритания желает говорить с Германией как с равноправным партнером. В ходе переговоров следовало бы установить контакт между самыми высокопоставленными лицами. Кроме того, в англо-германских соглашениях и заявлениях следует всячески выразить волю к сотрудничеству. Результатом переговоров должны явиться соглашения, в которых будут изложены основные линии совместной англо-германской политики, которые необходимо будет разработать в отдельных договорах в процессе осуществления дальнейшего постоянного сотрудничества.
Как и в прежних беседах, сэр Горас просил меня назвать пункты, которые, по мнению фюрера, можно было бы обсудить между обоими правительствами. Я сказал ему, что мы можем говорить только в личном плане, и предложил обсудить его меморандум. Он спросил, когда я снова приеду в Лондон. Я сказал, что у меня нет поручения, с которым бы я мог в ближайшем будущем приехать в Лондон. Он попросил о том, чтобы я изложил пункты немецкой стороны на доступном для англичан языке и в доступной для них форме. Он сказал, что, возможно, он слишком оптимистично смотрит на вещи, а решение вопроса, которое он считает возможным, некоторым наблюдателям представляется в нынешней ситуации нереальным. Однако у него была возможность наблюдать фюрера, и он верит, что фюрер, как государственный деятель, выступающий за мир, способен на еще большие достижения, чем те, которых он уже добился в деле строительства Великой Германии. Он верит, что фюрер стремится избежать возникновения войны из-за вопроса о Данциге. Когда великогерманская политика начинает приближаться к выполнению своих последних требований в том, что касается ее территориальных претензий, то фюрер в связи с этим мог бы вместе с Англией найти такое решение, которое позволило бы ему войти в историю в качестве одного из величайших государственных деятелей и которое привело бы к повороту в мировом общественном мнении.
Сэр Горас сказал, что если я интересуюсь конкретной формулировкой позиции английского правительства, то он может обещать, что уже сегодня или завтра мне будет изложено ответственное заявление премьер-министра. Конечно, важно решить, какой путь окажется наилучшим для таких переговоров. Как полагают англичане, не следует допускать, чтобы о переговорах узнали те лица, которые в принципе враждебно относятся к установлению взаимопонимания. В данной ситуации речь может идти не о политическом маневре, а об осуществлении одной из самых крупных политических комбинаций, о которых вообще только можно подумать. Все же английское правительство не хотело бы создать впечатления, будто оно при всех обстоятельствах стремится к переговорам. Если никакое иное решение невозможно, то Англия и Британская империя готовы в настоящее время к военному столкновению и встретят его, исполненные решимости. Учитывая образ мышления в некоторых кругах, он считает до чрезвычайности важным, чтобы не возникло ложного впечатления ни о готовности Англии к миру, ни о ее готовности к войне.
ПРОГРАММА ГЕРМАНОАНГЛИЙСКОГО
СОТРУДНИЧЕСТВА (СЭР ГОРАС В.)
А. Политические вопросы
1. Совместное германо-английское заявление о том, что обе страны не будут прибегать к нападению с применением силы как к средству международной политики (Joint Anglo-German declaration not use aggression). При этом речь должна идти не о «пакте о ненападении» между обеими странами, а об общем провозглашении политического принципа, в соответствии с которым обе страны отказываются от использования нападения с применением силы как средства политики. Сэр Горас придерживается при этом мнения, что такое заявление сделало бы беспредметными гарантии Англии по отношению к Польше и Румынии, так как, сделав такое заявление, Германия уже не совершила бы нападения на эти государства, а поэтому эти государства не могли бы уже больше считать, что Германия угрожает их национальному существованию.
2. Заявление о взаимном невмешательстве (non-interference) Германии по отношению к Британскому Содружеству наций и Великобритании по отношению к Великой Германии.
Я подчеркнул, что в данном случае речь идет не только о границах государств и владений, но и о территориях, являющихся сферами особых интересов и экономического влияния. Что касается Германии, то для нее это, в частности, распространяется на Восточную и Юго-Восточную Европу. Сэр Горас ответил, что этот пункт нуждается в особо тщательной политической формулировке и что политическое определение, вероятно, лучше всего сделать после изучения экономических интересов Германии. Англия заинтересована только в том, чтобы сохранить свое участие в европейских делах.
Примечание:
С помощью принципиальных заявлений, указанных в п. 1 и п. 2, англичане, видимо, хотят создать новую платформу для рассмотрения вопросов, возникающих между Германией и Польшей. После установления взаимопонимания на широкой основе между Германией и Англией для последней вопрос о Данциге играл бы уже второстепенную роль.
3. Колониальный вопрос и мандаты. Германо-английское заявление о принципиальном пересмотре соответствующих положений Версальского договора.
Поскольку и другие государства, помимо Великобритании, имеют подмандатные территории, в числе которых находятся большие германские колонии, заявление английской стороны послужило бы исходным пунктом для того, чтобы поднять вопрос о колониях в целом. Члены кабинета время от времени обсуждали планы практического решения колониального вопроса, один из которых рассматривается в рубрике «В. Экономические вопросы».
Б. Военные вопросы
Германо-английское заявление об ограничении вооружений и совместной политике по отношению к третьим странам.
1. Соглашение о военно-морском флоте.
2. Соглашение о военно-воздушных силах.
3. Соглашение о сухопутных силах.
За основу соглашения о военно-морском флоте было бы целесообразно взять опыт заключения прежнего соглашения.
В соглашениях о военно-воздушных и сухопутных силах следует учесть особые стратегические и военные условия Британской империи и особое стратегическое положение великогерманского рейха в Центральной Европе.
Германо-английские соглашения должны быть увязаны с существующими и подлежащими заключению соглашениями с третьими странами.
В. Экономические вопросы
1. Германо-английское заявление о совместной политике в области снабжения обеих стран сырьем и продовольствием и соглашения о вывозе германской и английской промышленной продукции на главные рынки.
Примечание:
Если было бы желательным установление германо-английского сотрудничества во всех областях, то, поскольку мне известны взгляды видных английских политиков, я считаю возможным обеспечить сотрудничество между двумя крупнейшими промышленными нациями Европы на длительный период.
Благодаря правильному развитию великих народнохозяйственных сил, которые под руководством Германии и Англии в результате сотрудничества между обоими правительствами могли бы развернуться в Европе и во всем мире, был бы достигнут небывалый экономический подъем и дальнейший рост жизненного уровня народов, что будет иметь определяющее значение в индустриальную эпоху. Планомерное германо-английское сотрудничество распространялось бы прежде всего на экономическое развитие трех крупных рынков:
Британская империя (в частности, Индия, Южная Африка, Канада, Австралия);
Китай (в сотрудничестве с Японией);
Россия (в том случае, если политика Сталина будет развиваться соответствующим образом).
Германо-английское сотрудничество, которое на обозримый период времени обеспечило бы мир, открывает для всех сил труда и капитала новые неограниченные возможности, учитывая технический уровень современной промышленности.
Осуществление этих планов помогло бы избежать опасности безработицы при переходе промышленного производства от выпуска военной продукции к выпуску предметов широкого потребления. В рамках германо-английского сотрудничества оказалось бы возможным провести финансирование перестройки германской и английской промышленности. Широкое германо-английское сотрудничество в деле планирования экономики создало бы также возможность для долгосрочного финансирования крупнейших промышленных проектов и проектов по разработке сырья в других частях света.
2. Колониальные вопросы
В связи с германо-английским экономическим сотрудничеством г. Хадсон изложил план создания колониального кондоминиума в Африке. В основу этого плана положена идея совместного освоения Африки европейскими колониальными державами. Речь пошла бы о широких, связанных между собою территориях, охватывающих самые крупные области тропической и субтропической Африки. Сюда могли бы войти Того, Нигерия, Камерун, Конго, Кения, Танганьика (Немецкая Восточная Африка), Португальская и Испанская Западная и Восточная Африка, Северная Родезия. На этих территориях можно было бы по единой системе организовать разработку сырья и производство продовольствия, осуществить капиталовложения и вести внешнюю торговлю, упорядочить валюту и транспортную сеть, административное управление, а также военный и полицейский контроль.
Судя по заявлению сэра Гораса Вильсона, возможны также и другие практические решения колониального вопроса. Г-н Хадсон сказал далее, что он не может официально выступать за установление взаимопонимания между английскими и германскими промышленными кругами, но поддержит любое практическое урегулирование, о котором ему станет известно. Конечно, Англия стремится выиграть следующую войну, однако он посчитал бы себя глупцом, если бы его желанием было говорить со мной не в данный момент, а на мирной конференции. После войны нынешние проблемы стали бы для всех участников значительно сложнее, чем в наши дни.
3. Совместное германо-английское заявление о соотношении между валютами обеих стран на основе международного урегулирования германских долгов. Кредиты германскому Рейхсбанку. Восстановление связи между европейскими рынками капитала. Урегулирование валютного вопроса и вопроса о долгах Юго-Восточной Европы под главенством берлинского рынка. Приспособление оговорки о принципе наибольшего благоприятствования к особым условиям производства европейских аграрных стран. Достижение договоренности между Англией и Германией об объеме английских вложений на рынках, находящихся в сфере особых экономических интересов великогерманского рейха в Восточной и Юго-Восточной Европе.
По вопросу о времени проведения переговоров я хотел бы указать на то, что премьер-министр как лидер Консервативной партии до середины сентября должен принять решение, с какой программой ему нужно выступить на выборах, которые, по доверительному сообщению сэра Джозефа Болла, рассчитывают назначить на 14 ноября. Сэр Джозеф Болл рассчитывает, что в результате выборов Невиль Чемберлен и Консервативная партия останутся у власти на дальнейшие пять лет.
Прощаясь, сэр Горас Вильсон сказал, что считает возможным проведение совместной внешнеторговой политики обоими крупнейшими индустриальными государствами Европы. Германия и Англия, выступая поодиночке в конкурентной борьбе против всех промышленных государств, не могут и отдаленно добиться такого большого экономического подъема, который станет возможным при планомерно организованном сотрудничестве между ними. Сэр Горас сказал: если фюрер даст согласие на переговоры, то это будет рассматриваться как признак восстановления доверия.
Прошу указаний, могу ли я и в какой форме дать ответ сэру Горасу. Вольтат
39. Донесение И. О. военного атташе (и. о. резидента) СССР в Японии в ГРУ ГШ РККА Л. Мишина. 15 августа 1939 г.
В июне кабинет Японии отклонил предложение военных о заключении военного союза с Германией и Италией, направленного против демократических стран, и принял решение об укреплении антикоминтерновского пакта, т. е. союза против СССР. Военные, надеясь на компромисс с Англией, вынуждены были временно согласиться. В результате аннулирования договора с Америкой, затяжки переговоров с Англией и боязни, что японская армия одна не справится с СССР, военные потребовали пересмотра июньского решения о военном союзе. 8 августа этот вопрос в течение пяти часов обсуждался на совещании пяти министров, при этом выявились крупные разногласия и никаких решений принято не было. Продолжение обсуждения назначено на 18 августа.
Дворцовые и финансовые круги пойдут на заключение военного союза только против СССР, но не против всех демократических стран, чего требуют Германия и Италия. Основная масса морской группы поддерживает финансовую группу. Внутренние силы требуют союза без всяких условий.
40. Информация разведки НКВД СССР. Вечер 23 августа 1939 г.
Эта информация сыграла роль последней капли в убеждении высшего советского руководства в настоятельной необходимости заключения договора о ненападении с Германией. Дело в том, что разведка добыла сверхсекретную информацию о состоявшейся в конце второй половины августа 1939 г. серии встреч посла Англии в Берлине Н. Гендерсона с Гитлером. Полученные данные свидетельствовали о том, что Англия готова была оказать определенное давление на польское руководство, чтобы побудить его к уступчивости. 23 августа 1939 г. британский премьер-министр Н. Чемберлен в срочном послании Гитлеру предложил разрешить вопросы германо-польских отношений в «атмосфере доверия» путем прямых переговоров, в которых Англия могла бы быть посредником. Прогерманский характер такого посредничества не оставлял сомнений. Содержание послания было доложено Сталину разведкой за несколько часов до его встречи с Риббентропом в ночь на 24 августа. Советская делегация, таким образом, знала, что англичане готовы отдать Польшу немцам, удовлетворив их территориальные притязания, а если дело дойдет до войны, неизбежностью которой они откровенно грозили Берлину, то, тем не менее, не намерены воевать из-за нее всерьез.
Итак, только что вы, уважаемые читатели, ознакомились с весьма кратким, но, надеюсь, достаточно информативным перечнем основной разведывательной информации, которая предшествовала вынужденному принятию высшим советским руководством решения о необходимости заключения договора о ненападении с Германией. Подчеркиваю, что это очень мизерная часть разведывательной информации. А ведь еще непрерывным потоком шла информация от полномочных представителей (послов), журналистов, а также из других источников, в том числе и разведывательных. Так что массив информации был огромен. И вот теперь, когда вы ознакомились со всем этим, попробуйте хотя бы самим себе ответить на те же вопросы которые в качестве названий мифов были вынесены в заголовок этого блока:
1. Разве советские разведывательные службы не обеспечили высшее советское руководство необходимой разведывательной информацией о реальной позиции и политике основных мировых игроков, в том числе и о подлинных угрозах безопасности СССР накануне заключения советско-германского договора о ненападении?!
2. Разве высшее советское руководство не располагало серьезной разведывательной информацией, свидетельствовавшей о небывалой угрозе безопасности СССР?! Разве высшее советское руководство принимало неадекватные политические решения ?!
3. Разве Сталин и высшее советское руководство беспочвенно приняло решение о необходимости заключения с Германией договора о ненападении в целях предотвращения хотя бы на время угрозы войны?! Разве не очевидно, что вопрос о войне с СССР в обозримом будущем ставился не столько даже теоретически, сколько практически и прагматически?!
Абсолютно убежден, что любой вменяемый, адекватно и здравомыслящий человек, пускай даже и далекий от повседневных исторических исследований, ответит на эти вопросы однозначно и адекватно историческим реалиям того времени. А реалии были не простые, а жестокие: СССР целенаправленно подставляли не просто под вооруженный удар со стороны гитлеровской Германии, а под нацистский «молот» на японской «наковальне»! Ведь в тот момент разгорался вооруженный конфликт на Халхин-Голе, спровоцированный «дальневосточным Мюнхеном» в лице пресловутого англо-японского соглашения Арита — Крейги от 24 июля 1939 г. В середине августа 1939 г. генерал Жуков доложил в Москву, что подготовка к переходу в решительное наступление завершена. Создалась благоприятная обстановка для того, чтобы одним ударом решить целый комплекс фактически глобальных вопросов:
— положить конец вакханалии беспрерывной подлости со стороны демократического Запада, преследовавшего цель подставить СССР под вооруженное двухфронтовое нападение — со стороны Германии и Японии;
— выйти из постмюнхенской изоляции на мировой арене;
— пускай и на время, о чем хорошо было известно высшему руководству Советского Союза, но обезопасить СССР от конкретной угрозы войны с Германией уже в 1939 г.;
— возвратить ранее нагло украденные русские земли и за счет этого выдвинуть свои границы на запад в среднем километров на 300, лишив одновременно Германию возможности напасть с наиболее выгодного для нее плацдарма, то есть с рубежа границ до 17 сентября 1939 г.;
— оттянуть время неизбежного вооруженного столкновения с Германией практически на два года;
— использовать экономический, военно-экономический и военно-технический потенциалы и мощь Германии в интересах:
а) безопасности СССР;
б) технической модернизации советского военно-промышленного комплекса;
в) перевооружения и дальнейшего укрепления РККА;
— отрезвить японских агрессоров;
— крепко отучить их от дурной привычки нападать на Советский Союз;
— вбить огромный осиновый кол в германо-японские отношения и тут же вырастить на нем германо-японское постоянное «яблоко раздора». Практически все эти вопросы и были решены.
Известный современный ученый-историк Наталья Алексеевна Нарочницкая в недавно изданных книгах «За что и с кем мы воевали» и (Россия и русские в современном мире» отмечает: «Британия (и в целом демократический Запад. — А. М.) рассчитывала вовсе не умиротворить Гитлера, но подтолкнуть его к дальнейшей экспансии, и в принципе англосаксонский расчет на необузданность амбиций и дурман нацистской идеологии был точным. Но Британии (и в целом демократическому Западу. — А. М.) нужно было направить агрессию только на Восток, что дало бы повод вмешаться и войти в Восточную Европу для ее защиты и довершить геополитические проекты, то есть изъять Восточную Европу из-под контроля как Германии, так и СССР». «Вряд ли Британия и западноевропейские страны рассчитывали вообще избежать войны, но для них наименьшие издержки сулило вступление в войну по собственному решению уже после того, как Гитлер пошел бы на СССР, на Украину, через Прибалтику, которая имела в то время в их глазах куда меньшую ценность по сравнению с антисоветской Польшей, на которую с Версаля поставила Антанта. Вряд ли Британия предполагала, что Гитлер обойдет Польшу, и она готовилась к тому, чтобы выступить в ее защиту, что и сделала в 1939 году. Но она явно рассчитывала, что Германия нападет на нее в одном походе на Восток, ввязавшись в обреченную на взаимное истощение войну с СССР, что обещало сохранение Западной Европы относительно малой кровью, а также сулило вход в Восточную Европу для ее защиты». Не вышло! Просто потому, что не могло выйти!
Скажу даже более того. Сколь это ни парадоксально, но юридически неграмотно именуемый пактом Молотова-Риббентропа советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. в реальности сыграл еще одну выдающуюся стратегическую роль, ибо стал прародительским импульсом к зарождению всего лишь через два года антигитлеровской коалиции. Вляпавшаяся по собственной же дурости и подлости в войну Великобритания ровно через девять месяцев («родила», наконец-то, хоть одно здравое решение — натурального сумасшедшего премьер-министра Н. Чемберлена отправили на помойку Истории, где он подозрительно быстро «дал дуба», а на его место назначили готового драться за Англию У. Черчилля. Что ж, говорят, что иногда здравые мысли посещают и английских королей. Конечно, и Черчилль был еще тот «гусь» — от Чемберлена его отличало всего лишь наличие более коварного и более подлого ума. Чемберлен был просто тупой, яро упертый, злобный и злостный русофоб и антисоветчик. Причем настолько тупой в политике, что даже его старший сводный брат, бывший министр иностранных дел Великобритании в 20-х гг. прошлого столетия и лауреат Нобелевской премии мира за разжигание первых искр Второй мировой войны Остин Чемберлен в день назначения Невилла Чемберлена премьер-министром «поздравил» его телеграммой следующего содержания: «Невилл, ты должен помнить, что ничего не смыслишь в политике»! Комментарии излишни. Черчилль был умнее на порядки, но такой же яро упертый, злобный и злостный русофоб и антисоветчик. Но даже он понял, что пора налаживать хоть какие-то нормальные отношения с СССР и, едва освоившись в премьерском кресле, предпринял соответствующие шаги. Опять-таки, конечно, без очередной подлости не обошлось — ну не могут бритты в своей политике по отношению к России, как бы она ни называлась, обойтись без подлости, изощренного коварства, а зачастую и наглого хамства. Но все-таки — доперло же до знаменитого «английского бульдога», что нужно налаживать нормальные отношения с СССР. Вот что главное!
Доперло и до США, и янки уже с середины 1940 г. потихоньку тоже начали дрейф в сторону улучшения отношений с СССР. Потому что после заключения советско-германского договора о ненападении вдрызг разобидевшаяся на Третий рейх, да к тому же хорошенько отлупленная советскими войсками Япония стала больше подумывать насчет «южного варианта» своей очередной агрессии (хотя и северный до поры до времени тоже не исключался), а это уже всерьез затрагивало американские интересы. Янки, во-первых, быстро это смекнули, а, во-вторых, по своим информационным каналам достаточно быстро убедились в этом же. И за океаном всерьез призадумались над проблемой союзника в неминуемо грядущей войне, о чем янки тоже прекрасно знали.
Короче говоря, с какой стороны ни возьмешь, реальных плюсов от советско-германского договора о ненападении было неизмеримо больше, чем высосанных из грязных пальцев наших отмороженных ультра-идиотов от демократии псевдоминусов.
