Дольни-Краловице.
Ночь на 22 августа 3273 г. по РХ
Не люблю ссориться с людьми. Спорить, не соглашаться с чужим мнением, дискутировать — это сколько угодно, но хватать собеседника за манишку — увольте. Подобными методами ничего путного не добьёшься, только настроишь людей против себя. Спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон из книжек, которые я читал на Земле в детстве.
Сам не понимаю, каким образом я вдрызг разругался с паном Щепаном. Конечно, у всех нервы ни к чёрту, жизнь в постоянном напряжении хорошим манерам не способствует, а если плохое настроение подпитать алкоголем, так и вообще можно скатиться до вопиющего скотства. Что, собственно, и произошло.
Пан Щепан тоже хорош, незачем было сразу срываться в крик. Да, я отсутствовал больше четырнадцати стандартных суток. Устал, между прочим, смертно — думаете, легко пришлось на Граульфе? Отдуваться пришлось за всех, сначала в деканате, а потом и в службе безопасности Университета, где мне устроили восьмичасовой допрос с пристрастием. Еле отвязался и с колоссальным трудом избежал отзыва с Меркуриума!
Возвращаюсь я домой, и что же? Встречаю разъ-яренного пана Щепана, выслушиваю громкий выговор и совершенно незаслуженные обвинения в безделье, праздности и чрезмерно долгой отлучке. Две недели развлекался на Граульфе, а здесь работы невпроворот! Специалисты — наперечёт, а ты?..
Слово за слово, итого сотня слов. Я был голоден, взвинчен приключениями в Университете, хотел спать и вдобавок насквозь промок под дождём, пока добирался от точки перехода до города и княжьего замка. Результат оказался предсказуем — коса нашла на камень, мы начали орать друг на друга в голос, в финале напряжённой беседы я хлопнул дверью и ушёл наверх, в свою комнату под самой крышей Башни Алхимиков. До полусмерти перепугал Гинека — пожилой слуга привык к тому, что хозяин вежлив, голос никогда не повышает и обычно не швыряет в стену кувшины с пивом.
Простец, тихо, как мышка, прошмыгнув в комнату, поставил на стол поднос с ужином и растворился в темноте коридора, стараясь не привлекать к себе внимания.
— …Не вздумай меня будить! — рявкнул я вслед Гинеку. — Будь тут хоть конец света! И никаких посетителей!
Через ставни, в приоткрытое окно влилось низкое гудение колоколов кафедрала — отбивали девять вечера. Теряющееся в облаках солнце касалось нижним краем горизонта, скоро окончательно стемнеет. Я подумал о том, что не спал почти тридцать часов, и мимолётно пожалел разбитый кувшин, остро хотелось выпить — двух бокалов красного вина, употреблённых во время бурного выяснения отношений с паном Щепаном, слишком мало для того, чтобы заглушить стресс…
Я плюхнулся в кресло, отбросил с подноса полотенце, оторвал часть горячей пшеничной лепёшки, макнул в мясной соус, прожевал. Вкуса не почувствовал.
Задрало! Сколько можно?! Я, что ли, во всём виноват? Думаете, приятно быть козлом отпущения?
«Ну-ка тихо, — приказал я самому себе. — Воплями и истериками ничего не добьёшься. Поменьше эмоций, побольше конструктива. Успокоился, выдохнул, покушал, лёг спать. Наступит новый день, всё образуется… И надо бы извиниться перед паном Щепаном, некрасиво вышло!»
Открыв сундук, где хранились вещи, я отыскал чистую льняную рубаху и нижние штаны, грязную одежду положил у порога на лестнице — Гинек утром заберёт и отнесёт прачкам. Плотно закрыл ставни, ночь будет прохладной, с юго-запада беспрерывно наносит дождевые тучи. Нырнул под меховое одеяло, сшитое из пушистых волчьих шкур. Тепло. Я дома.
Я бы заснул в один момент, однако непременно следовало узнать, какова обстановка. С Лация я прихватил шикарный серебряный браслет, охватывающий правое запястье левой руки, — три сплётшиеся воедино змейки с алмазными глазками. Чудо техники, оснащённое псевдоразумом (не путать с настоящим ИР), приёмопередающим устройством Планка, генератором помех, импульсным лазером и ещё тьмой-тьмущей полезных приспособлений, категорически запрещённых на Меркуриуме. Удав заверил, что никакая система слежения этот агрегат не зарегистрирует — защита абсолютная, на Юноне своё дело знают твёрдо, такие браслетики редки и ценятся очень высоко.
На моё счастье, после появления в системе Меркуриума боевых кораблей с Норика и перевода центров наблюдений Университета под прямой контроль Граульфа Планкова связь на планете вновь действует — создающие непреодолимую преграду для передачи сигнала сферы сингулярности, расположенные вдоль орбиты нашего мира, реактивированы, а перехватить сообщение невозможно, в этом главнейшее достоинство линии Планка.
Управление простейшее — то есть мысленное, браслет реагирует на изменение биоэнергетического фона человека, источник питания подзаряжается непосредственно от носителя, меня самого. В прежние времена на Земле любая шпионская контора отдала бы за такую игрушку десятки миллионов без всякого сожаления! Истинный шедевр.
Встроенный проектор позволяет создавать любое изображение, от статичного до многомерного — программа изначально предполагает создание простейшего визуального интерфейса: выбираешь значок и вперёд, хоть на прямую связь с принцепсом Лация, хоть на закрытые правительственные серверы миров Конвенции.
Меня интересовало то, что Удав именовал простеньким словом «обеспечение». Подразумевалось под ним многое, куда больше, чем можно подумать. Принцепс, как и всегда, начал работать с размахом, не считаясь с расходами и возможными потерями. Для начала следовало обустроить «первый эшелон», то есть ввести в пространство вокруг Меркуриума станции слежения, «корабли поддержки» и автоматические корабли резерва. Не забудем о трёх «Гепардах», созданных на верфях Юноны, способных отследить прибытие в систему незваных гостей, и поймём, что задача поставлена сложная…
Итак, взглянем. Фрегаты пока на месте, крутятся по стандартной орбите. Ничего себе — пока я куковал на Граульфе, принцепс перебросил сюда двадцать семь беспилотных модулей! Все прячутся в облаке Оорта, за пределами зоны безопасности вокруг планеты. «Эквилибрум» никуда не пропал, мёртвый транспорт теперь больше походит на небольшой астероид, ползущий по замкнутому эл-липсу вокруг Меркуриума.
«Гепарды» его не видят — от корабля не исходит тепло, радиоволны и микроволновое излучение, такие объекты считаются естественными. Обычная большая железяка. Если б не переданные мною сведения о Стёпином транспорте, станции Удава никогда бы не обнаружили «Эквилибрум»…
Что ещё? Архив сообщений заполнен только одной депешей — «Ни о чём не беспокойся, дела идут отлично. Борис». Обожаю Удава за краткость и доходчивость. Осветить вопрос о переговорах Гая Марцеллина с правительством Норика он не пожелал, а ведь это серьёзнейшая проблема! Задуманная операция невозможна, если рядом с Меркуриумом находятся три мощнейших боевых корабля!
Однако, если Удав сказал, что «дела идут отлично», значит так и есть. Старик врать не будет, не привычен.
Теперь можно отойти на отдых. Я отключил линию Планка, зарылся лицом в подушку, накрыл голову краем одеяла и моментально задремал.
* * *
Пробудился я глубоко ночью — было совсем темно. Что именно меня обеспокоило, я вначале не понял, страшный сон привиделся? Сомнительно, я почти не вижу снов.
Подождите-ка, а что это за непонятный звук? Будто наверху кто-то ходит? Шаг, другой… Короткая перебежка, снова шаги. Кому взбрело в голову посреди ночи забраться на крышу? Судя по каплям дождя, стучащим в ставни, погода отвратительная; импровизированной обсерваторией, устроенной мною на вершине башни для развлечения его светлости князя Якуба, по прямому назначению не попользуешься — звёзды и луны скрыты облаками.
Сколько времени, любопытно? Часа три?
Я зажёг масляную лампу, сей же момент по потолку тяжко грохнуло, будто перевернули крупный предмет. Если это один из телескопов, хранящихся под навесом, — убью мерзавца на месте! Нигде больше на Меркуриуме нет таких оптических приборов, я их на Юноне заказывал и не без труда переправил на планету!
Б-бум! Ну точно, слон в посудной лавке! Придётся одеваться и идти выяснять, кому и какого дьявола потребовалось нанести визит в столь неподходящее время! Вход в Башню Алхимиков, кстати, ночами запирается — значит, лунатизмом страдает кто-то из своих…
Натянув кожаные штаны, колет и сапоги без ставших привычными портянок (времени нет!), я на всякий случай прихватил кинжал, взял зеркальную лампу в левую руку, поднялся по последнему лест-ничному пролёту и отбросил деревянный люк, за-крывавший выход на плоскую крышу. Странно, щеколда была закрыта изнутри…
Противный мелкий дождик, холодный ветер пробирает до костей, в разрывах туч мерцает красноватое сияние луны Волка, одного из трёх меркурианских спутников.
— Кто здесь? — грозно рявкнул я. Впереди, около шатрового навеса замечалась неясная тень. — Ты хоть понимаешь, скотина, сколько сейчас…
Лучики фонаря скользнули по незнакомцу, и я поперхнулся, проглотив последние слова. Ночной гость не имел ровным счётом никакого отношения к роду человеческому, да и к естественно эволюционировавшим формам жизни тоже. Силуэт узнаваем: горная гарпия, класс «Saga». Не сказать, чтобы уникальная редкость и единичный экземпляр наподобие draco volans, но простите, что это чудо в перьях делает посреди многолюдного города?
Хищники, относящиеся к классическим «сказочным» существам, по заложенной схеме поведения опасаются больших скоплений людей — это нормально; завидев гарпию, и простецы и благородные немедля возьмутся за оружие: тварь непривлекательна обликом, характер тяжёлый, когти острые. Если б гарпии всего лишь таскали овец у мирных поселян, это можно было бы перетерпеть, но в трофическую цепочку этих существ входит и человек — возникни удобный случай, гарпия запросто атакует одинокого путника, пастуха или охотника!
Справиться с гарпией самостоятельно довольно сложно. Внешне она похожа на здоровенную птицу ростом до метра восьмидесяти сантиметров, могучие когтистые лапы, размах крыльев до трёх с половиной метров. Лысая голова смахивает на человеческую — округлый череп, «лицо» напоминает отвратительную рожу средневековой ведьмы с не-обычно крупными уродливыми чертами, глазницы глубокие, челюсти резко выдаются вперёд.
Набор зубов вызывает содрогание — на верхней и нижней челюстях по четыре клыка, передние резцы заострены и смыкаются вместе как зубчики на шестерёнке, слюна гарпии вызывает острейшую аллергию, вплоть до анафилактического шока. Коэффициент интеллекта — как у высших приматов. Эта тварюга особенно опасна при нападении на добычу с воздуха…
Да здравствуют биоскульпторы Университета. Удивительное существо. Сказочное.
— Тихо-тихо, — прикрикнул я на гарпию, зная, что животное можно отпугнуть громкой речью. Начал потихонечку отходить к люку, выхватил из ножен кинжал — бить надо под челюсть или в глаза, жёсткие перья на груди лезвие не пропустят, настоящая броня. — Птичка, я невкусный! Кыш! Кыш, сказал!
Птичка наклонила голову, выгнула шею и сделала несколько шагов в мою сторону. Издала тихий угрожающий клёкот.
Тут произошло сразу несколько событий, едва не обошедшихся мне слишком дорого. Со стороны кафедрала, собора святой Маргариты пришёл низкий, тревожный колокольный звон: монахи не отбивали час, а звонили набат — единственный способ немедленного оповещения жителей Дольни-Краловице об опасности. Набат подхватили сразу несколько церквей.
Откуда-то снизу, из-под стены замка, где находится прилегающий к княжьей крепости спокойный и респектабельный квартал ювелиров, донёсся истошный визг — не поймёшь, мужской или женский. В темноте полыхнуло сначала бледно-розовым, как выстрел из плазменного пистолета, затем к чёрному небу поднялись желтоватые языки пламени.
Гарпия хрипло каркнула и бросилась в атаку.
Будем считать, что мне несказанно повезло — отвлёкшись на колокольный звон и разгоравшийся у стен замка пожар, я упустил из виду, что в десятке шагов находится смертельно опасная тварь, а обереги алхимиков остались в комнате, на столике. Клацнули по дощатому настилу когти длиной в две мои ладони, зверюга приподняла крылья и прыгнула, надеясь ухватить добычу лапами, подмять и прикончить. Видели когда-нибудь бойцового петуха? Вот точь-в-точь!
Удав частенько мне говорил: ты, Коленька, редкий везунчик. Даже если влипнешь в историю, всегда выпутаешься чистеньким, без единой царапины. Кто бы спорил, так оно и есть — всякое случалось, но из любых передряг я выходил живым и сравнительно здоровым.
Гарпия до меня не дотянулась на несколько сантиметров, иначе когти вонзились бы в живот. Я оступился на самом краю люка, повалился навзничь, колобком скатился по лестнице до двери в свою комнату, не успел схватиться за перильца и в результате упал спиной вниз на площадку второго, нижнего этажа. Больно, конечно, но терпимо. Дыхание сбилось.
Я инстинктивно «включил» ночное зрение, доступное homo novus — как раньше не додумался, вот она сила неизбывной привычки! Тяжеленная гарпия провалилась в люк на крыше, с ужасающим грохотом рухнула на верхний лестничный пролёт, разнесла деревянные ступеньки и, прежде чем я успел отползти, всей массой грохнулась прямиком на меня. Придавила ноги.
Следующие несколько секунд показались мне сущим адом — гарпия била крыльями, когти царапали камень стены башни, я отчаянно ударял соскальзывающим с перьев кинжалом, так и не поранив зверюгу. Извернулся змеёй, подтянулся, перевалился через край пролёта, рискуя сломать шею при падении — между вторым и первым этажом круглой башни было целых пять метров. Остаётся надеяться на крепость организма, «человек новый» не настолько хрупок, как его земные предки!
Снова повезло, мог бы пластануться на голый камень, но попал на сложенные Гинеком старые скамьи, вытащенные из комнат наверху и приёмного зала, предназначенного для ожидания посетителями. Полетела древесная труха, отколовшаяся щепка, проткнув сапог, вонзилась в голень. Приоткрылась дверь в лабораторию — разбуженный шумом Гинек решил узнать, что происходит!
— Запрись! — взревел я. — Никому не открывай! Спрячься!
— Но пан Николай, что…
— Чудовища! — наверху колотилась и стенала гарпия. Ещё немного, и она свалится оттуда, вот тогда держись! — Гинек, не геройствуй! Сам справлюсь!
Обшитая металлическими полосами дверь за-хлопнулась, щёлкнул замок. Я понял, что совершил ошибку: на отдельной стойке в лаборатории можно было взять амулеты!
Поздно.
Гарпия огромным ворохом тёмных перьев приземлилась в нескольких шагах от меня. Встала на лапы, встрепенулась. Вот сволочь, она же весит больше центнера, голыми руками и коротеньким кинжалом не управишься! Огнестрельного, импульсного и лазерного оружия у меня нет, и найти его на Меркуриуме невозможно нигде, кроме резервной базы Университета «Доннар», до которой три тысячи километров.
Раздумывать некогда: дверь, ведущая в Башню Алхимиков, запирается на деревянный засов, чисто символически, — нас не станут грабить, побоятся. Мгновенный рывок, удар плечом — ого, дверь аж с петель слетела! Голень болит жутко, а проклятущую щепу пальцами не вынешь, тут лекарь нужен, с хирургической подготовкой…
— Эй, что здесь творится? — сверху послышался раздражённый голос пана Щепана. Только не это! Обычно беспробудно дрыхнущий шеф проснулся! Гарпия, всё ещё находящаяся внутри башни, подняла голову на звук.
— Цыпа-цыпа-цыпа, — позвал я. Развёл руки широко в сторону. Тварь меня отлично видит, это универсальный хищник, охотится в любое время суток. Продолжил орать: — Пан Щепан! Заткнитесь и сидите тихо! Молчите, не привлекайте внимания!
Интерес гарпии вновь перенёсся на меня. Мы находимся в узком дворе между внешней стеной замка и высоченным квадратным донжоном. Стена идёт кольцом, точнее, округлым пятиугольником, на углах выстроенные башни. Расстояние от донжона до наружных укреплений — метров десять. Драться с гарпией в настолько узком пространстве невозможно, она быстрее, сильнее и массивнее. Но гарпия неразумна, а я разумен, то есть могу использовать хитрость! И заодно найти оружие!
Колокола звонят. В городе происходит нечто скверное, это я могу сказать уверенно!
Бегом! Нога — поболит и отпустит, не время сейчас думать о мелкой царапине! Бегом, только бегом! Не рысью, галопом!
Так я не бегал с юности. Стремглав ринулся вдоль стены крепости, чувствуя, как кровь стекает в сапог, а под ступнёй хлюпает. Гарпия запрыгала вслед, распустила крылья, поднялась в воздух.
Я оглянулся. Отлично, всё идёт как надо — тварюга вышла на линию атаки. Быстрее, быстрее! Вот следующая башня! Если и сейчас повезёт — будет везти всю оставшуюся о-очень долгую жизнь!
Гарпии, выбрав жертву, охотятся только за ней одной — таков психотип. Чудовище не отвлечётся на простеца-стражника или кухарку, появившуюся на дворе замка среди ночи, чтобы отправиться на кухню и начать месить тесто, из которого к завтраку светлейшего приготовят нежнейшие булочки. Зверь нацелен только на меня. На мой запах.
Прекрасно! Остаётся одно: не допустить ошибки, рассчитать всё с точностью. Бегом!
Всё получилось, как я и предполагал — спасибо пятиугольной форме внешних укреплений замка. Гарпия нацелилась на жертву, стрелами сложила крылья, под острым углом ринулась вниз, я, выбив железными подковками сапог из булыжников, которыми мостили двор, белые искорки, затормозил и грянулся ничком, в кровь ободрав ладони. Чёрные когти чиркнули по колету.
Зверюга ударилась о стену всей массой. Жалобно пискнула. Кубарём прокатилась по мостовой. Она или погибла, или оглушена.
Я откашлялся, встал на ноги. Увидел факелы — сбегаются простецы, из стражи замка. Двое благородных, сотник и его помощник.
— Добивайте! — заорал я. — В голову, в шею! Добивайте!
В дело пошли пики и алебарды. Убили быстро, отрубили крылья и голову. Молодцы.
— Что происходит? — быстрым шагом подошёл пан Венцеслав Стеклы, сотник княжьей стражи, дворянин из мелкопоместных. — Пан Николай? Вы слышите меня? Господи, у вас кровь! Вы ра-нены?
Набат бил страшно, ночной Дольни-Краловице утопал в бесконечном звоне колоколов. Я заметил поднимающееся над стеной замка оранжевое зарево. Это не единичный пожар, горят несколько домов в городе.
По спине текла кровь, гарпия всё-таки задела вскользь!
— Идёмте к лекарю, вас перевяжут, — непреклонно сказал пан Стеклы. — Ян, Дарек, помогите! Десятник! Всех вооружить арбалетами, болты с серебряными наконечниками! Исполнять!
Я бы продержался, но простецы-стражники, уверенно взяв пана Николая под руки, приволокли меня в кордегардию, освещённую факелами. Лекарь, вот незадача, тоже простец!
— Сидите смирно, вельможный пан. — Клон не был учтив и вежлив, ремесло обязывало не считаться с эмоциями пациентов. — Эй вы, разрежьте ему сапог и штанину! Рубаху и колет снять!
Я покорился. Хорошо обученный лекарскому делу простец ничуть не хуже коновала-благородного. При князе бестолочей не держат.
Первым делом лекарь вынул острейшую щепку, пробившую голенище сапога. Орудовал ланцетом и щипцами вполне профессионально, больно не было. Моментально зашил, положив пять швов. Заставил меня сесть, устроив руки на спинку стула, обработал пораненную спину — шить не пришлось.
— Быстро заживёт, — уверенно сказал лекарь. Простец был молодым, не старше тридцати стандартных лет. — Вы, пан, из благородных, на вас — как на собаке. Ян! Найди для пана Николая одежду взамен испорченной! Вы не против, ваша милость?
Моя милость оказалась благосклонной. Рубаха, суконная куртка, новые сапоги — пришлось померить три пары из запасов кордегардии. Нашли и войлочные портянки. Икроножную мышцу приятно жгло: незамедлительно начался процесс регенерации.
— Оружие есть? — спросил я.
— Ян, дай пану Николаю меч! Хороший!
Процедуры штопки и перевязки заняли минут десять — лекарь своё дело знал, надо будет запомнить его имя, пригодится… Но что происходит в городе? Что делать прямо сейчас?
Прихрамывая выбравшись на двор замка, я отметил: тревогу начал бить «колокол князя Вацлава», основателя Дольни-Краловице, погибшего в давнишней войне с Остмарком. Колокол этот находится на замковом донжоне, вес — тридцать тонн. Его звон раздаётся над городом дважды в год: на Пасху и Рождество.
Плохо дело. Ситуация очевидна: твари атаковали столицу Верхней Моравии. Первое масштабное наступление «Легенды» на большие города людей? Воображаю, насколько тяжёлая зима нас ожидает, это при условии, если мы вообще доживём до холодов…
Для начала — немедленно в Башню Алхимиков! Центр наблюдений даст возможность хоть приблизительно оценить обстановку!
Бегом, бегом!.. Скорее! Разойдутся швы — наложат новые! Выдержу, боль терпеть я научился!
* * *
Несколько дней назад в университетской службе безопасности, начавшей подозревать, что среди наблюдателей на Меркуриуме сложился едва ли не самый настоящий заговор, меня убеждали не поднимать панику, вести себя поскромнее и не досаждать начальству — ты, мол, не желаешь видеть картину в целом, акцентируя внимание на явлениях негативных. Бороться с трудностями надо не сотрясением воздуха, а кропотливой работой по разработанному лучшими специалистами плану. Сам понимаешь, проект такого масштаба никак не может обойтись без накладок…
Очень бы я хотел, чтобы изрекавший эти благоглупости сотрудник СБ оказался сейчас в Дольни-Краловице и лично взглянул на «накладки», «трудности» и «временные сбои» — наверняка отрезвило бы. Достаточно взглянуть на разбитые лестничные пролёты и треснувшие балки в резиденции алхимиков, и это всего лишь одна-единственная гарпия, существо далеко не самое опасное!
С паном Щепаном я столкнулся на пороге ситуационной комнаты — Гинек, невзирая на запрет, открыл дверь нам обоим, но тотчас вновь заперся на все засовы.
— Даже не спрашивайте, что стряслось, не знаю. — Я опередил вопрос пана Щепана. — Одно скажу точно: меня едва не сожрала гарпия, в городе объявлена общая тревога, начались пожары…
— Пошли вниз, — буркнул он, пропуская меня вперёд. Винтовая лесенка подсветилась синими огоньками. — Слушай, извини за…
— Проехали, — поморщился я. — Вы тоже простите за грубость, не сдержался. Активация системы! Полные данные по региону Верхняя Моравия!
Компьютер послушно выдал на центральный экран схему княжества, со всеми городками, посёлками и хуторами. В правом верхнем углу огромного монитора, в отдельном сегменте, высветился план столицы.
— Псякрев… Вот дерьмище, — только и выдохнул ошалевший от увиденного пан Щепан. Я разинул рот так, что в него запросто влетела бы не то что ворона, но и весьма упитанная гарпия. — Прямую связь с Граульфом по линии Планка, немедленно! Красный код, оранжевый код!
В нашей терминологии красный код означал кризисную ситуацию с тенденцией к стремительному ухудшению, а оранжевый — требование немедленной передачи управления центру наблюдений: отсюда мы сможем отдать сигнал наноконтроллерам животных и нейтрализовать всех существ, пробравшихся в город.
Теперь сомнений не было: это массированная атака, аналогичная той, что произошла в Баршанце во время Тройного Затмения. И готовилась она тщательно, заранее — вот только вопрос, кем и каким образом?
Ну не верю я в то, что зверьё различных классов и биологических видов могло каким-то образом договориться и устроить этот бандитский налёт — некоторые существа обладают очень высоким коэффициентом интеллекта, но всё равно остаются животными, неспособными к организации и осмысленным совместным действиям! Не верю, хоть тресни!
— Они отказали, — выдохнул пан Щепан и как град камней обрушил изощреннейшую многоэтажную формулу на смеси русского, чешского, немецкого и латыни. Не знал, что он умеет так шикарно ругаться. По мониторам терминала приёмника Планка ползли уверенные голубые строчки. — Отказали, понимаешь?! Они не вправе отдать приказ о ликвидации такого количества ценных особей! Рекомендуют — о, Боже! — воспользоваться стандартным оснащением центра для «нейтрализации отдельных угроз»!
— Есть такое хорошее русское слово — вредительство, — быстро сказал я. — Каков прогноз по количеству жертв?
— Непрогнозируемо, — отозвался Щепан. На экране сияли десятки точек — к моему ужасу, среди них было много красных, «Inferno». — В городе находятся четыреста девяносто три существа всех известных классов, я не исключаю присутствия и «новых» тварей… Одними амулетами ничего не сделаешь! Или передать общий импульс через сеть датчиков, или к рассвету мы обнаружим на улицах горы трупов!
— Оставайтесь здесь, настаивайте, убеждайте. — Я принял решение. — Полевое оборудование — лучше, чем ничего. Надо защитить хотя бы княжий замок, только безвластия поутру нам не хватало! Возьму из своей комнаты оружие, амулеты и пойду гляну, что происходит снаружи…
— Удачи, — не оборачиваясь, бросил пан Щепан. — Не рискуй зря.
— Постараюсь.
Часть деревянной лестницы в башне разрушена, ступени выбиты; чтобы добраться до собственного обиталища, пришлось прыгать через проломы. Полученный в кордегардии меч я оставил, взял свой, посеребрённый. Обязательно — мощный арбалет с набором стальных болтов, перевязь с дротиками (лезвия также серебряные), в сундуке отыскался никогда раньше не использовавшийся мною лёгкий кожаный доспех: жилет с металлическими накладками. Защита не ахти какая, но выбирать не приходится — я не должен быть стеснён в движениях. Хороший шлем найти бы неплохо, но у меня его нет, а таскать тяжёлую каску замковой стражи решительно невозможно!
Ну что, Зигфрид, выходим на бой с драконом? Ох, не нравится мне всё это! Вдруг я просто не успею воспользоваться своими железяками или «спецоборудованием»? Но прятаться в бункере центра наблюдений — это не по мне!
Сам натворил, сам и разгребай — часть ответственности Университета за происходящие на Меркуриуме непотребства лежит и на мне, а если у кого-то на Граульфе нет совести, то это меня не касается: Удав Каа накажет всех!
Слышали? Всех. Теперь задумка принцепса не кажется мне безрассудной. С «Легендой» надо начинать бороться решительными методами.
В кордегардии особой паники не наблюдалось, но пан Стеклы и простецы нервничали — сильно тянуло гарью. Всех обитателей замка подняли на ноги, княжеское семейство командир гвардии попросил спешно перейти из жилых покоев в хорошо защищённые помещения возле оружейни. Оборону выстроили по традиционному принципу — лучники на стенах и площадках башен, командуют тяжеловооружённые дворяне из свиты его светлости.
— Отмените этот приказ, — вмешался я. — Мы имеем дело не с людьми, а с чудовищами! На открытом пространстве у тварей, особенно летающих, большое преимущество! Раздайте всем серебряные монеты, это защитит от демонов! Возьмите святую воду в часовне!
Как ни странно, меня послушались — сказался авторитет алхимика, а каждый знал, что серебро и освящённая по всем правилам вода действенны против нечисти.
Трое простецов приволокли за лапы к дверям караулки убитого во дворе зверя, позвали меня посмотреть. Несносно воняет — значит, нечистая сила. Морфологией напоминает вурдалака-детёныша, но фонит от него, как от классов «Inferno» и «Nature» одновременно — значит, новый вид, будь он неладен!
— Сжечь, — приказал сотник. Я не возражал, пускай жгут, анатомировать эту гадость я не собираюсь. — Пан Николай, поднимемся на донжон, оттуда хороший обзор. Замок защищён, но я представить боюсь, что творится в городе. Военных и полиции в Дольни-Краловице мало, тысяча двести человек, большая часть сосредоточена здесь и на Опольской окраине, в казармах инфантерии. Люди Озимека и городская стража погоды не сделают. Что посоветуете? Вы знакомы с Универсумом монстров лучше всех нас, вместе взятых!
— Ничего не посоветую! Надеюсь, у горожан хватит ума попрятаться по подвалам, забаррикадировать двери — мы ничем не можем им помочь. Погода сырая, дождь. Если очень повезёт, возникшие пожары не распространятся — большинство зданий каменные, крыши черепичные. Продержаться до утра — вот основная задача, на рассвете звери должны уйти…
— Уверены? Вдруг не уйдут?
— При свете дня легче будет сорганизовать отряды, которые займутся целенаправленной охотой на тварей. Поднять горожан, вооружить всех взрослых мужчин. Пан Стеклы, кто здесь военный, вы или я?
— Армия призвана защищать государство от внешнего врага, — огрызнулся сотник. Мы вдвоём, пыхтя, поднимались по крутым ступенькам служебной лестницы, ведущей на вершину главной башни краловицого замка. — Я не священник, не колдун и не алхимик, с нечистой силой сражаться не обучен. Это ваше дело!
— Теперь — общее, — отозвался я. — Пан Стеклы, неужели не понимаете — началась война. Большая война чудовищ против человека! Не устоим — погибнем. Всё погибнет!
— Отставить пораженческие разговоры.
Наверху нас встретили два десятка простецов, настороженных, испуганных, однако пост не покинувших. Донжон пока нападению не подвергался, десяток зверюг прощупали на прочность внешний периметр стен и угловые башни, управились с ними быстро. Зато под скалой, на которой была выстроена резиденция светлейшего, дела обстояли совсем неважно.
Мы находились на высоте шестидесяти метров над уровнем реки Римавы, огибавшей город с запада, днём отсюда открывался прекрасный вид на окрестности, столица княжества лежит как на ладони. Ночами Дольни-Краловице почти не освещается, десяток-другой факелов и свечи в немногих окнах не в счёт. Однако сейчас дело обстояло иначе.
Я насчитал пять очагов пожаров в нижней, приречной части города. Двухэтажный дом в прилегавшем к замку квартале ювелиров полыхает как спичка; несомненно, поработала тварь с высокой биоэнергетикой — монстры наподобие Анимафагов способны генерировать достаточно мощные разряды, чтобы запалить любое из зданий. По улицам рассыпаны множество жёлтых точек — факелы: кажется, горожане сбиваются в группы и начинают прорываться к церквям, где можно укрыться.
Воют сторожевые собаки — тоскливо и обречённо, неприятное дополнение к тревожным колоколам.
Кое-где мелькают подозрительные синие и красноватые искорки, доносятся малоприятные звуки — вой, постанывание, резкие вскрики, издаваемые обезумевшими питомцами Университета. Их много, слишком много, организованной борьбы с нашествием не предвидится, да и быть таковой не может — никто не был готов к опасности, страшные рассказы о событиях на севере в уютной моравской столице полагались преувеличенными, не слишком достоверными, а то и вовсе лживыми.
Платить придётся дорого и сполна. Скольких мы завтра недосчитаемся, боюсь загадывать.
— Пан Стеклы, выделите мне тридцать хорошо вооружённых людей, лучше конных, есть одна задумка, — сказал я, сжав в кулаке серебряную оперённую змейку, самый действенный прибор из арсенала спецоборудования.
Передаваемый в чрезвычайной ситуации сигнал уничтожает всех искусственных существ в радиусе двухсот пятидесяти метров. Если проехаться по главным городским улицам с охраной, периодически задействуя это устройство, получится накрыть импульсами значительную территорию, это неплохой шанс…
— Отправимся в город, противопоставим колдовству зверья колдовство алхимиков!
— Считаете риск оправданным? — Сотник хмуро поглядел на меня. — Я обязан оборонять замок.
— Вот и обороняйте. А мне позвольте действовать так, как я считаю нужным. В одиночку я не справлюсь.
— Хорошо, идём, — кивнул пан Стеклы. — Поверю на слово, должны ведь и алхимики на что-то сгодиться?!
* * *
Собрали двенадцать благородных — из молодых гвардейцев и ещё десять простецов покрепче. Я предпочёл набирать добровольцев, готовых выбраться из крепости на свой страх и риск. Организационные вопросы решились моментально, дисциплина в рядах княжеской гвардии и внутренней стражи из простецов безукоризненная, да и пан Стеклы привык к тому, чтобы его распоряжения исполнялись незамедлительно и в точности.
Диспозицию выработали совместно: двигаемся единым отрядом, не рассыпаемся, держим строй. В атаку первыми не бросаться: увидев необычное существо, следует вначале подождать команды алхимика. Если «магия» не подействует — одновременный залп стрелами с посеребрёнными наконечниками.
Мечи использовать только при тесном соприкосновении с противником, прежде всего — не давать тварям возможности разорвать построение. Особое внимание уделить лошадям, пускай гвардейские скакуны отлично обучены и привыкли к резким звукам, они прекрасно чувствуют присутствие монстров, могут испугаться и понести. Вряд ли это случится на тесных улицах, но мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Никаких одиночных поединков и самовольных действий, здесь вам не турнир и не дуэль! Ясно?
Как прикажете, ваша милость!
План таков: поднимаемся по Гончарной и Святого Германа до Опольских ворот. Возвращаемся мимо кафедрала, оттуда к Королевским воротам. Затем через Рыночную площадь, обратно к замку. По моим расчётам, этот маршрут наиболее короткий и одновременно позволяет накрыть смертоносными импульсами значительную часть территории города. При определённом везении дорога займёт полчаса, сорок минут максимум — если нас не остановят люди или не-люди, вероятность чего почти стопроцентная…
— На нашу помощь не надейтесь, это невозможно, — напомнил пан Стеклы. — Больше никто не покинет замок. Придётся совсем тяжко, без раздумий прорывайтесь в сторону крепости, у ворот постоянно находятся люди, вас встретят.
— Господин сотник, хотите добрый совет? Отправьте человека к князю Якубу, пускай откроет сокровищницу — заберите оттуда как можно больше серебра. Рассыпьте монеты по периметру стен, в помещениях, во дворе. Насколько хватит — чем больше, тем лучше, не время печься о богатстве. Это серьёзно обезопасит замок.
— Сделаю немедленно. Всё готово, отправляйтесь…
По моей просьбе конюхи оседлали и привели Карасика, мерину я доверял больше, чем лошадкам из конюшен гвардии: если не испугался дракона в Бердыче, значит, и сейчас на него можно положиться.
Тихонько заскрипели петли, удерживавшие трёхметровые створки ворот, поднялась металлическая решётка. Прямо впереди — мощённый гранитными плитами спуск, за ним темнеющие на фоне зарева острые крыши.
Подходящий шлем я так и не нашёл, повязал голову отрезом чёрной ткани, чтобы капли дождя не стекали за ворот и ветер не трепал волосы. Холодно, очень сыро — ничего не поделаешь, лето заканчивается, уже в начале октября температура начнёт падать до минусовых отметок, и вот тогда-то мы попляшем…
Первый сигнал от «Устройства специального контроля за нестандартными формами жизни» в форме крылатого змея передан, он накрыл участок диаметром полкилометра, в окружность вошли замок, часть квартала ювелиров и почти половина Королевской улицы, тянущейся до собора святой Маргариты. Теоретически все университетские животные погибли, но теория в нынешние неспокойные времена не всегда отвечает реальности — есть и другие, мутировавшие или гибридные особи.
— Шагом — вперёд! — Я поднял руку. — Факелы не опускать, держаться вместе! Пан Барт, да командуйте же в конце концов! Я всего лишь алхимик!
Десятник, малознакомый мне дворянин, младший сын барона Барта, державшего лён на самой границе с Остмарком, встрепенулся. Парнишка из числа служащей при княжеском дворе безземельной молодёжи, дитё дитём: насколько я слышал, ему и сорока лет не исполнилось. Зубы стиснуты, брови сведены, на скуластом лице написана твёрдая решимость или победить, или умереть. Кого победить или как именно умереть — не важно. Только бы не отдал безрассудного приказа, придётся за юным Бартом приглядывать, я как-никак постарше (ха!) и несколько опытнее.
Мы обогнули скалу, впереди семь копейщиков, всадники с заряженными самострелами по флангам, я в центре. Лошади спокойны — значит, амулет подействовал, опасных тварей поблизости не наблюдается. Думаю, временно.
Пробежали навстречу четверо простецов, различить их было проще простого, с учётом «ночного зрения» и излучаемого энергофона. О помощи не попросили, со всех ног мчались наверх, к замку — под защиту стен. Крепость светлейшего стоит на отшибе, прямиком над рекой, защищая Дольни-Краловице с востока — самая окраина города. В центре мы встретим гораздо больше людей, а любые препятствия вызовут ненужную задержку: чем быстрее отряд пройдёт по разработанному мною маршруту, тем больший эффект даст использование спецсредств.
Без задержек миновали короткую Гончарную, вышли на перекрёсток. Справа, дальше по улице Августинцев, грустно догорает большой дом «Под Синим Быком» — некоторые старинные здания в городе носят собственные названия; этот принадлежал пану Стошовицу, богатому золотых дел мастеру. Не уверен, что хоть кто-нибудь выжил — вспыхнуло сразу, жарко и яростно.
Очередной уничтожающий нестандартную фауну сигнал. Едем дальше. В самом начале улицы Германа Оксерского, возле бронзового уличного фонтанчика, обнаружились несколько трупов, лошади пофыркивают — учуяли кровь, на мостовой чёрные лужи, стекающие к дренажным отверстиям. Запах неприятный, тела серьёзно повреждены, вытекло содержимое кишечника — звери убивали всех, кого видели…
Дождь сменился моросью, по улицам тянулись полосы сизого дыма. Звуки в ночи разносились далеко, мы постоянно слышали человеческие крики, то жалобные, то агрессивные; беспрерывно гудели колокола — это значило, что в церквях держат оборону. Насыщенная ионами серебра святая вода — действенное средство защиты, твари класса «Inferno» получают серьёзные ожоги, даже если на шкуру попадёт всего несколько капель.
Я слышал и кое-что другое: стрекотание, будто издаваемое гигантским сверчком; уханье, похожее на совиное, резкие щелчки, низкие взлаивания. Обычные животные так не голосят, голосовой аппарат у большинства тварей с Граульфа модифицирован, чтобы специалисту было легче различить тот или иной вид на расстоянии. Да и в соответствии со «сказочной эстетикой» проекта «Легенда» страшилища обязаны пугать человека своими причитаниями.
Вновь засветился амулет в виде коловорота — в него встроен детектор движений и расстояния до цели: значит, в наблюдаемом радиусе снова оказался опасный зверь.
— Впереди справа, на крыше! — заорал десятник, не устававший вертеть головой в поисках врага. — Арбалетчики, цельсь!
Последовал залп из десятка увесистых стальных болтов, нечто очень большое и чёрное, устроившееся на карнизе купеческой лавки, истошно взвизгнуло и шумно рухнуло вниз, прямо перед нами. Лошадки попятились: оно всё ещё било лапами и стенало, постепенно затихая. Последних четырёх стрел, выпущенных в голову и шею, хватило, чтобы убить существо.
Строй разомкнулся, пропуская меня вперёд. Дворяне и простецы поглядывали на алхимика с неуверенной надеждой — ждали объяснений, что же оно такое?
Ответа я не дал и не мог дать — слова «спонтанная мутация» ничего не объяснят меркурианцам. Остаточный фон свидетельствует о наличии признаков двух различных классов — нечисти и обычных хищников, тело напоминает крупную кошку размером с леопарда. Шерсти нет, кожа в крупных складках. Челюсти двойные — верхняя и нижняя, как у всех нормальных млекопитающих, и две дополнительные, расходящиеся боковые, словно у насекомого. Заканчиваются жвалы зазубренными крючьями. Красавчик, каких поискать.
Похоже, животное погибло от серебра, напылённого на остриях арбалетных болтов; резкая аллергическая реакция, присущая нечисти, — пена на губах; там, где вонзились короткие стрелы, кожа потемнела и запузырилась. Зрелище далеко не самое приятное. Однако убить тварюгу одномоментно (у животных класса «Inferno» при контакте с серебром начинается стремительное разрушение межклеточных перегородок и распад связей между белками) не получилось — сказывается наследственность, полученная от другой генетической ветви. Как они научились скрещиваться и размножаться, кто скажет, а?
— Без паники, — громко сказал я. — Обычное чудовище, в Танвальде и не такие встречаются! Оно мертво. Сомкнуть строй!
— Сомкнуть строй! — повторил младший барон Барт. — Пан алхимик сказал — зверь издох! Сдерживать лошадей! Шагом!..
Меня так и подмывало остановиться возле кабака «Злая Клара», проверить, как обстоят дела у старой приятельницы, и при нужде оказать помощь — в доме живёт не только сама Клара, но и одинна-дцать работающих на хозяйку девиц, прислуга, да ещё постояльцы, снимающие комнаты на втором этаже. Меня успокоили запертые ставни, тишина вокруг и отсутствие близких пожаров; Клара — женщина умная и хладнокровная, наверняка догадалась наглухо запереться и спуститься в каменный погреб под домом.
Опольские ворота города. Десятиметровая квадратная башня с зубцами, сложенная из гранитных валунов, деревянная пристройка, где квартирует стража. Обязательных факелов на башне нет, двери в караулку распахнуты, над входом горит одинокая масляная лампа. Ни души.
Трупов, впрочем, тоже не видно — это обнадёживает: люди или попрятались, или разбежались. Нарушение дисциплины вопиющее, но сейчас, с моей точки зрения, простительное. Случись этой ночью нападение легионов королевства Остмарк, виновных в нарушении присяги стражей немедля повесили бы и оказались совершенно правы — князь не спускает небрежения.
Другая война — другие правила, люди слабо представляют, как драться с монстрами.
— Теперь двигаемся к северной окраине, — сказал я пану Барту. — Здесь, по-моему, чисто.
— По-вашему, пан алхимик? — окликнул меня один из дворян. — Возле конюшни, под городской стеной! Не туда смотрите, правее! А, черррт!
Сохранить оборонительную линию у нас получилось бы только при ударе в лоб, но не с фланга. Я успел разглядеть человекоподобную уродину с длиннющими руками, заканчивающимися саблевидными когтями. Передвигалось существо неуклюже, подобно обезьяне — боком, опираясь на кулаки, — но своим проворством могло дать фору любой кунице. Сверкнули две ярко-голубые точки, в линзах зрачков отразился свет факелов.
«Волшебство» не подействовало, на сигнал амулета тварь не отреагировала. Ничего больше ни я, ни остальные предпринять не успели: зверь нацелился на лошадь одного из стрелков, вломился в наш строй, будто кабан в камыши, в один момент завалив всадника. Карасик поднялся на дыбы, едва не сбросив меня с седла. Удержаться получилось чудом.
Тактику пришлось менять незамедлительно.
— Рассыпаться! — взревел десятник. — Друг друга не перестреляйте!
Свалившийся на мостовую неудачливый простец успел отползти и не попал под копыта. Чудище было занято более крупной добычей — лошадь погибла мгновенно, хребет сломан. Силища зверя сопоставима с мощью взрослого заматерелого медведя, но вот интеллект практически на нуле: противник рядом, люди вооружены и собираются немедленно напасть, следовало бы побыстрее уносить ноги или, наоборот, продолжить атаку — в этом случае отряд понёс бы немалые потери, люди вовсе не обязательно победили бы. Однако монстр увлечённо жрал, будто его с младенчества держали на соевой диете.
Я понял, с чем мы имеем дело — класс «Saga», лесной тролль, да только какой-то необычный, крупнее стандартных особей раза в два. Шкура тёмная, а не серовато-зелёная, как положено образцам этого вида, когти тоже чрезмерно велики.
Убил тролля лично пан Барт — оказалось, что он прекрасно стреляет. С тридцатиметрового расстояния десятник всадил стрелу точно в глазницу, схватил поданный простецом второй заряженный арбалет, болт вонзился в переносицу, над узкими щелями ноздрей. Чудище упало мордой вниз, подмяв труп лошади.
Кажется, на этот раз обошлось. У меня же добавилось неприятных вопросов к деканату Университета. Ничего, скоро означенные вопросы будет задавать вовсе не заштатный специалист по нейробиомониторингу Крылов Н. Р., давно позабытого года рождения, высшее, был, имел, привлекался, сотрудничал. Лишь бы подготовка к удавовскому проекту не затянулась — несколько подобных ночей, и Дольни-Краловице превратится в дымящиеся руины, на которых вдоволь порезвятся граульфианские уродцы.
— Не зевать! — Десятник, оказывается, толковый парень. Растерянности, испуга или робости за Бартом не замечено; сразу видно, вырос в приграничье со всеми тамошними прелестями — контрабандистами, «дикими простецами», опасным зверьём и вечными ссорами между дворянами, какие иногда превращаются в небольшие локальные войны. — Собрались! Выстроить каре!
Потерявшего лошадь простеца взяли в седло вторым всадником, неудобно, но ничего не поделаешь — нельзя бросать своих. В стороне приречного квартала в очередной раз полыхнуло, настоящий фейерверк, в воздух взвился столб искр. Ай как скверно, тут никаких наноустройств не требуется — я всей кожей почувствовал остаточную энергетическую волну, поработал один из «демонов». Существо, включённое в университетский «красный список», выползшая прямиком из преисподней вершина биоинженерии — если б я был человеком религиозным, то непременно счёл бы, что создавших этот воплощённый кошмар умников с Граульфа вдохновлял лично Князь Тьмы.
Между прочим, Удав, наслушавшись моих рассказов о страшненьких меркурианских реалиях, выдвинул похожую версию — принцепс в Господа Бога верует, пускай и не ревностен. Он высказался в том смысле, что настоящая (а вовсе никакая не выдуманная!) дьявольщина проникла в наш мир через труд рук человеческих, беспечность и гордыня разума привела к непредсказуемым результатам. Бесы хитры, им всё равно, каким способом терзать смертных — высокой наукой или посредством апокрифических кипящих котлов из поэмы Данте Алигьери.
Моя собственная позиция была реалистичнее, без мистических умопостроений: ад люди творят сами, вольно или невольно причиняя бессмысленные страдания себе и другим. В наших силах это пресечь — эксперименты извольте ставить на не-обитаемых планетах, никто не давал права использовать субцивилизацию Меркуриума в качестве подопытного кролика! И не надо оправдываться тем, что меркурианцы сами захотели поиграть в сказку. Подчёркиваю — в добрую сказку.
Никто не желал становиться подневольным актёром театра ужасов размером с целую планету, а ведь именно к этому привёл проект «Легенда». Согласитесь, есть разница между безобидным домовым — и даже драконом! — и супермонстрами наподобие спинагонов, анимафагов или катоблепасов. Ну зачем, к примеру, было создавать беса, пополняющего свои энергетические резервы за счёт гемоглобина крови живых существ, включая людей? Для пущей аутентичности? Чтобы всё было «по-настоящему»?
Чушь. Просто кому-то в Университете показалась крайне интересной задача идеально сбалансировать материальную и энергетическую составляющую живого существа, довести до совершенства технологию убийства. Хотите сказку? Будет вам сказка, да такая, что закачаетесь!
Совет Первых не протестовал, наверное сам увлёкся сомнительными разработками — что значат в масштабах огромной планеты четыре спинагона или десяток каттаканов, почти неуязвимых антропоморфных вампиров, с IQ близким к человече-скому? Тем более, ареал обитания тварей удалён от населённых центров, в глуши их добычей станет разве что невезучий простец. Кто мог предположить, что однажды демоны вырвутся из сдерживающей узды «Легенды», а самое главное — число особей начнёт расти?
Жизнь — пускай искусственная, не настоящая — обвела нас вокруг пальца. Игры кончились, реальность повернулась к человеку оскаленной пастью упыря.
— Слушать меня! — Не отводя взгляда от разгорающегося в отдалении нового пожара, я натянул поводья, заставляя Карасика остановиться. — Запомнить всем: если встретим любое необычное существо, передвигающееся на двух ногах, со светящимися красными глазами, бегающими по голове и рукам искрами — разбегаемся в стороны, каждый сам за себя! Кто успеет, стреляйте серебряными болтами, держитесь от такого монстра на расстоянии! Выпалили — немедля отступить. Тварь исчезла, рассыпалась — значит всё в порядке. Я не уверен, что управлюсь с сильным демоном при помощи волшебства! Только серебро!
Я и впрямь не был уверен — на лесного тролля и странного зверя с улицы Святого Германа амулет не подействовал. Кто знает, сработает ли граульфианская «магия» против врага стократ сильнее и опаснее? Встреться мы с анимафагом, шансы уйти без потерь упадут до критической отметки.
— Как прикажете, пан алхимик, — отозвался десятник. — Вам лучше знать… Ну-ка тихо! Что это?
Ровное гудение доносилось сверху, не со стен и башен крепости, не с крыш городских домов, а с неба, от низких облаков. Меня замутило — неужто новая, невиданная прежде напасть? Похожий звук издаёт аппарат огнеметания взрослого дракона, в этом случае от столицы княжества и головешек не останется!
Нет, ошибаюсь. Это ж турбины атмосферных челноков! Удав припожаловал? Да быть не может!
— Гвардия Небес, — закаменев лицом, сказал пан Барт, развеяв мои надежды. — Только этих ублюдин здесь не хватало!
Всё правильно, я рассмотрел четыре тени с топовыми огнями по бортам. Карательный отряд Совета Первых, гроза и ужас Меркуриума — постоянные обитатели планеты относятся к Гвардии как к возмездию свыше, явлению почти мистического характера, но я отлично знаю, что управляющие челноками добры молодцы проходили курс обучения на Юноне, круг обязанностей самый широкий, полномочия ещё шире.
Запросто сотрут город с лица земли, такое уже случалось! В меньших масштабах, но случалось — абстрактным гуманизмом гвардейцы не отягощены, чувствуют себя абсолютными хозяевами планеты. Ещё бы, за спинами Гвардии стоит Первое Поколение, над Дольни-Краловице порхают охранители и церберы, призванные ликвидировать в зародыше любую чрезвычайную ситуацию. Именно они уничтожили первый «очаг заражения» в северной Готии несколько лет тому назад — предполагалось, что Университет столкнулся с невероятной случайностью, «прорыв» был обусловлен холодной зимой, непредвиденной сезонной миграцией существ и прочими обстоятельствами, над которыми центры наблюдений не властны. Врать не буду, Гвардия тогда серьёзно помогла.
Нет, Совет Первых не может отдать приказ об уничтожении крупного города в самом сердце материка, на пересечении торговых путей! Исключено, это грозит серьёзнейшими последствиями, рядом с которыми мятеж Риттера фон Визмара покажется мелкой уголовщиной. На Меркуриуме хватает недовольных, напряжение растёт — дворяне не обратят внимания на сожжённые деревни простецов, но если погибнет много благородных (а в моравской столице их восемь тысяч, да ещё студиозусы с других планет!), каждый поймёт, что его жизнь и ломаного гроша не стоит.
Челноки несколько минут покружили над городом, спускаясь очень низко — едва не задевали стабилизаторами колокольни храмов. Затем поднялись выше, описали широкий круг, выстроились квадратом и исчезли в облаках, сверкнув напоследок несколькими плазменными «молниями». Полагаю, отыскали подлежащие обязательному уничтожению воздушные цели — вспомним о гарпиях или каттаканах…
Я подумал, что пан Щепан, находящийся в ситуационной комнате центра наблюдений и обладающий возможностью напрямую связаться с Советом Первых, надавил на все возможные рычаги, чтобы не допустить непоправимого — так просто Гвардию Небес по тревоге не поднимают, они направлялись сюда с намерениями, о которых и думать не хочется.
— Улетели, — констатировал младший барон Барт. — Мы задерживаемся, пан Николай. Люди напуганы, долго не выдержат. Давайте поскорее… Куда сейчас?
— К святой Маргарите. — Я вытянул руку, указав на две готические башни кафедрального собора, подсвеченные сполохами огня. — Прорвёмся, господин десятник!
— Конечно, прорвёмся!
* * *
Основная функция государства, начиная от самого примитивного до высокоразвитого и демократического — защищать своих подданных от любой опасности. От преступности, от вооружённого противника-иноземца, от эпидемий, голода, экономических потрясений и так далее, и так далее. Государство, не способное обеспечить порядок, нежизнеспособно, оно мгновенно теряет уважение и поддержку, в результате чего общество отвергает несостоятельную форму государственного устройства и начинает спешно искать тех, кто сможет вернуть уверенность в завтрашнем дне и гарантировать необходимый минимум безопасности. Как говаривал какой-то древний политик, когда верхи не могут, а низы не хотят, жди потрясений.
Борис Валентинович верно рассудил: чем хуже обстановка на Меркуриуме, тем больше появится недовольных, готовых принять любую внешнюю поддержку, лишь бы их избавили от постоянной угрозы. Ещё в начале нынешнего лета грядущую катастрофу предвидели единицы вроде принца Вильриха фон Зоттау, но ранним утром 22 августа я впервые услышал примечательные слова от обычного служаки, прежде мало задумывавшегося о высоких материях.
— Так дальше жить невозможно, — вполголоса сказал младший барон Барт, десятник гвардии его светлости князя Якуба. — Надо что-то делать, менять, начинать бороться. Если мы будем сидеть бездеятельно, нас разорвут свои же… Неужели нет никакого выхода?
— Есть, — отозвался я. — Сами мы не управимся, это ясно как день. — Церковь, армия, дворянское ополчение бессильны, алхимиков слишком мало. Гвардия Небес? Они, скорее всего, не станут вмешиваться. Надо звать на помощь.
— Кого? — вздохнул Барт. — Кстати, моё имя — Богуслав. Богуслав фон Барт, к вашим услугам, пан Николай. Мы ведь ночью не представились так, как установлено правилами этикета…
— К чёрту этикет…
Мы находились в кордегардии княжьего замка, сидели прямиком на полу, на соломе, привалившись спинами к каменной стене. В окна-бойницы проникал неуверенный сероватый утренний свет.
Из двадцати трёх человек, вышедших на охоту за чудовищами, к восходу солнца уцелели шестеро — я, десятник, трое благородных и один простец. Нарвались мы по-крупному, врагу такого не пожелаешь.
С чем именно отряд столкнулся на углу Бондарной и Святого Вита, я не знаю и крепко сомневаюсь в том, что хочу это знать. Поначалу удача нам сопутствовала, а я был убеждён — импульсы действуют: по дороге встретилось больше двадцати трупов животных без видимых повреждений. Никаких сомнений — они умерли, получив сигнал амулета.
Паника в городе стихала, на площади перед кафедралом людей не было, двери храма закрыты изнутри, на ступенях валяется насмерть обожжённый святой водой упырь, зарубленная топорами арфаксата и очередная гарпия с пикой, удачно вонзившейся под крыло, — спрятавшиеся в соборе прихожане и священники оказывали яростное сопротивление. У подножия памятника епископу Григорию, восстановившему на Меркуриуме Апостольскую Церковь тысячу лет назад, лежат два человеческих тела, ещё несколько — около ворот ра-туши. Где-то во дворах за площадью устало и хрипло гавкает собака.
— Возвращаемся к замку, — скомандовал я. — Мы сделали всё, что смогли.
Детектор движений завибрировал и взблеснул алым при въезде на Бондарную. Направление — влево десять градусов — было указано яркой световой полоской. Пока мы не подъехали слишком близко, Нечто не шевелилось, устроило засаду. Мерцал индикатор, указывавший на присутствие нечистой силы, но я полагал, что существо находится в отдалении, не меньше четверти километра.
Ехавший впереди простец вдруг лишился головы. В первые мгновения я не осознал, что именно произошло — мелькнуло некое подобие длинной чёрной нити, зацепившей человека за шею, рывок, удар шлема о камни мостовой, лошадь успевает пройти три или четыре шага, прежде чем обезглавленный арбалетчик мешком валится на землю. Сразу за ним — второй.
Видели когда-нибудь, как взрывается бочка с порохом? Я видел в Остмарке, посетив маневры с участием инженерного полка — вспышка, разлетаются осколки, тёмный дым. Жахнуло от души, прямо перед двигающимися в авангарде копейщиками, под копытами их лошадей. Боковым зрением я уловил, что огненная капля прилетела со стороны пекарной лавки, на фоне которой ворочался невообразимый сгусток живого мрака. Идентифицировать демона я не сумел, зато почувствовал, что он излучает больше энергии, чем полсотни homo novus вместе взятых.
Двух всадников вместе с лошадьми разорвало в клочки, нескольких тяжело ранило — полетела каменная шрапнель. Горячим потоком пошла ударная волна, лицо слегка обожгло.
Спас меня верный Карасик. Мерина осколками булыжников не задело, вся тяжесть удара пришлась на первую линию — Карась завизжал и понёс огромными прыжками, прямо вперёд.
Никогда бы не подумал, что конское племя умеет прыгать, подобно леопардам, но в таких сложных обстоятельствах чего только не сделаешь: мы стремглав пронеслись мимо полубесплотного страшилища, достигли развилки улиц. Карасик не рассчитал, сильно ударился крупом о глухую ограду чьей-то усадьбы, а я ракетой взмыл из седла, описал в воздухе далеко не самый изящный пируэт и спиной влетел в витрину «Аптеки и лекарственной торговли пана Конрада Шлика».
Жизнь — странная штука: в обычное время человек, сокрушивший толстое стекло размером два с половиной на полтора метра и опрокинувший выставленные на обозрение покупателям склянки и колбы с чудодейственными снадобьями, непременно жестоко пострадал бы, а я не получил никаких повреждений за исключением лёгких царапин. Наоборот, витрина приостановила стремительное падение; грохнись я на тротуар или ударься о стену, переломов не миновать…
Потряс головой, осознал, что цел. Различил удаляющийся стук копыт — Карась покинул хозяина, решив, что жизнь ему дороже. Остро воняло формалином, настойками на травах и ароматическими маслами. Приподнялся на локте, тихо поругиваясь выбрался наружу. Арбалет, конечно потерял, из вооружения остались только меч и посеребрённые дротики.
Неподалёку орали, матерились и стонали — ясное дело, идёт бой. Сам себя уважать перестану, если сбегу! Чуть прихрамывая, побежал вдоль по Бондарной, одновременно выхватывая два метательных ножа с серебрением.
Так. Несколько погибших, мёртвые лошади. Почти все простецы перебиты, дворяне отошли подальше, к углу. В полусотне метров от меня, разбрасывая вокруг тонкие нити-щупальца, находится Нечто, окружённое сетью бело-розовых искорок-молний, эдакая пародия на Горгону Медузу. Заметны морфологические признаки класса «Inferno» — мерцающая кольцеобразная «корона», пахнет озоном, моё «второе зрение» различает материальный живой объект, заключённый в энергетический кокон. Граульфианское происхождение твари очевидно, но это не стандартный образец, а мутант.
Раздались резкие щелчки проволочных арбалетных тетив — стальные болты обладают убойной силой, сравнимой с огнестрельным оружием, они гораздо тяжелее пули и наносят травмы, от которых не всякий благородный быстро оправится. Ничего не произошло, лишь посыпались ослепительно-белые искры.
Боже мой, неужто монстры научились генерировать защитные поля? Теоретически это возможно, ткани существ вырабатывают достаточно энергии, но таковая должна использоваться исключительно для нападения, а не для защиты! Стремительная эволюция, приспособление к окружающей среде, естественное самосовершенствование? Хотел бы я ошибаться!
Меня неприятно повело, нахлынуло неизвестно откуда взявшееся опьянение — так бывает, когда выпьешь стакан крепкой сливовицы на голодный желудок. Колени задрожали.
Фокус известный, не пройдёт!
Замкнуть собственную биоэнергетику на самого себя, вдох-выдох, максимальная концентрация — этому в Университете нас учили особо тщательно. Некоторые представители нестандартной фауны способны подпитываться за счёт человека, как от батарейки. Слегка полегчало, но голова всё одно мутная, моя защита не срабатывает!
Пошатнувшись и опираясь левой рукой о стену дома, я отступил на несколько шагов назад. Чудище выбросило в мою сторону четыре извивающиеся нити, если заденут — безоговорочный конец. Лишение воли, блокировка передачи импульсов по нервным стволам, немедленная смерть. Оно, как вампир, вберёт в себя энергию человека…
Оба дротика, которыми я запустил в демона, не причинили ему никакого вреда — исчезли в белёсых вспышках. Окружённые маревом, словно бы раскалённые щупальца всё ближе, метров десять. Передвигаться очень тяжело, направленное ментальное воздействие.
А это что за невиданные чудеса? Подаренный Удавом браслет-коммуникатор ожил, алмазные глазки трёх змеек исторгли синие лучики, собравшиеся в распускающийся бутон объёмной голограммы.
— Отступить в указанную точку, — произнёс неживой голос псевдоразума. Браслет выбросил тонкий зелёный лучик лазера, указывающий направление. Самое начало улицы, разгромленная аптека пана Шлика. — Немедленно. Линия Планка активна, передача энергопакета займёт сорок шесть секунд.
— Бегите! — заорал я, обращаясь к уцелевшим всадникам, находившимся в противоположной стороне, за мерцавшим потусторонним огнём чудовищем. — Как можно дальше! Бегите, сказано!
Надеюсь, выдержу, не сломаюсь — всего-то пробежать двести метров! Ну-ка, что говорил инструктор по технике безопасности на Граульфе? «Человек новый» может сопротивляться любому внешнему воздействию, перенаправляя агрессивный поток во внешнюю среду… Ни разу не пробовал, но сейчас придётся!
Сосредоточился!
Получилось, клянусь святой Кларой, получилось! Ухватил невидимый «стержень», которым меня удерживала тварь, определил мощность, направление, перестроил собственные энергопотоки и стряхнул чужеродную силу с пальцев левой руки.
Распроядрена мать, ну чисто волшебник — ударила голубоватая молния, раскрошив черепицу на соседнем здании. Кончики пальцев жжёт, словно в кипяток опустил, кожа раскраснелась и лопнула. Больно…
Рассудок очистился. Знай наших, мы ещё поборемся!
Я, петляя как заяц, рванул вверх по улице — нити подобрались совсем близко, оставалось шага четыре, если не меньше. Никогда не бегал с такой быстротой, недавний спринт с гарпией ни в какое сравнение не идёт.
Под каблуками сапог хрустнули стёкла разбитой аптечной витрины. Что дальше?
— Развернитесь в сторону объекта, — бесстрастно сказал браслет. — Вытяните руку, ладонь сожмите в кулак, согните лучезапястный сустав для облегчения работы системы наведения на цель. Цель определена…
Бондарная просматривалась идеально, во всю длину. Фигурок конников в дальнем конце улицы я не видел — надеюсь, выжившие послушались и убрались подальше. Я знаю, что сейчас произойдёт: говоря упрощённо, через Планков канал с Лация пришло нечто вроде тактического ядерного заряда сверхмалой мощи, энергетический пакет, который будет распакован в одной конкретной точке пространства. Удав Каа называет это изобретение «личным оружием для самозащиты», хотя такое устройство по мощи сопоставимо со средствами массового поражения.
Мне сейчас выбирать не приходится.
— Приготовьтесь, — журчала речь псевдоразума. — Немедленно после разряда укройтесь.
— Тебе легко говорить — укройтесь! — сквозь зубы процедил я.
— Пятисекундный отсчёт. Пять… два, один, выстрел произведён. У вас десять секунд на поиск убежища.
Ничего особенного не произошло, никаких пышных спецэффектов. Браслет на мгновение стал горячим, над «целью» загорелась крошечная холодная звёздочка. Я, не рассуждая, запрыгнул обратно в аптеку пана Шлика, приткнулся к кирпичной стене с внутренней стороны витрины, скрестил руки перед лицом, закрывая его локтями.
Пф-фф… Я ожидал ужасающего грохота, но снаружи всего лишь громко шикнуло. Вспышка ярчайшая, будто сверхновая зажглась.
— Зона обеззаражена, — издевательски-невозмутимо сообщил браслет. — Цель поражена.
— Передай мои благодарности принцепсу, — прохрипел я, высовываясь из укрытия.
Ничего похожего на последствия плазменного или ядерного удара, ни дымка, пожар не возник.
Но от четверти квартала ничего не осталось. Здания исчезли, один из домов словно рассечён огромной бритвой надвое. Видны срезы комнат, мебель… Там, где находился объект атаки, — аккуратнейшая полусферическая воронка, края оплавлены.
Подошёл, посмотрел. В эпицентре испарено всё, часть реальности будто вырвали из живого мира.
— Магия, говорите? — Я чуть не подпрыгнул, заслышав знакомый голос пана Барта. Оказывается, он и выжившие после сражения с монстром гвардейцы обогнули квартал по дальним улицам и тихонько пробрались в мой тыл. — Теперь я верю в настоящую магию, пан Николай. Вы всё-таки завалили эту сволочь!.. Садитесь на лошадь позади меня, едем в замок. Рассвет наступает.
У ворот крепости моравского князя топтался Карасик, нашедший дорогу домой. Мерин поглядывал на хозяина виновато — да разве я виноват?