В отличие от многих антисталинских мифов у этого есть точная дата рождения — 28 ноября 1939 г. Именно в этот день он был запущен Западом на орбиту пропагандистской войны против СССР. Непосредственный автор — действительно французское информационное агентство Гавас. В наше время основным раздувателем этой давно сдохшей «утки» является небезызвестный В. Б. Резун, промышляющий под псевдонимом «В. Суворов». Откровенно говоря, уже порядком обрыдло разбираться с каждым «фокусом» этого негодяя. И потому вновь хочу задать один простой вопрос. Вот что прикажете делать с этим подлецом и предателем, если он никак не может взять в толк, что никакого секретного заседания Политбюро 19 августа 1939 г. не было и в помине?! Кстати говоря, и несекретного заседания тоже не было! 19 августа 1939 г. на приеме у Сталина в его кремлевском кабинете побывали:

1. т. Молотов — время захода 13.40 время выхода — 13.55.

2. т. Микоян — время захода 13.40, время выхода — 13.55.

3. т. Горкин — время захода 17.15, время выхода — 17.20.

4. т. Молотов — время захода 17.35, время выхода — 20.25.

5. т. Шкварцев — время захода 18.30, время выхода — 19.40.

Небольшой комментарий. Если такие персоналии сталинского периода, как В. М. Молотов и А. И. Микоян не нуждаются в каком-либо отдельном представлении, то вот Горкин и Шкварцев — фигуры малоизвестные. А. Ф. Горкин (1897 — 1988) с января 1938 г. являлся секретарем Президиума Верховного Совета СССР. До этого длительное время был на руководящей партийной работе. А. А. Шкварцев — в 1939 г. полномочный представитель СССР в Германии.

Это не состав Политбюро ЦК ВКП(б). Это просто прием ответственных лиц по конкретному вопросу. А присутствие среди них Шкварцева означает, что обсуждался германский вопрос. Причем обсуждался в политической, торгово-экономической, дипломатической и законодательной плоскостях. Об этом свидетельствует присутствие Молотова (глава НКИД), Шкварцева, Микояна (нарком торговли) и Горкина. Основополагающей причиной такого обсуждения явился доклад ГРУ, в которой указывалось, что Гитлер намерен решить польскую проблему любой ценой невзирая на риск войны на два фронта. Далее там указывалось, что Гитлер рассчитывал на то, что Москва «будет вести переговоры с нами (то есть с Берлином. — А. М.), так как нисколько не заинтересована в конфликте с Германией и не захочет потерпеть поражение из-за Англии и Франции». Одновременно в документе указывалось, что Берлин намерен положить начало «этапу нового Рапалло... сближения и экономического сотрудничества с Москвой». Но в то же время подчеркивался сугубо временной характер планируемого Берлином «второго Рапалло», рассчитанного по прикидкам Гитлера примерно на два года. Так что речь 19 августа он не толкал. Имело место обсуждение в узком кругу сверхактуального вопроса — что делать в сложившейся ситуации и какое решение лучше всего принять, дабы хотя бы на время избежать угрозы войны.

И что прикажете делать со всеми теми, как забугорными, так и местного «розлива», писаками, которые родили всевозможные гипотезы и версии насчет никогда не имевшей место речи Сталина на этом, также никогда не имевшем место, заседании Политбюро?! Ведь если не было такого заседания, если не было никакой речи Сталина, то откуда всем этим писакам привиделось тайное решение о начале Второй мировой войны, да еще и в никогда не произносившейся речи Сталина?!

В ответ на такой прямой и нелицеприятный вопрос бесстыжие «знатоки истории» — несть им числа — запросто могут тыкнуть следующим якобы фактом. Что-де в Центре хранения историко-документальных коллекций, сиречь в бывшем Особом архиве СССР в Ф. 7. Оп. 1, Д. 1223, хранится текст речи Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 г. Подчеркиваю, запросто это сделают, и даже не постыдятся. И вот почему. Когда имеешь дело с нашей Историей, всегда надо твердо и непоколебимо стоять на той позиции, которую Козьма Прутков формулировал простыми словами: «Если увидишь на клетке слона надпись "буйвол" — не верь глазам своим».

Вот именно, что верить даже якобы цифиркам хотя бы и из бывшего Особого архива СССР (ныне ЦХИДК) нельзя. Не потому что вообще нельзя, а потому, что каждый раз надо проверять, что за этими цифрами стоит. И проверять, не доверяя никому, тем более всевозможным «знатокам». Дело в том, что в действительности там хранится всего лишь якобы запись якобы речи Сталина, сделанная неизвестным лицом на французском языке! Более того. В тот период, когда ЦХИДК являлся Особым архивом СССР, этот клочок бумажки хранился в трофейном фонде. Еще более того. Там прямо указано, что этот клочок бумажки, пардон, «документик» был найден в фонде 2-го Бюро Генерального штаба Франции, то бишь в фонде военной разведки Франции. Кроме того «документик» был исполнен на бланке военного ведомства Вишистской Франции. Вишистская Франция — подконтрольный и «союзный» Третьему рейху огрызок некогда независимой Франции. На самом «документике» прямо указано, что он получен якобы из «надежного источника». Наконец, — прошу особого внимания — прямо на «документике» содержится указание использовать его в пропагандистских целях!,

Небольшой комментарий. Документы военной разведки Франции, а попутно еще и многие другие попали в руки Советского Союза после Победы над фашистской Германией. Дело в том, что в середине Второй мировой войны гитлеровцы стали свозить в рейх наиболее важные архивы оккупированных ими стран. А после разгрома нацизма эти документы попали в руки победителей, причем значительная их часть — в руки СССР. При Сталине их внимательно изучали и анализировали. В последствии эта работа была прекращена. В середине 90-х гг. прошлого столетия трофейные французские архивы, а там были документы всех масонских лож, спецслужб, генштаба и государственного аппарата Франции задаром были отданы Франции Ельциным и его приспешником — главным архивистом России в то время Р. Пихоя. Всего французы вывезли из России свыше пятидесяти тонн архивных документов!

Параноидально-шизофреническую истерию вокруг этого «документика» спровоцировали публикации:

1. Т. С. Бушуевой — в журнале «Новый мир», 1994, № 12. Сей, увы, «историк» вошел в историю как «большой специалист» по «ковке фашистского меча в СССР», так как являлась соавтором известного сборника документов «Фашистский меч ковался в СССР». Сборник же является непревзойденным образцом полного отсутствия всякого присутствия в том самом месте, которым от природы положено сначала думать, а потом только писать. Более того. Сборник является также и образцом беспрецедентно уникальной операции ГРУ, настолько лихо кинувшего горе-составителей сборника, что они даже и не поняли, что между документами и придуманным ими «сенсационным» названием существует непреодолимая пропасть. Потому как все документы четко и однозначно свидетельствуют о том, что за весь период секретного военно-технического сотрудничества (1922 — 1933) между рейхсвером и РККА выгодоприобретающей стороной был только Советский Союз. А, следовательно, и будущий меч будущей нашей Великой Победы себе же на горе тевтоны выковали для СССР!

2. В. Л. Дорошенко — в докладе «Сталинская провокация Второй мировой войны». Доклад сначала был зачитан на историческом семинаре в Новосибирске в 1995 г. Затем, но в том же году доклад был опубликован в московском сборнике «Война 1939 — 1945: два подхода», который вышел под редакцией известного своим запредельно зоологическим антисталинизмом «историка» перестроечных времен Ю. Афанасьева. Далее к этой истерии подключился такой же, увы, «историк», как Д. Г. Наджафов.

Основа их манипуляций с этим «документиком» состоит в совершенно сознательной лжи, базирующейся на «методе умолчания», потому как они целенаправленно искажали информацию за счет злоумышленного опускания ключевых, имеющих исключительное значение подробностей. Правда, в последнее время, эти горе-манипуляторы стали вести себя осторожнее: ныне они уже не настаивают на том, что-де найден «первоисточник речи», а про архивные цифири упоминают лишь для того, чтобы ненавязчиво сформировать у не осведомленных о всевозможных тонкостях архивного дела читателей искаженное впечатление о происхождении «документика».

В 2004 г. историк С. З. Случ без преувеличения буквально в клочья разнес идиотизм мифа об этой якобы речи Сталина, опубликовав в № 1 за указанный год журнала «Отечественная история» великолепную статью, которая так и называлась«Речь Сталина, которой не было». Опираясь на его блестящий и в высшей степени аргументированный анализ, осуществим в слегка расширенной форме свой блиц-анализ.

Случ совершенно справедливо отметил, что текст этой «речи» Сталина, известный западным историкам, по крайней мере со времени ее «первой публикации», то есть с конца ноября 1939 г. и до конца 1980-х гг., не только никогда не рассматривался в качестве ключевого документа советской внешней политики или тем более Второй мировой войны, но и не был даже помещен в изданных на Западе сборниках документов о советской внешней политике. Его нет даже в опубликованном Гарвардским университетом 14-м томе собрания сочинений Сталина. И это несмотря на то, что все эти издания увидели свет в период холодной войны, когда такие якобы откровения советского лидера могли стать бесценным по своей убойности аргументом для подтверждения давно шаставшего на Западе мифа о «советской угрозе».

Категорический вывод Случа состоит в следующем: «Отсутствие какого-либо установочного выступления Сталина в преддверии заключения советско-германского договора о ненападении подтверждается большим количеством как архивных, так и опубликованных документов, прежде всего связанных с деятельностью Коминтерна, который вплоть до 7 сентября 1939 г. не имел указаний относительно трактовки кардинальных изменений во внешней политике СССР. Подлинность распространенного агентством Гавас текста "речи" Сталина, как и ее версий, не может быть подтверждена тем фактом, что упоминавшиеся там события произошли или неизбежно должны были произойти. Текст "речи" был опубликован спустя три с лишним месяца после якобы имевшего место выступления Сталина, когда о вероятных последствиях советско-германских договоренностей писала вся европейская пресса, особенно французская. Обсуждение сталинских планов по революционизированию Европы и извлечению "дивидендов" из начавшейся Второй мировой войны также не представляло собой ничего нового, будучи общим местом в немалом числе тогдашних публикаций. Исследователям неизвестны какие-либо документы или свидетельства, которые хотя бы в малейшей степени подтверждали подлинность приписываемой Сталину речи 19 августа 1939 г., содержащей, помимо всего прочего, большое число неверных и откровенно несуразных положений».

Итак, 28 ноября 1939 г. информационное агентство Гавас распространило следующее сообщение: «Агентство Гавас получило из Москвы (через Женеву) от источника, который оно рассматривает как достойный абсолютного доверия, следующие сведения о заседании Политбюро, проведенного по инициативе Сталина 19 августа в 10 часов вечера, вскоре после которого СССР подписал известное политическое соглашение с рейхом: вечером 19 августа члены Политбюро были срочно созваны на секретное заседание, на котором присутствовали также видные лидеры Коминтерна, но только те, кто входил в русскую секцию. Никто из зарубежных коммунистов, даже Димитров — генеральный секретарь Коминтерна, не был приглашен на это заседание, цель которого, не обозначенная в повестке дня, состояла в том, чтобы заслушать доклад Сталина». Далее следовала запись якобы основных положений этой «речи», которые, с учетом многочисленных вариаций этой брехни, сводятся на Западе к следующему: «Мир или война. Этот вопрос вступил в критическую фазу. Его решение целиком и полностью зависит от позиции, которую займет Советский Союз. Мы совершенно убеждены, что, если мы заключим договор о союзе с Францией и Великобританией, Германия будет вынуждена отказаться от Польши и искать modus vivendi с западными державами. Таким образом, войны удастся избежать, и тогда последующее развитие событий примет опасный для нас характер. С другой стороны, если мы примем известное вам предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, несомненно, нападет на Польшу, и тогда вступление Англии и Франции в эту войну станет неизбежным. При таких обстоятельствах у нас будут хорошие шансы остаться в стороне от конфликта, и мы сможем, находясь в выгодном положении, выжидать, когда наступит наша очередь. Именно этого требуют наши интересы. Итак, наш выбор ясен: мы должны принять немецкое предложение, а английской и французской делегациям ответить вежливым отказом и отправить их домой. Нетрудно предвидеть выгоду, которую мы извлечем, действуя подобным образом. Для нас очевидно, что Польша будет разгромлена прежде, чем Англия и Франция смогут прийти ей на помощь. В этом случае Германия передаст нам часть Польши вплоть до подступов Варшавы, включая украинскую Галицию. Германия предоставит нам полную свободу действий в трех прибалтийских странах. Она не будет препятствовать возвращению России Бессарабии. Она будет готова уступить нам в качестве зоны влияния Румынию, Болгарию и Венгрию. Остается открытым вопрос о Югославии, решение которого зависит от позиции, которую займет Италия. Если Италия останется на стороне Германии, тогда последняя потребует, чтобы Югославия входила в зону ее влияния, ведь именно через Югославию она получит доступ к Адриатическому морю. Но если Италия не пойдет вместе с Германией, то тогда она за счет Италии получит выход к Адриатическому морю, и в этом случае Югославия перейдет в нашу сферу влияния. Все это в том случае, если Германия выйдет победительницей из войны. Однако мы должны предвидеть последствия как поражения, так и победы Германии. Рассмотрим вариант, связанный с поражением Германии (1941 {3}). У Англии и Франции будет достаточно сил, чтобы оккупировать Берлин и уничтожить Германию, которой мы вряд ли сможем оказать эффективную помощь. Поэтому наша цель заключается в том, чтобы Германия как можно дольше смогла вести войну, чтобы уставшие и крайне изнуренные Англия и Франция были не в состоянии разгромить Германию. Отсюда наша позиция: оставаясь нейтральными, мы помогаем Германии экономически, обеспечивая ее сырьем и продовольствием; однако, само собой разумеется, что наша помощь не должна переходить определенных границ, чтобы не нанести ущерба нашей экономике и не ослабить мощь нашей армии. В то же время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в странах англо-французского блока и, прежде всего, во Франции. Мы должны быть готовы к тому, что в этой стране наша (так в тексте. — А. М.) партия во время войны будет вынуждена прекратить легальную деятельность и перейти к нелегальной. Мы знаем, что подобная деятельность требует больших средств, но мы должны без колебаний пойти на эти жертвы. Если эта подготовительная работа будет тщательно проведена, тогда безопасность Германии будет обеспечена, и она сможет способствовать советизации Франции. Рассмотрим теперь вторую гипотезу, связанную с победой Германии. Некоторые считают, что такая возможность представляла бы для нас наибольшую опасность. В этом утверждении есть доля правды, но было бы ошибкой полагать, что эта опасность настолько близка и велика, как некоторые себе это воображают. Если Германия победит, она выйдет из войны слишком истощенной, чтобы воевать с нами в ближайшие десять лет. Ее основной заботой будет наблюдение за побежденными Англией и Францией, чтобы воспрепятствовать их подъему. С другой стороны, Германия-победительница будет обладать огромными колониями; их эксплуатация и приспособление к немецким порядкам также займут Германию в течение нескольких десятилетий. Очевидно, что Германия будет слишком занята другим, чтобы повернуть против нас. Товарищи, сказал в заключение Сталин, я изложил вам свои соображения. Повторяю, что в ваших (так в тексте. — А. М.) интересах, чтобы война разразилась между рейхом и англо-французским блоком. Для нас очень важно, чтобы эта война длилась как можно дольше, чтобы обе стороны истощили свои силы. Именно по этим причинам мы должны принять предложенный Германией пакт и способствовать тому, чтобы война, если таковая будет объявлена, продлилась как можно дольше. В то же время мы должны усилить экономическую работу в воюющих государствах, чтобы быть хорошо подготовленными к тому моменту, когда война завершится».

«Доклад Сталина, выслушанный с благоговейным вниманием, не вызвал никакой дискуссии. Было задано только два малозначительных вопроса, на которые Сталин ответил. Его предложение о согласии на заключение пакта о ненападении с рейхом было принято единогласно. Затем Политбюро приняло решение поручить председателю Коминтерна Мануильскому совместно с секретарем Димитровым под личным руководством Сталина разработать надлежащие инструкции для Коммунистической партии за рубежом», — сообщает агентство Гавас в своей фальшивке.

Необходимо иметь в виду, что едва только эта брехня агентства Гавас появилась на свет, Сталин немедленно дал категоричный и очень жесткий ответ. 30 ноября 1939 г. в газете «Правда» был опубликован ответ Сталина на вопрос редактора газеты о лживом сообщении агентства Гавас».

Редактор «Правды» обратился к т. Сталину с вопросом: как относится тов. Сталин к сообщению агентства Гавас о «речи Сталина», якобы произнесенной им «в Политбюро 19 августа», где проводилась якобы мысль о том, что «война должна продолжаться как можно дольше, чтобы истощить воюющие стороны». Тов. Сталин прислал следующий ответ: «Это сообщение агентства Гавас, как и многие другие его сообщения, представляет вранье. Я, конечно, не могу знать, в каком именно кафешантане сфабриковано это вранье. Но как бы ни врали господа из агентства Гавас, они не могут отрицать того, что: а) не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну; б) после открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии, ибо он считал и продолжает считать, что скорейшее окончание войны коренным образом облегчило бы положение всех стран и народов; в) правящие круги Англии и Франции грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны. Таковы факты. Что могут противопоставить этим фактам кафешантанные политики из агентства Гавас?»

Почему такой жесткий, категоричный и немедленный ответ?! Как и всегда, ответ находится в тенетах известных, малоизвестных или вовсе неизвестных фактов Истории. Как правило, это не учитывается историками. А зря. Итак, обратите внимание на то, когда появилось «сообщение агентства Гавас». Правильно, 28 ноября 1939 г. В это время уже разгорался конфликт с Финляндией, спровоцированный «горячими финскими парнями» под непосредственным давлением Великобритании и Франции. До начала военных действий оставалось совсем немного — война начнется 30 ноября 1939 г. Именно в тот день Сталин и дал резкий ответ. Зачем? А все дело-то заключалось в том, что, вляпавшись по собственной же дурости во Вторую мировую войну, более того, самолично же ее спровоцировав объявлением войны Германии, до осатанения взбешенные заключенным между СССР и Германией договором о ненападении от 23 августа 1939 г., Англия и следовавшая в фарватере ее политики Франция стали срочно искать возможность не просто прекратить вспыхнувший между ними вооруженный конфликт, сразу же превратившийся в мировой, а немедленно переключить его сугубо на Советский Союз. Как о том они ранее и договаривались с Гитлером. По поручению своего правительства британская разведка в срочном порядке вступила в тайные сепаратные переговоры с германским генералитетом. Впрочем, и те тоже с удовольствием пошли на этот шаг. Вот как все происходило.

В середине сентября 1939 г. сотрудник мюнхенского разведывательного пункта абвера адвокат д-р Йозеф Мюллер получил от заместителя главы германской военной разведки Канариса полковника Остера секретное поручение особой важности. Ему, в частности, вменялось в обязанность вылететь в Рим, войти в контакт с ближайшим окружением римского папы Пия XII и при таком посредничестве установить контакт с официальными представителями Англии. Главная цель — зондаж условий мира с Англией. Особое условие — переговоры только с Англией, но не с Францией. Кандидатура Й. Мюллера была выбрана не случайно, как, впрочем, и место предстоявших контактов — Ватикан. Дело в том, что папа Пий XII до восшествия на Святой престол был папским нунцием в Германии, кардиналом Эудженио Пачелли. Благодаря этому он прекрасно знал политическую жизнь Германии, многих ее политических и военных деятелей. С другой стороны, Йозеф Мюллер был воспитанником ордена иезуитов, что имело огромное значение. Так как в окружении Пия XII было много иезуитов — патеры Иво Цейгер и Лейбер, прелат Каас, занимавший важный пост секретаря церковного управления храма Святого Петра, ректор «немецкой коллегии» Ватикана кардинал Шенхефер. Кроме того, в помощь Мюллеру был направлен и сотрудничавший с абвером португальский консул в Мюнхене д-р Шмиттхубер, который был на короткой ноге с главным капелланом ватиканской гвардии монсиньором Кригом. Целенаправленно контактируя с указанными лицами и информируя их, Мюллер очень быстро добился того, что о его миссии стало известно самому папе, который тут же выразил согласие стать посредником в переговорах Мюллера с послом Англии при Ватикане сэром Джорджем Осборном.

В последних числах октября 1939 г. Мюллер уже располагал достоверными данными о том, что английское правительство, то есть премьер-министр Н. Чемберлен и министр иностранных дел лорд Галифакс, готово вступить в тайные переговоры. При посредничестве римского папы начался обмен сверхсекретными меморандумами и записками, в которых вырабатывалась позиция сторон для переговоров. Если исходить из содержаний «Доклада о переговорах в Риме и Ватикане между 6 и 12 ноября» и особенно «Доклада Икс», который был подготовлен Мюллером, сотрудником абвера Донаньи и генералом вермахта Томасом, то суть германских предложений английской стороне сводилась к следующему:

— смена правительства (устранение Гитлера и Риббентропа); Геринг приемлем;

— никакого немецкого наступления на Западе;

— разрешение всей восточной проблемы в пользу Германии;

— проведение референдума в Австрии (не позже чем через пять лет);

— Судетская область должна остаться у Германии; Чехия не будет протекторатом;

— восстановление германских границ 1914 г. на Востоке;

— восстановление немецко-французской границы 1914 г.

Даже при беглом взгляде на эти пункты немедленно становится ясным, что вся суть переговоров даже на этапе выработки позиций сторон сводилась к одному — всенепременный поворот Германии на Восток. Кстати, попутно оцените и подлость англичан — они молча проглотили требование нацистов о восстановлении немецко-французской границы 1914 г. Проще говоря, преспокойно стали приторговывать территориальной целостностью своего ближайшего европейского союзника. Более того, держали этот факт в тайне от Франции. Как стало известно уже после войны, Англия «из соображений секретности не информировала своих союзников, в том числе и Францию, о римских переговорах». Однако не следует думать, что Франция в этом случае вела себя по-джентльменски. Отнюдь. Все та же сволочная политика с предательством собственного союзника. Едва только Франция вслед за Англией вляпалась в войну с Германией, французский министр иностранных дел, более известный под кличкой проклятая собака бошей, Бонне через испанские каналы довел до сведения Берлина, что хочет мирного соглашения сразу после окончания войны в Польше. Аналогичные данные в Берлине получили и в октябре через итальянские каналы. Одновременно еще в сентябре в Люксембург был срочно направлен специальный представитель Министерства иностранных дел Бланш, который немедленно заявился к германскому посланнику и сделал ему «секретнейшее заявление»: «Во Франции многие верят, что Англия вовлекла Францию в самую бедственную ситуацию, и теперь эти люди начинают оказывать давление на Кэ д'Орсэ, чтобы найти почетный выход из положения, так как они рассматривали бы усиление войны между Францией и Германией как катастрофу».

Так вот в том-то все и дело заключалось, что для того чтобы найти «почетный выход из положения», надо было найти и показать всему миру того самого крайнего, кто виноват в возникновении войны между Англией, Францией и Германией. Причем необходимо это было сделать так, чтобы дать Берлину шанс дезавуировать советско-германский договор о ненападении. (К слову сказать, это было первоочередное требование англичан на римских тайных переговорах.) А для этого в свою очередь нужно было создать ложное впечатление, что-де советы надули немцев, пойдя на подписание такого договора, ибо имели в виду, чтобы Германия сцепилась с Англией и Францией. Ну а кто у этих сволочей западных вечно крайний да виноватый? Правильно! Только Россия, хотя бы и Советская! А там, в России, хотя бы и Советской, кто более всех виноват?! Правильно, Сталин! Вот на него и повесили никогда им не произносившуюся речь на никогда не имевшем место заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа! Вот почему по сию пору шастающий на панели исторической проституции некий текст (речи» Сталина «содержит потаенные мотивы решения Сталина заключить с Гитлером пакт о ненападении и его возможные последствия, связанные с этим надежды руководства СССР на использование предстоявшей войны между Германией и западными державами для революционизирования Европейского континента».

Естественно, что прекрасно понимавший тайную подоплеку происшедшего Сталин рассвирепел от этой выходки агентства Гавас и потому дал столь жесткий и категоричный ответ. Кстати, немцы тоже поняли, что Запад, блефует и никак не отреагировали на эту утку. Уж на что колченогий ублюдок Геббельс внимательно отслеживал всю международную ситуацию, чтобы использовать наиболее выигрышные, в его понимании, моменты в своей пропаганде, но даже он не снизошел до того, чтобы хоть какой-нибудь закорючкой отреагировать на эту «утку» агентства Гавас в своем дневнике. Сталин был тем более прав в своем жестком и категоричном ответе, ибо по донесениям разведки ему хорошо было известно, что именно Англия и Франция активно толкали Финляндию к провоцированию войны с Советским Союзом, намереваясь влезть в нее на стороне «горячих финских парней», дабы захватить Север СССР, не говоря уже о намерениях захватить нефтеносные районы Советского Союза на Кавказе и в Закавказье.

Дальнейшая жизнь этой фальшивки разворачивалась по законам самой подлой не столько антисоветчины, сколько звериной русофобии. Более полутора лет никто не вспоминал о «речи» Сталина. Однако 22 июня 1941 г. все изменилось, и уже 12 июля 1941 г. бывший женевский корреспондент Гавас Анри Рюффен публикует статью в газете «Journal de Geneve» под заголовком «Два документа». Одним из них был текст «речи» Сталина 19 августа 1939 г. Из публикации Рюффена следовало, что именно он 27 ноября 1939 г. передал агентству Гавас полученный им из не афишируемого источника («secret professionel») текст «речи» Сталина. Рюффен придерживался ярко выраженных антикоммунистических взглядов, отразившихся в написанной им еще в середине 1920-х гг. книге «Грядет ли опять война?». Этих же взглядов он придерживался и впоследствии. Это во многом объясняет, почему именно Рюффен оказался причастен к публикации «речи» Сталина и ее вариантов. Трудно сказать, был ли Рюффен автором или соавтором приписываемого Сталину текста, но определенно он мог знать немало о его происхождении. Поэтому ему было что скрывать даже во второй половине 1950-х гг. Представленный им в 1941 г. вариант был дополнен несколькими новыми фразами.

1. «В результате [войны] Западная Европа подвергнется глубокому разрушению».

2. «Диктатура Коммунистической партии возможна лишь в результате большой войны...».

3. «В случае поражения Германии, — сказал он, — неизбежно последует ее советизация и создание коммунистического правительства».

4. «Но для этого необходимо, чтобы война продолжалась как можно дольше, и именно в этом направлении должны быть задействованы все наши средства».

5. «Если мы окажемся достаточно ловкими, чтобы извлечь выгоду из развития событий, мы сможем прийти на помощь коммунистической Франции и превратить ее в нашего союзника, равно как и все народы, попавшие под опеку Германии»..

Дополнения, сделанные Рюффеном, носили не столько антисоветский, хотя и это было очевидно, сколько пронацистский характер, недвусмысленно намекая на спасительную миссию Германии как «защитницы европейской цивилизации». Ведь Гитлера же вся западная сволочь провозгласила за воскресшего Карла, то есть Карла Великого — главного и особо почитаемого разбойника Запада, основателя «Дранг нах Остен». И вот на этот раз нацистская пресса без промедления откликнулась на публикацию Рюффена, которая органично вписалась в начатую Геббельсом «крупную пропагандистскую кампанию против большевизма» под лозунгом: «Пелена спала: Москва без маски». В последующие дни в Германии появились статьи под крупными заголовками: «Война в Европе должна подготовить почву для мировой революции. Сенсационные французские документы о двойной игре Сталина». «Эта война должна длиться как можно дольше. Сенсационные разоблачения о подлой двойной игре Москвы».

В 1942 г. следующая версия текста «речи» Сталина появилась в книге французского профессора А. де Ла Праделя «Щупальца марксизма. Возникновение, тактика и действия советской дипломатии 1920 — 1940», изданной на контролировавшийся режимом Виши территории. В одной из ее глав «Признания Сталина» были помещены уже в основном известные «Документы Рюффена» с предисловием журналиста. Вместе с тем в версии 1942 г. содержалось несколько новых дополнений к уже известным вариантам.

1. «Опыт последних двадцати лет ясно доказывает, что в мирное время в Европе не может быть коммунистического движения достаточно сильного, чтобы взять власть. Такое движение и, следовательно, сама диктатура Коммунистической партии возможны лишь в результате большой войны».

2. «Мы знаем, что эта деятельность требует больших средств, но мы должны пойти на эти жертвы без колебаний и поручить французским товарищам поставить в числе первоочередных задач подкуп полиции».

3. «Но нужно быть готовым и к другому: в побежденной Франции неизбежно произойдет коммунистическая революция. Если мы будем достаточно ловкими, чтобы извлечь выгоду из этого обстоятельства, мы сможем прийти на помощь коммунистической Франции и превратить ее в нашего союзника. Нашими союзниками станут также все те народы, которые оказались под опекой Германии-победительницы, и перед нами, таким образом, откроется широкое поле деятельности».

Содержание дополнений 1942 г. свидетельствует о все большем смещении акцентов в «речи» Сталина на взаимодействие СССР и французских коммунистов в советизации Франции и остальной Европы. И это не случайно. Неизвестно, в каком именно месяце 1942 г. увидела свет книга де Ла Праделя, но в любом случае его книга в целом и публикация «речи Сталина» с дополнениями Рюффена — это реакция на изменения на фронтах Второй мировой войны и активизацию движения Сопротивления во Франции, в котором значительную роль играли коммунисты, то есть реакция на проблемы, вызывавшие озабоченность Вишистского режима.

Прошло еще 2 года, и в 1944 г. в издававшемся в Виши журнале «la revue universelle» Рюффен публикует статью «План Сталина (ноябрь 1939 г.)», где вновь приводится «речь» Сталина, но на этот раз в варианте, почти идентичном тому, что был опубликован в книге де Ла Праделя. Однако при этом сама история появления «речи» Сталина выглядела иначе, чем в этой книге. Согласно этой версии, ничего не подозревавший Рюффен находился 27 ноября 1939 г. в женевском бюро агентства Гавас, когда неожиданно появился посетитель, доверивший ему документ. После «тщательного анализа, не оставившего никаких сомнений в подлинности документа», Рюффен в тот же вечер передал его в Париж. На этой публикации Рюффена 1944 г. завершается «военная история» «речи» Сталина.

Что касается использования идиотских «откровений» Рюффена в нацистской пропаганде, то тут что-либо объяснять едва ли нужно. И так понятно. Иное дело, что за кулисами пропагандистской выходки нацистов стояли однозначные интересы Запада. В одном из своих интервью газете «Завтра» (январь 2008) известный в прошлом дипломат и ответственный сотрудник ЦК КПСС В. Фалин отмечал, что в октябре 1942 г. Черчилль проводил совещание, на котором заявил следующее: «Мы должны задержать этих русских варваров так далеко на востоке, как это возможно». Еще нет нашего контрнаступления под Сталинградом (началось 19.11.1942), а Черчилль уже рассуждал о «русских варварах»!? Более того. В том же 1942 г. Черчилль выступил с воззванием о необходимости консолидации всеевропейских сил для борьбы с «русскими варварами» и даже предложил приступить к дележу русского имущества?! Кстати, он рассуждал об этом и в октябре — ноябре 1941 г, когда, в нарушение положений ст. 2 наших с Англией соглашений от 12.07.1941 (обязательство не вступать в сепаратные переговоры с немцами. — А. М.), он, выступая в военном кабинете, развил следующую мысль: «Да, мы взяли перед русскими публичные обязательства не вступать в переговоры с нацистами, но мы не брали обязательств не вступать в переговоры с военными, если они возьмут на себя власть в Германии». В 1943 г., в период Курской битвы, эта тема — вступить в союз с немецкими военными против России — вновь появится.

Фалин справедливо заметил также, что благодаря Московской битве мы создали предпосылки для того, чтобы война закончилась уже в 1942 г. Это признают и американские военные документы. Почему же война не закончилась ни в 1942-м, ни в 1943-м? Потому что «союзникам» была невыгодна ситуация, в которой СССР оказался бы реальным и единственным победителем Германии. Об этом говорят американские документы, связанные с Московской битвой. В декабре 1941 — январе 1942-го заместитель госсекретаря и координатор деятельности американских разведок Берл указал, что создалась опасность, что СССР выйдет из войны самой сильной державой в Европе. А в 1942 г. комиссия Хэлла, разрабатывавшая основы американской послевоенной политики, письменно указала следующее: «После войны мы должны привести в движение небо и землю, мы должны встать перед немцами на колени, чтобы они стали нашими союзниками в борьбе против Советского Союза». И это в 1942 г.?! По английским разработкам немцы должны были зайти как можно дальше на территорию СССР, чтобы их изгнание заняло как можно больше времени. А в этот момент, пока мы будем сопротивляться, а потом изгонять, они успеют обустроить свои позиции, создадут условия, когда Гитлера сместят или убьют и договорятся за наш счет обо всем, о чем не успели перед войной. После победы в Сталинградской битве на Западе поняли, что СССР очень силен и вполне может при дальнейшем напряжении сил в одиночку нанести поражение Германии. Очевидная победа СССР в завершавшейся битве на Курской дуге еще более укрепила англосаксов в этом понимании. И под знаком этого, сильно удручавшего Запад понимания, 20 августа 1943 г. (Курская битва завершилась 23 августа) в Квебеке (Канада) прошла встреча Рузвельта и Черчилля, а также начальников их штабов и начальников их разведслужб. И если теперь взглянуть на некоторые западные документы той поры, то увидим, что во время этой встречи обсуждался вопрос о вступлении в союз с нацистскими генералами для совместной борьбы против Советского Союза. В связи с этим принимаются два плана — известный ныне «Оверлорд», то есть высадка союзников в Нормандии, и абсолютно неизвестный широкой общественности «Рэнкин», который до сих пор засекречен англосаксами. Раньше 2023 г. они открывать его не собираются. Ну и шут с ними, что не собираются рассекречивать! Он и так был известен Сталину. Выдающий советский разведчик-нелегал Исхак Абдулович Ахмеров позаботился об этом и передал в Москву содержание рассматривавшегося на квебекской встрече подготовленного американской разведкой секретного меморандума № 121 (он-то и лег в основу «Рэнкина»), в котором говорилось: «...Попытаться повернуть против России всю мощь непобежденной Германии, все еще управляемой нацистами... Это, вероятно, приведет к завоеванию Советского Союза той самой могущественной и агрессивной Германией... [но] чтобы не допустить последующего господства Германии над всей мощью Европы, мы вместе с Великобританией будем обязаны после завоевания России Германией взяться еще раз и без помощи России за трудную задачу нанести поражение Германии». Кстати говоря, появление такого меморандума фактически было спровоцировано статьей Маккиндера «Круглая Земля и Выигрыш Мира» (опубликована весной 1943 г. в американской прессе), в которой он прямо указал: «Наш следующий враг — Советский Союз»! Статья была не чем иным, как выдающейся по своему коварству геополитической инструкцией всей правящей элите англосаксонского Запада по вопросу, что и как делать дальше, так как, по его мнению, «грядущая борьба должна быть решающей для мирового господства, ибо конечная цель — доминирование над Евразией. Поэтому грядущая неумолимая схватка за власть над этим решающим геополитическим пространством является решающей схваткой современной эпохи». Основываясь именно на эти постулатах, глава УСС генерал У. Донован и разработал меморандум № 121 для участников квебекской встречи!

Благодаря Ахмерову Сталину уже тогда было известно, что подлые «союзнички» разработали «технологию» вступления англичан и американцев в союз с немецкими генералами или нацистским руководством. Ее суть заключалась в следующем. Немецкие военные открывают Берлин и все остальные города Германии для высадки англо-американских парашютно-десантных войск, а также создадут условия для того, чтобы «союзники» взяли под контроль Варшаву, Прагу, Будапешт, Бухарест, Белград, Софию, Вену. В том и состояла главная цель плана «Рэнкин». То есть речь шла о захвате практически всей Восточной Европы, ради установления контроля над которой в качестве пролога к мировому господству англосаксов — помните многократно повторявшиеся слова Маккиндера на этот счет? — и были спровоцированы последовательно Первая, а затем и Вторая мировые бойни. Для СССР война должна была закончиться где-то на довоенной границе 1941 г., или даже на границе 1939-го. В августе был одобрен первый вариант «Рэнкина», а в ноябре — второй, доработанный. Эйзенхауэру, который был назначен командующим операцией «Оверлорд», в январе 1944 г. было дано предписание: если сложатся условия для реализации плана «Рэнкин», — несмотря на любые договоренности с русскими, — выходить из сотрудничества с ними и переключать все силы на него.

Но все это по-англосаксонски подлейшее громадье преступнейших планов требовало хоть какого-то, внешне не связанного с прямым предательством союзника (СССР) по антигитлеровской коалиции обоснования. А какое обоснование может быть приемлемо для англосаксонских тварей?! Только «русская угроза», которую их цивилизации несут «орды русских варваров»! Ну и чем англосаксы отличались от коричневого шакала?! Но в тот период времени ни Лондон, ни Вашингтон не располагали ничем, чем можно было обосновать свой поворот от антигитлеровской коалиции к антисоветской коалиции совместно с нацистами. СССР в одиночку вел ожесточенную войну против Германии. Симпатии всего мира были на стороне СССР. К тому же Советский Союз вел очень честную по отношению к постоянно подличавшим союзникам политику. Вот именно поэтому-то по различным тайным каналам вновь и вновь инспирировалось крупномасштабное муссирование ранее запущенной английской разведкой дохлой «утки» насчет никогда не произносившейся «речи» Сталина на никогда не имевшем место секретном заседании Политбюро. К 1944 г. для англосаксов это стало нечто вроде навязчивой идеи. Правда, маленько свихнулись ребята на этом... С кем не бывает?! Кончилось это тем, что рейхстаг взяли наши, и соответственно, подлейшее громадье преступнейших англосаксонских планов должным образом накрылось медным тазом. Правда, временно, как оказалось...

Хотя на длительное время Запад и заткнулся насчет этой самой «речи» Сталина, но не забыл о своей дохлой «утке». К началу 80-х гг. ХХ века на Западе был разработан план многоцелевой, многоходовой, долговременной стратегической операции влияния планетарно-цивилизационного уровня. Его суть состояла в следующем: тотальным и всепроникающим влиянием на мировое общественное сознание, особенно в Европе, прежде всего в Восточной (в том числе и СССР), основанным на тонко сфальсифицированном «переосмыслении» природы происхождения Второй мировой войны, осуществить глобальный пересмотр ее главных геополитических итогов — то есть решений Ялтинской конференции 1945 г. и закрепившей их Потсдамской конференции того же года — в пользу Запада при одновременном окончательном перекладывании всей исторической ответственности за невиданную в истории человечества кровавую бойню на СССР (а на самом-то деле на Россию), который, по расчетам Запада, к концу века должен был навсегда сгинуть с лица земли.

В принципе это был очередной раунд глобальной операции «Месть», которая началась сразу же после окончания Второй мировой войны (если не того ранее). Месть за то, что во имя безопасности руководимого им государства и его народов Сталин жестко поменял расписание Второй мировой войны, а следовательно, и послевоенную конфигурацию мироустройства. За то, что сделал невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу как в начале войны, ибо поставил их в ситуацию острой необходимости оборонять Западную Европу, так и после победы для ее изъятия из орбиты СССР. За то, что Советский Союз стал главным Победителем в той войне. За то, что именно Советский Союз освободил от гитлеровской оккупации Восточную Европу. Ибо в понимании англосаксонского истеблишмента Восточная Европа — ключ к мировому господству. Помните его слова: «Кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлэндом. Кто правит Хартлэндом, господствует над Мировым островом. Кто правит Мировым островом, господствует над миром»!

Почему они избрали такую тактику и, особенно, стратегию? Дело вот в чем. Месть мести рознь. Тягаться с Советским Союзом в военном отношении даже объединенный Запад не мог. К середине 70-х гг. ХХ века Западу окончательно стало ясно, что военной силой победы над Россией (СССР) ни при каких обстоятельствах не достичь — ракетно-ядерный паритет между СССР и США (и Западом в целом) буквально вынуждал даже самых болванистых и твердолобых на Западе зарубить эту истину на носу. Но ведь править Восточной Европой ой как хочется! И не потому, что она так уж нужна Западу. Мягко выражаясь, восточноевропейское дерьмо и даром не нужно Западу. Проблем от этого дерьма столько, что не приведи Господь. Господство над Восточной Европой нужно только потому, что в конечном итоге оно означает трамплин к возможному установлению реального господства над миром! Не говоря уже о том, что это удобный плацдарм для нападения на СССР, а теперь и Россию. Так вот как добиться такого результата, если силой невозможно?! Словом?! Возможно.

Но все дело в том, что тогда же Западу стало понятно и другое — фронтальные «кавалерийские» атаки на идеологическом фронте также бессмысленны, ибо немедленно натыкаются на непробиваемую бетонную стену советского Агитпропа. При всей своей тупости, советский Агитпроп именно этим-то и был ценен — своей железобетонной непробиваемостью. Но преодоление этой непробиваемой стены — полдела. Рецепт на этот случай уже имелся — прямо по Клаузевицу: такая страна, как Россия, может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров, а достигнуть этих самых слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны! Только вот в чем был вопрос-то. Как, никоим образом не выдавая своей прямой причастности, якобы объективно создать очевидную видимость собственной (России) якобы слабости и, тем самым породив якобы объективные внутренние раздоры, перевести неминуемо неизбежные в таком случае решительные действия и потрясения в русло якобы самостоятельного демонтажа советского государства?! Проще говоря, поскольку конечная цель — сугубо геополитическая, то средством ее достижения должна была стать именно же стрессовая встряска и полная перетряска глубин народной памяти о той страшной войне, которые неминуемо поразили бы СССР, прежде всего Россию, в самое сердце. Ведь память о той войне в иерархии нравственных ценностей СССР (России) была (и есть) практически тождественной памяти всего христианского мира о Христе! Помимо того что история войн вообще «благодатная» тема для всевозможных инсинуаций и фальсификаций, эта тема имела еще и совершенно ясно осознававшийся Западом конкретный геополитический смысл.

Дело в том, что решениями Ялтинской (особенно) и Потсдамской конференций 1945 г. Сталин сумел чрезвычайно жестко, и к тому же чисто международно-правовыми методами и средствами, закрепить за СССР как довоенные, так и послевоенные территориальные приобретения. Тем более что в действительности они были не чем иным, как законным возвратом территорий законному же владельцу. По совокупности всего этого, тем более в ореоле заслуженной всемирной славы Главного Победителя в той войне, этими же международно-правовыми средствами Сталин закрепил и факт воссоздания для СССР законного, исторически объективно сложившегося статуса величайшей по своим масштабам, единственной в мире подлинно трансконтинентальной, единой евразийской великой державы. На том, собственно говоря, и держался весь мир с 1945 по 1991 год. Да и, честно говоря, удерживается до сих пор. При всей своей наглости и беспардонности, рискнуть на виду у всего мира посягнуть на незыблемость решений тех конференций, особенно Ялтинской, Запад не мог — даже гипотетически такая попытка была бы обречена на сокрушительный провал. Тем более что имелся еще один эшелон обороны незыблемости послевоенного мироустройства — Хельсинкский акт по безопасности в Европе 1975 г., закрепивший нерушимость послевоенных границ.

В рамках решения вот такой глобальной задачи, которая и являлась целью вышеназванного плана, неотъемлемым и прямо способствующим успеху ее решения компонентом должна была стать операция «Ледокол». А у нее, в свою очередь, цель заключалась в следующем: внешне якобы отрешенно от методов ведения спецслужбами психологических войн, но умышленно околонаукообразно якобы историко-документальной публицистикой инициировать в массовом общественном сознании Европы, особенно Восточной, внешне якобы невинное стремление якобы к обычному с течением времени переосмыслению в свете новых фактов природы происхождения Второй мировой войны и соответственно Великой Отечественной войны. Переосмыслению, которое привело бы к массовому брожению умов, которое, в свою очередь, взорвало бы послевоенный статус-кво как бы естественным образом — «по желанию народов». Формальный повод для этого был: война началась 1 сентября 1939 г., а перед этим, 23 августа, был подписан договор о ненападении между СССР и Германией. Запад тем более был обязан обыграть это обстоятельство, ибо решения Ялтинской конференции в сути своей закрепляли незыблемость границ СССР, особенно западных, по состоянию на 4.00 утра 22 июня 1941 г., а они-то появились у СССР только после 23 августа 1939 г., чего Запад до Ялты никак не хотел юридически признавать. Черчилль, к примеру, всю войну яростно препирался со Сталиным именно из-за этого. Да и американцы не отставали. Принятые в Ялте решения, не говоря уже о договоре от 23 августа 1939 г., напрямую затрагивали и без того чрезмерно иррационально болезненно чувствительную память некоторых народов Восточной Европы, особенно Польши, а также прибалтийских лимитрофов — у этих вечно Россия во всем виновата.

И вот тут-то старая, почти полностью истлевшая за десятилетия, от рождения же дохлая «утка» оказалась востребована. Ведь как «здорово» она, если ее поставить в статус исходной печки, «объясняет», почему произошла Вторая мировая война и откуда у СССР такие границы. А ведь и впрямь «здорово объясняет»: Сталин 19 августа 1939 г. толкнул «речь», 23 августа подписал договор о ненападении с Германией, 1 сентября началась война, и т. д. и т. п.! По колее «традиционно» особо подлой англосаксонской логики! Если, конечно, все это можно назвать логикой...

Тем не менее Подлинная Правда такова. Заседание Политбюро ЦК ВКП(б) действительно имело место. Только вот не 19 августа, а 11 августа 1939 г. Причиной его заседания послужило донесение разведки 7 августа 1939 г., в котором сообщалось, что Германия сможет начать вооруженные действия против Польши в любой день, начиная с 25 августа. С учетом данных разведки о попытках Гитлера сговориться с Чемберленом и выявившейся полной безнадежности московских военных переговоров было признано целесообразным вступить в официальное обсуждение поднятых немцами вопросов, о чем известить Берлин. Но никаких залихватских заявлений и речей на этом заседании Политбюро Сталин не произносил. Речь шла о голом прагматическом подходе к решению резко обострившейся насущной проблемы безопасности СССР. И только.

Такова Подлинная Правда об этой, никогда не имевшей место, речи Сталина.