Эдмонд толкнул дверь знаменитого бара «Смерть науке». Ему в уши немедленно ударила разноголосица и громкая музыка, свидетельствующие, что в эту пятницу он пришел позже обычного. Но после ужина в семье Тэнтоурисов инспектор Палмер как никогда нуждался в приеме пары кружек чудесного цветочного эля. Поискав за столиками своих верных товарищей, он без труда обнаружил, что Джон и Саймон, как всегда, разместились за их любимым столиком. Расположенный недалеко от сцены, он позволял обращать внимание на стоящие выступления, частенько случающиеся в этом веселом местечке, и в то же время был прикрыт от общего шума поднимающейся на второй этаж широкой деревянной лестницей.

Подойдя ближе, Эдмонд заметил, что подле Саймона сидит, прислонившись к нему вплотную и восхищенно смотря в глаза, очередная смазливая блондинистая цыпочка с отсутствующим взглядом. Рядом с Джоном на столе уже стояли две глиняные кружки, увенчанные толстыми пенными шапками.

– Всем привет, – в своем стиле, без ярких представлений поздоровался Эдмонд и опустился возле Джона.

– Дошел-таки до товарищей! – с наигранной обидой произнес Саймон, но широкая улыбка и довольный взгляд говорили об обратном.

Джон лишь добродушно улыбнулся и протянул руку.

При взгляде на Саймона в глаза сразу бросались две детали его облика: невероятно атлетическое телосложение и задорный, но опасный взгляд профессионального мастера боевых единоборств. Эдмонд мог поспорить на что угодно, что его мускулистый друг был способен на любой подвиг – он мог сесть на шпагат, поднять тяжеленную гирю или пройтись по натянутому канату в любом состоянии. Саймон был спортсменом до мозга костей и имел звание мастера спорта по древнему боевому искусству Тэй-го.

Джон был сотрудником отдела изучения нечеловеческой разумной жизни. В последние годы за отделом и некоторыми его сотрудниками закрепилась дурная слава. Непростой объект исследований, включающий в себя леших, сатиров, русалок и прочую нечисть, требовал сомнительных методов, использование которых и привело к навешиванию на отдел ярлыков маргинальности и антинаучности. Сексуально озабоченные сатиры, плохо соображающие, вечно пьяные лешие, прочие безобразные существа, имеющие отвратительную наружность и обожающие пугать прохожих и травить пошлые анекдоты, не говоря уже про смертельно опасных нереид и злых духов – весь сонм этих странных существ обладал ни на что ни похожим разумом, убедиться в существовании которого можно было только одним путем. Войти с ними в тесный контакт и стать своим. Этим путем и пошли сотрудники отдела. Джон так вообще взял этот лозунг на щит, сделав его девизом всей своей жизни и поставив тем самым на своей научной карьере и положении в обществе жирный крест.

Как Эдмонд нашел себе таких непохожих на него друзей? Да, очень просто. Судьба привела их к нему в качестве участников межрасовых конфликтов в самом начале его карьеры. Вспыльчивый и быстрый на удар ногой в ухо Саймон решил померяться силами с одним демоном. Джон же был участником пьяной драки с каким-то сатиром. Так как сатира однозначно нельзя было причислить к людям, то бюрократический механизм направил материалы этой потасовки в отдел Эрика Дельмонта. Разговорившись с ними, Эдмонд с удивлением обнаружил, насколько интересными людьми является эта парочка. Рассказы Джона о бытии нечисти походили на старые сказки, порою неприличные, но всегда захватывающие, а талант рассказчика только добавлял им очарования. Саймон же привлек его своей открытостью и нацеленностью на результат, который роднил его с самим Эдмондом. Но главным, что заставило инспектора Палмера подружиться с этими ребятами, являлась общая для них троих удивительная терпимость ко всему, в том числе к расовым различиям. Саймон ценил силу и принципиальность, потому очень уважал демонов. Джон настолько погряз в общении с существами, которые кардинально отличались и внешне и внутренне от всего привычного, что даже не различал порою людей и демонов, смеясь над недоверием рас друг к другу.

– Не думай, что ты начнешь посасывать эль как ни в чем не бывало, – Саймон указал на две кружки. – Мы с самого начала брали на троих, так что тебе придется нас догонять!

Эдмонд усмехнулся и, взяв кружку, с вожделением принялся пить прохладный эль, который плотным сладковатым нектаром растекался по горлу. Он оторвался от нее только тогда, когда от первоначального объема осталась лишь половина.

– Ого! Молодец! Вот так держать! – радостно прокричал Саймон, торжествующе сжимая над головой свой огромный жилистый кулак так, словно его друг победил в финале престижного соревнования.

– У кого-то был тяжелый день, – ухмыльнулся Джон, изучая Эдмонда уже изрядно окосевшими глазами. – Хоть это предложение и не в моем стиле, но может стоит для начала перекусить?

– Я уже ужинал.

– Где же? Столовая давно закрыта…

– В одном демоническом семействе.

Саймон ударил кулаком по столу и обратился с горделивой улыбкой к своей спутнице, которая пока хранила молчание:

– Джесси, имею честь познакомить тебя с удивительным человеком, который дошел до такого уровня профессионального мастерства в своей области, что… – он выдержал торжественную паузу, -… превратился в демона!

Он расхохотался, вызывая смущенную улыбку девушки.

– Знакомься, эксперт по улаживанию конфликтов – Палмер, – Саймон по давней привычке называл друга исключительно по фамилии, считая ее более благозвучной.

– Эдмонд, – вежливо привстал Эдмонд, – рад знакомству с такой очаровательной барышней. Вы украшение нашего столика и этого вечера.

– Джессика Ньюсорт, – представилась она, зардевшись румянцем.

– Эй, эй! Не включай свое знаменитое обаяние! – грозно нахмурил брови Саймон, но тут же снова громогласно расхохотался, заставляя обитателей соседних столиков с любопытством оборачиваться.

– Вы способны употреблять… их еду? – недоверчиво протянула Джессика.

– Я же говорю, – прошептал Саймон, касаясь уха блондинки губами, – что он – демон. Он умеет все, что и они. И даже больше! Палмер вполне способен вести курсы для демонов по правильному поведению в их среде!

Эдмонд решил пожалеть Джессику, в больших глазах которой вовсю разгорался суеверный страх. Как и все избранницы Саймона, она не отличалась умом и с трудом понимала иронию. Опыт показывал, что ее хватит не больше, чем на полгода. За это время все эти ветреные девчушки, покупающиеся на бравурный нрав и большие мускулы Саймона, понимали, что спорт и узы товарищества многократно превышают его способности ухаживать за прекрасным полом, не говоря уже об умении прислушиваться к ничего не значащим для него девичьим проблемам и переживаниям.

– Все не так печально. Я ел не демоническую еду.

– Ты заставил их приготовить тебе овощной суп? – вытаращился Саймон.

– Не бери в голову, – отмахнулся Эдмонд.

Он снова приложился к кружке, допив ее до дна.

– Вы не боитесь работать с… ними? – спросила Джессика.

Эдмонд открыл рот, но Саймон ответил за него:

– Сейчас он скажет свою знаменитую фразу.

– Да, да, – поддержал Джон, – гениальные слова, которые, к сожалению, никогда не будут опубликованы, потому что носят явный оттенок межрасовой нетерпимости.

Джессика беспомощно переводила взгляд с Саймона на Джона, а затем – на Эдмонда.

– И какие слова? – спросила она осторожно.

Саймон и Джон выжидающе посмотрели на Эдмонда, спрятав в уголках рта издевательские ухмылочки.

– Они почти как люди, – ответил Эдмонд только для того, чтобы не мучить Джессику.

Та не была мастером контроля эмоций и смотрела на Эдмонда с явным недоверием.

– Вы шутите?

– Здесь ключевое слово "почти", сладенькая, – Саймон потрепал ее за волосы. – В него можно засунуть все эти превращения, жажду крови и прочую жуть, о которой можно только догадываться.

– Призываю вас, милая леди, не верить вашему избраннику, – заметил Джон. – У нас четверть кафедр совмещенные, так что не только Эдмонд работает вплотную с демонами. На самом деле, проведя шесть лет в отделе по изучению нечистой силы, я понял, что расовые различия порой не превышают внутривидовых…

Джессика снова нахмурилась и посмотрела вопросительно Саймона. Тот пожал плечами.

– Джесс, я же говорил, что Джон – ученый с большой буквы. Умение пространно изъясняться единственное, что дает ему право жить в обществе леших и русалок и считаться при этом исследователем, получающим зарплату!

Эдмонд не удержался от смеха. При очевидной простоте душевного склада Саймон обладал непревзойденным чувством юмора.

– Джон имеет в виду, что порой люди сильнее отличаются друг от друга, чем демоны от людей, – объяснил он растерянной девушке.

– Конечно! – засмеялся Саймон. – Да он уже и не различает, кто где! После жития в одной пещере со Змеем Горынычем… надо думать, любое существо тебе человеком покажется, кто с одной головой! Вот скажи, Джон, за тем столиком кто сидит?

– Перестань, Саймон, – беззлобно отозвался Джон. – Мы еще не достигли идеального баланса. Этот бар посещают только люди…

Им принесли еще три кружки ароматного эля и бокал вина для Джессики.

– Эдмонд, скажите, а правда, что они все – вампиры?

Как и предыдущие, нынешняя подруга Саймона при всей ее поверхностности направляла энергию вечера, закручивая вокруг своих нелепых мыслей душевную активность друзей.

– Не все, – ответил Эдмонд небрежно, – только самые сильные. И то, как правило, могут держать себя в руках…

– Как правило! – не мог перестать хохотать Саймон. Из его глаз уже полились слезы. – Ой, не могу…

Затем он прочистил горло и заметил невозмутимо:

– Джесс, Палмер говорит правду. Ему можно верить. Они знают меру, как и мы все. А так как после двух кружек понятие "мера" расплывается, то лучше все-таки не ночевать с ними в одной палатке.

– Говорят, что они могут оборачиваться в ужасных монстров? – продолжала Джессика.

– Не знаю, не видел, – устало ответил Эдмонд, которого сегодня тема расспросов про страшных демонов начала утомлять раньше обычного, – может быть, могут…

Саймон хоть и не обладал аналитическим умом друга, но привычка предугадывать действия противника научила его очень тонко чувствовать настроение собеседника. Он бросил на товарища понимающий взгляд и ласково сказал Джессике, обняв ее:

– Сладенькая, неужели ты думаешь, что Палмер скажет тебе всю правду? Это же может поколебать священный баланс! Каждый день он подписывает по одному обязательству о неразглашении. Оттого у Палмера и такая огромная зарплата.

Джессика погрустнела.

– И потом, если тебе интересны чудовища, то спроси Джона. Нечисть и даром здесь никого не волнует. Потому никому и в голову не придет засекречивать тот факт, что Змей Горыныч пару веков назад съел какую-нибудь деревеньку за неуплату дани в виде молоденьких девушек на выданье!

Он разразился смехом, наслаждаясь собственной шуткой. Саймон вообще находил наиболее забавными именно свои остроты.

– Саймон, – Джон в первый раз продемонстрировал недовольную мину, – не пытайся в присутствии этой милой особы казаться хуже, чем ты есть. Ты же пребываешь в полном восторге от того, как демонам даются боевые искусства.

– Он у меня такой, – горделиво заметила Джессика, – очень добрый! А вам, Джон, не страшно работать с настоящими чудовищами?

Джон рассерженно покачал головой.

– Ну, вот что ты вбил ей в голову? Какой страх? Да, бывает, что часть этих созданий обожает попугать людей, но это капля в море. Подавляющее большинство нежити устроено совершенно по-другому. Я бы сказал, что они прекрасны! И все усилия уходят, чтобы не поддаться их очарованию…

– Да? – ее глаза округлились.

Эдмонд был доволен, что внимание девушки переключилось на Джона, и стал размышлять о сегодняшнем дне, в пол уха слушая восторженную речь своего друга.

Глаза Джона увлажнились, а голос наполнился страстными интонациями.

– Вот взять русалок, – вещал он возбужденно. – Их верхняя половина, та что выше талии, настолько изумительна, что нельзя глаз оторвать. Волосы, грудь – большая, но подтянутая, а глаза какие! А смех! Вы бы слышали, как заливисто они смеются. Словно мелодичное журчание ручейка. Но когда смотришь на их хвост, то спрашиваешь себя: как можно лишить такую красоту самой возможности… – он чуть смутился, – выразить себя в любви?!..

– Расскажи про импотенцию сатиров, – ухмыльнулся Саймон.

– Да. Их вечная неугасимая эрекция и маниакальная одержимость женской красотой проистекает из того факта, что они не могут совершить половой акт и вынуждены бесконечно мучиться от терзающей их эротической энергии…

– Разве они не опасны? – озадаченно уточнила Джессика.

– Нет. Сатиры, лешие и русалки любят только пугать нас. Нереиды, болотные духи и некоторые другие используют неотразимость своих тел и голосов, чтобы в итоге сожрать очарованного человека…

– И их вы тоже изучаете?

– Да. Как же это тяжело! – Джон страдальчески закатил глаза. – Вы и представить себе не можете, как неимоверно трудно выдержать зов их эротичности, не поддаться желанию заключить их в объятия, когда они поют свои песни! Никто из людей никогда так не пел! Но я должен только смотреть и изучать. Только смотреть и изучать, – пробормотал Джон.

Все затихли.

– Это целый мир, – произнес Джон, ни на кого не глядя и в этот миг напоминая сумасшедшего. – Целый проклятый мир. Который вобрал в себя все наши пороки, всю силу животной страсти и подсознательного стремления погибнуть и раствориться в бесконечной и всесильной природе!..

– Но откуда же они взялись? – Джессика была целиком поглощена завораживающим рассказом Джона.

– Думаю, мы это никогда не узнаем.

– Но вы же так много времени с ними проводите. Я слышала, что многие из них обладают разумом и речью. Они сами не говорили вам, откуда они произошли?

Джон усмехнулся.

– Их это не интересует. Они просто живут. Мне порой кажется, что мы и демоны лишь жалкая пародия их яркой и чувственной жизни…

– Ха, пародия? – Саймон встал на свой любимый конек. – Не спеши покупаться на эти бредни, Джесс! Это они какая-то кривая пародия на нас. Скажи-ка, на каком языке они разговаривают?

Джессика переводила любопытный взгляд с любимого на Джона.

– На человеческом, – нехотя ответил тот. – Да, у них нет своего языка, и что?!

– И своей культуры! – добавил Саймон.

– У них такая культура, что… – начал было Джон.

– Ну да, ну да, которая целиком вращается исключительно вокруг нас. Они же испокон веков только тем и занимались, что пугали нас, заманивали и тому подобное!

Эдмонд подумал, что выпитый алкоголь все-таки заставил Саймона покрасоваться. Это выглядело забавно для человека, знающего историю появления в голове спортсмена всех этих мыслей. Когда-то именно Джон рассказывал все это им за этим самым столиком. И вот теперь его же слова и проливает ему на голову псевдоинтеллектуальным дождем Саймон.

– И как же ваша… дама сердца отпускает вас ко всем этим нимфам? – спросила Джессика осторожно.

– Его дама сердца сидит на берегу Темного озера вот с таким вот хвостом! – расхохотался Саймон.

– К сожалению, у меня нет девушки, – пожал плечами Джон. – За все надо платить. Полагаю, это справедливая цена за возможность изучения Таинственного леса. Я предан нечистой силе всей душой и не думаю, что хоть одна здравомыслящая особа будет отпускать меня туда…

– Как жаль. Было бы здорово, если наша компания включала в себя побольше девушек. Было бы веселее!

Эдмонду резанули слух слова "наша компания", но он промолчал.

– А вы, Эдмонд, наверняка, встречаетесь с какой-нибудь красавицей?

– Почему вы так думаете? – инспектор Палмер очнулся от размышлений.

– Ну, Саймон говорил, что ваше обаяние не знает границ, – она чуть смутилась.

– Я применяю его только в работе, – Эдмонда утомляла настырность девушки, но он не видел причин сердиться на нее, понимая, что неглубокий ум более всего любит погружаться в наблюдение над чужой личной жизнью.

– Палмер снова скромничает, – ожидаемо загоготал Саймон. – Один раз он забыл выключить его после трудового дня и подцепил самую роскошную девицу в институте! После тебя, конечно, – поспешно добавил он, обнимая Джессику.

– Что не помешало этой стервозной особе бросить его, после того, как она отошла от чар и сообразила, с кем в реальности имеет дело, – добавил Джон.

– Спасибо за поддержку, – беззлобно усмехнулся Эдмонд и приложился уже ко второй кружке, чувствуя, что его нервы, оголенные сегодняшними волнениями, обволакиваются густым и нежным, как пивная пена, туманом.

– И что это за барышня? – по виду Джессики было очевидно, что беседа наконец зашла в беспокоящую ее тему.

– Анна Гранцвальд, – произнес Эдмонд когда-то драгоценное для себя имя.

– Анна Гранцвальд? Племянница ректора? С золотистыми волосами? Которая руководит культмассовым отделом и поет в хоре первую роль?

– Да, – подтвердил Саймон. – Ух, и редкостная же стерва! Жалко, что не Палмер ее бросил. Должен же хоть кто-нибудь поставить эту нарциссическую псевдобогиню на место!

– Да, все от нее без ума, – неумело скрывая зависть, произнесла Джессика. – А почему вы расстались?

– Так, так, не дави на Палмера, – изобразил дружескую заботу Саймон. – Ему больно говорить об этом… Потому за него все расскажу я! – он расхохотался. – И потом мой доклад будет гораздо объективнее – я-то все видел со стороны.

– Спасибо, друг, – с убийственной иронией отозвался Эдмонд.

– Для того и нужны друзья.

– Здесь я вынужден поддержать вашего спортивного возлюбленного, мисс, – обратился к Джессике Джон. – Кроме времени, единственным способом залатать разбитое сердце является разжевать брошенному, что его пассия – самый настоящий монстр.

– Более ветреной, самовлюбленной и эгоистичной особы мы с Джоном не встречали, – авторитетно подтвердил Саймон.

– Не верьте им, Джессика, – чуть грустно заметил Эдмонд под воздействием выпитого. – Анна просто ошиблась в выборе. Мы не подходили друг другу. Я вообще не самая лучшая партия для кого бы то ни было, потому как меня очень мало что интересует в этом мире. Разумеется, такой яркой девушке было трудно…

– Началось! – в один голос недовольно прогудели Джон и Саймон. – Снова самокопания…

– Нашему Палмеру регулярно поступают предложения о работе в более почетных административных подразделениях института, – сообщил Саймон. – И этой стерве хватало наглости требовать, чтобы он занял должность, которая бы больше подходила другу такой великосветской особы!

– Для нее мужики – не более чем платья, которые должны лишь подчеркивать ее красоту. Я бы вообще наливал во всех институтских барах каждому несчастному, кто попал в ее лапы, – добавил Джон.

– И на кого она променяла нашего замечательного Палмера? – Саймон презрительно скривил губы. – На этого ползучего хмыря Майкла Стерлинга, который занимает должность десятого помощника ректора, но при этом мнит себя высокопоставленной персоной, тьфу!

Эдмонду была не особо приятна эта тема, потому он подозвал официанта и стал что-то выяснять по поводу наличия и вкусовых качеств закусок и их сочетаемости с разными сортами эля. Друзья поняли этот маневр и затихли. Но менее догадливая Джессика не удержалась от распирающей ее информации:

– А я слышала, что мисс Гранцвальд недавно с ним рассталась.

– И поделом ему!.. – обрадовано воскликнул Саймон, но тут же замолк, поняв страшный смысл произнесенных его девушкой слов. – Палмер… сделай вид, что ты ничего не слышал.

– Меня не волнует ее жизнь…

– Кстати, – даже многозначительный взгляд Саймона не мог остановить жажду Джессики поделиться сплетнями, – у меня есть одна подруга. И она знакома с близкой подругой Анны… Так вот она рассказала, что в последнее время Анна стала очень хорошо отзываться о своем бывшем, надо думать о вас, Эдмонд. И якобы это и послужило окончательной причиной разрыва.

Саймон виновато созерцал обращенное к нему осуждающее лицо Джона.

Вдруг его чело прояснилась.

– Хм. Я вот смотрю весь вечер на нашего Палмера и пытаюсь понять, где я уже видел это одухотворенное, немного грустное выражение лица, недопустимое для нормального взрослого мужика, – медленно произнес он, – а потом мне в голову приходит мысль, что инспектор Эдмонд Палмер знает все, что происходит в этом институте. Так, на всякий случай. Уж не влюбился ли он в мисс Самопревозношение по новой?

– Не исключено, – икнул Джон.

– Не говорите глупостей.

– А почему вы не захотели перейти на более высокую должность? – было видно, что особенности чужих отношений занимали Джессику не в пример сильнее, чем какие-то мифические способности демонов или культура непостижимых обитателей Таинственного леса. – Наверное, мисс Гранцвальд могла попросить ректора помочь. Многие бы мечтали о такой возможности!

Эдмонд поморщился. Саймон не смотрел на него и сосредоточился на разглядывании зубочистки. Выглядел он виновато.

– Мне нравится та работа, которой я сейчас занят. Это интересное и очень ответственное дело, – резко ответил он.

– Но как же подвиг ради любимого человека? Почему вы не могли пойти на уступки? Это же так важно в отношениях!

– Инспектор Палмер не идет на уступки, – в шутливом тоне продекламировал Джон, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию.

Эдмонд помолчал.

– Потому я и говорю, что это целиком и полностью моя вина, – ответил он наконец.

– А вы не хотите ее исправить? – у Джессики загорелись глаза.

– Ты говоришь с Палмером так, словно он человек, а не маскирующийся под оного демон, – Саймон взял Джессику за руку. – Давай оставим его в покое и потанцуем?

Он почти силой вытащил девушку из-за стола и закружил в танце.

Эдмонд приступил к третьей кружке. Они с Джоном посмотрели друг на друга, собираясь по традиции обсудить разумность выбора своего друга. Но обменявшись понимающими взглядами, не стали этого делать. Все было ясно без слов.

– Но ты и впрямь очень задумчив сегодня, Эдмонд, – заметил Джон, с расслабленной улыбкой наблюдая за танцующими парами.

– Один вопрос не дает мне покоя.

– Может быть, я смогу чем-то помочь?

– Ну, не знаю… Может быть и сможешь. Ты когда-нибудь встречался с нечистью, которая не была до этого описана в литературе и от которой можно было ожидать чего угодно?

– И да, и нет, – улыбнулся Джон. – Вся нечистая сила давно описана и классифицирована. Но с другой стороны, этот факт нисколько не отменяет того, что от любого ее представителя, даже самого известного, можно ожидать чего угодно. А в чем беда? Встретился с каким-то новым, доселе юридически неопределенным, конфликтом?

– Все гораздо проще. Конфликт самый обыкновенный. Но его участник – высший демон. И вчера я понял, что глубоко заблуждался, думая, будто я неплохо уяснил себе повадки демонов. Этот субъект – полная загадка. Не знаю, что с ним, точнее с ней, делать…

– Высший демон, – Эдмонду показалось, что Джон произнес эти слова каким-то очень странным тоном. – Да… непростой вопрос.

Эдмонд вперился в друга изучающим взглядом, но Джон к его удивлению избегал смотреть товарищу в лицо.

– Ты что-то знаешь о высших демонах?

Джон неопределенно промычал и пожал плечами.

– Джон!

– Мои подопечные рассказывали мне о тех демонах, что отмечены печатью особой силы…

– Может, расскажешь поподробнее?

– Не думаю, что тебе стоит обращать внимание на байки нежити.

– А все-таки? – настаивал Эдмонд.

Джон не ответил.

Когда Саймон с Джессикой вернулись, она уже не возобновляла попыток допросить Эдмонда. Наверное, спортсмен провел с ней воспитательную беседу. Они еще долго обсуждали какие-то институтские сплетни, будущее магической науки, а также прочие вопросы космической важности. Веселость вечеринки с этого момента пошла вверх. Эдмонд несколько удивленно отметил, что еще месяц назад известие о том, что Анна осталась одна, да еще и вспоминает его теплыми словами, пролила бы на его душу томительный и одновременно мучительный яд. Но то ли веселость друзей, то ли повышенное количество эля сделали свое дело – он не ощущал по Анне никакой тоски.

Только одно обстоятельство омрачило конец вечеринки. Пожимая Эдмонду на прощание руку, почти не стоящий на ногах Джон прошептал ему в ухо заплетающимся языком:

– Все что тебе стоит знать о высших демонах, Эдмонд, это то, что тебе надо поскорее заканчивать это расследование.

– Почему бы тебе просто не поделиться со мной теми байками, которые рассказали тебе твои лешие и русалки? – попросил его Эдмонд в надежде, что пьяное состояние его друга позволит тайне сорваться с его уст.

– Просто поверь мне, Эдмонд. Я не могу сказать тебе правду, потому что те леденящие душу истории об их проделках, которые поведали мои лесные товарищи, совсем не та приправа, что подходит супу расовой терпимости.

Эдмонд вглядывался в лицо друга, пытаясь понять, не шутит ли он.

– Там, – прошептал Джон, посмотрев на него удивительно трезвым взглядом, – в глубине Таинственного леса самые сильные демоны могут позволить себе принять тот облик и творить такие дела, которые лежат бесконечно далеко от света человеческого разума. Нечисть наблюдает за темной стороной их жизни сотни лет…

– Неужели, высшие демоны настолько ужасны, что их боится даже нечистая сила?

– Нееет. Все гораздо хуже! Они настолько ужасны, что нечисть восторгается их способностью выходить за пределы здравого смысла и обычной звериной жестокости. Сложно описать это словами. Я и сам толком не понимаю, что там происходит. Но тебе лучше держаться от них как можно дальше!

Уже позже, лежа в своей постели, Эдмонд никак не мог уснуть из-за устрашающих слов Джона. Чтобы как-то отвлечься, он сосредоточился на иной мысли, думая о том, почему Саймону могло показаться, что он влюбился? Все-таки борец не так хорош в своей знаменитой интуиции, как Эдмонд полагал раньше, раз сказал такую глупость. И кому вообще нужны это золото волос и янтарь глаз? Сон, которому это направление размышлений пришлось по вкусу, быстро и без борьбы одолел нетрезвое сознание Эдмонда. Соглашаясь с его выводами о глупости слов Саймона, он рисовал образ совсем иной. Темноволосая, зеленоглазая и излучающая смертельную опасность девушка, похожая на воспетую Джоном лесную нимфу, играла в подземных пещерах и потайных чащах с Эдмондом в прятки. И он ловил ее снова и снова…