Пролетали недели, в течение которых Эдмонд ловил себя на удивительном ощущении, какого он не испытывал никогда в жизни. Происходящее казалось ему чудесным сном. Рассудительный и надежный разум был не способен сосредоточиться на реальном мире. Вряд ли инспектору Палмеру удалось бы со стопроцентной уверенностью сказать, чем он был занят вчера и что планировал на завтра. Волшебная ночь, расцвеченная горящим хороводом бесчисленных сладкоголосых фей и отчаянно веселых разговоров друзей, совершила какой-то прорыв в ментальном измерении Эдмонда. С этого момента все неуловимо поменялось. Эдмонд стал как никогда близок с Сильвией, но готов был поклясться, что эта страсть была не мороком демонических чар, но чем-то гораздо большим.
Он обнаружил, что буквально купается в счастье. Их прогулки по сумеречным опушкам Таинственного леса, посещение каких-то дурацких лекций у всех на виду, чтения до утра приключенческих романов под ее мурлыкание – все это опьяняло инспектора Палмера. Он чувствовал себя так, как должен воспринимать свое бытие только что родившийся летний день, купающийся в росе и прохладном тумане, бесконечно протяженный по всей земле и знающий, что даже далекая ночь не упразднит его, но лишь одарит радостью воскресения с первыми лучами солнца. С каждым днем Эдмонд все глубже тонул в запретных поцелуях, но даже эти ласки были вторичны. Сильвия, как совершенный эмоциональный камертон, раскрыла перед обновленным инспектором свою потустороннюю душу и дала прикоснуться к тем запредельным призрачным далям, что зрели в ее духовных недрах все эти годы. Сколько они вели долгих и кажущихся совершенно сумасшедшими разговоров! Какие безумные планы об их будущем приходили в их головы, соединенные вместе, когда они наблюдали сочный диск луны или белоснежные облачные дворцы сияющего дня! И им казалось, что их радости не будет конца…
Эдмонд сам не понял, как спустя два месяца оказался в кабинете Эрика Дельмонта. И поглядев на дурной огонь, мерно пылающий в холодных глазах Старика, инспектор почувствовал, как беспокойство, которое будто исчезло из его жизни навсегда, нагло опутало его сердце склизкими, противными щупальцами.
– Зачем ты ко мне пожаловал, сынок? – спросил Старик недовольно.
– Я принес материалы проверки по делу мисс Тэнтоурис, сэр. Два месяца особых полномочий, дарованные господином Сомболионом, завершаются завтра.
– Ах, вот оно что! – презрительно нахмурился Эрик. – И что тобою сделано за это время?
– Ну, множество мероприятий. Все они приведены в итоговой справке. Всего и не пересказать…
– Ясно, – еще более угрюмо отозвался Эрик. – То есть, ты полагаешь, что дисциплинарный комитет будет доволен проведенной проверкой?
– Полагаю, что да, сэр.
– Эта своенравная девчонка получила по полной, так, сынок? – Дельмонт впился в подчиненного пристальным взором.
Эдмонд неуверенно кивнул.
Эрик вдруг расплылся в несвойственной ему добродушной улыбке, словно тренировался в актерском мастерстве. Он взял папку с документами, принесенную Эдмондом, и принялся с видом доброго дядюшки листать ее, периодически удовлетворенно причмокивая. Такая картина окончательно привела инспектора Палмера в состояние глубокой тревоги. Эта сцена продолжалась с дюжину минут. Наконец, Старик перевернул последний лист отчетов и изобразил на лице огромное удивление.
– Ты ничего не забыл положить в дело, Эдмонд? – ласково поинтересовался он.
– Нет. Я проверил все много раз. Все в полном порядке…
– А, ясно! – Дельмонт рассмеялся с неприятным шипением и картинно хлопнул себя по лбу. – Ту справку, что я ищу, ты, разумеется, решил отдать мне отдельно! Да и как могло быть иначе? Это же важная и очень конфиденциальная информация, не предназначенная для чужих ушей…
Невидимые щупальца плотнее сжали испуганное сердце.
– Я не совсем понимаю, о чем вы, сэр.
– Я был весьма высокого мнения о твоих интеллектуальных способностях, сынок, равно, как и о твоей взрослой позиции, которая не требует какого-либо понукания с моей стороны. Потому за это время не беспокоил тебя напоминаниями о том поручении, что я дал тебе в самом начале этого замечательного расследования. Не может же быть, чтобы ты забыл о самом важном задании в твоей карьере?
– Вы о той вашей просьбе найти в Сильвии нечто чудовищное, сэр?
Старик энергично покивал.
– Я… я не обнаружил ничего подобного, – собравшись с силами, произнес Эдмонд. – Полагаю, что вы стали жертвой дезинформации. Мисс Тэнтоурис – просто могущественный демон, и ничего больше. Она не является монстром, сэр. Мне очень жаль, если я не оправдал ваших надежд.
Эрик усмехнулся.
– Ты уверен, сынок?
– Да, несомненно, – заявил Эдмонд со всей твердостью.
– Но это очень странно. Я вижу только одно объяснение таким удручающим итогам. И оно мне совсем не по вкусу.
– О чем вы, сэр?
– Давай, я приведу пример, из которого ты сразу все поймешь, – оскалился Эрик. – Представь себе, что ты… леший. И вот я, твой начальник, даю тебе задание обнаружить в каком-нибудь сатире нечто ужасное. Разумеется, ты ничего не найдешь. Твоя собственная чудовищность не позволит тебе узреть ее в твоем близкородственном нечистом собрате.
– Гххм, наверное, вы правы…
– Я клоню к тому, что если ты, мой мальчик, не сумел за эти месяцы обнаружить в мисс Тэнтоурис чудовище, то с тобой что-то не так. И тебе не место не только в моем отделе, но и вообще – в человеческом обществе. Потому что ужас этой особы объясняется хотя бы ее природой. А вот твое поведение можно объяснить только тяжелой психической болезнью…
– Ваше положение не дает вам права говорить со мной с использованием подобных формулировок, – Эдмонд попытался изобразить праведное возмущение, но вряд ли смог из-за охватившего его дрянного предчувствия сделать это сколько-нибудь натурально.
Эрик будто не расслышал этих слов и невозмутимо продолжал.
– Честно говоря, я просто не понимаю причину, по которой ты творил все эти гадости, – Дельмонт изобразил простодушное удивление. – Мне показалось, что ты замечательно разыграл из себя шпиона. Но если твоя роль – вовсе не роль, то…
Эдмонд похолодел. С каждым словом Эрика страх все глубже погружал свой холодный клинок ему в душу.
– Право же, потому я и не вмешивался в твое так называемое расследование. Я наивно полагал, что эти отвратительные кровавые ритуалы рассматриваются тобой как вынужденные жертвоприношения, призванные доказать всем, что собою представляет этот демон. Теперь же я должен логичным образом прийти к умозаключению, что все эти гадости есть лишь следствие эротического помешательства или странного стремления обладать такой необычной женственностью. Это напоминает служение темной богине, сынок. Не пора ли нам провести всеобщее исследование крови и выявить в твоей страшные эманации? Не превратился ли ты сам в демона?
Эдмонд словно на полном ходу врезался в каменную стену. Как он мог быть столь беспечен и позабыть про своего всеведающего шефа?
– Вы намерены меня шантажировать? – пробормотал он.
– Если ты этим словом называешь мою готовность спасти тебя от увольнения, следствия и позорного суда в обмен на некоторые услуги, то да – намерен, – подтвердил Старик с усмешкой. – Садись. Я вижу, ты чем-то опечален, а мне нужен твой ум в спокойном состоянии. Не смущайся, присядь.
Эдмонд опустился в кресло. Он судорожно соображал, пытаясь предположить, насколько много мог знать Старик и имел ли он доказательства своим утверждениям.
– Эта замечательная игрушка приучила меня думать на много ходов вперед, – заметил Эрик, показывая на трехмерные шахматы. – Поэтому, я не только ставлю тебе ультиматум и призываю очнуться от этого демонического наваждения и трезво оценить весь ужас твоей ситуации, но и предлагаю выход из нее.
– Вы очень добры, сэр, – деревянным голосом произнес Эдмонд.
– Ты сам не можешь себе вообразить, насколько прав, – ухмыльнулся Старик. – Думаю, нам удастся воспользоваться слабой осведомленностью публики о природе высших демонов. В тот момент, когда ошарашенная институтская общественность захочет поднять тебя на вилы, мы скажем ей, что ты был околдован особой демонической магией, попавшей в твою кровь при самом первом укусе. Потому ты лишь безвинная жертва, которая еще и сумела выстоять под напором зловещего заклинания и сообщить все эти ужасные подробности мне.
Эдмонд понял, что Эрик знает все. Врать было бессмысленно.
– Вы следили за мной? – спросил он тихо.
– Привычка молодости, – отмахнулся небрежно Эрик. – Стараюсь по возможности следить за всеми. Не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, сынок. Ты позволил этой особе укусить себя около десяти раз за это время. Обстоятельства всех этих происшествий мне тоже известны. Можешь не сомневаться. Не напрягай свой ум попытками найти в моих словах спасительную брешь. Думай лучше о том, что тебе действительно стоит сделать.
– Вы хотите, чтобы я дал прилюдные показания?
– Разумеется, нет. Про обезумевшую толпу, лишенную, в отличие от тебя, всякой толерантности, я сказал ради красного словца. Если ты наконец придешь в себя и будешь действовать в четком соответствии с моим планом, то ничего подобного не понадобится. Все произойдет на закрытом слушании. Ректор, Сомболион, еще несколько высокопоставленных лиц. Твоя судьба решится на секретном заседании. Человеческое лобби и я получим в свои руки мощный инструмент воздействия на наших демонических друзей, а ты, скорее всего, даже удостоишься повышения, как настоящий герой. Отныне перед тобой только два пути: отверженный или спаситель института. Если тебя не манят административные должности, то ты можешь легко претендовать на роль главного хранителя библиотеки, о которой ты так мечтал.
– Но откуда вы… – начал было Эдмонд, но понял наивность своего вопроса еще до того, как успел завершить фразу. Эрик Дельмонт знал о нем все.
– Но текущая работа будет закрыта для тебя навсегда. Никаких межрасовых конфликтов.
Эдмонд молчал.
– А что будет с Сильвией? – задал он самый тяжелый вопрос.
Эрик встал и подошел к окну. Затем он показал в сторону темнеющей громады Таинственного леса, протянувшейся до горизонта и напоминающей своими туманными, призрачными контурами границу мироздания.
– Ты слышал историю ее замечательной бабушки?
Эдмонд кивнул, не имея сил удивиться осведомленности Эрика даже об этом факте.
– Наша обворожительная брюнетка отправится в глубины леса, чтобы повторить ее судьбу. Другого пути для высших демонов не существует. Не беспокойся за нее, сынок. С каждым днем ее чудовищность будет только возрастать. Лучше тебе не видеть, во что она превратится. Ядро Таинственного леса и обитающая там невиданная нечисть – только эти силы смогут компенсировать ее разрушительный дух. Никто не собирается ее арестовывать или сажать в тюрьму. Все закончится, а ты освободишься.
Эдмонд не мог произнести ни слова. Он был придавлен ужасной правдой и готов был бухнуться в обморок от пожирающей его тоски.
– Не думай, Эдмонд, будто мои слова являются лишь ложью, приправленной пустыми метафорами. Я говорю чистую правду. Наша версия не сильно отличается от реальности. Ты действительно околдован этой барышней. Пусть не с помощью заклинания, запущенного в твою кровь при укусе. Пусть путем банального помешательства ее красотой и мистической женственностью. Но, если все оставить как есть, ты только погубишь себя. Не думал же ты, что ваши отношения могут продолжаться, вечно балансируя на уровне относительно умеренного потребления твоей жизненной силы? Это не только рано или поздно убьет тебя, но и превратит ее в полноценного монстра. Пойми, демоны думают по-другому. Эта малышка может завтра убить, руководствуясь соображениями, что ты поможешь ей замести следы. Вас обоих надо спасать.
– Хорошо, – чужим голосом откликнулся Эдмонд, пребывая в полнейшей прострации. – Что я должен делать?
– К сожалению, несмотря на твое печальное состояние, я не могу отпустить тебя домой отдохнуть и собраться с мыслями. Ты непременно совершишь какую-нибудь глупость. Потому вынужден попросить тебя прямо здесь и сейчас обстоятельно изложить на бумаге подлинную историю твоего расследования.
– А что потом?
– Потом соберем экстренное совещание. Примем решение, о котором я тебе рассказал до этого. А после поможем мисс Тэнтоурис перебраться в лес.
– Вы думаете, она пойдет с вами добровольно?
– Ты хорошо изучил ее характер, сынок. Конечно, она может наломать дров. Поэтому ее отведешь в лес именно ты.
– Я? Но даже если я соглашусь, что удержит ее там?
– На определенной глубине в Таинственном лесу просыпаются сумеречные излучения. Они не смертельны для человека в малом количестве, но их будет достаточно, чтобы всколыхнуть душу высшего демона и увлечь ее дальше. Там – другой мир, в котором она может быть самой собой. Она будет пленена духом леса. Но именно он не даст ей навредить людям. Сама природа подкинула нам такое естественное лекарство против ее чудовищной болезни.
– Но Сильвия способна читать мысли, – обреченно заметил Эдмонд. – Мне не удастся обмануть ее, даже если бы я захотел.
– Это не так, – мягко сказал Эрик. – Она не способна читать мысли. Она лишь чувствует эмоции. Мисс Тэнтоурис увидит в твоей душей желание помочь ей обрести желанный покой. Ты ведь не намерен причинять ей вреда. Более того, ты можешь не волноваться, что кто-нибудь причинит ей вред, ведь ты сам отведешь ее туда. Это печально, Эдмонд, но необходимо.
В кабинете повисла мертвая тишина. Эдмонду, впрочем, она казалась вполне подходящей моменту, ибо он и сам чувствовал себя мертвецом.
– Итак, ты готов выполнить все это, сынок?
– Да, я готов.
– Только опиши, пожалуйста, все очень подробно. Следующим поколениям очень важно знать эту историю…
Восемьдесят лет спустя. Институт магических аномалий им. Мерлиновского. Площадь Озарений. Семь часов вечера.
Стефан Элленорис наконец отложил рукопись и озадаченно уставился на ухмыляющееся лицо своего близкого друга – Карла Стремпфорда.
– Ну?! – возбужденно накинулся на него Карл.
– Что, ну? – устало уточнил Стефан.
– Теперь веришь мне?
– Разумеется, нет. Это не может быть рукописью реально происходивших событий. Тогда повествование велось бы от первого лица и явно примитивным, протокольным языком, если ты клонишь к тому, что настоящий Эдмонд Палмер написал все это в кабинете настоящего Эрика Дельмонта. Я уж не говорю про неплохой литературный стиль.
– Да, поверь же мне, это реальная история. Я покопался в архивах. Восемьдесят лет назад все люди и демоны, упоминаемые в рассказе, действительно работали в институте. Спустя пару лет Эрик Дельмонт стал ректором…
– Да, припоминаю такую фамилию…
– Ясное дело, что первая версия объяснения, написанного Палмером в кабинете Дельмонта, была засекречена и хранилась в архиве. Думаю, какой-то работник библиотеки обнаружил ее и облек в форму художественного рассказа.
– Но почему не опубликовал все это?
– Я провел расследование источников. Думаю, это мог быть архивариус Эрнест Глобиус. Он просто не мог предать огласке кальку с секретного документа. Он спрятал рукопись в одну из секций, где я ее и нашел спустя двадцать лет после его смерти.
– И ты полагаешь, что все это правда, Карл?
Карл победоносно покивал.
– Тогда ты поселил в моей душе тоску, – пожаловался Стефан, еще раз перелистывая рукопись. – Несмотря на то, что все они умерли, так хочется узнать, что же было дальше!..
Карл многозначительно улыбнулся.
– Ах, точно, ты же, наверняка, навел справки про каждого. Расскажи, что случилось с Сильвией и Эдмондом?
– Я нашел лишь приказ об исключении ее из числа студентов. Больше никаких упоминаний о ней не было. Скорее всего, она, и впрямь, была забрана неведомыми духами леса. А Эдмонд Палмер всю оставшуюся жизнь работал на историческом факультете, в должности главного хранителя древних архивов. Кстати, чуть позже он женился на Анне Гранцвальд. Джон через несколько лет пропал. Он сгинул в дебрях Таинственного леса – я обнаружил его имя на стеле, где упоминаются маги, отдавшие жизнь за науку.
Стефан заворожено внимал.
– Не может быть, чтобы так все кончилось! Эдмонд должен был заручиться поддержкой своих друзей, сонмом нечисти и с помощью всесильного высшего демона надрать всем задницу! – яростно выпалил он.
Лицо Стефана выражало глубокую тоску и неприятие такого конца.
– Потому я и говорю, что это реальная история, а не глупый вымысел, где добро побеждает зло, – ответил Карл с легкой полуулыбкой.
– Как он мог просто взять и отвести ее в лес?! А не получится найти его и спросить?
– Это было восемьдесят лет назад. Все давно умерли. Но ты мыслишь в правильном направлении. Я тоже так подумал.
Стефан посмотрел на лицо Карла. Того буквально распирало от чего-то очень интригующего.
– О чем ты?
– На самом деле я нашел могилу только Анны Палмер. Пришлось приложить немало усилий, чтобы установить, что ее муж Эдмонд Палмер загадочно исчез.
– Исчез? – вытаращил глаза Стефан.
– Да. Именно так. Пропал уже будучи стариком в возрасте семидесяти восьми лет. Об этом даже газетная заметка имеется.
И тут Карл так залихватски подмигнул своему другу, что Стефан вмиг понял, что тот оставил ему что-то чрезвычайно любопытное напоследок.
Карл вынул из портфеля потрепанную книжку в кожаном переплете.
– Я искал его год, – торжественно заявил он. – Это дневник Эдмонда Палмера. И перед тем как пропасть, он сделал последнюю запись, которую в то время никому не удалось понять. Но они просто не читали ту рукопись, что я дал тебе, и подумали, что старик просто тронулся умом и оттого пошел в дебри Таинственного леса, где и сгинул. Хотя, может быть, ему действительно привиделось.
Стефан дрожащей рукой взял дневник.
– Раскрой на последней странице.
"… Не удивляйся, мой дорогой дневник, что почерк твоего друга стал таким твердым и сильным. Никто не узнал меня, когда сегодня я вернулся с обычной дневной прогулки. И немудрено, ведь старость покинула меня, как дурной сон. Сегодня в три часа дня тот Эдмонд Палмер, которого ты знал долгие годы, умер. Потому я больше не смогу делать эти записи, мой бумажный друг. Но ты более всех прочих заслуживаешь узнать правду.
Хорошо, что все произошло сегодня. Я уже стал уставать. Возраст в последние месяцы очень сильно давил на меня, стремясь поскорее увести в могилу. Но неумолимый ход времени не знал, что моя история только начинается.
Иногда мне казалось, будто те далекие события моей молодости, произошедшие когда я работал в отделе разрешения конфликтов под началом хитреца Эрика Дельмонта, были лишь дивным сном. Каждый день этих долгих лет по крупице стирал их из моей памяти. Но то был лишь день! Что он мог сделать с моей памятью, которая каждую ночь возвращалась в те славные дни?
Скажу очень кратко, ибо молодость бурлит во мне. Мне хочется поскорее сорваться с места и оставить позади институт имени Мерлиновского, округ Инфретенд и даже прекрасный Годзо! В моих жилах клокочет и бурлит любовь. Та самая, что когда-то чуть не привела меня к гибели, но теперь именно она вновь вернула меня к жизни.
Возможно, случайный свидетель подтвердит написанное здесь. Но вряд ли он мог понять значение той сцены, что развернулась перед ним. Он увидел лишь почтенного старика Эдмонда Палмера, главного хранителя древних архивов библиотеки института им. Мерлиновского, и вышедшую из леса прекрасную молодую барышню. Это особа должна была показаться ему нимфой, ибо ее пронзительно черные густые локоны, чувственные контуры совершенной фигуры и горящие потусторонним изумрудным пламенем глаза не могли принадлежать существу нашего мира. И он был бы прав, подумай этот прохожий подобным образом. Ибо упомянутая красавица хоть и родилась в нашем мире, но не принадлежала ему. Она принадлежит только мне одному.
И когда эта девица побежала и заключила меня в объятия, страстно прижавшись к моим губам, потрясенный наблюдатель непременно посчитал бы увиденную сцену актом какой-то неправильной, запретной любви, так как девушка годилась мне во внучки. И он бы прав по сути, хоть и не угадал характер этой запретности. И этот, вне всяких сомнений, порядочный человек немедленно отвел бы взор от столь возмутительной сцены. И жаль, если его любопытство не пересилило скучной мещанской нравственности. Потому как, задержись взглядом буквально на мгновение, прохожий пораженно увидел бы, что вместе с долгожданным поцелуем лесная нимфа вернула мне кое-что невероятно ценное. Ту силу и молодость, что нежно пила когда-то из моих губ.
Моя Сильвия. Она обещала вернуться. И она вернулась. И тот самый молодой Эдмонд Палмер вернулся вместе с нею. Только сейчас я понял, что этот скучный старик, что умер сегодня под светом ее ослепительной улыбки, был лишь бесплотным призраком. Но все же он помнил. И это самое главное!
Те, кто прочтет когда-нибудь эти строки, хочу сказать вам только одно. Если вы волею всесильного провидения встретите высшего демона, похожего на сказочную богиню… то вам не понадобятся мои советы!
Прощайте!
Инспектор отдела разрешения конфликтов Эдмонд Палмер…"